Ghostly Guardian Angel.

      Пена разлеталась по комнате, пара осела на поверхности мебели, стен и потолка, а в воздухе чувствовались нотки сладкого геля для душа. Женский смех, как дополняющая мелодия, звучал в комнате и добавлял нежности в всеобщую атмосферу.       Грязный халат хаотично свисал на пояснице Кроулинга чтобы не касаться чистой ванны, его руки по локти погружены в тёплую воду, мочалкой обводя тело девушки с предельной бережностью. Она звонко реагировала на касания призрака, которые не только отмывали кожу, но и щекотали, заставляя очередному приступу смеха сорваться с её губ. Белесые волосы хаотично свисали на белом бортике, а тело невольно подпрыгивало в воде, благодаря чему под холодными коленями уже чувствовалась влага.        — Прекрати.. я так долго.. не выдержу.. — в перерывах произносила она, но Кроулингу по всей видимости нравилось происходящее, не прекращая щекотать бока и порой ступни той. К этому времени грязная одежда Адами уже лежала в углу. Девушка, под настойчивостью заботливого призрака согласилась раздеться лишь при условии, что трусы останутся на своём месте и он не станет её касаться, а также рассматривать лишний раз. Но кто её в последствии слушал — уже спустя пять минут Ползунчик позабыл о её замечаниях, словно тех и не было проговорено в слух. Лишь обилие пены спасало её смущающее положение, прикрывая интимные места, задетые призраком в порыве помогать то ли нарочно, то ли случайно.       — Мило! Мило! — в ответ кинул паренёк, стряхнув с лица осыпавшиеся волосы. Щёки девушки неосознанно покрылись румянцем от его слов, а взгляд метнулся в сторону, вот только ненадолго — Кроулинг помешал, вынув одну руку из воды и перехватив лицо, заставляя смотреть на себя. Он надул щёки и словно сузил глаза, «всматриваясь» в её лицо, исказившееся в удивлении.        — Мистер Кроулинг? — она свела брови, в то время как бледная кожа её щёк приобрела ещё более заметный розоватый оттенок.        — Смотреть на меня. — отвечает он, сохраняя лёгкость в голосе и даже веселье. Полузакрытое лицо мистера Кроулинга украшает в привычной манере широкая улыбка, а хватка медленно сошла на нет, чтобы его человек не успел засомневаться и испугаться. Только не сейчас, когда он испытывал такое ноющее желание проявить заботу, некогда чуждую такому существу.       — Ты грусть. Почему? — своим не полным предложением Ползунчик намекал о том моменте, когда застал её дрожащей у раковины, при этом не отрываясь от своего дела, скользя губкой по шее девушки. Призрак до сих пор не понимал что тогда произошло не так и почему Адами настолько нервно себя вела. Девушке понадобилось пару молчаливых минут чтобы для начала понять что тот имел ввиду, а затем как подобрать ответ. Но на ум ничего не приходило. Вот как она могла признаться в том, что на самом деле её окутал непонятный страх? Убивая людей раньше, не приходилось испытывать подобного терзающего чувства, всё происходило в усладу самой себе, никак не в отвращение. Что пошло не так сегодня было тяжело объяснить даже самой себе, не то что призраку.       — Неважно. — едва не отвернувшись снова, произносит девушка, не побоявшись хотя бы поупрямиться перед ним.        — Почему? — задаёт всё тот же вопрос парень, не унимаясь.       — Потому что.. ! — и тут же затихла с тяжёлым вздохом, встряхивая головой. Девушка хватает с ближайшего крючка белое махровое полотенце и приподнимаясь, быстро укутывается в него, прикрывая свою наготу. Ещё не зная какой черт её дёрнул, вылазит из ванны небрежно, расплёскивая мыльную воду по светлой плитке и ступая босыми ногами на холодную поверхность.       Кроулинг сопровождал девушку тяжёлым, виноватым, если это можно было так назвать, взглядом. Адами не сразу это заметила, продолжая в спешке вытираться в попытке избежать разговора. Всего пара минут и в стороне раздался всхлип — тихий, приглушённый, одинокий. А за ним ещё один, уже более уловимый, почти детский. Призрак опустил голову утыкаясь в бортик ванной, по которому в то время уже стекали маленькие капельки слёз в перемешку с кровью, которая не сходила с его верхней части лица по сей день.        — Кроулинг... — девушка с лёгкой дрожью выдыхает, рукой зачесывая мокрые волосы на затылок. По мере того как нарастал плач согнувшегося призрака, шаги к нему приближались с большей интенсивностью, аж пока тонкая рука не легла ему на плечо.        — Прости.. прости. Мне не стоило быть такой резкой с тобой. — виновато протянула Адами, сжав свою ладонь на большом чужом плече, желая чтобы призрак повернулся к ней. Но Ползунчик, не смотря на то что притих, не спешил поворачивать голову.       — Ты. Злиться. — словно констатируя неоспоримый факт произнес призрак, шмыгнув носом, — Я не понимать почему.       Голова неуверенно начала приподниматься, демонстрируя влажные от пара и слёз волосы, прилипшие к лицу. Его внешний вид застиг девушку врасплох и та склоняется над ним,        — Тшш... Сегодня выдался тяжёлый день, вот я и на нервах, но это не стоит твоих слёз, — ладонь её поднимается к щеке призрака, смахивая с бледного лица струйки ледяных слёз. — Я вовсе не этого хотела, когда забирала тебя с собой. Не хочу чтобы ты плакал.       Лицо заметно смягчилось, а голос стал тише. Адами произнесла эти слова как особое напоминание себе о том, что он здесь по её воле, что преодолевает сложности существования в незнакомом для себя измерении лишь ради неё. Ползунчик снова зашмыгал носом, а затем полностью отстраняется от ванны и утыкается в её ноги, крепко прижимаясь к девушке. На плечи Адами тяжёлым грузом падает чувство вины, давит изнутри, крутится неприятным комом в груди.       Она прижимает его к себе за шею, крепко обнимает и утыкается своим лицом в его волосы, зарываясь носом и вдыхая тот самый аромат ели и сладкого печенья, который перемешался с ещё не отступившим запахом крови.       — Ты мой сильный мальчик. — на этих словах Адами решается приподнять лицо Кроулинга дрожащими руками, на что тот резко реагирует, цепляясь за её губы, как за последний глоток свежего воздуха. Слова девушки о значении поцелуя ещё вертелись в его голове, от чего он, исходя из их прошлых попыток, врывался в её рот с особой нежностью.       Обе ладони Кроули скользнули чуть выше, к бёдрам девушки. Под бережными прикосновениями тонких пальцев кожа покрывалась мурашками, в поцелуе с губ срывалось тяжёлое дыхание, а ноги, что подвергались приятным ласкам, мелко задрожали и изредка мялись с одной ступни на другую.       Напряжённая атмосфера постепенно покидала пределы комнаты, сменяясь на целое скопление волнительной нежности, сожаления, смущения, отчаяния и возбуждения, охватившего обоих со временем. Девушка неосознанно опускается перед ним на колени и при этом ни на миг не покидает его прохладных, едва соленых из-за слёз, губ. Их языки соприкасаются почти сразу же, сплетаясь под настойчивостью Адами. Каждый в последствии хотел перетянуть инициативу на себя, хватаясь за скользкую плоть своей и обхватывая с большей силой, в процессе совершенно забывая как дышать.       Кроулинг, всё ещё частично обиженный, притягивает её к себе в плотную и валит спиною на пол — теперь женские ноги находились по обе стороны его таза, инстинктивно прижавшись. Адами заставляет их губы разомкнутся и тут же ахает от удивления, ведь призрак внезапно впивается в её шею, жадно, но ещё заметно контролируемо, оставляя на пульсирующей жиле краткие поцелуи, от которых невозможно было не сжаться. Кроулинг не унимается ныряя под полотенце и охватывая её бока, а губами опускаясь ещё ниже, к тонким ключицам.

«Поцелуй.. Так делают, когда любят.»

      Мистер Кроулинг отчаянно покрывает кожу прохладными ласками, пытается не пропускать и сантиметра кожи с желанием показать сколько этого чувства, названного таким странным словом, как «любовь», в нём теплится. Его голова отрывалась лишь в те моменты, когда с губ лежащей под ним девушки доносились приглушённые стоны, коих раньше призраку слышать не доводилось.        — Адами?... — не мог не взволноваться он, откровенно не понимая почему она издаёт эти звуки. Адами раскраснелась до предела, прерывисто дышала, взгляд помутился глядя в одну точку. Её разум разрывался между желанием продолжить, направить призрака в нужном направлении и трепетать от удовольствия, и пониманием что это неправильно, что это низко — пользоваться неведением того, кто испытывает к тебе сильную привязанность и даже не подозревает, что будет творить и какой характер это понесёт.       — Кроулинг.. — девушка вновь поддается своими бедрами к нему, придвигаясь нижней частью почти что вплотную. Стоит призраку начать активно гладить её талию под тканью полотенца и мужские руки тут же перехватывают. Однако о прекращении никто не заявил, потому даже едва недоумевая он продолжил оставлять влажные дорожки к самой груди, нарочно задев носом край заправленного полотенца. Ткань медленно опустилась на пол и теперь тело девушки подверглось ещё большему исследованию, чего не мог себе в полной мере позволить Кроулинг ещё какое-то время назад.       — Красивая. — протянул он, зарывшись с довольной улыбкой в обе груди своим лицом, его язык двигался меж них, а затем, мучительно медленно поднимаясь выше, всосался в одну из горошин соска, полностью погружая её себе в рот. Девушка на этот жест откидывает голову и выгибается в спине, в то время как на призрачных руках стали появляться первые полумесяцы от женских ногтей. Мысли её теперь сбились в одно сплошное месиво, уже панически кричащее «ещё» и «остановись» одновременно. Благодаря стараниям Подкрадули, Адами заметила не сразу как её ноги раздвинули шире и как что-то прохладно скользящее прильнуло к резинке нижнего белья.        — Стой! — она приподнимается на локтях и сжимает ноги,       — Нельзя. — эти слова дались из последних сил, которые сдерживали присутствие здравого смысла. Ползунчик отстранился. Все его действия сейчас были направлены только на то, чтобы девушка чувствовала себя хорошо, но раз ей вновь стало неприятно, он не смел продолжать. Помогая ей подняться на ноги, он заново набрасывает на себя ткань халата и ползёт следом за уходящей на совершенно ватных ногах Адами.

***

       Стоя в проходе, девушка с тихим недовольным бормотанием в адрес съеденного следователя наблюдала за тем, как Кроулинг поднимает со старого, пропитавшегося кровью стола всё то, что осталось, и небрежно сбрасывает в огромную простынь.       Ткань была сложена в два слоя для страховки, чтобы не растерять всё по дороге и не наследить лишний раз. Как только месиво поместилось, девушка на примере какой-то ненужной веревки показала как нужно завязывать узлы, над чем призрак потом изрядно помучился, в конце концов всё таки скрутив всё как попало и лишь бы держалось кучи. Самой же Адами он не позволил подходить близко, побаиваясь что снова вызовет такую реакцию а также не желая, чтобы плоды его стараний над чистотой, к которой в первые дни так приучала его девушка, были замазаны алыми разводами.        Останки они закопали прямо за домом, погружая в землю не менее чем на два метра — в этом тоже не обошлось без помощи Кроули, которому пришлось осваивать такой интересный инструмент, лопату. Нажатия на металлическое приспособление давались ещё более неуклюже, чем завязывание узла, но под недовольный писк и редкие психи со стороны паренька, вырыть ямку удалось. Девушке лишь осталось толкнуть ногой импровизированный мешок, чтобы с падающим звуком тот приземлился вглубь земли и затем был прочно зарыт подальше от посторонних глаз.        Что не маловажно, Адами пришлось дожидаться темноты чтобы проворачивать такое действие во избежание проблем. Девушка ввалилась в дом уставшая и голодная, не кладя в рот даже крошки хлеба за всеми делами, которые на неё обрушились. Что будет дальше, неизвестно. Да и голова напрочь отказывалась мыслить в нужном направлении, управляя телом почти что на автопилоте.       Пока Кроулинг уполз отмываться от грязи, она заварила себе чашку зелёного чая и засела в своей комнате, снова созерцая начавшийся за окном снегопад. Тем лучше, свежие раскопки скроет. Сидя на постели и периодически утыкаясь носом в отдающую теплым паром чашку, девушка погрузилась в себя.       Воспоминания сегодняшнего дня мельком прошвырнулись перед глазами, остановившись, пожалуй, на странном моменте. В миг ласковых поцелуев в шею по телу пробежала знакомая приятная дрожь, но мозг подкинул сразу второе воспоминание, где её Ползунчик с особой кровожадностью врезается в глотку следователя, вырывает оттуда кусок кожи и поглощает кровь с особым аппетитом. Вслед за приятной дрожью по позвоночнику прошёлся резкий холодок.        Рука из чашки потянулась к шее и провела вдоль тех мест, где остались розоватые следы и засохшая слюна. Внутри стали нарастать медленно возникшие тревога и страх, от дуэта которых ладони Адами покрылись холодным потом и начали дрожать, почти что выпуская напиток из рук. Но в чувство её приводит открывающаяся дверь.       Кроули закончил с водными процедурами и явился в комнату в одном лишь полотенце, слабо зафиксированном на пояснице. Девушка подняла на него глаза и поспешила взять себя в руки, отставив остатки не пролитого чая на свое же одеяло, на ближайшую тумбу.       — Идти. Я. — кратно подзывает к себе она, протягивая руки и пододвигаясь ближе к краю. Ползунчик быстро оказывается рядом и только сейчас она замечает на его голове настоящее мокрое гнездо с присутствием небольшого количества пены. Адами не приходится особо подниматься с постели чтобы дотянуться к его поясу, её руки нежно и всё ещё с мелкой дрожью после неприятных мыслей тянутся к краю полотенца и затягивают его немного туже.        — Вот так, теперь как надо. Ох.. — мистер неаккуратность весело захихикал в ответ на её тяжёлый вздох, не смея отодвигаться, что правда, до того момента пока Адами не начала вручную пытаться распутать колтуны. Призрак издал тихое мычание, надул щёки и даже попытался отвернуться, но в этот раз этого не позволила сделать сама Адами.       — Тихо, тихо, взгляни только, что ты наделал.. — себе под нос буркнула она, прибегая к тяжёлой артиллерии в виде расчёски и приятно пахнущего спрея для волос. В не лёгком процессе из-за такой длины волос, глаза её не нарочно опустились ниже. Первое что бросилось во внимание, так это худые, но в то же время подтянутые мышцы пресса, чуть выше же показалась сильная грудь вместе с внушительными обнаженными плечами. Кожа даже в полумраке остаётся такой же бледной, белой, не здоровой но от того не менее родной и притягательной.       Ей ничего не осталось, кроме как закусить нижнюю губу и принудительно отвести взгляд обратно на черные волосы, что уже начали постепенно поддаваться не хитрым манипуляциям. Кроулинг к её безмолвному счастью ничего не заметил, продолжая сидеть у изножья кровати. Её руки в этот раз уже нежно и в какой-то степени приятно скользили по прядям, разделяя их и укладывая готовые за спину. Такое можно было принять за любимое «гладь-гладь», от чего Ползунчик отбросил своё детское упрямство, сменяясь в привычное веселое настроение в участии широкой улыбки и слегка вибрирующих довольных звуков.       — Наконец-то.. — на её лице появилось заметное облегчение, до этого около двадцати минут приводя шевелюру призрака в божеский вид. Но с постели всё равно пришлось подниматься, ведь ложиться ему в таком виде было не то что недопустимо с точки зрения удобства, так ещё и крайне смущающе. Порывшись в шкафу, на замену халату пришла черная футболка, которая, оказавшись в скором времени надетая им, полностью закрывала только область груди и верхней половины живота, вторая же, включая пупок, остались обнажёнными.       Кроулинг проблемы не видел, до этого даже наличие полотенца его вполне устраивало, так что и Адами сильно волноваться не стала, вторым делом находя ему более менее подходящие штаны такого же чёрного цвета. Прежде чем тот начал одеваться, девушка вышла из комнаты, убедительно перед этим бросив фразу «Всё в порядке, я подожду за дверью.», которую конечно же Ползунчик дословно не расшифровал, но понял, что сейчас волноваться не стоит.       Находясь за дверью, Адами прижалась спиной к деревянной поверхности и прижала руки к груди, пытаясь унять беспрерывно активно колотящееся сердце. Её дыхание вновь стало тяжелее а внутри живота запорхали бабочки, своими крыльями задевая стенки внутренностей в приятной щекотке.Тепло ощутимо скопилось внизу и чувствуя это, ладонь словно сама по себе опустилась к промежности, круговыми движениями лаская свою чувствительную область клитора.        Тяжёлые вздохи вырывались непроизвольно до тех пор, пока пальцы не стали надавливать ещё сильнее. Подушечки покрылись влажностью но продолжали активно скользить вдоль складочек через одежду, почти что доводя себя до крайней точки. Воздух вокруг стал ей слишком горячим, эмоции разной степени и видов высвобождались наружу, сливаясь в тягучее удовольствие.       Её ноги впоследствии подкосились и девушка в тот же миг оседает на пол, бедрами ёрзая о врезавшиеся до предела пальцы. На ум навязчиво накатились воспоминания его нежных касаний губкой, задевающих грудь; поцелуев, терзающих шею, остаток которых сейчас едва заметно красовался в тех же местах; язык, который так и не успел нырнуть ещё ниже, коснуться чувствительной кожи половых губ и войти внутрь...       Казалось бы ещё совсем немного и её настигнет долгожданное облегчение, но не тут то было — Кроули, давно одевшись, начал скучать по её присутствию, из-за чего и начал звать. Нельзя было заставлять ждать и снова волноваться, поэтому так и не успевая закончить, девушка шатко поднялась на ноги и всё таки вошла обратно.