Влюбленные и жаждущие

2000 год

(Помните, как Деймон думал о том, что растить ребенка не так уж и сложно? Ха-ха-ха. А теперь забудьте. Это охереть как сложно. Если бы за восемнадцать лет отцовства Деймон Сальваторе не научился бы себя сдерживать в подобных высказываниях, он бы сказал грубее. По итогу быть отцом-одиночкой и сложно, и не то, о чём Деймон мечтал когда-нибудь. Но по второму итогу у него всё ещё есть Камиль, а это не так уж и плохо. Деймон не потерял ещё одну частичку своего сердца). У Камиль Сальваторе много раздражающих черт характера, и прямолинейность вкупе с пренебрежительностью человеческими привязанностями — главные из них. Ей только шесть лет, но Деймон в скором времени станет первым вампиром, у которого появится седина. Джо Лафлин смеётся в трубку, когда он звонит и ворчит ей об этом, угрожая, что привезёт свою дочь ей, чтобы не только он мучился с ней. Женщина только усмехается и просит передать привет Камиль. Ведь так или иначе, Деймон называет её моя дочь. Деймон и Джо ладят. На самом деле они настолько хорошие друзья, что оба не хотят признаваться в этом. Всё, что надо знать об их отношениях: Камиль до пяти лет думала, что Деймон и Джо — её родители в разводе. После того, как связь с ковеном была прервана, бракованная ведьма встретилась со своей племянницей, и с того момента они были с вампиром на связи. Он, конечно, всё ещё обещает высосать её кровь, но теперь Джо в ответ улыбается и просит дать ей минутку, чтобы высунуть осиный кол. (Кол, кстати, у неё теперь есть. Деймон подарил ей его в рождество девяносто шестого, который они отмечали в Нью-Йорке). Деймон и Камиль больше не живут в Сейлеме. Пожив там три года и оставив там няню девочки, они отправились в Сиэтл, где прожили счастливых семь месяцев, куда к ним на каникулах приезжала Джо, а затем рванули в Солт-Лейк-Сити ради одной ведьмы, которая что-то знала о ковене Близнецов и о том, как воскресить человека. В итоге это ни к чему не приводит, и в расстроенных чувствах Деймон и пятилетняя Камиль (слишком тихая и спокойная для своего возраста) переезжают в город Глен Аллен с населением четырнадцать тысяч человек, находившийся рядом с Ричмондом, куда отправилась работать Джо. Они живут в Глен Аллене целый год. Это… неплохо, даже можно сказать хорошо. Просто супер. Камиль наконец-то перестаёт учиться на домашнем обучении и поступает в школу. Друзей она там не находит, к печали её тёти Джо. Зато все предметы знает на отлично, от учителей слышится лишь похвала. (— Сара бы гордилась тобой, — с тоской в голосе говорит Деймон, ностальгически смотря в синие глаза дочери. Он игнорирует, что теперь на него не смотрят глаза лучшей подруги. Не обращает внимания и на то, что с каждым годом единственное, что остается от его Сары — цвет кожи, овал лица, разрез глаз и ровные зубы. Остальное от… НЕГО. Деймон до боли ненавидит всё от него и так же до боли любит всё от Сары и до смерти любит Камиль. Она так или иначе их, Сары и Деймона, а ещё и Джо. Деймон также не видит или не хочет замечать, как сжимается Камиль при его словах, а взгляд девочки становится отсутствующим, словно четырех слов хватает, чтобы высосать из неё душу и оставить лишь оболочку. Больше Сальваторе не говорит о Саре. Он хранит свои воспоминания о ней, ревностно защищая их от чужого вмешательства, даже от её собственной дочери. Теперь он стал эгоистом. Слишком поздно, чёрт возьми. Он обещает себе сделать из Камиль эгоистку, в жизни это полезно). У них всё прекрасно. Они живут в двухэтажном классическом американском доме с подвалом, где он хранит свои пакеты с кровью, и с огромным участком земли за домом. Там есть несколько огромных деревьев, на одном из которых находится домик на дереве Камиль, попросившая его на свое шестилетие, наступившее два месяца назад. Сейчас у неё в школе каникулы, и практически всё своё время она проводит там. Деймон не сомневается, что Камиль тренирует свою магию и читает гримуары, подаренные ей вампиром (она никогда не спрашивает, откуда они, а он никогда не говорит, потому что всё намного мрачнее, чем кажется). Они живут мирно. Спокойно. Деймон живёт, не смирившись, но примерившись со своей печалью. Деймон Сальваторе к такому не привык. Кажется, его приёмная дочь раньше него самого замечает безумие отца от семейной жизни и предлагает ему записаться на курсы по стрельбе из ружья. Наверное, ему не стоило рассказывать ей о гражданской войне на ночь и его участии в ней. Упс. Кто же знал, что она запомнит? (Он знал, что она это сделает). Хах, умный ребёнок. (Мысленно Деймон получает пенделя от Сары и осуждающее покачивание головой, после которого на её лице застынет добрая ласковая улыбка. Иисус, ему кажется, это взаправду. Он точно сходит с ума. Он порой видит Сару как живую). В любом случае он записывается на эти нелепые курсы по стрельбе из оружия, игнорируя довольный и самодовольный блеск в глазах дочери и приподнятые уголки губ (чёрт, это что — его ухмылка?). В конечном итоге это действительно весело. Деймон знакомится там с рыжеволосым мужчиной по имени Бен. Тот разведён и имеет одного сына, примерно возраста Камиль, который живёт со своей («сукой», по словам Бенжамина) матерью. Бен предлагает на вторую неделю их знакомства отправиться на охоту… и вампир соглашается к собственному ужасу. Честно, он не планировал этого, и его дочь только посмеялась над его паническим взглядом, когда он сказал ей, что уезжает на три дня со своим новым знакомым (какого чёрта?!). Она отправится к Джо. Лафлин тоже смеётся над ним, но по-дружески и, в отличие от Камиль, её смех звонкий и разрывной в трубке. Деймон, ворча, посылает неведьму, попутно сообщая, что привезёт дочь через два дня. Чтобы Деймон отправился на охоту со своим приятелем-человеком. …и это чертовски смешно, ведь такое не в его стиле (он дружит только с ведьмами Паркер, вот это его фишка). В этом нет вины вампира, вовсе нет. Это всё наверняка влияние Камиль и приобретённого отцовства! Они сделали его мягче! (Люди, сожранные, грубо говоря, им, совсем не согласны с этим из загробного мира. Деймон это игнорирует. Те, кого он пустил на пропитание и является едой, не имеют права голоса и веса. Большинство людей, в конце концов, не боятся осуждения коров и свиней, чье мясо они жрут). Сара бы посмеялась над абсурдностью всей этой ситуации. Тот, кто постоянно твердил, какие люди никчёмные и о том, что охота на зайчиков и белочек — полный отстой, идёт с человеком охотиться на тупых зайчиков и белочек (или не на них, хотя хрен его знает). Сальваторе может представить себе насмешки его младшего брата, если бы тот узнал о том, как Деймон проводит свои дни в роли отца-одиночки одной маленькой, сварливой и несоциальной ведьмочки. Но этого не произойдёт, потому что Стефан слишком ненавидит его и не интересуется жизнью брата уже как бы шесть лет. Деймон почти рад всей боли в его жизни, потому что она заглушают эту старую и тяжёлую боль. Когда Деймону не больно, он счастлив, и прошлое со Стефаном не имеет больше такого значения. (Джо шутит, что он познал настоящую любовь. Ту, которая приносит и боль, и радость, и всё это от одних людей. И это непостоянные чувства. Они меняются между собой. Деймон понимает, что это значит. Любовь к Стефану и Кэтрин по итогу оставляет лишь боль. Любовь к Саре — это до сих пор любовь к Саре и немного боли). Впрочем, Деймону тоже неинтересно знать, что происходит в жизни его брата. Ему вон за шестилетней дочерью нужно следить, чтобы та случайно не сожгла кого-то своей магией и не сделала что-то из вон выходящего, даже если это смешно и забавно, по его мнению! Он ведь примерный отец… (в своих мечтах). Но Камиль не жалуется. В их отношениях царит тишь да гладь. Кажется, Деймон никогда не надеялся достигнуть таких доверительных и комфортных отношений с кем-то. Даже с Сарой. С его дорогой и любимой Сарой такого не было. Быть отцом — это что-то такое, что не передать словами. Каждый раз сердце вампира сбивается со своего ритма, стоит ему начать переживать, радоваться или грустить от имени Камиль. Она становится всем в его жизни. (Он так любит её. Боже, он никогда не верил, что такое возможно. Вампир не уверен, что сможет отдать кому-то дочь, потому что с ней он — эгоист. И анализируя приобретённое отцовство, Деймон не представляет, как его отец мог быть таким ублюдком со своими собственными сыновьями из его крови и плоти. Пожалуй, вампир скорее вырвет себе сердце и вернётся в Уитмор на пытки, чем навредит дочери, его Камиль. Чёрт, да, он стал сентиментальным! И что? Никто не станет обвинять его в обожании дочери). Ладно, он несентиментальный. Он просто грёбанный вампир, который обожает своего ребенка. У вампиров все чувства обострены, верно? Вот и у Сальваторе не просто отцовство, а ОТЦОВСТВО. Отношения у Деймона и Камиль невероятно доверительные и близкие. Они не спорят, не ссорятся, а если кому-то что-то не нравится, он высказывает это прямо и честно. И, скорее всего, по этой причине Деймон большую часть времени страдает от прямолинейности Камиль, чьи слова чаще всего бьют ниже пояса… И как только шестилетняя девочка может быть такой умной и проницательной? Это тревожно, честно говоря. Мало вещей на самом деле заставит Камиль идти против слова отца и противостоять ему. Да, она может покапризничать (если поджёг его одежды можно назвать таковым), но не устраивает истерик и бойкотов, как многие дети в её возрасте. Кризисы трех, пяти и шести лет, они переживают спокойно, по крайней мере, Деймону нечем поделиться особенно ужасным с родителями одноклассников Камиль. Конечно, в их доме не возникает дебатов, если дело не касается её гримуаров (почему этим книгам нужен специальный климат в комнате?!) и, Господи Боже, тупой дворовой кошки, которую девочка обозначила как «свою». При этом смотрит она так строго и собственнически, что Деймон теряется на секунду. Этот взгляд, в точности как та ухмылка, его собственная. И вот сейчас они спорят о том, поедет ли эта кошка с ними в Ричмонд или останется у их старой соседки, клишированной кошатнице, чей дом находится в километре от них. Старушка не нравится Камиль. Очень. И юная ведьмочка, конечно же, была за первый вариант. (Сальваторе проклинает тот дождливый день, когда эта блоха припёрлась к ним под дверь и начала орать, как резаная, тем самым привлекая внимание Камиль, которая что-то увидела в этой дьявольской кошке, и это ей понравилось. Пока он, отец семейства, гневался, Джо Лафлин попросила его обрадоваться и вычеркнуть из списка «проблемы с психикой» психопатию. Животных девочка любила и пытать их не собиралась. Деймон без понятия, (хотя ладно, он всё же понимает) откуда взялась настороженность Джозетты о психическом состоянии племянницы. Потому что, по его мнению, с его дочерью всё отлично. Пока он закрывал глаза, женщина с самого начала видела на кого внешне начинала быть похожей Камиль. И это была не Сара. Поэтому да, она переживала. Деймон же стал эгоистом не в самый подходящий момент и не хотел видеть). В любом случае Деймон ненавидит животных (да, привет, он вампир-психопат по выходным, по будням его можно найти как папулю-лапусю-вампирусю, который не идёт на уступки). А Камиль было абсолютно плевать на это, потому свою кошку она обожает. Иначе бы не купила ей зелёный (никогда розовый) ошейник и забавные шляпки, которые Сайра — ненавистная Деймону кошка, пускай кличка и походило на имя его умершей лучшей подруги, презирала и старалась каждый раз разорвать в клочья. — Я не возьму это блохастое исчадие из Ада в свою машину! Она расцарапает мне весь салон и обосыт, — категорично говорит вампир, придавая своему тону родительскую строгость, и напоминает себе в которых раз, что он не может материться, пока дочери не исполнится хотя бы пятнадцать. Деймон складывает рюкзак и небольшой чемоданчик дочери в багажник, игнорируя её осязаемое недовольство и плотно сжатые губы. Он отворачивается от Камиль, стараясь вспомнить список вещей, которые девочка должна взять с собой к тёте. «Вроде ничего не забыла, капризуля. Интересно, это перфекционист в ней просыпается или признаки ОКР? Всё всегда чётко и по правилам, ух. Так и не скажешь, что я её отец». В это время, пока Деймон размышляет о психическом здоровье дочери, Камиль закатывает глаза, раздражаясь от упрямства и капризности (как она это называет) отца. Боже, ведьма любит и ценит его, но она так ненавидит, когда он что-то такое ей запрещает, что ему совсем не трудно выполнить. И это никак не входит в категорию запрещёнки! Взять кошку в переноску и везти с собой пару часов до Ричмонда — не убийство, похищение, избиение и что-то типа того! И то, ей кажется, попроси она что-то из этого списка, он бы это выполнил с большей радостью, чем бы взял её кошку с собой. (Если Камиль когда-нибудь и станет настоящей психопаткой, то это будет не вина Деймона. Он на самом деле старается сделать так, чтобы его дочь была здорова. Но просто… просто он вампир. Чужая жизнь не так важна, как собственный комфорт. Деймон всё ещё работает над этим). — Сайра будет в переноске, папа, — шестилетняя Камиль скрещивает руки на груди и выпрямляет спину, стараясь показаться намного старше и умнее. Её потемневшие за время голубые глаза сверкают недовольными огоньками, а светло-каштановые волосы, заплетённые Деймоном (да, он теперь и такое умеет) в аккуратную косу, качаются от ветра. — Ты знаешь, что она ходит в туалет редко, и с твоей машиной ничего не случится. — Хорошо, — послушав дочь, легко говорит Деймон. Он поворачивается лицом к Камиль, сталкиваясь с её скептическим взглядом. Чёрт, она так напоминает ему себя! И Джо Лафлин в некоторых моментах, когда начинает умничать. Вот что значит — сила воспитания. — Я понял, что моя машина будет чиста с этой блошкой, но мой ответ — нет. Я не возьму её! — Ну, папа. Я же говорю, всё будет хорошо. Я просто не хочу оставлять Сайру нашей старой соседке. — И почему же? Камиль хмурится так, словно он задаёт глупые вопросы. Камиль не умеет плакать и просить и, кажется, это причина, по которой она никогда не устраивала истерик. Даже младенцем она была куда спокойнее других орущих комков слёз и соплей. Камиль не любит громкие звуки. Камиль не умеет плакать и стонать, давить на своё слезами, ложиться на пол и устраивать истерики. Она, чёрт возьми, взрослая. Деймона часто это подкупает — ребёнок, с которым можно договориться и поговорить, и который может объяснить, что у него в жизни не так. Порой это пугает до темноты перед глазами. — Ты знаешь почему. Деймон копирует её позу, вызывающе ухмыляясь. «Ну давай, скажи уже». — Да ладно? Напомни-ка мне. — Уфф, почему ты ведёшь себя как ребёнок, когда ребёнком являюсь я, папа? — Камиль бормочет себе под нос, кривя губами в возмущении. Вампир, слыша это, усмехается. — Если ты хочешь правду, то я тебе её дам. Эта соседка — старая карга, занятия которой одни и те же и заключаются в вязании, готовке и общении с кошками. Я не хочу, чтобы Сайра попала в эту престарелую секту! Услышав аргумент дочери, Деймон истерично смеётся, сквозь сощуренные глаза видя недовольное, надутое лицо дочери. Ха-ха, честное слово, он не собирался хохотать над Камиль, но её оправдание — это что-то с чем-то. Чёрт, и как ей в голову пришло это? «Престарелая секта», ха! Даже у него такого во внутреннем словарике нет. Хотя там есть что похуже. Может, надо составить словарик имени Камиль Паркер? Какой-нибудь психиатр напишет по нему прекрасную диссертацию. — Почему ты смеёшься? — девочка хмурит свои густые бровки, сводя их на переносице, и размыкает руки на груди. — Я говорю правду. Вдоволь отсмеявшись, пока воздух не начал кончаться в лёгких, Деймон проводит рукой по лицу и качает головой, слегка хихикая. Боже, как хорошо, что соседи находятся не рядом с их домом, иначе бы его посчитали чокнутым. Столько смеяться без остановки странно даже для него. Но что-то было такое смешное в тоне и в словах крёстной дочери, что он не мог не посмеяться. «Престарелая секта». Ха, блин! — Я верю, что ты говоришь правду, Камиль, — всё ещё немного посмеиваясь, честно говорит вампир. Девочка нешибко ему верит. — Но, серьёзно, престарелая секта? Да брось, дочь, там целая сатанинская берлога! Чего уж там мелочиться. Сальваторе смеётся, и Камиль закатывает глаза на это. В который раз девочка думает, что этот мужчина не может быть серьезным. Редко на его лице она могла увидеть хмурость или грусть. Только если он не вспоминает её маму, которую она сама совсем не помнит. Камиль ничего не знает о Саре Паркер и, честно говоря, не хочет знать, иначе в голове могут появиться губительные мечты о том, как могла бы сложится её жизнь, если бы та была жива. Ей этого не надо. У неё прекрасная жизнь с отцом-вампиром и живущей неподалеку тётей, бывшей ведьмой, помогающей племяннице с изучением магии. У неё всё хорошо, и знать родных родителей Камиль совсем не хочется. Деймон переживает, что она недостаточно эгоистка для этого мира? Ха! Камиль с самыми эгоистичными намерениями не хочет терять то, что у неё есть, и не хочет чего-то другого. У неё всё есть. Зачем ей что-то ещё? Кроме того, если это что-то делает не особо счастливыми отца и тётю. Она всё ещё помнит, как вздрогнула тётя Джо, когда она спросила про своего биологического отца. Женщина ей ничего не ответила. После этого Камиль не задавала вопросов. Только нашла фотографию молодой тёти Джо с красивым голубоглазым парнем, похожим на женщину, и в тот момент паззл в её юной голове складывается. Биологический отец был не лучшим человеком для своей семьи. Девочка видела глаза парня на фотографии. В них ничего хорошего не было. (И самое забавное, что смотря на собственное отражение, где она видела ту же голубизну, может чуть светлее на оттенок, Камиль думала: «Есть ли что-то хорошее в её глазах?» Может быть отец был прав, говоря, что у неё слишком мрачные мысли для своего возраста. Камиль предполагает, что это проклятье). (Камиль не хочет быть проклятьем для семьи. Как можно быть проклятьем для папы и тёти? Камиль хочет сказать об этом папе и Джо, хочет сказать, что она их любит, что они не должны за неё бояться, что они — её семья и так будет всегда… Она не будет плохим человеком для семьи… Но в последний момент слова её душат, и она молчит. Она может сказать об этом своей кошке. Так тихо, чтобы папа не услышал. Сказать то же самое Деймону и Джо, она не может. Не знает как). Про детство своей тёти Джо она, честно, тоже знает мало всего. Той не нравится говорить о нём, хотя о Саре Паркер она вспоминает с большей охотой, чем о своём брате. Камиль думает каждый раз, что же произошло такого в семье Лафлин? Почему тётя Джо осталась одна, её мама была убита, а отец исчез? Она никогда не спрашивала об этом. (До этого года). Приехав в Ричмонд, (всё же без Сайры, из-за упрямства Деймона) первым делом, что делает маленькая семья Сальваторе — это поход в Dunkin' Donuts, где они скупают невероятно много пончиков и в напитки берут себе клубничные коктейли. Вампир втихаря приказывает девушке на кассе пролить свою кровь в его стаканчик. Камиль чуть улыбается. Камиль и Деймон садятся за столик в уголке и тихо едят. Девочка перед этим уходит в туалет вымыть руки и умыться и возвращается уже без своей растрёпанной косы. Вместо неё на её плечи спадают длинные волнистые пряди светло-каштанового оттенка. Вампир любуется своей дочерью, думая, как бы было прекрасно, если бы рядом с ними сейчас сидела Сара, которая обязательно бы рассказала какую-нибудь весёлую историю из своей школьной жизни. Он так сильно желает, что от этого становится физически больно. Душевные страдания уже давно шли рука об руку с ним, к ним ему не привыкать. Примириться — да. Кто там говорил, что время лечит? Хрень полная. Не лечит. Просто дальше привыкаешь жить без той, которую любил когда-то до скрежета в сердце, до боли в лёгких, и смиряешься с тем, что в груди, где когда-то была Сара Паркер, больше ничего нет, кроме воспоминаний. Поедая свой шоколадный пончик, Камиль задумчиво смотрит на отца, видимо что-то обдумывая. Деймон терпеливо ждёт, когда вопрос сформулируется в голове дочери, и попивает своей кроваво-клубничный коктейль. Вкуснота. — Ты ведь точно на три дня уедешь? — первым делом спрашивает Камиль. Её голубые глаза сужаются. Не то, чтобы она была папиной дочкой, не умеющей отпускать его надолго, но ей нужна была конкретика. У неё ведь могут быть и свои планы! Хотя с тётей Джо их получится гораздо быстрее осуществить. Может отъезд отца ей всё же на руку. — Три дня и не секундой больше, — пожимает плечами Деймон. — Аккуратней кушай, малыш, — осмотрев лицо дочери, он указывает пальцем на свой подбородок. Камиль с недовольством берёт салфетку и вытирает шоколадный крем с подбородка. — Не смейся, папа. — А кто смеётся? Я не смеюсь. Девочка на эти невинные слова фыркает. Однако её уголки губ всё равно приподнимаются, отец явно рассмешил. Камиль почти не улыбается, но когда она изображает нечто похожее на улыбку, в пустой грудине Деймона что-то теплеет. — Итак… каков план? Мы едим пончики, остальные берем с собой и едем к тёте? Деймон кивает. — Ага. Только у Джо операция какая-то будет, поэтому прогуляемся ещё по парку, и уже тогда я отвезу тебя к ней. Камиль смотрит в глаза вампиру некоторое время, затем кивает так же, как и он секунду назад. Она не говорит отцу о том, что у них есть ключи от квартиры Лафлин, и что они могут в любой момент поехать туда. Ей тоже хочется побольше времени с ним провести. Иногда у неё есть ощущение, что они отдаляются. Несмотря на то, что живут они в одном доме и видятся двадцать четыре на семь, пока у Камиль каникулы. Всё равно создавалось ощущение, словно они закрываются друг от друга. (Через несколько лет это же чувство будет преследовать её, только на этот раз Деймон действительно отдаляется от неё… по направлению в Мистик Фоллс). Камиль это не нравится. Это её папа. — О чём же ты думаешь? — Деймон щелкает пальцами перед лицом Камиль, заставляя ту перестать пялиться на её клубничный коктейль и моргнуть. — Что происходит в твоей чудной голове, дочка? Она небрежно пожимает плечами, покрываясь розовым румянцем. — Ничего особого. — Как скажешь, — делая вид, что верит ей, мычит вампир. Поправляет свои волосы и с легкой улыбкой смотрит на Сальваторе-младшую. — Ты доела свою порцию? Если да, то пошли положим остальную часть в машину и прогуляемся до парка. Дождавшись согласного кивка Камиль, Деймон плотно закрывает упаковку с пончиками и помогает девочке аккуратно надеть на свои плечи тонкую джинсовку. Они выходят из кафе, проходясь до парковки. Юная Сальваторе попутно интересуется, чем они будут заниматься в парке. Её отец просит расслабиться и не быть столь любопытной, ведь любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Камиль, конечно же, закатывает глаза и вздыхает. Деймон каждый раз удивляется тому, что в родительские обязанности входит разжевывание их действий, то есть детям же всегда надо всё знать, они постоянно задают вопросы и просят получить ответ, даже им он будет непонятен. С Камиль было всё так же. Может быть, это была мания контроля или детское любопытство, которого в ней тоже хоть отбавляй, но она всегда спрашивает, что они будут делать. Словно незнание действий отца может стоить ей жизни! В каком-то смысле это даже обидно. Видно, в этом есть доля воспитания Лафлин. Но Камиль хватается за него с жадностью и отчаянием, она хочет знать, где он и как он, и Деймон поддается. Ему почему-то самому спокойнее, когда Камиль знает, сколько времени пройдёт до того, как они снова встретятся. Возле квартиры, где проживает Джо, есть небольшой сад, который Камиль называет парком. Пускай даже таковым его можно назвать с натяжкой. Проходя мимо небольшого количества людей, ведь всё же на улице был будний день, Деймон обсуждает с Камиль о предстоящей поездке в Диснейленд, которую она запросила в честь вознаграждения за отличное окончание учебного года и своего статуса одной из лучших учениц. — Я хочу фотографию с Чудовищем, — улыбаясь, говорит девочка. Она с любовью вспоминает свой первый просмотр «Красавицы и чудовища», который был не самым любимым мультиком, но самым первым и запоминающим. Персонаж монстра, заколдованного ведьмой, импонировал Камиль. Мысленно она сравнивала каждый раз своего отца-вампира и Чудовище. Ей время от времени становилось любопытно: найдёт ли отец свою Белль? Или она уже нашлась? Она помнит, как Деймон произносил имя какой-то женщины, которое совсем не было похоже на имя её матери, что удивило её тогда, ведь сказано оно было с обожанием… даже любовью. (И Камиль совсем не ревнует от имени своей матери, которая, по её мнению, была настолько особенной, что смогла забраться в сердце жестокого и саркастичного Деймона Сальваторе. К порокам своего отца девочка не была слепа. Ей может быть и шесть лет, но у неё есть глаза и мозги. Она знает, что отец любил её мать. Просто это была не та принцесса, которую нашёл Чудовище). Камиль задумчиво взбалтывает трубочку в своем стаканчике из-под коктейля и продолжает: — Чудовище классное. Принц-лягушка тоже неплох, но на мой вкус, он слишком сильно выпендривается. Он, конечно, принц, однако его легко мог лишить титула отец. Тем более над его манерами разве не должны были работать с детства? Чудовище тоже хорош в этом плане, но там скорее проблема «золотой ложки». Кажется, он просто был каким-то графом, а не принцем. — Может быть, малыш. Деймон пожимает плечами. Честно, он даже не вникал в сюжет этих мультфильмов. Не то, чтобы он хотел это исправить. Ему не хотелось забивать себе голову больше, чем она уже была забита. С недавними новостями о том, что одна из ведьм Беннет (средняя, если смотреть по старшинству) лишилась своих сил и сбежала из Мистик Фоллс, а также известием, что его брат тусит где-то неподалеку, кажется, вместе с Лекси. У вампира не было времени передохнуть со своими переживаниями. Может, он не любит всё контролировать, потому что (как ему однажды сказали) у него напрочь отсутствует та часть мозга, отвечающая за мысли о последствиях его действий, поэтому ему приходится наблюдать и ожидать, когда эти самые «последствия» нагрянут. Сейчас он осторожнее с этим. У него есть Камиль, которая является сильным рычагом для него. Деймон не имеет права облажаться. Впрочем, он этого и не делает. На удивление, никому дорогу за эти шесть лет, кроме клана Близнецов, не перешёл. Спустя несколько минут прогулки, они садятся на лавочку. — Когда операция у тёти Джо закончится? — спрашивает Камиль, попутно выкидывая стаканчик от коктейля в мусорку. — Мы можем поехать к ней домой и приготовить что-то покушать. Я устала. Деймон хмыкает. — Ты же понимаешь, что готовить буду я, иначе ты сожжёшь квартиру Джо? — У тебя неплохо получается, пап. Похвастайся этим перед тётей, не уверена, что её навыки кулинарии лучше моих, — пожимает плечами Камиль, с полуулыбкой поворачивая голову к отцу. Вампир смеётся с её слов. «Очаровательна, как и всегда. Настолько же и честна», — мысленно качает головой Сальваторе, всё же поднимаясь с лавочки. Сидеть тут и вправду уже не хотелось, лучше уж поехать к Джо и потом подразнить за бардак в квартире, если таков будет (что очень вряд ли, потому что такое наблюдается только в их доме).

***

Деймон уезжает раньше, чем Джо сможет начать дразнить его за начало дружбы с человеком. Камиль остаётся в двухкомнатной квартире тёти и первым делом, что ведьмы делают, когда вампир действительно уехал (а не оттягивал это время), — это смотрят сериал про других ведьм, пожарив себе попкорн и налив в стаканчики вредной кока-колы. В общем, набор под названием «у вас будут болеть зубы и живот». Удобно устроившись на мягком и раскладывающемся диване, Сальваторе и Лафлин обсуждают героев сериала. «Зачарованные» определённо способ тёти Джо сблизиться с ней, Камиль понимает это, не глупая всё же, но не то, чтобы она была против. Серьёзно, за сестрами Холливелл очень интересно наблюдать и смеяться над их глупостями. Камиль думает, что её фавориткой является Прю, прямолинейная и жесткая сестра. И девочке очень нравится обсуждать странную семью Холливелл, забывая о том, насколько её семья чудная. Старый вампир, ведьма без сил и юная ведьма. Весёлый наборчик. — Серьёзно? — фыркает Камиль, когда тётя говорит своего фаворита. Она ставит серию на паузу, радуясь, что первый сезон есть у них на диске. — Пайпер? Почему? Она такая тихоня. — Она милая, — пожимает плечами Джо и продолжает жевать попкорн. Утром у них обязательно будут болеть животы. — Является «сердцем семьи» и ей просто не повезло влюбиться. Сальваторе закатывает глаза, как это часто делает её отец, и решает промолчать. Иногда её тётя такая…! Она даже не может объяснить. Что-то между романтичной и мечтательной. И взрослой. «Но она всё равно моя семья, — с небольшой ухмылкой думает девочка. «Даже, если ей нравится Пайпер». У Камиль Сальваторе есть множество раздражающих черт характера, но безоговорочная преданность своей семье — лучшая из них.