Too Much Love Will Kill You

Бетти Данлер 1969

Я помню тот день, когда Фредди позвонил мне домой, несмотря на то, что я ругала его за это. Да, Донн, когда дома был отец, мы не общались по телефону, а вот если дома была мама, то мы могли часами висеть на проводе, обсуждая всякую всячину, даже если виделись совсем недавно. Почему мы так обнаглели? Потому что Френни нас засекла у меня дома. В тот вечер Глория крутилась вокруг нас, прося попробовать то одно блюдо, то другое, словно напрочь забыв, что у меня особая диета и всё подряд в любое время суток мне есть нельзя. За это мы всегда любили Глорию. — Что здесь происходит? — Френни зашла на кухню, явно услышав наш смех. — Мы… — у меня кусок мяса застрял в горле. Фредди тоже напрягся. — Это Фредди, мой парень. А это моя мама. — Восхищаюсь вашими работами, — нашёлся Фредди, и Френни рассмеялась в ответ. — Глория, дай мне тоже твоего пирога с почками, — попросила мама. — Кажется, мне тут есть что обсудить с этим молодым человеком. Странно, но они с Фредди спелись очень быстро, я даже удивилась этому. Наверное, я думала, что мама будет против, особенно если узнает, что Фредди учится на художника. Они смеялись, обсуждали искусство, а мне лишь оставалось наблюдать за ними, потому что сама я мало в этом понимала и только с годами стала разбираться в живописи и скульптуре. Я всё время гадаю, что было бы, если бы мама была жива тогда, когда я нуждалась в помощи и не получила её от семьи. Наверное, она никогда не допустила бы всего того, что случилось со мной. Я бы не жила как последняя нищенка, не зная, что делать и как быть, и никогда не раздвинула бы ноги ради карьеры и успеха. — Он не тот, кто тебе нужен, — сказала мне тем вечером мама. — Может не единожды разбить тебе сердце. — Ма, но в этом и есть смысл отношений? — ответила я. Френни прижала меня к себе. — Он не твоё солнце, — сказала она спустя некоторое время. — Твоё солнце — совсем другой человек. — Почему солнце? — Ты и он должны быть Луной и Солнцем. Я не знала тогда, что она говорила с Фредди, сказав, что он ей не нравится. Не знала, как и то, что Френни искала Роберта все эти месяцы. Они познакомились на концерте в «The Roundhouse», где Led Zeppelin отмечали свадьбу Роберта и начинали свой взлёт. Всего лишь краткая встреча, один разговор, и Френни решила, будто бы мы с Робертом судьба. Она искала его и хотела, чтобы мы были вместе. Они родились в один день с разницей в двадцать три года. Но эта тайна дошла до меня, когда это мистическое совпадение не имело такого значения, чтобы кинуло меня окончательно в объятья Роберта. Френни застрелили у её галереи в начале шестьдесят девятого. Убийцей оказался религиозный фанатик, которому жутко не нравились эксцентричные картины моей матери. Наверное, это могло разбить наши с Фредди отношения, ведь я закрылась от всего мира, даже перестала ходить на репетиции, хоть и прекрасно понимала, что меня могут выгнать и ещё долго я не смогу найти работу. Я была в отчаянии, хоть и не имела представления, что это не первый удар судьбы, но слёз я пролила тогда достаточно. Эта рана осталась со мной до сегодняшнего дня — смысл потери, которую понимает лишь только Роберт, потому что нас роднят горестные моменты. Меня вытащил из омута депрессии звонок Фредди. Мне казалось, что он обиделся на меня, решил просто найти себе новую девчонку, ведь столько недель он не мог достучаться до меня. Не знаю, почему именно в тот вечер я подняла трубку? Я не хочу искать объяснений в области интуиции, хотя очень многое в своей жизни интерпретировала с помощью женского чутья. Наверное, пришло время перестать скрываться от всего мира. — Алло? — неуверенно начала я. — Бетти, — услышала я голос Фредди. — Сегодня я познакомился с такой шикарной рок-группой… Я слушала его внимательно, хоть и ловила себя на мысли: какого чёрта, у меня умерла мать, а он мне рассказывает про трёх парней, которые вместе выступают? Мне хотелось накричать на него, сказать, что он совсем ничего не понимает, а лучше всего просто повесить трубку. Но я слушала и слушала дальше, и до меня не сразу дошло, что он говорил о Тиме Стаффеле и его группе. — Подожди, у Тима есть группа? — удивилась я, и моё отчаяние словно схлынуло в один миг. — Да, я тоже не представлял, что всё именно так. Знаешь, я даже подумал, что они могли бы взять меня к себе, но у них уже есть полный набор, — в его голосе слышалось разочарование. — Я сказал, чего им не хватает, и как мне показалось, меня услышали. У Smile есть огромный потенциал… — Охотно в это верю, — проговорила я. — Знаешь, я приеду к тебе завтра. Пора тебе встрепенуться, — Фредди сделал паузу, словно давая мне возможность возразить. — Я заеду в шесть, и мы пойдём на их концерт. Хорошо? — Да, хорошо, — согласилась я. Когда я узнала, что случилось с мамой, Фредди был рядом. Он всегда был рядом, даже если я того не хотела. Он пришёл на похороны, хоть никто его и не приглашал, но с другой стороны, там было много посторонних людей из числа тех, кто восхищался творчеством Френни. Фредди всегда был отзывчивым к людям, к которым испытывал симпатию. Он мог в лепёшку разбиться, чтобы сделать близкого ему человека счастливым. Таким он был. Те, кто пишет про него разные книженции, никогда и не были его друзьями, никогда и не знали, какой он на самом деле — храбрый воин и ласковый котёнок одновременно. Фредди пришёл за мной, как и обещал. Отец косо проводил меня взглядом. Ему явно всё это не нравилось, и он уже не раз давал мне понять, чтобы я прекратила всякие отношения с этим парнем. Но я всегда прекрасно понимала: скоро у Роберта окончится власть надо мной. В мае я собиралась переехать к Фредди, несмотря на то, что он сменил адрес и новая квартира была не такой удобной, как прежняя. Мы пошли в «Грейхаунд», где бывали до этого много раз. По дороге мы почти ничего не говорили друг другу, хотя столько слов роилось в голове. Тогда я подумала: раз мы выдержали этот первый небольшой шторм, то обязательно выдержим и следующий. Мы оба такие сильные личности, способные на многое, и никогда не сможем сломаться; к сожалению, я не знала тогда, что жизнь может нанести до такой степени сильный удар, что все прошлые проблемы могут показаться всего лишь незначительной помехой посреди пути. Музыка плавно лилась. Она и вправду была такой прекрасной, хоть ей чего-то и не хватало. Группа играла каверы, а не свои песни, но тогда все так делали в начале пути. Я не знала, что Тим может так петь, кучерявый парень так божественно играть на гитаре, а ударник создавать такие сочные и яростные ритмы. Я не знала, что всё вместе это может быть настолько прекрасно, и понимала, почему Фредди так восхищался ими, судя по блеску в его глазах. — Тим, друзья так не поступают, — упрекнула я, когда группа подошла ко мне, а Фредди ушёл за пивом для себя и вином для меня. — Почему ты ничего не говорил? — Сам не был уверен, что это может быть чем-то серьёзным, — ответил он. — Кстати, давно тебя не видел. Я ничего на это не ответила, просто улыбнулась его друзьям. Наверное, Донн, ты уже понял, что произошло тогда. Фредди встретил тех, с кем впоследствии соберёт свою банду, а я познакомилась с двумя парнями, которые стали моими большими друзьями на всю жизнь. — Это Брайан Мэй, а это Роджер Тэйлор, — представил Тим музыкантов. — А это Бетти Данлер. — Вы тоже поёте, как Дженис Джоплин или Маришка Вереш? — спросил у меня Роджер, при этом беря меня за руку. О, я знаю, что за блеск в этих голубых глазах. Но я приняла этот флирт. — Я танцую. В Ковент-Гардене, — ответила я. — Как-то не хочется петь. — Представляешь, Брай сам собрал свою гитару, — начал Роджер, и я всё больше и больше ощущала на себе его опаляющий взгляд. — Сам? — удивилась я, и Брайан начал увлечённо рассказывать, как он вместе с отцом сделал гитару. — А чем сегодня занята девушка? — спросил Роджер, Брайан на это усмехнулся, понимая, куда дело идёт. — Хотелось бы показать пару забавных мест в городе. — Это надо спросить у Фредди, — ответила я, ощущая, как он неловко обнимает меня, понимая, что он всё слышал. — Так, что мы будем делать потом? — Ну, кажется, я отведу тебя домой, — просто сказал Фредди. — Тим, какого хрена ты не сказал, что она его девушка? — Роджер ткнул в сторону Фредди. — Хотелось понаблюдать за тобой, — усмехнулся Тим. — За тем, как будешь клеить Бетти, а Фредди, может быть, будет беситься от этого. — Тоже мне чудик, — пробурчал Брайан. — Не обращай внимания на этих придурков. — Я и не обращаю, — и мы с Брайаном засмеялись. — Кажется, нам точно пора домой, — Фредди допил пиво. — У тебя классная девчонка, Фредди, — бросил Брайан, когда мы собрались уходить. В тот вечер он так и не довёл меня до дома. Вместо этого мы отправились в его квартиру. Он расстегнул молнию на моём платье, и оно упало на пол. Я ничего не стала говорить, возмущаться, что нас увидят, потому что была уверена, что мы здесь одни. Я повисла на нём — он оторвал меня от пола, собираясь отнести в спальню. Но до кровати мы так и не дошли. Мы остановились у двери в комнату. Фредди прижал меня к стене, закидывая ноги к себе на бёдра. Я вздрагивала под ним, всхлипывала от удовольствия, пылко отвечая. Он зажал мне рот ладонью, чтобы никто нас не слышал, а я, чувствуя его состояние, сделала то же самое. В этом маленьком насилии была какая-то острота, какая-то странность. Но не только это держало нас вместе, хотя страсть всегда имела место в наших отношениях. Я обмякла в его руках, и только тогда он смог наконец уложить меня в постель. — Ты ревнуешь? — я поднялась на локте, заглядывая в его глаза. — Дорогуша, я просто давно тебя не видел. Ты не представляешь, что творится со мной, когда тебя нет рядом, — Фредди закинул руку за голову, второй наматывая мои пряди волос на пальцы. — Я сгораю без тебя. Никогда не думал, что в тебе может пылать столько огня. — Что я могу быть зависимой от этого? — поинтересовалась я. — Ну, все тихони — те ещё оторвы на самом деле, — ответил Фредди. — Думаешь, что будет, если это закончится? — Я буду бесконечно страдать, — прошептала я. — Потому что я люблю тебя. Фредди притянул меня к себе, мягко целуя в губы. Он не хотел отвечать на мои слова слезливыми признаниями, потому что всё это вообще не имело никакого значения. Я знала, чего он хочет, и охотно выполняла его желания, никогда не стесняясь этого. Я была уж точно не скромной Мэри или кем-то ещё. Может быть, поэтому Фредди не переставал думать обо мне как о самой лучшей своей любовнице. Когда снова всё затихло, я дрожала, лёжа на нём, ощущая, как его плоть до сих пор пульсирует внутри. Фредди убрал пряди мокрых волос от моего лица и провёл пальцем по губам. Он улыбнулся, явно нисколько не собираясь говорить о серьёзном. — Дорогуша, есть вещи, ради которых можно думать о вечности. Не могу себя представить стариком. — О! Из тебя получится весьма забавный старик, — засмеялась я, совсем не зная, что он был прав. Он не состарится со мной, а я никогда не узнаю, что он думает о том, что я делаю сейчас. — А ты? — Моя пенсия уже не за горами: когда мне будет лет тридцать, меня выгонят из театра, чтобы дала дорогу молодым, — я грустно посмотрела на него. — В сорок лет мы уже старые развалюхи без детей и мужей. — Ну, рокеру всегда будет нужна подруга, — и мы оба засмеялись на это. — Так ты правда меня ревнуешь? — не унималась я. — Я знаю, что однажды мне придётся делить тебя со всем миром, — прошептал Фредди, его голос почти тонул в шелесте весеннего дождя. — И я боюсь этого больше всего на свете. — Почему? — тихо сорвалось с моих губ. — Потому, что знаю — это неизбежно, — он снова поцеловал меня, и я совсем забыла спросить, почему же он так думает на самом деле. Именно в то время кто-то принёс тот самый альбом, который я всегда называю своей путеводной звездой. И я влюбилась в эту гитару, в эти ударные, в этот бас и этот вокал. Я была загипнотизирована этим голосом, словно корабль, что мчится на скалы, слушая зов сирены. Я была именно этим кораблём, настолько меня впечатлила эта музыка. Думаю, нетрудно догадаться, о ком я сейчас говорю. Для меня каждый трек стал своеобразным откровением, и в тесной квартире Фредди я пыталась танцевать под ту самую песню, которая стала в итоге началом наших с Робертом отношений. Уже тогда я представляла, как в танце меня будут покорять, «насиловать» и отвергать. Я знала каждое движение ещё до того, как стала ставить номер для первого шоу. Я могла бесконечно слушать пластинку, восторгаясь голосом Роберта и гитарой Джимми Пейджа, которого уже знала по концертам его прошлой группы. Я сходила с ума, а Фредди ревновал. — Он тебе нравится? — Я даже не знакома с ним. Как я могу быть влюблённой в него? — Такую рыбу, как он, легко будет поймать в Лондоне. Но я не хотела бегать за Робертом Плантом. Я была влюблённой и думала, что у меня есть свой златокудрый бог, пусть Роберт тогда так себя и не называл. Я думала, что мы с Фредди будем навеки вместе, но я жестоко ошибалась. Однажды я достала билет на концерт Led Zeppelin в «Плейхаусе». Я знаю, что Фредди тогда был покорён Робертом, а я ещё больше. Я смотрела на него, постоянно поправляя волосы от волнения, ощущая снова все эти пульсации, которые исходили от голоса Планта. Фредди чувствовал мою симпатию к Роберту и каждый раз словно наказывал меня за это, предпочитая в постели доказывать, что мне никогда не будет хорошо с другими мужчинами. — Почему тебе нравится это? — спросила я однажды, не придавая никакого значения интимным пристрастиям Фредди. Да, Моррисон тоже увлекался подобным, но за этим крылось совсем другое — разбитое сердце и мысли о том, что все женщины шлюхи. Для меня было некоторой дикостью, пусть и в определённого рода книгах можно было встретить нередкие упоминания о таких вещах, но мне никогда это особо не нравилось. Странное это ощущение. Но почти каждый раз я уступала Фредди, когда он умолял меня. Я была слаба перед ним и не особо понимала, как пользоваться властью. Это я узнала лишь только с Робертом: он всегда был моим рабом в этом плане, впрочем, как и я у него. — В этом есть некоторая острота. — В дикой природе анальный секс несёт функцию подчинения и практикуется в случае недостатка самок. — Да, но у людей в наше время всё иначе. Ты же знаешь, что я не хочу причинить тебе вред. — Да, конечно. Мы стали часто видеться с ребятами из Smile. Фредди водил меня на их концерты, репетиции. Обычно я наблюдала со стороны, когда он начинал раздавать советы. Ну и самое интересное, что случилось со мной в тот период — это первые гастроли группы, на которые ребята взяли Фредди с собой. Я же приехала лишь через несколько дней, когда у меня выдались выходные. Тогда мы мало думали о деньгах, о том, что будет завтра. Мы жили всего лишь одним днём, не задумываясь о многом. Хотя в то время все так бездумно жили. Нас не волновало почти ничего, кроме, может быть, музыки, которая звучала всё громче и громче, а Фредди всё больше и больше понимал, что пора ему искать свою семью, хоть и никогда не скрывал, что всеми силами хотел бы попасть в Smile. Я приехала в Брайтон, потому что у меня выдались пятидневные выходные, чему я была очень рада. Аштон сказал, что мне нужно отдохнуть, ведь в то время я много репетировала, потом гуляла с Фредди, по выходным и четвергам выступала, а потом снова таскалась с Фредди по городу — конечно, все начали замечать, как я стала уставать. Да и эта грымза Сара пыталась сделать всё, чтобы выжить меня из труппы, но Аштон, как и другие члены театра, не давали ей это сделать. Я знала, что это означает: скоро мне дадут вторую партию в постановке, и тогда всё у меня будет хорошо. Солнце, песок, солёный воздух, музыка, прокуренные пабы — что ещё нужно было для счастья? Я не могла пропустить этот миг. Фредди ездил на концерты Smile в их фургончике и всегда выходил из него так, словно из гримёрной. Ни одной складки и ни одного пятнышка на узких белых атласных брюках. Ему нравились концерты ребят, и он никогда не упускал возможности посмотреть на то, как они выступают. Девчонки уже тогда начали на него засматриваться, наверное, ощущали, что перед ними будущая звезда, и он просто не знал, как отбиваться от них. Обычно в таких делах Фредди полагался на Роджера, знатного бабника, пусть у него и была вроде бы постоянная подруга — Джо Моррисон. Брайан тоже не отставал от остальных, хотя он был совсем не таким, как Роджер. Обычно всё внимание на себя переключал Родж и Фредди мог вздохнуть спокойно. — Дамы, — я подошла к сцене. На мне было платье из той же ткани, что и жакет Фредди. Выглядело помпезно, но мы были знатными щёголями. Девчонки, крутящиеся вокруг Фредди, бросали на меня злые взгляды, явно понимая, что происходит на самом деле. — Дамы, — повторила я, — расступитесь. Я взяла за руку Фредди, и он, облегчённо вздохнув, отправился со мной за фургон. Вслед мне послышалась брань, мол, всякие столичные штучки только и делают, что разбирают всех нормальных парней. Фредди резко прижал меня к холодному корпусу фургона, целуя в губы. Он был нетерпелив, а я была готова играть по его правилам, потому что я обожала это больше всего на свете. Наверное, нас слышали другие, но какое это имело значение? Тогда мы были поглощены собой и совсем не собирались прятаться по углам, как мы стали это делать позже, боясь, что кто-нибудь однажды узнает, что на самом деле происходит между нами. В то время мы были свободны от этого, а значит, и страсть была сладкой, а не порочной, какой она стала с годами. Потом мы с упоением смотрели концерт в Брайтонском колледже, наслаждаясь музыкой, а после этого собрались к морю, никак не ожидая, что за нами потянется хвост. Мы с Фредди во многом были без тормозов и совсем не побоялись пойти купаться. Апрель вовсе не располагал к этому, но нам хотелось рискнуть, учитывая, что Фредди любил плавать, да и я тоже. — Эй, стойте! — крикнул нам Брайан. — Вы совсем сдурели. — Не будь бабой, — бросил ему Фредди, оставляя одежду на холодном песке. Было очень холодно, но мы быстро согрелись, потому что стали дурачиться в раскатах тихих волн. Это было идеальное время. На улице уже стемнело, и город тогда не был таким дорогим и сияющим, но нам нравилась эта беззаботность — идти против правил и в чём-то против закона. — Не думал, что ты такая рисковая, — произнес Фредди, притягивая меня к себе в воде. — Они что там, сосутся? — услышали мы голос Тима и рассмеялись так громко, что Родж и Брай стали подкалывать друга. Я не была единственной в их компании девчонкой. Мне всегда было просто находить общий язык с парнями, потому что они были очарованы мной, а я нагло пользовалась этим. Хотя лишь только с годами я открою формулу, которая позволит мне быть в доску своей в компании мужчин, заставив их уважать и хотеть меня. Но тогда всё получалось само собой. Так просто, что казалось, я и вправду та самая богиня, которой меня называл Фредди. Мы шли к отелю, где решили остановиться на ночь всей нашей огромной компанией, ощущая, как дрожим от холода. Прохладный ветер обдувал мокрую кожу, а Роджер постоянно приговаривал, что так нам и надо на самом деле. — Вот, держи, — он подал мне своё большое полотенце, когда мы оказались в комнате. Брайан принёс всем чаю, добыв где-то коньяка. Пусть он и был паршивым, но сейчас и такое вполне могло сойти, чтобы согреться. — Сумасшедшие, — Брайан сел в кресло, делая глоток коньяка. — Жить с тормозами вообще скучно, — ответил Фредди, и все рассмеялись. — Что потом рассказать другим? Мне досталась кровать. Хотя в итоге с одной стороны спал Фредди, прижимая меня к себе, а на другом краю ютился Брайан, явно всеми силами стараясь не дотрагиваться до меня, будто боясь гнева Фредди. Роджер спал на диване, а Тим — в кресле. Я проснулась первой, выбираясь из плена рук Фредди. Оставив краткую записку, я отправилась в город, чтобы купить немного еды. Я всегда была для парней палочкой-выручалочкой, потому что у меня были деньги, в то время как все они жили от получки до получки. Тим и Фредди всё ещё учились, Брайан преподавал в Имперском колледже, а Роджер работал то тут, то там, собираясь в ближайшее время вернуться в колледж. Когда я возвратилась в номер, ребята о чём-то спорили. Наверное, опять посылали Фредди с его советами, а может быть, повздорили из-за того, что он почти всегда таскал меня с собой. Кто знает? Я так и не спросила, что случилось в тот вечер. Мы поехали в следующий город, где всё было не так весело, как в Брайтоне, но мы были счастливы. Свобода. Мы двое. В этом огромном прогнивающем мире, который совсем не собирался распахивать для нас объятья. — Наверное, я перееду к тебе, — сказала я, когда мы прибыли в Лондон. — Ты уверена, что готова к такой жизни? — голос Фредди дрогнул. — Дорогуша, ты должна жить в комфорте. Ты не создана для съёмных квартир и голодных вечеров. — Я хочу жить с тобой, — просто ответила я. — Быть с тобой рядом. После дня рождения съеду от отца. — Не пожалей потом, — Фредди сжал мою ладонь. Я совсем не жалела об этом. Никогда. Это не то, что следует прожить иначе.

***

— Вы были счастливы тогда? — вопрос Донна заставил меня вздрогнуть. — Конечно. Мы были счастливы, — я отпила вина. — Мы не знали границ. И несмотря на то, что порой нам нечего было есть, что в нашей квартире жило по девять человек и нас могли в любой момент выгнать за шум, мы уж точно были счастливы. — А наркотики? — Донн, конечно, хочет знать об этом. — Тогда их не было, да и потом их было не очень-то много. Но отрицать этого не стоит. Мы с Фредди были в стороне даже от табака, это потом нам пришлись ко двору все плохие привычки, — я замолчала. — Когда появились деньги и нас стала окружать роскошь. — Дальше был Ibex, — констатировал Донн. — Да, ещё одно золотое время. Но оно быстро прошло и никогда уже, по сути, не вернулось.