Only Love Can Hurt Like This

Париж – самый красивый город в мире, так говорят люди. И Тэхён сам в этом убедился. В Париже находится все, что нужно для путешествия: музеи с шедеврами мирового искусства, французская кухня, приятные места для прогулки и высокая мода. Прекрасное и романтическое место, которое посещает приблизительно тринадцать миллионов человек ежегодно. Вот что вам покажут по телевизору, в модных журналах о путешествиях, на сайтах – хорошую работу фотографа и маркетолога. Но как и везде, о чем пытаются промолчать, так это о реальности. Возможно, Чонгук повернул не туда или навигатор показал не ту дорогу, или, возможно, он сам захотел сократить дорогу или еще немного поколесить по Парижу, но Тэхён не дремал – он, с наушниками в ушах, расслабляясь после длинного и тяжелого дня, открывшего показ недели мод, отдыхая от криков фанатов, наблюдал за вечерними сумерками из окна другой мир. Грязные заваленные мусором улицы, кричащие о несправедливости жизни граффити на стенах, тротуары, которые никто не ремонтирует, подозрительные торговцы и бездомные люди, сидящие на обочине с вытянутой рукой. Два мира в одном. Как бы ты ни был хорош, всегда найдется изъян. Он много думал. Поступает ли он правильно, навредит ли он другим людям, разочарует фанатов, и о самом главном, примет ли его и его жизнь Намджун. Захочет ли он разделяться на два мира с ним. Примет со всеми достоинствами и минусами? Или просто все бросить к черту, но как, если ты в этом так погряз. Белоснежная улыбка, в глазах хаотично, беспрестанно отражается белый мигающий свет. Тэхен выглядит роскошно с ног до головы: он просидел в гримерке четыре часа, сейчас одет в дорогую брендовую одежду, чтобы рекламировать, потому что является ее амбассадором. Даже дышит на публике по сценарию. Он никогда не мечтал о такой жизни: блестеть в софитах, в которых так легко потеряться, сломаться, перестать ощущать себя как личность, жить чужой самореализацией, с целью соответствовать ожиданиям и желаниям других людей, отказываться от собственных мечтаний, интересов, увлечений и ценностей. Он не имел выбора или был слишком слаб. Но так случилось. Теперь он богат. Знаменит. Успешен.  Модель. Актер. Амбассадор.  С красивыми чертами лица – другие готовы позавидовать. Легко быть ослепленным яркостью бриллиантов и вниманием. Погрузиться в себя, в предубеждения, что достаточно клацнуть пальцами – и весь мир у твоих ног. Но ему не нужны эти “мир и власть”, не нужно упиваться чужой любовью, быть излишне амбициозным с завышенной самооценкой, потому что все преподносится, как самое недосягаемое. Все же Тэхён справился с этой миссией, и не заразился разрушительной болезнью. Он остался прежним сердцем. Добрым и уважительным. Но оставил слабость и хрупкость в прошлом. Но кто бы мог подумать. Он несчастен. Сломлен. И грешно, и смешно! Миллионы сообщений о его красоте, работе, миллионы комплиментов, признаний в любви, а ему нужно услышать это из уст только одного человека, который его избегает. Глаза Намджуна так много говорили за него в тот вечер. ”Ты был яркой звездой для меня, а потом исчез, оставив в ожидании. Каждая секунда с тобой сейчас похожа на пытку”. Тэхён надеется, что это только его больное воображение разыгралось. – Мы почти приехали, – подает голос Чонгук, перебивая его мысли. – Готовься, там будут журналисты. Тэхёну не привыкать к этому. Солнцезащитные очки от вспышек камер, медленные взмахи рукой в радостном наигранном приветствии, и, наконец-то, можно скрыться от шумной суетливой жизни за дверями номера люкс. Тэхён не очень разбирается в дизайне и архитектуре, но ему нравится интерьер, выполненный в светлых тонах с ноткой современного романтизма – так ощущается легкость с роскошью. Белые пышные розы в вазах, радующие глаз, небольшие красивые скульптуры на полках с книгами, и свободное пространство. Но видимо Чонгуку все равно, потому что он подходит сразу к золотой барной сервировочной тележке со стеклянной полкой с напитками, предусмотренной наперед, открывает бутылку виски, наливает в первый попавшийся стакан на подносе, делая глоток сразу, без каких-либо слов, причмокивая. Снимает черный пиджак, бросая на пуфик кое-как, садится на большой диван песочного цвета и выставляет ноги на журнальный стеклянный столик. И его совсем не останавливает, что здесь же в хрустальной вазе стоит белый букет пышный роз, рядом – бутылка дорогущего шампанского в ведре со льдом, подарок от отеля, а также коробка конфет, наверное, от какого-то знаменитого кондитера. Тэхён смотрит на Чонгука, но ничего не говорит. Тот был сам не свой, как приехал за ним, злой как черт, сразу переступая порог говорил только о делах, но сейчас и сам устал слишком, чтобы ссориться, все что ему нужно – немного расслабиться после тяжелых дней. – Я приму ванну, – он берет шампанское в руки. Чонгук только мычит и прикрывает с болью глаза. Тэхён любит это ощущение – находиться в объятиях теплой воды с пеной вокруг, слушать старые песни джазовых исполнителей в полумраке, среди зажженных ароматных свечей. Он держит в руке бутылку шампанского, не удосужившись взять бокал, а ногой открывает и закрывает кран, играясь, или же просто отвлекаясь от размышлений. Но они не дают покоя, да он и не хочет. Потому что все, чем он живет последние годы – воспоминаниями, самыми приятными в его жизни. Раньше он был в объятиях Намджуна. У них не было большой просторной ванной комнаты, они еле помещались вдвоем в маленькой ванне с согнутыми ногами, но были так близко друг к другу. Вспоминал его большие крепкие пальцы на своей талии, на плечах, массирующие кожу, пухлые губы у себя на шее, острые зубы, он ощущал крепкую грудную клетку Намджуна, и его сильные бедра, как и его…   – Полюбуйся… – в комнату без стука заливается Чонгук с телефоном в руках.   – Ах… – весь раскрасневшийся от воспоминаний, Тэхен дергается, как и его член, скрытый под водой, но уже готовый вступить в бой. – Черт… Чонгук! – Хотел себя удовлетворить?  – Будто тебя это волнует! – шипит и стреляет злыми глазами. – Я голый и я в ванной… – И что я там не видел! – Тэхён пыхтит, но Чонгук, не обращая внимания, садится на широкий бортик ванны и зачитывает заголовки. “Ким Тэхён поразил всех своим total black образом от Celine”. “Перед показом мод Celine в Париже Ким Тэхён доказал, что корейский принц может стать настоящим парижским принцем”. “Ким Тэхён выглядел крутым и резким, но элегантным и утонченным. У него великолепное чувство стиля и харизма”. – Там еще много. Журналюги прям тебя до небес возносят. Ты хорошо справился. Компания уже хочет договориться о будущих проектах с Celine и есть еще другие дома мод, которые хотят с тобой работать. Ты прям на расхват. – Это чудесно… – еле выдавливает из себя и промаргивается, делая глоток из бутылки шампанского, чувствуя как пузырьки спускаются по горлу. – Да? – поднимает бровь выше в неудовлетворенном ответе. – И где твоя улыбка? Радость? – Я правда рад! – Конечно! – срывается Чонгук и поднимается на ноги. – Ты не можешь порадоваться, потому что знаешь, что они не будут потом работать с тем, кто легко может бросить компанию после пяти лет сотрудничества, которая, возможно, обольет тебя говном, потом попробуй отмыться. Да твоя омма будет первая под тебя рыть!  – заводится Чон. – А если вообще сольют, что ты гей… – Я не передумаю! – прерывает его Тэхён, понимая к чему Чонгук клонит. Чонгук хмыкает и смотрит на него сверлящим взглядом. Но, если честно, он и не ожидал другого ответа от Тэхёна. – Если они поймают тебя хоть на чем-то, ты готов им заплатить миллионы?! Ты готов встретиться с ненавистью и адскими существами – прессой? Просто потому что… что? – Мы уже с тобой об этом говорили! – повышает голос Тэ, выдыхая, успокаивая накатившую злость, говоря уже спокойным голосом: – Я не брошу тебя! Они ничего не смогут сделать! У меня тоже есть козыри. Это мой выбор. “Бросишь, ещё как бросишь, только узнаешь правду”. – Чонгук… – зовет его Тэхён, видя как тот растерян и погасший поднимает на него побитый взгляд. – Что-то случилось? Ты как приехал, был сам не свой. Случилось… С Чонгуком никогда такое не должно было случиться. Как только он приехал в Гуджин, переступил порог дома, он вспомнил о деньгах в машине, больших деньгах в багажнике любимой тачки, которые оставил на краю дороги ночью, где пустил жалкие слезы, что скрыл дождь, потому что Юнги… Юнги… И он потерялся в этом дерьме. Он был как побитая собака, поддавался гневу и опустошению, если что-то не получалось, даже самое банальное, будь то открыть дверь, подкурить сигарету или случайно уронить телефон. Но Тэхёну незачем это знать. – А как ты думаешь? У меня тяжелые дни. – Я понимаю. – Нихрена ты не понимаешь, Тэхён! Директор дал мне десять штук, чтобы уговорить тебя подписать контракт на продолжение сотрудничества любым способом! Это ты понимаешь? Чонгук вытягивает айфон и включает записанный разговор, чтобы Тэхён, услышав его и директора понял, в какой жопе они находятся. Тэхён внимательно слушает и даже бровью не ведет. Он за столько лет знает, что омме от него нужны только деньги, как и компании, и она готова на все, чтобы сломать его, а на его чувства им плевать с высокой колокольни. Главное, чтобы подчинялся и выполнял жесткий контракт. И Тэхён просто выть готов, как он счастлив, что скоро закончатся его страшные дни с этими людьми, которые к нему были чересчур жестоки. А ведь он был так юн и так слаб, чтобы им противостоять. Но не сейчас! Он справится с ненавистью и прессой. Только бы почувствовать снова теплые объятия, доказывающие, что он не один. – И ты взял деньги? – О, прости, – разводит руки. – А у меня был выбор?   Тэхён  тянется свободной влажной рукой и касается своей ладонью его, легко накрывает, смотря ему в глаза. Чонгук для него важный человек. Злой как черт, но самый близкий. Возможно поэтому он еще дышит на этой земле, потому что у него есть Чонгук. – Ты ведь меня не подведешь? – тихий и молебный голос проходится по ребрам Чонгука, как и умоляющий взгляд. – Ты  же знаешь, как они со мной обращались. Чонгук знает. Он видел эти эмоциональные и физические нагрузки. Если Тэхён сделал что-то не то, он писал объяснительную до тех пор, что аж пальцы немели, пока не удовлетворял ответом учителя. Кубики льда вместо еды, под видом жесткой диеты, от которой теряется разум. Во время сеансов медитации с книгой на голове нужно неподвижно стоять в течения часа, и даже не иметь права открыть глаза или пошевелиться, потому что в таком случае Тэхёна лишают единственного обеда или бросают в него баскетбольные мячи.   Расписание на весь день, а вместо отдыха дают домашнее задание. Чонгук думает, что было бы легче отходить в школу тридцать лет. Слышать угрозы как “добрый день” от собственной оммы. Но Тэхёна не это добивало, а отсутствие личного пространства, отсутствие возможности позвонить, погулять по улицам, распахнуть руки и крикнуть в темное небо. У него все забрали, мечту, надежду, а главное – у него забрали любовь. Самое худшее, что помнит Чонгук, это первые выступления в прокуренных приватных клубах на различных ночных вечеринках, где регулярно подвергаешься неподобающему поведению и домогательству со стороны зрителей и организаторов мероприятия. Чонгуку и пальцев не хватит посчитать, сколько раз Тэхёна лопали за зад, и он вовремя успевал его защитить. Это происходило два года, бесконечные слезы и мольбы, но его никто не слушал, даже собственная омма, которая говорила только собраться и все перетерпеть. И жизнь смилостивилась над ним, он стал популярным и востребованным, получает первые контракты с дизайнерами люксовых домов, и даже роли в дорамах и шоу. К нему отношение изменилось, но это всего лишь ужасная игра гиен, чтобы не потерять “большой куш” – Тэхёна. Чонгук угнетенно смотрит в ответ, вспомнив тяжелое прошлое. У него ведь тоже есть выбор. Ведь ничего не было бы кончено, стоило ему снова сделать грязную работу, напоить Тэхёна, подсунуть бумаги, обдурить Намджуна еще раз. Выполнить свою работу, быть “собакой”, а потом продать автографы Тэхёна или его личные вещи за немалую сумму, и снова жить так как ни в чем не бывало, подзаработать еще и открыть свой бизнес. Чем же плохой план? Но на этот раз Чонгук не подонок, хоть и сам не верит, что это говорит, но больше быть ничтожеством он не собирается. Поэтому когда он смотрит на Тэхёна, что просит о спасении, помощи, он понимает, что сделает правильный выбор.  – Я уже смирился со своим падением Тэхён. Тебе пасть я не дам. Чон выходит из ванной комнаты с неким облегчением на душе – впервые он делает что-то правильно.  *   Он засыпал с легкостью последние дни, хоть сон длился не так много времени, как бы хотелось. Неделя моды в Париже была большим событием, демонстрирующим смелые творения мужских коллекций одежды весна-лето, в которых участвовал Тэхён и как модель, и как VIP-гость. Талантливые дизайнеры, влиятельные байеры, любители моды и фанаты все время окружали его, а он блистал нежным макияжем и стильной одеждой, белозубой улыбкой и отрепетированной, чтобы говорить на камеру, речью, как и подготовленными всевозможными ответами для журналистов. После показов – частные афтепати, которые он должен был посещать и общаться с улыбкой, выражая свое восхищение, а утром – запланированные изнурительные фотосессии, продолжающиеся долгие часы. Он словил себя на мысли, что устал. Не только сейчас, в тринадцатом по счету, сменном костюме и с новыми макияжем и прической, а просто устал притворяться, играть на публику, быть тем, кем является, он не может даже сказать, что ему не нравится, или выбрать одежду, потому что контракт прописан даже до таких мелочей. А он просто хочет покоя. Пока не сошел с ума. Закрыть глаза и представить зеленые поля, шум моря и почувствовать касания Намджуна. Ему нужен Намджун в его жизни. Его первая и последняя любовь. Ведь ради него он все терпел, шел чужой мечтой, чтобы после вернуться в теплые любимые объятия и показать, что он больше не жалкий мальчик, которым могут манипулировать и угрожать, а боец, который готов бороться за их любовь. Зачем это все, если он не может это разделить со своей половинкой?! Поздно вечером в номере никого нет кроме него, только одиночество. Чонгук ушел не сказав ни слова, наверное, чтобы напиться в одиночестве или снять какого-то мальчика. Тэхён же наслаждается ночным небом с балкона отеля и джазовой музыкой, стаканом вина, расслабляющим мышцы и разум, но вдруг  слышит стук в дверь.  Тэхён идет открывать дверь, ведь это может быть помощник Чонгука или кто-то из стаффа пришел сообщить о перелете или прочем. Завтра наконец-то он летит в Сеул. Но это будет нелегкий день. Еще один день притворства. Очередное собрание директоров, которые представят ему новый контракт со всеми возможностями подкупа, чтобы он остался в этой гнилой компании, а они дальше упивались деньгами. Он усмехнется мило, заберет контракт, чтобы перечитать до второго совещания, высунув после уже давно подготовленный ответ. – Соджун… – удивленно произносит Тэ, когда открыв дверь увидел в черном костюме Пак Соджуна с приветливой улыбкой и бутылкой дорого и любимого шампанского Cristal от Louis Roederer. Свободной рукой он держит небольшой декоративный синий пакет с надписью Fred, внутри которого маленькая коробочка, с украшением из новой коллекции. – Привет, – Тэхён отступает, чтобы пропустить довольного Соджуна, закрывает за ним дверь, получая неожиданный поцелуй в щеку, а в руку пакетик. – Не рад меня видеть? – Просто не ожидал, – прокашливается, чтобы ответить и отойти от “сюрприза”, но решает для себя, что это и к лучшему. Сегодня он разберется с этим, не откладывая на потом. Жирные точки всегда сложно ставить в отношениях. Тэхён честен перед другими. Он всегда говорил Соджуну, что не сможет его полюбить, как и никого другого. Тэхён решил, что когда вернется в Корею, скажет о разрыве, что это конец между ними, посчитав, что по сообщению это будет некрасиво после всего времени, что они провели вместе. – Поздравляю, ты был ослепителен. Впрочем, как и всегда, ты на высоте, а мир сходит по тебе с ума! – довольно произносит Соджун и проходит внутрь, как к себе домой, оглядывается и, увидев цель, подходит к бару, где стоят бокалы и открывает шампанское под углом. После открытия следует характерный хлопок, от которого Тэхён все равно вздрагивает, наблюдая за небольшим облачком, вырвавшимся из бутылки,смотрит как Соджун разливает шипучку, пока он сзади теребит свои пальцы, думая как бы разойтись на хорошей ноте. Соджун с улыбкой на лице подходит ближе к Тэхёну и подает бокал.  – За тебя, – подмигивает и делает глоток, пока Тэ слегка прикасается к напитку и ставит бокал на стол, вместе с пакетом, который даже не открыл. – Спасибо, – тяжело глотает, а щеки покрываются румянцем. – Не откроешь? – Сонджун кивает на коробочку и делает еще один глоток, замечая серьезный и совсем отчужденный взгляд Тэхёна. – Я хотел с тобой поговорить. – Знаю, – кивает и показывает располагающую улыбку. –  Но я так устал. Давай сегодня не будем о плохом. Я так скучал и очень хочу провести с тобой время, – он ставит бокал на журнальный столик и приближается, чтобы обнять застывшее тело, провести носом по шее, а затем поцеловать, но Тэхён резко отворачивает лицо и закусывает губу, выставляя слегка руки вперед. – Я хотел поговорить об этом, – делает акцент на последнем слове и вырывается из рук хмурого Соджуна и отходит к обеденному стеклянному столу, нервно перебирая пальцами. – Прости, но я хочу закончить эти отношения. – Извини, конечно, но я прилетел из Нью-Йорка явно не для того, чтобы услышать твое жалкое “прости”. Или ты пытаешься сказать, что я зря мчался к тебе как идиот? – его голос меняется на резкий и явно недовольный. Тэхён впервые замечает такое поведение у Соджуна. Тот всегда был терпелив и нежен с ним. – Прости. Я не пытался тебя обидеть, я просто не хочу это продолжать. Мы можем остаться друзьями. – Тэхён. Малыш мой, – он подходит ближе к нему, расстегивая пуговицы на пиджаке, чтобы было удобнее, и протягивает свои руки, чтобы поглаживать плечи напряженного Тэхёна, что упирается задницей в круглой стол. – Я столько терпел, ждал. Я так скучал, – строит невинные и страдальческие глаза. –  Ну же. Не прогоняй меня. Давай займемся любовью и ты остынешь, или примем душ вместе и я покажу тебе как можно расслабиться, – он настойчиво приближается к его шее и касается, слегка целуя не прикрытый рубашкой участок. – Соджун, – тяжело вздыхает Тэхён и отстраняет его от себя, добавляя немного силы и смотря в глаза. – Прекрати! Мне жаль, что тебе пришлось сюда лететь. Но все кончено. Между нами. Пойми это! – Мне не нужна твоя жалость, – выдыхает он и облизывает губы. –  Ну же… Нам было так хорошо вместе, – он снова принимает попытку прижать к себе Тэхёна и поцеловать, но тот выставляет руки и отклоняется назад, чтобы к нему не прикасались. – Прекрати! – серьезно просит Тэхён. – Немедленно! Я хочу поставить точку в наших отношениях. Пожалуйста. Пойми. Я очень тебе благодарен за все, и очень надеюсь, что мы останемся в хороших отношениях. Но с “этим” у нас точно все кончено. – Спасибо? – переспрашивает  Соджун с ухмылкой и кривит рот, хмуря возмущенно глаза. – Это твоя благодарность? – он поднимает голос и от прежнего Соджуна не остается  ничего. – Я, блять, тебя спас, мразь такую! Ты уже забыл?! – он сильнее сжимает предплечье Тэхёна двумя руками, встряхивая его как куклу, от чего Тэ пугается. Тэхёну будто пощещину дают словами. Воспоминания проходят перед глазами. Такое забыть невозможно. Он накачался таблетками, потому что хотел сдаться, а Соджун успел, откачал его, засунув два пальца в рот, а после охлаждая тело льдом и вызвал даже врача на дом, чтобы никто не узнал, чтобы ему очистили желудок. Тэхён благодарен за это. Очень. Но больше он дать ничего не может в ответ. – Соджун… Отпусти меня! Мне больно! Немедленно! И уходи, пожалуйста! Ты и так уже наговорил лишнего! – Тэ сжимает зубы и тяжело дышит, но не меняет твердый взгляд.  – Кто тебя так трахает, что ты такой смелый стал? А? – он резко сжимает челюсть Тэхёна, а у того от удивления ноги подкашиваются. – Тебе ведь было хорошо, когда я тебя трахал, – Тэхён дергается, кладет свои руки на его, чтобы убрать, но Сонджун только сильнее сжимает, передвигая их к шее, заставляя смотреть в свои горящие недовольством глаза. – Ты что, забыл, как раздвигал передо мной свои ноги?! И сейчас я прошу тебя снова раскрыть их и быть хорошим мальчиком.  – Ты делаешь мне больно! Отпусти! – еле произносит и пытается освободить хватку Соджуна, чтобы не задохнуться, бледнеет, а глаза краснеют, от выступивших слез, но мужчина совсем  не реагирует, только сильнее сжимает и кривит рот. – У тебя совсем нет благодарности? Или совести? Я давал тебе свободу, но мое терпение кончилось. А теперь слушай меня, если не хочешь чтобы кто-то узнал, как ты хотел покончить с собой или что трахаешься со своим полом, снимай штаны и подставь уже, сука, свой зад! Как же Тэхён мог думать, что он другой, что он добрый к нему и помог просто из чувства человечности, а не из желания манипулировать и оскорблять, втаптывая его гордость и все хорошее, что есть в нем еще, в землю. – Отвали от меня, кретин, – Тэхён еле выговаривает, глотая воздух и, совладав с паникой, напрягает руку и бьет кулаком по чужому лицу, попадая кольцом по губе, собирает все свои силы, толкает от себя где-то на полметра, но Соджун выше и сильнее него. Он со смехом дотрагивается до своей губы, которая начинает сочиться кровью, усмехается с издевкой, проводит языком, собирая капли, пока Тэхён загнанно дышит, смотрит в разъяренные глаза и срывается на бег. Соджун резко хватает его за руку и поворачивает спиной к себе, нагибая над столом, утыкаясь членом в задницу, с диким мерзким рычанием. – Ты, сука, мне дашь, понял меня?   Тэхён пытается выбраться, но его руки перехватывают, скрещивая их сзади, делая больные, сил, после стольких изнурительных дней, совсем не осталось, худощавое телосложение и маленькие порции еды тоже не способствуют появлению способности отбиваться, хоть он и предпринимает жалкие попытки, но Соджун слишком сильный. Тэхён возится на месте, пытаясь выбраться, любую его попытку пресекают, сильнее вдавливая голову в стол. В горле дерет, от раннего сжимания, поэтому он даже нормально не может позвать на помощь, да и не факт, что кто-то услышит, стены слишком толстые, слезы льются рекой, но он не сдается. – Отпусти, мразь! – Не двигайся, блядь! Другой рукой Соджун снимает с него штаны вместе с трусами, пытаясь после справится со своими, выпускает член и приставляет головку ко входу. – Пожалуйста… отпусти, – его голос хрипнет, сердце безумно колотится внутри, а слезы не прекращаются, и он чувствует себя слишком обессиленным, чувствует, как Соджун, навалившись, пытается ему вставить на сухую, пересекая любые движения. – Нет! Отпусти! Умоляю! – хрипит отчаянно, но на его слова не реагируют. – Он сказал, блять, его отпустить, сука! – за происходящим они оба не заметили, как Чонгук зашел и, услышав возню, резко подбежал к ним. Тэхён вдыхает с облегчением, когда тело Соджуна с силой отброшено в сторону. Тот ударяется головой об диван, но Чонгук не дает ему подняться самостоятельно, он подлетает к нему, хватая за рубашку, и с яростью бьет точно в челюсть, раз за разом. Тэхён приходит в себя, наблюдая за ужасной картиной, натягивает быстро на себя одежду и подбегает к Чонгуку, умоляя прекратить и перестать раскрашивать лицо ублюдка, чтобы у Чонгука не было после проблем. – Чонгук, – умоляет Тэхён, – пожалуйста! Прекрати! Чонгук еще раз вмазывает по лицу Соджуна и отходит, со злостью встряхивая правой рукой от боли. – Убирайся, сука! И чтобы я больше никогда не видел тебя возле него! Соджун кое-как поднимается на ватных ногах и уходит, с хрипотцой в голосе посылая их в ответ.  Чонгук хочет его догнать, но Тэхён хватает его за руку. – Он не стоит того! Когда они слышат звук закрывающихся дверей, говорящий, что тот убежал прочь, на Тэхёна будто навливается большая волна и он выпускает эмоции наружу. Слезы льются с новой силой, он почти задыхается, но теперь его крепко прижимает к себе Чонгук, поглаживает по голове, успокаивая словами. – Все кончилось. Он ушел. Больше он тебя не тронет! Обещаю. Все хорошо Тэхён-а, – он покачивает его на месте, и крепко прижимает к себе, показывая что Тэ не один, он всегда придет на помощь. Принятие приходит само собой, Тэхён ему близкий, он как родной человек, которого у него никогда не было, и он поможет и защитит Тэхёна, как брата, чего бы ему это не стоило, потому что Тэхён – его семья, они через столько дерьма прошли, что просто опустить это будет нереально глупо. Проходит немного времени, Тэхён успокоился и принял душ, сейчас он лежит в кровати в позе эмбриона, прижимая к себе шелковую подушку, пока Чонгук удобно сидит рядом на мягком светлом диванчике с бокалом чистого виски в руках и в раздумьях над сложившейся ситуацией. Тэхён попросил побыть с ним, потому что не хотел оставаться один, а Чонгук всегда подставит дружеское плечо. – Ты точно в порядке? – первым голос подает Чонгук и смотрит на Тэхёна в белом халате, поджавшего ноги к себе на кровати. – Он не успел меня изнасиловать, так что да, – ровно отвечает Тэхён. – Чувствую себя только полным кретином, что не видел раньше, что за человек передо мной.  – Почему ты меня остановил? Я бы мог выбить из него все дерьмо. – Потому что не хотел, чтобы у тебя были проблемы. Чонгук только тяжело вздыхает. Его определенно любит эта жизнь в переносном значении. – Ублюдок, – вырывается снова у Чонгука злость на Соджуна. Все-таки внутри он рад, что его член его подвел и он успел вовремя. Приехали.  Он хотел расслабиться, или, честнее сказать, забыться: пошел в ночной клуб Мулен Руж, где танцуют красивые мальчики, которых можно снять на ночь, и, отвалив сумму, снял, был близко к цели обмануть себя, только посмотрев на все это у него ничего не ухнуло внутри. Ни желание, ни огонь страсти, ни удовольствие, ни расслабленность. Он просто вышел сломленным. Из-за наглого и дерзкого кота!  – Ты точно не хочешь в полицию заявить? – Ты же знаешь, что будет, – устало произносит Тэ, смирившись с этой ситуацией.  Не впервые, но надеясь, что в последний раз. Лишнего шума и тяганини не хочется. – Просто давай забудем, как страшный сон. Он больше меня не тронет, потому что кто-то почти выбил из него все дерьмо. Чонгук усмехается, а после делает глоток виски. Пара минут тишины, и Чонгук решает, что Тэхён уснул, потому что закрыл глаза и тихо дышит, а значит можно уже уходить в свою комнату, выпить еще виски, чтобы уснуть без раздумий, но Тэхён подает голос. – Думаешь, я ему нужен? – Тэхён даже не смотрит на него, просто спрашивает в пространство, блестя глазами. Он бы все отдал сейчас, чтобы услышать голос Намджуна, который говорит: “Ты справишься, мой мальчик, ты такой сильный. Я жду тебя”. Его нежные и ласковые поглаживания по волосам, успокаивающие лучше любых таблеток. Чонгук пару секунд думает, отвечать или нет, но все таки решается, не только чтобы подбодрить или добить, а просто говорит то, что думает на самом деле без прикрас. – Ты самый лучший и сильный человек, которого я знаю, Тэхён. Он не знает, что потеряет, если скажет тебе “нет”. Тэхён искренне улыбается впервые с того ужасного момента, чувствуя, как сердце наливается теплотой. – Ты хороший друг, Чонгук. Ты моя семья. – Мы что, сейчас будем души изливать? – фыркает преувеличенно громко. – Я не собираюсь… – Наконец-то мой Чонгук проснулся, а я-то думал, куда ты запропастился, – улыбается  Тэхён и бросает декоративную подушку в него, но Чонгук с легкостью ловит ее рукой. – Заткнись, – безодино отвечает Чон и слегка улыбается улыбку уголками губ. – Спасибо тебе, – присаживается Тэхён, опираясь об спинку кровати, подсовывая под себя ноги. – За все спасибо. – Говоришь будто прощаешься. – Теперь я тебя точно от себя не отпущу.   – Не думаю, что это понравится Намджуну! – шутит Чонгук. – Дурак! Чонгук смеется в голос, допивая виски, и наливает еще из бутылки в стакан. Возможно, будет легче? Потом? На сердце, что-то трещит будто по швам и Чонгук не знает, что делать. Эту боль он ощущает впервые и она совсем не похожа на другие. Ломкая. Хрупкая. С огромным чувством гнева на него, и самое главное – ощущение несправедливости. – Ты целую неделю сам не себя не был похож, – вырывает его из мыслей Тэхён, наблюдая за хмурым взглядом Чонгука, что не оставил и следа от улыбки и сейчас словно мечется на грани. Ким знает этот взгляд. Бессилие. – Что случилось, Чонгук?   – Мы с твоей драмы сразу перепрыгиваем на мою? Не рано ли? – дразнится, явно не готов делиться мыслями. – Я хочу помочь тебе, Чонгук. – Ты не сможешь мне помочь, Тэхён, – со всей болью и серьезностью отвечает Чон, поднимаясь на ноги, чтобы уйти. – Так что закрывай глаза и ложись спать. Завтра еще один тяжелый день. – Да и после не легче, – Тэхён удобно укладывается на кровать, выключая настольную лампу, и комнату освещает только полная луна. – Да и после не легче, – повторяет он тихо про себя. А если сделать немного легче? А если позволить себе больше? А если немного разрешить себе облегчить боль? Задышать. Забыть про несуществующие преграды. Быть или не быть. Да к черту. – Тэхён. – Да? – Ты можешь рассказать все, что знаешь о Юнги?