your petals and your thorns

— Ну, прежде чем мы начнем, что он любит делать? — спросил Субин, доставая свой телефон из заднего кармана. — Потому что все, что я знаю, это то, что ему нравится проводить здесь время, что он приходит в самые поздние часы и... На самом деле, я уверен, что ему просто нравится делать все, что касается тебя. — Ты такой надоедливый, — пробормотал Тэхён, закатив глаза и стараясь не обращать внимания на то, что его сердце определенно немного подскочило. — Но он более... активный, чем я? Например, он из тех, кто прыгает с тарзанки просто ради удовольствия, чего я совершенно не собираюсь делать. Я точно не собираюсь прыгать со стофутового крана с веревкой, обвязанной вокруг лодыжки. Тэхён не знает, когда и почему они переместились с дивана на пол, но он не жаловался, так как был удобно укутан в плед, а Субин сидел перед ним, скрестив ноги, и просматривал свой телефон в поисках возможных развлечений для Тэхёна и Бомгю. — Ну, Фестиваль Весны наступил три дня назад, так что, может, соберемся впятером завтра после занятий? — предложил Субин. — Я могу отвлечь Ёнджуна, и я уверен, что Кай без проблем оставит тебя с твоим Бомгю, и вы двое сможете пойти и заняться чем угодно. — Не называй его "моим", когда мы даже не встречаемся, — проворчал Тэхён, не обращая внимания на то, что его лицо пылает от этой мысли. — Но разве он не заподозрит что-нибудь? Ты сказал, что разговаривал с ним, так не подумает ли он, что что-то не так? — Я также сказал, что этот парень буквально тупее камня, — напомнил Тэхёну Субин с наглой улыбкой. — Поверь мне, он будет больше беспокоиться о том, как бы не выдать свой секрет, что ты ему нравишься, или просто все время пялиться на твое лицо. Но хватит об этом, я хочу знать о твоем цветке ханахаки. Тэхён со вздохом встал, подошел к книжной полке и взял свой блокнот, который лежал между двумя большими книгами, специально спрятанный там от Бомгю. — Вообще-то, это цветы. У меня их несколько, — поправил он, передавая тетрадь Субину. — Доктор сказал, что поскольку я работаю в цветочном магазине, а Бомгю занимается искусством, то в итоге я выкашляю четыре разных вида. — И каждый цветок должен иметь какое-то значение? — Предположительно. Просто предположение, но было бы слишком странно, если бы это было не так. — Алые анемоны, мятные камелии, желтые розы, голубые петунии, розовые каллы? Боже, теперь я понимаю, почему ты так хотел операцию, — сказал Субин, просматривая блокнот, его глаза пробегались по значениям, которые были написаны под набросками упомянутых цветов. — Один цветок уже достаточно болезненный, я не могу представить, как меня вырвет еще четырьмя. Если честно, то к третьему цветку я бы уже сам вырвал из себя ханахаки. Судя по тому, как беспечно он это сказал, Тэхён на сто процентов не понял, на что он намекает. Он был близок к этому, но догадался только после нескольких секунд молчания и пристального взгляда Субина, который словно ждал, когда Тэхён поймет. — Подожди, подожди, подожди, у тебя тоже ханахаки? — спросил он, широко раскрыв глаза и шепотом, словно боялся, что кто-то его подслушает. — У меня оно было, — с усмешкой поправил Субин. — И поскольку я все еще здесь, жив и здоров, вы можете догадаться, что я сделал, чтобы избавиться от нее. — Так вот почему ты так хочешь мне помочь... И почему ты не хочешь, чтобы мне делали операцию, — понял Тэхён, слегка приоткрыв рот. — Подожди, а как же Ёнджун? Он уже знает об этом? — Ну, во-первых, ты прав насчет моей помощи тебе. Могу сказать, что если бы мне дали шанс вернуться в прошлое, я бы скорее умер, чем сделал операцию после двух лет существования с этой ошибкой, — хмыкнул Субин, опустив глаза на блокнот. — Что касается Ёнджуна, то нет, он не знает. Но я говорил об этом с Бомгю, так что поверь, я уже планирую, как с ним поговорить. Несмотря на то, что они знакомы уже больше года, Тэхён понял, что не знает о Субине ничего, кроме дня и места его рождения, случайных фактов о нем и неловких моментов, которые Субин рассказывал будучи выпившим. — Ну, с моей стороны было бы неуместно говорить о себе, когда никто не спрашивает, не так ли? — говорил Субин в ответ, когда Тэхён спрашивал старшего почему он никогда не рассказывает о себе. — Если они не спрашивают историю моей жизни, я не рассказываю. Просто. — Какой она была? — спросил Тэхён, нарушив молчание, царившее между ними. — Я имею в виду твою бывшую любовь, — уточнил он, когда Субин растерянно поднял на него глаза. — Например, кем она была для тебя, чтобы ты заболел ханахаки?". — Ну, она была как любая другая девушка нашего возраста. Милая, веселая, — сказал Субин с задорной улыбкой. — Она была моей девушкой в то время. Мы встречались еще в школе, когда я учился во втором классе старшей школы, а она — в первом, и это продолжалось целый год. Поначалу все шло хорошо, но потом ей пришло время поступать в колледж, и мы начали отдаляться друг от друга. Тэхён был уверен, что если бы он не знал Субина так хорошо, то подумал бы, что синеволосый парень уже на грани того, чтобы всплакнуть из-за человека, из-за которого он больше не может любить, но, конечно же, это было не так. Это была одна вещь, которую он знал о Субине. Он никогда не плачет. — Мы разговаривали по телефону, и она просто бросала трубку. Это не должно было меня так сильно беспокоить, но наши разговоры длились от ночи до двух часов, от десяти минут до менее пяти, — со вздохом вспоминает Субин. — Это было в последний месяц наших отношений, и когда она положила трубку, проговорив всего минуту, это стало последним гвоздем в гроб. Через тридцать или около того минут я выкашлял белые розы. — Разве ты не ненавидишь ее за это? Она ведь была твоей девушкой и все такое. — Я не мог бы ее ненавидеть, если бы даже хотел. Мы больше не общаемся, но я не могу всю жизнь ненавидеть ее за то, что она не могла контролировать. Субин был сильным. Гораздо сильнее, чем был бы Тэхён, окажись он на его месте, ведь он был уверен, что прожил бы свою жизнь, чувствуя лишь обиду на эту женщину. Однако он не мог не задаться вопросом, будет ли он испытывать ненависть к Бомгю за то, что тот не смог ответить на его чувства или найдет способ жить дальше, как это сделал Субин.

***

К удивлению Тэхёна, ему почти не пришлось уговаривать Субина остаться на ночь, так как старший согласился почти сразу же, заявив, что сможет с пользой применить свой опыт. И хотя сначала Тэхён отнесся к этому с некоторым подозрением, он не мог отрицать, что это действительно пригодилось, когда его ханахаки случайно решило вспыхнуть посреди ночи. Он напугал не только себя, но и Субина, который спал на диване, когда упал на пол после того, как его колени отказали, когда он пытался дойти до ванной. Он продолжал лежать, касаясь головой пола и задыхаясь, пока его рвало лепестками красной анемоны, голубой петунии и брызгами крови, а Субин, полусонный, но все еще желающий помочь, растирал ему спину и шептал на ухо утешительные слова. Однако этого было недостаточно, чтобы успокоить Тэхёна: постоянный цикл плача, а затем рвотных позывов, не дающих ничего, кроме воздуха, становился слишком хлопотным, чтобы его можно было успокоить какими-то словами. — Тэхён, мне нужно позвонить Бомгю, хорошо? — воскликнул Субин, вставая с Тэхёна, который смотрел на него глазами, полными абсолютного и неоспоримого страха. — Подожди-подожди, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что собираешься позвонить ему? Он услышит мой рвотный позыв и помчится сюда, и бум, секрет раскрыт, и тогда мне придется признаться, получить отказ, плакать в кровати и надеяться, что я задохнусь во сне. Мне буквально крышка, если ты позвонишь ему, Субин, — затараторил Тэхён, его голос начал повышаться от паники. Субин выглядел ничуть не обеспокоенным тем, что это произойдет, он лишь хмуро посмотрел на Тэхёна. — На уроках мы учили, что на этой стадии ханахаки лучше всего поддерживать контакт с человеком, в которого влюблен, — объяснил он, протягивая Тэхёну телефон и ожидая, что он сам наберет номер. — Это поможет тебе почувствовать себя лучше для того, чтобы ты смог заснуть, не более. Я не заставлю тебя долго оставаться на связи, обещаю.

***

— Бомгю, сейчас буквально два часа ночи. По крайней мере, ты можешь приглушить этот яркий свет? — шипел Ёнджун, садясь на кровати, его острый взгляд заставил Бомгю извиниться. — Что тебе так приспичило смотреть в такое время? И не говори мне, что это для твоих занятий, потому что ты никогда не занимаешься уроками раньше, чем за час до начала занятий. — Последняя часть была совсем необязательной, но неважно, — хмыкнул Бомгю, слезая с кровати и кладя ноутбук на кровать Ёнджуна. — Но несколько недель назад я был в магазине Тэхёна, и они с Каем поднялись наверх, чтобы поговорить или что-то в этом роде, я не знаю. Но у него очень тонкие стены, поэтому я слышал... — Бомгю, это симптомы ханахаки. — Да, и это... это то, над чем я навис. Ёнджун посмотрел на Бомгю без какого-либо выражения лица, и Бомгю не знал, от чего это произошло — от удивления или от сонливости, его губы сжались. — В каком-то смысле это логично, он болеет уже около месяца? — пробормотал он, вздохнув. — Но есть ли у тебя представление о том, на какой стадии он находится? Бомгю безмолвно кивнул, затем взял ноутбук и выбрал другую вкладку, заполненную заметками.

Симптомы Ханахаки: Первая стадия - Необычная сонливость / спит больше обычного - Легко раздражается, более склонен к фрустрации - Чрезмерная тошнота

Симптомы Ханахаки: Вторая стадия - Рвота кровью - Легкое головокружение - Потеря концентрации внимания становится все более частой - Кратковременная потеря памяти

Симптомы Ханахаки: Третья стадия - Все симптомы предыдущих стадий - Пациент может выкидывать шипы, если цветок ханахаки — роза - Мысли о своей любви вызывают тошноту

— Если я правильно понимаю, он либо в конце первой стадии, либо недавно вступил во вторую, — пробормотал Бомгю, поднося руку к лицу, чтобы потереть переносицу. — Но я даже не знаю, что делать с этой информацией. Он даже не захотел, чтобы я искал, что с ним может быть не так, поэтому я не могу даже подойти к нему и сказать: "Эй, я знаю, что у тебя ханахаки", так ведь? — спросил он, расстроенный. — Я даже не знаю, в кого он влюблен... — Ты... ты, блять, нормальный вообще? — Ёнджун вмешался, используя свою подушку, чтобы ударить Бомгю по лицу. — Я понимаю, что ты не настолько умен, но нельзя же быть настолько тупым, чтобы не понять, что он флиртует, — ладно, это немного натянуто, — с тобой уже год? Это было похоже на разговор с Субином и Каем, которые дразнили его снова и снова, и, честно говоря, Бомгю это не нравилось. Он забрал свой ноутбук и плюхнулся обратно на кровать, бросив взгляд на Ёнджуна, прежде чем уткнуться в свой телефон. Но как бы Бомгю не хотел этого признавать, он знал, что возможность того, что Тэхён влюбился в него, становится все более вероятной. А поскольку трое из пяти человек в компании заметили это, Бомгю знал, что есть очень маленький шанс, что все они ошибаются в одном и том же. Вынырнув из своих мыслей, Бомгю подскочил от внезапной вибрации, исходящей от его телефона, и смог лишь скорчить гримасу, увидев, от кого поступил звонок. "Вселенная точно издевается надо мной". — Знаешь что, я приму это как сигнал к отъезду, — сурово прошептал Ёнджун, собирая свои вещи и направляясь в гостиную. Бомгю подождал еще пару минут, чтобы убедиться, что его розововолосый друг не слышит, и только после этого ответил на звонок. — Боже, ты слишком долго не отвечал, тебе так не кажется? — спросил Тэхён, его усмешка почти скрыла охрипший голос или, что более вероятно, тот факт, что его только что стошнило. — Я на секунду подумал, что ты наконец-то наладил свой график сна и ложишься спать пораньше. — Я? И здоровый график сна? Ты многого от меня ждешь, Кан Тэхён, и я не знаю, ценю я это или нет, — ответил Бомгю, скривив губы в ухмылке. — Но считай, что тебе повезло, ведь я мог просто не ответить. По мере того, как они продолжали говорить ни о чем, Бомгю столкнулся с новым набором вопросов, на которые еще не было ответов.