And the Universe said: "I'm not a fucking child!"

Всего через месяц трое ланчевателей снова вышли на патрулирование. Некоторые могли подумать, что месяц — это слишком много для них, чтобы пропадать без вести, особенно после того, что случилось в Судный день, но никого из них это не волновало. Они могли позволить новостям волноваться и строить догадки о них; Судный день был для них всех тяжелым испытанием, каждому по разным причинам, и они заслужили перерыв. У Таббо была своя история со Шлаттом, и оба его соседа по комнате должны были свыкнуться с мыслью, что он — Он , и Томми знал, что они все еще не полностью свыклись. Он знал, что они не Знают. Они знали, что он — Оверлорд, и что Оверлорд— это Он, но они не совсем понимали, что он — часть всего в этом мире, что его кожа составляет слои земли под ними, и что звезды окрашены его кровью, а небеса капают его слезами. Они не Знали , и он не был уверен, как им сказать, потому что они и так были явно напуганы одним лишь знанием того, что он бог. Он не был уверен, как они отреагируют, узнав, что он Бог . Суть в том, что у них было слишком много дел, чтобы беспокоиться о других. Не только о том, что случилось в Судный день, но и о том, что требовало их внимания после. Главное, что требовало его внимания, это их костюмы. Таббо и Ранбу нуждались в новых костюмах, чтобы носить их как ланчеватели, и, конечно же, Томми вызвался их сшить. Они колебались, принимать ли его предложение, особенно Таббо, но он настоял. У него не только были неограниченные запасы, но он также был очень хорош в шитье, и ему не нужно было спать. В конце концов, они сдались (даже если Таббо потом ворчал и огрызался на него немного больше обычного). В конце концов, Визер испортил большую часть их обычного снаряжения. Если они хотели что-то сделать в ближайшее время, им нужно было найти замену всему этому, а денег на ремонт у них не было... так что Томми был их единственным вариантом. Все, начиная с порванных крыльев Таббо, высосанных из Редстоуна магических сил в пользу выращивания маленьких бутонов увядающих роз, и заканчивая разорванной курткой и пропавшими очками, не говоря уже о том, что наряд Ранбу тоже был порван, — все это нужно было заменить. Даже дерьмовая ветровка Ранбу, которую он носил все это время, в конце концов оставила его - даже Томми не смог спасти ее от утилизации. Хотя это были не единственные вещи, которые нужно было сделать, когда Томми обнаружил, что работает над их нарядами. Конечно, он закончил куртку Таббо — он взял на себя смелость добавить к ней немного вышивки. Это были всего лишь несколько желтых роз и несколько маленьких пчел, но видя радость Таббо, когда он показал ему, он наполнился чувством выполненного долга — а затем он поработал над новым нарядом Ранбу — он потратил несколько часов, чтобы убедиться, что все будет хорошо сочетаться. Он трижды проверил, что цвета будут сочетаться, и что он сможет оставаться в тепле и сухости в своем новом плаще (помня, что он жаловался в прошлом на то, что в патруле холодно), а также убедился, что его новая бандана (фиолетовая, в тон его и Таббо зеленому и красному) должным образом скроет его новые шрамы — и это было здорово! Его соседи по комнате были довольны его работой, и это было замечательно! ...Но это не означало, что он закончил. Ему еще многое нужно было сделать, чтобы они были в полной безопасности во время патрулирования. Одни только наряды потребовали немало работы, на пошив индивидуальных предметов одежды ушло много часов, но это было только начало того, что ему предстояло сделать. (Увидев, как засияли от счастья оба его соседа по комнате, когда он подарил им эту одежду, Томми чуть не засиял от счастья. Таббо улыбнулся, увидев маленьких пчелок, пришитых к его куртке, и Томми с тихой надеждой ухватился за это счастье. Гибрид козы был отстраненным и холодным с ним в последние несколько недель, даже несколько раз огрызался, но позже возвращался с извинениями. Он понимал, почему был расстроен, да, но это все равно причиняло ему боль - он просто был рад, что наконец-то сделал что-то, чтобы сократить эту дистанцию, пусть даже на время.) Наряды были закончены и приняты довольно легко, но все, что произошло после , заняло так много времени. Первое, что он сделал, — занялся проблемой связи. Видите ли, Таббо и Ранбу, что довольно раздражающе, умудрились уничтожить свои единственные коммуникаторы во время битвы с Визером. Козло-гибрид предложил переделать их из любых обрезков, которые у них были, но Томми отмахнулся от него - он уже был раскрыт как Оверлорд, так что он мог бы использовать свои знания о прошлом с пользой. Он хотел, чтобы они могли разговаривать друг с другом, что-то, что не сломалось бы и не треснуло, независимо от расстояния между ними... У него была одна идея, которая могла бы сработать, хотя она и не была оригинальной. Он копал во Вселенной, в частях Себя, которые все еще дремали после его отдыха. Он копал, копал и копал, пока не нашел код, который искал, скрытый там и хранимый во Всем, чем он был, как остаток его прошлого. (Эти части Его Самого были спрятаны так глубоко, что "Ничто" почти полностью поглощало его "Все" - как он иногда мечтал сделать с Таббо и Ранбу, как он хотел бы когда-то сделать с Прйм и XD - и ему было трудно отпустить их... но он справился.) Он разделил код, восстановив те части, где он был утерян, и переработал его ровно настолько, чтобы он, Таббо и Ранбу могли использовать его вместе. Прйм называла его VC1 в прошлом, местом, где они могли бы общаться друг с другом из любой точки Вселенной, и при этом никто другой не мог бы услышать их разговор. Это было бы полезно не только для патрулирования, но и за его пределами, если бы им нужно было поговорить друг с другом по какой-либо причине. (Если бы Таббо и Ранбу снова захотели сделать что-то глупое без него, то, по крайней мере, они могли бы сказать ему об этом заранее, и он мог бы присоединиться к ним до того, как они пострадают.) Поскольку у них не было магии, чтобы использовать команды для отключения VC, Томми пришел к компромиссу, соединив их изумруды, чтобы реагировать на то, что они хотели, во многом как наблюдатель Редстоуна - только без Редстоуна. Если бы они носили свои изумруды, то могли бы слышать и разговаривать друг с другом, когда это было необходимо. Снятие изумрудов означало, что они полностью разорвали связь, но один раз обвести их вокруг пальца означало заставить замолчать. Дважды они оглохли, а на третий раз связь возобновилась. Томми объяснил им это как мог и с облегчением увидел, что им действительно понравилась эта идея. Таббо особенно заинтересовался, может ли он действительно позволить им слышать друг друга из любой точки мира, и Томми небрежно упомянул, что он даже работает через измерения, что затем заставило Томми уклониться от некоторых вопросов о Незере и Крае, на которые он пока не был готов ответить. (Теперь он мог быть более открытым, он мог больше не лгать, он мог рассказывать им истории о своих Администраторах, но Незер и Край все еще были заброшены, и он пока не мог заставить себя посетить их. У него не было уверенности увидеть, насколько разными стали измерения после столь долгого пренебрежения, — у него не было уверенности признать то, что он сделал, бросив их творения в ту секунду, когда они ушли. Скоро, всегда говорил он себе, и часть его надеялась, что это не ложь. Другая часть его знала, что это так.) После неловкого избегания этого разговора - и избегания оцепеневшего взгляда Таббо (отсутствие удивления в его взгляде обожгло, но оцепеневшее принятие пронзило его до глубины души) - и знакомства с VC, было достаточно просто закончить подготовку к их следующему выходу. Он получил несколько жемчужин эндера, несколько дыр, несколько тотемов... Сделав все это, Томми теперь пытался снабдить их доспехами — зачарованными, конечно, и сделанными из Незерита, и, возможно, это было немного чересчур, учитывая состояние мира, но он чувствовал, что это оправдано! Он не был параноиком, Таббо, заткнись! — с разной степенью успеха. Они, казалось, думали, что он шутит, когда он впервые поднял эту тему, но когда он настоял, они поняли, что он серьезен. Это привело к небольшому спору, когда Таббо отказался сидеть спокойно достаточно долго, чтобы позволить ему надеть доспехи, в то время как Ранбу был смущен и немного обеспокоен после того, как Томми помог ему экипировать доспехи. Он объяснил им чары, как чары — это магия, которой дано предназначение — команды, которые постоянно выполняются на заднем плане. Он объяснил, что большинство чар, которые он им давал, были простыми. В основном это были просто разные типы защиты, чтобы они были в безопасности, пока его нет, так что если что-то случится, а его не будет рядом, ничего не пойдет не так. На самом деле, это были просто простые чары ! (И что с того, что он просто случайно дал им максимальные чары на все предметы, которые он им давал? Они их заслужили, и ему стало намного лучше, когда он узнал, что там они будут в полной безопасности.) (Кроме того, в этот момент они были не просто частью игры. Они были активными Игроками в Игре. Они были Его Игроками в Игре. Ну и что, если он просто случайно зачаровал предметы, которые он им давал? Они заслужили это! Они были частью Игры, активными Игроками. Они Играли, как и Он, как и Прайм и XD когда-то — а это означало, что они заслужили новые игрушки, чтобы сделать игру еще более увлекательной.) Как и в октябре, когда они нарядились и Томми дал им всем элитры, он сейчас помогал им экипировать доспехи. Ранбу уже закончил — к счастью. Эндерианцы не слишком сопротивлялись, хотя они, казалось, немного рассердились к тому времени, как Томми закончил помогать ему с нагрудником — и теперь настала очередь Таббо. К несчастью для Томми, Таббо проснулся сегодня утром и, похоже, решил, что намеренно создаст проблемы. «Перестань, блядь, извиваться!» — прошипел он, вернул ногу Таббо на место и надел на нее незеритский сапог, игнорируя при этом гневное блеяние Таббо. «Я бы не ёрзал так сильно, если бы это не было так чертовски странно!» Таббо выпалил в ответ ещё одним гневным «маа», отдёргивая ногу назад как раз в тот момент, когда Томми её отпустил. Его нос был сморщен, а крылья — полностью восстановленные, теперь усиленные надлежащими чарами, чтобы они не ломались так легко — жужжали так сердито, что, если бы Томми не знал лучше, он бы, возможно, действительно забеспокоился, что Таббо может его ужалить. К счастью, Томми знал лучше, поэтому он просто закатил глаза с усмешкой. Он откинулся назад и посмотрел на козло-гибрида с того места, где он сидел на полу. «Это не так уж и плохо. Ты бы предпочел, чтобы я заставил тебя носить его без посторонней помощи? Потому что я могу гарантировать тебе, что сделать это очень быстро и сделать это намного проще, чем заставлять тебя тащить Незерит на своих ногах. Мне все равно, что ты урод...» Ему пришлось увернуться от еще одного удара, на этот раз упомянутым Незеритом, и он рассмеялся: «Даже для тебя он слишком тяжелый, чтобы носить его так! Ты даже не сможешь подняться в воздух, если сделаешь это!» Когда он впервые поднял идею брони, они яростно отрицали это. Он настаивал, но они оба сказали, что это будет «слишком тяжело» для них, чтобы носить ее во время патрулирования. Он посмотрел на них, как на идиотов, прежде чем понял, что , о да, Игроки больше не имеют возможности экипировать вещи, и тогда ему пришлось сказать им, что они даже не смогут почувствовать ее вес, что она будет просто ощущаться как продолжение их самих. Бог с удовольствием наблюдал, как Таббо нахмурилась и в последний раз легкомысленно пнула его — от чего Томми, заметьте, с легкостью увернулся — прежде чем фыркнуть. «Мы уже закончили?» — спросил он, меняя тему и игнорируя свой «уродливый» комментарий, «или ты так и будешь продолжать быть чрезмерно заботливой сукой-?» Его прервали, когда Томми что-то пробормотал и распушил крылья, слегка взмахнув ими в знак обиды. «Я-я не-я не чрезмерно опекаю-!» Видимо, это был «день хулигана Томми», потому что Ранбу заговорил с того места, где он сидел за кухонным столом, с кривой ухмылкой на лице. «Я имею в виду, что ты как-то слишком опекаешь-» «Заткнись нахуй! Никто не спрашивал твоего мнения, Бубсбой!» Томми встал и агрессивно указал на Эндерианца, распушив крылья и слегка раскинув их за спиной. Этот гибрид только шире ухмыльнулся и невинно поднял руки. «Эй-эй, я просто говорю, если это не твоя чрезмерная опека, то мне бы не хотелось узнать, что это такое». И они все рассмеялись. Это была шутка, и Таббо с Ранбу рассмеялись, и Томми тоже, подхватив знакомый тон поддразнивания и не обращая внимания на то, насколько прав был Ранбу на самом деле. Им бы не хотелось увидеть, каким он был, когда проявлял чрезмерную опеку. Он уже мог понять, почему они так думали, учитывая доспехи, в которые он их одел — самые крепкие из возможных, как по материалу, так и по зачарованию — и тотемы, которые он дал им обоим, а также жемчуга Края и золотые яблоки, которые он отдал Ранбу, чтобы тот хранил их в своей сумке. (Он задумался на мгновение, прежде чем решил просто перестраховаться, а не сожалеть. У Ранбу уже закончились силы на телепорты, и он расколол свою жемчужину, Томми не хотел рисковать тем, что снова не сможет выбраться из опасной ситуации, если до этого дойдет, в то время как яблоки были в основном только для собственного рассудка Томми. Он сомневался, что они ему понадобятся.) И, конечно же, был еще топор, который он отдал и Таббо, и Ранбу. Он был деревянным, и вы могли бы подумать, что деревянный топор не будет супер потрясающим или полезным, но вы бы ошиблись! Их можно было использовать как оружие и щит в крайнем случае, и они были легкими — намного легче любых других видов топоров, и поскольку у них не было инвентаря, который помог бы уменьшить вес, лучше всего было выбрать что-то, чем они оба могли бы легко размахивать. Не говоря уже о том, что они ясно дали понять, что не хотят ничего, что могло бы серьезно ранить кого-то, поэтому другие топоры были исключены. Жаль, но ладно. Суть в том, что Томми дал им деревянные топоры и несколько советов по их использованию, даже рассказал им о зачарованиях, которыми обладает это оружие (в основном отбрасывание, на случай, если им понадобится пространство между собой и врагом), чтобы они были в безопасности. Все это говорило о том, что Томми не был чрезмерно опекающим, как они говорили. Если бы он был слишком опекающим, то он бы даже не позволил им играть в Игру. Если бы он был действительно слишком опекающим, то он бы превратил их в Администраторов, чтобы они не умерли в ближайшее время. Если бы он был действительно слишком опекающим, то он бы сделал что-то, к чему никто из них не был готов, и... И дело было в том, что Томми не проявлял чрезмерной опеки. Он просто... был осторожен. Вот и все. Он был осторожен. «Я осторожен», — сказал он, игнорируя немедленно пришедшие ему в голову мысли о том, что он на самом деле сделает, если поддастся инстинкту и задушит своих соседей по комнате — братьев — в «Всем, чем он был», — «потому что в прошлый раз, когда я позволил вам, ублюдкам, выйти куда-то одним, вы чуть не умерли». Туббо застонал позади него, и это было единственное предупреждение, которое получил Томми, прежде чем одно из его перьев было выдернуто, заставив его вскрикнуть — да, как птица — от удивления. Он обернулся и уставился на него: «Что, черт возьми, это было за-!?» «За то, что ты сука», — невозмутимо ответил он. Или, скорее, попытался. Томми видел, как его рот немного дернулся, и он явно сдержал улыбку. «Кроме того, ты слишком опекаешь», — Томми открыл рот, чтобы возразить, но его перебили: «А, ах, ах, нет! Ты слишком опекаешь, Томми. С нами все будет в порядке, мы справимся с патрулем, ладно? Мы уже делали это раньше, и мы более подготовлены, чем когда-либо». Томми наблюдал, как Таббо закатил глаза и указал на себя, затем на Ранбу, явно говоря о всем новом снаряжении, которое он им подарил. Он потер нижнюю губу, прежде чем драматично вздохнуть и покрутить плечами, сложив крылья легким движением и игнорируя ощущение того, что они исчезают, когда он это сделал, заменяясь Элитрой, которую он наконец решил добавить к своему собственному костюму мстителя. Он рассудил, что так будет веселее, и, объяснив это Таббо и Ранбу, они согласились с ним, особенно когда он упомянул, что путает героев со своими «крыльями». «...Ладно», — наконец проворчал он, не обращая внимания на облегченные вздохи братьев. «Ладно, ладно, как хочешь, думаю, мы готовы идти». Он ворчал, конечно, но это не помешало желтой розе расцвести в его волосах, прямо за ухом. После осознанной мысли, похожие расцвели в волосах Туббо и Ранбу в похожих местах. Они оба явно знали, что роза там, оба кинули на него взгляды, выражающие веселье и нежность, но ни один из них ничего не сказал. Вместо этого Таббо просто натянул бандану с кивком и ухмылкой, которую Томми едва успел разглядеть, прежде чем его лицо скрылось из виду. «Наконец-то! Сегодня не расстанемся, ладно?» И да, это было то, о чем они договорились. В первые пару ночей назад они договорились не разделяться — на всякий случай, сказал Таббо. Он был тем, кто предложил это раньше, когда Томми сказал им, что закончил их наряды, и ни он, ни Ранбу не протестовали. (Томми тихо признался себе, что ему некомфортно, когда они оставляют его в такой опасной ситуации, пока нет. Не после того, как образы Туббо (покрытого золотом-золотом, с порванными крыльями, поверхностным дыханием и увядающими шипами) и Ранбу (также покрытого золотом-золотом, горящими слезами и увядающими лозами) из «Судного дня» прочно засели у него в голове и преследовали его во сне.) И Томми просто кивнул, натянул бандану, чтобы прикрыть нос, а затем натянул улыбку, которая едва касалась его глаз. «Тогда пойдем, ребята!» - Дедал полетел за Летой и Икаром, и трое из них быстро расправились с любой преступностью в своем районе, которая накопилась за время их отсутствия. Казалось, многие преступники решили, что они действительно умерли во время Судного дня, и хотя это было не идеально, по крайней мере это означало, что у них было преимущество, чтобы застать их всех врасплох. Они добивались большего прогресса, чем обычно, несмотря на то, что преступников было больше, чем раньше, но он полагал, что это из-за того, как все изменилось за последний месяц. Он вспомнил, как всего месяц назад боялся разговора со своими новыми соседями по комнате, как беспокоился о том, что Томми может скрывать, но теперь это беспокойство казалось глупым и ни на что не похожим перед лицом правды. Из всего, о чем он беспокоился - о власти, семье, манипуляциях - он никогда не ожидал ответа, который действительно получил. Томми был богом. Томми был Оверлордом Это звучало как шутка — как очередная ложь, которую Томми рассказывал им ради смеха и веселья — но последние несколько недель он пристально следил за своим соседом по комнате и не мог сказать, что это было так. Не тогда, когда Томми был с ними более открыт, не тогда, когда все внезапно начало обретать смысл, не тогда, когда Томми шептал секреты и истории, древние и священные, которые давно забыли все, кроме него. Не тогда, когда Томми уже столько раз делал невозможное. Как бы абсурдно это ни было, Таббо не мог отрицать, что Томми сейчас говорит правду. От чар до Редстоуна, от Элитры до золота, текущего по его венам- Он больше не мог отрицать правду, и поэтому он просто... он остановился. Он просто принял все как есть, он принял то, что Томми был готов им дать, и это что-то успокаивало в нем — этот извивающийся комок гнева и неуместной ненависти уменьшался — каждый раз, когда бог делал очередную попытку извиниться. Часто извинения были перемежались каким-то подарком — какими-то материалами, на необходимость которых он жаловался, какой-то закуской, которая, как он знал, у них уже закончилась. В других случаях извинения были невысказанными. Извинения были, когда он не мог удержаться от того, чтобы поделиться историей из своего прошлого, когда он расправлял крылья, и они все вместе сидели на своей кровати, пока он позволял им прихорашиваться и... Это было не идеально - потому что иногда раздражение Таббо на Томми выплескивалось наружу, и он срывался на нем. Он либо кричал, либо толкался, либо выбегал, и все же каждый раз, когда Томми был рядом, он успокаивался, каждый раз он принимал его извинения и обнимал его, и цикл повторялся несколько дней спустя. Это бесило, но он ничего не мог с этим поделать. Он просто... Таббо просто хотел, чтобы Томми не принимал его извинений в один из таких случаев. Он хотел, чтобы Томми уже устал и ушел, но как бы он этого ни желал, как бы он ни молился (и знал, что Томми слышит), он всегда был рядом, чтобы встретить его с распростертыми объятиями, когда он наконец успокоится. Так что нет, все еще не было идеально, пока нет, но когда все трое вернулись в привычный ритм жизни — когда они снова начали шутить и проводить время вместе, когда они отправились на патрулирование и вернулись к прежней динамике отношений с легкостью, которую, как он думал, они уже утратили, — он подумал, что в конце концов так и будет. И вот Таббо — Дедал, он был на патрулировании, и ему действительно нужно было высунуться из облаков — подождал на следующей крыше, приземлившись на мгновение, чтобы дать сигнал, что они на мгновение замедляются, и повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лета появилась в облаке частиц как раз перед тем, как Икар скользнул вниз на своих надкрыльях. Дедал не мог оторвать глаз от парящего Икара, следя за каждым его движением и сравнивая его с парящими птицами, которых он видел в прошлом. Когда Квакити взлетел, он знал, что не сможет подняться выше, чем он уже был. Он был поражен, зная, что он не полетит, и что ему придется наслаждаться тем, что у него есть. Когда Наблюдатель скользил, это было с вызовом миру. Это было с решимостью, что он больше, чем это, что он однажды воспарит над облаками, и никто не остановит его. Когда Томми скользил, он делал это с легкостью и грацией ветра. Он знал, что его крылья поймают его до того, как он коснется земли. Он знал, что он не приземлился, и он подпрыгивал, двигался и практически летел , хотя Дедал ни разу не видел, как его крылья взмахнули. Дедал не видел, как Томми летает раньше — пока нет, — сказал Томми однажды, голосом, полным обещания, что однажды он это сделает. Он уточнил и пообещал, что однажды они все полетят вместе. Это было счастливое обещание, полное надежд, но он видел тоску (или, может быть, печаль) в его глазах. Он не прокомментировал это — но если он был хотя бы наполовину так же грациозен с ними, как со своими элитрами, то он знал, что это будет зрелище. Он знал это, потому что Томми использовал элитры как идеальное продолжение себя, манипулируя своим телом так и эдак и подпрыгивая, чтобы поймать ветер (который, как заметил Таббо, следовал за богом, как верный пес), наилучшим из возможных способов, чтобы получить как можно больше времени в воздухе. Томми скользил и смеялся, словно он был соткан из окружающего его воздуха, легкий, как перышко, и именно в эти краткие мгновения он уловил проблески того, каким Томми был раньше, и каким он мог бы стать. На самом деле неудивительно, что это заставляло его останавливаться и смотреть при каждой возможности. Немного истерично он подумал, что забавно, что из всех имен Томми выбрал именно имя Икар в качестве своего псевдонима ланчевателя. Конечно, он это сделал, должно быть, было весело, когда он это предложил, и, вспоминая тот разговор, он вспомнил, как он так уверенно сказал, что не будет летать слишком близко к солнцу, и теперь он не мог не согласиться. Он не думал, что крылья Томми когда-нибудь расплавятся или откажут. Дедал оторвался от этих мыслей, когда Лета подошёл к краю крыши, остановился и, взмахнув своим новым плащом, повернулся, чтобы спросить у Икара направление. О, точно. Он посмотрел на Икара за указаниями, как только понял, что их небольшой перерыв уже закончился, глубоко вздохнул и проигнорировал легкое дрожание рук. Он просто немного устал после ничегонеделания в течение целого месяца — он просто потерял тренировку. Он вернется в форму раньше, чем узнает об этом, и сможет перестать их тормозить. «Куда дальше, Босс?» — спросил он, засунув руки в карманы и не обращая внимания на то, как странно чувствовать себя так тепло, когда вокруг все еще кружился легкий снег. Икар загудел и подпрыгнул к выступу, где сейчас стояла Лета, подпрыгивая и делая шаг более упругим, чем привык видеть Дедал. Он знал, что это из-за Элитры. Он видел, как каждый прыжок Икара заставлял крылья немного раздуваться и заставлял его двигаться немного быстрее и подпрыгивать немного выше. Он явно думал, наклоняя голову в одну сторону и в другую, пока лениво прыгал по выступу. Видя, как он это делает, сердце Дедала все еще подпрыгивало, но даже до того, как он узнал, что он бог, он уже наполовину привык к его беспечному поведению. По крайней мере, теперь он знал, что сможет удержаться, если упадет. «Ну, я думал, что...» Он начал, но затем остановился на середине прыжка. Его руки все еще были расставлены в стороны, как будто он нуждался в них для равновесия, а одна из его ног все еще была поднята в ожидании следующего прыжка, и все же он остановился. Икар моргнул и наклонил голову, прислушиваясь к чему-то, чего ни он, ни Лета не могли услышать, прежде чем рассмеяться. «Я думаю, нам следует, э-э, вероятно, бежать, на самом деле». И без всякого предупреждения он спрыгнул с крыши и перелетел прямо на следующую. Дедал даже не успел оценить красоту скольжения, как уже подпрыгнул и активировал крылья, чтобы отправиться на следующую крышу. «Подожди, что-? Икар!» — крикнул он ему вслед, но тот не остановился. Он на мгновение встретился глазами с Летой и был удивлен пораженным взглядом в них, напомнившим ему, как Икар все время убегал и как это раздражало Лету в наушнике, когда это случалось. Когда Дедал оттолкнулся от воздуха и активировал крылья, следуя за Икаром, он обнаружил, что улыбается. Он полагал, что некоторые вещи не так уж и изменились, как бы много ни изменилось за последнее время. - Икар не ожидал увидеть Сирену по крайней мере еще две недели, учитывая, что тот в настоящее время был в отпуске — все неосновные работники на башне и вокруг нее были временно отправлены в отпуск, пока все не уладится, — и вот он здесь, преследует его и его партнеров. Он бы даже не заметил его, если бы Сирена не обругал его за то, что он чуть не подвернул лодыжку. Это было даже забавно. Вот почему он смеялся, когда подпрыгнул несколько раз подряд, прежде чем оттолкнуться от самого края здания, наращивая скорость так, чтобы идеально перелететь улицу, а затем резко остановиться, чтобы не удариться лицом о стену соседнего здания. «Икар, постарайся хотя бы быть осторожнее, а то у Леты случится сердечный приступ!» — нахмурившись, отругал его Дедал, крылья за его спиной отчаянно жужжали, когда он догнал бога. Икар просто отмахнулся от ругани, закатив глаза и спрятав ухмылку, продолжая использовать инерцию, чтобы практически скользить по крыше, ноги едва касались земли достаточно долго, чтобы он успел подпрыгнуть обратно. Любой, кто не знал бы лучше, подумал бы, что он летит. (Он не летел, по сути, но был достаточно близко, и ветер, дувший в его волосах и под крыльями, казалось, соглашался с ним в этом. Он не мог остановить фрезии, которые росли в его волосах и на спине, а корни и лианы завивались в форме его скрытых крыльев, даже если бы он этого хотел.) С Дедалом и Летой позади него, следовавшими почти слепо и доверявшими ему увести их от любой опасности, которая их преследовала, он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть героя, теперь стоящего там, где они только что были. Он уставился на них, вероятно, в шоке от своих новых крыльев и легкости, с которой он их использовал, и зашипел, когда Икар отмахнулся от него. Это вывело его из шока, по крайней мере, и он отстегнул свой абордажный пистолет от пояса с очередным проклятием. Это только заставило его смеяться громче, теперь уже хрипло, и у него внезапно возникла идея. «Мы разделимся у реки!» — крикнул он в VC, зная, что герой не сможет услышать их план, как бы близко он ни находился. Икар чувствовал неодобрительный взгляд Дедала и едва сдерживал усмешки, чтобы другой мститель не обиделся и не попытался убить его. «Смотри, Табс...» «Кодовые имена, Икар!» Закатив глаза, потому что он знал, что сказал Дедалу и Лете, что никто не сможет услышать их в таком состоянии, он поправил себя: «Дедал, тогда. Слушай, если ты не хочешь иметь дело с Сиреной, то ты и Бубсбой должны отделиться от меня. Я буду продолжать натыкаться на Одиннадцать, а он будет преследовать меня!» Он был уверен, что так и сделает, потому что знал Сирену в этот момент. Он знал, что герой зациклен на своей персоне ланчевателя, и он знал, что будет лучше, если Лета и Дедал не застрянут с ним на случай, если Сирена решит снова использовать его силы. Он, возможно, и был невосприимчив к голосу Прайма, но они-то точно не были. И Лета, и Дедал вздрогнули — от шока Леты все уличные фонари замерцали и на мгновение погасли, а затем снова загорелись, и это затронуло весь квартал — при упоминании Сирены. «Сирена гонится за нами, а ты ничего не сказал!?» «Ну, он гонится за мной...» «Икар!» Икар застонал от их криков и сосредоточился на звуке падающей воды впереди. «Ладно, ладно, извини! Просто поверь мне, он гонится за мной, так что если ты прервешься, мы сможем встретиться позже. Я даже подключу его к VC, так что ты сможешь услышать, что он говорит!» Предложение было там, если они хотели его. Он знал, насколько они любопытны (и что они беспокоятся, хотя сейчас у них не было причин для беспокойства), и поэтому предложение, как он надеялся, поможет. Не похоже, чтобы Сирена знал, что он был в VC, если только двое других не заговорят или что-то в этом роде. Это заставило их замолчать на мгновение, и вскоре Дедал застонал. «Ладно! Как хочешь. Ладно. Лета, следуй за мной, когда мы разделимся. Икар, клянусь Богами ...» Бог почти что-то сказал там, почти пошутил, но остановился под ярким взглядом. Он знал, что Дедал все еще был довольно раздражен на него, и он не винил его за это, но он все еще не хотел давить. «-если Сирена последует за нами, я тебя убью». И вот мост оказался прямо там, и Икар нырнул с крыши, проскользнув по нему и коснувшись земли рукой, прежде чем подняться в воздух, в то время как Дедал и Лета резко повернули в противоположном направлении, углубившись в Двенадцатый, а он исчез в Одиннадцатом. «Да, да. Все будет хорошо. Обязательно отключи звук, если не хочешь, чтобы тебя услышал Сирена», — напомнил он, приземлившись на довольно знакомую крышу. Он позволил своим Элитрам сложить положение бездействия, как только его ноги оказались на земле, и ухмыльнулся. Он дважды проверил, на всякий случай, и, увидев, что они отключены, издал гул. Теперь оставалось только ждать, и он начал мысленно отсчитывать время. 4… 3… 2… сейчас- Как раз вовремя. Крюк появился над краем крыши, и настала очередь Икара ухмыльнуться герою, когда он взбирался наверх, и удивился, увидев, что тот просто ждет там, пробежав четверть района, чтобы избежать встречи с ним. «Привет, маленький герой», — сказал он, а затем подивился тому, какую обиду явно почувствовала Сирена из-за насмешки над их последней встречей на этой крыше. - Сирена не знал, как Икар услышал его так внезапно, но, очевидно, что-то, что он сделал, заставило его отойти от того места, где он надеялся застать их врасплох, поскольку, как только они остановились на той крыше, они внезапно метнулись в противоположном направлении от него. Это раздражало, но он ожидал этого от ланчевателя в этот момент. Если бы он был Томми, он был уверен, что произнес бы свою обычную фразу: «Некоторые люди поначалу считают меня раздражающим!», если бы он об этом упомянул. Но он этого не сделал и просто погнался за ними. Он был застигнут врасплох внезапным полетом Икара, но... ну. Сейчас он ничего не мог с этим поделать, пока не вернется на вышку, чтобы проанализировать отснятый материал с Филом, Техно и, возможно, Бэдом. Он звал их - "Икар!" "Дедал!" "Лета!" "Стой, я просто хочу поговорить!" "Хватит бежать!" - но, казалось, они его вообще не слышали. На самом деле, он тоже не мог их слышать , несмотря на то, что он мог видеть, как они смотрели друг на друга во время бега, что означало, что они разговаривали друг с другом. На самом деле, было почти подтверждено, что они разговаривали друг с другом, когда Икар бросился в Одиннадцать, а Лета и Дедал пошли в противоположном направлении. Он, конечно, удивился, но он только на мгновение задумался об этом, прежде чем погнаться за Икаром вместо двух других. Икар был лидером — неофициально или нет, капитан ясно дал понять, что он должен передать сообщение Икару — и поэтому он погнался за планирующим (летающим?) ланчевателем, пока не увидел, как тот исчез над крышей знакомого здания. Он даже не заметил, что это было знакомо, когда он захрипел, понимая, что это, скорее всего, будет длительная погоня, прежде чем снова выстрелить из своего крюка, чтобы быстро поднять его, чтобы не потерять. Хотя... похоже, не имело значения, быстр он или нет. Когда он перелез через край, его встретил стоявший там данчевателя, который, казалось, насмехался над ним , сказав: «Привет, маленький герой». Именно тогда Сирен понял, что это за крыша, и его разум вернулся к их первой встрече здесь — как участилось его сердцебиение, как инстинкты кричали ему, как он боялся — прежде чем он оттолкнул это. Нет, на этот раз все было по-другому. Это было по-другому. Сирен выпрямился и попытался отдышаться, игнорируя голос в глубине сознания, который говорил, что странно, что он слышит его сейчас, хотя раньше он был тихим. «Я выше тебя, ты не можешь называть меня маленьким», — он попытался быть беспечным, чтобы начать этот разговор легкомысленно, чтобы поддерживать мстителя в хорошем настроении, и, похоже, это сработало на данный момент. Он наблюдал, как Икар прищурил глаза — все тот же синий цвет, который преследовал его в кошмарах, все тот же синий цвет, который он видел, когда закрывал глаза, все то же сияющее небо, которое пронзило его душу всего месяц назад, прежде чем он проснулся в Башне, где вокруг не было никого, кроме Техно, с новыми шрамами на коже и смутным воспоминанием о чем-то Большем, чем он мог вспомнить, что говорило с ним, — а затем фыркнул. «Чего ты хочешь, Сирена? Знаешь, Дедал, Лета и я очень приятно провели время в патруле, пока ты не появилась и не испортила все. Это наш первый патруль, знаешь ли! Довольно грубо прерывать его». И он предположил, что это было справедливо. Если это был их первый патруль, то это объясняло, почему он не видел их со времен Судного дня. Это также объясняло внезапную смену их экипировки, хотя и не объясняло крылья Дедала. Он был сбит, все это видели, хотя, возможно, Оверлорд исцелил их так же, как Он исцелил его и Техно. «Ну, извини , что мне приходится выполнять свою работу...» — начал он саркастически, и его плечи немного расслабились от искры — знакомого — веселья в его глазах. «Да, да, я понимаю, что у тебя есть работа или что-то в этом роде — это отстой, чушь, — но в последний раз, когда мы встречались на этой крыше, вот так...» Сирена рассмеялся, и то, как шутил другой ланчеватель— гораздо дружелюбнее, чем в тот раз, когда он ссылался, — заставило его расслабиться еще немного. «Да, да, это не очень хорошо закончилось. Мне нужно над этим поработать, да?» Он провел рукой по волосам и проигнорировал ощущение большего количества глаз, чем он был уверен, у Икара, обводящих слегка открытый шрам — золотой и вьющийся, как лоза, — который теперь отмечал его лицо. «Послушай, я не... я здесь не для того, чтобы арестовывать тебя. Тебе или твоим товарищам не нужно было разделяться». Икар хихикнул и пошевелился, вращая плечами так же, как всегда делал Энджел, и он вспомнил те крылья, с которыми он видел, как скользил другой. Глядя на них сейчас, они казались просто хлипким плащом — ничем, что могло бы выдержать его вес, как он видел их. «Почему ты не? Разве это не вся твоя работа?» И... Ну, он его туда достал. «Ну да. Да», - фыркнул он, - «обычно это моя работа. Но ты и твоя группа - Дедал и Лета, я полагаю», потому что Икар не был там, насколько это было известно всем, и он пристально посмотрел на ланчевателя, ища любые изменения в языке его тела, «они были там в Судный день. Они... Они причина того, что я, Т... и Блэйд не умерли в тот день. Не похоже, чтобы они все еще были ранены, так что я предполагаю, что они исцелились, как и мы, так что это хорошо... Но... но суть в том, суть в том, что у нас, Геройской комиссии, есть предложение для вас, в связи с их действиями в тот день». И Сирена не поняла этого, когда капитан впервые поднял этот вопрос, но он не мог на самом деле отрицать ее прямой приказ, поэтому он был здесь, предлагая ей это. Икар замер и, казалось, был искренне застигнут врасплох переменой. «...Какое предложение?» — медленно спросил он, наклонив голову и глядя на него с интригой в глазах. Он не мог отрицать, что он был рад, что ланчеватель был готов его выслушать. Он мог только надеяться, что Лета и Дедал слушали через коммуникатор - хотя, взглянув на него, он не увидел дерьмовый наушник, который привык видеть в ухе - или что Икар передаст сообщение от него. «Капитан хотел бы предложить вам и вашим партнерам-ланчевателям прийти в башню героев для прохождения обучения». Он глубоко вздохнул и, увидев любопытство и настороженность в глазах Икара, продолжил: «Ваши личности будут защищены, и вас больше не будут преследовать во время патрулирования — поскольку это будет считаться обучением — однако вам придется следовать всем тем же правилам, которым должны следовать другие герои-стажеры, и вы будете обязаны являться на обучение не реже трех раз в неделю. Вы больше не будете считаться ланчевателями, и вас помилуют за ваши… преступления, однако вам нужно будет явиться на допрос после случая с магазином-…» И снова в глазах Икара вспыхнуло это озарение, эта резкость и гнев при упоминании магазина, даже спустя столько времени. «Я не собираюсь извиняться за то, что там произошло...» «Это не то, о чем мы спрашиваем», — оборвал он его, подняв руки в знак капитуляции и проигнорировав то, как он снова напрягся, прижав уши и зажав хвост. «Нам просто нужно выяснить, что именно произошло в тот день. Мы... мы уже знаем, что ваш друг был серьезно ранен и что вы действовали в целях самообороны, но нам нужно прояснить несколько вещей. Вот и все». Икар, казалось, заподозрил что-то подозрительное, переминаясь с ноги на ногу и явно обдумывая это. «...И что, мы приходим на тренировку, и вы, ублюдки, больше не будете за нами гоняться? Нам не нужно отказываться от своих личностей или что-то в этом роде?» И он, казалось, заинтересовался предложением. Честно говоря, Сирена ожидал, что ланчеватель будет категорически отрицать это, он, казалось, так ненавидел героев — или это то, что Сирена предполагал, учитывая его отношение к нему. Он медленно кивнул. «Да. Мы в основном оставим тебя одного в патруле, но все герои, назначенные тебе, будут обязаны время от времени проверять, и ты не сможешь просто делать все, что захочешь, как раньше, тебе определенно не разрешат никого убивать...» Икар усмехнулся и закатил глаза, а Сирена, надо признаться, задавалась вопросом, почему он стал ланчевателем, и даже подумывала согласиться на сделку, хотя он явно не был особо героическим человеком. «Но вам будет разрешено хранить свои данные в тайне столько времени, сколько вы пожелаете, и вы получите ограниченный доступ к нашей базе данных и оборудованию». Ланчеватель вздохнул, и он снова повел плечами, наклонив голову и задумавшись, прежде чем кивнул сам себе. «Хорошо. Каких героев нам назначат?» «Авесэмдуда», — тут же ответил он, но потом поправился, — «а также Ангела и Блэйда. Обычно я бы взял одного из вас, как третьего члена SBI, но у меня уже есть стажер, и у меня нет времени брать еще одного». Икар, казалось, был немного удивлен этим и выпрямился. Раздался короткий звук удивленного вздоха, который совсем не походил на Икара, прежде чем звук быстро оборвался. Внезапно, как и раньше, Икар задвигался и закатил глаза, реагируя и ведя себя так, будто разговаривал с кем-то, кого Сирена не могла слышать. «Икар?» Спросил он, но блондин даже не отреагировал. Он как будто даже не мог его услышать. Он мог только настороженно наблюдать, как тот двигался, словно смеялся над чем-то, прежде чем снова послышался звук. Он действительно смеялся, но рядом больше никого не было. «Извини, извини, Дедал, просто... ничего, ничего». Он снова рассмеялся и покачал головой. «Что, черт возьми, было-?» Но его просто отрезало, взгляд ланчевателя вскоре обратился к нему. Его глаза все еще сияли весельем. «Нам придется поговорить об этом подробнее, но нам интересно. Звучит весело». И что-то в том, как Икар сказал это, что это было больше весело, чем что-либо еще, заставило его содрогнуться. Он попытался проигнорировать это, но это было трудно, особенно потому, что что-то было не так во всем этом. Тишина, несмотря на то, что Икар явно говорил с кем-то, то, как Икар даже не отреагировал, когда он что-то сказал, отсутствие наушника в ухе, с кем он говорил? Это его беспокоило. И, похоже, Икар это знал, потому что его глаза вспыхнули, и он напрягся еще больше, приподняв плечи, словно пытаясь казаться больше, несмотря на то, что у него не было крыльев, чтобы сделать это, и он внезапно почувствовал, как его наполняют сомнения. Томми, Икар и Оверворлд, все сразу, танцевали в его голове, и сходство было поразительным, даже подавляющим. Казалось, что из него выбили дыхание, и ему пришлось вручную заставить себя сделать глубокий вдох, внезапно немного закружившись. Он поднял руки с невинностью и демонстративно проигнорировал то, как они немного дрожали. «Ладно. Это... это хорошо. Это не начнется в течение... в течение, э-э, пары месяцев, скоро что-то произойдет, и ни у кого не будет времени начать какие-либо тренировки, но если... если вы все примете предложение, то поймайте героя в патруле, и он передаст сообщение либо мне, либо одному из моих товарищей по команде. Хорошо?» Он знал, что звучит немного нерешительно, немного шатко, и он знал, что он смотрит на Икара так, будто тот может укусить, если он сделает одно неверное движение, но он ничего не мог с собой поделать. Блондин, уставившийся на него понимающим взглядом, как будто он знал, что он заставляет его чувствовать только своим языком тела и глазами, тоже не помогал. «Ты, ты можешь вернуться к своим друзьям. Мне просто нужно было продлить предложение. Дай знать своим друзьям, ладно?» Икар наклонил голову, а затем сделал шаг в сторону. Когда он не сделал ничего, чтобы последовать за ним, только напрягся, он прищурился, как будто ухмыляясь под этой своей банданой. «Мы обязательно подумаем об этом, Сирена», — сказал он, и заметил, что он демонстративно не сказал, что расскажет им об этом. «Я лично думаю, что это может быть весело, но у них может быть другое мнение. Хотя Дедал кажется взволнованным». Он рассмеялся, а затем запрыгнул на выступ, встал рядом с героем и взглянул на него, когда тот остановился. «О, а Сирена?» Сирен затаил дыхание, когда Икар остановился рядом с ним. Казалось, он не мог пошевелиться, словно застыл на месте, как и в прошлый раз, но на этот раз не было никаких оправданий удушающему чувству, которое держало его неподвижным. Не могло же быть совпадением, что это был второй раз, когда Икару удалось заставить его замереть, даже не пошевелив пальцем, верно? «Д-да?» «...Красивый шрам». А затем раздался звук «вууш!» , и когда он снова смог двигаться, Икара уже не было. - Всего две недели спустя Томми наконец-то отправился обратно в башню героев. Помимо встречи с Уилбуром в ту первую ночь, он не столкнулся ни с одним из героев — даже во время патрулирования. Это был приятный небольшой перерыв, который он провел, околачиваясь вокруг Таббо и Ранбу столько, сколько мог, но теперь он вернулся. Ну что ж. Это была просто еще одна часть его Игры, в которую ему пришлось играть, именно поэтому он и получил эту работу. Он поприветствовал Кристин, когда вошел, как всегда, и ухмыльнулся, помахал рукой и немного поболтал по пути к лифту. Он сделал себе заметку спросить о легком румянце на ее щеках и знакомых черных перьях, которые составляли ожерелье на ее шее, которого у нее определенно не было до Судного дня. Ему определенно нужно будет узнать эту историю где-нибудь во время обеда, если он сможет. Когда он направился к главному этажу, он обнаружил, что покачивается на каблуках от волнения. Он, надо признать, соскучился по героям. Они были забавными в том смысле, в котором Таббо и Ранбу не были, другая часть его Игры, в которую он не мог Играть ни с одним из своих братьев из-за характера их отношений. Он скучал по этому, но теперь ему наконец разрешили вернуться! С этим волнением, переполнявшим его — и заставившим его отрастить желтые ноготки, которые, как он надеялся, не были слишком заметны в его волосах — он ухмыльнулся, выходя из лифта. Он приветствовал каждого из них веселым «Привет!», и его нисколько не смутило ни ворчание Техно за кофе, ни тяжелый вздох Уиллиса, ни усталое «привет, приятель» Фила в ответ. Первый день возвращения Томми оказался на удивление нормальным, учитывая все обстоятельства. Он работал с Техно, как и всегда — гибрид пиглина шутил о том, как он наслаждался своим перерывом, пока его не было — и подшучивал над Уилбуром — который весь день бросал на него настороженные взгляды, казалось, немного не решаясь на самом деле подкалывать его, как раньше, хотя в конце концов он немного успокоился — и он поговорил с Филом — Элитрианец оказал ему искреннее приветствие, сославшись на то, что он немного волновался, когда Эрет сказал ему, что он ушел домой во время атаки — и это было просто... нормально. Это было мило. Ничего интересного не произошло (хотя он и не ожидал этого), и в конце концов ему пришло время уходить. Томми как раз убирал последние файлы, над которыми он работал с Техно, когда в комнату вошел Фил. «Ты готовишься идти, Том?» Бог поднял голову в замешательстве, а потом улыбнулся, когда понял, кто там. «Ага! Мои соседи по комнате убьют меня, если я опоздаю домой. Они и так приставучие из-за Судного дня», — засмеялся он, и Фил засмеялся вместе с ним, решив не признаваться, что он был самым приставучим из всех. «Это понятно, я знаю, что у меня был небольшой сердечный приступ, когда все было сказано и сделано. Вы можете уйти через минуту, мы просто хотели спросить вас кое о чем, прежде чем вы это сделаете». Он моргнул, а затем наклонил голову. «Конечно, Биг мен! Что случилось?» — подсказал он, схватив оставшиеся файлы и отнеся их к картотечному шкафу. Он начал раскладывать их по нужным местам, наловчившись хорошо запоминать, куда все шло в эти дни, даже после перерыва. Он едва успел заметить, как Фил оживился по его подсказке. Он выпрямился, а его крылья вежливо сложились за его спиной, хотя движение было немного скованным. Томми задавался вопросом, не ранен ли он вообще. «Ну, MCC приближается...» — он замолчал, нагнетая напряжение, и Томми поднял на него глаза. «Да…?» Он, конечно, не знал, что такое MCC, но Фил, похоже, ожидал от него этого, поэтому он действовал так, будто знал. «Хочешь быть в нашей команде?» …Он хотел чего?