Пэйринг и персонажи
Метки
Драма
Повседневность
Психология
Романтика
AU
Hurt/Comfort
Ангст
Частичный ООС
Забота / Поддержка
Счастливый финал
Язык цветов
Кровь / Травмы
Рейтинг за секс
Тайны / Секреты
Равные отношения
Студенты
Смерть второстепенных персонажей
Упоминания насилия
Учебные заведения
Приступы агрессии
Психологическое насилие
Галлюцинации / Иллюзии
Боль
Воспоминания
Знаменитости
Музыканты
Ненависть
Прошлое
Разговоры
Боязнь одиночества
Буллинг
Депрессия
Навязчивые мысли
Упоминания изнасилования
Унижения
Шантаж
Упоминания смертей
Мастурбация
Сновидения
Подростки
Ненависть к себе
Панические атаки
Нервный срыв
Горе / Утрата
Кошмары
Элементы мистики
Месть
Т/И / Л/И
Страдания
Описание
Отец ушел из жизни. Мать заболела и на ее лечение нужны большие деньги. Непрекращающийся буллинг в школе, обернувшийся ночным кошмаром. Всё, что у тебя осталось - это твой голос, твой талант. Ты постоянно пытаешься заработать деньги всеми способами, но ничего не выходит - как обычно. Однажды, уже настолько отчаявшись, ты пела в парке под уличными фонарями, навзрыд рыдая и крича, и внезапно из кромешной тьмы к тебе обращается незнакомец: Это было прекрасно, словно Ангел во плоти поет передо мною.
Примечания
В фандоме к-попа я уже не состою, но идеи фанфиков с любимыми мальчиками я реализую. Этот - один из первых. Главы выходят быстрее на ваттпаде (я, конечно, не знаю можно ли об этом упоминать здесь - вдруг меня сожрут с потрохами).
Также в работе присутствуют названия песен, которые могут как-то относится к повествованию, поэтому если несложно и вам по нраву упомянутые жанры - прошу послушать.
Посвящение
Посвящено нашему любимому щеночку Ким Сынмину.
chapter 21 |In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.|
31 августа 2024, 11:39
Ян Чонин. 18 лет. Родился в Пусане, но из-за работы родителей пришлось переехать в Сеул. Единственный ребенок в семье. С самого детства дитя было окружено епископами в своих одеяниях-облачениях.
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.
Мать его была католичкой, из-за чего их отец возил каждое воскресенье в ближайшую католическую церковь на Святую Мессу. Шли годы. Мальчик рос, но рос он в полном одиночестве. Родители были по самое горло заняты работой и поэтому не уделяли ребенку столь "родительского" внимания. Любимая нянечка и грозный епископ – вот какие люди окружали Яна вплоть до середины обучения в средней школе. Мальчик, который знает лишь молитвы; мальчик, который не знает вкуса "материнской любви"; мальчик, который, по своей сути, родился с серебряной ложкой во рту; вырос в полном детском одиночестве. Но он не отчаивался и постоянно находил себе друзей: начиная с детских площадок и заканчивая самой школой. Друзья друзьями, но всё же, чего-то родного, чего-то материнского ему не хватало в его неспокойном и хрупком сердечке.
***
Рождество. 25 декабря 2xxx года. Ох, до чего прекрасный праздник, не так ли? Везде подарочки, подаренные не только родителями, но и друзьями; украшения, которые придают этой атмосфере еще больше веселья и радости; а самое главное – Санта Клаус, в который по сей день верят маленькие - и не только - детки. — Ах, маменька, вы наконец с папой свободны! — прокричал радостно ребенок, подбегая и крепко, по-ребячески обнимая родную мать. — Сынок мой, Чонин-а, ты так вырос! Да, наконец-то у мамы с папой выходные. Ты позвал нянечку? Она тоже должна присутствовать на этом долгожданном празднике, — женщина средних лет с уставшими, болезненными, но добрыми глазами ответила своему мальчику, сев на корточки и обняв еще крепче. — Да! Тетя скоро придет! Она срочно ушла в магазин, ей нужно было купить какие-то специи для главного блюда. Но... она не возвращается уже долгое время. Я думаю, что тетя просто пошла купить еще подарки! Хи-хи! — ребенок улыбнулся, оголяя свой передний выпавший зуб, прикрыл глаза и несколько раз подпрыгнул от радости в виде еще одного ожидания подарочка. Но некогда спокойные и добрые глаза женщины после услышанного резко сменились на испуганные, оробевшие, растерянные, полные вопросов. Она на секунду остановилась, ее сердце замерло, а в горле внезапно пересохло. — Ско... — Что такое мам? — Сколько времени прошло с того момента, как она ушла из дому? — хрипло и сухо спросила матушка с обеспокоенными глазами. — Хм... Дай подумать, мам... Она ушла еще когда было солнце на небе. А сколько сейчас время, мам? Небо уже тёмное-тёмное... — Ян... Время почти полночь. Иди поиграй пока, я тебя позову, когда Санта Клаус принесет подарки, — женщина, поднявшись на ноги, отправила своего сына в детскую комнату, тогда как сама почти бегом направилась к своему мужу, который сидел в собственном кабинете, предназначенный для работы. — Дорогой, что с няней? Ты с ней созванивался? Чонин говорит, что она ушла еще в обед, но на часах почти полночь, куда она пропала? — Ах, я только ей звонил, не могу до нее дозвонится. Может... случилось чего. Но она же не могла сбежать от нас, это не в ее характере, да и она очень добрая женщина, всегда улыбалась и помогала даже тогда, когда мы ее не просили, поэтому такой вариант полностью исключен. — Она очень хорошо относилась к нашему сыну. Что же могло такого произойти? Ты обзванивал ее родных? — Да. — И что? Мужчина в кресле покачал головой, хмуря брови к переносице: — Безрезультатно. Они говорят, что ее нет дома, да и вообще перед этим писала, что на Рождество останется вместе с нашим сыном. Маленький ребенок стоял за стенкой и тайно подслушивал разговор родителей, держа в руках плюшевого, немного потрепанного кролика, которого подарила та самая няня, когда только-только примкнула к этой семье. Его детские губы сжались в тонкую кривую линию, брови нахмурились, а из носа потекли надоедающие сопли. Детские, будто стеклянные глазки мальчишки начали краснеть, слезиться, мутнеть. Нос покрылся румянцем, а внутри появилась щекотка, означающая близость горьких и соленых слез. — Ах... Дорогой, я боюсь, вдруг, что плохое случилось... — Не бойся, милая, — мужчина наконец встал с кожаного кресла и обнял свою любимую женщину, успокаивая, поглаживая ей спину и убирая волосы за уши. — М-мам... п-пап... с т-тетушкой... всё же хорошо? — на пороге в кабинет показался образ мальчика, который крепко-накрепко держал некогда белого кролика с красными пуговицами, вместо глаз. Но как только он увидел, как его матушка плачет, то сразу же подбежал к ней. — М-мам, почему ты плачешь? Пап? — Чонин... — произнес мужчина, садясь на корточки и положив свою морщинистую руку на хрупкое детское плечо. — Всё хорошо. Я думаю тетушка скоро вернется...***
Полночь. Мама позвала мальчишку за стол. — Мам, пап, как всё вкусно выглядит! Как всё здесь красиво! — счастливо подбежал мальчик к столу, прыжком садясь на стул. — Ах, Чонин, ешь, сколько влезет! — похлопала в ладоши женщина, натянуто улыбнувшись. Мать немного отошла в сторону, к отцу, дабы тихонько поговорить: — Муж, что-нибудь известно о нашей нянечке? Сердце всё еще болит за нее, — женщина схватилась за грудь, где находилась область сердца, предварительно тяжело ахнув. Мужчина, наконец выключив мобильный телефон, низко опустил голову, хмуря и так уже нахмуренные на протяжении всего дня брови, сжимая губы в тонкую трубочку и закрывая глаза, лишь бы не видеть выражения лица дамы его сердца, напротив него. Женщина поняла этот жест. Ее глаза широко распахнулись, создавая чувство, что эти самые глаза вот-вот просто-напросто выпадут из глазниц. Ее губы приоткрылись, вдыхая запах свежего Рождественского пирога, смешанного с запахом недавно приготовленной курицы в кисло-сладком соусе, и всё это совмещалось с ноткой запаха ночной улицы, который шел с чуть приоткрытых окон в других комнатах. Но этот, казалось бы, теплый воздух семейного празднества вмиг превратился в ледяной, трагичный. И в тот миг осознания всего произошедшего прозвенели маленькие колокола, означающие, что наступил долгожданный праздник, из рук маленького мальчика, который смотрел на родителей с детской, полусчастливой и полугрустной одновременно, улыбкой на лице. — Мама? Папа? — Сын, любимый наш, Чонин. Прими этого голубя и носи всегда его с собой. Матушка сделала его специально для тебя своими руками, — женщина наклонилась на корточки к своему сыну и дала в руки маленькую пластиковую побрякушку в виде пернатого животного – Голубя с оливковой веточкой в клюве. — Да мама... С того самого Рождества прошли сначала один год, потом два, три... Родители после того самого единственного праздника, на котором они собирались вместе, не упоминали няню, Ю Ки, которая умерла от внезапного припадка эпилепсии, случившегося прямо посреди оживленной рождественской улицы. Каждый год мальчик либо один, либо с родителями приезжал на кладбище и просто стоял, смотрел на этот надгробный камень, на котором было выцарапано ее имя и дата смерти, в независимости от времени года или погоды. Один из таких дней. Осень 2xxx года. — Хах, я снова пришел к тебе, Ю Ки. Наверное, ты бы сейчас сказала, чтобы я не беспокоился о тебе и шел дальше своей дорогой, но я не могу... Ха-ха-ха. Пятнадцатилетний Чонин прикрыл свое лицо ладонью, а после истерически, но тихо засмеялся. По его холодным щекам начали литься соленые, горькие слезы, которые не могут отпустить дорогого человека. Его губы приоткрылись, заглатывая то ли собственные сопли, то ли собственные слезы, задыхаясь и утопая в них. Его нос ярко покраснел то ли от истерики, которую он сейчас закатил, то ли от наступающего холодного вечера, кой хотел погрузить еще больше в эту ужаснейшую тьму, забрать к себе в колкие и по-своему кровавые объятия. Сильный холодный ветер подул со спины паренька, заставляя того убрать ладонь с лица и сжать ее до побелевших костяшек, а потом вытереть рукавом оставшиеся соленые следы. — Я не могу отпустить тебя, няня. Ты была мне дорогим человеком, который воспитывал меня с самых пелёнок... В другой руке он крепко, даже можно сказать намертво, держал плюшевого белого кролика с красными пуговками вместо глаз. — Я все еще храню его, как напоминание о тебе, — Ян поднес этого кролика к лицу, еще раз осмотрел это потрёпанное животное. Другой же рукой, если раньше он сжимал ту до красных отметин на ладони, то сейчас он держал в ней четырехконечный крест. Чонин в последний раз взглянул сначала на надгробный камень, после на свой крест и в конечном итоге снова на кролика. И его осенило. — Маменька как-то рассказывала о символах разных животных и их значения. Белый кролик-альбинос... Смерть и... воскрешение, Ю Ки? Кролик-кролик-кролик?... Няня? КРОЛИК?!In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.
По его ледяным щекам снова начали литься горькие слезы, осознающие такую же горькую истину, которая душила горло бедному мальчику, не давая доступ к чистому кислороду. Хотя... Какой же здесь чистый кислород? Он уже не вытирал эту жидкость, как тогда, а просто стоял с широко распахнутыми глазами, с ресниц которых капали маленькие слезинки. Его тело окоченело, словно труп, от наступившего холода и поднявшегося ветра. Создавалось чувство, что сама погода с ним игралась, разыгрывала с ним такой печальный спектакль имени Яна.Кролики – лунные зверьки?
In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen.
С тех пор Чонин перестал так часто посещать могилу своей нянечки, время от времени приходя только, чтобы прибраться на ней. Он хранил этого кролика-альбиноса в специальной коробочке и порой ухаживал за ним: стирал, обратно зашивал порванные швы. Самодельного голубя он теперь носит с собой везде и бережет, как зеницу ока, ведь это почти единственное напоминание от родной матери, что она его не забыла. Годы шли. Он вырос. Средняя школа закончена, пора переходить в старшую. Как никак, уже целых 17 лет, а скоро и вовсе исполнится 18. Так как родители и так были поголовно заняты работой, то они, недолго думая, уехали за границу, пытать удачу продвижения своего бизнеса и там, а не только в Южной Корее. Мальчик, который и так рос с недостатком материнского внимания, стал совсем одинок после их отъезда. Не только Чонин, но и мама перестали ходить в католическую церковь, отдавая предпочтение домашним молитвам.***
Один из дней пребывания в одиночестве на выходных после старшей школы. Казалось, раннее утро, ветер легонько дул из окна, заставляя толпу мурашек пробежаться по голой спине парня. Снова "типичный" день из таких же "типичных", повторяющихся и повторяющихся уже на протяжении восемнадцати лет. Ян прохрипел, простонал, пусто открыл глаза и взглянул на белый потолок, пристально вглядываясь в одну из лампочек для натяжного потолка. Его голова немного гудела, как будто при похмелье, но он не пил ничего или, по крайней мере, этого точно не помнит. Голос куда-то пропал, словно он весь прошлый вечер пел в каком-нибудь караоке, но он не ходил туда или, по крайней мере, этого точно не помнит. С хрипотой, как у старика, он еле как встал на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, пошел на кухню, дабы утолить утреннюю жажду. Сквозняк дул, пронизывал насквозь. Погодка была даже очень хороша в тот момент: солнечная, но с небольшими перистыми облаками; вроде бы воскресенье, а люди всё равно куда-то спешат, торопятся. Чонин неохотно глянул вниз, увидел утреннюю эрекцию, охотно глянул вверх, снова на потолок. Резко взял пульт с такого же белого, как этот потолок-белизна, стола и просто начал листать каналы, словно ленту в ННстраграмме, дабы найти хоть какие-то интересные и интригующие новости по миру. Тык. Тык. Тык. Тык. — Да сколько можно? Когда что-нибудь нормальное будут показывать? Аргх, ладно, включу музыку что ли... — простонал от недовольства Ян и включил музыкальный канал, по которому шли новости. — В эфире новости из мира музыки! С вами снова я, Ли Ариа, и сегодня мы вновь погрузимся в этот удивительный и прекрасный мир мелодии... Первая песня у наших артистов, чьи имена узнает каждый человек, кто когда-либо слушал музыку. И конечно же это – Ким Сынмин и Т/и Т/ф!.. — Хм? — вопросительно, с азартным любопытством взглянул парень в телевизор с зубной щеткой во рту. — Ким Сынмин и... Т/и Т/ф? Чонин пошел в свою спальню, взял мобильный телефон и вбил в поисковике их имена. Сразу же высветились их единственное фото вдвоем и их видео-заявление в сторону крупных корпораций. Т/и... Чье имя он где-то слышал. Т/ф... Чью фамилию он тоже неоднократно где-то слышал. У Чонина распахнулись глаза, приоткрылся рот, от чего пена от зубной пасты потекла по подбородку, а после беззвучно упала на пол. Буря возмущающихся и любопытных эмоций всплеснула, завертелась, закрутилась. Ян видел ее однажды. В школе. — Хах?!Take me back 'cause I wanna stay Save your tears or another Save your tears for another day Save your tears for another day
So, I made you think that I would always stay I said some things that I should never say Yeah, I broke your heart like someone did to mine And now you won't love me for a seconde time
(Save Your Tears - The Weeknd)