your petals and your thorns

Там он и лежал — букет распустившихся красных и розовых олеандров, необычный, но в чем-то подходящий символ того, что значит влюбиться. Олеандры были цветком неоспоримой красоты, они были одеты в скандальные красные или самые пурпурные розовые цвета и благоухали ароматом, напоминающим сладкие фрукты. Это был цветок, созданный самой Афродитой, которым она надеялась привлечь внимание ничего не подозревающего зрителя и соблазнить его своей красотой. Это был цветок желания и очарования. Символ, который манящие роковые женщины и привлекательные Казановы с гордостью носили на груди. И поэтому в его глазах цветы олеандра были достойны олицетворять горько-сладкий цикл влюбленности. Это был цветок, одетый в ослепительную красоту, скрывающую все его уродливые и вопиющие недостатки.

***

Цветочный магазин был причудливым маленьким местом, где часто царила тишина, если не считать шума машин, которые сдували опавшие листья на тротуар, проезжая мимо по оживленному шоссе, или случайных покупателей, которые заходили посмотреть. Особенно по утрам в воскресенье, как сейчас, в магазине было много народу, и Тэхён напевал песни, которые тихонько играли по радио, пока он работал. Но он знал, что в ближайшие час или два магазин наполнится громкими криками смеха в считанные минуты после прихода Чхве Бомгю. Этого следовало ожидать от студента-художника, ведь он обладал такой яркой и живой аурой, что трудно было не улыбнуться, глядя на его выходки. И, конечно же, Тэхён не был исключением, ведь он часто смеялся до хрипоты над какой-нибудь глупой шуткой Бомгю или просто ухмылялся, видя улыбку старшего. Так он пытался сказать себе. В глубине души он понимал, что причины, по которым ему нравится находиться в присутствии старшего, не ограничиваются тем, что ему просто нравится, когда его друг рядом. На самом деле, он бы предпочел не замечать, что значит страстно желать, чтобы студент-художник появлялся из ниоткуда и веселил его своим заразительным смехом в самые грустные или скучные часы, или как его сердце учащало свой ритм всякий раз, когда он удостаивал его взглядом. Но, к сожалению, этого не произошло, потому что Тэхён был умным и не нуждался в том, чтобы кто-то усаживал его и объяснял ему такой простой ответ. Он был влюблен в Бомгю, и эта влюбленность росла с каждым днем. — Чт... Бомгю, верни мне мой телефон! — Тэхён надулся, перегнувшись через прилавок, пытаясь забрать телефон у Бомгю, который держал его высоко в воздухе. Однако, поскольку Бомгю был выше его на целых шесть сантиметров, Тэхён не мог дотянуться до запястья брюнета, даже если бы он напрягся, чтобы дотянуться дальше. Очевидно, что Бомгю это забавляло, так как он держал телефон повыше с дразнящей ухмылкой на лице. — Ну, давай, Тэ, если ты так сильно хочешь его вернуть, возьми его, — поддразнил он. — Я же тебя не останавливаю. Откинувшись от прилавка и снова став ровно на ноги, рыжеволосый флорист мог только с ожесточением посылать острые, как кинжал, взгляды в сторону Бомгю. — Да поможет мне Бог, Чхве Бомгю, я спрыгну с этого ебаного прилавка... Угроза Тэхёна сорвалась, так как Бомгю внезапно вторгся в его личное пространство, оставив между ними менее трех дюймов, а Тэхён сразу же взволнованно замолчал. — Ладно, прости, я не расслышал тебя в первый раз, — сказал Бомгю. Напускная невинность подпортила его слова, когда он наклонил голову в сторону, напоминая любопытного щенка. — Что ты собираешься сделать? Не мог бы ты повторить это для меня, пожалуйста? Способность строить связные предложения, не говоря уже о мыслях, внезапно пропала, и Тэхён мог только смотреть в другую сторону и ворчать себе под нос, когда Бомгю с усмешкой отстранился. — Знаешь, если ты и дальше будешь краснеть от того, что я тебя дразню, я начну думать, что ты в меня влюблен, — поддразнил брюнет, прежде чем использовать лицо Тэхёна для разблокировки его телефона. — Ладно, давай без этих странных идей, — с насмешкой ответил Тэхён. Конечно, он прекрасно понимал, что Бомгю просто шутит, говоря, что Тэхён влюбился в него, но за его словами скрывалась доля печальной правды. Из-за того, что Тэхён был безнадежным романтиком, он даже не мог сосчитать, сколько раз влюбленность появлялась из ниоткуда просто от того, что кто-то делал ему небольшой комплимент или улыбался ему. И как будто это было еще более неловко, он оставался в обмороке на несколько дней, не в силах выбросить их или этот простой жест из головы. Это была постыдная история, ведь из-за своего глупого сердца Тэхён даже влюбился в лучшего друга детства Кая. Однако его влюбленность в Кая была совсем другой, ведь он был единственным человеком, которому он признался, и, что неудивительно, получил отказ, и Бомгю был вынужден утешать его в течение трех дней. Что же касается остальных его многочисленных влюбленностей, то все они сошли на нет после двухнедельного перерыва, не оставив Тэхёну ничего, кроме неприятных воспоминаний и постоянных поддразниваний со стороны друзей. Ну, все его влюбленности кроме Бомгю, конечно. — Боже, я не думал, что ты настолько одержим цветами, что сделаешь их своим рабочим экраном и экраном блокировки, — громко пробормотал Бомгю под нос, чтобы его услышали, быстро пролистывая телефон Тэхёна. — А твоя галерея — полная... — Да, я люблю их так сильно, что предпочел бы заполнить свою галерею их фотографиями, а не нашими, — перебил Тэхён, положив руку на прилавок, чтобы подпереть голову. — Жаль тебя разочаровывать, но я не такой интересный человек, у которого есть какой-то большой секрет в телефоне. На мгновение Тэхён ожидал, что Бомгю просто вернет ему телефон, но у старшего явно были другие мысли, так как он пристально смотрел в глаза флориста своими, полными любопытства. — Да, но ведь у каждого есть что-то в заметках, — заметил Бомгю. — А у тебя? Тэхён не был уверен, что именно, испуганное выражение лица или последовавшее за ним продолжительное молчание, выдало его, но в любом случае, Бомгю с ехидной ухмылкой на лице быстро переключил свое внимание на приложение для заметок. Чувствуя, как паника начинает закрадываться к его затылку, Тэхён смог только выдавить из себя жалкое оправдание: — Знаешь, там тоже ничего особенного. Просто несколько заказов, которые я еще не выполнил. Неудивительно, что Бомгю не поверил ни на йоту, а просто посмотрел на Тэхёна пустым взглядом и отошел подальше, чтобы не попасть в поле зрения рыжего. — Итак, забавный факт дня: ты ужасный лжец, ты знал об этом? — спросил Бомгю, закатив глаза, оставив Тэхёна со стыдом прятать лицо в ладонях. — Теперь перейдем к хорошему, что у маленького Тэ есть в его записях... — Прокрутка Бомгю остановилась, и он разразился громким смехом. — О, вот это заблокировано, Тэ. Разблокировка... Тэхён! Тэхён знал, что прыжок через прилавок не был одной из самых блестящих идей в его жизни, учитывая, что он чуть не упал на пол головой вперед, но он полагал, что Бомгю, решивший отложить его телефон в сторону, чтобы поймать его, компенсировал это. — Боже, я понимаю, что ты не хотел, чтобы я просматривал твои заметки, но блять, — шипел Бомгю, усаживая надувшегося флориста обратно на стойку. — Я обещаю, что твой телефон не стоит того, чтобы ты сломал себе шею. Тэхён лишь закатил глаза в ответ, потому что, если честно, он почти не слушал, так как все еще чувствовал, как по его венам течет адреналин. К тому же он поймал себя на том, что на секунду задержался взглядом на Бомгю. — Да ну, я же сказал, что собираюсь прыгнуть, не так ли? — спросил он, вынимая телефон из толстовки Бомгю и засовывая его обратно в свой карман. — Так что, может быть, в следующий раз ты будешь относиться к моим угрозам немного серьезнее. И да, Тэхён знал, что звучит не более чем как капризный ребенок, но в свою защиту он все же предупредил старшего. — Конечно-конечно, и я позабочусь о том, чтобы у меня был запасной шейный корсет на случай, если ты снова будешь угрожать прыгнуть, — отшутился Бомгю, запрыгивая на стойку рядом с Тэхёном. — Но поскольку я любопытный, не хочешь рассказать мне, что в заметке? — спросил он, и только поднял руки в знак сдачи, как флорист одарил его ледяным взглядом. — Да ладно, ты же не можешь ожидать, что я не буду немного любопытным! — Боже, я и забыл, что у тебя характер пятилетнего ребенка, — проворчал Тэхён, спрыгивая с прилавка, чтобы разобраться с беспорядком, который он устроил на полу. — Но раз уж ты так хочешь знать, это письмо для того, в кого я влюблен. — О. Стоп, подожди, подожди, подожди, как признание? Ты наконец-то собираешься признаться в своей влюбленности? — спросил Бомгю, его глаза вдруг заблестели от волнения, что, честно говоря, немного обеспокоило Тэхёна. — Как давно это было? Три недели? Четыре? Тэхён пожал плечами. — Где-то около того. Два месяца и неделя, если быть точным. — Честно говоря, на твоем месте я бы снизил все свои ожидания, — хмыкнул Тэхён, собираясь расставить некоторые вазы на полках. — Но если честно, я сделал это только потому, что Кай сказал мне, что запись моих чувств к этому человеку может помочь мне лучше понять свои чувства или что-то в этом роде, — вздохнул он. — Дело в том, что я сомневаюсь, что когда-нибудь покажу ему письмо, не говоря уже о том, чтобы признаться. — Ну почему бы и нет? — Ну зачем мне это делать, если есть шанс, что я потеряю все чувства к нему к следующей неделе, или, что еще хуже, меня отвергнут. — Ну ты же этого не знаешь, верно? - заметил Бомгю. — Я имею в виду, что ты умный, миниатюрный и, надо признать, симпатичный. Трудно не полюбить тебя, и если твоя влюбленность скажет или даже подумает иначе, я лично прибью его. — Ладно, да пошел ты, во-первых, потому что я даже не маленький. Пять футов шесть дюймов — вполне нормальный рост, — ворчал Тэхён, его голос был достаточно громким, чтобы Бомгю услышал. Однако он не осмелился посмотреть в глаза брюнету, прекрасно понимая, что краснота его щек, если не всего лица, вполне заметна. И да, несмотря на то, что глупое сердце Тэхёна так и заколотилось, даже пропустив комплимент Бомгю, в глубине его души все еще бурлило неописуемое чувство. Может, это был гнев, может, разочарование, а может, грусть. Что бы это ни было, Тэхён просто не мог этого понять. Он не понимает, как Бомгю может видеть все это в нем, но при этом не удосуживается бросить на него ни одного взгляда за пределами дружеских отношений. Он не понимает, как Бомгю может не замечать его тоскующих взглядов, или как он жаждет его прикосновений, или как его лицо всегда краснеет от самых простых комплиментов, или как улыбка на его лице становится в десять раз ярче, когда он рядом. Или, с другой, ужасной стороны, может быть, Бомгю действительно заметил и по доброте душевной не удосужился ничего сказать Тэхёну об этом, надеясь пощадить его хрупкие и цветущие чувства. Честно говоря, Тэхён не знал, что из этого больнее. В глубине души рациональная часть его души хотела сдаться. Просто принять тот факт, что Бомгю был таким же, как и все остальные его влюбленности: мимолетной, бессмысленной и пустой тратой времени. Может быть, он найдет кого-то другого, кто заменит дыру в его сердце, которая отчаянно требовала заполнения, а может быть, он просто откажется от поисков идеального человека и сосредоточится на своем магазине. Это было простое и скучное будущее, и все же оно казалось таким возможным. Будущее, которое его сердце не могло не презирать. Его сердце хотело изо всех сил стараться привлечь внимание Бомгю, и если бы дело дошло до этого, заставить его заметить все те мелочи, которые Тэхён делал, чтобы заставить его понять. Его сердце хотело, чтобы Бомгю знал, что он часто задается вопросом, каково это — провести рукой по его потемневшим локонам, или что Тэхён засыпает с мыслями только о нем, постоянно задаваясь вопросом, каково это — быть обнятым им, когда они спят. Воображаемые свидания, которые поглощали его фантазии, шутки, которые заставляли его хихикать часами, вечера в кино, когда они просто наслаждались присутствием друг друга... Это было так много, что его сердце не могло не тосковать от того, что оно так отчаянно хотело заполучить в свои руки. Так или иначе. Эти две стороны его личности оставили его в противоречии, он не уверен, что стоит относиться к своим чувствам к Бомгю так же, как и к остальным его романтическим неудачам, или что убедить себя в том, что он наконец-то влюбился в кого-то, у кого есть шанс, будет для него лучше. Он просто больше не знает. После минутного погружения в жалость к себе или странных и неуместных ободряющих слов, Тэхён внезапно зашелся в приступе сильного кашля. Было ощущение, что что-то забралось ему в горло и застряло, успешно перекрыв дыхательные пути. Однако при каждой попытке прочистить горло возникало мучительное жжение. Оно располагалось в середине груди и со временем распространялось по всему телу, оставляя жар и дискомфорт во всем теле. Правда, сдерживать рыдания, которые грозили вырваться в любую секунду, было более чем сложно, ведь жжение усиливалось, если он слишком сильно кашлял, а если кашлял недостаточно, Тэхён был уверен, что потеряет сознание. Не говоря уже о том, что это смело сопровождалось мигренью с невообразимой болью. Так что, по его мнению, это был проигрышный вариант для него самого. — Тэхён? Тэхён, ты меня слышишь? Тэхён даже не заметил, что перед ним стоит Бомгю, и понял это только тогда, когда почувствовал, как старший прижал холодную руку к его пылающему лицу. Но смотреть на Бомгю, да и вообще на окружающую обстановку, оказалось не так-то просто: Тэхёну казалось, что комната кружится, голова кружится, и он теряет сознание. — Ты потеряешь сознание, если будешь дышать так же быстро, — выругался Бомгю, цокнув языком. Несмотря на его слова и нечеткое зрение, Тэхён смог увидеть блеск беспокойства в его глазах. — Ты в порядке? Может, мне позвонить в больницу или еще куда-нибудь? Открыв рот, чтобы заверить Бомгю, что поездка в больницу не нужна, Тэхён тут же прервал себя, когда у него начался очередной приступ кашля. На этот раз он почувствовал, как то, что забило его горло, начало подниматься вверх, вместе с горькой на вкус кислотой, которая начала пачкать его язык. Едва не захлебнувшись желчью, Тэхён даже не удосужился послать Бомгю извиняющийся взгляд, отпихнув его с дороги, чтобы поспешить в ванную. Как только за ним закрылась дверь, Тэхён с рвотными позывами кинулся на унитаз, едва успев вовремя спуститься. Это продолжалось минут пять, может быть, даже десять, потому что, хотя ему казалось, что все внутри него опорожнилось, в горле все еще оставалось ощущение, что что-то застряло. Даже когда он напрягал горло, кашлял сильнее, чем раньше, и бил себя в грудь, казалось, что ничего не выходит. Только после долгого и напряженного кашля Тэхён почувствовал, что снова обрел способность дышать, и с его груди сняли тяжелый груз. Он не стал проверять, что вышло, а сразу же упал на задницу и со вздохом прислонился головой к стене. Все, что он хотел сделать, это немного отдохнуть или, по крайней мере, закрыть глаза, чтобы комната перестала кружиться. Но когда на его колени, казалось бы, из ниоткуда свалился лепесток цветка, Тэхён нехотя отбросил усталость, чтобы рассмотреть лепесток. Цветок был окрашен в багрово-красный цвет, а его кончики — в лавандовый цвет, и вскоре Тэхён пришел в замешательство: он был уверен, что у него нет цветка с таким рисунком. Вскоре на его руку опустились еще три лепестка с таким же рисунком, и Тэхён заметил, что все четыре лепестка на ощупь влажные, как будто в них что-то попало. Он прочесал свои волосы спереди назад и сзади вперед, но не нашел ни одного лепестка или цветка. В конце концов, он решил, что забыл новый цветок, и его лепестки застряли у него в волосах, когда он разбирал полки. Так что, используя стену для поддержки своих шатких ног, Тэхён поднялся на ноги и посмотрел на зеркало в надежде, что выглядит не так ужасно, как ему казалось, но вместо этого его встретил еще больший ужас. Застыв от шока, он мог только стоять и смотреть, как один лепесток с уголка его губ слетает в раковину. Нехотя он оторвал взгляд от зеркала и посмотрел в сторону унитаза, где в считанные секунды все его человеческие функции были стремительно выброшены в окно. В его мозгу проносилось слишком много мыслей, и в то же время их было слишком много, чтобы он мог хоть что-то понять в происходящем. Он даже не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего ужаса и страха, глядя на два цветка, красиво плавающих над водой. Они были полностью целы, темно-красные и лавандовые лепестки переходили в глубокий центр цвета индиго. "Алые... алые анемоны, — вспомнил он с гримасой. — Но почему... почему это должны быть анемоны?" — Тэхён? Все ли там в порядке? — спросил Бомгю, его глубокий голос прозвучал на весь магазин. — Прошло уже пятнадцать минут! — Да, просто... — хрипловатый голос застал его врасплох, заставив на мгновение замолчать. — Дай мне минуту! Быстро схватив оставшиеся лепестки анемонов, Тэхён бросил их в унитаз вместе с остальными цветами, где без раздумий смыл в канализацию. Перед тем как выйти за дверь, он бросил последний взгляд в зеркало, чтобы проверить, не осталось ли там лепестков. Он встретился взглядом с Бомгю, на лице которого было написано облегчение. — Не буду врать, я на секунду подумал, что ты там сдох, — признался Бомгю, со вздохом проведя рукой по лицу. — Но ты уверен, что с тобой все в порядке? Нужно ли нам идти к врачу или что-то еще? Выражение лица Тэхёна стало безучастным, он тупо уставился на Бомгю. — Точно, потому что я бы на сто процентов умер, из-за того, что меня стошнило, — сказал он, закатив глаза. — Я, наверное, съел что-то раньше времени, и это расстроило мой желудок, не стоит беспокоиться. После этого они быстро пошли дальше, Бомгю говорил о том, что Тэхён рано или поздно должен признаться в своей влюбленности, а младшему приходилось делать вид, что ему это неинтересно, хотя в глубине души его съедало беспокойство. Болезнь Ханахаки: необычное, но смертельно опасное заболевание, при котором в груди человека, переживающего безответную любовь, распускаются цветы. Он медленно задыхается, так как цветы становятся все более дикими по мере того, как любовь человека к другому становится все сильнее, но никогда не находит отклика. Худший кошмар безнадежного романтика, такого как Тэхён.