Too Much Love Will Kill You

Фредди Меркьюри 1977

С Бетти происходило нечто странное. Я не мог понять причины её перемен, потому что внешне она была той же, но внутри явно сильно изменилась. Мне казалось, что бросив Мэри, я смогу больше времени проводить с Бетти. Я расстался с Дэвидом, потому что меня стала выматывать его ревность, да и хотелось чего-то другого. Его бесили мои измены и то, как я относился к нему. Наша связь состояла из ругани, битья посуды и криков. При этом я называл его своим муженьком, но всё так же хотел, чтобы рядом со мной была ещё и Бетти. С ней у меня была активная роль, что в отношениях, что в постели, с Дэвидом же всё было наоборот. Он вёл меня, а когда мне что-то не нравилось, то я начинал капризничать, как вечно недовольная жена. Расставшись с Дэвидом, я начал погружаться в мир доступного секса без каких-либо обязательств. Вот так в моей жизни появился Пол Прентер. Бетти терпеть его не могла и не скрывала этого. — Пол, познакомься, это Бетти. К ней надо относиться как к королеве. — Можно и как к леди. Мой дед — лорд, — парировала она. — Ты просто подруга Фредди, — попытался поставить её на место Пол. — Больше, чем подруга. Они никогда не любили друг друга. Пол не упускал возможности пустить в ход всякие колкости в сторону Бетти. Он рассказывал о том, что она изменяет мне с Робертом и другими мужчинами. Даже в её присутствии он мог бросить в её сторону пару колких шпилек. Я как дурак верил в то, что он говорит правду. Вёлся на его слова, теряя веру в саму Бетти. Он разжигал мою ревность, думаю, лишь по одной причине: чтобы я окончательно охладел к ней. Пол надеялся, будто я увижу, как Бетти хранит мне верность, и разочаруюсь в ней. Наверное, он ревновал меня к ней, а может быть, чувствовал, что она больше не любит меня. Я же изменял всем своим любовникам с кем попало, главное, чтобы не было скучно. Думаю, и Пол периодически был занят тем же. Я пытался доминировать над Бетти, но проблема всегда заключалась в том, что это надо мной доминировали все любовники. Я был принимающей стороной, и глупо было пытаться подмять под себя Бетти. С её строптивым характером мало кто мог справиться, ведь она нуждалась в крепком мужском плече. Мог ли я дать ей это? Тогда мне казалось — да. Я думал, что забочусь о ней, защищаю её, думаю о её комфорте, но я часто спихивал её на других людей, потому что сам нуждался во внимании, хотел, чтоб все бегали за мной, как за капризной дивой, по крайней мере, любовники. Я любил принимать любовь и удовольствие и хотел, чтобы она любила и ублажала меня. — Ты зря думаешь, что она любит тебя, — Пол стряхнул пепел с сигареты. — Она просто тобой пользуется. Ты на самом деле ей не нужен. — Почему ты так с ней? — я поднял на него глаза. — Я желаю тебе лучшего. И это не Бетти Данлер. Фредди, быть геем — не грех. Лучше быть геем, чем вечно бояться своей тени. Это предательство себя. Я знаю, что она ширма для тебя. Всегда можно сказать прессе, что ты трахаешь её на досуге, или же родителям показать, какой ты нормальный парень, чтобы они отстали от тебя. Мэгги тебе будто бы дочь, хотя мы оба знаем, что для неё Роберт Плант больше отец, чем ты, но она жалеет тебя. Зачем она тебе? Бетти токсична для тебя. Она хочет обожания и любви, и вы в этом похожи. Только ты можешь этого достичь через секс, а ей это надо через обладание. Подумай сам над этим. Я всё размышлял над словами Пола, но каждый раз пытался отбросить от себя их пагубное влияние. С ним было весело и просто. Пол умел создавать нужную атмосферу, разбавляя нашу жизнь алкоголем и наркотиками. Именно тогда я к ним начал питать особую слабость, поэтому стал втягивать в это Бетти. До меня она начала нюхать кокаин, иногда предпочитая барбитураты, но я научил её получать кайф от всего. Я окончательно её развратил, убил в ней остатки невинности, которая меня всегда так привлекала в ней. Мы оба были королевами, нам нравилось гоняться за мужественными самцами, это был наш тип, мы определенно не были влюблены друг в друга. Если мы не были вместе, я звонил домой почти каждый вечер и мы разговаривали часами, нам было что обсудить. Пол многому тогда научил меня, но в то же время это он начал открывать для меня дорогу к разврату. Я стал той самой разнузданной рок-звездой, какой уже давно был Плант, только за мной не бегали толпами группиз: они знали, что не интересны мне. Какого-то чёрта я пытался удержать при себе Бетти, должно быть, потому что она была моим билетом в нормальную жизнь. Я был полным идиотом, если не заметил, что Бетти позволяла себя любить. Тогда в моей жизни не было так много секса, что мне всё меньше хотелось трахаться с Бетти, но да… Я стал охладевать к ней. Она не давала мне трахать себя анально, пусть и могла быстро удовлетворить меня орально, и мне уже ничего не надо было, и Бетти ничего не просила. Но мне нравилось говорить с ней и веселиться, она и правда возвращала меня в те времена, когда я беззаботно проводил время на Занзибаре. До того, как это всё случилось со мной. Того, как моя жизнь разломалась. Мне не хватало любви никогда, как объяснила потом Мэгги, меня рано оторвали от матери, а ещё мною пользовались, и чтобы заглушить боль, что глубоко жила во мне, я нашёл универсальный способ отрезать от себя эту гангрену — секс, наркотики и алкоголь. Думаю, в этом мы с Бетти были похожи, но я всё же мог любить её как богиню. Всё, что я мог — это поставить её на пьедестал и любоваться ею. Я не видел в ней женщину, видел только свою музу. Где-то в подсознании понимал: если между нами не останется секса, то у неё не будет повода часто видеться со мной, она начнёт постепенно исчезать из моей жизни, растворяясь в своём новом любовнике. Нам было весело тогда, по крайней мере, мне так казалось. Когда мы вместе проводили время, я старался, чтобы мы как можно меньше находились дома. У меня жил Пол, и поэтому я старался делать всё, чтобы они с Бетти пересекались как можно реже. Конечно, не каждый вечер принадлежал Бетти, но она никогда не была против того, что у меня есть свои компании и развлечения. В то время она постоянно была в поездках или на съёмках — то в Нью-Йорке, то в Лос-Анджелесе, то ещё где-то. Вот так между её времяпровождением в туре с Плантом мы познакомились в клубе с Бэсси Рочфорд, дамой весьма свободных взглядов. Мы пили в тот вечер и смеялись, а потом я вызвал такси и мы поехали ко мне. Пола не было дома, поэтому можно было расслабиться. Я курил и допивал водку, наблюдая за тем, как Бетти и Бэсси целуются и ласкаются. Мы все трое находились под кокаином и были сильно разгорячённым. Сквозь пелену наркотического угара я чувствовал, что меня это не возбуждает. Не возбуждает так, как это происходит со всеми мужчинами. Мне было просто забавно наблюдать, но никак не хотелось присоединиться. Лишь только спустя какое-то время Бетти бросила Бэсси и подошла ко мне. Она всегда была проворна в плане оральных ласк, знала, как всё рассчитать, чтобы всем понравилось. Когда ей надоело, а я никак не проявлял инициативу, она оседлала меня, очень быстро доведя до разрядки. Странно, но я встречался с ней, когда в моей жизни не было парней, и даже тогда не особо соображал, как именно с ней обращаться в постели. Она была страстной и пылкой, отзывчивой на ласки, готовой на эксперименты и спонтанности, но я не понимал до конца, что с ней делать, чтобы её так же накрывала волна кайфа, как порой меня. Я был влюблён в то ощущение, которое мне подарила Бетти, когда мы были слишком молоды, но я не любил её саму. Я сейчас это понимаю, но тогда боялся это озвучить даже себе. Я не сходил с ума от её тела, от голоса, ласкающего уши, я не считал, что в постели она самая лучшая на свете любовница. Я видел — тогда, в клубе — как Роберт смотрит на неё. С каким вожделением он останавливает взгляд на её ярко накрашенных губах. Как его взгляд падает в её декольте. Но я никогда не делал этого. Мне было не с чем особо сравнивать, ведь до неё у меня было не так много женщин. Мэри я любил как сестру, как нежную возлюбленную, как это было принято у аристократии в позапрошлом веке. Во мне не было страсти к женщинам, такой, которая звала бы в дальние дали. Но я старался создавать фикцию, пытался дать им то, что они хотят, при этом ограждая от того, чтобы они узнали иной мир. Мир без меня. Я пытался опутать Бетти так, чтобы ей не хотелось выйти за пределы наших отношений, но её природная сексуальность разбивала все мои планы, и она встретила мужчину, который намекнул, что она может получить от жизни. Я не мог предотвратить появление Роберта Планта в её жизни. При этом я до сих пор считаю, Райан, что он всё равно не сделает её счастливой. Мы с ней могли бы создать идеальные отношения, если бы я был чуть умнее, а Бетти не была такой стервой. — Бэсси уже ушла? — утром я нашёл Бетти на своей кухне. Она пила кофе, читая какой-то журнал по дизайну. — Ага, — она сделала глоток. — Я там сварила кофе и пожарила яичницу. — Это было странно, — я опёрся спиной о шкаф. — Ну, на самом деле нам чего-то точно не хватает, — вдруг сказала она. — Прости, в последнее время нам не так часто удаётся пересекаться в одном месте в одно время, — начал оправдываться я. — Ну, ничего страшного. Я просто о том, что страсть всегда надо чем-то подогревать. — Скажи, ты вообще когда-нибудь испытывала истощение от секса со мной, когда настолько удовлетворена, что так хорошо внутри? — Мне особо не с чем сравнивать. Крис тот ещё извращенец. Он имеет меня так, как хочет, а мне не нравятся все эти БДСМ-штучки и подобные вещи. Если мне захочется экзотики, то её можно посмотреть в Нью-Йорке. — То есть, тебе не с чем сравнивать, поэтому ты не знаешь, насколько сильно удовлетворена в постели? — продолжил расспрос я, собираясь всё же докопаться до правды. — Давай честно. Ты был моим первым мужчиной, и всё остальное я мерю по тебе. А как оно ещё бывает, я не знаю. Это только пресса считает, что я трахаюсь то с Плантом, то с Пейджем, то с Джаггером, то с Ковердейлом, то со Стэнли, то ещё с кем-нибудь. И я не знаю, какой мой предел этого физического истощения в постели. Я не знаю, как ещё бывает. — Значит, я тебе не удовлетворяю? — Значит, я просто не хочу говорить на эту тему. Вы с Роджером почему-то решили, что для меня важен только секс. Да, я его люблю, я могу этим заниматься хоть всю ночь. Я знаю своё тело, что меня возбуждает и как я могу достичь своего потолка. Что тебя-то беспокоит? — Так просто, думаю: а ты вообще довольна нашими отношениями? — Но отношения — это не только секс, так ведь? — она снова уткнулась в журнал. — Я не хочу тебя потерять, Бэтс. — Ты что-то скрываешь от меня, — зачем-то сказала она. — Ты тоже. К примеру, все судачат о том, что вы с Плантом сломали кровать. — Кровать можно сломать не только траханьем, — отрезала она, не собираясь ничего говорить больше. Я зашёл на запретную территорию. — Однако ты бежишь по первому его зову, — напомнил я. — К тебе я тоже бегу по первому зову. — Ты любишь его? — С чего ты вообще это взял? Я не люблю его. Я тебя всегда любила. Всё изменилось как-то резко и практически в один миг. Бетти вернулась раньше времени из Сиднея, а пресса уже выпускала свои пасквили о смерти сына Планта. Думаю, что именно это произвело на неё впечатление. Мы с ней серьёзно поругались, когда она собралась на похороны. Впервые я был такими резким и грубым с ней. Мэгги в те дни болела, и я ездил к ней в больницу, когда мог. Болезнь, которая так скоропостижно унесла сына Планта, успела её тронуть, но всё самое плохое уже миновао. Врачи говорили, что девочку вовремя привезли к ним, а сама Мэгги твердила, что именно Роберт спас её. Однажды мы чуть не столкнулись с ним в палате Мэгги, но я не был готов смотреть ему в глаза. Да, мне точно нельзя было иметь детей. Я — эгоист, что думает только о себе. — Как ты, милая? — я взял девочку за руку. — Мне уже лучше. А вот дяде Роберту совсем плохо, — вздохнула Мэгги. — Пытаюсь это понять, — просто ответил я. — Это он принёс тебе этого зайца? — Да, он, — Мэгги поджала губы. Уже тогда она понимала, как мне неприятно то, что Бетти проводит слишком много времени с Робертом. — У нас теперь общая боль. — Это он так сказал? — Нет, это так и есть на самом деле. Мэгги была удивительным ребёнком, но я уже тогда чувствовал, что она всё больше довлеет к Роберту. В его семье она могла найти то, что мы с Бетти просто не способны были дать. У нас с Бетти была фикция семьи. Всё несерьёзно. Всё как-то по-детски. В доме Роберта Мэгги получала то, чего у нас с Бетти никогда не будет — любовь. Я ревновал её к нему, понимая, что он украл её маленькое сердечко. Мэгги хотела, чтобы Бетти была счастлива, и её странные понятия об этом иногда помогали мне в своих целях, а иногда портили Мэгги. Я бесился оттого, что Бетти продолжала ездить к Планту. Бесился оттого, что его жена часто звонила ей и просила помощи. Я боялся её потерять. Наверное, именно тогда всё пошло наперекосяк. — Скажи, Дикки, в чём же измеряется счастье? — Слушай, если ты опять о том, что у вас с Бетти всё плохо, то это не ко мне, — Дикки откинулся на спинку кресла. — Я думаю, что она мне изменят. — Она тебе изменяет. С Крисом, — ответил он. — Разве не так? — Да, так. Я про её шашни с Плантом. — Мне кажется, что они просто хорошие друзья. Слушай, я знаю, что тебя беспокоит: если она всё узнает, то именно это она тебе не простит. Ты просто боишься этого. — Чёрт! Ты меня раскусил. Я всё больше понимаю, что трахаю её через силу. Понимаю, что именно так я могу её контролировать. — Тогда зачем мучиться? — Думаю, что ей будет плохо без меня, а мне без неё. Но чёрт… Я пропал, короче. Она точно меня бросит. — Может быть, она всё поймёт, если ты ей обо всём расскажешь, — стал цепляться за соломинки Дикки. — Ты тогда плохо её знаешь. Бетти любит — всё или ничего. У неё с Крисом так же. Если бы он не дал ей карьеру, то она бы не стала с ним спать. Думаю, что с Робертом у неё нечто подобное. Только в этот раз ей будет нужна его любовь, а он явно не собирается валить от своей жены. — Тогда тебе не о чем переживать. Однажды Бетти пропала на неделю. Я знал, что у неё не было ни концертов, ни съёмок. Мёрси молчала, как югославский партизан, говоря, что Бетти перед ней не отчитывается. В её лондонской конторе тоже ничего не знали и вообще не имели понятия, где её искать. Бетти можно было отследить по банковским чеками, но она явно пользовалась в те дни наличными. Я до сих пор не имею ни малейшего представления, где и с кем она была. Хотя… Я догадываюсь, что с Плантом. Роджер тогда довольно тесно общался с Робертом. Я не решался попросить друга всё узнать. Это было бы глупо, да и Бетти в два счёта узнала бы про мою ревность. Мы бы снова поругались и уже бы не просто кричали, а перешли к более решительным действиям. Это было бы ещё одним гвоздём в крышку гроба наших отношений. На Рождество я решил пригласить друзей. Мэри тоже пришла, и уже только поэтому мне было хорошо. Было весело. Я не любил скуку, мне нравилось окружать себя праздностью, познавая все стороны жизни, утопая в роскоши и несерьёзности. Я раскрашивал своё одиночество. Всегда на виду. Постоянно в центре компании. Великий выдумщик и притворщик. Я прятался за разными масками, чтобы никто не мог добраться до меня настоящего. Бетти была в тот вечер в маленьком серебристом платье, таком коротком и открытом, что почти не оставалось места для воображения. Она пила шампанское, пытаясь быть в доску своей. У неё это неплохо получалось, но с ней определённо что-то творилось. Никто не стал трогать её, решив, что всё дело в наркотиках. Я видел, как она ушла в ванную комнату, и решил последовать за ней. Бетти не закрыла за собой дверь. Она села у ванной и стала рыдать. Я не понимал причину её слёз, почему она вообще себя так ведёт. — Бетти? — я вошёл к ней. — Что случилось, дорогуша? — Я умираю… Я умираю, — прошептала она, и я обнял её одной рукой. — Ты больна? — внутри что-то мучительно сжалось. — Я так больше не могу. Я так больше не могу, — выдохнула она, зарыдав ещё сильнее. — Мне так хочется закрыть глаза и больше не просыпаться. Я просто умираю. — Пойдём, — я помог ей подняться, чтобы отвести в спальню. Она задыхалась и плакала, а я не знал, что делать с этим. Я впервые её видел именно такой — потерянной и убитой. Её голова лежала у меня на коленях, я перебирал шёлк её волос, чувствуя, как она постепенно расслабляется. Сейчас я догадываюсь, что причиной этого был Роберт. У Бетти была дурацкая привычка вскрывать все подарки на следующий день после праздника, но в тот день она нарушила свою традицию и открыла подарок от Роберта. Она пришла ко мне домой с красивой подвеской из жемчуга, которую он ей подарил. Это, видно, сломало её стену, которую она так старательно пыталась выстроить между собой и остальными миром. — Кто тебя обидел? — спросил я. — Никто, — она снова замкнулась в себе. — Тогда что с тобой? — Я не знаю, — прошептала она. Она была несчастна со мной тогда. Бетти хотела быть с Робертом, но он был женат. Это не я был преградой на её пути, а его семья. Меня же она просто жалела, не собираясь разрушать мой устоявшийся мирок. — Ты сказала, что умираешь… — Да, от любви, — просто ответила она, поднимаясь с моих колен. Она села рядом, подтянув подборок к коленям. Я хотел знать, что у неё на душе сейчас. Что за мысли бродят в её голове. Хотел разгадать причину её слёз. Хотел понять, почему она так себя ведёт. Но она молчала. — У меня в последнее время случаются панические атаки, — начала она спокойно. — Боль в солнечном сплетении накрывает так сильно, что я не могу дышать. — Бэтс… — Это просто стресс, — отрезала она. — Оставайся сегодня здесь, — попросил я и оставил её одну. Меня ждал Пол. Он пил вино и явно желал знать подробности. Мы собирались прошвырнуться по барам, которые ещё работали, а потом забуриться на целую ночь к кому-нибудь, чтобы заняться диким сексом. Мы хотели весело провести эту ночь, откинув в сторону всякую скуку. — Опять манипулирует тобой, — отметил Пол. — Ну хватит тебе! — Она всё это время пыталась изобразить из себя жертву. — Всё, поехали. Я вернулся только утром. Бетти ещё была у меня. Она валялась в постели, с кем-то разговаривая по телефону. Не знаю, догадывалась ли она, где и с кем я проводил время, но она не задавала мне лишних вопросов. Наверное, тогда она думала, что я сплю с толпой фанаток, но никак не с парнями. Я остановился на пороге, прислушиваясь к разговору. Мое воображение снова рисовало дурное. Видно, раз я сам был паршивой овцой, то думал, что и Бетти такая же. По себе я судил её. Впрочем, Пол был во многом прав. Это я придумал невинный образ Бетти, ту, кем она никогда не была. Я сошёл вниз и аккуратно взял трубку в гостиной, чтобы подслушать разговор. — Я умираю, Бэсс, — пылко сказала Бетти. — Я тебе постоянно говорю, что от любви ещё никто не умирал. — Неужели ты не понимаешь меня?! — отчаянно крикнула она. — Отчего же? Я понимаю тебя. Почему бы тебе не взять и не сказать всё ему? — Думаешь, он поймёт? — её голос дрожал от страха. — По крайней мере, узнаешь, страдать или же просто жить дальше, — Бэсси явно курила в это время. — Я не имею на это права, — голос Бетти упал ещё больше. — Просто не имею на это никакого права. Я не знал, о ком она говорила. Вообще, о чём она. Но я понимал, что не всё так гладко в наших отношениях, как когда-то. Именно в то время я потерял Бетти, пусть не окончательно, но я потерял её.