Тихо...

      Мне трудно представить свою жизнь, будь я гештальтом. Как бы я мыслила? Как бы я двигалась? И как бы я выглядела? У реплик нет своей индивидуальной внешности, все мои сестры не отличаются от меня, и сколько бы много нас не было — мы всё равно похожи как две капли воды. И в этом нет ничего странного, ведь мы всего лишь искусственные создания — реплики, созданные для определённых работ. Однажды я всё-таки нашла ответы на свои вопросы, но всё равно не почувствовала удовлетворения. Эти ответы ранили меня, поразили сильнее, чем режет нож или стреляет винтовка. Я не хочу больше знать этих ответов, и теперь понимаю, что они всегда лежали на поверхности, стоило лишь немного постараться, углубиться, и всего на шаг сойти с тропы. Слишком поздно я осознала, что ответы будут меня терзать, и каждый цикл внутри будет отзываться болью и грустью от утраты той, кого я любила. Нет, это не моя настоящая любовь — это любовь гештальта, который умер задолго до моего появления. Эти воспоминания нагружают мою голову, я схожу с ума, как только я закрываю глаза — я вижу всё, что видела она.       Беловолосая реплика взглянула на стену — сегодня постер с её сестрами выглядел зловеще и недружелюбно. Голова кипела, мигрень не проходила уже который цикл к ряду, она снова не спала. Посидев ещё немного на кровати, она мотнула головой, стараясь сбросить с себя нависшую тяжесть, а затем встала, направляясь в сторону ресепшена. Даже в кромешной тьме реплика спокойно могла обойти все заграждения из книг, она знала каждый стеллаж, каждую башенку из книг, знала где находится каждая книга — от толстых энциклопедий до совсем тоненьких брошюр по физкультуре и готовке. Почти у самого ресепшена послышался стук в дверь, стучали долго и настойчиво, пока Пингви не отворила тяжелую дверь. Свет ударил в глаза, отчего реплика инстинктивно зажмурилась и отошла в тень. В прохладное помещение проскользнули трое старших сестёр, пребывающих в явном замешательстве. Сначала они осмотрелись по сторонам, и только потом взглянули на свою младшую сестренку.       — Вайолет, с тобой все хорошо?       Реплика отвела взгляд в сторону, задумавшись над вопросом Колибри. Ответ напрашивался сам собой, но неужели по ней было так заметно ее состояние? В последнее время она не спала, не ела, и даже не отдыхала. Она чувствовала себя так, будто цикл-к-циклу работала в шахте, а не библиотеке. Вайолет не хотела пугать своих старших сестер, или же она просто не хотела, что бы лезли ей в голову? Пингви опасалась того, что они могут увидеть в ее голове, ей хотелось сказать что всё плохо, что она не может спать, что она давно нормально не ест. Ей хотелось кричать о помощи, но разве ей можно было помочь? Едва натянув улыбку, делая свой вид более миловидным, она ответила:       — Я в порядке, спасибо. Проходите внутрь.       Шаро, Руби и Лиза улыбнулись в ответ. С каждым разом Пингви всё труднее было скрывать свои тревоги, но, кажется, всем троим стало легче от осознания того, что с их сестрой всё в порядке. Тройняшки прошли во внутрь библиотеки, ища новые книги для прочтения. Пока они были заняты, Вайолет прошла в глубь библиотеки, где царствовала тьма. Она ловким движением руки достала свою любимую книгу из полки, усевшись рядом в угол помещения, который был скрыт стеллажом. Открыв её, глаза снова начали бегать по строкам, впитывая одни и те же слова в пятый, а может и в шестой раз. Казалось что она знала книгу вдоль и поперек, но при каждом новом прочтении её охватывали новые чувства. Читая её, реплике становилось спокойнее, от книги не хотелось отрываться, но каждый раз приходилось делать это. В один момент её снова отвлекли, отчего Пингви чуть не выронила книгу от неожиданности. Перед ней стояла гештальт, одетая в обычный рабочий комбинезон. Белые волосы свисали с плеч, лица не было видно из-за темноты… или оно действительно было размыто?       — Сколько еще ты будешь здесь сидеть? Лишь услышав голос фигуры с белыми волосами, реплика попыталась вжаться в стену, надеясь слиться с ней на фоне, и стараясь игнорировать присутствие незнакомки. Девушка подошла ближе, наклонившись над Вайолет.       — Сколько еще ты будешь игнорировать меня? Реплика прижала руки к ушам, наклонив голову вниз.       — Замолчи, хватит, уходи! — слова Вайолет перешли на крик, а из глаз хлынули слёзы.       Гештальт без лица постоянно мучила её, не давала покоя ни днём, ни ночью. Иногда она молча стояла в сторонке, наблюдая за репликой, иногда разговаривала с ней. Реплика в свою очередь старалась не слушать гештальта, отворачивалась и игнорировала её. В какой-то момент её одернули, и загадочная девушка исчезла, будто полуденный мираж. Рядом стояли взволнованные тройняшки, Шаро склонилась над ней, приглаживая обратно её белоснежные волосы в аккуратное каре. Руби и Лиза стояли позади своей близняшки, смотрели на пингвина незадачливым и одновременно удручающим взглядом. Руки Шаро легли на мокрые от слез щеки Вайолет.       — Что случилось? Что тебя напугало? В один момент на Пингви разом нахлынули все накопившиеся за долгое время обиды и переживания, отчего она разрыдалась ещё больше, не в силах ответить на вопрос Колибри. Руби толкнула Лизу в бок, как бы намекая, что нужно помочь младшей сестре. Всего на мгновение звезды биорезонанса вспыхнули на лбу у всех троих, и они почти одновременно помогли встать рыдающей Пингви, проведя её в свою комнату.

***

      Цикл неумолимо близился к вечеру. Вайолет сидела на своей постели, объятая с головой в плед. Рядом на стуле сидела Шаро, спокойным и ласковым голосом читая вслух сказки. Вайолет много раз замечала, что её старшие сестры внешне выглядели одинаково, но характер каждой был разным. Шаро была смелой, уверенной в себе и заботливой. Она старалась заботится не только об Лизе и Руби, но и об Вайолет. Руби же была вспыльчивой, жесткой и нахальной, но она никогда не позволяла себе грубить другим Колибри или Пингви. Лиза же наоборот была нежной и покладистой, разрешая другим управлять собой. Шаро закончила чтение и положив книгу на стол, села рядом с Вайолет. Рука маленькой Колибри легла на шею Вайолет, немного приобнимая её.       — Как ты себя чувствуешь? Вайолет посмотрела куда-то в сторону.       — Не очень. Словно мне вынесли вердикт об утилизации. Шаро сморщилась при одной только мысли об этом. Она пригладила волосы Вайолет.       — Не говори глупостей, никто тебя утилизировать не станет.       — Мне страшно, я знаю, что деградирую. Я не хочу умирать. Колибри посмотрела ей прямо в глаза.       — Не бойся, мы с девочками не дадим тебя в обиду.       Рука Шаро легла на гладкую щеку Пингви, аккуратным движением она повернула её лицо к своему. Вайолет физически ощущала теплое дыхание Шаро. Её пульс участился, сердце забилось быстрее, а тело непроизвольно прижималось к телу Колибри.       — Я не дам тебя в обиду. — Повторила реплика шёпотом, погладив щеку Вайолет, и высматривая отличия в их лицах.       Хоть они и были похожи ростом, телосложением и лицом, но всё же имели отличия. Белые, аккуратные волосы, строгий взгляд. Колибри аккуратно, будто боясь того, что Вайолет отпрянет от неё, завела свою руку в её волосы, нежно притягивая её лицо ближе. По телу Пингви пробежали мурашки, но тут же где-то внутри неё лопнула струна, которая сдерживала её и не давала почувствовать себя счастливой. Шаро подарила Вайолет нежный поцелуй, отчего та вздрогнула, чувствуя как их теплые губы сомкнулись. Поняв, что опасения были напрасны, и они обе наслаждаются этим поцелуем, язык Колибри проскользнул в рот Вайолет. В этот момент Пингви забыла обо всём, её веки закрылись от наслаждения, а незримый меч из страхов над шеей в миг испарился. Реплика забылась в нежном поцелуе Шаро.

***

      Вальяжно раскинувшись на стуле у ресепшена, Роуз читала свежий выпуск какой-то газеты, то и дело театрально вздыхая и комментируя прочитанное. Пингви, проходя мимо, не смогла не обратить на это внимание.       — Опять глупости всякие читаешь? — Библиотекарь подошла сзади, взглянув на газету из-за плеча подруги.       — Ну почему сразу глупости? Новостная колонка этой декады. Всё таки ж надо знать, что в мире происходит, верно? Кира в ответ лишь молча кивнула, обратив внимание на стопку журналов и газет, лежащих на столе.       — А эти откуда?       — Бесплатные издания для льготников и ветеранов, сегодня принесли, пока ты в подсобке была. — Ответила Ойле, не отрываясь от чтения. Газеты были сразу убраны в сторону со словами «будет чем окна протирать», а вот журналы с разноцветными обложками были незамедлительно разложены по всей поверхности стола: «Огонёк» с кричащим заголовком «входя в ХХII век: какое будущее уготовано колыбели человечества?», «Вечерний Ротфронт» на обложке которого был изображён чертёж какого-то космического корабля с ножками: «Программу «Пенроуз» сворачивают? Блестящая идея инженеров Нации использовать списанные корабли»       — О, а вот этот выглядит интересно, посмотри. — Пингви подвинула вперёд выпуск «Национальной правды» с Шторх на главном плане и кучкой других реплик рядом.       — «Трагедия на С-23 «Серпински» откровения выживших», — зачитала вслух Роуз, отложив свою газету в сторону, — никогда не видела реплик с протезами.       — Да, я тоже. Странно, но несмотря на увечья, они выглядят счастливыми, даже колибри с повязкой. А ты там про что читаешь?       — Да тут особо ничего интересного, разве что вот, послушай: «Катастрофа в Халкете предотвращена! Войска ННА под командованием модуля «KRÄHE» сумели подавить террористический бунт местных жителей и стабилизировали ситуацию в городе. После длительных разбирательств было решено провести ещё одно судебное заседание, AEON обвиняется в халатности и...» — не успела дочитать до конца Ойле, как свет в помещении погас.       — Опять отключение. — Коротко подытожила Пингви, пытаясь в темноте нащупать модуль фонарика.