Too Much Love Will Kill You

Бетти Данлер

1984

В марте я приехала к Роберту в Нью-Йорк. Он записывал там альбом, и мне хотелось провести с ним время. Я катилась тогда в бездну, но не понимала масштабов бедствия. Я запросто могла забыть прилететь к Робби и тусоваться в это время с музыкантами. Моя карьера дрейфовала: прошлое шоу шло негладко, а с новым было много неопределённости. Андреа, мой тогдашний партнёр, вечно тянул одеяло на себя и требовал, чтобы его имя было напечатано на всех афишах крупным шрифтом, чуть ли не крупнее моего. У нас пропали костюмы из прошлых шоу, а в труппе постоянно возникали споры. И я уже не могла ничего контролировать. Несмотря на всё это, мы с Робертом отметили десятилетие нашего знакомства, подарив друг другу давно утерянные вещи. Я вернула ему один из его браслетов, который сама же и подарила когда-то, а он — мои гребни из слоновой кости, которые вручил мне на двадцатичетырёхлетие. Казалось бы, между нами всё должно было быть хорошо. Мы решили записать мини-альбом, исполнив каверы, которые выбрала я сама. К нам приезжали дети, и мы ждали момент, когда можно будет вскрыть все карты, но так и не решились тогда на это. Мы оба понимали, что Мэгги капризничает и не хочет принимать перемены в моей судьбе. Наверное, именно тогда мы начали пребывать в синдроме «отложенной жизни». Мы не строили далеко идущих планов, а жили одним днём, пусть и продолжали мечтать. В один из вечеров мы слушали в ресторане музыку, попивая белое вино и наслаждаясь разными видами закусок. Роберту очень понравились Honey Lou, он подошёл к ним, недолго о чём-то поговорил, а потом стал не спеша подводить меня к мысли о том, чтобы я приняла участие в записи пластинки. Нашей пластинки. Я была полна неуверенности, но знала, как работать с Робертом — это было так легко и просто. Наш альбом записывался в основном поздним вечером, и мы почти не ссорились. Наша работа рождала прекрасное взаимодействие, в котором мы оба растворялись, словно в лёгком летнем тумане. Нам уже не надо было особо скрываться, поэтому мы могли немного расслабиться. Всё шло хорошо до поры до времени. Да, я приревновала его тогда. Увидела в холле ресторана с девчонкой, с которой он изменял мне в туре, и сорвалась с катушек. Помнишь, я говорила, что при Роберте не употребляла, а без него тусовалась по-чёрному? В то время MTV хотели снять фильм о моём закулисье, и приходилось постоянно скрываться, чтобы никто не узнал о том, что творилось на самом деле. В тот вечер я нюхала кокаин в нашем с Робертом номере, а он это увидел. Чёрт... Сцена была невыносимой и болезненной. Джимми Пейдж всё видел и ничего не мог поделать. Я сначала думала, что Робби блефует и не сделает ничего из того, что говорит, но его серьёзный и суровый тон разбил все мои сомнения. Я пыталась уговорить его остаться, плакала, просила не рубить сплеча. Роберт собрал вещи и съехал из нашего номера, запретив мне приближаться к нему и его семье. Три месяца без него были не жизнью, а существованием. Я пыталась бороться с собой и снова срывалась. В какой-то миг даже вернулась к Фредди в Мюнхен, но болото засасывало меня всё больше. — Так в чём же дело? — не унимался Фредди. — Просто Роберт… Он ушёл, — я снова заплакала, ощущая внутреннюю пустоту. Впервые за столько недель я смогла признаться в этом. — А я тебе говорил, что он тебя поматросит и забросит. — Не думаю, что только поэтому я вернусь к тебе. — Ну, всё может быть. — Я так и не простила тебе всего, и обида сидит во мне слишком глубоко, — я поникла. — Дорогуша, — Фредди поднял моё лицо, — он просто ветреный красавчик, который тебя недостоин. — Но я люблю его. — А он тебя нет, — сделал вывод Фредди. Но наша идиллия была всего лишь иллюзией. Я не могла находиться рядом с Фредди. Они не слышали в тот день, что кто-то пришёл, хотя в гостиной был Пол, но когда бы он смог остановить меня? Дверь открылась, и Фредди перевёл взгляд на меня. И я увидела то, что увидела, остальное дорисовало воображение. — Твою мать! — выругался он. — Пол, закрой входную дверь! — Ах, вот оно в чём дело! — протянула я. — То есть, я могу быть счастлива с тобой, но почему-то не с Робертом?! Ты издеваешься?! — То есть, тебе можно, а мне нельзя? — возмутился Фредди. — Я вообще-то знаю о твоих встречах с дружками. — Я не трахаюсь с ними! Я вообще не изменяю Роберту на данный момент! — крикнула я, нисколько не стесняясь того, что в комнате присуттсвуют посторонние люди. — Твою мать, Фредди! Но если ты так не можешь отказаться от своей второй натуры, то какого хрена ты мне всё время врёшь? — Всё не так, как ты думаешь, — выдал он дежурную фразу. — Знаешь, я ухожу, — резко ответила я. — Мне тут совсем нечего делать. — Бэтс, — это прозвучало несколько обречённо. — Заткнись, Фредди! — я принялась бить ценные вазы и прочие вещи, что попадались под руку. — Какого хрена ты всё время портишь наши отношения?! Почему я всё время страдаю от твоей дурости? Мне будет проще жить без тебя, — я продолжала бить всё подряд, и Пол вздрагивал от звона стекла. — Ты всё время твердишь, что Роберт меня не любит, а ты любишь. Но нет... Ты не любишь меня, тебе просто надо было, чтобы я была твоей ширмой и сидела у твоих ног. Какая же я дура! Я потеряла столько лет рядом с тобой! Я могла быть счастлива с ним! Я могла бы столько лет не мучить его и не изводить своими отказами! Просто оставь меня навсегда! — Я не буду делать этого! — холодно произнёс он. — Я вообще хочу, чтобы ты всё поняла. — Да ничего я не хочу понимать! Всё кончено! В этот раз точно! Хорошо, что у меня хватило мозгов не впустить тебя в свою постель! — прошипела я и двинулась в сторону Пола. — Пусти меня! — Бэтс, — Фредди собирался удержать меня. — Да пошёл ты! — зло бросила я. Мой психотерапевт предложила закрыть историю с Робертом, но вместо этого мы помирились. Я знала, что Роберт редко прощает многие ошибки. Где-то в глубине души он помнит об этом, пусть внешне он и доброжелателен. Если бы не Кармен, то думаю, ничего бы не получилось. Я ехала в Дженнингс, вспоминая всё то прекрасное, что было между нами, и на меня нахлынули чувства. Чёрт! Я просила его любви, умоляла меня не оставлять, а Роберт был таким холодным, что стало понятно: он не хочет прощать меня. Утром мы немного поговорили на кухне, и я хотела было покинуть Дженнингс, но Роберт не дал мне уйти. — Нет, — спустя некоторое время сказала я, словно не хотела с ним остаться. — Не оставляй меня… — Ты сказал в прошлый раз всё, что думал обо мне. И будет лучше… — Что вы там как маленькие! — громко крикнула Кармен, высунувшись из окна и щурясь от яркого летнего солнца. — Ну-ка давайте оба в дом, быстро! — С Кармен лучше сейчас не спорить, — посмеиваясь, сказал Роберт. — Пойдём, иначе она возьмёт в руки деревянную мешалку и нам достанется на орехи. Мы помирились. Я не собиралась просто так сдаваться, но Роберт знал, как растопить моё сердце. Он сделал для меня танцевальную комнату в доме, и вообще заполнил дом всякими милыми мелочами, ожидая, что я перееду к нему. Это было логично. Я знала, что он тут был не один и что точно кто-то грел его постель. Ширли, его первая любовь и сестра Морин, явно не собиралась просто так сдавать свои позиции. В тот же вечер я дала ей понять, что Роберт принадлежит мне, и она ушла, а я отдалась ему, пусть и говорила, что не стану сейчас этого делать. Я не могла без него. И он всегда это знал. — Я рада, что ты пробила его стену, — Кармен посмотрела на меня. — Думаю, на самом деле твой отец сам хочет быть со мной, — я улыбнулась. — В любом случае мы смогли спровадить отсюда Ширли. — Тётю Ширли просто так отсюда не выгонишь. Всё равно вернется, как тот диван с клопами. Ты его в дверь, а он в окно. Пока меня не было, старая любовь Роберта снова вернулась в его жизнь. Думаю, так он мстил мне, а Ширли мечтала занять моё место. Но у неё ничего не получилось. Мы с Робертом стали жить вместе, пусть я очень часто и проводила время с Мэгги, а Фредди остался в прошлом. Мне стала неинтересна его компания, словно у нас никогда не было никакого прошлого. — Это твой красный «ягуар»? — как-то спросил меня Фиби, когда мы пересеклись в Лондоне. — Ага, — я не сказала, что мне его подарил Роберт. — Красивая машина. Ты сама её водишь? — Ну, вообще-то да, — раздражённо ответила я. — Я завязала с наркотиками. — Да, и выпустила альбом с Робертом Плантом, — напомнил Фиби. — И что тут такого? — возмутилась я. — Робби сам предложил. — Бэтс... — Фиби явно подбирал слова. — Фредди переживает за тебя. — Ты это серьёзно? Как он может переживать за меня, если теперь не имеет никакого отношения к моей жизни? Я не запрещаю ему видеться с Мэгги, хотя могла бы. — Он страдает. — Он сам себе роет яму, — я надела солнцезащитные очки. — Прости, но мне пора. Мне ещё ехать два часа к вашему не любимому Роберту Планту. Мы не скрывали того, что собираемся пожениться. Все наши интервью того времени были пропитаны этим. Мы флиртовали, стараясь быть серьёзными, но все замечали, какой между нами полыхает пожар. Роберт и я были увлечены выходом новой пластинки, которая оказалась очень популярной, но мне совсем не нравилось тот материал, который он записывал для сольного альбома. Сейчас, спустя годы, видишь, что люди тогда ничего не поняли и самое главное, недооценили Роберта. По сути, он был первым, кто так изящно сплёл клавишные и гитары, просто это был не совсем тот Роберт, которого все привыкли слышать. Это был Роберт, далёкий от Led Zeppelin. Но я молчала, потому что понимала: свои шишки он должен набить сам. Я никогда не была авторитарной. Меня никогда не было слишком много в наших отношениях. Я всегда давала ему возможность быть свободным, быть собой. Как-то Дженнифер Лопес спросила меня, как мне удаётся так долго быть с Робертом. Я ответила ей, что никогда не задалбливаю мужчин тем, что они должны всегда быть рядом со мной и показывать, как любят меня. Роберт всегда был со мной самим собой. Думаю, она не поняла, каково это. Перед поездкой в Штаты Робби привёз меня к своим родителям. Был ужин, где мы смеялись и наслаждались домашней атмосферой. Энн, мать Робби, смотрела на меня с неким подозрением. Честно говоря, у нас всегда были сложные и напряжённые отношения. А вот Роберт-старший от некоего недоверия ко мне перешёл к обожанию. После ужина я вышла на крыльцо их дома, глядя на закат и ожидая момента, когда же Роберт сделает мне предложение. Признаться, я раскусила его сразу же, как мы перешагнули порог гостиной, и его мать сказала, что сын сам напросился в гости. Мне же он сказал, что его пригласили. Робби уже дважды пытался позвать меня замуж, но я каждый раз отказывала ему, и вот момент настал. Я была морально готова к этому, и уже не раз делала ему тонкие намёки. — Теперь придётся мириться с тобой, а ведь совсем недавно я считал тебя виноватой в том, что Роберт забросил свою семью, — Роберт-старший замолчал. — Но я был растерян и не понимал, как такое могло случиться. Простишь меня? — Я уже ничего не помню, — просто сказала я, делая глоток сидра. — Правда, да и не злюсь на вас. Просто… Я тоже не должна была хвастаться тем, что только я понимаю Роберта. Хотя это так и есть. — Ну, он на тебя смотрит так, что все вопросы отпадают, — Роберт-старший засмеялся. — В моём понимании такие, как ты, вряд ли подходят на роль жены. — Я знаю, — согласилась с ним. — Мой дед, наследник титула лорда, женился на певичке из кабаре и жил с ней счастливо, пока она не умерла. А мой отец нашёл себе ровню — испанскую аристократку, но ничего хорошего из этого не вышло. Он был страшным занудой, а она постоянно искала другого. — У тебя никого не осталось? — Отчего же? У меня есть дед, правда, он уже очень старый, а ещё бабушка в Испании и многочисленные дяди и тёти. Во Франции у меня также есть тётя. А тут две кузины, кузен и родной брат. Ещё тётя Джулия, но она живёт то тут, то там. Правда, я не общалась с ними много лет. — Почему? — Мой отец-зануда выгнал меня из дома за то, что я решила бросить балет и родить ребёнка без мужа. Ему всё не нравилось. Не нравилось, что я с восемнадцати лет жила с парнем; не нравилось то, чем я занялась после того, как нашла способ выживания. Я раздражала его во всём. А он постарался отгородить меня от всей семьи, и я не могла общаться с родственниками, пока не вернулся дед — вот тогда всё изменилось. Мы с Робертом просто во многом похожи. В нас никто не верил, но мы искали себя. Нам готовили одну судьбу, но мы выбрали иное. — Ну, мне нетрудно понять, что вас столько лет держит вместе. Десять лет, конечно, не сорок, но всё же… — Дело не только в постели, — я засмеялась. — Дело ещё в чувствах: уважении, понимании, обожании, принятии, прощении. Столько всего тут переплелось! Но самое печальное в другом… — Мэгги, — выдохнул Роберт-старший. — Она очень ранимый ребёнок, но думаю, что она всё поймёт. — Я не уверена, — я оперлась спиной о балку. — Я знаю, что сама виновата в этом. Мне не надо было поощрять её желание видеть во Фредди отца, и вообще выставлять свои отношения с ним напоказ. Но мне так хотелось, чтобы у неё всё было, как у всех, а вместо этого я только всё испортила. — Всё будет хорошо. Бобби, иди сюда, я знаю, что ты подслушиваешь. Вот что ты девку в дом привёл, а замуж не зовёшь? — Вообще-то я звал. Два раза, но меня послали к чёрту, — Роберт подошёл ко мне. — Ты мог бы позвать и в третий раз, — произнесла я. — Предлагаешь рухнуть на колени и просить у тебя руку и сердце? — подколол меня Роберт. — Ну, я же знаю, что ты меня для этого сюда привёз. Твоя мать проболталась, сказала, что ты напросился в гости, а не тебя позвали, — я поправила пальто, спадающее с плеч. — Я тебя быстро раскусила. Роберт Энтони Плант, ты очень предсказуемый. — Вот же чёрт! — прошептал Роберт, не заметив, как отец оставил нас вдвоём и ушёл в дом. — Я знаю, что не слова тебя впечатляют и не прочая мишура. Я и правда давно ищу правильный момент, а его всё нет и нет. Ты не в красивом вечернем платье, а я не в смокинге. Нет музыки, устриц и цветов. И вообще, мы не на берегу океана, но всё же мне хочется, чтобы этот день запомнился, а у него были свидетели. — Мне всё это не нужно. — Да, поэтому мне хотелось, чтобы всё не было дежурным и обыденным. Роберт достал из кармана брюк коробочку с кольцом — я улыбнулась. Робби взял меня за руку и прижался к ней губами. — Ты станешь моей женой? — Робби, куда ты от меня теперь денешься? — я легко засмеялась. — Да. Да, я стану твоей женой, — и я, приподнимаясь на носочках, потянулась к нему, целуя в губы и сжимая руками его щёки. — Так, подожди, — у Роберта дрожали руки, когда он надевал кольцо на мой палец. Я посмотрела на отблеск самоцветов в вечернем закате. — Это… — Не совсем обручальное кольцо, правда, — закончил Роберт. — Но я знал, что тебе нужно нечто такое. — Ну, это не имеет значения, потому что оно такое вычурное в хорошем смысле этого слова, что все будут знать: я твоя невеста. Я очень люблю тебя. Я уже жизни без тебя не представляю. И не знаю, как жила до того, как встретила тебя. — Я знаю, Кошка. Я знаю, что почти приручил тебя, а ты меня, а значит, всё у нас будет хорошо. — Так он сделал предложение? — Роберт-старший распахнул двери дома. Я рассмеялась в ответ, смущённо опуская глаза. — Энн, неси шампанское! Наш сын впервые сделал всё как положено, а не потому, что ситуация поджимает. — Папа, я же не на шестнадцатилетней девственнице женюсь, чтобы всё было, как положено. Я даже с её отцом не был знаком. Знаю только Виктора. — Ну, не будь занудой. Это моя роль, — осадил сына отец. — Давайте пойдём чуть-чуть пригубим шампанского, раз ты привёз Бетти сюда только ради этого. Ну-ка покажи кольцо, а то мне Кармен все уши про него прожужжала. «Папа собрался жениться, я ему помогала кольцо выбирать!» — спародировал Роберт-старший внучку. Это был волшебный вечер. Мы остались дома у родителей, проведя ночь в комнате Роберта. Нам было удобно вдвоём на узкой кровати. Мы уже строили планы. Решили, когда поженимся, что у нас будут дети, снова спорили насчёт этой дурацкой, по мнению Роберта, традиции называть сына именем отца. Но я не забыла об этом, раз назвала дочь в его честь. Мы занимались любовью тихо и осторожно, и я думала, что мне больше ничего не надо. Я уже была счастлива. Никогда такой не была до этого. Утром я брила Робби в ванной комнате, а Энн ворвалась к нам и увидела, как мы фривольно общаемся, как ладони Роберта лежат на моих ягодицах, гладя кружевной край трусиков. Она смущённо вышла, а мы ещё долго смеялись. Всё было хорошо, пока реальность не дала знать о себе. Мэгги... Её поступок, сломавший все наши планы. Манипуляции Фредди, которые заставили нас с Робертом отложить в долгий ящик всё то, что было для нас важно сейчас — наше чёткое и определённое будущее. Мы знали, как сложно будет дальше с Мэгги. Она постоянно ставила мне в упрёк, что моя обида на Фредди для меня важнее всего, а стоило Кармен завести разговор о моих отношениях с её отцом, как Мэгги почему-то воспринимала это в штыки. Мы не знали, что делать. Проще всего было рассказать обо всём, как есть. В отличие от нас с Робертом, Морин понимала, что Фредди манипулирует Мэгги, а мы списывали всё на подростковый бунт. Мы искали момент, хотя понимали, что его уже никогда не будет. Всё решилось в одну ночь. Тогда я была у Роберта, и тревожный звонок от Мёрси принял Роберт. Я всё слышала, пытаясь сохранять равновесие. Роберт тоже был хладнокровен. Мы ехали в Лондон молча, каждый сам переживал свою трагедию, задумываясь обо всём, что творилось с нами в последнее время. — Детка, зачем ты так со мной? — я прижалась мокрой щекой к руке дочери. — Я просто хотела, чтобы ты меня услышала, — слабо сказала девочка. — Я слышала тебя всегда, но ты меня не понимала, — это прозвучало печально и болезненно. — Я хотела, чтобы ты была счастливой. — Но я счастлива, — прошептала я. Мы поцапались с Фредди в коридоре. Роберт пытался меня сдержать, но это было бесполезно. Я знала, что его спокойствие обманчиво и что внутри него так же бушует злость. Он всегда считал Мэгги своей дочерью. В память врезалось сказанное Робертом на похоронах его сына. Он обещал всегда заботиться о Мэгги, чтобы ни случилось дальше. Робби точно так же переживал за её будущее. Попытку самоубийства не следует оставлять без внимания, поэтому Мэгги назначили встречи с психотерапевтом. Она была непреклонной, обрисовав все причины поведения Мэгги. В ней до сих пор глубоко сидело чувство вины из-за смерти Карака. Господи, мы вообще тогда не думали, что этот день глубоко задел её и оставил в душе незаживающую рану. Я понимала, как Кармен было тяжело от всего этого, но мне казалось, что Мэгги в свои пять лет мало, что понимала — как же я ошибалась! Я ошибалась и в том, что Мэгги не считает Роберта своим отцом, но её привязанность к Фредди застила ей глаза, мешая понять истину. Фредди настроил дочь против меня. Наверное, неосознанно. Но Фредди сделал это, заставив нас с Робертом надолго отложить все наши планы. Я не хотела быть плохой матерью, которая выбрала мужика вместо собственного ребёнка. Но и без Роберта я не могла жить. — Нам придётся перенести дату свадьбы на неопределённый срок, — начала я, когда мы с Робертом ехали домой. — Будем и дальше какое-то время скрываться, но мы должны мягко привести Мэгги к мысли, что встречаемся, чтобы всё было органично. — Мы с тобой до её пенсии будем прятаться по углам? — почему-то он воспринял моё предложение в штыки. — Нет, но ты и сам знаешь всю ситуацию. — Господи, лучше бы она, как Кармен, застала бы нас тогда на сеновале. Сама бы всё поняла. — Я решила записывать пластинку, и... Фредди станет моим продюсером. — И после всего, что он натворил, ты готова с ним работать?! — возмутился Роберт. — Это некий акт примирения. Я не собираюсь возвращаться к нему. Я буду с тобой, — утешила я его. — А как же я? Я вполне могу спродюсировать твою пластинку. — Я знаю, но не хочу. — Это потому, что я тебе нужен только с одной целью! — Ты ревнуешь? — удивилась я. — Да, чёрт возьми, я ревную! Работая с ним, ты не добьёшься ничего хорошего для Мэгги. — Может быть, мне лучше знать, что нужно моей дочери! - огрызнулась я. — Она и моя дочь! В тот день я поклялся, что буду заботиться о ней, как о собственном ребёнке, и мне плевать в данный момент на чувства Фредди. В тот день мы поругались у его дома. Робби был похож на эгоистичного ребёнка, а я не собиралась ему уступать. Он ушёл к Морин и вернулся спустя несколько дней. Он согласился на все мои условия, пусть и предпочитал думать, что я ещё передумаю. Рождество мы встречали дома у Фредди. Я не собиралась с ним мириться и предпочитала сохранять дистанцию, но для Мэгги казалось, будто бы всё вернулось на круги своя. Она была счастлива, как и мать Фредди. Наверное, понимала, что теперь не нужно беспокоиться о репутации сына. На следующее утро я сбежала в Дрейклоу, где меня ждал Роберт. Мы собирались провести Новый Год подальше от всех, забыв обо всех проблемах. Робби взял меня на руки. Спальня располагалась на чердаке, где была небольшая кровать. В комнате горела лишь одна лампа, но это было неважно. Накануне начал валить снег, отчего все дороги замело, но это не помешало приехать к нему. Я стянула с себя свитер, оставшись в бархатных брюках и белой майке. Стала неспешно раздеваться, слушая, как Роберт делает это в мягкой темноте комнаты. Я забралась на кровать, заправленную шерстяным пледом, сразу же ощутив его тепло. Роберт тут же накрыл меня своим телом, и я обняла его. — Только не оставляй меня, — прошептал он, сжимая моё лицо, как чашу. — Только не оставляй меня. — Робби, в чём дело? — наши лбы соприкоснулись. Он дрожал то ли от возбуждения, то ли от страха всё потерять в один миг. — Я звонил тебе домой, и Мэгги… Она так радостно говорила о том, что вы с Фредди помирились… Словно это так и есть. — Но я не спала с ним, — ответила я, понимая, что Мэгги поверила в эту фальшь. — Я хочу только тебя. Мне больше никто не нужен. Ни для удовлетворения собственного эго, ни для решения внутренних проблем. Мне не нужны другие мужчины. Мне нужен только ты. Потому что я люблю тебя. Потому что только с тобой мне хорошо. — Значит, ты… — Глупый, это впечатлило только Мэгги, но Фредди знает, что сейчас на самом деле происходит. Я с тобой. Я всегда с тобой, что бы ни случилось дальше, потому что я только тебя ждала. Лениво поцеловав меня в лопатку, Роберт упал рядом со мной. Мы всегда чувствовали утомление после занятия любовью, но это было приятное чувство. Полная удовлетворённость друг другом. Я повернула к нему голову. Дотронулась до влажных кудрей, быстро целуя его в губы и принимая более удобную позу. — Знаешь, на миг мне показалось, что я тебя потерял. Проиграл девчонке, о которой обещал заботиться, — Роберт закинул руку за голову. — Знаешь, даже если ты будешь последней скотиной и я однажды выставлю тебя за дверь, то всё равно верну обратно, — я довольно прикрыла глаза. Так и было. Наверное, поэтому Фредди считал мои чувства к Роберту нелогичными, потому что ему я прощала то, что так не смогла простить Фредди. — Почему? — Потому что ты мой и больше ничей. Так и передай всем своим бабам. Я тебя просто так не отдам. Мы провели вместе несколько прекрасных дней вдали от забот и проблем. Здесь были только мы и больше никого, и в нашем старом коттедже мы не думали о том, что нас будет ждать в новом году. Единственное, о чём мы могли задумываться — это работа. В остальном мы поместили наши отношения в романтическое облако, где мы всё те же тайные любовники, правда, особо не пытающиеся скрываться. — Когда начнёшь работать с Фредди? — просил Роберт, щурясь от утреннего солнца, проникавшего на кухню. Я сидела на высоком стуле у кухонного стола, рука Роберта лежала на моей обнажённой коленке, так и норовив двинуться выше. — Думаю, в феврале. В любом случае пока я ищу музыкантов. Может быть, посоветуешь кого-нибудь? — я сделала глоток кофе. — Я помогу, но смотря что ты хочешь, — его рука всё же двинулась вверх по ноге. — Что-то более современное. Я могу себе позволить всё, но не хочу начинать с блюза или фолка, хотя прекрасно понимаю, что могла бы остановиться именно на этих жанрах, — я закусила губу, раздвигая ноги чуть шире и позволяя пальцам Роберта гладить внешнюю сторону бедра. — Просто я понимаю, что как вокалистка не совсем подхожу под блюзовые каноны. — Дорогая, ты себя недооцениваешь, — Роберт хитро улыбнулся, вставая и нависая надо мной. — Очень даже подходишь. — Мне просто интересна смесь синти-попа и пост-панка, — прошептала я, ощущая на шее его дыхание. — Хочешь выступить со мной в Монмунте через две недели? — он уже расстёгивал пуговки его рубашки, надетой на мне вместо халата. — Ты будешь петь свои песни? — я обняла его за плечи. — Нет, это же The Honeydrippers, — Робби пусть и был увлечён любовной игрой, но продолжал сохранять нить разговора. — Ты знаешь все эти песни. Тебе надо выходить на сцену, и как можно чаще. — Я знаю. Робби... Что ты делаешь? — я уже не могла сопротивляться ему, да и не собиралась этого делать. — Ты прекрасно знаешь. Когда я перестану хотеть делать с тобой всякие разные развратные штуки? — выдохнул он. — Думаю, что уже никогда, — я поцеловала его в губы, и мы снова утонули в том, что всегда скрепляло наши отношения, даже если всё летело в пропасть и наш брак трещал по швам. Между нами всегда была необыкновенная химия. Страсть, которая не угасала с годами, а лишь приобретала новые оттенки. Мы не уставали от этого и пользовались любым мигом, чтобы удовлетворить свои низменные потребности. И пусть секс был основополагающим в нашем общении, мы всё равно были невероятно близки и в жизни. Я вернулась домой с подарком Роберта на шее. Мэгги сразу же спросила, откуда это у меня, а я ей ответила: от поклонника, и что теперь я буду просто так пропадать на некоторое время. Она ничего не сказала в ответ. Вечером заявился Фредди. Он смерил меня внимательным взглядом. Теперь, когда он был уверен, что наши с Робертом отношения серьёзны и на моё решение быть с ним уже никак не повлиять, Фредди не знал, как ко мне подступиться. — Как Роберт? — спросил он. — Если ты полагаешь, что он передумает и бросит меня, то ошибаешься. — Я всё никак понять не могу. Почему он? — Фредди закурил. — Почему именно он? — Может быть, потому, что я люблю его, — я тоже закурила. — Неужели это так сложно понять? Я хочу замуж за Роберта и хочу от него ребёнка. Ты никогда не мог мне этого дать. — Бетти, он трахается со всеми подряд. — Как будто ты хранил верность, — фыркнула я. — Я боготворю тебя, а он просто использует. — Я боюсь жить без него. Без тебя не боялась, — я стряхнула пепел. — Ты ничего не сможешь с этим поделать. И лучше устраивай своё счастье и свою жизнь. Перестань трахаться с кем попало. Ничем хорошим это не закончится. Я ушла из столовой, не желая больше с ним говорить. В итоге я всё равно вышла замуж за Роберта и родила от него двух прекрасных девочек, правда, Фредди этого не застал, но я никогда не пыталась ничего ему доказать. *** — Ты поэтому не позвала его на свадьбу? — Донн явно уже успел поговорить об этом с Мэгги. — Отчасти да. Я позвонила ему в день венчания. Фредди приехал уже под конец вечеринки, остался у нас дома. Но утром мы поцапались. На тот момент я не хотела иметь ничего общего с ним. Учитывая, что Мэгги уже всё знала, можно было делать всё, что хочется, — я закуталась в шаль. — Мне всегда казалось, что у вас были хорошие отношения. — Это не так, — я тяжело выдохнула. — После того, что он сделал с Мэгги, мне стало вообще невыносимо быть рядом с ним. В последний год его жизни я вообще от него отдалилась. Мы с Робертом жили в Аргоеде и записывали альбом, а потом всё лето и осень гастролировали. Мы были заняты собой и нашими отношениями. Я вообще ушла глубоко в свои переживания, когда Ширли забеременела. Если бы я не могла родить Роберту ребёнка, то может быть, ушла бы от него тогда, и Фредди был бы очень этому рад. — А как вы работали над пластинкой? — Постоянно цапались. Мы не сходились во многом. В итоге я чаще всего работала одна с группой в Англии, делая то, что мне нравится. Фредди занимался потом микшированием. — Так ты поэтому сбежала от него, когда записывала второй альбом? — Донн поднял на меня глаза. — Нет, не поэтому. Джимми Пейдж предложил мне помощь ещё в то время, когда мы делали записи для его альбома, которые потом украли. Мне тогда просто надо было находиться подальше от суеты, и в Сол-Милл-Хаусе это было проще всего сделать, учитывая, что Джимми тогда знал обо всех наших с Робертом проблемах, в отличие от Фредди. — Фредди же знал о том, что ты и Роберт... — Донн осекся. — Потеряли ребёнка? — он кивнул. — Да, знал. И про измену Роберта был в курсе. Но он не знал, как я сходила тогда с ума. Я была в личном аду, Фредди, возможно, тоже был в своём личном аду. А с Джимми мы просто работали, при этом он не задавал мне лишних вопросов. Но мы ещё не дошли до этой части истории. До этого всё было просто сказочно прекрасно, а потом разрушилось в один миг, и мы с Робертом до сих пор носим в себе эту боль.