Обручен — обречен

      Несколько дней подряд они держатся за руки все время, пока в цветочном нет посетителей. Они даже не ходят по улицам до Олежиных смен — просто садятся в машину Антона и сидят там. Антон наслаждается уютной тишиной и каплями дождя на лобовом стекле, рассказами про то, как прошел день (и ночь), близостью и теплом чужой ладони в своей руке.       «Ой, я такое видео здоровское нашел, давай покажу», — говорит Олежа в один из вечеров и ставит на приборную панель свой телефон, включая ролик. Через какое-то время он кладет Антону голову на плечо. Его волосы касаются шеи, и Антону кажется, что это вовсе не волосы, а обнаженные провода, потому что по его позвоночнику тут же начинают с бешеной скоростью разгуливать будто электрические разряды, и они заставляют Антона сжать руку крепче. Волосы пахнут чем-то хвойно-можжевеловым, и Антон немного поворачивает голову, чтобы почувствовать этот запах четче и острее. Олежа ловит в зеркале заднего вида взгляд Антона, слабо улыбается, и чуть наклоняет голову, опять запуская своими волосами-проводами ток от шеи к спине. Антон поглаживает его ладонь, чувствуя ответное движение, и решает, что, пожалуй, он вовсе не торопит события. Поворачивает голову теперь уже почти смело, зарывается носом в можжевелово-прохладный запах и закрывает глаза.       Так они сидят в тот вечер настолько долго, что Олежа почти опаздывает на работу.       Антону хочется касаться Олежи. Хочется, чтобы прикосновения стали смелее, чтобы они могли позволить себе что-то больше, чем поглаживая рук. Антону хочется крепко обнять Олежу, прижать его к себе, вдохнуть полной грудью его запах.       А еще больше Антону хочется его поцеловать.        Он не хочет торопить и торопиться — его вполне устраивает то медленное развитие того, что между ними происходит; он не хочет давить. Он хочет, чтобы Олежа потянулся первым, чтобы он показал, что готов. Антон знает, что если он повернет голову в машине или перегнется через стол в подсобке, Олежа ответит и совершенно точно не оттолкнет его, но Антон не хочет ни забирать себе всю инициативу, ни склонять Олежу к чему-то раньше времени. Скорее всего, Олежа это понимает, и Антон видит в его глазах благодарность.

***

      В понедельник Антон выключает компьютер раньше обычного — вчера встретиться у них не вышло, был мучительно длинный выбор хореографа для первого танца новобрачных, потом утверждение почти окончательного списка гостей.       Полина всю эту неделю совсем нервная, Антон знает, что в ночь с пятницы на субботу она вовсе не спала, а работала. Ей через неделю нужно лететь во Францию на небольшой показ мод, хоть там и не будет ее работ. Антон списывает ее нервозность именно на это, и еще на то, что организатор связывается с ней совершенно по любому вопросу.       Он сегодня пригласит Олежу на свидание.       На самое настоящее, разве что без цветов, их в Олежиной жизни хватает сполна. Но да, это будет не дружеская прогулка, он четко скажет, что это свидание. У Олежи завтра выходной, а Антон вполне может уйти с работы на пару часов раньше. Они пойдут туда, куда захочет Олежа, хоть в ресторан, хоть в кино, хоть в музей. Антон вчера ночью понял, что даже один день без Олежи, без его улыбки, без их сплетенных рук, остается пустым и довольно отвратным. Олежа нужен не как воздух, а гораздо, гораздо сильнее.       Антон заводит машину, когда ему приходит сообщение от Полины: «Пожалуйста, приезжай домой. Это важно». Антон отвечает, что скоро будет, и почти срывается с места. Полина почти никогда ничего не просит. Что-то происходит. Антон не хочет думать о плохом, но тревога все равно стягивает грудную клетку.       Антон срезает через дворы, едва дожидается зеленого на перекрестках и едет на грани со скоростным режимом, когда представляется возможность. Хорошо, что он вышел с работы раньше, потому что иначе бы он встал в мертвых ежевечерних пробках.       Добирается до дома настолько быстро, насколько это вообще возможно, уже в лифте пишет Олеже сообщение: «Я не уверен, смогу ли приехать сегодня. У Полины что-то случилось», ответ приходит почти моментально: «Надеюсь, все в порядке. Если все быстро решится, то заезжай. Напиши потом что и как».       Антон снимает пальто, разувается, быстро моет руки, и идет на кухню. Полина бледная и какая-то совершенно осунувшаяся, сидит за столом и греет руки о большую чашку. Антон осторожно присаживается на соседний стул, заглядывает Полине в лицо, и видит, что глаза у нее самую малость покрасневшие.       — Чайник еще горячий, могу заварить чай. В холодильнике макароны с мясом, — говорит она тихо и как-то хрипловато.       Антон замечает, что ее нижняя губа с одной стороны чуть-чуть припухшая, как будто она долго и сильно ее прикусывала.       — Что происходит? — спрашивает Антон как можно участливее. Он боится, что она расплачется, потому что как успокоить ее он не знает совершенно. Полина сильная и сдержанная, она плачет очень-очень редко, и обычно даже не показывает этого.       Полина вздыхает, сглатывает, несколько раз моргает и поднимает на Антона испуганный и совершенно потерянный взгляд.       — У меня неделя задержки, — говорит и прижимает ладони к лицу, вдыхает порывисто и глубоко. — Я… Мы предохранялись, правда. Я не хотела говорить раньше времени, я записалась к врачу на послезавтра, завтра анализы сдам, просто…       Антон видит, как судорожно кривятся ее губы, как пальцы сильно давят на лоб. Он кладет руку ей на запястье.       Серые глаза полны слез и страха.       — Мы справимся. Успокойся, ничего смертельного не происходит. Ты делала тест?       Полина шмыгает носом и кивает головой. Потом выжимает из себя жалкое подобие улыбки. Бодрится.       — Ошибочный, а я брала только один, а потом уже я тебе написала, потому что, — Антон встает из-за стола, не давая ей закончить.       — Я быстро схожу в аптеку. Подожди, я минут через десять вернусь.       — Антон, зачем тест? Я завтра анализы сдам, все будет точно и без ошибок.       Антон накидывает пальто и берет ключи.       — Будет хоть какая-то ясность, верно? Закрой за мной дверь, я скоро вернусь.       «Возможно она беременна», — пишет он Олеже, пока едет в лифте. Ответа нет долго, хотя сообщение прочитано. Антон успевает расплатиться в аптеке и почти доходит обратно до подъезда (благо, аптека в соседнем доме), когда телефон в кармане все-таки вибрирует.       «Поздравляю вас)», — читает Антон, и выругивается сквозь зубы. Он вдруг отлично понимает, насколько паршиво это все выглядит: девушка, которая является его невестой, возможно беременна, а он пишет об этом человеку, которого хотел сегодня пригласить на свидание. Просто великолепно.       Полина сразу уходит в ванну, Антон ставит чайник и пытается подобрать слова для ответа.       «Не от меня».       В этот раз ответ приходит быстро, почти сразу.       «Никакая защита не дает сто процентов гарантий».       Антон почти злится. На себя, на Полину, на Олежу, на ситуацию в целом.       «Зато ее дает то, что мы не занимаемся сексом уже почти год».       Замок ванной комнаты щелкает. На лице Полины облегчение и улыбка.       — Отрицательный. Но к врачу я все равно пойду. И анализы тоже сдам, потому что тесты часто врут, — Она почти падает на стул, потом роняет голову на скрещенные руки. Плечи трясутся. — Прости, я так не хотела разводить панику, особенно раньше времени, а сделала именно это, — тихо и прерывисто говорит она.       Антон неловко касается ее плеча, пытаясь успокоить. Он не злится, нет, ни в коем случае, но если все же этот тест соврал, то это создаст множество трудностей.       — Я бы на твоем месте тоже запаниковал.       Чайник закипает. Антон наливает себе полную чашку, подливает Полине немного. Потом достает макароны из холодильника и ставит их в микроволновку.       — Мы правда предохранялись. Я… я надеюсь, что это правда просто от нервов. И что первый тест был просто бракованный.       Антон согласно кивает, но все-таки вздыхает и очень-очень тщательно подбирает слова. Спросить все-таки надо.       — Если… если ты все-таки беременна, то что ты будешь делать? Оставишь?       Полина смотрит в пол и закусывает губу.       — Я не знаю. Я правда не знаю. Я много думала об этом за неделю. Я бы хотела ребенка, может быть даже от… от этого человека, но я не уверена что сейчас. Правда, сейчас самое неудачное время — сплошные нервы, стрессы, и на собственной свадьбе быть с животом как-то не очень хочется.       Антон хмыкает против воли.       — Ты будешь не первой.       — Антон, — говорит Полина строго, но крошечные веселые огоньки в ее глазах он все-таки замечает. Полина вздыхает. — Я правда не хотела говорить тебе, просто я сделала этот дурацкий ошибочный тест, и я очень, очень испугалась.       Антон кивает и чуть улыбается. Он рад, он действительно рад, что Полина ему доверяет.       — А… отец потенциального ребенка знает? — Полина отрицательно качает головой. Антон все же решается спросить: — Кто он?       Полина явно не хочет отвечать, но все же поджимает губы немного и говорит:       — С работы. Он тоже дизайнер, мы… вроде как, между нами что-то есть уже где-то полгода, — Антон думает, что именно такой человек Полине и нужен. Тоже творческий, тоже вдохновленный и заинтересованный в моде и в одежде. — Я не собиралась ни с кем встречаться, правда, оно само как-то вышло, — Антон глубоко вздыхает.       — Давай отменим свадьбу?       Полина качает головой, сводит брови почти страдальчески.       — Слишком поздно. Приглашения уже начинают высылать, заявление подано, банкетный зал забронирован. Нас не простят за скандал, — Антон и сам это все отлично понимает.       Понимать-то понимает, но что-то в душе яро протестует. Полина убирает волосы с лица, смотрит ему в глаза. — Послушай, самым правильным решением будет сыграть эту проклятую свадьбу, пожить вместе пару лет и развестись. Люди разводятся, и это нормально. Слишком поторопились, не можем завести ребенка, изменились, перестали любить, мы можем сказать что угодно. Но не за два с половиной месяца до свадьбы.       Антон кивает: Полина права по всем фронтам, как бы ни было горько это признавать.       — Ты же планируешь встречаться с…       — Егор. Его зовут Егор.       — С Егором и дальше? Что будет, если это всплывет?       Полина чуть пожимает плечами.       — Мы не собираемся этого афишировать. И, Антон, все изменяют. Это… это не нормально, но это обычно. Будем продолжать притворяться идеальной парой, а сами будем встречаться с другими. Я с Егором, а ты… с той, с которой ты сейчас встречаешься, — Антон поднимает на нее взгляд. Полина закатывает глаза. — Я тебя почти месяц вообще не вижу. Не сложно догадаться. Ты даже не особо прячешь, — Антон смотрит на свои руки. — Могу я рассчитывать на ответную откровенность? Мне просто любопытно. Кто она?       Антон вздыхает. У него есть сильное желание соврать, обмануть, но Полина действительно доверилась ему и была искренней. Она заслуживает того же.       — Он, — Полина удивленно поднимает бровь. — Это парень, — молчит немного. — Он флорист, собирается быть актером. Мы пока не встречаемся, но я надеюсь, правда очень надеюсь, что будем.       Полина молчит, склонив голову. Потом вдруг усмехается.       — И ты предлагаешь отменить свадьбу? Тебе этот брак нужен больше, чем мне. Ты понимаешь, что если твой отец узнает, то он не просто превратит твою жизнь в ад, а сделает все, чтобы она никогда им не перестала быть? Тебя вышвырнут с работы и не позволят устроиться больше ни в одно нормальное место, будут останавливать на каждом посту ГАИ, возможно даже пришьют какое-то дело. Если мы разойдемся сейчас, то вероятно ни один из нас еще очень, очень долго не сможет получить никаких виз или нас просто не пропустят на границе.       Антон вздыхает. Конечно, он и сам это понимает. В душе бьется что-то совсем позабытое и бунтарское; умерший много лет назад Дипломатор нерешительно приоткрывает глаза.       — Мы могли бы сбежать.       Полина не смотрит на него как на дурака, нет. Так, как смотрит она, смотрят на престарелого отца с альцгеймером, который за последний час уже трижды спросил, где его жена; и дети не решаются сказать, что их мать уже пять лет как умерла. Полина смотрит также: с жалостью, грустным сочувствием и смущением.       — Куда? Нас не выпустят из страны. А если и выпустят, то найдут и депортируют так быстро, что мы не успеем распаковать чемоданы. А здесь… здесь нам нигде не скрыться. Каждый полицейский будет знать наши лица. Это глупо, Антон, терять все, что у нас есть. Мы же друг друга не ограничиваем, не мешаем друг другу. И мы можем спокойно жить, как привыкли, а если мы сейчас решим бросить им вызов, то действительно потеряем все.       Антон кивает. Полина права, совершенно права от первого до последнего слова. И если так подумать, то у них действительно ничего не изменится после свадьбы. И правда ведь, можно будет развестись через несколько лет, это не будет такой катастрофой как отмена свадьбы.       Телефон на столе вибрирует.       «Я не знаю, как мне реагировать на эту ситуацию. Я просто очень сильно запутался. Ты приедешь сегодня?».       Антон вздыхает, смотрит на Полину, и понимает, что нет. Что сейчас, как бы это не выглядело и не чувствовалось, он должен остаться с ней.       «Прости, я должен остаться с ней и поддержать. Она сделала два теста, один отрицательный, другой ошибочный. Завтра пойдет сдавать анализы, а послезавтра к врачу. Ей нужна поддержка, я не могу ее оставить одну в таком состоянии».       «Ок».       Антон вздыхает.       — У тебя из-за меня проблемы? — спрашивает Полина нерешительно-виновато, и Антон качает головой. Это решаемо. Послезавтра все точно встанет на свои места, а завтра он уедет с работы пораньше и приедет к Олеже и все объяснит.       — Все будет в порядке. Мы немного ушли от темы. Я хочу, чтобы ты знала: что бы ты не решила делать в случае беременности, я поддержу. Если решишь избавиться — найдем лучшую клинику для аборта, если оставить, то ребенок будет обеспечен всем до тех пор, пока не встанет на ноги в финансовом смысле. Скажем правду только Егору, он сможет видеться с ним так часто, как пожелает. Может быть, придумаем что-нибудь с квартирами, чтобы он мог участвовать в его или ее воспитании.       Полина несколько раз часто моргает, а потом порывисто обнимает его.       — Как я иногда жалею, что между нами ничего нет. Ты замечательный, — говорит она ему в плечо. Антон гладит ее светлые волосы и думает, что да, они были бы отличной парой, если бы любили друг друга. И все-таки он рад, он безумно рад, что они не чувствуют друг к другу никаких романтических чувств — ведь тогда он бы не мог испытывать этого к Олеже.

***

      Антон подъезжает к Олежиному дому почти на час раньше, чем обычно. «Я приехал, спускайся», — пишет он, как обычно. Потом немного думает, и добавляет: «пожалуйста». Сейчас все не совсем обычно. Ответа нет долго, так долго, что Антон уже собирается звонить.       «Я занят».       Антон вздыхает. Конечно, было бы лучше, если бы он приехал вчера. Он же наверняка мог уехать после того, как Полина уснула, он мог… но нормальные идеи приходят в голову уже после того, как все сделано.       «Пожалуйста, я должен все объяснить», — почти отправляет, но в последнюю секунду он меняет на: «Пожалуйста, нам надо поговорить».       Тяжелая подъездная дверь открывается через несколько минут. Олежа вышел без шапки, без шарфа и в расстегнутой куртке. Не собирается оставаться, злится. Антон отлично его понимает.       — Привет, — говорит Антон, поспешно выходя из машины. С неба сыпется мелкая крупа, от ветра моментально замерзает лицо. — Может сядем в салоне?       Олежа качает головой, смотрит куда угодно, но не на лицо Антона.       — Слушай, я должен объяснить, — Олежа качает головой.       — Не надо. Ты не должен ничего объяснять, я все отлично понимаю, правда, мне не пять лет.       — Нет, — говорит Антон с отчаяньем. — Нет. У нас с Полиной действительно ничего нет. Это буквально фиктивные отношения. Она встречается с парнем с работы. Мы не чувствуем друг к другу ничего. Олежа, это…       — Так почему вы не прекратите это? — он все-таки смотрит Антону в лицо. В глазах злость, обида и непонимание.       — Они не позволят нам. Наши родители. Особенно мой отец.       — Ты можешь прямо сказать ему что не хочешь больше плясать под его дудку.       Антон усмехается.       — Ты же знаешь, кто он. Не можешь не знать.       Лицо Олежи чуть вытягивается, глаза расширяются, в них появляется понимание и почти страх.       — Ты… ты думаешь, он может тебя посадить?       Антон неопределенно пожимает плечами.       — Не думаю, что посадить, но лишить меня работы или упечь в какую-нибудь клинику вполне, — он вздыхает. — Полине тоже достанется. Мы вчера много говорили об этом. Самым правильным будет сыграть свадьбу, а через пару лет тихо развестись. Это самое правильное и самое безболезненное решение для всех. Олежа, он действительно сделает все, чтобы я, по его мнению, «одумался». Особенно…       «Особенно, если узнает о тебе», — не говорит Антон, но это повисает в промороженном воздухе.       — Но… Антон, а тогда, с Толей, ты же…       — Он не знал. А если бы и узнал, то посчитал бы это глупостью, молодостью и экспериментами. Сейчас мне не девятнадцать, он этого уже не допустит. И, справедливости ради, это действительно было экспериментом.       Олежа переминается с ноги на ногу, плотнее закутывается в куртку, но так ее и не застегивает.       — А сейчас? — говорит он тихо.       Антон позволяет себе чуть улыбнуться.       — Нет. Это серьезно и по-настоящему, — протягивает руку, хочет поймать Олежину ладонь, но тот быстро прячет ее в карман и делает крошечный шаг назад. Антону кажется, что его больно толкнули в грудь.       — Антон… — Олежа зажмуривается и глубоко вздыхает. — Слушай, мы оба понимаем, к чему все идет. И я правда не уверен, что готов к такому. Ты почти женат. Возможно, тебе придется воспитывать ребенка. Я не уверен, что смогу вот так, понимаешь? — он поджимает губы. — Дай мне время, ладно? Хотя бы немного. Я должен все это обдумать.       Антон кивает. На душе паршиво и очень-очень холодно, намного холоднее, чем в этот ноябрьский вечер.       — Конечно. Сколько тебе потребуется.       — Я напишу тебе. И… напиши, что скажет врач завтра.       Антон кивает.       — Я напишу. И буду ждать твоего сообщения.       Олежа вымученно улыбается, неловко машет, и набирает код от двери.       Антон больше всего на свете хочет сейчас подойти (почти подбежать) к нему и поцеловать. Он уверен, что Олежа не оттолкнет, хотя бы поначалу. Но Олежа попросил времени и пространства, хотя бы ненадолго, и Антон это уважает и понимает. Он не знает, как бы сам вел себя в подобной ситуации.

***

      Дверь квартиры закрывается за ним с тихим хлопком. Полина выходит из мастерской, смотрит удивленно.       — Я думала, ты сегодня поздно, — Антон только вздыхает, вешая пальто на крючок. Полина виновато поджимает губы. — Ужинать будешь? — Антон кивает. — Чай сделать?       — Только завари зеленый, пожалуйста.