your petals and your thorns

Поскольку Тэхён должен был остаться в больнице еще на неделю, чтобы убедиться, что незабудки не вернутся, Бомгю не стал тратить ни секунды на то, чтобы обеспечить им двоим максимальный комфорт. Для этого больница превратилась во временный гостиничный номер. Неудивительно, что Бомгю отказался от поездки домой, чтобы остаться в больнице с Тэхёном, который начал замечать, как часто брюнет остается у него. Конечно, это осознание пришло только на третий день его пребывания в больнице, так как Бомгю решил, что Тэхён слишком наслаждается его обществом, чтобы задавать вопросы. — Гю, когда ты в последний раз был дома? — спросил Тэхён, когда Бомгю вышел из ванной, где только что принял душ. — Каждый раз, когда я просыпаюсь, ты либо спишь на диване, либо исчезаешь, чтобы вернуться через несколько минут? Неужели Ёнджун по тебе не скучает? Ты хоть помнишь, что у тебя есть своя квартира, и тебе не обязательно торчать здесь двадцать четыре часа в сутки? — Ну, к твоему сведению, я хожу за своей одеждой, когда ты спишь. Поверь, с Ёнджуном все в порядке, у него есть Кай и Субин, которые составят ему компанию, пока я здесь с тобой, — сказал Бомгю, садясь на кровать и протягивая Тэхёну полотенце, накинутое на плечи. — Кая выгнали два дня назад. Сказал, что его мама расстроилась, что он остался с нами у Субина, не предупредив ее, вместо того, чтобы вернуться домой, поэтому он занимает мою кровать, пока я здесь. — Ты... Боже, его сука-мать когда-нибудь даст ему передышку? Он в порядке? Он хотя бы разговаривает с вами, ребята? — спросил Тэхён, пересаживаясь в кресло, чтобы как следует высушить волосы Бомгю — обычная процедура, которую они выполняли вдвоем. — Он совсем замкнулся, так что, думаю, на этот раз ссора была серьезной. Он не сказал ни слова за два дня, насколько я знаю. — Боже, в какой-то момент я просто сорвусь и убью эту чертову женщину. Не потрудившись подавить фырканье, Бомгю оглянулся на Тэхёна с выражением сомнения на лице. — Ты? Убить кого-то? — недоверчиво спросил он, ухмыляясь в ответ на слова Тэхёна. — Тэ, без обид, но я сомневаюсь, что ты сможешь даже муху обидеть. — Ну, если это ради Кая, то я не буду столь милосерден. А теперь отвернись, ты начинаешь пачкать водой мое одеяло, — проворчал Тэхён, заставляя Бомгю смотреть в другую сторону. — Но Субин останется у Ёнджуна, или Кай просто останется один в квартире? — Кай уже большой мальчик, Хён, за ним не нужно постоянно присматривать, он может справиться сам. Но Субин живет у нас, а они, скажу я тебе, ужасные люди, — сказал Бомгю с протяжным стоном. — Вчера я зашел домой, пока ты спал, а потом пошел и застал их целующимися на диване. Субин, этот проклятый ублюдок, даже не смутился! Он просто улыбнулся мне, как будто не оставил мне травму или что-то в этом роде. — Ну, это могли бы быть уже мы, но нет, ты просто должен был быть тупым болваном, который все отрицает, — ворчал Тэхён. Бомгю мог сказать, что он ничего не услышал, так как его голос был тихим шепотом, и была вероятность, что он вообще не хотел говорить вслух. В любом случае, он не собирался упускать прекрасную возможность поддразнить другого. Только немного, конечно. — Бомгю, твои волосы, блять, намочили одеяло, — шипел Тэхён, когда Бомгю в очередной раз повернулся к Тэхёну, и его мокрые волосы упали младшему на колени. Было очевидно, что Тэхён был озадачен тем, почему Бомгю ничего не говорит в ответ, так как он сидел молча и даже не потрудился остановить Бомгю, чтобы взять влажное полотенце из его рук. — Эм, что ты делаешь... А... Бомгю с ехидной ухмылкой на губах мог только хихикать, глядя на то, как Тэхён смотрит на него расширенными глазами с покрасневшим лицом. Не слишком удивило Бомгю и то, что флорист был поражен тем, как брюнет обмотал полотенце вокруг шеи и притянул его ближе — прямо как в пошлых романтических драмах. — Что? Ты хотел меня поцеловать, да? А, подожди, нет, ты хотел поцеловаться со мной, так скажи мне, что за внезапное молчание? — пробормотал Бомгю низким тоном. Он знал, что они были близки к тому, чтобы поцеловаться прямо здесь и сейчас, так как даже малейшее движение считалось опасным. — Ты проглотил язык или что, Хённи? Давай, скажи мне, чего ты хочешь. — Бомгю, кто-нибудь зайдет сюда и увидит нас... — Ну и что? Все, кто здесь работает, взрослые люди, даже женаты. Они делают это сами. Дыхание сбивалось, пульсометр пищал от учащенного сердцебиения, и можно было с уверенностью сказать, что Тэхён был более чем взволнован. — Не сейчас, только... только не здесь, — смог выдохнуть Тэхён. — Не хочу, чтобы наш первый поцелуй состоялся в душной больничной палате. — Мм, справедливо, но не заставляй меня ждать слишком долго, хорошо? — сказал Бомгю, забирая полотенце и передавая его обратно Тэхёну, после чего отвернулся, как ни в чем не бывало. — Я нетерпелив. Не особо люблю ждать. — Я когда-нибудь говорил тебе, что ты живое проклятие моего существования? — Раз или два, но, как я уже говорил, я заслужил это положение честно и справедливо.

***

— Гю. Гю, проснись, пожалуйста. Было позднее утро, солнце еще не взошло, и в комнате царила кромешная тьма, если бы не тускло горящая лампа на кровати. Бомгю, уже раздраженный тем, что его сон не приносит ни малейшего комфорта, со стоном поднялся с дивана и, потерев глаза, усталым взглядом посмотрел на бесформенную фигуру перед собой. Однако раздражение, которое он почувствовал, быстро ушло на второй план, когда он понял, что перед ним стоит Тэхён и плачет. — Эй, эй, я уже проснулся, что случилось? — спросил Бомгю, слегка встревоженный, усаживая Тэхёна на маленький диванчик. — Меня вырвало, и я пытался позвать тебя, потому что, ик, мне было больно, но каждый раз, когда я пытался позвать тебя, ик, мне становилось еще больнее, потому что я думал о тебе, — объяснил Тэхён сквозь прерывистые всхлипывания и икоту. — И мне было страшно, потому что я думал... Я думал, что незабудки, ик, вернутся, и ты не сможешь меня услышать. Чувствуя, как его сердце падает в буквальную пустоту, новая волна вины почти утопила его, когда он притянул младшего ближе к своей груди, прежде чем лечь на спину. В комнате царила тишина, кроме приглушенных рыданий красноволосого, а Бомгю не удосужился прошептать ни слова, поглаживая спину Тэхёна успокаивающими круговыми движениями, пока тот дрожал и плакал. Конечно, он знал, что каждый день не будет раем, не тогда, когда время — их злейший враг. Бомгю знал, что в большинстве случаев, как и тогда, он просто должен быть поддержкой для Тэхёна, так как, хотя он и не хотел признавать, все еще существует шанс, что незабудки могут вернуться, но в этот раз быстрее и смертоноснее. Поэтому в те моменты, когда ему приходилось просыпаться глубокой ночью, чтобы утешить младшего, он просто отгонял сонливость в сторону, ведь это становилось его новой нормой. И все меняется, это знал и Бомгю, это знали все. Он просто не знал, как изменится каждая мелочь, например, его режим сна. — Прости, — первое, что сказал Тэхён, как только успокоился. — Я знаю, что ты спал, и ты, наверное, все еще устал... — Эй, не извиняйся за такие вещи, особенно когда ты не можешь их контролировать, — со вздохом отругал его Бомгю. — И не беспокойся обо мне. Я все равно не устал. Но если бы это облегчило ему процесс влюбления, Бомгю был бы не против что-то изменить.

***

— Ты хочешь сказать, что, проведя почти целую неделю вместе, да еще и наедине, вы ни разу не поцеловались? Чувствуя, что его лицо начинает гореть от смущения из-за вопроса Кая, Бомгю опустил взгляд на свой поднос, пытаясь избежать любого вида зрительного контакта, в то время как Ёнджун и Субин просто смеялись над ним. — К твоему сведению, мы почти сделали это вчера, но Тэхён сказал, что не хочет, чтобы наш первый поцелуй был в больнице, — пробормотал Бомгю, закатив глаза, и бросил взгляд на Кая. — Погоди-ка, ты впервые за три дня разговариваешь со мной, и это первое, о чем ты решил меня спросить? — Ну, спросить хотел либо он, либо я, потому что мне тоже было любопытно, — с ухмылкой добавил Ёнджун. — Но как жаль, я думал, что ты уже достиг какого-то прогресса, ведь единственный раз, когда ты возвращаешься домой, это чтобы положить грязную одежду в корзину и взять новую, — со вздохом заметил он. — Быть здесь столько времени и даже ни разу не поцеловаться — это немного расточительно... Бомгю, ты совсем охуевший... — Упс, прости, наверное, я все же немного устал, — извинился Бомгю с самой милой улыбкой, на которую только был способен, ставя содовую обратно на стол после того, как "случайно" пролил немного на колени Ёнджуна. — И я знаю, что мы не торопимся, но я бы не считал все это пустой тратой времени, — сказал он, пожав плечами. — Тэхён снова начинает чувствовать себя комфортно рядом со мной, что лучше, чем в первый день, потому что я буквально видел, как он не решался заговорить со мной. — Но он все еще запирает дверь, когда ему приходится блевать рядом с тобой, не так ли? — спросил Субин, на что Бомгю лишь вздохнул в ответ. Хотя он понимал желание Тэхёна уединиться, Бомгю не мог понять, почему красноволосый настаивает на том, чтобы дверь всегда была заперта. А если Тэхён не успевал вовремя добраться до ванной, он быстро выгонял Бомгю, позволяя ему вернуться в комнату только после того, как он закончит. Он не был уверен, была ли это неуверенность Тэхёна, когда дело доходило до его ханахаки, или это просто норма, к которой он привык. — Лучше всего дать ему еще немного времени. Возможно, он все еще привыкает к интимной близости с тобой, особенно если учесть, каким замкнутым он иногда бывает, — успокоил Субин, стащив у Ёнджуна несколько картофелин фри и совершенно не замечая, как сузились глаза Ёнджуна. — Дай ему две-три недели, чтобы он начал открываться тебе. Только не торопи его, ведь он еще не показал себя с лучшей стороны. Нахмурившись, Бомгю вздохнул, глядя в свою тарелку. — Дело в том, что я не уверен, сколько еще мы оба можем ждать. — О, поверь мне, у вас двоих все будет хорошо. Просто нужно правильно использовать свое время.