Тихо...

      Опираясь на стену, беловолосая девушка наслаждалась горячей водой. После тяжелой смены на рудниках протекторы всегда отводили рабочих в душевные. Завтрак, обед, ужин, банные процедуры и сон — вот и всё время, за которое можно было хоть немного отдохнуть. Утром троих гештальтов забрали с жалобами на удушье и кашель. Каждый в этом месте знал, что такие симптомы — это билет в один конец, но никто не говорил об этом вслух. Силикоз — неизлечимая и страшная болезнь, но даже она не освободит их от повинности. Интересно, реплики модели «MNHR» тоже болеют? Всё таки даже респираторы для гештальтов не давали абсолютной защиты.       Горячая вода лишь слегка помогала игнорировать ноющую боль во всем теле. Синяки и мелкие ссадины покрывали почти все её тело, мышцы чувствовались ватными, а в конечностях не осталось никаких сил. Работа в забое для неподготовленного гештальта была слишком тяжелой, и лишь немногим рабочим с инженерным образованием повезло попасть в команду маркшейдеров и крепильщиков. Некоторые товарищи Юно умирали от переработки и истощения на рудниках, а их тела сразу же уносили другие рабочие. С головы и по телу вода скатывалась на пол, убегая маленькими ручейками в водосток. Приводить волосы в порядок было бессмысленно, все равно они уже завтра снова станут неопрятными и сальными. Неприятные покалывания в животе давали понять, что желудок был пуст. Ужин ожидал их только после банных процедур, и только потом сон и снова рабочий день на рудниках.                     Замкнутый круг из которого нет выхода, и всё что оставалось делать — это сразу умереть, или продолжать крутиться в этом круге, проделывая одно и тоже действие снова и снова. Юно просыпалась, завтракала, работала на рудниках, обедала, снова работы на руднике, банные процедуры, ужин и сон. Она повторяла одни и те же действия раз за разом, понимая что ей нужно проделать это еще пару сотен раз, без всякой надежды на изменения. Лишь ее подруга, Хина хоть как-то разбавляла страшный цикл жизни и смерти. Говоря о ней, где она? Она не видела ее с самого утра. Возможно она была где то рядом, но из-за усталости и рассеянности Юно могла и не заметить ее. От неприятных мыслей внутри что-то ёкнуло — если она её потеряет, то серые дни станут намного темнее и однообразнее. Оглядев душевую, она сразу же увидела свою подругу — она стояла позади нее, в соседней кабинке. Вздохнув с облегчением, Юно опустила голову. Стук по стене внимание всех гештальтов — это местные Шторхи давали понять о том, что банные процедуры полагается завершать. До Юно иногда доходили слухи о том, какие жестокие пытки могут проводить эти реплики. В редких случаях они могли довести рабочих до смерти этими пытками, но им всё сходило с рук, будто их жизнь ничего не стоило. Ей не хотелось бы попасть в допросную комнату, и поэтому Юно поспешила начать собирать свои скромные гигиенические принадлежности. Одна из высоких реплик ещё пару ударила раз по стальному каркасу входной двери.       — Время на банные процедуры закончилось, поторапливайтесь. Воду отключили, что означало конец приятных банных процедур. Настало время ужина, а за ним сон, а за сном новый цикл.

***

      Сколько интересных чувств дарит эта книга, она может о многом рассказать, но и о многом она молчит, будто утаивая самые сокровенные секреты. Такая реплика как Пингви никогда не читала что-либо подобное. Вся литература разрешенная Нации — это одна сплошная пропаганда или технические пособия и учебники. Не было ни одного произведения, которое могло бы рассказать интересную историю без каких либо отсылок на величие нашего государства. И в каждой книге одно и тоже, будто все авторы сговорились и у них разом закончилась фантазия. В этой же книге не было ни пропаганды, ни неуместных отсылок, да даже намёка на них… Кира сидела в темном углу библиотеки, погружённая в чтение и игнорируя шум на ресепшене. Она специально спряталась в самый темный угол, где её никто не найдет и не помешает. В крайнем случае, если ей что-нибудь предъявят за уклонение от работы, то она просто соврёт что-нибудь. Да и Роуз вполне может справится самостоятельно, без неё. Книга дарила ей новые ощущения, показывала те мировоззрения, которые были ей недоступны.              Пингви никогда не ощущала себя так, как сейчас. Внутри что-то протестовало: реплики не должны ощущать, они должны исполнять работу, которая им дана Нацией. У них нет выбора, каждая модель реплики предназначена для определенной работы. Но эта книга показывала, что она могла стать кем угодно, будь она гештальтом в историях этой книги. Музыка в библиотеке снова стала громче, похоже Ойле опять пренебрегла правилом, которое Пингви пыталась исполнительно соблюдать: в библиотеке должна быть тишина! Но в отличии от прошлых моментов, в этот раз ей было все равно, она просто игнорировала факт нарушения правил. Сейчас ей было достаточно сидеть в тихом и укромном месте, где она могла читать свою любимую книгу. И наверное, так бы и продолжалось, пока музыка не прервалась, а её не ослепил яркий свет — кто-то разом включил всё освещение в библиотеке. Прикрыв глаза рукой, Кира услышала характерные цокающие шаги своей подруги, а затем в спешке запихнула книгу в случайное место на полке.       — Вот ты где! Я тебя обыскалась. Темноволосая реплика вновь схватила ее за бока и подняла над полом. И как это обычно бывает, Пингви это совсем не понравилось.       — Отпусти! Поставь на место! Ойле прекрасно знала, что её подруга снова начнет ругаться, брыкаться и пытаться выбраться из ее рук. Тихо хихикнув, Роуз поставила её на пол ровно за секунду до того момента, когда Пингви окончательно вскипит и начнёт брыкаться. Ощутив твердый панельный пол под ногами, она успокоилась.       — Зачем ты меня искала?       — Меня попросили позвать тебя к ресепшену.       — А почему сама не ответила? Роуз лишь пожала плечами.       — Они спрашивали именно тебя. Пингви наклонила голову набок, а на её лице образовалось удивление. Кто мог интересоваться такой репликой, как Пингви? Спрашивали «они» а значит «их» было много… Неужели она всё-таки где-то напортачила, и сейчас протекторы прибыли по её душу? Или это кто-то из прошлых посетителей-гештальтов недоволен её работой? Но почему Ойле тогда такая спокойная?       — Эй, а почему ты вообще сидишь здесь одна? Уклоняешься от работы? — голос Роуз вывел библиотекаря из размышлений.       — Н-нет… — неуверенно ответила Пингви, немного отвернувшись в сторону и стараясь перевести тему разговора, — пойдём быстрее, не будем заставлять посетителей ждать.       Сердце беловолосой реплики застывало с каждой секундой. При приближении к ресепшену она стала различать голоса — голоса, которые были абсолютно похожи на её собственный, будто там стояли трое реплик модели Пингви. Она аккуратно выглянула из-за угла, будто маленький ребенок, заметив при этом троицу Колибри. Ойле, которая успела выйти вперёд, схватила её за руку и вытянула из-за стеллажей.       — Это они хотели пообщаться с тобой. — Сказала Роуз так, будто перед ними стояли обычные рабочие модули, а не офицерские реплики. Кажется, она совсем не смущалась своей разницы в статусе. Мило улыбнувшись всем четверым, она ушла куда-то по своим делам, оставив Пингви наедине с Колибри.       Старшие сестры подступили к Пингви, сверкая глазами. В голове у беловолосой реплики крутилось множество вопросов: зачем они пришли, что им от неё нужно, что они хотят сделать? Одна из них протянула старую, потёртую временем книгу. На глянцевой багровой обложке, золотистым шрифтом красовался текст. «Запрещенный сборник детских сказок» — заключила у себя в голове Пингви, мгновенно просканировав обложку в своём нейроинтерфейсе.       — Вайолет любила читать сказки. Мы хотели сделать ей подарок, но… На лице трех Колибри проскользнул страх вперемешку с грустью. Одна из них отвернулась, чтобы не вспоминать Вайолет при виде Киры. Вторая молчала, боясь сказать что-то лишнее.       — Пока она просто не уехала, — продолжила протектор, — вот, держи.       — Спасибо, но ведь… Не успев сказать что-то ещё, третья Колибри молча сунула ей в руки книгу. Вся троица синхронно развернулась и быстро ушла, оставляя Пингви одну с книгой. Еще одна запрещенная книга? Это такая проверка или они действительно не знали? Повернув книгу в руках, Пингви нахмурилась. Сказки — её самый не любимый жанр литературы. Впрочем, выкидывать её будет слишком опрометчиво, вдруг протекторы действительно не знают о её запрете? Пройдясь по библиотеке, Кира быстро нашла укромное местечко для книги. Кинув её на пол, он аккуратно пнула её под один из стеллажей, стоявший у стены. Если что — скажет, что книга потерялась при переучёте и она не знала об этом. Оставив свой «тайник», реплика ушла, лишь один раз посмотрев в сторону стеллажа, под которым теперь лежал целый сборник запрещенных материалов. Роуз не было видно поблизости, и библиотекарь ушла обратно в свое укромное местечко, где её ожидал «Король в желтом».

***

      Жарко. Здесь слишком жарко. Под толщей земли и камня не было и намёка на прохладный ветер, а штатные системы вентилирования едва ли справлялись с высокой температурой. Пот лился градом, пока не пропитал комбинезон насквозь. А ведь возможность постирать одежду им дадут только в конце декады. Дышать с каждым часом становилось всё труднее и труднее, под неудобным респиратором кожа прела и зудела, но снимать его во время работ было категорически запрещено. Толкая тяжелую тележку с бурильным оборудованием, Юно вспоминала текста из книг, которые она читала когда-то в «прошлой» жизни. К сожалению, текста забывались все сильнее и сильнее, оставляя лишь пару маленьких обрывков и размытые образы. Земля вокруг затряслась — рядом с ней грозной поступью прошла Майна, неся на плече лазерный бур. Заметив, как маленький, по сравнению с ней, гештальт трудится, реплика помогла ей дотолкать тележку до места назначения. Юно пробормотала ей заветное «спасибо» и направилась в другую часть рудника, где ей можно было дышать без респиратора.              Усталость наваливалась на неё огромной лавиной, с каждым часом становилось всё труднее. Нужно потерпеть ещё немного, скоро закончится смена и она со своими товарищами сможет принять душ, поужинать и лечь спать. Выйдя в безопасную зону, Юно стянула с себя респиратор и направилась к остальным. Почему-то дышать было трудно даже здесь, в груди всё сдавливало и болело. Так было всегда, или раньше она просто этого не замечала? Внезапно, кто-то окликнул её за плечо. Девушка оглянулась и увидела перед собой свою подругу — всегда улыбающуюся Хину.       — Ты в порядке?       — Да, нормально, просто трудно дышать.       — Ты выглядишь не очень здоровой. Может заболела? При одной только мысли о заболевании бросало в дрожь. Заболеть тут можно было только двумя вещами — простудой и силикозом.       — Я просто устала. Все в порядке.       Хино нахмурилась, но не стала настаивать, взамен начав рассказывать что-то своё, не замечая, что Юно лишь кивала, едва ли слушая её. Ей хотелось лечь, просто лечь в постель и уснуть, чтобы забыться хоть на пару часов. Пройдя в следующую выработку, они попали в лаву с лифтом, где уже собралось большинство рабочих из её смены. Неподалеку от них Майны убирали свои инструменты в кучу, а после уходили дальше, скрываясь за углом. Гештальты ждали, когда протекторы построят их и отведут в лифт, а там на этаж, где они примут душ, поужинают и лягут спать. Цикл закончится, за ним настанет следующий. И так будет раз за разом, пока что-то не изменится. Юно молча стояла в толпе держа руку на груди. Голова закружилась, в глазах темнело. Тело будто теряло последние силы, не в силах даже держаться на ногах. Девушка рухнула на холодный каменный пол. Почти моментально среагировав, Хина закричала о помощи, упав рядом с ней на колени и хлопая по щекам.       — Что с тобой? Ты меня слышишь? Последнее, что Юно увидела перед тем как отключиться — это испуганное лицо своей подруги.