Адвент-календарь «Ноты сердца», ароматизированный, рождественское чудо входит в комплект

— Здравствуйте. Я Эрик, ваш новый сосед сверху. — Вальтер, — я пожал протянутую руку альфы, кивая в знак приветствия, и улизнул раньше, чем тот начал меня о чем-то расспрашивать. Спустившись по лестнице, я выскользнул на улицу и пешком дошел до магазина. Как раз привезли новую партию цветов, нужно было расставить их по вазам. С самого утра приходили клиенты, интересуясь букетами разной степени роскошности или не интересуясь ими вовсе и желая купить открытку или подарочную упаковку. — Здравствуйте, Вальтер, — улыбнулся мне все тот же альфа, который жил на этаж ниже… или выше? — Здравствуйте. Какой желаете букет? — я вышел из-за стойки и тут же попал под влияние феромонов. Не реагировал на них, но этот густой альфий запах меня заинтересовал: редко в наше время альф метят. А тут насыщенный сдвоенный аромат. — Самый красивый, — Эрик рассмеялся, оборачиваясь ко мне и демонстрируя идеальный прикус. — У вас есть георгины? — Конечно, — кивнул, уводя будущего покупателя от стенда с готовыми букетами к вазам с одиночными цветками. — Вот эти персиковые можно? — Можно. — И эти коралловые. — Хватит? — Да. А эти листочки можно? — Можно. — О, приятная на ощупь. А вот эта? Да, вот эта. Альфа трогал упаковочные пленки и выбрал крафт-бумагу. Я собрал букет из крупноцветковых георгин приятного персикового цвета с градиентом в светло-желтый по краю лепестков и красно-коралловых роз. Добавив пару выбранных альфой веточек зверобоя с рыжими ягодами и декоративные листочки, я упаковал букет в бумагу и протянул ее покупателю. — Мой муж, он… Он любит оранжевый, — улыбнулся Эрик, словно оправдывая выбор цветов для букета. Я сдержался, чтобы не хмыкнуть: альфа сам был ярко-рыжим. Так что в любовь неизвестного мне омеги к морковному цвету я легко поверил. — Хотите открытку? — спросил, кивая на витрину. — Вот эту можно? — альфа рассматривал новые рождественские и просто поздравительные карточки, опустив голову и зарывшись носом в пушистый шарф, оттого его голос прозвучал приглушенно. — Подписать или вы сами? — спросил, доставая новую открытку с медвежонком из упаковки и укладывая ее на прилавок. — Давайте вы. «Моему Тедди». Не слишком наивно? — спросил альфа с улыбкой, когда я достал ручку, и заглянул мне в глаза. Удивительно, но взглядом он тоже словно улыбался. — Вполне себе подходит, — я пожал плечами и витиевато подписал открытку. Прикрепив ее к букету, сообщил мужчине цену за все. Когда альфа рассчитался, я собирался уже приступить к сборке новых букетов, но мужчина все еще стоял у прилавка. Ситуацию разрешил новый покупатель. — Спасибо вам, — кивнул Эрик, встречаясь со мной взглядом, и направился к выходу. — Всегда пожалуйста, — я удивленно моргнул, глядя на удаляющуюся спину в теплом пальто, и обратил все свое внимание на нового клиента, который хотел корзинку хризантем. *** — Привет, Я Теодор, ваш сосед сверху. — Вальтер, — кивнул я, пытаясь вспомнить, откуда это ощущение дежавю. Этот омега мне явно не знаком. — Вот. Вишневый. Вы же любите вишню? — мужчина протянул мне пирог с витиеватым узором из загорелого теста, из-под которого выглядывала ягодная начинка. — Люблю, — кивнул заторможено, и тут же получил в руки жестяную форму с десертом. Теплый. — А, эм… Спасибо. — Вам всегда рады, — улыбнулся Теодор и ушел в сторону лестниц. Я обдумывал эту странную встречу, когда ближе к вечеру ел подаренный пирог. Вишневая начинка была с приятной кислинкой, а тесто мягким и рассыпчатым. Сегодня у меня выходной, и вечер я планировал провести за чашкой какао с зефиром и книгой. И вот сел я в кресло, укрылся пледом, отпил какао, перелистал прочитанную страницу и раздраженно взрыкнул, когда в дверь постучали. Ну что за черт. Может, просто не открывать? А если что-то серьезное? Пришлось отложить книгу и надеть тапочки, но плед я накинул на плечи, словно обещая себе вернуться к чтению в ближайшие пару минут. Только с незваным гостем разберусь. — Вальтер, — улыбнулся мне смутно знакомый альфа. Точно, новый сосед. Хотя как новый… Он живет тут пару недель как. Раза три приходил за монохромно-рыжими букетами в мой магазинчик. Больше вроде не сталкивались. И чего его ко мне занесло. — Здравствуйте. Хотите чай? Горячий шоколад? — спросил, раз уж мы почти зашли в дом: этот Эрик стоял рядом непозволительно близко, отчего я постепенно отходил все глубже в свой коридор. — Нет, — альфа помотал головой. А потом вдруг нахально положил свои руки на мои бока поверх футболки. Я опешил. — Холодно же, — возмутился я, пытаясь отскочить от этого странного человека и не упустить соскальзывающий с плеч плед. — Так согрей, — Эрик приблизился, хотя куда еще ближе, и прижался губами к моим, утыкаясь холодным носом в мой. Я еще с треть минуты постоял, думал, анализировал. Уж очень жалко было незнакомого омегу, которому этот мужчина дарил цветы. Каково ему будет, когда он узнает, что его муж целуется с первым встречным альфой? — Эрик, нам не стоит… — я толкнул мужчину в грудь, пытаясь выставить его за дверь, но вместо этого тот ее захлопнул, прижавшись к ней спиной. — Вы против? — альфа облизнулся и в целом выглядел не слишком спокойным. Светлая кожа порозовела, отчего проявилась россыпь веснушек на щеках и носу, а его тяжелое дыхание я отсюда слышал. — Не хочу быть участником измены, — вздохнул, понимая, что этого безумца придется спустить с лестницы. А он же наверху живет. Ничего, пройдет пару этажей пешком. — Мой муж не против, — альфа стал подкрадываться ко мне. Да, он был выше, но я, если что, отобьюсь, поэтому трепета во мне мужчина не вызывал. — Потому что не узнает? — хмыкнул, вновь ощущая чужие руки на своем торсе. — Возможно, — шепот на ухо, и я вдруг почувствовал, что потек. Не буквально, я ж не омега, но мозг мой точно куда-то исчез из головы. Черт, все-таки больше года без секса не прошли бесследно: стоило дать слабину, вдохнуть чужой меченный запах глубже, чем следовало, и я уже сам вминаю твердое, но податливое тело в стену и впиваюсь в обветренные улыбающиеся губы своими. А дальнейшее я не знаю, как описать. И не знаю, о чем сожалеть больше: о содеянном или об испорченном какао и непрочитанной книге. Потому что было не до того. Плед вообще упал где-то в коридоре да там и забылся вместе с ботинками альфы. Пальто Эрика осталось на полу в гостиной. Там же пиджак и рубашка. Брюк мы оба лишились позже, уже в спальне. Я стянул с себя футболку и оказался полностью голым. Альфа опустился на колени, с видимым удовольствием обнюхал мой член, вдыхая мои феромоны, и со знанием дела принялся вылизывать стояк. Иногда он смотрел вверх, на меня, пугая огромными зрачками и обтянувшей их тонкой прозрачной радужкой. Длинные ухоженные пальцы сжимали и оттягивали мои яйца и вообще действовали не то чтобы очень ласково. Когда меня в очередной раз прикусили за член, я взрыкнул, взбесившись, и, надавив на обслюнявленный подбородок пальцами, проник глубже, пару раз ударяясь о сжимающееся от кашля горло. Я тут же вышел, садясь на пол рядом с альфой и следя за тем, чтобы он начал нормально дышать. Вспышка гнева испарилась, и на ее место пришло сожаление о несдержанности. Я огладил подрагивающий от частых сглатываний кадык большим пальцем, обхватив альфу за горло рукой, и посмотрел на мужчину. А ведь красивый. Мужественный, но очень изящный. Ломкий, худощавый, с кудрявыми волосами и пухлыми омежьими губами, сейчас бесформенными и яркими. Я провел по ним пальцем, словно пытаясь стереть помаду, но вместо этого размазал по ним слюну. Альфа просто сидел и смотрел на меня. Его рот был приоткрыт и до меня доносилось его тихое хриплое дыхание. Я опустил руку с его шеи, касаясь груди. Ущипнул за торчащий сосок. — И что ты этим хотел сказать? — поинтересовался у вновь улыбающегося альфы. — Трахни меня, — вдруг попросил он. — Как? — Как обычно. Анально, — пожал плечами Эрик, поднимаясь с пола и морщась. Я хмыкнул, глядя на его покрасневшие коленки. А он ведь всего пару минут на них стоял. — Ты уже пробовал? — поинтересовался, обняв мужчину сзади. Мой нос из-за разницы в росте удобно ткнулся во влажную от пота шею. — Нет. Но хочу, — твердо заявил альфа, в доказательство прижимаясь задом к моему стояку. Я хмыкнул. — Почему именно со мной? — тихо, целуя чужую метку на холке, отчего мужчина вздрагивает. — Хочу. Этого недостаточно? — Эрик оборачивается, мажет губами по моим, дрожит. — Достаточно, — улыбаюсь, совершенно забывая, что мне неловко за мои крупные клыки. Альфа смотрит на меня и вновь целует, обнимая мое лицо ладонями, прижимает к себе. — Тогда давай сделаем это, — прижимает наши члены друг к другу своими тонкими прохладными пальцами. — Давай. Я старался. Пусть это и не современно, но альф у меня еще не было. Зато была пара бет, поэтому ухаживать за сухим задом я умею. Смазка у меня была — иначе в очередной одинокий гон я бы точно стер себе член, — поэтому идти в аптеку не пришлось. Эрик лег на живот, обхватив руками подушку, и сразу раздвинул стройные ноги, давая понять, что бояться или отступать не планирует. И при этом мелко подрагивал от каждого прикосновения, от не успевшего согреться лубриканта и моих поглаживаний его напряженных бедер. Было что-то особенное в растяжке альфьего ануса. Тугого, от природы не текущего и при этом податливого, стоит его хозяину расслабиться. Первый палец проник почти без сопротивления — смазка поспособствовала. Ко второму пришлось Эрика подготовить, расслабить поцелуями ног и ягодиц, на которых, оказывается, тоже были веснушки. И незаметно для себя я возбудился, только агрессия во мне так и не проснулась, что удивительно. Наоборот, я ощутил прилив нежности к этому странному альфе. — Еще, — вздохнул Эрик, когда я, видимо, нащупал его простату. Она слегка выпирала под стенкой кишечника, отчего ее было несложно нащупать, а после раз за разом слегка на нее надавливать, отчего альфа начал сам насаживаться на пальцы и тихо постанывать. Я наслаждался его густым терпким запахом с примесью чего-то более легкого, но тоже мускусного. Была у меня такая особенность — хороший нюх. Оттого я мечтал стать парфюмером и даже почти подал документы в специальную школу, вот только не сложилось. Оказалось, есть у меня одна проблема: от запаха других альф я зверею. Теряю самообладание и в лучшем случае злюсь и провоцирую людей на агрессию, в худшем — начинаю кого-то бить. И если к проблемам с общением я привык, то отказ от мечты я воспринял очень болезненно. Обидно, когда от рутинного дела — подбора ароматов — я могу внезапно начать ломать мебель. Ведь мой нос не волнует, реального ли он альфу унюхал. Все, что похоже на феромоны — от амбры, которая вообще просто запах фиксирует, до мускуса, — вызывает во мне бурную реакцию. Подавители и фильтры для носа спасают, но в них ароматическую композицию не составишь. Видимо, поэтому я и решил стать флористом. Запах цветов перебивает феромоны покупателей, и при регулярном приеме подавителей я могу оставаться в своем уме и не впадать в агрессивное состояние. И все это работало до сегодня, пока мне не встретился, точнее, нахально ко мне вломился, один альфа. А если бы он задохнулся? Видно же, что Эрик вряд ли вообще альфам сосал. Омегам — вполне возможно, но у них и члены выглядят иначе. Я посмотрел на стояк, прижатый к моему животу, и вздохнул. Ну есть же у этого мужчины омега, почему его о сексе не попросил. Они не обсуждают свои желания и фантазии? Мне тяжело понять, что должно произойти, чтобы альфа добровольно лег под другого альфу, вместо того, чтобы довериться своему мужу. Нет, есть, конечно, омеги, которые строго снизу, но ради партнера можно и потерпеть. Или именно этого Эрик и опасался? — Давай, — тяжело вздохнув и загнано дыша, попросил он, когда я свободно потрахивал его тремя пальцами. Я встал на колени на кровати, достав из коробки салфетку и вытирая о нее пальцы. Брезгливо мне не было, я понимал, что передо мной лежит такой же, как и я, альфа, и стерильности не ожидал. Да и внутри Эрика было на удивление чисто. Я распаковал найденный в бумажнике презерватив, у которого, к счастью, не вышел срок годности и была целая упаковка. Давно я не раскатывал по стояку резинку. Странная ностальгия. — Тише, тише, — попросил я, вдавливая бедра в подложенную под них подушку, чтобы мужчина не дергался лишний раз. Хоть я и смазал все, что только можно, и был сильно возбужден, мысль о том, что я имею дело с девственником, горела в мозгу. Никаких резких движений, хоть Эрику и кажется, что легче сразу войти до конца. Я мял некрупные, но приятно упругие ягодицы и слушал тихие постанывания. Альфа не переставал что-то шептать, а меня это успокаивало. Да, я боялся сделать что-то не так, навредить. О том, что у меня может раздуться узел, старался не думать. Это было бы травматично для нас обоих. Я двигался медленно, проникая по дюйму, слыша в ответ неразборчивый скулеж. И именно по реакции мужчины понял, что все, уже можно. Темп я наращивал постепенно, полностью отдавшись не процессу, а наблюдению за альфой. Его дыхание, движения, то, как он сминает простыню пальцами, как стонет. Я удерживал его бедра в ладонях, оставляя на бледной коже розовеющие отпечатки, и наслаждался тем, что дарю ему удовольствие. — Валь… Вальтер, — я вздрогнул, впервые услышав от альфы свое имя, и почувствовал, как упруго меня сжимают изнутри жаркие влажные стенки. Всего несколько раз, волнами, но меня накрыла эйфория: кажется, я довел Эрика до оргазма. — Выйди, пожалуйста. И я тут же выскользнул, слишком резко, видимо, потому что мужчина застонал вовсе не довольно. Я вытер все еще приоткрытый анус салфетками, с сожалением наблюдая за тем, как альфа пытается его сжать. К счастью, розовых подтеков в смазке не было. Но от этого моя простынь не стала чище: все вокруг было в смазке, а под животом Эрика еще и лужица спермы растеклась. Меня ждет внеочередная стирка. — Вальтер, — позвал мужчина, когда я пришел из ванной с влажным полотенцем. — Что? — я обтер обмякший член и живот альфы, когда он перевернулся на спину. — Обними меня, — я вздохнул, откладывая уборку на потом и выполняя просьбу. — Спасибо. — За что? — За все, — Эрик прижал меня к себе и поцеловал в волосы на макушке. — Ты не кончил, — с ноткой возмущения. — Не хотелось, — вздохнул, бессовестно соврав. Конечно, хотел. Но мой оргазм вовсе не был первостепенной задачей нашего секса. И пусть презерватив я швырнул в мусорную корзину пустым, я все равно был удовлетворен. Мысленно. — Ты странный. И вкусный, — хихикнул альфа, укладывая одну руку на мою поясницу, а вторую — под задницу. Я не стал проявлять недовольство. — Я знал, что с тобой мне будет хорошо. — Почему? — удивился я. Внешне ж ничем не отличаюсь от сотен других альф: среднего роста, коренастый, сейчас еще и не в лучшей физической форме, с рыжеватой бородой и темными волосами, которые вьются и часто мешают, поэтому всегда стянуты в хвост. Ничего интересного. Мужик как мужик. Ни красивый, ни страшный. Обычный. Поэтому меня удивил вывод Эрика. — Хороший ты. Спокойно мне с тобой, — мужчина поцеловал меня в висок, скользнув ребром ладони меж моих ягодиц. В отличие от самого альфы, я довольно мохнатый, поэтому вздрогнул, когда пальцы преодолели жестковатую шерсть, оглаживая мой анус. Почему-то это смутило. Не то чтобы я был поборником девственности своей задницы, но никто и никогда ее не трогал. И я с удивлением ощутил, как мое дыхание сбилось от поглаживаний прохладными пальцами. — Я пойду? — Иди, — отреагировал я на намек и сполз с альфы, на котором лежал все это время. Эрик собрал свои вещи с мест, где мы их оставили, оделся и уже прямо в пальто вошел в спальню, где я все это время лежал, вслушиваясь в тихие шаги. — Дверь захлопывается или ты сам закроешь? — спросил, укладывая волосы пальцами. И шарф надел аккуратно. И рубашка словно не помялась, лежа на полу. — Я сам, — отчего-то стало стыдно быть обнаженным рядом с полностью одетым альфой. Я натянул на себя штаны и проводил альфу до двери. — Пока, — Эрик вышел из моей квартиры легкой походкой, словно не он полчаса назад чувствовал дискомфорт после секса. Я закрыл дверь, вздрогнул от холода — забыл надеть тапочки, — и поднял с пола плед. Теплый, красно-зеленый, в шотландскую клетку. Я укутался в него и вернулся туда, где сидел не больше двух часов назад. Взял книгу, лежащую раскрытой обложкой вверх. Отпил из кружки, оставленной на столике у дивана, какао. Зефирки в нем растаяли, плавая на поверхности вязкой пленкой. Невкусно, приторно. Книгу читать перехотелось. Я вернулся в спальню и открыл окна нараспашку. Морозный воздух подхватил ненужные запахи и унес их, оставляя после себя свежесть холода. Я сорвал с кровати простыню, стянул с подушки наволочку. Перестелил белье. Проголодался и сделал себе легкий ужин. Выпил молоко из канистры, съел горсть зефира. Пошел в душ. Почистил зубы. Достал из шкафа спрей для подушки, чтобы легче заснуть. Лег. Принюхался. Сквозь успокаивающую композицию из лаванды и бергамота в носу засвербел раздражающий аромат. Густой, животный, масляный, словно духи уже почти выветрились, но шлейф остался. И на фоне что-то легкое, яркое, подошедшее для верхних нот. Что-то расстраивающее. Глупости. Никаких запахов нет. Только лаванда от спрея. И ромашка с бергамотом. Скучные, привычные запахи. Завтра на работу. Нужно выспаться. *** Работы прибавилось. Рождество на носу, все ищут, что бы друг другу подарить. В наш небольшой городок стали приезжать из разных мест, чтобы проведать родственников. А мне некого поздравлять: папа умер восемь лет назад, а с отцом мы никогда близко не общались, да и у него своя семья. Подписав очередную открытку для соседа, я повесил на дверь табличку и ушел на перерыв. Было время обеда, и я решил отдохнуть, раз клиентов не было, и съесть подаренную мне клиентом шоколадку. Хрустя фундуком, я поправил гирлянды на стене и выставил на улицу фигурку Санты. — Вальтер, — позвал меня знакомый голос, отчего я вздрогнул. — Мы закрыты на перерыв, — выпалил я, собираясь зайти обратно в магазин и забаррикадироваться изнутри, если понадобится. — Даже для меня? — как-то даже нахально спросил Эрик. На его волосах оседал снег, а сквозь натянутый до носа шарф струился пар от дыхания. — Особенно для тебя, — вспылил, собираясь войти обратно в тепло и костеря себя за то, что вообще решил выставить перед магазином этого Санту. Неужели я вел себя плохо в этом году, и ко мне вместо него пришел злой дух Крампус? — Вальтер, — прошипел альфа, сжав мое запястье рукой в холодной кожаной перчатке, и я от неожиданности выронил половину недоеденной шоколадки на снег. И так обидно вдруг стало. Я же не сделал ничего плохого. — Уйди, — рыкнул, потеснив альфу плечом и возвращаясь в свой собственный магазин. К счастью, за мной не последовали. Я убрал табличку с надписью о перерыве и вернулся к своим делам. Добавил новые открытки вместо распроданных на стенд, развесил подарочные пакеты и разложил рулоны упаковочной бумаги. Уже был конец рабочего дня, и я как раз обвязывал букет лентой, чтобы передать его совсем молодому альфе, который хотел порадовать своего жениха, когда колокольчик над дверью зазвенел. Предыдущий покупатель с радостной улыбкой и букетом под мышкой выскользнул на улицу, когда я обратил внимание на нового посетителя. — Что это? — спросил, когда мне протянули огромный букет роз. Скорее всего, на сотню. Дорогой и очень неиндивидуальный подарок. Обычно у меня нечто похожее редко покупали. — Это тебе, — довольно улыбнулся Эрик. — Зачем? — я приподнял брови в удивлении. Да, я работаю с цветами, но никогда не любил их держать у себя дома. Они должны радовать, поэтому мне нравится ухаживать за ними и оформлять их, а потом продавать тем, кому они продолжат приносить удовольствие. Да и розы я не люблю. Особенно пошло-алые. — Подарок, — как-то менее уверенно выдал альфа. — Ты решил подарить флористу цветы? Ты даже не знаешь, какие мне нравятся, — в любой другой ситуации я бы промолчал или как-то вежливо выкрутился, но сейчас я чувствовал, что зверею. Этот альфа отвратителен. — Но, — Эрик перевел взгляд на букет, который ему вряд ли было легко удерживать в руках. — Знаешь что, — рыкнул мужчина, ставя букет в первую попавшуюся пустую вазу у стены, — я хотел сделать тебе приятно, но больше не хочу. Я смотрел вслед альфе, пока он не вышел из поля зрения, расширившегося благодаря окну. Хмыкнув и посмотрев на часы, которые напомнили мне, что уже время закрытия, я осмотрел букет и разделил его на двадцать штук по пять роз, и когда я добавил пушистые веточки аспарагуса и перевязал их лентами, получилось мило. Доделав свои дела и закрыв магазин, я потащил получившиеся букеты в дом. А дальше я час ходил по соседям и дарил букеты, поздравляя с наступающим праздником. — Ой, спасибо. А как мне тебя отблагодарить? — омега, который живет этажом выше, Теодор, кажется, обрадовался и смутился, когда я протянул ему букет. — Никак. Со скорым Рождеством, — я помахал мужчине, который так и остался стоять, прижимая к груди букет. Последний букет отправился мистеру Смиту, пожилому омеге, который жил на одной со мной лестничной площадке. Вернулся я домой очень довольным. Вроде ничего такого не сделал, а приятно. Завтра будет шумно, канун Рождества все-таки. Но я не собираюсь праздновать, поэтому буду работать до вечера. Как раз сегодня утром партию красивых коробок с шоколадными конфетами привезли и еще много чего по мелочи для тех, кто не успел купить подарки и впопыхах пытается это исправить. *** Я был прав. Весь следующий день я только и успевал заворачивать цветы и упаковывать подарки для покупателей. Хорошо еще, что рано пришел и пару дюжин букетов успел оформить — их и забрали в первую очередь. Вечером ноги гудели, но я был доволен. Пусть праздничная суета обходит меня стороной, но я за ней наблюдаю. А работа помогает отвлекаться от мыслей о том, что семейный праздник я проведу один. Но это всяко лучше, чем проводить его с теми, кому ты не нужен. Закрылся я позже обычного, на случай, если кто-то все же решит зайти в последний момент. Хотя я понимал, что это не так. Просто домой возвращаться не хотелось. Тут, в окружении цветов и цветных лампочек, было уютнее, чем дома, где украшений нет вообще. Просто я их все перетащил в магазин, ведь тут я провожу большую часть дня. Читая книгу, на которую наконец нашлось время, я вздрогнул, когда зазвенел дверной колокольчик. — Вальтер? — я с удивлением узнал в снеговике в белом пуховике с пушистым помпоном на шапке своего соседа. — Теодор? А что вы.? — я встал со своего стула, не зная, что сказать. — А я это, елку принес, — улыбнулся омега, поправляя предплечьем съехавшую на глаза шапку. В руке у него был зажат сверток. — И кекс. — А зачем? — спросил, забыв, как разговаривать. — С Рождеством вас, Вальтер, — совсем не обиделся мужчина и действительно поставил на прилавок передо мной небольшую искусственную елку с блестящим дождиком и небольшой звездой вверху. Перед моим носом лег сверток, пряно пахнущий фруктами, а Теодор вдруг достал из кармана пуховика смятую в комок гирлянду с лампочками, спиралью обвязал ее вокруг елки и воткнул вилку в ближайшую розетку в стене. — Вот. А, — я в молчаливом шоке ожидал, что омега еще вытворит. — На. Глинтвейн. Алкогольный. Все, я пошел. С Рождеством, — помахало мне это чудо, оставив передо мной термос. — С Рождеством, — эхом ответил я, переживая бурю эмоций. В свертке оказался крупный кусок плам-пудинга, весь испещренный кусочками сухофруктов. Помню, папа как-то готовил его на Рождество. Правда, приготовил он в канун, а надо было за пару недель до, во время Адвента, чтобы пудинг «дозрел» и стал мягким. Как этот. Я медленно смаковал каждый кусочек, удивляясь, что такая вкуснятина вообще существует, и запивал горячим глинтвейном, ударяющим в нос терпкостью специй. Я ел и смотрел на мигающие цветные фонарики, которые бликовали на глянцевой поверхности крошечных, соразмерных елке, шариков. Было тепло и удивительно празднично. Я измельчал пальцами пудинг перед тем, как отправить его в рот, и оттого нащупал посторонний предмет раньше, чем опробовал его на зуб. Я с удивлением рассматривал монетку, смутно припоминая, что есть такая рождественская традиция, что-то вроде гадания. Кажется, того, кому в рождественском пироге попадется монетка, в следующем году ждет удача. А она меня уже нашла. Кажется, я впервые за последние годы почувствовал дух Рождества.