When flowers bloom (so does love)

EXO-CBX — Blooming day

— Молодец, Чиминни, — улыбается Хосок, опуская ладонь на макушку младшего и растрепывая влажные от пота волосы. Чимин смотрит на него глазами-сердечками и хвостом не виляет только ввиду отсутствия последнего. Хосок какой-то прям нереально красивый со своими красными волосами, убранными со лба повязкой, прилипающей к изящному торсу футболкой, теплым-теплым взглядом. Он отходит, продолжая устало, но удовлетворенно улыбаться. — Сегодня поработали очень хорошо. Думаю, к конкурсу мы сделаем вас непобедимыми. Хосок уже давно обращается не к нему, а ко всей группе, но Чимин все равно чувствует себя особенным. Так всегда с Хосоком — без особых усилий, он заставляет тебя чувствовать себя лучшим, единственным и неповторимым. Вымотанные ребята отскребают себя от пола, вяло аплодируя друг другу, прежде чем поплестись в сторону раздевалок, а Чимин продолжает сидеть, глядя на согнувшегося над музыкальным центром тренера, и сердце у него бьется так быстро-быстро, как птичка-колибри. Ему очень нравится быть влюбленным в Хосока, потому что Хосок — идеальный объект для влюбленности. Он талантлив, красив, он добрый, но при этом усердный и строгий. Чимин чувствует себя вновь на пятнадцать, когда смелости хватает только на то, чтобы поглядывать из-за угла да ловить сердечные приступы каждый раз, когда взгляды случайно пересекаются. Но чиминова влюбленность в пятнадцать принесла лишь разбитое сердце, комплексы, мокрые от слез подушки и проблемы с учебой. Влюбленность в Хосока другая — она сладкая, бабочками щекочет изнутри, не оставляет в плохом настроении, дарит улыбки и теплоту. Потому что Хосок — хороший человек, и даже если он отвергнет, то сделает это так, чтобы боль сократить к минимуму. Но почему-то, несмотря на это, Чимин все еще не может собраться с духом и признаться ему. Поэтому просто смотрит, едва успевая подтирать слюну. — Поднимайся, — Чонгук слегка пинает его по голени носком кроссовка. — Еще немного, и ты превратишься в лужу, и придется бедному сонбэ отмывать своего тайного обожателя с пола шваброй. Только сейчас Чимин понимает, что Хосок уже тоже ушел из зала, а он слишком погрузился в свои мысли. Он стонет, цепляясь за протянутую Чонгуком руку, чтобы подняться, и вешается на друга всем весом, заставляя бедного парня пошатнуться. — Хосок-хен такой… — мученически заломив брови, ноет он, как будто очень страдает, хотя все внутри трепещет и плавится даже от одного имени. — Он такой… — Да-да, — закатывает глаза Чонгук, буквально занося своего хена в раздевалку. — Очень похуй, ставлю класс. Чимин раздраженно, но не сильно пихает Чонгука в бок. — Я ничего тебе не говорю, когда ты поешь оды в честь Шуги, — возмущенно надув губы, бурчит он, доставая из своего шкафчика полотенце. — А покорно слушаю. — Извини, — вскидывает брови Чонгук, уже успевший стянуть с себя футболку и теперь сверкающий потным подтянутым торсом, — если бы Шуга-хен был моим тренером по танцам, а не всемирно известным рэпером, я бы не ныл тебе, а уже давно… — …подкатил бы к нему свои шары, слышали, знаем. — Потому что у меня они есть, — ухмыляется Чонгук, стягивая с себя штаны вместе с трусами и радуясь остроумию своей шутки, — в отличие от некоторых. — Пошел ты, — фыркает Чимин, запихивая влажную от пота одежду в шкафчик и направляясь к душевым. — Вообще больше не буду разговаривать с тобой о Хосоке.

***

Он говорит с ним о Хосоке спустя полчаса, когда на обратном пути они заходят в уличное кафе и заказывают себе мяса с соджу. Чимин опять начинает ныть, хотя он не уверен, действительно ли так страдает. Ему просто нравится говорить о Хосоке. Думать о Хосоке. Продумывать способы признания Хосоку, которые обычно заканчиваются страстным поцелуем, а начинаются тем, что Чимин спасает его от рук разбойников. — Каких разбойников, — икает Чонгук, слегка расфокусировано глядя на растекшегося по столу Чимина. — Мы в двадцать первом веке живем, каких разбойников, Чимин? И ты вообще себя в зеркало видел? Максимум, что ты можешь сделать разбойникам, — это довести их до слез своим жалобным видом. Чимин поднимает на Чонгука грустный-грустный взгляд, и младший наставляет на него указательный палец. — Вот именно таким, да. Чимин вздыхает, выводя палочками по поверхности тарелки узоры, складывающиеся в одно имя. Отсутствие разбойников портит примерно девяносто процентов его планов по подкату к Хосоку. В остальных десяти Хосок спасает его. Почему-то от инопланетян. Нет, ну всякое же может быть! — Короче, — Чонгук снова икает, и Чимин решает, что от него пора прятать остатки соджу, поэтому прячет их в свой рот. Младший ждет, пока тот допьет, а потом продолжает: — План простой. Слушай меня, и сонбэ будет твоим. — Чонгукки, — скептически тянет Чимин. — Ты с пятнадцати лет был косвенно женат на плакате Шуги в полный рост. Какие советы ты мне можешь дать? Чонгук быстро пережевывает мясо, буравя хена злым взглядом, что придает ему удивительную схожесть с ручным кроликом. Но потом его взгляд становится влажным, и он сдувается, подпирая щеку кулаком и тоскливо глядя вдаль, предположительно — на холодильник с бутылками алкоголя. — Если бы у меня только был хоть один шанс, — грустно выговаривает он. — Всего один малюсенький шансик… Чимину становится его жалко и еще немного совестно. Мелкий действительно тащится по этому рэперу, и каждое напоминание о том, что они, вероятно, никогда не будут вместе, сильно расстраивает его, пусть он и не питает ложных надежд. — Что бы ты сделал? — участливо спрашивает он, кладя ладонь на его макушку и мягко массируя кожу головы, потому что младшего это расслабляет. Его глаза начинают сверкать, на губах появляется мечтательная улыбка. — Я бы каждый день подкладывал ему букетик цветов, а потом признался бы, что это я! — радостно выдает он и, наткнувшись на скептический взгляд Чимина, супится. — Все любят цветы, даже суровые рэперы. Особенно, когда тот, кто их дарит, тоже цветочек. Чонгук делает пьяное эгье, Чимин на этом решает, что вечер окончен. Они возвращаются домой, и теперь уже Чимину приходится тащить Чонгука на себе, потому что младший знатно перебрал — ему для этого много не нужно. Впрочем, он не жалуется, потому что Чонгука любит, Чонгук — милый и хороший, и его жизнь — синоним разбитого сердца, потому что он-то точно влюблен в того, с кем никогда не будет вместе. И мысль об этом заставляет Чимина решительно пообещать себе, что он возьмется за план покорения Хосока. По дороге Чонгук поет серенады Шуге, а Чимин дарит виноватые взгляды редким прохожим. Недалеко от дома он видит уже закрытый цветочный магазин и зачем-то запоминает его. Не то чтобы он действительно собирался подкладывать Хосоку каждый день цветы. Нет, конечно, его план не связан с цветами. Он же не какой-то идиот.

***

Толкая дверь цветочного магазина, Чимин усиленно делает вид, что он не какой-то идиот, но почему-то именно им себя сейчас и ощущает. Тихонько звенит колокольчик, сразу с порога его окутывает ненавязчивый приятный аромат из смеси цветов. Внутри прохладнее, чем на улице, и как-то… уютно. Как будто не просто цветочный магазин, а чей-то маленький садик. Играет приглушенная классическая мелодия, похоже на Клода Дебюсси. Это успокаивает. За прилавком пусто, и Чимин пользуется этим, чтобы сделать быстрое дыхательное упражнение и вытереть потные ладони о джинсы. Он оглядывается, рассматривая цветы, занимающие каждый свободный сантиметр помещения, и невольно расслабляется. Может быть, это не такая уж плохая идея. Самое главное, чтобы об этом не узнал Чонгук. — Подождите минуточку, пожалуйста! — раздается из задней части магазина глубокий, красивый голос. Чимин замирает, как суслик, глядя на светло-зеленую деревянную дверь подсобки, по которой ползет рисунок вьюнка. Обладатель такого голоса, по всем законам вселенной, должен оказаться каким-нибудь задротом. Или старичком. Чимин ставит на старичка. Он знает всего одно исключение из этого правила — это Хосок-хен, других быть не должно. Не тогда, когда он решился, наконец, покорить сердце Хосока. Дверь открывается за мгновение до того, как Чимин решает передумать, и к прилавку выходит высокий парень с голубыми волосами, и Чимин перестает думать вообще. Если прямо сейчас его попросили дать определение слову «волшебство», он бы, ни секунды не колеблясь, указал в сторону стоящего прямо перед ним человека. Идеальные черты лица, мягкая улыбка на чувственных губах, золотистая ровная кожа и… твою мать, пирсинг в ушах. Очень много пирсинга. Парень поднимает ладонь, и Чимин словно в замедленной съемке скользит взглядом по длинным пальцам, на двух из которых — массивные серебряные кольца, по тонкому запястью, и сглатывает, потому что его руки покрыты татуировками. Яркие цветы распускаются по всей коже до самых плеч. Парень ерошит волосы, отчего они встают торчком, и он становится одновременно и сексуальнее, и милее, и Чимину нужно срочно подышать в пакетик и поразмыслить над смыслом своей жизни. — Чем я могу помочь? — участливо спрашивает он, когда молчание затягивается, и Чимин, который в какой-то момент ловит себя на том, что неотрывно пялится на красивый розовый рот, замечает на языке, скользнувшем по губам, блеск металлической сережки, и почему-то чувствует себя так, словно ему въебали по лицу. Он на всякий случай щупает нос, чтобы проверить, не брызнула ли кровь (пожалуй, ему стоит перестать смотреть аниме вместе с Чонгуком), и прокашливается, переступая с ноги на ногу и ощущая себя в сотни раз неуклюжее, чем обычно. — М-мне нужны цветы… — бормочет он. — Очевидно, что вы пришли в цветочный магазин не обувь выбирать, — смеется парень, но, заметив убитое выражение лица Чимина, осекается. — Извините. Я имел в виду, по какому случаю цветы? Вопрос мгновенно возвращает Чимина с небес на землю. Хосок-хен. Точно. Он здесь ради него, только ради него. Ради того, чтобы начать свой путь по завоеванию его сердца, а потом зажить с ним долго и счастливо в домике у моря. Будет ли у них сад? Нет, никакого сада, никаких садоводов и парней с татуировками и пирсингом на языке. Чимин встряхивает волосами, приходя в себя, и делает глубокий вдох, прежде чем посмотреть парню в глаза. Жалеет он об этом в следующую секунду, потому что глаза у него — чистое искусство, глубокие и завораживающие, обрамленные густыми кукольными ресницами. — Я хочу признаться кое-кому в любви, — выпаливает он, и ему на мгновение кажется, что этот задорный блеск во взгляде продавца пропадает, но это длится так недолго, что он не успевает заострить на этом внимание. — Что ж, — парень сцепляет ладони, проходясь взглядом по помещению. — У вас будет свидание? — Ч-что? — переспрашивает Чимин, который слегка отвлекся на вены, бегущие вверх по сильным рукам. — А! Нет, нет. Я планировал тайно подкладывать ему букетики, а потом признаться, что это я… — Ему? — брови продавца ползут вверх, и Чимин невольно напрягается. Ну конечно. Флорист, выглядящий как икона панк-культуры или греческий бог, слушающий Клода Дебюсси и носящий на себе целый шедевр в виде цветочных рукавов просто не может не оказаться мудаком. Таков закон вселенной. — У вас какие-то проблемы с этим? — настороженно спрашивает он, уже отступая назад, и парень давит неловкий смешок, поднимая руки в примирительном жесте. — О, поверьте, с этим у меня проблем нет. Он выходит из-за прилавка, проходя к холодильнику, и Чимин идет вслед за ним, гадая, как можно трактовать эту фразу. И заодно любуясь широкими плечами и контрастно тонкой талией, подчеркнутой форменным фартуком. Ну ладно, больше любуясь, чем гадая. Попробуй не любоваться этой задницей! То есть, талией. Конечно, он смотрит на талию. — Акация, — он берет несколько веточек, усыпанных мелкими нежно-розовыми цветами. — Символ скрытой любви. Думаю, для первого раза подойдет отлично. Он поворачивается к Чимину с сияющей улыбкой, и тот послушно кивает. Думается ему, он бы так же послушно кивнул, даже если бы продавец сейчас попросил его взять на себя вину за совершенное им убийство. Они возвращаются к прилавку, Чимин расплачивается, и они всего на мгновение соприкасаются пальцами, и сердце Чимина всего на мгновение забывает, как биться. — Удачи вам с признанием! — искренне желает флорист, и Чимин неуверенно улыбается в ответ. Возможно, этот парень просто не знает о законах вселенной, потому что, несмотря на внешность типичного бэд боя, кажется, будто в нем собралась вся мягкость мира. На улице он быстро приходит в себя. Красавчики-продавцы, — да и красавчики в целом, что уж греха таить, — всегда были чиминовой слабостью, но его сердце полностью и безраздельно принадлежит Хосоку, так что ему стоит сосредоточиться на первоначальной миссии. — Какой была первоначальная миссия? — бормочет он себе под нос, идя вниз по улице к танцевальному центру и мысленно проклиная всех, кто придумал пирсинг, татуировки и голубую краску для волос. И цветочные магазины. Магазины особенно.

***

Впрочем, когда он видит Хосока, все мысли о флористе вылетают у него из головы. Хосок слишком прекрасный, слишком изящный и милый в своей странной одежде, но Чимину так нравится, что пальчики на ногах поджимаются. Он уже успел подложить цветы под дверь его раздевалки, и теперь ему оставалось только наблюдать. Старший едва не наступает на букетик, но вовремя спохватывается. Осторожно подняв его с пола, он оглядывается, но спрятавшегося за углом Чимина не замечает. Его щеки заливает слабый румянец, а на губах играет неуверенная улыбка, когда он скрывается за дверью, и Чимин считает, что это очень, очень хороший знак. Тренировку Хосок проводит слегка рассеянно, то и дело расплываясь в мечтательной улыбке, и Чонгук с подозрением делится с Чимином мыслями о том, что кто-то явно находится не здесь и уж точно не с ними, но Чимин никак не реагирует, потому что он-то знает, кто является причиной такого настроения сонбэ. На обратном пути, когда они с Чонгуком плетутся домой и снова проходят мимо цветочного магазинчика, Чимин угадывает за стеклянной витриной, заставленной цветами, фигуру флориста, и ему становится теплее на душе. Он даже почти поддается порыву зайти и поделиться реакцией на букет, но потом решает, что это слишком глупо — какое, в самом деле, этому парню может быть дело до отношений Чимина, — да и вопросов потом от Чонгука не оберешься, а этого ему точно не надо. Радость как-то утихает, и в квартиру он заходит уже без широкой улыбки.

***

— О, привет! — парень поднимает голову от книги, которую читает за прилавком, когда колокольчик тихонько звякает. — Как прошел первый этап признания? — Ты помнишь, — удивляется Чимин, подходя ближе и цепляя взглядом название. «Великий Гэтсби». Черт возьми, если бы он не был уже влюблен в Хосока, после этого у него бы не осталось шансов. На парне сегодня светлая рубашка, рукава закатаны до локтей, открывая вид на сильные предплечья и тонкие запястья, на одном из которых болтаются несколько фенечек. — Конечно, я помню, — тепло улыбается парень, выпрямляясь. В этот раз на его фартуке видно имя. Тэхен. — Так ты расскажешь мне, э?.. — Чимин, — Чимин слегка краснеет. — Он был смущен и обрадован. Я подложил букет под дверь его раздевалки. — Раздевалки? — переспрашивает Тэхен, ероша волосы знакомым движением. О, как у Чимина чешутся руки их пригладить после этого. — Да, он… он мой сонбэ, вроде как, — мямлит он, неловко улыбаясь. — Я занимаюсь танцами. — О, — Тэхен восхищенно вздыхает. — Теперь ясно, откуда такая грация. Чимин давится воздухом, а Тэхен смотрит на него в упор своими чернющими глазами без капли смущения. Он отворачивается, потирая заднюю часть шеи и стараясь не обращать внимания на то, как внутри все сладко скручивается. — Итак, — Тэхен упирается локтем в прилавок, подпирая подбородок ладонью и заинтересованно глядя на парня. — Какая программа на сегодня? — Жду ваших предложений, — выдавливает из себя Чимин, и Тэхен смеется, выходя из-за прилавка и без малейших раздумий направляясь к одному из ведер с цветами. — Васильки, — говорит он, осторожно, почти нежно подхватывая тоненькие стебельки голубеньких цветов и собирая их в букет. Чимин влюбляется в то, как они смотрятся в его красивых руках. — Когда даришь их, признаешься в чувствах, которые не можешь выразить словами. Это светлые, чистые чувства, робкая симпатия. Чимин склоняется над букетом, вдыхая тонкий сладковатый аромат, и счастливо жмурится, не замечая, с какой нежностью смотрит на него флорист. Так, словно сам Чимин — цветок. — Ты готовился к этому, не так ли? — спрашивает он, отстраняясь, и Тэхен низко смеется. — Теперь я чувствую ответственность за твои отношения, — поясняет он, заворачивая букет в прозрачную шуршащую упаковку. — Ну, знаешь. Переживаю больше, чем за свои. Неловко оброненная фраза колет Чимина, и он выпаливает прежде, чем успевает подумать: — У тебя есть отношения? Тэхен поднимает на него удивленный взгляд, отвлекаясь от своего занятия, и Чимин прокашливается, мечтая провалиться сквозь землю. — Нет, — отвечает Тэхен наконец. — Просто так сказал. — Оу, — Чимин кивает, закусывая губу и чувствуя облегчение, которого быть не должно, а Тэхен опускает голову, пряча от него слабую улыбку. Хосок реагирует на цветы так же положительно, как и в первый раз, но сейчас почему-то Чимин чувствует бабочек в животе больше от мысли о том, что поделится этим с Тэхеном, чем о том, что он вновь стал причиной хорошего настроения объекта своего воздыхания.

***

— Жонкилия, — комментирует Тэхен, выбирая желтые цветы. — Просьба любить. Чимин согласно мычит, одобряя выбор и любуясь тем, как Тэхен ловко и красиво собирает букеты. У него большие ладони, сильные руки, но нежностью пропитано каждое его движение, с осторожным трепетом берет он каждый цветок. Чимину интересно, так же осторожен ли он с другими хрупкими предметами. С чьим-нибудь сердцем, например. — Как долго ты планируешь делать это? — спрашивает Тэхен, пробивая цветы. — Месяц, — рассеянно отвечает Чимин, проводя кончиками пальцев по бархатным бутонам. — До конкурса, который я планирую выиграть. У нас по два занятия в неделю, так что… — Так что через две с половиной недели ты перестанешь ко мне заходить, — подытоживает Тэхен, и улыбка слегка тускнеет на его губах. Чимин вскидывает голову, рассматривая его лицо, опущенный взгляд, тень от ресниц на щеках. — Я могу приходить просто так, — внезапно говорит он. — Ну, если ты хочешь, конечно… — Да! — торопливо выпаливает Тэхен и слабый румянец появляется на его скулах. Он облизывает губы, пытаясь скрыть смущение из-за своего слишком быстрого ответа. — Я был бы не против. — Отлично, — хмыкает Чимин, ощущая себя увереннее из-за того, что не он один тут испытывает стыдливость. — Тогда до встречи. — Удачи с… — начинает Тэхен, но осекается, прикусывая губу и болезненно морщась. Чимин замирает у дверей, оборачиваясь и вопросительно глядя на него. — Просто удачи. Он пожимает плечами, выходя из магазина и задумываясь над тем, что и почему он делает. Хосок радуется цветам, но самому Чимину это радость почему-то уже не приносит.

***

— Так какие твои любимые цветы? — спрашивает Чимин, пока Тэхен собирает пышный букет для другого клиента. Тэхен на мгновение поднимает взгляд, нежно ему улыбаясь, и сердце Чимина проваливается куда-то в желудок. — Я люблю любые цветы, — отвечает он, прикусывая гвоздик в языке и заставляя Чимина желать сходить в церковь и очиститься, — ну, знаешь, причина, по которой я открыл цветочный магазин… — Так это твой магазин? — изумляется Чимин, и Тэхен издает смешок. — Конечно, мой, — ловко заворачивая букет, говорит он. — Чей еще он может быть? Чимин дует губы, крутясь на стуле Тэхена, куда его посадили, чтобы он не стоял все то время, пока сам Тэ обслуживает других покупателей. — Ты не похож на того, кто стал бы открывать цветочный магазин. Тэхен пожимает плечами. — Ну да, я похож на того, кто гоняет на байке, работает барменом в крутом ночном клубе или имеет свой тату-салон, — кривится он, а потом хмыкает. — Подпольный. — Стереотипы, — разводит руками Чимин, оправдываясь. Тэхен прощается с покупателем, выходя из-за прилавка, чтобы прибрать выпавшие ленточки, и Чимин разглядывает под тонкой белой тканью футболки очертания крыльев во всю спину и давится воздухом. Тэхен бросает на него обеспокоенный взгляд, пока откашливающийся Чимин изо всех сил пытается не отдать душу богу. — Ты в порядке? — Да, я просто… — Чимин закрывает лицо ладонью, бурча едва различимо: — Только что увидел ангела. — Возвращаясь к цветам, — продолжает Тэхен, не расслышав его последней фразы. Он идет к холодильнику. — Я люблю те, что говорят об искренности. Водяные лилии, анемоны, гладиолусы. Искренность я ценю и в людях, на самом деле. Это вызывает уважение — когда человек может оставаться искренним перед собой и перед другими в любой ситуации. Чимин задумчиво смотрит ему вслед и почему-то задумывается над тем, искренен ли он сам. Приходит ли он в этот магазин, чтобы купить цветы для Хосока, или он приходит сюда, чтобы увидеть Тэхена? Сложно оставаться искренним с другими, когда ты не можешь найти честный ответ в себе самом. — Кстати! Как твой возлюбленный отреагировал на магнолии? Ты фактически сказал ему, что никогда не сдашься! Чимин вздыхает, чувствуя себя странно. Он слабо улыбается, ловя вдохновленный взгляд Тэхена, и это все ощущается как обман, только он пока не решил, кого именно он обманывает: Хосока, Тэхена или самого себя. — Не думаю, что он понимает что-то в значении цветов, — говорит он наконец, буравя взглядом сцепленные ладони, которые в следующий момент Тэхен накрывает своей рукой. Она действительно большая, его кулаки в ней тонут, и она нежная, мягкая, и Чимин предпочел бы никогда об этом не знать. Никогда не знать о том, как идеально их руки подходят друг другу. — Все хорошо, — тихо говорит Тэхен, слабо сжимая его ладони, и Чимину хочется ему верить. В следующий момент он отстраняется, протягивая ему букетик маргариток. — Тот, кто дарит маргаритки, заслуживает взаимности. — Хорошо, — Чимин улыбается чуть шире. — Сколько я должен за них? — Нисколько, — отводя взгляд и делая вид, что занят уборкой срезанных стеблей, говорит Тэхен. — Это за мой счет. Чимин изумленно моргает, но не спорит. Он уходит из магазина, и слова Тэхена вертятся у него в голове даже тогда, когда он подкладывает цветы Хосоку под дверь раздевалки, в этот раз не став дожидаться его реакции. Тот, кто дарит маргаритки, заслуживает взаимности. Это за мой счет.

***

— Я проебался, — признает Чимин, падая лицом в диван. Чонгук поднимает глаза от конспекта, который переписывает в новую тетрадь, потому что старую залил кофе. — В каком смысле? — интересуется он, когда понимает, что Чимин продолжать не планирует. Он догадывается, что речь пойдет о Хосоке, но с неизбежной судьбой хорошего друга уже смирился, поэтому готов слушать. — У меня не было шансов! — воет в подушку Чимин. — Он выглядит как фея! Очень большая и мужественная фея! Но у него голубые волосы, и у него эти крутые рукава из цветов, и этот его пирсинг в языке… Господь, кто бы знал, насколько сильно я хочу почувствовать этот язык у себя в… На этом моменте Чонгук отключается от реальности, потому что дружба дружбой, а психика здоровая важнее. Еще он думает над тем, когда Хосок успел перекрасить волосы, набить рукава и проколоть язык, они же только сегодня днем виделись, да и сонбэ признавался, что от иголок его воротит. — И я бы не запал на это, — продолжает ныть Чимин, когда Чонгук включает свой слух. — Если бы он не читал эти восхитительные книги. «Жутко громко и запредельно близко», «Джейн Эйр» и Фицджеральд! Кто позволил ему, Чонгук? Кто позволил ему слушать Дебюсси, Бетховена и Мусоргского вместо панк-рока? Кто позволил ему выглядеть как цветочная нимфа среди всех этих дурацких цветов в этом дурацком магазине?! — Чимин, — настороженно зовет Чонгук, круглыми непонимающими глазами глядя на катающегося в агонии по дивану друга. — Мы сейчас не о Хосоке говорим, не так ли? Чимин поднимает голову, страдальчески глядя на Чонгука. — Это все из-за тебя. Лицо Чонгука вытягивается от изумления. — А я-то тут при чем? — искренне недоумевая, спрашивает он. — Это ты со своей идеей с цветами дурацкими! Если бы я не послушал тебя, жил бы спокойно, наслаждался влюбленностью к Хосоку и не испытывал мук совести! — выпаливает Чимин, поджимая ноги под себя и куксясь, как ребенок. Чонгук задумывается над его словами. Что еще за идея с цветами? О чем он говорит? А потом его осеняет. — Боже, ты что, действительно тайно подкладываешь Хосоку цветы? — вскрикивает он. — Я же шутил тогда, ты, тупица! Чимин стонет, утыкаясь носом в подушку. — Проблема не в Хосоке и не в цветах, — глухо бормочет он. — Проблема в этом флористе. У меня такое чувство, что я предаю Хосока, понимаешь? Неужели я просто настолько легкомысленный? Неужели моя влюбленность ничего не значит? Чонгук вздыхает, поднимаясь с места и присаживаясь на край дивана. Он неловко похлопывает Чимина по плечу, потому что утешения — не его конек, ему больше нравится, когда комфортят его самого. Он молчит, пытаясь подобрать нужные слова. — Хен, я не думаю, что это признак легкомысленности, — говорит он наконец. — Ты на Хосока всегда только со стороны смотрел, как на айдола или кого-то недосягаемого. — Как ты на Шугу? — интересуется Чимин. — Вот не надо мне тут! — взбрыкивает Чонгук. — У меня с Шугой-хеном все серьезно! — Жаль, что он об этом не знает, — фыркает Чимин, но глаза его остаются такими же грустными, поэтому Чонгук решает припомнить ему это в более удобный момент. — Просто ты не знаешь Хосок-хена. А этого парня… флориста… наверное, знаешь лучше. Возможно, простую симпатию и восхищение к сонбэ ты принимал за любовь. Возможно, чувства к флористу у тебя глубже. Чимин прячет лицо в плече Чонгука, неловко его приобнявшего, а перед глазами у него — красивое лицо, открытая улыбка и теплый взгляд, и все это принадлежит не Хосоку, а фее-панку с голубыми волосами. Чимин знает, что ни один цветок не сможет сказать то, что хочет сказать он.

***

Чимин заходит в магазин, колокольчик привычно звякает над головой. Он оглядывается по сторонам в поисках Тэхена и не замечает под ногами скользкую шуршащую пленку. Он поскальзывается, нелепо взмахивая руками, и жмурит глаза, готовясь ко встрече с полом, но вместо пола падает во что-то теплое и приятное. — Прости, — с искренним сожалением в голосе бормочет Тэхен ему на ухо, крепко держа его поперек груди. — Я должен был прибрать за собой. Если бы ты себе что-нибудь сломал… Чимин не вслушивается в поток бессвязных извинений, растекаясь лужицей в его руках. Он словно резко превратился в пластилинового человечка, а Тэхен успешно справляется с ролью печки, растапливая его изнутри. Выбраться из объятий, ему срочно нужно выбраться из объятий, иначе он сломает себе сердце и даже не сможет заставить Тэхена взять на себя вину за это. Тэхен почему-то тоже не торопится его отпускать, шумно дыша ему в макушку. Чимин опускает взгляд на его руки, на цветущие бутоны, исчезающие за рукавами футболки, и ему хочется обвести каждый из них кончиками пальцев. Хочется оставить на каждом из них поцелуй. Хочется, чтобы Тэхен стоял так вместе с ним вечно. И он должен сказать об этом, потому что знает, что Тэхен ценит искренность, и потому что Тэхен держит его в своих руках как настоящий цветок — трепетно, но надежно, и потому что его сердце рядом с Тэхеном творит такое, что Хосок и рядом не стоял. И он говорит. Говорит: — Тэхен, ты отпустить меня не хочешь? — Не хочу, — отвечает Тэхен, но руки разжимает. Чимин отшатывается от него, раскрасневшийся и в растрепанных чувствах, и Тэхен так странно на него смотрит, как будто каждое слово и действие Чимина делает ему больно, но он готов терпеть, если это означает, что Чимин будет рядом. — Цветы… — напоминает Чимин, и Тэхен вздрагивает, кивая и отворачиваясь. — Белые астры, — озвучивает он свой сегодняшний выбор. — Я не могу думать ни о чем, кроме тебя. Чимин распахивает глаза и едва не давится воздухом, прежде чем понимает, что это значение цветка, а не признание Тэхена. Они в неловком молчании подходят к прилавку, и Тэхен заворачивает цветы в сетчатую упаковку. — За мой счет, — тихо говорит он, ероша волосы, и Чимин неосознанно тянется к нему через прилавок, приглаживая мягкие голубые пряди. Тэхен каменеет, потемневшим взглядом следя за его действиями, когда Чимин вдруг резко отдергивает руку, испуганно глядя на него. — Я… я- прости, — выпаливает он, хватая букет и вылетая из магазина. И когда он кладет цветы под дверь Хосока, он уже не знает точно, кому хочет признаться на самом деле.

***

— Что ж, это последний раз, не так ли? — Тэхен пытается улыбнуться, но ему удается с трудом. Обычно сияющие темные глаза сегодня какие-то пустые, и Чимину совсем не нравится такой Тэхен. То есть, не то чтобы ему нравился Тэхен, он ведь влюблен в Хосока, из-за которого все это и началось, и он… Черт, он и вправду крупно проебался. — Розы, — Тэхен протягивает ему букет. — Признание в любви. — Я заплачу за них, — выпаливает Чимин, не давая Тэхену и слова сказать и доставая бумажник. У него был очень простой план — тайно дарить Хосоку цветы каждый раз во время занятий, а после конкурса подойти с признанием. Это был очень простой план, и Чимин достаточно удачливый и умный, чтобы у него все получилось, но почему тогда сейчас он чувствует себя не так, как должен? Во взгляде Тэхена вспыхивает что-то, похожее на боль, он поджимает губы и его пальцы едва заметно дрожат, когда он называет сумму. Чимин выходит из магазина с тяжелым сердцем и оглядывается напоследок, чтобы увидеть сквозь стеклянную витрину, как Тэхен печально опустил голову, то и дело вытирая щеки, и его первый порыв — бросить все, ворваться в магазин и показать Тэхену, как умеет признаваться в любви он, используя поцелуи и прикосновения, но он не настолько легкомысленный. К этому конкурсу его команда готовилась целый год, и почти три он готовился к тому, чтобы признаться в любви Хосоку, и… Чимин крепче сжимает в руках букет и ускоряет шаг, убираясь прочь от магазина. Он прибегает в танцевальный комплекс, пряча розы в свой шкафчик, переодевается в командную одежду и получает поддерживающие объятия от Хосока перед выходом на сцену. От них теплеет внутри, но сердце не сбивается так, как раньше, ладони не потеют и не хочется прижать его к себе еще на чуть-чуть. Они выступают отлично, слаженно и четко, отдаваясь полностью танцу, и Чимин запрещает себе в это время думать о Тэхене, потому что не имеет права подвести команду, хотя внутри у него творится полная неразбериха. Они занимают первое место, но Чимин не находит в себе сил радоваться. Его заключают в потные групповые объятия, а потом он как в тумане идет за розами, чтобы подарить их Хосоку, но самого Хосока находит в руках незнакомого парня. Они сладко целуются, а Чимин наблюдает за этим со стороны, чувствуя почему-то не боль, а облегчение. Парень выше Хосока, и его сонбэ выглядит маленьким и правильным в его объятиях, и это хорошо. Этот парень точно похож на того, кто может спасти Хосока от разбойников, поэтому Чимин с чистым сердцем может перестать за него волноваться. Они отстраняются друг от друга, и Хосок замечает Чимина, тушуется, краснея до кончиков ушей. — Ой, Чиминни… Это Намджун, он мой… мой… — Я его парень, — уверенно говорит Намджун, кладя ладонь на узкую талию Хосока и властно притягивая того к себе. Чимин радостно улыбается. — Вот, хен, держи, — он протягивает смущенному Хосоку букет. — Спасибо за то, что привел нас к победе. Я очень это ценю. Хосок изумленно моргает, неуверенно принимая цветы и тихо благодаря тонсэна. — Приятно было познакомиться, — Чимин кланяется Намджуну, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее от облегчения, запоздалой радости и предчувствия чего-то чудесного. — Заботьтесь о нашем сонбэ. Он разворачивается, чтобы уйти, когда слышит, как Намджун говорит: — Розы означают признание в любви. — Ты разбираешься в значении цветов? — Конечно! — Так все те цветы, которые ты мне дарил, значат что-то? — Какие цветы?.. Чимин улыбается и срывается на бег. Ему еще нужно успеть кое-куда. Очень нужно успеть.

***

— Мы уже закрыты, — не поднимая головы, говорит Тэхен, когда колокольчик на двери звякает. Но потом он видит Чимина, и его глаза удивленно распахиваются. — Чимин? Ты разве не на конкурсе? Или… — он поджимает губы, через силу выдавливая из себя продолжение: — свидании? — Я очень надеюсь оказаться на нем чуть позже, — тяжело дыша, хрипит Чимин, упираясь ладонями в прилавок. — Но сейчас мне срочно нужны красные хризантемы. — О, — Тэхен снова давит эту болезненную улыбку, и у Чимина покалывает кончики пальцев от желания его обнять — такого высокого, сильного, красивого, но при этом мягкого и ранимого. Такого родного. Такого своего. – Так значит, признание прошло успешно? — Не знаю, — пожимает плечами Чимин, чувствуя себя вдруг гораздо увереннее, потому что знает, что все делает правильно. — Сейчас и посмотрим. Растерянный Тэхен набирает пять красных хризантем (я люблю тебя я люблю тебя я люблю тебя) и протягивает Чимину. Тот расплачивается, едва шевеля дрожащими от волнения пальцами. — Как твой конкурс? — невзначай спрашивает Тэхен, пока печатается чек. — Хорошо, хорошо, мы на первом месте, — бормочет Чимин, нетерпеливо постукивая носком ботинка по полу. — Почему ты говоришь так, словно победа в таком важном конкурсе для тебя ничего не значит? — удивляется Тэхен, но Чимин его уже не слушает. Скомкав чек и спрятав его в карман, он протягивает букет Тэхену, и его щеки по цвету сливаются с бутонами. Тэхен сначала непонимающе моргает, а потом на его лице медленно проступает осознание. — Чимин, ты что… — Ты мне нравишься, — выпаливает Чимин. — Все это время… Кажется, нравился все это время. Молчание затягивается, и Чимину становится страшно, что он понял все не так, и все пошло прахом, и на секунду это причиняет действительно сильную боль, но потом Тэхен начинает смеяться. — Ты серьезно признался мне в любви с помощью цветов из моего собственного магазина, которые я сам тебе продал? Чимин бережно откладывает букет в сторону и обходит прилавок, становясь вплотную к Тэхену, который перестает смеяться, облизывая губы и глядя на него потемневшими глазами. — Я знаю еще один способ признаться, — шепчет он, скользя пальцами по вороту рубашки и притягивая парня ближе к себе. — И какой же? — горячо выдыхает ему в губы Тэхен. Чимин улыбается, и Тэхен зеркалит его улыбку, склоняясь ближе, и наконец-то — наконец-то — они целуются. И, черт возьми, это великолепно, это самое лучшее, что Чимин когда-либо чувствовал, потому что от Тэхена пахнет цветами, и его широкие ладони идеально ложатся на поясницу, притягивая вплотную к себе, и его губы мягкие и чувственные, а прикосновения металлического шарика к языку отправляют прямиком в нирвану. И Чимин был прав насчет него, он был чертовски прав — Тэхен очень хорошо обращается с хрупкими вещами, потому что он никогда ни с кем не чувствовал себя настолько ценным, как сейчас, в его объятиях. — Мне нравится такой способ, — признается Тэхен, отстраняясь и упираясь лбом в лоб Чимина. Он кладет ладонь ему на щеку, мягко поглаживая кожу, и Чимин прикрывает глаза. — Как сказать на языке цветов «поцелуй меня еще раз?» — бормочет он Тэхену в губы, и Тэхен низко смеется. — Для этого тебе лучше использовать свой собственный язык, — отвечает он. А потом они целуются. И еще. И снова. В конце концов, они так долго этого ждали.

***

— Чонгук, это Тэхен, Тэхен, это Чонгук, — быстро представляет парней Чимин. Они пожимают друг другу руки, обмениваясь неловкими улыбками. — Сейчас мы только моего друга дождемся, — Тэхен бросает взгляд на часы. — До сеанса еще много времени. Он очень занятой, поэтому это просто чудо, что он смог выбраться сегодня, — он закатывает глаза. Чонгук пожимает плечами — ему все равно, с кем смотреть фильм, если это фильм про супергероев. Он идет туда ради Железного Человека, второго — более реального — кандидата на роль его будущего мужа. Он принимается бродить по цветочному магазину, рассматривая комнатные растения, пока Чимин и Тэхен милуются за прилавком, когда колокольчик на двери звякает, оповещая о новом посетителе. — О, а вот и он! — радостно восклицает Тэхен. Чонгук оборачивается, и его сердце падает в пятки, потому что в дверях стоит Шуга.