Too Much Love Will Kill You

Бетти Данлер

1981

То было удивительно время. Восьмидесятые хоть порой и называют самым отвратительным временем, но многие смогли его сделать своим и изменить его. Кто-то подстраивался под новые течения, а кто-то успел оседлать волну и вести толпу за собой. Странно, но я была из старой гвардии, пробыла на сцене уже семь лет, но несмотря на это, я подобно The Rolling Stones принимала новые правила игры, но при этом сохраняла свой фирменный стиль. Первого августа появилось «MTV» и началась абсолютная новая эпоха. Для меня это означало только одно — мои клипы будут показывать теперь постоянно, а армия моих фанатов станет ещё больше, потому что я умела удивлять и шокировать. В те дни я была в центре событий: пресса постоянно писала о моих романах, особенно приписывая мне отношения то с Полом Стенли, то с Дэвидом Боуи, то ещё с кем-нибудь. Тогда я могла позволить себе, Донн, всё и мне хотелось думать, что так будет вечно, но всё в итоге подходит к концу. Моя жизнь, если честно, шла под откос, но я сама это не очень сильно понимала. Я всё осознала, когда правда больно ударила по мне. Все кругом только и говорили, что рок мёртв и после панковой волны ничего нового быть не может. Однако рок-музыка менялась и я всегда была в водовороте почти всех событий. Фредди тоже пытался, но у него не всё получалось. Ты прекрасно знаешь, Донн, что «Hot Space» так никто и не понял, посчитал его самым ужасным альбомом группы. Наверное, я была права, когда говорила летом 1981-го, что фанаты группы не очень поймут это. Но Пол Прентер считал, что надо следовать быстротечной моде, а Брайана вообще называл старомодным, потому что такие группы, как Depeche Mode или New Order, практически отказались от гитар, решив, что рокеры старой гвардии вовсе не правы, считая синтезаторы бездушными. Роберт же искал себя, пытаясь вернуться к тому, с чего он начал, чтобы понять, в каком направлении двигаться дальше, и я следовала за ним, что не делала по отношению к Фредди. У меня уже давно возникали мысли просто бросить его, но я продолжала тащить этот чемодан без ручки. Я была увлечена новыми знакомствами, что в Англии, что в Америке, заводя их с лёгкостью. Тогда я познакомилась с леди Ди — она была ещё королевской невестой. Мы встретились на одном из благотворительных вечеров, куда меня позвали в качестве приглашённой звезды. Я танцевала под «Рапсодию», а потом пила со всеми шампанское. Диана подошла ко мне не сразу, словно приглядывалась. Моя репутация тогда бежала впереди меня, и удивительно, что я вообще смогла оказаться на таком мероприятии. Диана сразу же очаровала меня, а я полюбила её, несмотря на то, что мы мало общались с ней в итоге. Фредди тоже с ней дружил, хоть об этом никто не знает и никогда не напишет пресса. Я видела, как Диана завидует тому, какой свободной я была, но тогда её это нисколько не тяготило, она была влюбленной и счастливой, радуясь каждому мигу. Мы дружили не так долго, как могли бы. В начале девяностых я высказала ей все по поводу её поведения в обществе, и наши пути разошлись. Я знала, какой может быть цена, если играть с прессой, и понимала, в какой миг она тебя может сожрать и выплюнуть, как не интересный материал. Наши отношения с Робертом стали выходить за грань просто «встретиться и потрахаться». Неожиданно для меня он стал всем. Я боялась жить без него, думала, что умру без него, если его просто не будет иногда рядом со мной. Я говорила ему всё это, а он не боялся моих опалённых чувств к нему. Он открыл для меня тогда целый удивительный мир, о котором я просто не знала, боясь к нему прикоснуться. Мы дарили друг другу подарки со смыслом, а он исполнил мечту Мэгги — желание иметь собаку. Мы не чувствовали тогда, что Кармен о нас знает, а Морин тихо ненавидит меня за то, что её муж постоянно таскается ко мне, когда я появлялась в городе. Все это было неважно — главное мы были вместе. Я знакомила его со своей няней, дедом и другими родственниками. Я не скрывала то, что у нас с ним отношения. Не скрывала того, что всё это серьёзно и совершенно надолго. Виктор был очарован Робертом, и они быстро нашли общий язык. Моя кузина, кажется, была слегка влюблена в него. А мой брат только благодаря Роберту перестал просто спрашивать меня: «А не нужны ли мне деньги». Гарри так же обожал Роберта, а Холли, пусть и понимала, какой он на самом деле кобель, всё равно продолжала трепетно с ним общаться. Они все были очарованы им. Роберт показывал мне какой удивительный этот мир, а я дышала его романтикой, чувствуя себя самой любимой на свете женщиной. И секс… Был такой сладкий, такой восхитительный, такой страстный. С ним мне не нужно было заставлять себя. С ним я всегда была во всем свободной. Мы толком не говорили о Фредди, и особо не строили планов. Роберт боялся уйти из семьи, а боялась стать ему скучной. Мы не виделись порой неделями, спасаясь в разговорах по телефону, а я тосковала по нему. Наверное, тогда поняла, что мне больше никто не нужен, но во мне жила моя зависимость и депрессия. С ним я ничего не употребляла. С ними мне просто было спокойно, но стоило мне выйти за предел наших отношений и всё менялось, словно меня подменяли ирландские духи. — Я скучаю по тебя, — прошептала я в телефонную трубку, чтобы Фредди нас не мог услышать. — Я тоже, — выдохнул он. — Скажи, что на тебе сейчас надето. Хочу послушать, как ты будешь мурлыкать для меня, пока я буду рукоблудить. — Робби! — воскликнула я. — Какой же ты пошляк! — Ты знала, что брала, — напомнил он. — Ну давай же. Сделай это для меня. Пока Робби гастролировал с новой группой в Англии, я была в Южной Америке, покоряя для себя новую вершину. В Аргентине случилось то после, чего я больше не могла смотреть на Фредди прежними глазами. Мы поссорились, он ревновал меня уже ко всем, перестав мне тыкать отношениями с Робертом, понимая, что мне всё равно. Он решил ревновать меня ко всем, с кем у меня заводились знакомства. Мы поссорились, и я уже была готова послать его к чёрту, сказав, что почти год изменяю ему с Робертом. Но он не дал мне. Фредди агрессивно схватил меня, а потом изнасиловал. Я не хотела этого, но не сопротивлялась. Между нами уже давно ничего не было. К тому времени уже почти полгода мы не трахались. И я была рада этому. И вот тут… — Где ты была? — спросил Фредди, когда я вернулась, откидывая в сторону шляпу с широкими полями. — Я? — я удивлённо посмотрела на меня. — На пляже. Знаешь, мне совсем не помешает немного отдохнуть после того, как я танцевала три дня подряд. — Я видел тебя, — продолжил он нападать. — И? — я продолжала делать вид, что ничего не происходит. — Видел тебя не одну, — я рассмеялась в ответ на это. — Боже, Меркьюри, ты что, ревнуешь меня? Боже, если я начну тебе изменять, то обязательно скажу тебе первому, — он подошёл ко мне, хватая за плечо. — Отпусти меня, — прошипела я. Но он не сделал этого, продолжая внимательно смотреть в глаза, ощущая, как я начинаю дрожать в его руках. — Кто он? — Я не собираюсь отчитываться тебе, — просто ответила она. — И вообще, я могу делать то, что хочу и с кем хочу. Он повалил меня на диван, заводя руки на вверх, чтобы мне было тяжелее было сопротивляться. Фредди решил все решить силой, так доказать мне, что вот только он знает меня лучше других. Он не спрашивал меня: хочу я этого или нет. Он прекрасно знал, как я отношусь к анальному сексу, как я ненавижу это. Но он не слышал меня. Он просто взял то, что считал нужным, доказывая мне свою власть надо мной. Но Фредди просчитался. Он уже не имел никакой власти надо мной. Он извинялся долго потом. Говорил, что принял таблеток до этого, а я три дня не говорила с ним, в итоге я просто собрала чемоданы вместо того, чтобы не находиться с ним. Я уехала к Роберту, чтобы съездить с ним к моему деду. Мой мир перестал быть прежним. Я стала холодно себя вести с Фредди, а до него явно доходили слушки, будто мы с Робертом отдыхали в Кесвике, где мы выступали в местном клубе с одной группой. Всё больше и больше наши отношения с Робертом переставали быть какой-то тайной. Но Фредди, словно поняв, что натворил, решил не злить меня своей ревностью. Хотя бы не тыкать тем, что все болтают про то, что мы с Робби проводим слишком много свободного времени. — Ты не должна терпеть всё это, — Робби посмотрел на меня. Мы сидели в его машине, слушая, как дождь барабанит по крыше и капоту. Я дотронулась до него, убирая мягкие светлые завитки кудрей с лба. Ещё вначале года он отрезал волосы, словно так отсекая от себя прошлое, пытаясь оставить его позади себя. — Я знаю. Просто… Мне сложно это объяснить, — он сжал мою руку. — Девочка моя, тебе не надо быть с ним, чтобы не было скучно. При первой же возможности я дам ему в морду. — Это было не в первый раз… — зачем-то сказала я. — Когда? — его голос сразу же стал холодным и серьезным. — Три год тому назад. Я не помню, что точно случилось. Я помню только, как они меня лапали… — и я заплакала. Он обнял меня, а я доверчиво прижалась к нему, чувствуя себя защищенной. — Я не Фредди. Я никогда не сделаю тебе больно, — но Роберт делал мне больно, но это совсем другое ощущение. Его я любила и готова была прощать ему всё. Я знаю, что это своеобразный душевный мазохизм, но мне никогда никто не был нужен кроме него. — Теперь ты со мной, а значит, что я ради тебя готов горы свернуть. Осенью 1981-го я совсем не думала о том, что скоро всё может кончиться. Меня волновало лишь только то, как я смогу покорить новую вершину, заткнув в очередной раз всю прессу. Я готовила новую программу, будучи уверенной, что «Искусительница» выйдет намного лучше прошлого шоу, успех которого, как многим казалось, повторить почти невозможно. Я почти не прислушивалась к Фредди, ощущая, как мы медленно стали отдаляться друг от друга. Меня уже не так сильно волновало то, чем он занят в студии, мне было неважно, что делает он в свободное время. Признаться, Донн, виделись мы не так часто, и это меня нисколько не заботило. Я знала лишь только одно: запись в студии была напряженной. Обычно весь рабочий процесс оканчивался тем, что приносили коктейли и прочие горячительные напитки, и тогда переносили сессию на другой день. Вечером же Фредди с Полом отправлялись в клубы, а я стала всё реже с ними бывать. Не то, чтобы я завязала со всей этой жизнью, бросила наркотики и совсем перестала пить — скорее всего, я не могла находиться в компании Пола. В тот период наше противостояние достигло пика. Он унижал меня за спиной Фредди, а я делала вид, что ничего не замечаю. Однако порой я напивалась до такого состояния, что всё переставало волновать на время. Пол постоянно давал мне Мы жили тогда на верхнем этаже «Munich Hilton», где Фредди постоянно устраивал попойки в ущерб работе над альбомом. Я пыталась пару раз сказать ему, что пора бы немного притормозить, но он меня не слышал. Он просто всё пропускал мимо ушей, делая вид, что это совсем не про него. Наверное, поэтому я стала часто уезжать из Мюнхена. Порой меня не было рядом с Фредди неделями, и всё это время он утопал в разгулах. Я же предпочитала как можно чаще бывать в Лондоне с Робертом. Меня куда больше волновали записи чужих альбомов, туры и тусовки других групп. Кажется, общество Фредди и его друзей в итоге стало для меня просто невыносимым. Это не значит, что именно поэтому я сбежала в Лос-Анджелес. Всё случилось совсем по другой причине. После той истории в Аргентине что-то изменилось в нас с Фредди. Мы больше не были прежними. Что-то тогда надломилось в нас, я думала, что после того дня смогу пережить всё спокойно, делая вид, что ничего не происходит, но это был обман. Обиды и всякие мелочи копились с каждым днём, но повода, чтобы собрать чемоданы, у меня не было. Мне почему-то не хватало духу придти к Фредди и сказать, что я ухожу от него к Роберту. Отчасти понимаю, почему так было. Робби был женат, и пока не собирался разводиться, а я боялась неизвестности. Фредди бы смеялся, что я оставляю его ради пустых обещаний. — Бетс, что происходит? — как-то спросил у меня Дикки. Мы пили вино в сторонке, пока другие наслаждались весельем. Кажется, это стало вполне обычным делом, что все постоянно пили. — А что происходит? — я огляделась по сторонам. Фредди разговаривал с какой-то блондинкой. — Фредди крутит шашни с какой-то бабой, а ты ведёшь себя так, словно ничего не происходит, — Дикки достал сигареты и предложил мне. — Это ещё не самое страшное. Его вечеринки… — Слушай, я не нанималась в няньки, — отрезала я. — Он мой любовник, а если что, поменяю его на кого-то другого. — Ты сейчас шутишь, — Джон затянулся. — Ты точно шутишь, мне не верится, что ты так думаешь. Потому что ты бросила его из-за Мэри. — Слушай, Фредди всегда общался со всякими бабами, как ты выразился, и ничего не происходило, — просто сказала я. — Я тебя предупредил, если что, — Джон поставил стакан на стол. — Бетс, я не хочу, чтобы ты страдала потом. — Я и не буду, — ответила я. — Мне есть куда и к кому бежать. Лиза Хаймс… Это имя не преследовало меня в страшном сне. Это имя мало для меня значило, потому что та, которая носила его, умерла от передозировки, когда мне было тридцать семь лет. К сожалению, дама так и не смогла остановиться. Хотя какая дама? Юная и глупая девчонка, возомнившая себя бог весть знаем кем. Лиза Хаймс была танцовщицей одного из клубов Мюнхена. Говорили, что она была весьма популярной в определенных кругах, а ещё сплетничали, что ей нравился весьма извращенный секс. Трудно сказать, что она забыла в окружении Фредди или что он забыл рядом с ней. Я видела эту блондинку в вечно коротких кожаных платьях и с ошейником с шипами вроде бы всего лишь пару раз. Мы пересекались на вечеринках, которые устраивал Фредди, и тогда меня поразило, что она постоянно обтирается о него. Был ли у них роман? Нет, конечно. Фредди тогда встречался с Тони Бастином или ещё с кем-то. Он имел глупость зачем-то знакомить меня со своими любовниками, словно так пытался отвести от себя подозрения. Он называл их своими друзьями, думая, что очередной классный парень мне должен понравиться. — Вы классно танцуете, — как-то сказала она мне, и я рассмеялась в ответ. — Конечно, дорогая, а ты танцуешь в дешёвых барах, — колко заметила я. — А я ещё много чего делаю, — она хитро улыбнулась и потянулась к бокалу с мартини. — Вам этого просто не понять, но я всегда хотела быть такой же, как вы. Мне было все́ равно с кем трахается Фредди, потому что я сама была паршивой овцой. Я все равно сбегала от Фредди при первой же возможности, потому что хотела увидеть Роберта. Я перестала предохраняться, потому что мечтала о ребёнке, но я боялась, что Робби сломает ради меня всё вокруг. Именно тогда я стала понимать, что со мной не всё в порядке, раз не могу забеременеть, начав искать причины в себе, но Холли просила подождать. Я вечно витала в мечтах о будущем с Робби, но при этом была не готова выйти за него замуж тогда. Я делала нам больно тогда, и мы до сих пор живём отголосками того времени. — Ты опять уезжаешь в Лондон? — спросил Фредди. — Да, мне надо встретиться со многими людьми, — прошептала я. — Не бери в голову. Потом я поеду в Нью-Йорк. У меня съёмка для «The Rolling Stone». Это была та самая скандальная обложка, вызвавшая почему-то слишком много шума. Мне предложили сняться голой для музыкального издания. Я сидела обнажённая спиной к камере, смотря в объектив. Ничего такого в этом не было, но многие усмотрели растление подрастающего поколения. Однако в издании решили, что грех не показать моё тело. — Они кучка идиотов, — причитал Арни. — Ничего, как и всегда, не поняли. Но в этом есть преимущество: на твои ближайшие концерты уже скупили все билеты. — Что ж, плохая реклама — это тоже хорошо. — Только не заиграйся с этим, — предостерег меня Арни. — Я всегда осторожна, — улыбнулась я. — Поэтомку можешь не напоминать мне, что со мной будет, если я потеряю контроль. Наверное, стоит перейти к той части моего рассказа, которая прольёт свет на то, что ты так жаждешь узнать, — почему я ушла от Фредди в декабре 1981-го. Для меня тот день стал последней каплей, почему я оставила Фредди, но во мне давно кипело это желание. Мы с Робертом уехали вместе в Мадрид. Я решила познакомить его с моей испанской родней, ведь он так горел желанием, чтобы у меня появилась семья. Именно тогда родились все эти шутки про понче-сенеговие и испанскую шоколадку. На удивление Белла, моя бабушка, легко приняла тот факт, что я не замужем и Робби чужой муж. Думаю, что он и её очаровал, подобрал и к ней подход. Он не плохо говорил на испанском, но не так хорошо, как двумя годами позже, но это не мешало ему «окучивать» мою родню. Мы познавали город, недавно проснувшийся после правления Франко, открывая для себя друг друга с новой стороны. Именно там мы поженились. Конечно, это было не по-настоящему. Мы просто дали друг другу клятвы в том же самом соборе, у которого мой отец встретил Френни. Я накинула кружевную мантилью, Роберт провел меня к алтарю и мы поклялись друг другу в любви. Белла об этом знала, но кто мог нам запретить так любить друг друга. — Что будешь делать дальше? — Роберт провел ладонью по моей обнаженной спине. — У меня хватает дел, — я потянулась к сигаретам. — Сниму пару видео для тебя. — Я еще не выпустил альбом, и вообще с ним не особо понятно. — У тебя все получится, — я поцеловала его в губы. — Я буду в тебя верить, как ты веришь в меня. Просто тебе надо понять, что прошлое — это часть тебя, бежать от него бессмысленно. — Пока мне больно все это переварить, — он закурил. — Я знаю, что никогда уже не смогу быть прежним. Знаю, что уже никогда не смогу спокойно смотреть в прошлое. Но я знаю, что ты не дашь мне упасть. — Не хочу возвращаться к нему, — мой голос утонул в тишине. — Не возвращайся. Останься в Англии. — И мы будем встречаться где-то на границе, чтобы потрахаться, регистрируясь в гостиницах, как мистер и миссис Би? — Хочешь поругаться? — он посмотрел мне в глаза. — Нет, я хочу понять, кем я буду в твоей жизни. — Я могу и развестись, — просто ответил он. — Будешь тогда моей женой. — Я не хочу жертв с твоей стороны. Я не хочу, чтобы к моим ногам швыряли мир. Я хочу, чтобы меня просто любили. — Я буду тебя просто любить, — и он показал мне это так, как мог это только он. В последний день в Мадриде Роберт подарил мне испанскую гитару, что открыло мне дверь в будущее. Он сделал это весьма романтично: оставив на кровати гитару, букет пионов и записку: «Самой лучшей женщине на земле». Он умел делать широкие жесты, зная, как я люблю красивые поступки. Я не хотела возвращаться в Мюнхен, но снова купила билет. Я не думала, что брошу Фредди, но где-то в глубине души зрела идея все рассказать ему. Я и правда вернулась на день раньше. Мне хотелось застать Фредди врасплох. Узнать, что он делает в моё отсутствие. Наверное, лучше бы я не делала этого и не знала всего. Мы с Фредди в то время хоть и жили на одном этаже, но в разных квартирах. Я отправила Мёрси с чемоданами к себе, а сама пошла к Фредди. У него играла музыка. Кто-то смеялся. Меня всё это заинтриговало. Я оглядела себя, понимая, что одета совсем не для вечеринки, но махнула на это рукой, решив, что потом переоденусь. Меня подогревало любопытство; я тихо прошла в квартиру Фредди — двери была не закрыта, наверное, чтобы любой желающий мог прийти на вечеринку. Я прошла по коридору, и мне показалось, что сейчас я просто упаду. У меня жутко закружилась голова. В этой жизни, кажется, я видела всё и ничего не должно было меня удивлять. Однако я совсем не была готова к тому, что увидела. В комнате было полно голых мужчин, и понятно чем они занимались, но самое ужасное было совсем в другом. Фредди сидел на диване и пил шампанское, рядом с ним обтиралась Лиза Хаймс, одетая как госпожа доминирования. Ты скажешь, Донн, что ничего такого в этом совсем нет, но это отнюдь не всё. Какой-то парень находился у Фредди между ног, делая ему минет. У меня пересохло во рту, и как же я была рада, что в этот миг меня скрывал полумрак. Я тихо вышла из квартиры; впрочем, если бы я сделала это громко, то всё равно никто бы ничего не услышал, так уж все были увлечены процессом. Миннси, Бастин, Джо… кто еще? Чего ещё я не знала столько времени? Меня трясло от злости и возмущения, а ещё от ужаса происходящего. Я прошла в свои апартаменты, прислонилась к двери, а потом медленно по ней сползла, ощущая бессилие. — Что случилось? — Мёрси подошла ко мне. — Прямо сейчас закажи мне билет до Лос-Анджелеса, — попросила я, назвав первый попавшийся город. — А ещё сними мне там виллу. — Мы не остаёмся здесь? — робко спросила Мёрси. — Нет. Я не могу. Позвони Франсуа и скажи, что мы все переезжаем в Америку. — Хорошо. В тот же вечер я села на самолет в Штаты. Вот так закончился один эпизод в моей жизни и начался совсем другой.

***

Я вышла тихо за дверь, у Донна не было вопросов. Всё итак понятно. Я ушла от Фредди тогда, потому что поняла — мне не надо было столько лет держаться за наши отношения. Я могла быть свободной все эти годы, а вместо этого вгоняла себя в еще большую депрессию и зависимость, от которой не могла избавится еще много лет. Я прошла в столовую, услышав, как Роберт говорит с Донном, остановившись у стены, чтобы они меня не видели. — Почему она поехала в Штаты, а не к тебе? — Донн налил себе воды или еще чего-то. — Это сложно объяснить. Думаю, что Бетти к тому времени была в страшной депрессии, и к тому же плотно сидела на кокаине. Ей было проще оторваться от Фредди именно в Америке. Конечно, это привело к тому, что мы стали встречаться исключительно только там. Первое время было сложно общаться с ней. Бетти мне изменяла, а потом я привык и понял всё, особенно после того, как у неё случился выкидыш. Это не значит, что Фредди исчез из нашей жизни, но нам стало намного проще после того, как Бетти его бросила. Я ушла, оставив их вдвоём. Мне казалось тогда, что я открываю новую страницу, но мне понадобилось три года, чтобы окончательно откинуть прошлое в сторону, а Фредди так и не смог это сделать.