Адвент-календарь «Ноты сердца», ароматизированный, рождественское чудо входит в комплект

— Вальтер. — Что? — Сам знаешь. Я промолчал. В который раз. Эти раздражающие перепалки происходили каждый раз, когда Эрик приходил в мой магазин, чтобы купить очередной оранжевый букет. Кажется, я только ради него и покупаю ягоды зверобоя на ветке, так как большим спросом они не пользуются. И каждый раз, когда этот надоедливый альфа приходит, я не понимаю, чего ему от меня надо. Я ничего не обещал и ничего против его воли не делал. В отличие от него самого. — Вальтер, — впервые за долгое время не остановился на этом моменте мужчина, а продолжил разговор. Во мне аж любопытство проснулось. — Давай займемся любовью. — Любовью? — прыснул я, не сдержавшись. — А что это было, по-твоему? — рыкнул Эрик, приближаясь к прилавку, за которым я стоял. — Не подходи, — выдохнул я, понимая, что начинаю заводиться. И не в том смысле, которого ожидал от меня альфа. — Мы просто потрахались. И все. — Просто потрахались?! — повысил тон мужчина, отчего я лишь поморщился. Не люблю шум. — Да я... да ты... Я без рук впервые в жизни кончил, а ты... Потрахались? Ах мы потрахались... — Да, потрахались, — рыкнул я, будучи совершенно не в восторге от бурчания альфы. — Ты попросил трахнуть тебя, я не хотел быть грубым, и все. — То есть, — голос Эрика сломался, став высоким и звенящим, — то, что было между нами, было потому, что я попросил? — Разве нет? Мы с тобой виделись от силы раз десять за три месяца, а трахались только однажды, — закатил глаза я, уже ничему не удивляясь. — Ты взял меня, — вдруг плаксиво выдал мужчина, отчего я поднял на него взгляд, замечая, что в его глазах стоят слезы, — без любви? Просто так? Потому что я... попросил?! — Эрик, — воскликнул я, подходя к альфе и не зная, что сказать. Слова испарялись из моей головы от вида чужих слез. — Ты чего? — Вы меня не любите, — всхлипнул Эрик, и я почему-то не усомнился в том, что он это искренне. — Ни ты, ни Тедди. Только трахаете. Не любите, — тихо взвыл альфа, садясь на пол прямо посреди магазина. К счастью, я уже закрыл его, поэтому никто не увидел бы эту сцену. Как я сижу на полу и обнимаю плачущего, нет, рыдающего альфу. — Чего ты хочешь? — спросил, пытаясь хоть что-то сделать. Я принес салфетки. А что дальше — не представляю. — Любви хочу, — выдал Эрик и горько захныкал, шумно сморкаясь в салфетку. — А меня никто не люби-ит... — Любит. Кто-то точно, — по усилившимся рыданиям я понял, что сказал что-то не то. — Ну как мне тебе помочь? — Люби меня, — икая и вроде как чуть подуспокоившись, ответил альфа. — Как? — я не представлял. — Вот так. Как обычно любят, — пожал плечами мужчина, вытерев свое раскрасневшееся, но от этого вовсе не потерявшее свое очарование лицо. — Я опять весь в этих чертовых пятнах, да? — Ты в милых веснушках, — я погладил усыпанную конопушками щеку. — Я отвратителен, — буркнул Эрик, смотря очень серьезным взглядом прямо перед собой, где была ножка стеллажа, а потом вдруг повернул лицо ко мне, глянул в глаза, потом на мои губы. И поцеловал. Резко, не давая отстраниться. — Безумно отвратителен. Не знаю, как, когда и зачем, но я оказался без штанов посреди своего магазина. Между моих ног уселся замужний альфа, который вновь увлеченно делал мне минет. Снова задевая мой член зубами и иногда не совсем приятно сжимая мои яйца, но я терпел. Так странно. И приятно, и больно, и стыдно, и как-то... интригует. Что дальше? Зачем это все? Почему меня заводит вид рыжей макушки между моих бедер? Как много вопросов. И я не уверен, что хочу знать на них ответы. — Квиты, — улыбнулся Эрик, проглотив мою сперму. Я смутился и отвернулся. — Квиты. *** — Вальтер, — помахал мне сосед, выйдя из своей машины. Я припарковал свой пикап рядом. — Привет, Теодор. — У тебя есть чай? — вдруг невпопад спросил омега. — Есть. А какой нужен? — я как раз вытащил из открытого багажника ведро со свежими тюльпанами. Я достал желто-красный цветок из охапки и протянул его мужчине. — Да любой. Я в гости к тебе напроситься пытаюсь. Ой, спасибо, — Теодор бесхитростно улыбнулся, тут же принюхавшись к бутону. — Не пахнет. — Поставь в воду, распустится и будет пахнуть. Но слабо. Это же тюльпан, — я пожал плечами и понес цветы в магазин. — Приходи ко мне, я только перетаскаю все под навес. — Я помогу, — я удивленно следил за тем, как омега понес в магазин ведерки с фиолетово-сиреневыми гиацинтами. — А у тебя уютно, — огляделся Теодор, когда мы поднялись в дом. Мне как-то даже неловко стало за свою берлогу. — Проходи. Можешь разуться. У меня есть тапочки, — я достал вторую пару из шкафчика в прихожей. — Классные лапки, — хихикнул омега, когда засунул ноги в объемные тапочки в форме голубых волчьих лап. — Тебе какой чай? — спросил, когда мы прошли на кухню. — А тебе какой? — поинтересовался Теодор, сев за стол, и подпер щеку ладонью, глядя на меня. — Зеленый с малиной, наверное, — я пожал плечами. — Я разный люблю. — Тогда давай зеленый с малиной, — легко согласился гость, откусывая печенье из вазочки. По дороге домой я еще в пекарне пончики купил, а Теодор — булочки с джемом, заявив, что нельзя в гости без угощения заявляться. И вот сидим мы, пьем чай с выпечкой. — Значит, ты сладкое любишь, — заметил омега, намазывая на пончик джем. — Угу, — некультурно кивнул, жуя. — Один живешь? — Теодор макнул печенье в чай и отправил его в рот. — Один. — Не одиноко? — мужчина как-то странно на меня посмотрел. Не сочувственно. Понимающе, наверное. — Бывает. Но я же в магазине постоянно. Покупатели, цветы, суета. Не успеваю заскучать, — пожал плечами, вытирая салфеткой налипшую сахарную пудру с пальцев. — Не хочешь развеяться? — Как? — не понял я. — Ну, переспать, например, — зазвенел ложкой омега, перемешивая чай. — С кем? — спросил, надеясь, что мое смущение не явно. Странно это все. — Со мной, например, — улыбнулся омега, допивая чай. Я моргнул. — А ты... со мной... Зачем тебе это? — спросил, искренне не понимая. — Мне тоже одиноко. Вокруг суета, но мне все равно скучно, ты же понимаешь? — Теодор обошел стол и оперся о него задом уже с моей стороны, заставляя смотреть на него снизу вверх. Я с трудом удержался, чтобы не прижаться щекой к его ладони, когда он вдруг решил погладить меня по бороде. — Давай потрахаемся? — Без любви? — зачем-то спросил я. — Сначала да, просто симпатия, а потом... Давай не загадывать, — хмыкнул омега, понимая, что все равно окажется в выигрыше. Потому что я тряпка, наверное. — Хорошо, — кивнул, вставая и чувствуя робость. Теодор — высокий, красивый омега. Сейчас, без верхней одежды, в одном тонком свитере и брюках он выглядел очень привлекательным. Загорелый, несмотря на начало весны и совсем не солнечную погоду. — Уезжал недавно? — поинтересовался, ведь и вправду интересно, что забыл такой красивый мужчина в этой глуши. Точно же откуда-то приехал. Скорее всего, на время. — Угу. В отпуск, — Теодор от моего вопроса явно не был в восторге и начал стягивать с меня свитер с оленями. Такой же нелепый, как и я, и вся ситуация. — Один? — я уже знал, какой будет ответ. Потому что, видимо, свободных мужчин я не интересую. — Давай не будем об этом? В каждом должна быть загадка, — подмигнул омега и улыбнулся при виде моего обнажившегося торса. Я попытался забрать у Теодора свой свитер, чтобы укрыться, но тот не позволил. — Ты чего? Стесняешься? Боже, Уолли, мне все нравится. Ты красивый, — я задержал дыхание, когда мужчина прижался ко мне, целуя. Так нежно и осторожно. Словно я, а не он, омега. Но мне нравилось. Размеренность, спокойствие, тонкий запах возбуждения. — Пойдем в спальню? — спросил Теодор, вдруг хватая меня за задницу. Я аж всхлипнул. Так грубо. — Пошли. Меня уложили на собственную кровать и принялись раздеваться. Я с восторгом смотрел на обнажающееся тело. На удивление мускулистое, подкачанное, но при этом на ощупь мужчина оказался мягким и упругим, а еще пах как-то уютно, знакомо. И тек. От меня. У меня сейчас сердце из груди выскочит. — Ты чего? Все в порядке? — спросил омега, погладив меня по волосам. Распущенным. Видимо, резинка потерялась по дороге к спальне. — Да, — я кивнул, охая, когда мой член сжали в кулаке. — Какой большой малыш, — от слов Теодора я со свистом вдохнул, пытаясь пережить смущение. — У тебя давно не было? — А... Нет... то есть да... — я запутался, не понимая, считается ли минет за "было" или нет. — Понял. Загадка, — хихикнул Тео, надавливая на особую точку под моими яйцами, отчего я тихо застонал. — Какой чувствительный альфа. — Мне стыдно, — признался, прикрывая лицо ладонями. — В постели никому не должно быть стыдно. Мы оба открыты друг другу и нашим желаниям. Чего ты хочешь, Уолли? — Тебя, — выдохнул, словно загипнотизированный низким переливчатым голосом мужчины. — Как? — я внутренне обомлел от тихого вопроса. Это было так... порочно. — Хочу быть внутри тебя, — прошептал, не смея смотреть на омегу. Есть вероятность, что это все мне снится. И все мне кажется. Не хочу просыпаться. — Ты будешь, — убил меня Тео, огладив мои бедра, внезапно раздвигая их и заставляя меня согнуть ноги в коленях, опираясь на стопы. — Прости, я вряд ли смогу быть сверху долго. Отвык. Я восхищенно смотрел на мужчину, который сначала сел на мой живот, а потом приподнялся, опираясь на мои согнутые колени, и плавно насадился на мой член. Я забыл, как дышать, следя за сменой эмоций на красивом лице. В голове всплыл образ Эрика и тут же испарился: нет, Теодор красив иначе. Не идеальный, а именно красивый. По-взрослому, что ли. С легкой щетиной, хотя многие омеги от нее избавлялись навсегда, не лишенный естественной растительности на теле, весь такой натуральный, искрений. С припухшей, словно перед течкой, грудью, с небольшим животиком, несмотря на кубики поверх. Я наслаждался его влажной мягкостью изнутри и очаровательной внешностью. — Нравлюсь? — с ухмылкой спросил Теодор, сдувая со лба русую челку и усаживаясь на мой член до конца, не ради ощущений, а просто устав двигаться самостоятельно. — Очень, — признался, оглаживая подрагивающие длинные ноги. — Тогда трахни меня по-нормальному. Чтобы потом ходить не мог, не вспоминая о тебе, — попросил омега, отчего мое сердце пропустило удар, а член дернулся в упругом плену мышц. Я, честно, старался. Как никогда раньше. Уложил Тео на кровать, поцеловал, обласкал губами чувствительную грудь, отчего меня дико приятно гладили по голове, иногда оттягивая волосы назад, вплетя в них пальцы. Я так даже перед экзаменами в школе не наделся на хороший результат. На отличный. На то, что я не подведу себя и того, кто лежит в моих объятьях и так сладко стонет. Когда я проник в текущий и влажный анус, на моей пояснице сомкнулся замок из сильных ног, которые вряд ли позволят мне отстраниться. И я начал двигаться. Сильно, но не грубо, часто, насколько мне позволяло тело. Я искал нужный ритм, пытался подстроиться, ориентируясь на частоту дыхания и звуки, которые издавал омега. А он их издавал, не сдерживаясь. Низкие, утробные, и, наоборот, тихие и жалостливые, когда впивался короткими ногтями в мои плечи. Что удивительно, кончили мы быстро. И сначала Тео. Причем на пике он тихо захныкал, глядя пустым взглядом в потолок и тяжело и шумно дыша, и сжал пальцы на ногах, с каждой оргазменной судорогой все больнее оттягивая волосы на моей заднице. Несмотря на неожиданную эпиляцию, я кончил следом, чувствуя, как пульсирует набухающий узел, и не имея возможности отстраниться: мужчина до боли прижал меня к себе ногами. — Черт, да, — простонал омега, двигая бедрами и удобнее располагаясь на узле. — Наконец-то. — Что? — спросил, стараясь не двигаться и лишний раз не дышать. Иначе ноги меня подведут и я навалюсь всем весом на мужчину. — Меня оттрахали и повязали, — сумасшедше улыбнулся Теодор, собирая свою сперму с подрагивающего живота и протягивая ко мне испачканную руку. Я послушно облизал пальцы. Омега постанывал, двигая ими у меня во рту. — Что ты со мной сделал, Вальтер. Ты разбудил мою течную дырку. — Это грубо. Я просто сделал то, что мы оба хотели. Оба же? — спросил, испугавшись. Ведь это я попросил Теодора позволить мне взять его. — О да. Я хотел твой узел в себе с первой нашей встречи. Настоящий альфий узел, понимаешь? Который принадлежит сексуальному мужчине. Который просто взял и трахнул меня. Без "Тедди, у меня болит голова", "Тедди, мы взрослые люди, сдерживай свои низменные порывы". Как же мне этого не хватало, — Теодор потянул меня на себя, но я успел перевернуться, чтобы не раздавить омегу. Тот с радостью распластался на мне. А я переживал шок. И складывал два и два, ведь мне для этого нужны несколько месяцев. Буквально. Черт возьми! Сосед сверху. Два соседа. Представились они мне с разницей дня в два. Эрик же говорил о муже, о Тедди. Как до меня не дошло, что Тедди — это Теодор? Просто как. Уму непостижимо. То есть я по иронии судьбы завалил обоих мужей? И вряд ли они об этом знают. О черт. — Спасибо тебе, — улыбнулся Теодор, надевая свитер. Я сидел на кровати и незаметно принюхивался, ощущая свой запах на омеге. И как он это объяснит Эрику? — Это же не разовый акт благотворительности? Я бы не отказался от регулярных пожертвований. — Что? — спросил, все еще мыслями находясь не здесь. — Мы будем любовниками? Если ты опять решишь поинтересоваться моим мнением — да, я этого хочу. — Тогда будем, — кивнул, наблюдая за тем, как омега вновь засовывает ноги в тапочки. — Ты очарователен, — сообщил мне Теодор, почесав меня по бородатому подбородку, как кота. — Ты тоже. Нет. То есть... Черт. Ты очень красивый, — попытался сделать комплимент в ответ, а в итоге все испортил. Молодец, Вальтер. — Я знаю. Вижу, когда ты смотришь на меня, — омега поцеловал меня в губы и подмигнул. — Проводишь меня? — Да... Да, конечно, — осознал я смысл фразы и суетливо начал натягивать на себя джинсы, а потом дошел до кухни и надел свой зимний свитер. С оленями. Как я. — Увидимся, — Теодор вдруг прижал меня к двери, схватив за член сквозь джинсы, и глубоко поцеловал. Потом также внезапно отстранился, облизал свои идеальные припухшие покрасневшие губы, зачесал длинную челку назад пальцами и подмигнул, открывая дверь. — До встречи, — попрощался, смотря, как омега скрывается за лестничным пролетом. — И что ты собираешься с этим делать? — спросил пожилой сосед, открыв дверь. Я не удивлен его осведомленности: наши квартиры смежные, а любовники у меня шумные. Оба. — Не знаю, мистер Смит, не знаю. *** — Я согласен. — Что? — спросил Эрик, видимо, опешив от моего ответа. — Я попробую тебя полюбить. Я подписался на авантюру? — я прикусил губу, видя в светло-зеленых глазах альфы торжество. — Еще на какую. Так и началась моя странная двойная жизнь. Днем в любое время в мой магазинчик мог заявиться Эрик, дождаться, пока я обслужу покупателя, а потом, стоит магазину хоть на секунду опустеть, этот беспардонный альфа вывешивал табличку "Перерыв на обед", опускал жалюзи на окне и стягивал с меня штаны. Минет, недолгая растяжка и вот я зажимаю Эрику рот ладонью, чтобы он не распугал мне будущих посетителей своими стонами, пока мы проверяем на прочность мой прилавок. Потом альфа переставал быть таким наглым, даже становился чуточку менее бесцеремонным, ластился, целовал, а потом, подтянув штаны, снимал с двери табличку, поднимал жалюзи и возвращался спустя полчаса с обедом из соседнего ресторана. Я никогда об этом мужчину не просил, но когда я однажды попытался отказать, на меня посмотрели так, что пришлось поблагодарить альфу за заботу в тот и последующие разы. Видимо, Эрик так проявлял свою привязанность, ведь ходить в нашем городе особо негде, да и в любой момент нас могли застать знакомые, или того хуже — Теодор. Который и был тем, кто появлялся в моей жизнь в свободное от работы время, по вечерам. Приносил алкоголь — будь то пиво, вино или виски, — и сладости. Тоже разные. И тоже не позволял ему отказывать. Омега объяснил, что ему самому от этого приятно. Видимо, у него с мужем такой фетиш — кормить меня. И трахать. Каждый раз, стоило им прийти ко мне в магазин или домой, я мог быть уверенным, что секс у меня будет. Причем ни один из мужчин никогда не упоминал об изменах своего мужа. Словно они правда ничего странного друг в друге не замечали. И если омега еще мог не заметить на своем альфе запах другого альфы, решив, что тот, например, приболел, то как Эрик не замечает на своем супруге мои феромоны, я не понимал. А потом Теодор пригласил меня в гости, чтобы накормить пирогом по особому рецепту его дедушки, и сделал небольшую экскурсию. Оказалось, что у них с мужем не то что ванные, даже спальни разные. Я бы понял, если бы это были личные кабинеты, но спальни? — Ты с мужем..? — попытался спросить, осмелев после двух кружек травяного отвара с вареньем. — Просто живу и не трахаюсь? — Теодор приподнял бровь, отпивая из своей красивой, расписанной цветками жасмина чашки. — Почти. Иногда у нас с Эриком что-то и бывает, но даже не сравнивай этот ужас с тем, чем занимаемся мы с тобой. — Это странно, — посмел поделиться мыслью я. — Ты был замужем? — спросил омега. Я покачал головой. Да, мне тридцать четыре и я все еще не сумел найти того самого. Зато меня нашли двое тех, кто уже друг друга нашел. — Ну вот. Понимаешь, брак — не панацея. Если вы изначально вместе из-за договоренностей родителей, вы можете никогда друг друга не полюбить. И развестись нельзя — тогда придется делить общее имущество, и оно больше, чем эта квартира. Поэтому живу я с мужем, а сплю с тем, кто доставляет мне удовольствие. — Со мной? — С тобой, мой альфа, — Теодор подошел ко мне раньше, чем я упал в обморок от его слов. Он меня никогда своим не называл. — Не хочешь удовлетворить меня тут, когда домой в любой момент может вернуться мой муж и застать нас? — Хочу, — я прислушался к себе и понял, что это правда. Только адреналин в моей крови бурлит скорее от мысли, что раскроют меня. Что оба мужчины меня бросят, и я окажусь идиотом, что испортил собственное... Что? Счастье? Нет. Я сплю с двумя несчастными людьми, которым нужен секс как проявление привязанности. Ведь друг от друга они этого не получают. Они не любят друг друга, но так отчаянно жаждут внимания. Они хотят взаимности и находят ее во мне, альфе постарше, без перспектив и даже просто привлекательной внешности. Я не полноценный партнер, я просто прослойка, барьер, отделяющий две половины целого. Но ведь иногда для того, чтобы сделать что-то новое, нужно перестать использовать защиту? — Что? Вальтер, о чем ты думаешь? Ты не хочешь трахаться? Не надо, можем просто поговорить или выпить... — начал предлагать Тедор, видимо, решив, что я собираюсь уйти. Правильно решил. — Тео, — я так и не научился называть его так, как это делал Эрик. Это чужое милое прозвище. Это чужой муж. — Я так не могу. — Как? — нет, нет, я не хочу тебя расстраивать. — Не знаю. Дай мне время, хорошо? — я прижался губами к губам омеги, радуясь тому, что рост у нас одинаковый. Очень удобно для поцелуев. — Время на что? В дверях, отделяющих кухню от столовой, стоял взбешенный Эрик.