The Souls cannot Die: Beyond the Life

      Перед взором высился древний замок, окутанный красноватой дымкой из жерл кипящего ядра. Дышать было трудно из-за частичек витающей каменной пыли, забивающейся в горло и легкие. И жара. Гекате то не доставляло дискомфорта, но забытые ощущения сбивали дыхание, которое здесь и не было нужно — даже опасно. Шаги по каменному мосту тверды. Глаза безразлично смотрели только вперёд на высокую арку, заточённую воротами. Под мостом кипела бездна, языки пламени и расплавленного огня которой извергались ввысь, охраняя древнюю крепость с не менее древним обитателем. Взгляд прошёлся по каменным валунам стен, где иногда встречались провалы темноты — комнаты. Нескончаемые. Вечные лабиринты, которые порой меняли своё направление. И башни, пронзающие густоту кровавых облаков — границы Нессуса. За ними — междумирье, где можно сгинуть, не зная, куда направляться. А знать нужно, так как любое промедление и само измерение может поглотить и испить все силы.       Взгляд перед собой и несколько шагов. Огромные, исполинские ворота распахиваются перед той, которой не было более двадцати веков. Пустынное пространство огромной залы объято мраком. Ощущение того, что за тобой следят, скользкими щупальцами касалось кожи. Факелы на стенах вспыхнули и пришли в движение, освещая пространство из тёмного гранита. Стены мерцали отражающимися огоньками, из-за чего казалось, что те объяты пламенем.       Смотря на то, как факелы выстраиваются в два параллельных ряда, Геката сделала шаг. Непосвящённому могло почудиться, что девушка шла на месте. Однако стены двигались в такт продвижению. Нескончаемый коридор огня провожал её в глубину крепости. Полыхающие стены сменились тёмным камнем. Пол стал ровнее, а на стенах появились следы цивилизаций, забытых на земле. Утерянные произведения человеческой творческой мысли, навеянные шёпотом демонов и ангелов встречали Селину скульптурами и картинами. Те же следили за дьявольским созданием, поворачиваясь или пытаясь прорваться к ней. Шорох давних времён заполнял проход, уже освещаемый драгоценными канделябрами.       Ещё несколько шагов и факелы преградили путь вперёд, заставляя повернуться влево. На Гекату смотрела чернильная бездна океана, где маялись неизвестные неприкаянные души, служившие этому месту глазами и ушами. Те пришли в движение. За гладью воды показалось окно, которое находилось на той стороне преграды. Переступив её, Селина прошла внутрь огромного помещения, из которого открывался вид на всё бескрайнее измерение Нессуса. Из кровавой дымки то и дело показывались замки и рвы, на земле называемые улицами. Огонь из расколов, освещавший измерение красными всполохами, бесновался. Воздух то и дело искрился наподобие молний: измерение было неспокойно.       Помещение было огромным. Над выстеленном искусной мозаикой полом в вышине раскрывался потолок, напоминающий звёздное ночное небо. Пара стульев стояла перед очагом, который напоминал скорее дыру в саму Геенну и откуда адское пламя вырывалось яростными языками, что никак не способствовало уюту. А у дальней от входа стены расположилась кровать, которую в человеческом мире не встретишь: не просто огромная, а целый постамент, увенчанный высокими стойками, с которых струилась лёгкая светлая ткань. Почти прозрачная. И белоснежная перина с парой огромных подушек без одеяла.       И тут Гекате подумалось, что так будет выглядеть её вечность — на то рассчитывает Люцифер. На долгую схватку, где он должен выйти победителем. Девушка ненадолго прикрыла глаза и стала закрываться от всего, что её окружает. Селина должна быть тенью. Не мыслить, не чувствовать, не думать, не выдавать ничего. Здесь не было времени. Здесь даже нельзя было принять какое-то явление за точку отсчёта. Вероятнее, что его здесь и не было вовсе.       Открытые глаза горели ровным светом. В океане взгляда царил штиль. Всё, что могло быть в ней, закрыто за печатями заклинаний и барьеров. Чтобы Повелитель не смог знать, что существует в Селине и живёт по сей день. И главное — стремление вывести отсюда сестёр и спрятать так же, как Серену. Если повезёт, то спастись самой. "Только тень", — повторила себе и Кире Геката.       Даже разверзшаяся стена правее от стоящей девушки не вызвала ничего в чувствах или мыслях. Взор лениво следил за трескающимися красными камнями, которые обращались с ничто и истлевали в вечности. Огромная арка вырисовывалась под шум разрушения, перемежающегося с рёвом пламени за окном и гудением самой бездны где-то в глубине Баатора.       — Ты быстро управилась, — довольно протянули издалека открывшейся комнаты.       Селина спокойно продвинулась вперёд, чтобы увидеть комнату, которую никогда не забудет, несмотря на то, что была в ней несколько мгновений. Тёмная кровать вдалеке у окна. Чёрная ласнящаяся перина, которая забыла, как на ней умерла Её Величество. Серена, отдавшая ей свою суть, которая спрятана в мирах так далеко и глубоко, что и вечности не хватит найти.       — Не буду приветствовать тебя банальными фразами, к которым ты успела привыкнуть у людей.       Селина перевела взгляд на высокого мужчину, стоящего к ней спиной у стола, которого здесь не было... Или она не помнила, что очень вряд ли. Мыслей не было слышно, но, тем не менее, Геката отметила где-то слабо то, что не зря эхо смерти Серены пущено в ход. Очередное напоминание, что её будут ломать. Заходить с разных ракурсов. Искать слабость. Нащупывать тонкие места, которые можно правильно передавить, чтобы сломать барьеры. И всё только с одной целью — не убить, а получить сущность на добровольном сновании. Как дар, чтобы избавиться от проклятия.       Мужчина повернулся к ней, кивая в сторону стола, где стояли изысканные вазы с различными яствами, и держа два кубка в руках.       — Просто прошу оказать мне честь присоединиться ко мне.       Взор Гекаты столкнулся с тёмными провалами глаз Дьявола, протягивающего ей массивный золотой бокал, который наверняка был самым красивым произведением исскуства древней эпохи. Изящные вензели, тонкие нити драгоценных камней, хрупкие краешки благородного металла. Девушка не двинулась с места не только из неприязни к театру, но и по причине непонимания, зачем Люциферу устраивать спектакль.       — Хм... — Дьявол легкомысленно усмехнулся и пригубил из одного из кубков, промокнув чётко очерченные губы. — Это вино тех времён, когда ты и твои сёстры были победоносными Валькириями и опорой всего Баатора. Прекрасно утоляет жажду, которая весьма изнуряющая после долгого пребывания у смертных.       Геката почувствовала ту самую жажду только после слов Дьявола, но не приняла бы от него ничего — привыкнет.       — Или после долгих пыток...       Взгляд Селины, как и тон голоса, не выказывал ровным счётом ничего. Девушка стояла ровно, ничего не демонстрируя ни в положении тела, ни в мимике, ни в сущности.       — Вижу плоды твоих экспериментов, — Люцифер не глядя поставил свой бокал на стол и начал приближаться к Гекате, не сводящей с него взора. — Такая уверенность, что сбежала из моих рук, — огонь в глазах Селины не дрогнул, что вызывало восхищение и одновременно раздражение. — Я мог благородно позволить тебе пребывать в неведении, — Дьявол встал напротив девушки, возвышаясь над своим творением. — Но... Наблюдать за тобой всё это время было... занимательно. Так ретиво пыталась вернуться из своего измерения, — Падший внутри усмехнулся, так как реакция пламени в глазах выдала, что Геката потряслась, хоть и мимолётно. — Столько раз.       — Лжёшь, Повелитель, — впервые Селина позволила реакцию здесь: дуэль так дуэль. — Не подменяй откровения оракула своими домыслами.       — Хм, — мужчина прищурился и наклонился, положив широкие горячие ладони на кажущиеся хрупкими плечи. — И всё же...       Вот тут Гекату ничто не могло сдержать. Девушка потрясённо уставилась на Люцифера, за спиной которого из появившейся дымки показались яркие всполохи непокорности и отчаяния. Слепящие, разные... родные. Они двигались за веретеном метафизических оков, дыша и не сдаваясь. Борясь за выживание. Кроме пары, которые были спокойны. Нет, вымученными, слабыми, потускневшими. Селина могла представить их, словно видела лица перед собой.       — Твои видения о них тоже были ложью? — Геката слышала подчиняющий голос будто издалека, а не в нескольких дюймах от себя, даже не замечая, как мужчина переместился за спину ошеломлённой и голодно вглядывающейся в сородичей девушке. — Вы сильны. Непокорны. Совершенны. Кроме одного...       У Селины сдавило горло, отчего голова девушки взметнулась, но было поздно. Пламенные пальцы покинули кожу, как и видение перед глазами. Девушка прыгнула вперёд за сёстрами, вернее тем, что от них осталось — сущностями, как всё испарилось. Перед глазами возник каменный пол, и Селина перекувырнулась, приземлясь на стопы и удерживая равновесие выставленной ладонью. Голова взрывалась. Казалось, глаза сейчас лопнут от давления. Кости и суставы нещадно залмило, а мышцы будто свело судорогой. Непонимая, что происходит, девушка еле подняла голову, чтобы встретиться с вожделеющим взглядом триумфатора.       — Ты всегда была серым кардиналом. Настало время выйти из тени.       — Где они и что ты со мной сде... — Селина заскулила, все силы бросая на то, чтобы бороться с усилившейся болью в теле и не упасть, не рухнуть под ноги палача.       — Много вопросов, моя королева, — Геката испепеляла взглядом Мессира, стиснув зубы. — Но я отвечу. Они в этом замке, а на тебе теперь клеймо, которое могу снять только я, — слова о метке и его восприятие откликнулось новым приступом, с которым совладать было практически невозможно, пришлось упасть на колени... — О, да. Любая твоя мысль, не связанная с моими планами на тебя, будет приводить тебя в положение, в котором ты сейчас.       — Мразь... Аааа! — девушке показалсь, что её подбросило на месте от боли, хотя она просто рухнула на бок, корчась от ненависти, которая только усугубляла пытку.       — Ты мне сама подсказала, как действовать, — Селина с жаждой убийства смотрела перед собой, не понимая, что происходит. — Андрас? — снова приступ боли, отчего девушка на каменном полу расправилась, словно пружина, пока Дьявол обходил её по кругу, любуясь реакцией. — Такую связь разорвать просто так невозможно, ты права. Как и в том, что я буду её хранителем. Тебе лишь нужно самой захотеть этого.       — Пошёл... ты, — выплюнула девушка, пытаясь совладать с неясным воздействием, источник которого не могла обнаружить.       — Как нелюбезно! — кулак мужчины с силой сжался и крик Гекаты, казалось, заполнил весь Баатор.       И тишина. Мрак... Снова боль при мысли о мраке даже в забытии. Чувство невесомости прожигало кожу, а разум, подкидывающий ассоциации о других прикосновениях, приводили в помешательство от пытки и тщедушные мысли о смерти.       — Ты будешь моей, — снова шёпот из темноты. — У тебя не будет ни выбора, ни желания иного.       Чужой мрак расступился. Перед глазами простиралась комната с видом на Нессус, окаймленный и испещрённый огненными рвами. Камень под щекой был мокрым от слёз и слюны, которая текла и полуоткрытого рта. Боль ушла, оставив зияющую дыру. Девушка, обняв себя руками, перевернулась на живот, чувствуя, как шею сдавливает что-то колючее. Дрожащие пальцы протиснулись по груди и нащупали странную прерывистую полоску на шее. Ошейник! Метка рабыни... Клеймо преступника и приговорённого к смерти... Как тогда, только выбитый на самой сути и коже, и его просто так не разрубить...       Глаза Селины закрылись, а сквозь веки продолжали литься слёзы. Ни о чём и ни от чего. Не думать! Нельзя мыслить! Но догадка о том, что она просчиталась не приводила к боли. И была столь органична состоянию, что позволила встать на четвереньки. Ведь отвечала магии возложенного на неё проклятия.       Это конец. И никого не будет рядом. Нет ничего, что смахнуло бы безумие, которое поселилось во взгляде. Нет того, кто подчинит мрак, сделав его убежищем для девушки и себя.       Это фиаско...       И тут перед взором из кровавого, коньячного марева возникли из памяти всполохи. Нет! Борьба только началась! Её застали врасплох. Как будто она не знала, на что способен Люцифер, какие иллюзии он может создавать и как извращать реальность.       Рывок и девушка села на колени, не открывая глаз. Барьеры. Не мыслить! Ничто не станет препятствием. Ничего не исправить. Ничто не вернуть, кроме того, зачем она здесь. Стены! Рабыня. Только вот она нужна Мессиру, иначе зачем ему непокорная Геката. Снова преграда! Нужна? А он нужен ей, чтобы... Печать! Всё, ничего и ничто. Ничто...       Взгляд распахнулся. Стеклянный. Безжизенный. Без искры. Пленница? Да. Без оговорок и сносок внизу текста? Да будет так.       Ноги не сковывала боль. Девушка выпрямилась, смотря прямо и безучастно. Марионетка. Но у любой марионетки есть история. История — часть её существования. И схватка будет пока на поле Дьявола. И ничто не выдаст иного расклада.

***

      Поступь босых ног была неслышна и не ощущаема. Словно тонкая, точёная из соблазна фигура парила над исполосованным полом, озарённым огнём, видимым сквозь высокие узкие окна, вершины которых не были видны. Короткие полупрозрачное светлое платье вряд ли скрывало внешность, вожделенную для любых утех. И только рисунок цепей на запястьях и шее выдавали принадлежность "вещи". Кандалы и оберег одновременно.       "Радушная" встреча хозяина потерялась в отсутствии времени, которая и принесла ей клеймо. Метку, которая могла быть только показана, но не по сути. Выверенная линия подчинения давалась нелегко. Сколько месяцев Дьявол не удостаивал пленницу своим визитом. Однако иногда проскальзывающие мысли отдавались болезненной ломотой, а некотрые облегчением.       Её дрессировали, как собаку! Издалека, неощутимо, но так, что всё сказывалось на собственной шкуре. Буквально. Шрамы исчезали быстрее, чем раны на сути и душе. Порой ей казалось, что проказа достигла самых глубин, и тогда всё шло в ход. Изодранное собственными когтями горло и прогрызанные клыками запястья не приводили ни к чему, кроме как к ещё большей боли. Только неприякаянные души сновали в огромных покоях Селины и Люцифера постянно, показательно убирая комнаты от крови и залечивая раны. Внутри всё рвалось на части. И чем дальше шло время в одиночестве, тем больше накатывали подозрения, что Дьявол нарушил сделку. Что изничтожает тех, кто стал гарантом её нахождения здесь. Что она применила мало сил. И существа, жизнь которых она выторговала, сами того не ведая нарушили завет — остаться там, в другой жизни, не зная, что есть Геката, что была жница... Что она вообще была когда-то... Может Андрас сохранил в себе нечто, что она просмотрела... Или Кревен заподозрил нечто странное и принялся её искать.       Тревога захватывала с головой. Она почти перестала владеть собой, когда пришло понимание, что ею просто-напросто манипулируют. Изводят до такой степени, чтобы проникнуть дальше. Добраться до сокровенных знаний, до не до конца похоренных кадров памяти и чувств о земном измерении. Озарение стало концом сумасшествия. Что означало одно — Селина оказалась права. Ею владели и пытались выведать всё, что могло помочь Дьяволу захватить главный зарок выживания всех сестёр — Серену. Шестнадцатая, когда как в видении было только четырнадцать. На самом ли деле пленницы находились здесь? Живы ли они?.. Размышления не приносили боли. Её слушали. Посему вечные вопросы самой себе изничтожали навязанную извне тревогу, выматывали. Но не только саму Селину, но и Люцифера.       А тот щупал, высматривал, пытался ощутить нити, за которые возможно потянуть. Истощало именно то, что Геката вовремя закрывалась, будто чувствовала внимание. Сам Дьявол указывал на бреши в её обороне, и девушка споро исправляла собственный просчёт. Его то приводило к провалу за провалом. Мессир снова и снова брался за дело и каждый раз тот же результат, вернее, его отсутствие. Селина вряд ли чувствовала его гнев, так как полностью запиралась в себе, не допуская того анализировать, что происходит на том конце рабской метки. Как хозяину видится её тщательно скрываемое беснование, порой прорывающееся откуда-то из глубин. Ей показали, что в замке она не одна. Геката чувствовала родственную суть сестёр и не могла выйти на них. Блуждала по корридорам с оберегаемой в глубинах сути надеждой услышать отклик. Или боль, означающую, что она близка к сокровищу Дьявола. Но и той не было... Она знала, Люцифер осознанно не прибегает к своим первоначальным методам, когда буквально пытался ломать создание, не втаптывал Селину в грязь нечистот от низших, не держал в катакомбах.       Тут Геката замедлила шаг: Повелитель не знал, с чего начать и ждал, когда как Селина уже в который раз думала, что провести тут вечность далеко от её планов. Как начать партию, чтобы та привела её в конечном итоге и к сёстрам, и к гибели носителя силы Баатора? Каждый ждал хода от другого, маскируясь в олицетворение полного безразличия, не давая сопернику ничего из подсказок. И оба знали, что всё не более, чем блеф.       Селина завернула за угол, уже видя вдалеке знакомые красные отсветы от огромного провала окна. И места, где всё когда-то началось. Лёгкая поступь босых ног стала менее ровной, но едва ли этот нюанс брался в расчёт, когда затишье просто оттягивало неизбежное. А какое оно?.. Терпение не было сильной чертой демонов, а вот выжидание для выплескивания своего нетерпения уже ближе к природе. Демоны в Малшиме, так ведь. Просто так они не могли оказаться здесь, значит, готовится нечто.       — Мне кажется, ты начала догадываться, — послышался голос из соседнего помещения.       Геката ничего не ответила и просто прошла дальше к окну, никак не коря себя за громкие мысли — они никак не содействовали планам Люцифера. Главное всегда оставалось вне поля его зрения и это важнее остального. Под кожей даже было ощущение некоторого довольства, что всё сдвинулось с мёртвой точки. Но... принадлежало ли оно ей?... На лицо легло мрачное безразличие.       — Слухами полнятся измерения, рекой Стикс расстекаясь по Аду, — чуть ли не пропел Люцифер, а его глубокий прекрасный голос слился со звуком вина, ударяющегося о бокал. — Они решили, что раз у меня нет власти вернуть то, что принадлежит мне и спрятано прямо у меня под носом, то пришло время устроить очередной передел власти. На моей памяти, уже перевалило за пару сотен попыток. Тебе выгоден был бы такой поворот событий, не так ли? — последняя фраза была сказана столь многозначным тоном, с клеветнической улыбкой, которая просачивалась в каждый звук, что даже не стоило внимания девушки на этот источник лукавства.       — Да, — чётко припечатала девушка, так и не посмотрев на вставшего в проёме меж двух покоев высокого мужчину.       — Только их светлости герцоги вряд ли будут знать, что делать с такими, как ты...       — Ты будто бы знаешь, — не сдержалась Геката, обернувшись к Дьяволу и видя только растянутую в довольстве улыбку, что могло сбить с толку только какого-нибудь суккуба.       — Есть варианты. У них же вариантов никаких не будет, кроме как отдать вас в пасть Церберу, не понимая, что за сила им могла бы принадлежать.       — Уже просчитываешь варианты сдачи и торгов? — зло усмехнулась Геката, и улыбка напротив осталась разве что в колком взгляде на непокорную девицу.       — Скорее, позволяю тебе подумать и о последствиях, если выберешь идти прямым путём.       — Что ж, — Селина хоть и осторожничала, но позволила себе раскручивать относительную, очень выборочную, открытость Люцифера, который по-хозяйски двинулся к лежбищу. — Что, если мы их не будем интересовать и они изгонят нас со своих вотчин с проклятьем не появляться? Уничтожить нас не получается даже у нашего Создателя, а оставлять подле себя неизвестных существ слишком опрометчиво.       — Мечты тебе не чужды, — статно хохотнул Дьявол и опустился на перины, которыми Геката ни разу так и не воспользовалась, считая это низостью. — Власть, милая. Власть не позволит никому из нас избавиться от того, что станет её гарантией. Возможностей избавления от вас множество, но отпускать таких, как ты из поля зрения — желание господства не допустит подобного легкомыслия. Ты в полной мере понимаешь, о чём я говорю. Этой властью ты обладала над демоном. Ты ведь помнишь, каково это, когда он отдавал тебе бразды правления, а ты выстанывала его имя?       Селина смотрела на Люцифера и все силы пускала на то, чтобы не позволить ярости вырваться из глубин сущности.       — Они узнают, что ты за создание, душа, — промурлыкал Дьявол, намеренно используя это обращение, учитывая контекст ранее произнесённых слов. — Завершая: даже намерение о предательстве с твоей стороны уменьшит ставку в нашей партии ровно на одну лелеемую тобой жизнь. Очень ценную, как я помню его по нашей общей истории.       — У меня нет желания служить никому, кого ты представляешь, — чеканно проговорила Геката, сверля Люцифера решительным взглядом: игра так игра. — Решат они смести тебя, от меня им не будет ни помощи, ни сопротивления.       — Ты служишь мне и всегда служила.       — Боишься их, Мессир?       Селина видела в глазах Люцифера желание ответить уже не словами. И видела, как за гневом виднеется лукавство, которое означало, что он не посмеет пока причинить ей ущерб. Ведь это отгородит его от неё ещё на более дальнее расстояние.       — Мне нравится твой норов, не теряй его на сегодняшнем приёме. Время пришло показать, с чем они столкнутся, если посмеют приступить к исполнению своих планов.       Искорка довольства всё же вспыхнула в дьявольском взоре, когда Геката сомкнула зубы от перспективы, обозначенной Люцифером. Мужчина резко развернулся и быстро вышел из почивальни, в которую впорхнули несколько эриний и подлетели к Селине. Девушка даже не обращала внимания на скорые и точные манипуляции, готовившие её к выходу в свет, который она не могла назвать иначе, как демонстрацию. После стольких месяцев относительного покоя — разумеется, в категории этого места. И становилось мерзко...

***

      Мерзко в том числе от того, что её оставили практически нагой. Что её сравнили с продажной девкой, ищущей, кому бы продаться, чтобы выбраться. Посыл был и в том, что именно в предательстве. Власть просто так не отдаётся в Бааторе никогда — непреложный закон. Но слова... тон, которым обозначали пагубность такого решения, метафорической слизью струился по коже. Была ли возможность организовать предательство Дьявола и сместить его? Бесспорно. Только поступить так мог только тот, кто не знал Герцогов Баатора. Они не ведали об условиях сделки, безусловно. А ей пришлось бы действительно продаться, чтобы получить желаемое. На том пути вариантов провала или потери себя и контроля над ситуацией становилось столько, что вовлеченные в это стороны быстро бы подвели Гекат на эшафот. Аббадон, Набериус, Белил, Бафомет и другие прародители, да тот же Оробас уже могли бы свести данную авантюру под откос. Дело не в их преданности Дьяволу, а в порядке вещей, который гарантировал и им дальнейшее существование. Отвернуть от Люцифера махину из его генералов и маркизов можно было, но время было бы не на её стороне — раз. Сразу второе и самое гадкое — она в кандалах, позволяющих Люциферу отслеживать всё, что с ней происходит. Пойти на дерзость и рискнуть — потерять жизни тех, которые она выторговала.       Тупик? Она отказывалась мыслить такими понятиями. Как бы ни странно это не звучало, сейчас у Селины было больше рычагов для контроля и манёвра. Ей понятны правила так же, как и Люциферу. Её план — поиск и вызволение сестёр с последующим побегом. Его — слом Гекаты и возврат её бунтарства под его руководящую длань. И тут только внимательность и поиск возможностей могли быть ей союзниками. Так же, как осторожность, чтобы Люцифер не мог просчитать её дальнейшие шаги.       Обозначив внутри себя эти постулаты, Геката поморщилась от натирающего кожу состаренного железного облачения. Пластины, прикрывающие только часть груди и пах, вонзались цепями в ребра и бедра. Такие же босоножки на высоком тонком каблуке сжимали стопы ремнями. Пока небольшие красные струи на молочной бархатной коже довершали картину пленницы, идущей в жерло, устроенное господами подземного мира. Мало того, что кожу резало и жгло, так в довершение всему этот маскрад был настолько тяжёл, что любое другое существо свалилось бы сразу после одевания. Не говоря уже о пути к сборищу и, наверняка, долгому променаду среди высших демонов.       Когда вездесущие факелы заставили её повернуть в сторону, откуда слышались разномастные голоса, среди которых выдалялись булькающие, квохчащие, изрыгивающие тональности, локоть Гекаты подхватила рука высокого демона. Та лишь лениво покосилась в сторону, увидев неприятно ироничную улыбку, с которой можно было встретить маньяка в подворотне.       — Я же говорил, что буду ближе, чем ты думаешь. Неплохо держишься.       — Странное от тебя веет удовольствие от сопровождении рабыни на шабаш.       — Просто мы оба знаем, что это всего лишь слова, — тише заметил демон, распахивая вуаль магии перед ними. — Если бы то была рабыня, её бы вёл явно не я.       В последний момент перед тем, как вниманию новоприбывших предстало не имеющее границ пространство, объятое пламенем, Селина всё же стрельнула взглядом, чтобы встретиться со спокойным и уверенным взором тёмно-карих с медным отливом глаз Советника. Почему-то ей стало легче сделать следующий шаг под красной дымкой неба Нессуса.       Зала перед ней оказалась огромной площадью с несметным количеством существ. И прекрасных, и нелицеприятных, а где-то просто вызывающих тошноту. Ничего нового для Гекаты, однако прошло слишком много времени и не в этом мире, чтобы опустить про себя такую ремарку. Селина не окидывала взглядом пространство, а просто на периферии зрения улавливала на себе заинтересованные, кровожадные, гадливые, алчные и вожделеющие взгляды. Аббадон, облаченный в простые одежды, которые присущи были высшему демону-Советнику, вальяжно пошёл по длинной дуге перед публикой. Неприятно сжав ладонь Селины, он вытянул их руки вперёд, давая всем осмотреть обретение Дьявола — Советника Гекат. Она едва поспевала за широким шагом Аббадона в тяжёлом одеянии, удерживая на лице безразличие и холодность. От немало весящей диадемы на собранных в косу вокруг головы волосах шея начинала ныть. А внимание, усердно привлекаемое провожатым, только добавляло ощущение кандалов. Её демонстрировали как диковинку на аукционе в ожидании, какую ставку предложат.       — Не остаётся сомнений, что слухи в мирах перестанут досаждать всем нам!       Бархатный, с ноткой каверзы и неприкрытой угрозы голос прошил тело девушки, отчего коленки чуть не подкосились. Геката быстро сбросила с себя внезапно пропущенный удар прекраснейшего тона хозяина Малшима и повернулась к публике, ведомая строгой рукой Аббадона. Ощущая на своей спине горящий взгляд холодных глаз Мессира. Она не видела ничего перед собой, хоть и её взор был устремлён на существ.       — Если сомнения есть, то извольте проверить их на истинность!       Аббадон резко отпустил руку Гекаты. Селина от неожиданности сделала шаг в сторону, уже успев привыкнуть к опоре в виде демона, и повернулась полубоком к основной площадке, чтобы посмотреть на Дьявола. Но не успела этого сделать, так как чутьё оглушительно взревело. Девушка на голых инстинктах кувырнулась через голову назад, каблуками вонзившись в каменный пол. Невольно горячий воздух с пылью и серой ворвался в лёгкие от внезапности стороннего боевого выпада.       Перед ней возникший из мрака корнугон заносил огромный, напоминающий рваную пилу, меч, оканчивающийся смертоносным хлыстом. Огромные крылья, покрытые крупной чешуёй, расправились, стремясь ввергнуть жертву в бездну страха. Глаза на морде ящерицы, голову которой венчали острые, устремлённые прямо вверх рога, не содержали ничего, кроме жажды уничтожить. Корнугон стоял на задних лапах, будучи выше Гекаты минимум вдвое. Резкое движение рукой вниз, и клинок с хлыстом оставил огромную трещину в камне, которую Селина перелетела в прыжке, едва успев встать за спиной у нападающего. Длинный хвост взял широкую амплитуду, и ящер вильнул им, стремясь сбить девушку с ног. Та, снова прыгнув и пропустив хвост ящера мимо, вонзилась острыми железными каблуками в основание крыльев на спине. Площадку и близжайщий радиус вокруг замка огласил яростный рёв зверя. С силой схватившись на рога и высвободив стопы из кандалов осточертевшей обуви, оставшейся в спине зверя, Геката перекувырнулась и села на длинную морду существа. Со всей яростью о том, что от неё требуется в кровавом месиве устроенного Повелителем спектакля, она вонзилась руками в глазницы ящера, снова вызывая уже рёв боли. Огромные когтистые лапы ударили по вмиг опустевшей морде после того, как Геката успела спрыгнуть с корнугона. Босыми ногами они сделала несколько шагов, и тут оскалившаяся пасть повернулась чётко к ней. Подобрав наощупь хлыст, существо немедленно вонзило меч прямо рядом с девушкой, отчего взрыхлённые валуны сбили Селину с ног и та перекатилась в сторону. Наблюдая за прислушивающимся корнугоном, Геката взяла с земли небольшой камень, вскочила и быстро ушла от новой атаки. Попутно пытаясь приобразить найденное в подобие оружия. Шёпот древнего языка безальтернативно выдавал добычу охотнику. Камень вытягивался в узкую полоску, больше напоминающий заострённый меч с каменной же рукояткой, пока Геката просто скрывалась в хаотичных манёврах слепого, но весьма точного в нападках ящера.       Когда преображение закончилось, а громадная лапа зверя почти настигла Гекату со спины, та извернулась и перепрыгнув конечность обрубила ту напрочь. Та от демонстративного жеста воительницы полетела в расступившуюся толпу подлунных. Рёв не прекращался более ни на миг. Зверь, обезумев, принялся крушить всё, до чего мог дотянуться. Факелы в каменных чашах вырывались со стен и бросались куда только можно. Челюсти, которые могли заглотить девушку одним махом, яростно смыкались. Болотистая жидкость из обрубленной конечности хлестала по площади, задавливая всё гнусным запахом гнили, серы и удушающей кислоты. Когда морда ящера почти добралась до Гекаты, стоящей у стены, та запрыгнула на остаток вырванного факела и двумя руками полоснула зверя по шее, стремясь отрубить голову. Но углубиться в тело получилось не до конца, а застрявший кончик меча не поддался усилию его забрать. Клинок вырвали из рук Селины резкие метания корнугона, пытающегося избавиться от зудящей занозы. Гекате, за неимением много выхода, пришлось оставить меч в шее и ретироваться, перепрыгнув через ящера и оказавшись у него за спиной. Тут в отсветах пламени она увидела выброшенное оружие корнугона. И ринулась к нему, пару раз перепрыгнув через не останавливающийся хвост.       Дезориентированное от боли и потери сил животное корчилось у стены и будто хотело вплавиться в камень. Геката еле-еле подняла массивное орудие. Публика стояла не шелохнувшись. Аббадон и Дьявол стояли на тех же местах, что и прежде — на возвышении во главе пространства у широкого стола и огромного главного трона. Селине не нужно было смотреть на них — их взгляды легко могли оставить ожоги на покрытой собственной кровью коже. Всё её внимание было приковано к зверю, который чувствовал саму смерть перед собой. Магия Гекаты овевала пространство, заставляя всех чувствовать себя в напряжении. Разум захватило желание покончить со всем этим быстрее, дабы не видеть смертельной агонии конругона перед собой. Глаза обуял холод, а рука как у палача забросила хлыст на шею животному, стараясь зафиксировать ящера у пола. Хлыст натянулся, вторая рука споро вырвала из шеи меч и одним точным ударом обезглавила ящера. Тело взмыло в вверх и в сторону от последней конвульсии и упало на бок. Из шее источались струи жидкости, от которой тошнота подкатывала к горлу.       — Сомнения, Мессир? — не так, чтобы громко, но достаточно, чтобы все на площадке услышали голос, который пропитался могильным тоном приговора, который претил Гекате — это существо использовали на потеху так же, как её саму.       Девушка подняла глаза и прикипела взором к Люциферу, который не моргая смотрел в ответ нечитаемым взглядом, пока взгляд Селины полыхал пламенем обвинения. Хрупкая рука отбросила оружие и мягко повела по воздуху. В расщелинах, оставленных схваткой, вспыхнул адский огонь. Тот тягуче заструился от уцелевших факелов по трещинам в сторону павшего противника. Огромное тело объяло пламя, напоминающее исполинский погребальный костёр в духе человеческих предков. Чтобы освободить от мерзости вечного гниения и дать беспрепятственно уйти в небытие. И довершила фразу:       — Искать истину можно только в том, что создано.       Где-то вдалеке мелькнуло что-то такое... ответное, понятное и сокровенное, что Геката сделала шаг назад и отвернулась от Люцифера. Встречаясь с синими глазами на бледном лице. А рядом... черные одежды идеально сидящего фрака, который отличался от человеческого. Она не хотела видеть лицо демона. Но взгляд Сиэля был настолько искренним на этом шабаше, столь родным, что Селина чуть сощурилась и отвернулась от толпы, в глубине которой были те, кто должен оставаться преданным забвению. Барьеры не рухнули и даже не пошатнулись. Но стало легче после устроенного представления. Не настолько, чтобы воспарить, но разум успокоился после выплеска силы. Она показала Мессиру в ответ на её унижение, кто он для неё на самом деле.       Пока она вышагивала босыми стопами по полу, она чувствовала на себе перехлёст нескольких взглядов. Дьявола и Аббадона перед ней, и синего и кровавого позади. Причем в спину ударялось любопытство, такое кровно узнаваемое, с непониманием и неузнаванием, что можно было не беспокоиться.       Призрачная мелодия постепенно заменяла собой треск огня и тишины. Средневековые мотивы уверенно заполняли площадку, как и разномастные голоса и звуки, которые были далеки от привычной речи. Будто не было кровавого месива ещё несколько мгновений назад. Словно ничего не произошло…       — А тебе, оказывается, можно довериться, — довольно протянул Дьявол, вставая с места и разворачивая Гекату обратно к публике.       — Я ещё не закончила начатое, — ровно проговорила девушка, чувствуя, что ногам стало легче без этих жутких кандалов, в отличие от груза на душе о схожести с павшим противником, который, наверняка, пошёл на сделку ради продвижения, на подспудный обман своих желаний.       — Мы ещё не закончили, милая, — с вежливой улыбкой произнёс Люцифер, обтирая от крови лоб Гекаты мягкой тканью и брызнувших капель внутренностей уничтоженного корнугона.       — В таком случае здесь нет места...       — По этикету, дорогая. По этикету ты не можешь откланяться, — тон становился почти раздражённым.       — У тебя всё существование супротив этикета, — прошептала Селина, отчего хватка на локте стала более стальной, чем была.       Начался променад, где Геката теперь была не просто на сцене, устроенной Люцифером — объектом для прямых оценок, где её воспринимали не иначе, как презрительно-настороженно. Порой, в зависимости от ранга, даже не скрывая своего осознания, кто она есть для Дьявола. Подстилка, любовница, рабыня, бесправное существо на утеху Повелителю и его приглашённых. Но, конечно, всё в рамках, дабы не ярить Мессира лишними намёками. Впрочем, он довольствовался скрежетанием зубов за вежливыми улыбками Властителей кругов Баатора и их генералов с Советниками. И его не интересовали двузначные комментарии в сторону Селины, что, впрочем, было справедливо и для неё. И тут ей, как она сама нащупала при коротких разговорах, был дан карт-бланш. Люцифер испытывал нескрываемое удовлетворение от ответов Гекаты на вопросы. Её язвительность была как раз кстати и немало забавляла Мессира. Тот возвращал себе реноме и власть, погружаясь в благостное расположение. Геката не ставила себе целью принести ему удовольствие, скорее, дала себе свободу выражать в сторону этой своры свои истинные помыслы.       Без того не слишком разгульное красноречие грозилось потеряться, когда они подошли к Аббадону, рядом с которыми стояли Андрас и Сиэль.       — О, вот и она! Господа, думается мне, сия особа не требует представления после сегодняшнего открытия вечера, — поклонился Аббадон Мессиру, как и другие два спутника, и предложил девушке бокал с прозрачной жидкостью, увещевательно заглядывая ей в глаза.       — Вы были неподражаемы, — с дворянской галантностью заметил Сиэль, смотря на девушку с неким непониманием. — Мне казалось, такие представления заранее не оговариваются.       — Всё получилось весьма успешным экспромтом, — бархатно поправил господина Михаэлис, улыбаясь дежурной улыбкой, но взгляда от незнакомки не дождался, что компенсировал глотком вина из бокала.       — Вы оба правы, — довольно хохотнул Люцифер, но Геката почувствовала натяжение в его тембре, и вряд ли кто-то отметил этот факт, кроме неё. — Селину застали врасплох. Впрочем, пусть пойдёт слава, что и планы, и внезапности не грозят устоям Баатора.       — Завышенные ожидания обладают не слишком приятным послевкусием, когда они не оправдываются, — философски заметила девушка и чуть промочила губы, успев скрыть удивление, что в чаше простая, человеческая вода.       — Вкус всегда можно исправить в лучшую сторону, — мягко заметил Михаэлис, и Геката внезапно для самой себя обратила на него взор, чтобы задержать тот на поверхности красноватых глаз дольше, чем положено было приличиями, даже в Аду: её привлекли довольно забытые менторские тональности баритона.       — Такие речи свойственны перфекционистам и очень усердным в своём стремлении существам, — протараторила девушка и чуть склонила голову, понимая, что могла сказать лишнего и уже осознавая, что разговор стоит закончить, лишь бы перейти к следующим гостям.       — О, ты даже не представляешь, насколько попала в точку. В этом весь Андрас, — шутливо завернул всё Аббадон, хотя вдруг появилось желание зашить тому рот.       — Иногда хочется поменьше такого усердия, — мрачно заметил Сиэль и так же кивнул Мессиру, деликатно показывая, что приветственный разговор уже можно завершать и Люцифера не хочет задерживать.       — Знаете, граф, тут мне сложно не поддержать. Усердие порой больше приносит вреда, чем пользы, — согласно поднял бокал Люцифер, получит ответное салютование от трёх демонов. — Думаю, Селине стоит к этому прислушаться, — не смог устоять Дьявол и крепче сжав локоть, отвернул девушку от троицы, чтобы пройти дальше.       — Несомненно. Наиприятнейшего вечера, — не остался в долгу Аббадон и отвернулся от пары, видя, как Андрас и Сиэль провожают взглядом Дьявола и его спутницу. — Ну, я говорил, что будет занимательно.       — То, что жива одна, не означает, что живы другие, — критически заметил граф.       — Мессиру порой свойственны широкие жесты, но сама Селина эта подтвердила. Она не из тех, кто будет об этом молчать, — прокомментировал Аббадон, уже начиная нервничать от столь пристального внимания двух визави к Гекате.       — Эта не та, о которой ты рассказывал? — уточнил Сиэль, и глаза Аббадона стали смотреть пристальнее из-за опасения в том, что Геката оставила себе запасную возможность, о которой несомненно станет известно Мессиру.       — Нет, та была иного нрава, — легко отвлёкся Андрас от променада незнакомки и столкнулся с ошалелым взглядом Аббадона, который не мог оставить без комментария. — Вино кончилось? — кошачья, полная сарказма улыбка скрылась за бортиком кубка.       — Нет, удивлён, что ты их знал, — с хорошо скрытым облегчением отметил Советник.       — Кто их не знал в те времена, — снова улыбка, только уже более кровожадная. — Мне удалось видеться только с Оливией, — и брови Себастьяна неприкрыто нахмурились, когда Аббадон уже неприкрыто выдохнул и допил своё вино долгим залпом.       — О, да, помню её, как же... — Аббадон испытал на себе настороженный долгий взгляд Маркиза, который затем отошёл, чтобы набрать бокалы для себя, и Сиэля.       Ему не была до конца ясна цель напористости Советника в приглашении демонов на собрание. Впрочем, Мессир прямо сказал, для чего всё устроено. И при этом Михаэлису стало чуждо не по себе, когда вдалеке увидел ожившую легенду, превратившуюся давно в передаваемый из уст в уста миф. Слишком неожиданным для всех оказалось представление выжившей древнего рода Валькирий Дьявола. Настолько, что Михаэлис чувствовал подвох во всём происходящем. Словно вместо обрывка шедевра предлагают насладиться искусно изготовленной подделкой.       Аббадон в свою очередь, оставшись на месте, ненадолго замкнулся в молчании, проворачивая недавний разговор. Он видел, что Геката старалась скрыться, избежать Андраса. Значит, она боится за него. Если Люцифер так же заметил, а он без сомнений заметил, Селина дала повод. С другой стороны, Андрас в принципе служил одной из многих причин нахождения Гекаты здесь. Основная — предостережение от кривотолков в сторону Правителя. Вторая же крылась в тайном для всех соглашении Мессира и Селины — проверка того, насколько в точности пленница выполнила поручение Люцифера, прежде чем отречься от прежнего существования. Нет ли с её стороны обмана, хотя бы малейший флёр которого Люцифер несомненно и тот час же раскрыл и не преминул жестоко и со всей решительностью обнулить все договорённости, навсегда оставив Гекату в своих руках без самого начала претивших ему оговорок.       После прибытия воскрешенной Валькирии в ряды Высших, Советник не вёл двойной игры, хоть и пытался доказать Селине обратное. Тем не менее, девушка не была бы собой, если бы поверила в его блеф. Он подначивал, и все его провокации пока проваливались. Аббадон не мог определить, испытывать удовольствие или разочарование. Может он хотел растянуть эту партию, чтобы у Гекаты было время понять, что предпринять? И в то же время не был на её стороне, но... Селина была слишком завораживающей. Даже в своём смятении...       Советник неуловимо напрягся, когда вспомнил её реакцию на собственные слова Великому Маркизу. Вопреки её опасениям, ничего не прозвучало, что могло бы послужить нарушением условий сделки и прервать баталию между Люцифером и Селиной здесь и сейчас. По крайней мере, он не видел никаких предпосылок для этого. Тогда почему он вновь и вновь вспоминает фразы? Потому что Геката в заведомо невыигрышном положении? Она не чувствует себя пленницей в полной мере, нарочито подчёркивая сей статус. Скорее, Геката разведывает обстановку. Ищет пути, и все это знают, кто в курсе произошедшего. Тогда может его интерес участия в смертельной партии обусловлен тем, что... без помощи Селина обречена и всё закончится бесчестием? Её не волновали подобные оценки, несомненно. До самоистязания и гибели будет воевать за себя и сестёр. Только всё равно столь ревностное отстаивание себя равнялось самоубийству рода Гекат.       Тут ввергающая в дрожь возбуждения природу истинного интригана заманивала возможность устроить всё таким образом, чтобы дать шанс Гекате на дуэль без обременений и оглядки на то, что за ней не только жизнь сестёр, но и... обожаемый ею демон и оберегаемый жнец, жизнь которых в руках Дьявола и без их ведома.       Аббадон посмотрел прямо перед собой. Что ж, ему скорее стоит подумать над собственным поведением, но никак о стратеге Гекат, чем славилась Селина. Не вмешиваться, ибо Люцифер в данном деле вряд ли будет выслушивать оправдания. Даже если ожидание не оправдается, оно приносит не меньшее удовольствие от самой вероятности возможного, чем свершившийся факт.

***

      Геката уже который день бродила по коридорам Малшима. Её уже перестали сопровождать факелы. Тем не менее, не бросала попыток найти сестёр. Верила, нутром чувствовала, что их сила даст о себе знать. Приём давно закончился — опять же не было точки отсчёта, чтобы понять, когда он был. Однако тело по-прежнему тело зудело от регенерации полученных из-за одеяния и дуэли травм — очевидно, что хозяин метки не хотел, чтобы суть Гекаты оставалась бесконтрольна и сколько-нибудь сильна, пусть и в таких мелочах. И... она пыталась забыть, что видела. Кого видела. Кого слышала, кого чувствовала и с кем разговаривала. И кому неосторожно могла напомнить о себе. То, что их присутствие там — очередная манипуляция Люцифера, даже думать не надо было. Он проверял. Исследовал с присущим ему цинизмом всех: и её, и Андраса. Да того же Аббадона с вечными интригами Советника. Нет, он не претил ей. Аббадон один из её создателей. Демон изворотливый, знающий. Она была с ним и в боях, и в интригах. Помнила их споры и как он нехотя соглашался. Причём так, как будто, ждал, чтобы поддержать в нужный для него момент. Насытившись доводами Советника Гекат сполна. При этом он бывал чрезвычайно невыносим. У неё не было иллюзий, за что он будет выступать. Аббадон смертельно опасен. Он в полном ведении, в чём его выгода. И Селина никогда не сбрасывала со счетов эту его главную черту.       На приёме он недаром был именно с Андрасом и Сиэлем. Доложит ли о том, что видел Люциферу или нет, зависело только от его интересов. Всегда зависело. И ей показалось, что он заметил то, что она хотела оставить без внимания. Растерянность от того, что использовала слова из прошлой жизни. Отрывочно и без контекста, но они прозвучали. Её оберегало то, что Аббадон не мог знать таких тонкостей. В свою очередь, Андрас ничего не почувствовал. Ничто в магии забвения не было потревожено. Селина остановилась и снова вспоминала... Да, не было. Иначе бы почувствовала. Не касаясь, просто стоя рядом, она бы считала рябь на полотне памяти Себастьяна.       Снова шаг. Сердце пропустило только один удар и снова забилось ровно и сильно. Волноваться нет оснований. Более насущная теперь задача состояла в другом — как найти тех, кто пленён в несметных коридорах Малшима. В древней крепости действительно можно плутать вечность и не найти ничего, но очень быстро потерять себя. Часть коридоров были статичными, часть же всегда менялась. И она была уверена, что в непостоянстве и заточены сёстры, а оно подчинено исключительно хозяину замка.       "Если я не могу найти их силу, ведь они вряд ли её демонстрировали Люциферу", — Селина завернула за угол, за которым были ответвления, которых раньше не было. — "Их силы должны откликнуться на мою...". Мысль была кристальной в своей простоте. Но... какие действия последуют от Люцифера? Наказание для неё и перемещение их, куда в следующий раз будет не добраться, если их раскроют. И это при очевидных и логичных раскладах, которые не отменяют иных методов внушения от Дьявола. Значит, стоит найти способ, как незаметно и не с постоянной периодичностью предпринимать попытки. А учитывая, что тут неприкаянные души на каждом шагу... Что ж, глаза и уши, не более. Ослепить, сделать немыми и глухими на миг, когда будет зов. Ещё момент — Гекаты могут быть не в состоянии отозваться и действовать осторожно, уже привыкнув к вечным издевательствам. Сколько уже их было за прошедшие века? Не счесть. Селина закрыла глаза, полные решительности и непоколебимости. Теперь она знает, что делать.

***

      Геката, как ею было заведено, сидела напротив провала, называемом окном и смотрела вдаль. Все её запретные мысли были спрятаны за интересом от любования видами. Про себя она отмечала, что видит, мысленно выстраивала расстояния. Даже видела замок Советника и Андраса и насколько они были близки друг к другу. Но за этим антуражем она выстраивала карту иного места — Малшима. Ту, что была постоянна и доступна для исследования. Ещё несколько месяцев постоянного блуждания оборачивались отсутствием всяческих следов сестёр. Селина не желала сдаваться и каждый раз думала, что очередная неудача лишь приближает её к окончанию поисков. Мысль о том, что Люцифер ввёл её в заблуждение специально, чтобы довести до бездны отчания, отметалась как не состоятельная и просто опасная. Она не оставит попыток вычеркнуть все возможные варианты места нахождения родных душ. По этой причине проецировала уже изведанные маршруты внутри замка за его пределы, создавая себе череду только ей понятных подсказок в извечной песчаной буре Нессуса. Несмотря на понимание своих дальнейших шагов, было откровенно неприятно осознавать, сколько ещё сил должно положить на это. Сколько вылазок сделать.       — Что тебя там так заинтересовало? — с почти искренним любопытством осведомились неподалёку.       Геката только пожала плечами и коротко глянула в сторону Люцифера, сидящего в кресле и читающего, оказывается, какой-то древний фолиант.       — Есть книги, которых ты не знал и не читал? — ядовито даже не спросила, а почти констатировала Селина, и вернулась к созерцанию видов Несусь.       — Я не думаю, что ты можешь похвастаться знаниями обо всех изданиях, тем более, демонов.       — Хм, не могу...       — Белиал раньше составлял весьма забавные труды.       — Например? — и пауза, которая Гекате не очень нравилась, но она не обернулась.       — Очень он любил науськивать инквизиторов, даже описал, что им делать.       Селина не подала виду, но глаза прикрыла от очередной издёвки, весьма тонкой надо признать.       — Надоумил их сначала топить, потом сжигать.       — Какую цель преследуешь, говоря мне об этом?       — Вывести тебя из заточения, которое ты сама же себе и устроила.       Геката настолько была поражена откровенностью, что обернулась всем телом к Люциферу, продолжая сидеть по-турецки на полу уже лицом к нему.       — Откровенность обескураживает, не правда ли?       — От тебя она пугает.       — О, боишься?       — Не тебя, а что мне не удасться совершить задуманное. Обескуражен?       — Хм, пожалуй, немного.       — В чём твоя цель, если ты не можешь ни убить, ни расщепить, ни прибрать нас в свои руки?       — А я не говорил, что не могу, милая, — улыбка была подобающей обращению, отчего в душу проникала злость.       — Опять лжёшь, — и Геката снова отвернулась от Люцифера.       — Двоих я уже смог частично испить, — бархатный шёпот ударил набатом в разуме, отчего Геката отпрянула от возникшего перед ней лика Дьявола и уперлась руками за спину, отодвигаясь от высившегося над ней мужчины. — Прекрасное чувство. Но вы не одинаковы, что поразительно. Что действует на одних, не действует на других.       — И каков тогда смысл, что я здесь?       — Ты сама этого хотела, — улыбка стала шире, показывая клыки. — Я подозреваю, что в тебе ключ, доставшийся от Серены.       Геката слушала откровения и почти не могла сдержать смех от последней фразы. Злой и глумливый, но смех.       — Хм...       Селина ощутила, как по телу пробежал жар от глаз, в которые смотрела. Она пыталась отвернуться, но у неё не выходило. Полупрозрачное светлое короткое платье, вряд ли скрывало что-то от Дьявола, тем не менее, казалось неподъёмным, как то железное одеяние с "бала".       — Ты что делаешь? — ровный тон удавалось сохранять с большим трудом.       — Я не могу забыть, как ты позволила себе показать ему, что ты думаешь и озвучить это.       Образ Дьявола замыливался, словно перед взором вставала стена дождя. Хотя на самом деле, то были слёзы напряжения от влияния мужчины.       — Ты поставила на кон нашу сделку...       — Хороший ход. Ты прекрасно отдаёшь себе отчёт, что никогда не рискну им, — выпалила Геката и тут же прикусила себе язык, отползая по полу от Дьявола.       — Верно, иначе он перестанет существовать.       — Нет...       Перед взором возник не образ склонившегося в глумлении Дьявола, а лицо Себастьяна, ласково смотрящего на неё со своей непревзойдённой улыбкой.       — Прекрати! — рявкнула Геката и неровно поднялась, чувствуя как нечто тянет из неё силы, вводя в дурман. — Ты никогда не будешь им!       — Возможно, — шёпот ударился в пересохшие губы, которые хотелось облизать, но Селина себе запретила. — Ты слабеешь здесь, а мне это не на руку.       — Тогда прекрати свои... — девушка откинула голову назад и застонала то ли от боли в затылке от удара о каменную стену, к которой вплотную прижалась, то ли от ширившегося в теле жара, отчего ткань на теле грозилась прилипнуть к коже.       — Ты дала слабину, милая, — Геката заскулила, когда огненные руки без вкраплений холода накрыли талию и властно стали опускаться ниже. — Ты позволила себе поставить вас двоих под удар.       — Твой удар...       — Да. Любой твой промах является моим достоянием, — Дьявол отошёл, смотря на корчащуюся у стены девушку, сжимающую на себе ткань и запрещающую себе её сорвать. — Я не терплю, когда этот нерушимый постулат обесценивают.       — Это ты так решил. Откажись...       — Не могу. Таков уговор и таковы условия, которые мы с тобой определили, — Дьявол глотнул вина из материализовавшегося бокала и присел на край постамента-кровати, любуясь агонией то ли муки, то ли вожделения, насильно вытягиваемого из неосторожно показавшейся глубины сути блудницы от вида обожаемого ею Маркиза. — Ты принадлежишь мне.       — Никогда... — девушка застонала на последнем звуке и опустилась на колени.       — Верно. Ты никогда не была его, — под увещевательный и гипнотический голос Геката провела напряжёнными руками по бёдрам, вряд ли уже владея собой. — Есть твой создатель и покровитель, — Селина тяжело дышала, смотря на мужчину, а томительный взгляд уже преисполнялся болью. — А теперь скажи мне, чего ты хочешь? — стиснула зубы, продолжая бороться с напастью. — Ты не получишь того, что хочешь, пока не скажешь о своих желаниях.       Снова молчание и шумное дыхание сквозь зубы. Селина откинулась на спину, сжав руки в кулаки вдоль тела. Люцифер почти раздражённо сделал глоток и встал, смотря на сопротивление, как на непотребное явление. И сменил тактику.       — Я разрешаю, — тут руки дрогнули и так же в кулаках легли на живот. — делать то, что ты желаешь здесь и сейчас, — одна рука робко провела по животу вниз, когда как губы то сминались, то расслаблялись, а глаза закрывали плотно сжатые веки.       И вдруг рука остановилась, не дойдя до промежности. Дьявол сел на корточки перед Гекатой, потянув нерешительную руку девушки к её же желаемой цели. Селина всхлипнула и вовсе закинула руки наверх, оставляя ладонь Люцифера прямо у промежности. Короткое касание жестокими пальцами к влажным губам входа вызвали стон. Новое вытянуло Гекату струной на полу, отчего даже Люцифер ощутил комок огня в паху. Нельзя отрицать: девушка перед ним была за пределами соблазна. В дурмане, но настолько вожделенной, что подобная шалось могла быть допущена.       — Так чего ты желаешь? — лёгкие и умелые касания пальцев у входа в лоно вызывали мычания и стоны, которые пронизали кожу Дьявола и подчиняли неозвученному желанию удовлетворить навеянную похоть.       — Продолжения...       Мужчина оскалился и усилил нажим при движениях, отчего Селина выгнулась дугой. Полупрозрачное платье заструилось к груди, застряв на вздыбленных сосках аппетитного шоколадного оттенка. Руки девушки хаотично блуждали по телу, то обнажая его, то вновь скрывая от пламенного взора искусителя. Рука уже сама нащупала ритм и давление, доводя Гекату до кульминации, которую она не выдержала и застонала. Пальцы мужчины стали мокрыми от смазки, выплеснувшейся на них при оргазме. Само естество Дьявола ныло и желало быть на месте этих пальцев, чтобы незамедлительно ворваться в глубину. Но его останавливала мысль, что не всё сразу. Как показывал опыт пленения Гекаты, её нельзя подчинять нахрапом. А когда глаза Селины начали проясняться, Люцифер встал и отошел к кровати.       Девушка снова сжала руки в кулаки и обессилено отвернулась к стене, притягивая колени к груди и обнимая их руками. Громко вздохнув перед тем, как разум затопила горечь, растекающаяся тянущим силы мороком.       Дьявол несвойственно ему закрыл ладонью глаза и густо выдохнул, про себя понимая, что воздействуя магией на Селину и лишая её воли, сам невольно попадал под чары колдуньи, ведьмы. Напряжение собственного тела, как оказалось, было столь изматывающим, что хотелось откинуться назад и забыться. А вывод один: его магия взаимно обернулась против него, властность голоса о желаниях Гекаты обманчиво являлась иллюзией господства над ней. Он оказался подчинён собственным чарам! И искренне не мог разгадать, по крайней мере пока, как так вышло. В том не было ни толики сомнения, учитывая и нытьё в паху, и натянутость мышц и опустошение от осознания, что не он был хозяином положения. Вернее, не только он.       От подобного знания Дьявол взвился с места и скрылся в своих покоях, даже не взглянув на Гекату, лежащую на полу. Создание, которое своим противлением подчинило Создателя. И вводящее в сонм мыслей, чтобы наконец понять, как действовать дальше, имея в арсенале это открытие.       Селина слышала, как Дьявол покинул покои твёрдым злобным шагом и едва уловимо усмехнулась. Она действительно попала в переплёт магии Люцифера и своего сопротивления и она просто отпустила его магию, запараллелив её обратно отправителю. Так, чтобы он в своих усилиях не заметил второй струны. И это было чертовски тяжело. Так, что веки расслабились и Геката погрузилась в подобие дрёмы для восстановления, ибо сон в Малшиме — непомерная и опасная роскошь.

***

      Время давно перестало быть категорией пребывания в замке. Было неясно и не нужно для понимания, что всё едино в этом месте. Гекату не волновало ничего, кроме собственного плана. Она стала увереннее в том, что чары Люцифера если не могут быть сведены в ноль, то хотя бы направлены против него самого. Это не победа в войне ни в коем разе, но и не мелочь. Более того, Селина раз за разом, загоняя гадливость в дальние уголки сознания, проматывала те секунды или минуты. Насколько могла, вспоминала, что происходило с силой Дьявола. Какие нити он задействовал. И было вполне предсказуемо, что он действовал через связь с Андрасом. Это было ясно с самого начала, что он выберет подобную стратегию. Он не скрывал, а она пребывала в полном осознании, что иного пути привязать Гекату к себе у Люцифера просто не было. Селина не думала о боли и потере в такие моменты. Загнала в глубину тот короткий разговор на приёме — всё, что не работает на освобождение сестёр и её самой вредно априори.       Несколько прогулок и аккуратных зовов в глубину замка не принесло поначалу никаких результатов. Откликов не было. И девушка рискнула усилить послание, которое яркой вспышкой потревожили охранительную магию Малшима. То было сделано намеренно, чтобы установить границу того, насколько требовательным в своей мощи может быть клич.       И тогда день сменился кровавой ночью. Люцифер не простил пощёчины ни на приёме, ни в ответе на его провокации, ни в перешедшем границы дозволенного способе Селины найти сестёр. Тогда ей напомнили катакомбы Малшима, но уже в собственных покоях Дьявола. И он смотрел. Он повзволил себе смотреть, как бесплотные духи, служители замка, специально вызванные из узилищ палачи глумились над телом. Избитом мотыгами, иссечённом калёными хлыстами. Как выворачивали кости, но не покушались на сношение — то, как оказалось, было под запретом. И окровавленными губами Геката выплёвывала обвинения в сторону мужчины, с каменным лицом смотрящем на происходящее.       Сколько прошло времени — никто не знал, но Геката ни разу не опустила взор от маникального адского пламени глаз командующего непотребством и самой настоящей пытки. Даже не придав значения, когда по мановению жестокой руки покои опустели, оставив пленницу с хозяином.       — Решил сохранить меня ... для своих утех, Мессир?.. Зря, — девушка сплюнула кровь тому под ноги. — Твоя извращённая брезгливость... тебе не по чину.       — Слишком долго я терпел твоё вольнодумие, — безлико заметил Дьявол.       — Ха... Не вытерпел... после стольких лет? — продолжала смеяться в лицо тому Геката, едва ли уже способная чувствовать боль: безумие заменило всё существо, подменяя собой истязания, словно наркотическое обезболивающее.       — Чего ты добиваешься, Селина? Чтобы я тебя сломал? Мне не нужны руины твоей сущности.       — Боже, какое благородство, — закованные цепями над головой руки сводило, а грузы на ногах тянули жилы. — Только вот... мой вид сводит его на нет.       — Ты могла просто спросить, где они, — усмехнулся Дьявол искусительной улыбкой.       Губы девушки дрогнули в неприятии и беспомощности, хотя взгляд оставался твёрдым.       — Ты пытаешься от меня отгородиться, хотя сближение во многом сулит тебе больший выигрыш.       — Ты... покажешь... где они? — девушку более ничего не волновало, кроме сказанного Мессиром.       — Если попросишь...       — Я уже попросила! — впервые не задыхаясь и твёрдо рыкнула свирепо Геката.       Дьявол без слов поднялся с места и смертоносной рукой снял грузы с ног, отчего Селина закусила до крови губы в который раз. Цепи разомкнулись и её подхватили сильные, лишённые всяческого сострадания руки. Запястья, сложенные на груди, жгло и их теперь сковывала дрожь. Ноги онемели до полной бесчувственности. Голова не смела откинуться на предплечье, то поднимаясь, то опускаясь, не в силах удержаться на перенапряжённой шее. Лихорадочные глаза рыскали по коридорам, жадно запоминая путь.       — Ты хочешь... чтобы я обращалась к тебе...       — Я уже сказал тебе, что так решилась бы большая часть проблем.       — Чтобы потом ты... снова поступил так же?       — И снова ошибаешься, так бы я не поступил. Ты сама хочешь видеть во мне чудовище, Селина.       — Странные слова от того... кто постоянно убеждает меня в обратном... — усмехнулась девушка, отчего кровь снова проступила из-за истерзанных губ.       В следующие мгновения она почти перестала что-либо соображать, когда её усадили на колени и ставшие мягкими руки обтёрли лицо и дрожащие, посиневшие уста от крови. Сильные ладони начали массировать голени, потом запястья, восстанавливая кровоток и возвращая хоть какое-то подобие чувствительности.       — Наверняка, тебе претит столь близкое нахождение рядом со мной. Потому, если тебе легче, предлагаю просто пойти рядом — осталось немного.       И Гекату поставили на ноги, босые ступни ощутили прохладу камня пола коридора, куда не доходил жар Баатора. Ладонь сжали и медленно повели за собой, давая привыкнуть к движению и собственному весу.       — Так поступают маньяки в человеческом мире, ты в курсе? — бесцветно заметила Селина, понимая, что либо Дьявол делает ей уступку такими "нежностями", либо, что более вероятно, вводит постоянно в шок контрастом, ибо хочешь завоевать — отбери, что тебе нужно, а затем верни, и тогда тебе начнут поклоняться, как благодетелю.       — Телесная боль ничто в сравнении с тем, какие страдания может испытывать душа.       Геката только отвернулась, понимая, что исполняемая тактика Люцифером выбрана специально. Вернее, он не считает недавние пытки ущербом, а просто способом донести неправильность действий Селины — вот так просто и бесхитростно. Состояние бредовости от ситуции не покидало Гекату ни на секунду в этом проклятом месте. Её взращивают в сумасшествии, коверкают и подменяют понятия на противоположные, доказывая, что это зазеркалье единственно реальное. Сводили с ума, переворачивая устои и доказывая, что боль является благом, а пленение равноценно свободе.       За попытками скинуть с себя наведённое безумие она даже не заметила, как её буквально поставили перед неприметной, вернее, вполне привычной для чевоческого мира дверью.       — Думаю, ты можешь открыть сама и убедиться.       Геката не смотрела на провожатого. Помедлив, девушка трясущейся рукой потянулась к ручке двери. Лёгкое нажатие не нарушило тишину от открывания. Дверевянная дверь из приличных брусьев, скреплённых стальной балкой, открылась с такой лёгкостью, что действие походило на мираж или очередную махинацию. Впрочем, мысль остановилась и куда-то унеслась прочь, когда перед Селиной возникли четырнадцать подвешенных к низкому потолку клеток. За смятыми, почерневшими от запекшейся крови прутьями виднелись где-то останки, а где-то измождённые тела. И в каждой из них — закованные разномастной магией и метафизическими замками теплились души. Живые. Полные страдания и протеста, но живые.       Внутренности сжались от представшего вида. Глаза прикипели к помещению. Изуродованные и ещё не начавшие заживать ноги подкосились, отчего острые коленки ударились о пол. Они... то были в самом деле они. Это не могло быть иллюзией, навеянной клеветником. Оливия... Вилена... Алания... Этель... Мадлен...Вивьен... Летиция... Агата... Магдалина... Сесилия... Беатрис... Верона... Лаура... Фелиция... Они все здесь! И они видели Селину, видели Дьявола. Их магия столь осторожно касалась кожи, боясь вызвать, по-видимому после пыток, новый гнев Мессира: лишь давали знать, что они живы. Они готовы... Незаметно для Дьявола. По эфимерно сотканной едва уловимой струне...       Слёзы брызнули из глаз Гекаты, и она закрыла ладонями опухшее от ударов лицо, но не могла отвести взгляд. Не могла моргнуть. Застыла памятником себе.       — Теперь ты знаешь, где они. И лучше бы вам всем найти способ положить всему конец и выполнить своё предназначение без действий с моей стороны.       Селина слышала, как шаги Дьявола удаляются. Как будто видела, как мрак поглощает фигуру мучителя и повелителя сумасшествия. Руки отнялись от лица, глаза заволокла поволока и наступила тьма. Под трепетание родных душ сущность Гекаты обессилила.

***

      А дальше морок и размытые картины перед глазами, как на старой киноплёнке. Причём кадры никак не вязались в полноценный сюжет. Если бы... Селина не понимала, как перед ней может мелькать Адриан. Вернее, он наклонялся к ней. Его бледные губы грустно улыбались и шевелились: Легендарный разговаривал с ней. Она читала, будто слышала, что он ей говорит. О демоне. О том, что вновь удивила его, раз пожертвовала собой...       — "Я не жертвовала, Кревен, как ты мог помыслить...", — вдруг возник в голове ласковый собственный голос, пытающийся успокоить жнеца. — "Я думала только о том, чтобы сделать его союзником... а оказалось всё куда запутаннее...".       И огромная пушистая кисть нежно легла на лицо, алая палочка прошлась по немым губам. И в разуме случился щелчок. Её смерть! Так давно и так недавно. Она уже успела забыть об этом. Вернее... рассудок заметался в непонимании того, что видит. Она не могла этого видеть! Она... Не думать! Это всё наваждение. Гипноз. Манипуляция. Использование! Она не была в теле, когда Адриан готовил её к похоронам. И его слова... Были ли они? Она слышала их на другой стороне, но их суть впечаталась в память с совершенно иным смыслом. Всё не так! Ложь!       Кревен растворился в сероватой дымке, его серебряные волосы потеряли всякий блеск, словно ушла сама жизнь.       Из тумана выплыло лицо, другое, от которого сердце и замирало, и пускалось вскачь. Чернильная прядь прошлась по щеке. Строгий голос недовольства и самого настоящего лукавства ударился в перепонки. И влага на лбу, точнее, холод. И металл у губ. И слова... много слов этим удивительным голосом... Что-то было не так. То, что въелось в память и загнано глубоко в душу, ныло от искажённости. Доказывало, что снова неправда. Себастьян в тот миг не был многословен. Он никогда не был многословен, когда это не требовалось. А тогда он считал, что именно слова лишние и был... прав. Решителен. Неотразим...       Стоп!       Геката остановила свои ощущения. То, что она видела, было только отчасти частью её истории. Нити, на которые были нанизаны эти картины, не имели деталей, которые доказывали бы правдоподобность и могли бы убедить носителя в истинности воспоминаний. Чёрт подери, она была жнецом и чертовски неплохим, чтобы отличать доподлинные воспоминания от вымысла! Смотря на подкидываемые ей кадры, Селина с оглядкой смотрела откуда всё идёт и шла неуверенными, осторожными шажками по струне. И та была другой, не такой, из которой соткана её память. Такой же переливающейся эмоциями, перемещающейся, живой... и одновременно не красочной — блёклой. Не парящей, а дёргающейся на месте. Искуственной, словно оживили мертвеца. Не её!       Злость пыталась вырваться, а тьма, в которой были её настоящие воспоминания, начинала душить. Грудь не могла расправиться, чтобы сделать вздох. Она не давала себе возможности себя обнаружить, если бы не ощущение того, что её загоняют в угол. Созданная чужой рукой нить извернулась и начала окружать её, демонстрируя и стараясь убедить в правдивости показываемых образов. Как осколки драгоценного артефакта их собрали так, что перестали напоминать исходное сокровище. Банальная подделка!       Отголоски разговоров от плёнки стали более громкими, когда девушка закрыла глаза. Настоящие нити за спиной отведены жёсткими руками туда, куда не мог добраться тот, кто всё это устроил. Кончиками пальцев Селина дотронулась до досужей струны, уже приблизившейся настолько, что напонимала витиеватую клетку, куда её стремились заточить. Пройдясь пальчиками по прохладной нити, Селина распахнула огненный взор и сжала её со всей силы. Собрала все силы, и вторая рука присоединилась к первой, разводя нить в стороны. Пространство объял отзвук разбивающегося стекла, а из одной сплетённой нити показались другие, поменьше. Они рвались с таким усилием, что мышцы проступали под кожей астрального тела Гекаты. Челюсти девушки сведены, а из сомкнутых звериных зубов вырывалось звучное тяжёлое дыхание. Вся ненависть была отдана рукам, чтобы они терзали этот поток. Ещё и ещё. Снова и снова. Без устали.       К чёрту осторожность! И тьму разверз рёв разъярённого дьявольского существа. Мрак... начал покрываться трещинами. Подделка струны разорвалась под яростным напором, и чёрное марево обрушилось в никуда.       Глаза распахнулись и неистовый взор вперился в ночное небо. Пока грудь бешенно вздымалась и опускалась, Селина видела и мерцание, и падающие звёзды и далёкие галактики. Лёгкие жёг раскалённый дух Нессуса, а на губах оседал вкус серы и каменные песчинки. Она более не желала закрывать глаза. Сомкнув губы, Селина выравнивала стук сердца и дыхание, которое сопротивлялось при мысли, что её пытались "вскрыть". Взломать её разум через воспоминания. Воздвигнуть иллюзию. Мало того, что Люцифер с самого первого дня вознамерился свести её с ума, переворачивая в разговорах истину во бред, теперь это. И, надо отметить, силы на сопротивление тратились немалые, а о природном способе их пополнения не могло быть и речи. "Никогда!" — дала зарок себе девушка, ощущая не тело, а настоящую свинцовую оболочку. Она не могла поднять даже руки, не говоря уже о том, чтобы подняться. И это уже не казалось ей странным, после такого напряжения сил.       А подняться надо было, так как в стороне, где вход, послышался шёпот и шорох. И это... не Дьявол, учитывая, что тому не нужны были никакие обряды и заклинания, чтобы пройти в запечатанные его магией покои.       Взяв себя почти буквально в руки, Геката села рывком и сбросила ноги с кровати, отмечая, что она абсолютно нагая. На запястьях оставались шрамы, как и на коленях и на ногах. Спину тянуло от вновь образующихся шрамов, принося не только память об их получении, но и боль от исцеления. Её приучали к боли. Видимо, действительно, силы в этом месте постепенно вытягивались, чтобы мука стала основой её самоощущения. И это заставляло действовать. Сёстры!       Она их видела... Рассудок ещё оставался несколько нечётким, потому она оставила мысль вспомнить к ним путь, так как слышала шаги. Зачесав руками волосы назад, приводя их хоть в какое-то подобие порядка, Селина остановилась. Шаги... Едва слышные. Мягкие. Словно кошачья поступь. Уверенная, правильная... Геката вскинула взгляд и повернулась ко входу, так и стоя со вскинутыми руками в волосах.       — Приветствую, — голос без всякого стыда и смятения, бархатный, самый соблазнительный, и руки мягко отпустили волосы и опустились вниз. — Осмелюсь предположить, что я не вовремя.       Геката смотрела на демона, став изваянием самой себе. Глаза в глаза. И ничего не было. Не было той извечной связи двух существ, так как на той стороне не было и толики узнавания. Разве что любопытсвующий взгляд прошёлся по девушке, чтобы снова уже с почти нескрываемым удовольствием встретиться с немигающим взором тлеющего океана.       — Кхм, — Маркиз тактично прочистил горло, не сводя впрочем взгляда с нагой богини, не скрывая, что представший вид ему нравится, но в то же время вызывает недоумение от ступора любовницы, как он считал, Дьявола. — Мессир просил тебя пригласить по пути на совещание.       — Совещание? — такой привычный кивок, не глубокий, но не оставляющий сомнений в верности услышанного.       — Я подожду у выхода.       — Нет необходимости, — протараторила Геката и отвернулась от мужчины, стоявшей от неё в десятке метров.       А он ли это?.. Вот так сразу, после того, как в ней буквально копошились, пытаясь навзять то, что ей не принадлежит и претит. И почему она не сопротивляется приглашению? Куда — было неизвестно. "Новый виток или новая тактика?" — пытаясь мыслить здраво, Геката пыталась выстроить в себе понимание происходящего.       Селина подцепила край чернильного покрывала, на котором лежала. Тот сверкнул короткой фиолетовой вспышкой. Клочок ткани между пальцами продолжал гореть потусторонним огнём. Геката обвела рукой вокруг себя, уже двинувшись к демону, и на его глазах бархатную кожу обняла чернильная шелковистая ткань одеяния. То медленно вытягивалось по мере статных шагов валькирии, закрывая лямкой одно плечо, грудь, тонкую талию, расширившись на сильных бёдрах и чуть приобняв ниже, оставив открытыми сильные и стройные ножки.       Проходя мимо демона, Селина замедлила шаг, когда мужчина вытянул руку в сторону выхода и слегка поклонился. Мрачный, оценивающий взгляд девушки был встречен почти невинным непониманием реакции девушки на этот галантный жест. "Какого чёрта..." — вознегодовала про себя Селина, по-прежнему отказываясь верить в подлинность того, что видит.       Следуя по коридорам, Геката испытывала некоторое спокойствие от того, что демон следует позади неё. Так она могла дать себе время и привести себя внутренне в порядок. Скрыть смятение и потрясённый взгляд, в который проступала ярость от того, что не понимала, что происходит. После иллюзии, из которой она выбралась неимоверными усилиями, Дьявол засылает к ней того, кого не должно было быть в этой жизни. Он не должен был её ни видеть, ни разговаривать с ней. А она не должна была давать ничего из поводов, что позволило бы Михаэлису всколыхнуть хоть что-то в объятой забвением душе — душа ничего не могла забыть, её можно только обмануть и скрыть. Что и было сделано.       Прямую спину не грел огонь. Однако взгляд Полководца явственно чувствовался между оголёнными лопатками и частично открытой спине... где на коже наверняка ещё розовели борозды от ударов железным хлыстом, расчерчивая кожу неровными рваными линиями.       Геката шла, как в тумане. Мягкие шаги демона позади слышались приглушённо и издалека, хоть почтительное расстояние было ближе — не более пяти шагов. Селина помнила дорогу и шла полностью на автомате, всё время пытаясь вернуть себе сознание и прийти в себя. Помнила путь с тех самых пор, когда всё было понятно и Гекатам, и Дьяволу. И ради чего они существуют...       — Селина...       Мягкий, почти ласковый оклик заставил внутренности сжаться и покрыться морозной коркой. Стоило больших усилий вернуть во взгляд непробиваемый холод, повернуться через плечо назад без дрожи напряжения от сведённых обращением мышц.       — Мы на месте, — иллюзорно извиняющаяся улыбка напряжённых губ и алеющий взгляд.       "Неужели и вправду он?.. Какого чёрта происходит?!" — про себя взъярилась Геката, разворачиваясь на месте и возвращаясь на несколько шагов назад к двери, которую прошла мимо. — "А если так, ты знаешь, куда может привести заинтересованность Маркиза?! Закройся немедленно, иначе сама приведешь его к гибели. Люцифер только этого и добивается, чёрт тебя дери?!".       Каждая новая ментальная пощёчина себе сопровождалась чеканным шагом. Более она даже не смотрела на Михаэлиса, и проходя мимо снова чертыхнулась про себя, уловив отблеск удивления от Полководца на полотне его души. "Не чувствовать!".

***

      — Я не дам тебе повода расправиться с ним, — твёрдо произнесла Геката, сидя на своём месте перед провалом и злостно смотря на замок Маркиза, едва виднеющийся в пыльной буре.       — Жаль, план был хорош, — уже почти привычно ответили позади, с глумливым смешком. — Не хочешь угоститься? Здесь всё пропадёт уже через некоторое время.       Да, запах фруктов в покоях был бы в самом деле умопомрачительным, если бы не Ад. От этой мысли Геката позволила себе гневную улыбку.       — Что ты хочешь понять? У тебя была связь с Сереной. Неужели тебе недостаточно этих знаний? — ровно и спокойно.       Селина скрестила руки на груди в ожидании ответа. За спиной повисло молчание, а затем и тишина. Геката прикрыла глаза, вслушиваясь в мельчайшие звуки за спиной. Они стали будто резиновыми, как сама атмосфера. Тягучее шествие времени, если бы они были на земле, отразилось бы в остановке стрелок часов.       Геката слышала, как Дьявол сел в своё привычное кресло. Как тёмные перламутровые волосы рассыпались по шёлковой обивке высокй спинки, а перстни на пальцах едва уловимо цокнули друг о друга: положил ногу на ногу, скрестил пальцы и положил руки на колено. И снова молчание.       Селина сидела не шелохнувшись, "смотря" чутьём за аурой Дьявола, но не старалась проникнуть. Его сила засасывает, и ничего не стоит потерять себя, погрузись по неосторожности в неосвоенную бездну. Капкан, словно челюсти Цербера, захлопнется, и ты перестанешь ощущать себя и станешь частью силы Второго Бога. И выбраться из него не будет ни малейшей возможности. Более того, трясина не будет давать тебе даже желать этого.       — Не буду оценивать твой вопрос, как сигнал к сдаче позиций. Оттого поясню: Серена давала мне то, что я от неё ждал, — глаза Гекаты раскрылись, а сама она обратилась вслух, и пейзаж за пределами замка стал больше фоном, чем главным объектом. — Восстановление сил, поддержку в бою и сохранение моей власти. До тех пор, пока это оставалось незыблемым, она была вольна в решениях и действиях.       — И кто же положил этому конец? — ровно осведомилась Геката, уже зная ответ.       — Я, — быстро и чётко, что девушка снова закрыла глаза уже в ярости. — И она не была против...       Люцифер прервался, когда Селина взвилась с места и повернулась к нему, сверля и стараясь опалить горящим взглядом клеветника.       — Твоя королева не пыталась сбежать или противостоять мне, когда пытался достать её существо, — Селина смотрела на спокойно повествующее о своих деяниях чудовище и зверела на глазах: клыки дырявили алые чувственные губы, а из-под кожи с чернильным рисунком показался фиолетовый отблеск бунтарской души. — Она желала мне отдать её... — тут взгляд Люцифера загорелся самим пламенем Баатора. — Если бы не вы. Она отказывалась сделать последний шаг, не зная о том, находитесь ли вы в безопасности. — мужчина встал во весь рост и начал надвигаться на подобравшуюся и скалящуюся валькирию. — Я не мог гарантировать её. Мне нужна каждая!       Девушку отбросило в стену сбоку от окна, и спина получила новую порцию глубоких царапин. С силой выдохнув, Селина бросилась в атаку, закидывая таким количеством заклятий и рун, что Дьявол не успевал их отбрасывать и отходил с линии огня, пытаясь достать Гекату клинками смертоносных заклятий.       — Твоя связь с ним куда более глубинная. Не удивлюсь, если он имел доступ к твоей сущности каждый раз, когда ты лежала под ним, — ярость Дьявола не скрывалась, а на последних словах щупальца мрака почти заковали девушку в ловушку, но та изловчилась и покинула капкан тьмы, пару раз ранив Люцифера в полёте.       Но тут Дьявол исчез из виду, и Геката обернулась вокруг себя, ища глазами и чутьём зверя противника. И толчок на кровать казался весьма внезапным, когда руки сковались за спиной будто сами собой, а Люцифер внезапно оказался над ней. Он склонился над её лицом, сковывая нижнюю челюсть так, что рот грозился открыться сам собой. Пальцы сжимали всё крепче, кости затрещали под жестокой силой руки.       — Ты ослабнешь здесь настолько, что однажды не сможешь мне сопротивляться. И тогда я пущу все твои слабости в ход, — после ярости мурлыкающий голос казался чудовищной издёвкой. — Тебе придётся брать от меня силы, укрепляя новую связь со мной. Либо ты свихнёшься, перестав отличать правду от своего вымысла, а итог будет тем же.       — У тебя не получилось с другими... — едва проговорила Геката, пытаясь высвободиться из хватки.       — У них не за что уцепиться, — легко констатировал Дьявол, приникая у сомкнутым устам.       Девушка завозилась пуще прежнего, извиваясь всеми возможными способами. И не пускала длинный серый язык, охаживающий губы, дальше за барьер. Она настолько была занята желанием выбраться, убить и истоптать, как Дьявол поступал с ней, что не заметила, как он уловил момент и оказался между её разведённых ног. От неожиданности глаза девушки расширились, а огонь взгляда готов был испепелить весь Ад. Она чувствовала массивную головку у своего входа и жар ставшего нагим тела, которое вжимало её в постель. Связанные руки от того, что её прижали, впились в поясницу, отчего не было возможности даже вильнуть бёдрами, чтобы уйти от почти неизбежного.       Из глаз брызнули слёзы ярости, когда крупная головка упёрлась во вход во влагалище и надавила, уже грозясь вторгнуться дальше. Мышцы сжались так, что всё тело почти одеревенело. Только ноги хаотично пытались оттолкнуть Люцифера, чтобы не допустить унизительного надругательства. Шершавый тёмный язык слизывал влагу с лица, а пылающий взгляд обжигал кожу.       Селина заскулила, когда плотно сомкнутые мышцы лона начала проверять на прочность массивная головка, протаранивающая себе путь вовнутрь. Свободная жёсткая рука Повелителя протиснулась между телами и принялась выуживать возбуждение. Кое-как освободившись из хвата на подбородке, Селина выкрикнула древнее заклинание, отчего Дьявол рыкнул от сильного удара по существу духа. Отринув от лица, он с ненавистью прорычал, захватывая ноги в тиски собственных рук. Скатился вниз и, удерживая колени на перине, словно крылья распятой бабочки, и приник длинным языком ко входу. Проводив несколько раз по половым губам и слегка натирая горошину клитора, он почувствовал, как Геката села. Возникшая петля на шее, быстро накинутая властным заклятием, пригвоздила её обратно к месту. Девушка яростно взревела, пытаясь атаковать Дьявола, но всё время магия глушилась поставленными барьерами метки, которые никак не получалось разбить, а горло давило так, что любой звук, даже шёпот обрывался.       Мучительный возглас объял покои, когда острому кончику напряжённого от усилий языка удалось прорваться в лоно. Методично и жёстко тот прорывался в глубину, нещадно вылизывая стенки и точно попадая по чувствительным точкам. По телу раз за разом пробегались мурашки отвращения, которые затем сменялись разрядами тока мерзкого возбуждения. Нежеланного. Чуждого. Вымученного из-за действий Люцифера. Властный язык был настолько жёстким и жестоким в повторении намерений своего хозяина, а тело постепенно сдавало позиции несмотря на оборону, что Геката снова принялась за попытки вырваться. Изгибаясь и рыча, девушка оказалась в оковах рук нависшегоо над ней Дьявола. В предательстки пульсирующее лоно вторгся массивный член, сразу врываясь вовнутрь. Не вовремя сомкнутые мышцы только добавили боли. В покои проник запах крови девушки, смешиваясь с запахом агрессии, ненависти и гадливости Гекаты. Ничего общего с близостью последующие мгновения не имели. Жёсткая рука на шее заменила собой удавку. Мощные толчки подчиняли тело, но не рассудок, не тем более душу. Чувство насильственной заполненности казалось инородным, от которого хотелось быстро избавиться. Скованные под спиной руки перестали ощущаться. Стремясь вытолкнуть и прекратить властные проникновения влагалище сжималось, будто сдалось в плен дьявольскому сладострастию. Глаза Люцифера освещали лицо мучительно стонущей левушки заревом извращённого удовольствия.       Селина поморщилась от влаги на губах, которая образовалась от дыхания Люцифера. Неосторожно облизав их, мужчина с нескрываемым удовлетворением видел, как зрачки девушки потрясённо расширились, а затем вытянулись. Огонь глаз стал отражать не сопротивление, а жажду. Не прекращая двигаться, Дьявол опустился ниже и снова провёл клыками по своим губам, отчего тёмная кровь практически сразу угодила Селине в приоткрытый рот. Теперь в океане напротив буйствовало безумие и алчность. Стремление к силе, что восстанавливала находищийся в постоянном сумасшествии разум. Геката мало думала о себе, желая испивать силу, которую издевательски даже в такой мелочи цедили по капле. Та казалась освобождением от кошмара, в который сама угодила, будто взойдя на эшафот. Мысль о сдаче не гналась прочь — укрывалась в рассудке до нужного момента. До момента, когда кровь Дьявола, в которой были отблески сестёр и королевы, не станет путеводной, чтобы выбраться отсюда. И то, что если не удивляло её, скорее вызывало дурное любопытство — она не чувствовала в этот момент себя падшей. То ли ей не позволяли, то ли она понимала, что не отдаст ничего, чем владеет. А сейчас она только берёт предложенное. И тянется к окровавленным губам Любимого сына Бога, чтобы испить силу, испить могущество, впитать осознание, что она пройдёт этот путь ради своей цели. И даже запуская окровавленный язык себе в рот она не пускала его к душе, забирая желаемое. Тело уже не подчинялось ей, а отдавало долг перед получаемым. Рыки Дьявола в нутро подзуживали брать. Сколько можно унести. Насладиться силой творца... и недоумевать где-то в глубине, как она позволила нащупать ниточку, за которую Дьявол потянул столь резко и бескомпромиссно.       Она говорила о ней её демону, когда он испытал силу Гекаты, потому что та доверилась ему сполна. И тот сам в тот момент опасался такого доверия.       Люциферу же было плевать на то, что будет с Селиной. Как плевал на то, что происходило с Сереной, пока его условия выполняются. И эту разницу непостижимым для клеветника образом Дьявол постиг — он тот, что плюёт на любые чувства и эмоции, ибо для него существовал только расчёт. Прагматичное планирование.       Она была такой же раньше. После рождения и до того момента, когда Люцифер решил переиначить их предназначение. Перевернуть и присвоить. Селина была ведуньей для Гекат, которые так же не знали, что такое ощущать мир так, как она. Они видели нити, если говорить сухо, как уравнение, которое нужно привести с балансу. А Советник видела нюансы, множество переменных, которые виделись ей вполне конкретными значениями. Да, они усложняли задачу, но и решение, благодаря учёту этих деталей, становилось незыблемым и окончательным.       И сейчас её будто возвращали в те времена, когда только хладнокровие имело значение. Оттого близость Дьявола, его власть над ней здесь и сейчас, была лишь этапом в решении своих задач, как с его стороны, так и с её. Только смотря в глаза напротив, чувствуя движение мощного накаченного тела, которое способно раздавить, Селина понимала, что возврат невозможен. Скорее, создать антураж, копию того, что было раньше, но обнулить две тысячи лет — она не могла такое представить. Невозможно, нереально отказаться от обретённых умений. Предать данную клятву, вымарать то, что выковывало её все два тысячелетия, благодаря которым Геката та, кем является теперь. Люцифер же, по всей видимости, как раз хотел сделать невозможное. Заставить забыть, чтобы... снова предать.       Нет, она не позволит. И немыслимым образом позволив этой мысли растечься по расплестанному телу, она будто воспряла и оседлала Люцифера. Скованные руки оставались за спиной, служа напоминанием правильности её выводов. Двигаясь по стволу и видя мужчину под собой, Селина про себя выковывала стратегию. Она победит! Смотря на Люцифера, который так же не отступал и привлёк не сдающуюся валькирию к себе, снова замыкая уста и поя кровью, распространяющейся ядом по существу Гекаты. Одновременно совершая яростные движения бёдрами вверх и вытаскивая крики из девушки. И сквозь собственный голос ярости от происходящего Геката давала уже клятву себе. Что бы Дьявол ни делал, что бы ни предпринимал, он не достанет Серену. Он не причинит более страданий Гекатам. Не сделает других, основных создателей её сущности, предметом торга и заложниками. Она сломает этот порочный круг раз и навсегда! И Дьявол не узнает об этом.       Геката сжалась, пряча зарок туда, куда никому не добраться. Запечатывая на все возможные замки. Всё, что может навредить её планам. И вскрикнула от отпустившего её напряжения, за которым последовало высвобождение мужчины под ней. Молчаливое, как запрограммированное, как должное. Её стоны не смешивались с рыками Люцифера. Тот лишь удовлетворённо позволили дрожащей и преисполненной силой Дьявола воительнице освободиться и скатиться с него. Сев и побыв рядом с ней несколько мгновений и считывая дрожь оргазма, он небрежно махнул рукой, Освобождая ту от пут и смотря прямо в холодные глаза, которые отпускала поволока соития.       — Ничего более я никогда не просил, — шепнул мужчина и встал с места, сразу облачаясь в богатые одежды Властителя Баатора. — Теперь у тебя есть силы на предстоящую битву.       И вышел из покоев, вновь устроившись в своём кресле и пригубив вино. Геката лежала на кровати и слегка сжимала и разжимала пальцы, чтобы восстановилась чувствительность рук. Она не видела его, но понимала, что её слышат и хотят "услышать". Только вот теперь она не "скажет" того, что может послужить против её планов. А последние на сегодня слова Люцифера заставляли задуматься, ради чего они были произнесены. Чтобы Селина вела себя так, как Серена? Покорная в покоях, соратник на поле боя и охранительца тех, кого возглявляет? Последнее никак не вязалось с тем, чего желал Дьявол на самом деле и противоречило клятве, данной Королеве Советником. Утекло слишком много воды, чтобы легко удовлетворять желания Люцифера.       И самое зудящее где-то в тайной глубине: теперь Селина не знала, с чего начинать. Даже при пустой колоде и всех выданных Повелителям картах, которые теперь у неё на руках. А его манипуляции со связью Гекаты с Великим Маркизом заставляли каждый раз проявлять осторожность и не предпринимать каких-либо действий сразу.

***

      Взор упёрся вдаль, не ведая, что с той стороны на него порой обращены глаза пленницы. Взгляд не блуждал по осточертевшему виду, а постоянно натыкался в почти закрытый дымкой песчаных бурь и пеплом замок. И Полководец про себя выстраивал стратегию будущего боя. Однако, всё время перед ним стояло выражение молодого красивого лица воительницы. Михаэлис перекинул ногу на ногу, сидя в широком тёмном кресле, и прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. Не зная, что происходило за стенами крепости в данный момент.       Он зашёл за Гекатой в небольшую, в сравнении с остальными помещениями замка, залу. Несколько каминов освещали комнату. Из окон пробивалась усилившаяся пыльная буря.       Люцифер кивнул Великому Маркизу и, не обращая внимания на девушку, вставшую у него за правым плечом, коротко возвестил.       — Начнём.       Астарот вышел вперёд, небрежно кивнув в сторону Дьявола и произнёс:       — Танар'ри готовятся к грандиозной атаке. Мы знаем, что они постоянно штурмуют порталы на планы Баатора с Внешних земель и по реке Стикс. Существует донесение, что внутри рядов Танар'ри имеются сведения о прямом проникновении в Нессус.       — Тайный рукав? — удивился Аббадон, слушая Великого Генерала. — О нём мало кто знает, только главные обитатели Баатора. Если кто-то решил предать Девять кругов, то вознамерился сыграть в ящик Пандоры.       — Нам всегда удавалось держать реку Стикс под контролем, — вступил Бафомет, рисуя эфимерную карту Великого колеса, куда входили множество планов, включая Баатор с его девятью кругами, и Серые пустоши, и Геенну, и Бездну, а также многие другие. — Армии Мефистофеля охраняют восьмые врата на Нессус, туда не сунутся.       — Так ли это? — прервал всех Вельзевул, второй командующий Легионами после Люцифера на Бааторе. — Вполне в духе нашего весельчака отвадить от себя подозрения и по-тихому указать иной путь, — внезапно Высший Генерал обернулся к Гекате, задумчиво меря её взглядом.       — Думаешь, она знает? — усмехнулся Аббадон, остро смотря на девушку, которая спокойно выдерживала тяжёлый взгляд Вельзевула.       Геката молчала, пока ошейник не ударил её силой, похожей на ток. Селина сглотнула и обвела очнувшимся взглядом сборище воителей. Медленно кивнув присутствующим, девушка сделала шаг вперёд, оценивая составленную карту Бафомета.       — Несмотря на саркастический норов Мефистофеля, — стоявший в глубине Набериус тихо кашлянул, впрочем, были и шепотки среди генералов и говорящие взгляды. — я сомневаюсь, что он пойдёт на столь открытый риск.       — Твои аргументы, Советник? — громогласно потребовал Белиал, а когда девушка посмотрела на него, то увидела удивительную... поддержку теории, несмотря на скептицизм, скорее направленный на саму Гекату, а Аббадон слегка повёл плечами от ощущения конкуренции.       — Он "добился" власти путём собственных интриг, и не выносит какого-то риска для её удержания со стороны. Ответная атака на его ледяной план, Канию, которая незамедлительно последует при получении доказательств его предательства, является слишком неоправданной ценой для него. К тому же, приток Стикса слишком близок к его землям, как будто, нас заставляют подумать на него.       Шепотки продолжали разлетаться по залу, но уже куда более осторожные, чем ранее.       — Откуда тебе знать, где проистекает Стикс? — желая уличить Гекату в предательстве, нараспев произнесли позади собравшихся.       — Как всегда к началу, — прогундосил Аббадон, заметно поморщившись.       — Странно слышать подобные речи от одного из моих прародителей, кто ведает сии тайны, — с показным пиитетом поклонилась Селина без видимой толики коварства или насмешки, когда как Дьявол довольно улыбнулся столь наигранно бесхитростной ремарке своей воительницы.       — Твои приходы вовремя, Асмодей, стали бы большой потерей для всех присутствующих, — обличительно протянул Дьявол. — Завершай, Бамофет. Предателей найдём из пленных и дозорных отрядов.       — Ставим кардоны по берегам, в том чиле у Протока, держим порталы...       Геката немного помрачнела от описываемых действий, что заметил негласный патрон и коллега.       — Тебе есть что сказать, Советник? — пригласил к разговору Аббадон Селину, на что та немного помедлила.       У неё не было планах помогать армиям Люцифера. Тем не менее, был шанс того, что предатель не будет найден прямо сейчас. А учитывая нетерпеливость обитателей Баатора, то новых интриг не избежать. Значит, Дьявол будет занят политикой, не ею — по крайней мере, стоило попробовать эту возможность, будь та случится, ту самую, отправную для её планов.              — Несмотря на многочисленные Легионы, они могут увязнуть во вножестве схваток, а перебрасывать их через порталы представляется затратным, — Люцифер наклонился вперёд, с интересом смотря на то, как Геката обходит карту и оставляет метки, чувствуя давно забытое удовлетворение от происходящего — словно не было многих лет, и осёк сам себя. — Я предлагаю запечатать возможные места прохода, и отправить туда дозорных, чтобы вели противника к командующим с той стороны. Поле боя определить на Внешних землях и Авернусе, таким образом, переброска сил, в случае надобности, будет происходить с минимальными затратами. Баатезу будут контролировать основные пути проникновения с превосходящими по численности Легионами.       Геката закончила и обвела слушающих её Великих Генералов и Маркизов, ожидая критики. Однако все взгляды были скрещены на довольно откинувшемся Люцифере с пониманием того, что лучше молчать, когда решение и так очевидно. Кроме одного Полководца, который стоял в задумчивости, обняв подбородок ладонью руки, скрещённой с другой на груди. Его заинтересованный взгляд быквально отвернул девушку от Маркиза, заставляя пройти на своё место позади Дьявола. "Нельзя!".       Финальное распределение сил, как с неудовлетворением отметил про себя Андрас, разминул его с возможностью оказаться с легендарной валькирией на одном поле брани. Советник отправилась к Набериусу, что добавляло искреннего недовольства, даже не догадываясь, что это проверка его, Маркиза, самим Люцифером.       Эта особа занимала его с их первой встречи. Огненные волосы... Ярко-зелёные глаза... Высокая и статная... Михаэлис сжал веки, чувствуя, что нечто от него упорно ускользает. Будто пазл не может сложиться в целостную картину. Она кого-то напоминала ему. В сознании мелькали расплывчатые образы, которые принадлежали очень далёким, как казалось, временам. Его не покидало ощущение, что он знал Селину. Но не мог воскресить в памяти миг, когда мог встречаться с ней. Он будто знал, как она смеётся или хмурится. Мог уловить оттенки богатого на интонации глубокого голоса. Несмотря на полную закрытость, Михаэлис рисовал в воображении её душу перед собой. На ум приходило переливающееся блеском драгоценных камней, как звёздами, полотно, освещаемое светом луны — ведь она была создана под её лучами, как гласили легенды.       Чернильные брови неуловимо нахмурились, когда анализ своих ощущений снова приводил его к изначально всплывшему в размышлениях вопросу: как она появилась столь неожиданно в свете? Все давно позабыли Валькирий, как часть древней истории Войны Крови. Прошла не одна сотня лет с тех событий. И главное, отчего столь притягательно думать о ней?       Андрас открыл затянутой поволокой жажды взгляд, вновь упираясь взглядом вдаль. Он ощущал неудовлетворённое желание, будто знал, как оно может быть доставлено... подумать только, любовницей Мессира. Он без усилий мог представить, каково удерживать её подле себя. Как она владеет удовольствием, чтобы доставить его Великому Полководцу...       Михаэлис закрыл глаза, а потом быстро открыл скидывая с себя морок фантазий, что были почти ощутимы на коже, языке, в самих венах. Поднялся с места и обошёл стол, помедлив перед выходом от того, что в идеальном порядке комнаты, освещаемой плавающими по пространству свечами, нет порядка. Оглядев свой кабинет, Маркиз зацепился взглядом за тёмную нить, выглядывающую из-под древнего фолианта. Подцепив ту кончиком ногтей, с приглушённым хлопком от потревоженной книги, перед его взглядом замаячил будто обугленный диск на изломанной не нити, а цепочке. Лёгкое покалывание на пальцах удивительно успокаивало взбудораженный рассудок от недавних размышлений. Сведя в непонимании брови от этой находки, Андрас перекладывал его в задумчивости с ладони на ладонь, не понимая, откуда он мог здесь взяться. Затем, оставив это на потом, положил его сверху на фолиант, как напоминание, и направился к выходу.       Ещё нужно было навестить осточертевшего хозяина, вернее, привести в порядок его пристанище в Лондоне. Иначе вечно занятой интригами и попаданиями в неприятности, — которые, слава силам, перестали быть головной болью дворецкого, — юноша зарастёт в беспорядке. Впрочем, по мнению бывшего графа, то не стоило даже внимания. А идеальный дворецкий не мог спустить такое положение дел на самотёк. Негласно, незаметно. Он ещё долго мог не появиться на своём проклятом посту. И даже не догадывался — ему запрещала неведомая для него магия, — что ясность скоро перестанет быть для него обыденностью.