Ghostly Guardian Angel.

День третий.

      Первые солнечные лучи пробивались сквозь стекло окон, падая мистеру Кроулингу прямо на нос. Призрак, до этих пор не видевший небесного светила, вновь подскочил, закрывая своим телом всё ещё спящую Адами. Его руки упёрлись в постель с другой стороны, образовывая некую дугу над её телом.       — Опасность! Опасность! — раздался писклявый голос паренька, сумевший враз разбудить человека. Из горького опыта она подрывалась с места каждый раз, когда Ползунчик кричал эти слова, что случилось и в этот раз. Но каково же было её удивление, увидев перед собою застывшую грудь призрака, закрывающую... Первые яркие проблески солнца. Адами потребовалось приблизительно полминуты чтобы осмыслить всю комичность момента.       — Кроулинг... О боже. — последние слова сорвались с её уст тяжёлым вздохом.       — Всё хорошо.. Всё нормально. — сон как рукой сняло. Девушка потянулась к его плечам, с силой потянув на себя, от чего тот недоумевая опустился ниже, а затем и вовсе сел, не понимая, почему яркий проблеск не наносит урон и почему Адами не видит в нём опасности.       — Нормально? — темноволосый как совушка резко склонил голову на бок, явно демонстрируя своё непонимание. Адами успокаивающе провела рукой по чужой шее, куда в этот раз упёрся маленький светлый лучик. На её лице мелькнула тень улыбки, уголки губ дёрнулись, поднимаясь выше.       — Ты напугал меня. Это всего лишь солнце. Со-лн-це. — она выговаривала это слово почти по букве и тот попытался повторить, но выходило, мягко говоря, плохо.       — Кстати он нём, — карие глаза девушки метнулись к окну, в мыслях отмечая отсутствие снежных туч, — сегодня морозный день.       С этими словами девушка потянулась и резво вскочила с кровати, не став заправлять постель, а оставив всё как есть. Кроулинг ни слова с её монолога не понял и тем не менее завороженно слушал её голос, покачивая головой по мере того, в какую сторону она двинется, будь то туалетный столик с зеркалом или шкаф.       Приземлившись попой на мягкий пуфик, девушка первым делом взглянула на своё лицо. В отражении на неё смотрела совершенно другая Адами: прежде каштановые волосы выцвели до такой степени, что любая платиновая блондинка обзавидовалась бы, кожа приобрела болезненно-бледный оттенок, скулы стали ещё более заметными, а губы словно стёрлись с лица. Всю эту картину дополняли не менее плачевные раны по верхней части лица, которые скрывали ранее бинты. Одна длинная полоса пересекалась с глазом, чудом оставляя его нетронутым, как и кожа век.       — Без слёз не взглянешь.. — тонкая девичья рука неуверенно потянулась к собственному лицу, нащупывая корочки ран, подушечками пальцев двигаясь вдоль них. На глаза накатились жемчужины слёз, которые пришлось поспешить смахнуть. За все эти дни девушка только сейчас решилась рассмотреть себя детальнее.       Ползунчик, всё ещё сидя на полу у спинки кровати и пристально наблюдая, вдруг застыл, улавливая изменившееся настроение девушки.       — Ты. Грусть? — за спиною раздался родной, полный беспокойства голосок и внезапно возникшие шорохи стали приближаться всё ближе и ближе. Мертвецки холодные руки обвились поверх мягкого белого халата в районе талии, утягивая за собой до такой степени, что уже по истечению минуты таких объятий девушка падает с пуфа спиною прямо ему на колени.       — Нет. — вновь отразила она его вопрос, поднимая голову. Черные, длинные пряди волос призрака хаотично спадали на её лицо и шею, покрывая почти полностью её спадающие светлые.       — Ложь. — мистер Кроулинг, ранее казавшись не способным на грубость, в этот раз произнес более твёрдо. Его лицо устремлено на её, и будь у него сейчас видны глаза, девушка готова была бы делать все ставки на то, что они всматривались прямо в её лицо, которое ранее сменилось со спокойного на меланхоличное.       Призрак по прежнему был залит непониманием. В его мире всё было гораздо проще, даже эмоции и чувства девушки считывались ним гораздо проще чем сейчас. Чем были вызваны такие перемены?       — Я.. Смотреть. Себя. — ответ в этот раз не был ложью. Но прозвучало ли это как причина? Ползунчик склонился ещё ниже, почти соприкасаясь с ней носами.       Будучи полным нулём в плане поддержки, тот только и мог действовать излюбленным способом — принимать ласку и отдавать. В её внешнем виде он не видел абсолютно ничего устрашающего, но оно и не удивительно, являясь ещё худшим, настоящим монстром. Руками, что покоились на талии, призрак поднялся к плечам, совсем невинно поглаживая их. В воздухе незаметно повисла тишина. Они продолжали всматриваться друг в друга, один сидя на коленях, вторая лёжа ногами в другую сторону.       — Любить. Ты. — это вырвалось почти спонтанно с тонких потусторонних губ, наконец прерывая затянувшуюся безмолвную тишину в комнате. Уловив нотки радости в настроении Адами, Ползунчик усмехнулся пошире, захихикав в радости от того, что кажется, развеял её грусть. Но весёлый гул прервали её губы, лёгшие поверх его. В груди обоих затрепетало теплое чувство, однако для призрака это ощущалось как что-то совсем неизвестное, ни разу не проходимое, неизведанное, то, что ожило совсем внезапно. Адами в свою очередь решила не углубляться сейчас в то, что творит и то, как на это отреагирует сам Кроули. В голове после слова «Любить» стало словно пусто.       Всё случилось очень быстро. Их губы успели только коснуться друг друга и совсем немного застыть прижатыми, смятыми соседними, чуть более опытными. А после её лицо отстранилось, упираясь затылком в отдающие холодом мужские ноги. Кроулинг, не решаясь даже пошевелить рукой, застыл с приоткрытым ртом и едва заметно облизнул губы, впитывая в себя призрак её нежного прикосновения.       — Что это..? — «было», хотел добавить он, совершенно изменившись в интонации. Его голос перешёл на шёпот, в то время как Адами издала тихий смешок.       — Поцелуй, — кратко ответила она, медленно поднимаясь на ноги, — так делают, когда.. любят.       Больше не нашлось иных простых слов для объяснения и дабы унять неловкость, девушка лишь поправила растрёпанный вид своего халата, уйдя в направлении шкафа. В её руках оказались две вешалки, на одной из которых висел красный свитер, а второй — мягкие молочные штаны. Адами повернула голову к Кроули, надеясь что тот сам додумается покинуть комнату, но чуда не случилось, пришлось просить об этом самой.       — Эй, выйди, пожалуйста. — она кивнула головой в сторону двери, от чего призрак скорчил огорченную физиономию, ещё будучи под влиянием поцелуя. Однако спорить не стал. Прежде чем он покинул комнату, подползая к выходу, девушка кинула ему ленивое «А потом гладь-гладь», что автоматически сработало на него как оживляющее средство, заставляющее куда активнее вывалиться из помещения. Будь у него хвостик, он уже бы непременно ним вилял в разные стороны.       Сидя у двери, а точнее, подпирая её своей большой спиной, Кроулинг сложился в так называемую «позу лотоса», застыв в ожидании скорее не её скорейшего переодевания, а того самого обещанного гладь-гладь. В мыслях уже метались представления о том, как она будет перебирать его волосы, гладить с разной интенсивностью, опускаться руками к шее, к груди, а губы вновь прильнут к нему, возродят те трепетные чувства снова. По ходу собственных мыслей он и не заметил, как собственные лёгкие, ранее не подававшие особых признаков деятельности, начали вновь наполняться воздухом. Руки от чего-то сжались в кулаки а ноги стали ватными. Мягкий голос, позвавший зайти обратно, вырвал паренька из пучин фантазий и он толкнул дверь.       Адами сдержала слово — за то что заставила родного душе Ползунчика ждать, она выместила свои извинения в очередном внимании. Постелив напротив собственной кровати две мягкие подушки для Кроули, девушка села на матрас и принялась нежно, предельно аккуратно расчёсывать его чёрные волосы, успевшие запутаться от постоянного скольжения за телом по половицам. Призрак в этот момент был похож больше на Рапунцель, смирно сидящую перед своей матушкой Готель, которая расчёсывала девочке волосы и напевала мелодию себе под нос. Чем не мило? Её тёплые руки порой отрывались от расчёски, ложась ему на макушку или щёки.       — Рад! Рад! — он откинул голову назад, потираясь о её ладони и издавая звук чем-то похож на мурлыканье кота.       — Я знаю. — умиротворенно прозвучало в ответ, в то время как ласки продолжались всё ещё без намёка на поцелуи. Призрак не оставил это без внимания, а потому как наивный ребёнок запрокинул голову ещё сильнее, утыкаясь в её красную тёплую кофту.       «Хочу! Хочу!» — всё время твердил он, а Адами свела брови, догадавшись лишь когда тот демонстративно подставил губы. Любит её инициативу. С тихим вздохом она всё же поддалась, во второй раз увлекая в поцелуй. Сначала невинный, медленный, почти такой же как и первый, но настойчивость нарастала с обеих сторон.       Призрак увлекся, толкаясь неуклюже своими губами ей в рот, а она позволяла, углубляя поцелуй до тех пор, пока собственный язык не скользнул внутрь чужого рта. Кроулинг неразборчиво запыхтел, не зная как действовать дальше, а столкнувшись своим языком с её, он и вовсе вздрогнул, чувствуя как тепло окутывает полость. Этот незамысловатый влажный танец длился всего несколько десятков секунд, после чего язык девушки медленно нырнул назад, нащупывая ряд, как оказалось, очень острых зубов.       Из-за неуклюжих движений мягкая слизистая плоть с лёгкостью порезалась, капельки крови в тот же момент перемешались с слюной, оставляя металлический вкус во рту. Кроулинг как можно дольше пытался растягивать этот момент, нарочно сжимая её раненый язык своим, высасывая алую жидкость прямо себе в пасть, упиваясь дурманящим вкусом. Но болезненный стон Адами заставил его вовремя опомниться — он был близок к тому, чтобы нарочно нанести ей увечья, прокусывая то ли язык, то ли губу.       — Ты. Боль?.. — с виду невинный голос очень контрастировал с действиями секунду назад, — Ты. Ненавидеть. Я?...       Отстранившись, девушке кинулась на глаза струйка слюны, стекающая по его подбородку вместе с кровью. Приводя дыхание в порядок, она невольно сжала челюсть сильнее в попытке заглушить колючую боль внутри рта. Ползунчик отвёл голову в сторону, коря себя за несдержанность, за то что причинил дорогому ему человеку боль. Он был готов даже понести наказание, мысленно готовил себя к её гневу.       — Не..нет! — она едва сдержалась чтобы не зажмуриться, показывая свою уязвимость ещё больше, ведь парень и так не пальцем деланный, раскусывал её настроение всякий раз. Меньше всего сейчас хотелось портить идиллию, возникшую так внезапно и повисшую в воздухе, заполняя собою пространство.       — Я в порядке, правда! — она поднимается с кровати, подходя к нему спереди и садится рядом, успокаивающе обнимая для большей убедительности. Только без конца в диком ритме колотящееся сердце имело риск выдать с потрохами.       Однако кажется, сработало. Кроулинг перестал подавать признаки сильного беспокойства, лишь изредка теперь спрашивая, не болит ли, на что девушка неоднозначно кивала в ответ, продолжив их прежнее расчёсывание волос.       Раздался стук в дверь. Сквозь тонкие стены дома доносящийся звук был слышен даже в комнате Адами, которой пришлось подняться и произнести тихое «Сиди тут», на что Кроулинг кивнул, ожидая всё на тех же подушках возле кровати. Девушка, действуя быстро, приблизилась к столику и схватила куски своих бинтов, накладывая их поверх уродских шрамов.       По пути к входной двери её посетила мысль о том, какого же черта к ней принесло, но быстро осознав, что это точно не родственник и не друг, она замедлила шаг.       Стук теперь стал настойчивее, за дверью раздался мужской голос, спрашивающий «есть ли кто дома?». Подходя к входной двери, прежде чем её открыть, в правую руку она схватила первый попавшийся предмет — монтировку, словно та её ожидала специально для такого случая. Откуда этот предмет вообще здесь взялся? Но задаваться этим вопросом было некогда. Спрятав оружие за спину, девушка помедлила ещё немного, а затем открыла дверь, натянув на лицо приветливую улыбку.       — Здравствуйте. Я из отдела полиции, Айзек Лоренс. Могу задать вам несколько вопросов? — в одной из рук мужчина средних лет, с лёгкой щетиной на подбородке и суровым взглядом, держал маленький документ в подтверждение своих слов. В этот момент глаз девушки едва заметно дёрнулся, а рука, сжимающая монтировку за спиною, сжалась ещё сильнее.       — Да-да, проходите, конечно. — Адами едва не запнулась, пропуская представителя законопорядка в свой дом, поворачиваясь так, чтобы правая рука осталась без внимания мужчины. Тот тихо кашлянул и принял этот жест, проходя сразу в гостиную. Девушка не спешила, душой чуя неладное. Её темное прошлое ещё остаётся открытым даже после длительного исчезновения. Она скрылась из виду под предлогом заварить чай, не особо дожидаясь одобрения мужчины. И действительно, занялась сие гостеприимным действом, отбросив металлическое орудие в угол.       Хоть рука Адами и скучала по любимому средству обороны от неприятелей, пришлось заставить себя воздержаться, не ломиться крошить в панике череп, а для начала как минимум узнать причину такого внезапного визита. Всего через каких-то минут пять-десять она возвращается с двумя кружками горячего напитка, одну из которых любезно протягивает полицейскому. В его лице виднеется тень скептицизма. Засранец. Но чашку принимает.       — Итак, по какому вы поводу? — светловолосая демонстративно пригубила свою чашку, сделав всего пару глотков тёмно-коричневой жидкости, приятно согревающей горло.       — В городе часто стали пропадать люди. Особенно недели три назад.. это был, можно сказать, сам разгар исчезновений. Жертвы, из слов близких, пропадали всего в одном месте, —Лоренс задержал долгий взгляд на девушке, его уставшие зелёные глаза словно пожирали её изнутри и любой другой человек невольно бы поежился под его действием, но девушка держалась молодцом, делая весьма непричастный вид.       — Правда? Какой ужас... надеюсь, убийцу поймают как можно скорее. — спина её упёрлась в спинку кресла, а бровь изогнулась в немом вопросе.       — Мы прилагаем все усилия. Собственно, поэтому я и наведался к вам. — напиток всё таки попал в рот следователя, — Во время вашего проживания здесь, местные заметили некоторые странности в вашем поведении. Вы всегда возвращались домой поздно ночью, по истории одного из свидетелей, шли плотно укутываясь в плащ, не работали и не посещали высшее учебное заведение. Мало общительны. Но дело даже не в этих неоднозначных факторах. Вы внезапно пропали.       Ещё один глоток со стороны мужчины. Где-то позади раздалось шуршание, издаваемое её призрачным сожителем. Видно, Кроулинг заждался, или же почувствовал присутствие постороннего в доме. Но ему не следовало сейчас показываться. Не сейчас.       — Я уезжала в другой город, поэтому меня не было продолжительное время, а не посещала училище по причине шаткого здоровья. Разве по моему лицу не видно? — с лёгким упрёком отрезала светловолосая, выделяя во внимании свои бинты.       — Исчезновения людей прекратились с тех пор, как вас не оказалось в городе. —продолжил Лоренс, умалчивая об ещё нескольких подозреваемых, а также о том, кто навёл его на её след. В своё время Адами была предельно осторожна, никогда не оставляя за собой следов и прятала тела так тщательно, что даже собаки были бессильны в поисках. Поэтому сейчас, сидя и держа себя под контролем из последних сил, ей оставалось только парировать в ответ.. или не только?       — Но не хочу вас обвинять понапрасну, юная леди. Если вы непричастны, мне потребуется собрать доказательства, которые будут подтверждать это. Вы согласны сотрудни...ча.. — мужские руки роняют чашку на пол и та с характерным звонким звуком разбивается. Вместе с полетевшими в разные стороны осколками полетело и тело Лоренса, свалившись на диван без сознания. Снотворное подействовало на ура.       Ещё когда-то Адами использовала его для себя по назначению, но средство оказалось слишком сильным, поэтому не раз она прибегала к нему, обезвреживая очередную жертву её жестоких утех. Мистер Кроулинг тоже не заставил себя долго ждать, вновь появившись рядом с Адами. Призрак с заметным недовольством уставился на бессознательного мужчину, лежащего на диване свесив руки.       — Враг? — он повернул голову в сторону девушки, прижавшись к её ногам.       — Враг. — с уверенностью отвечает она и поднимается с места, отставляя свою чашку на маленький столик перед собой.

***

      Айзек очнулся с пульсирующей головной болью посреди какого-то тёмного помещения. Пахло сыростью и пылью. Подвал? Перед ним относительно длинный деревянный стол, по другую сторону стул. Сам же полицейский сидел на таком же, только вот движения были слишком ограничены.       — Верёвки?.. Что, чёрт возьми, происходит.. — руки затряслись попытке вырваться, но тщетно. Веревка плотная, не поддается никаким манипуляциям. Ноги тоже не могут сдвинуться с места. Стул с отчаянным стуком забился о пол.       — Чёрт, кто здесь?! Освободи меня! — глаза постепенно привыкли к темноте, теперь в полумраке, по ту сторону стола можно было рассмотреть маленькую женскую фигуру. Она, среагировав на сопротивление, неспеша поднимается с места и движется с чем-то в руке к нему.       — Эй, ты! Да, ты! Что здесь происходит, что это всё значит!? Развяжи меня сейчас же, иначе сюда явится спецназ! — голос дрожал, срывался на крик, а тело билось в истерике желая освободиться от импровизированных оков. Фигура подходит и издевательски ставит перед мужчиной накрытый круглый поднос.       — Уже время обеда.. вы ведь не против? — она становится по правое плечо жертвы и наклоняется, протягивает руку к крышке на подносе. Из темноты показывается лицо Адами с почти что хищным оскалом, оголяя собственные зубы в кривой, с нотками насмешки, улыбке.       — Боже.. — в воздухе повисло неописуемое напряжение. Казалось, что даже стены в этом помещении могли вот-вот проглотить любое живое существо и не подавиться. Лоренс затаил дыхание, встретившись взглядом с двумя горящими алым светом глазами. Голова её склонилась на бок, так, чтобы тот мог рассмотреть её лицо детальнее.       — ДЬЯВОЛ! — голова следователя откинулась назад, зажмуриваясь и пытаясь убедить себя в том, что это плохой сон, что это усталость так действует на его сознание. Но чья-то сильная рука толкает его обратно. Крышка с тихим металлическим звоном покидает поднос, открывая вид на пустующую тарелку. Душераздирающий крик срывается с губ несчастного, вновь пожалевшего о том, что вообще явился к ней, что посмел предъявить такому опасному преступнику о его же вине, что допустил оплошность, выпив тот злосчастный чай... И теперь безвозвратно угодил в ловушку зверя.       — Приятного аппетита! — девичий голос отдалился, а из темноты начало выползать что-то большое, крупное, не человеческое. Черные волосы закрывали всё лицо, волочаясь за ногами, под тяжестью которых разносился шарпающий звук.       Кроулинг, приблизившись к скованным ногам мужчины, усмехнулся под истошный вопль и вновь обнажил острые зубы, серьёзность которых испытала даже Адами. Его холодные руки обхватили лицо будущего лакомства, а ноги, до этих пор не задействованы в передвижении, начали подниматься с колен. Всего пара минут, и перед Лоренсом стоит человекоподобное существо с недосягаемым ростом. Они смотрели друг на друга: первый с ужасом на лице вымаливая пощаду, а второй улыбающийся от этого зрелища. С лица ладони призрака переместились на уши так называемого врага. Не долго думая, Кроулинг потянул их с такой силой, что те с приглушённым, влажным хрустом ломающихся хрящей оторвались от головы.       Слезы полились ручьём, вопли стали невыносимыми, но на помощь никто не спешит, а болевой шок позволяет человеку заглушить тяжесть терзаний. Призрак поворачивает голову к девушке, прикладывает уши к собственной голове и весело хихикает.       — Я милый? — его улыбка не меркнет и на миг, а заданный вопрос прозвучал на совершенно не знакомом языке для того, кто только что лишился предмета этого самого «милейшества». Девушка похлопала в ладоши, незамедлительно отвечая «Да!», на что призрак захихикал громче, погружая одну из ушных раковин себе в рот. За ней погрузилась и вторая.       Ползунчик входил во вкус с каждой минутой, пережевывая содержимое собственного рта и громко глотая, а после, желая большего, сероватые руки подняли «еду» над столом. Существо не мелочилось и приземлило мужчину со стулом прямо на деревянную поверхность, где стояла пустая тарелка.       Посуда от сильного удара и соприкосновения со спинкой стула разломилась на множество толстых кусков. Белый фарфор вонзился в человеческую спину упираясь острыми концами между позвонков, повреждая кожу и мышцы, впиваясь в плоть до звука рвущейся человеческой кожи. Всхлипы смешались с криками боли, а мольбы срывались на невнятную речь, по звуку издаваемую приблизительно одно и то же.       Крупные куски украшали часть спины почти что в качестве своеобразных крыльев, сверкающих не только от прежней чистоты, а и горячей крови. Всё что происходило дальше было для полицейского как в тумане: существо прокусило шею, с жадностью поглощало алую жидкость, отрывало пальцы рук, когтями резало брюшную полость через одежду и отрывало каждую кишку по очереди, пачкая не только стол, а также бетонный пол под своими ногами. В воздухе нарастала вонь из крови, содержимого желудка и ещё чего-то сладковатого... Это был запах смерти*.       Тело перестало брыкаться, голос затих, сменившись бульканьем, а дыхание можно было увидеть лишь пристально всматриваясь в область груди, однако и это больше не имело никакого смысла — рёбра в тот же миг сломались под давлением потусторонних сильных рук и проткнули собою потемневшие от постоянного курения лёгкие, навсегда прекращая их работу.       Кроулинг, кажется, насытится на неделю вперёд, продолжая откусывать человеческое мясо и жадно глотать, откидывая время от времени тёмно-синие куски формы, которые попадались на язык и портили вкус. Адами всё это время стояла и наблюдала в стороне, как заворожённая. Девушка признает что убивала в прошлом и прибегла к этому сейчас, но с такой жестокостью мог расправиться только настоящий монстр, коим она не являлась, но могла обладать, ведь таков сам отдался ей под опеку, ускользнув из родного места.       От увиденного неоднократно появлялось обычное человеческое желание отвернуться, согнуться пополам, схватиться обеими руками за живот и стошнить на пол остатками пищи ещё вчерашнего вечера. Но что-то удерживало сознание, не позволяя отвести глаз даже когда отвращение скручивало живот и двигалось выше, к самой глотке, грозясь высвободиться наружу в любой момент.       Девушка впервые за долгое нахождение рядом с Ползунчиком вбила себе в голову, он — не человек, за милым ликом, за писклявым голосом и озорным смехом скрывается жестокая сущность, которая не прочь полакомиться человечиной и разодрать жертву на куски. Внутри столкнулись два противоречивых чувства гордости и страха, каждое из них пыталось потянуть девушку в свою сторону. Человек, представляющий для свободы опасность, мёртв по её же воле, а призрак сыт. Казалось бы, чего волноваться, если дела идут так хорошо. Но есть ли риск того, что Кроулинг изменит свою позицию и в будущем расправится с ней подобным образом?       Ей не хотелось даже думать о таком исходе, поэтому стоило призраку закончить, отойдя от остатков тела и снова опуститься на колени, девушка поспешно покинула подвал, на дрожащих ногах поднимаясь вверх по невысокой лестнице и буквально врываясь в ванную, запирая за собою дверь.       Адами встала перед зеркалом, схватилась за бортик раковины обеими руками и сжала ладони до побеления. Её взгляд устремлён в собственное отражение, в испуганные глаза, в сузившиеся зрачки и алый оттенок радужки. Дыхание участилось, грудь вздымалась заметно быстрее, а по позвоночнику прошла яркая дрожь. Она отвесила себе первую пощёчину, но не помогло, вторую — уже легче, при попытке третьей пришлось остановиться и обернуться на дверь, в которую раздался стук.       — Адами? — от знакомого тембра девушка невольно сжалась у раковины, её голову заполнили мелькающие фрагменты отрывающихся частей тела, в нос ударил знакомый тошнотворный запах. Не дав ответа, она внезапно склоняется над керамическим углублением, чувствуя как её и без того голодный желудок выворачивает наизнанку. Стук по деревянной поверхности стал чаще и громче, а зов тревожнее. Адами решилась открыть дверь лишь убедившись, что безумное свечение глаз померкло, а дыхание стало спокойнее.       На неё тут же свалилось тяжёлое, более чем двухметровое тело, сбивая девушку с ног. Но упасть на плитку она не успевает, парень подхватывает её и сгребает в свои окровавленные руки, крепко прижимает к груди и пытается ластиться щекой к её шее.       — Ты. Довольна. Я? — с её губ срывается тихий писк, а руки по привычке легли на его плечи.       — К-конечно.., — отвечает она на своем языке, пытаясь подавить остатки страха, — я очень тобой горжусь.       Призрак как и прежде чувствовал перемены в её поведении. Ещё час назад девушка сама предоставила ему возможность насытиться и отыграться, улыбалась ему. А сейчас с странным выражением лица смотрела сквозь него, почти не шевелясь.       — Я делать что-то не так? — он уткнулся в её шею, потерся носом о теплую тонкую кожу, прижался вплотную.       — Ты всё сделал правильно, всё как надо, — отмахнулась девушка, а после зарылась рукой в его волосы и уткнулась лицом в плечо, намеренно спрятав глаза,       — Я просто почувствовала себя не хорошо. — правда, но ещё правдивее было бы сказать «убежала как испуганная девчонка», что признавать даже ей самой не хотелось.       Краем глаза девушке удалось заметить как язык призрака скользнул по губам, слизывая застывшую кровь.       — Вкусно. — произнёс он шепотом, а после поднял её и встал сам, едва не ударяясь о дверной косяк при таком росте. Медленными шагами Кроулинг направился в сторону ванной, осторожно ложа девушку прямо в испачканной кровью одежде. Нащупал кран и открыл его, позволяя чуть более горячей чем надо воде наполняться.       Адами затихла, не до конца понимая как он расценил её ответ, но одно стало понятно сразу — ему определенно понравилось пиршество и расправа над обидчиком девушки. Упираясь спиной в бортик, девушка склонила голову на бок и наблюдала за кропотливыми действиями Ползунчика, пытающегося помочь ей отмыться от пыли и алых пятен, которые при объятиях сам же ей насадил. Лишь спустя десять минут она позволила себе расслабиться, а былая внутренняя тревога, казалось отступила, оставляя в покое. Впереди ожидает долгая уборка подвального помещения и устранение останков...