Тихо...

      "В это трудно поверить. Меня арестовали протекторы. Я же ведь ничего не сделала, за что меня избили? Что они хотят сделать со мной? Они убьют меня?" - такие мысли крутились в голове у Юно. Девушка лет тридцати лежала на холодном, стальном полу. Тело после побоя болело - протекторы избили ее до полусмерти. Нос был разбит, глаз заплыл, а рука, кажется, сломана.       "Я же дала им то, чего хотели. Сотрудничала без вопросов."       Тишину в камере прервал скрип стальной двери, из которой показалось двое протекторов модели STAR и STCR. Шторх прошла за порог, подойдя ближе к седоволосой девушке. Юно, собрав в себе последние силы, подняла голову вверх.       - Юно Лайн. Официально вас переводят в учреждение С23 "Серпински" на переобучение. Просим вас не сопротивляться, или в ином случае вы будете ликвидированы на месте. Перед отправлением вас доставят в медпункт на лечение. Вы даёте своё согласие? Девушка уже не могла мыслить четко и ясно, хотя даже в такой ситуации ей было мерзко от такой лицемерности и свободы "выбора", ей банально не оставалось чего-то другого, кроме как дать свой ответ.       - Я согласна. Сил, чтобы держать голову поднятой не осталось. Картинка размылась, а веки закрывались сами по себе, пока Юно не потеряла сознание насовсем.

***

      Блаженную утреннюю тишину прервала музыка. Подняв голову, Пингви осмотрела свою комнату - из открытого входа играла классическая музыка, в мелодии которой господствовал контрабас и скрипка... Библиотекарь опешила на секунду, неужели это был Бах? Впрочем, её замешательство продлилось всего секунду - вскочив с кровати и прошмыгнув мимо стеллажей, Пингви прибыла к ресепшену, где уже сидела Роуз. Миловидная Ойле улыбнулась, взглянув на Пингви, но даже эта улыбка не спасла ее от выговора низкой реплики.       - В библиотеке должна быть полная тишина! Выключи музыку. Улыбка тут же пропала с лица Ойле, она будто бы не понимала, почему пингвину не нравится тот уют, который она приносит в библиотеку? Сова сделала магнитофон тише, но не выключила его насовсем - теперь музыку было слышно гораздо тише.       - Может, хотя бы тихонько пусть поиграет? Большую часть времени здесь абсолютно нечем заниматься, а музыка хорошо отвлекает от тоски.       - Слушай свою музыку хотя бы в свободное время, а не в рабочие часы!       - Но ведь здесь никого нет! - Ойле развела руками, перейдя на тон выше, а затем отвернулась от библиотекаря, не желая выключать музыку. Конечно же, такой ответ не мог устроить Пингви, но не желая спорить, ей не оставалось ничего другого, кроме как надуть щеки, повернутся к Роуз спиной в ответ и уйти в другую часть библиотеки, где музыку не будет слышно совсем. В этот момент Пингви была похожа на маленького, обиженного ребенка. Где-то она читала, что Ойле необходимы музыка и досуг в компании, но не будет же она слушать свои песни целыми днями, верно?       Сзади послышались быстрые шаги - Роуз не хотела обидеть библиотекаря, и попыталась догнать её, взяв за руку. Пингви почувствовала, как её потянули назад за плечо, и чтобы не потерять равновесие - она схватилась за стеллаж. В очередной раз полки старого стеллажа не выдержали и обрушились, рассыпавшись на реплик градом из пыльных книг. Пингви, упала сверху на Роуз, но тут же встала, отряхнув себя от пыли.       - Да что не так с этой библиотекой? - Пингви вопросительно посмотрела на все ещё сидевшую на полу Ойле, - ну, и что ты натворила? В ответ Роуз лишь искренне улыбнулась, а через секунду она засмеялась, словно малое дитя. Отчего-то Пингви немало удивилась, когда поняла, что она впервые видит, как смеется реплика, да ещё и над такой глупостью. Когда Роуз успокоилась, она всё же ответила на вопрос:       - Я хотела извиниться, а вышла вот такая беда. Ты не ушиблась? Пингви снова удивилась такому вопросу - никто не спрашивал о таком раньше. Никому не было интересно ее состояние. Показатели в её интерфейсе были в норме.       - Я в порядке. - сухо ответила библиотекарь. Встав на ноги, Роуз осмотрела устроеный бардак: полка была сломана, книги лежат на полу. Инструментов, как и знаний, чтобы починить полку - не было. А значит оставалось только расфасовать книги по остальным стеллажам, чем они и занялись. С виду это была простая работа, и поначалу они молча собирали, а затем ставили книги на соседние полки. Но счастье длилось недолго, а Пингви в очередной раз подметила одну из черт Ойле - говорить без умолку. Конечно же, и в этот раз Роуз не хватило надолго, она начала разговор:       - Почему у вас нет имени? Пингви взглянула на Ойле, не понимая суть вопроса.       - У меня есть имя - PNGV 909.       - Нет, не это. Другое, настоящее имя, как у Гештальтов. Низкая реплика наклонила голову вбок. Она всегда думала что номер данный ей при создании - это и есть имя реплики.       - Так дело не пойдет! Громко возразила Роуз. Поставив книги по местам, Ойле подошла к Пингви. Схватив ее за плечи и повернув к себе, Роуз взглянула в глаза реплики.       - Тебе нужно имя. Какое тебе нравится? Пингви отступила от Роуз, а её лицо покрылось румянцем. Она не любила когда её трогают, а от смятения в горле встал ком. Библиотекарь не могла ничего ей ответить, просто продолжая молча стоять, а Роуз в свою очередь терпеливо ждала ответа. Решив, что нужно закончить с этим как можно быстрее, дабы навязчивая Ойле наконец-то отстала, Пингви выпалила первое, что пришло в голову:       - Кира, сойдет? Роуз лишь молча улыбнулась в ответ. Подойдя ближе, она погладила Киру по голове, растрепав белоснежные волосы реплики.       - Красивое имя, Кира.

***

      Смена закончилась. Наконец можно было заслуженно отдохнуть в своей ячейке. Протекторы привели всех рабочих в общежитие, а затем закрыли дверь за собой дверь, оставив гештальтов отдыхать без вечного надзора, если не считать видеокамер по углам помещения. Юно с большим трудом стянула с себя спец одежду, всё тело ломило от боли и утомления. Работа на "Серпински" для неё казалась адом, отчего хотелось как можно скорее забыться во сне. Отодвинув решетку, девушка легла в постель, накрывшись тонким, как простынь, одеялом. Этот кошмар в ее глазах был неоправданным, разве она в чём-то виновата? Даже конкретной причины, по которой ее перевели сюда, не было.       На соседней койке расположилась другая девушка - Хина, ее единственный друг в этом бесконечном кошмаре.       - Юно, как ты? - спросила соседка.       - Ужасно. Всё болит. Хина просунула руку под подушку, выудив оттуда паёк.       - Откуда это здесь? - Юно прекрасно понимала, что за это будет, если кто-нибудь узнает.       - Украла. - Будто ни в чем не бывало, ответила та. Темноволосая девушка одним движением разорвала упаковку и принялась поедать содержимое, запихивая сухой рацион за обе щеки, словно хомяк. Когда с половиной пайка было покончено, Хина взглянула на Юно. Лицо с набитыми щеками не могло не развеселить седоволосую девушку, отчего она ехидно улыбнулась. Заметив это, Юно предложила соседке:       - Будешь? Он офицерский...       - Нет, камеры могут увидеть передачку. Лучше вообще его спрячь, пожалуйста.       - Как хочешь. - Хина завернула остатки в упаковку и спрятала обратно под подушку. Юно была на десяток лет старше Хино, и если Юно не знала причину своего присутствия здесь, то Хина хорошо помнила свой проступок за который угодила на "Серпински". А если уж быть совсем откровенным, то она была шпионом, но её поймали. Почему её оставили в живых - она и сама не знала. Может, оставили гнить на "Серпински" в назидание другим? Ответа не было, но в свою очередь Юно подметила, что в отличие от имперской пропаганды, "их" враги в реальности не выглядят как монстры. Казалось, что и вовсе ничего не поменялось, кроме цвета флага и другого вкуса местных пайков.       Юно почувствовала, как усталость накатила на нее волной - девушка потянула решетку обратно, закрыв себя от остальных. Сняв очки и убрав в уголок своей постели, Юно устроилась поудобнее, как позади послышался голос Хины.       - Спокойной ночи. Вздохнув девушка ответила своей подруге точно так же.       -Спокойной ночи, Хина.

***

      Подняв голову, Кира увидела перед собой включённый компьютер - мерцающий монитор показывал синий экран с какой-то ошибкой. Потирая глаз, Кира нажала кнопку перезагрузки. Экран потух на долю секунды, а затем загорелся снова, показывая процесс запуска, но потом снова потух. В голове реплики мелькнула мысль о поломке аппарата, но вдруг всю комнату озарил яркий, алый свет. Инстинктивно прикрыв глаза от яркого света, реплика подождала немного, пока зрение не привыкнет. На мониторе то и дело мерцали цифры, появляясь посреди экрана большой строкой: Один-девять-один-два-один-шесть-восемь. Цифры то появлялись, то пропадали снова. EINS-NEUN-EINS-ZWEI-EINS-SECHS-ACHT. Кира была словно в трансе, не в состоянии оторвать глаза от монитора. Она сама не заметила, как её губы стали шевелится, повторяя те цифры, что мерцали на экране. Так же внезапно, как и озарённая светом, вся комната погрузилась во мрак, как только экран потух. Реплика мотнула головой и закрыв глаза, начала тереть их, пытаясь прийти в себя. За стеной послышался короткий вскрик. Роуз снова испугалась чего-то "страшного"? Решив разобраться в чём дело, и отворив дверь своей комнатушки, реплика заметила полное отсутствие света. Похоже, снова придется завтра заполнять формуляр для ARAR. Благо, что отсутствие света никак не мешало наощупь дойти до комнаты Ойле. Постучавшись и не дожидаясь ответа, она прошла внутрь, но не успев сделать и шагу, тут же столкнулась с Роуз в темноте. Беловолосая реплика почувствовала как ее корпус падает назад, и попыталась за что-нибудь схватиться - и этим чем-то стала рука Ойле, которую она случайно потянула за собой, прежде чем окончательно рухнуть на пол. Как только глаза получше привыкли к темноте, Кира заметила что над ней нависла Роуз. Пульс реплики участился, а на лице предательски заиграл румянец.       - Все хорошо, Кира? Ты не ушиблась? Кира не знала, что сказать в ответ. Ни одна из реплик не была так близко к ней. По ее коже прошел целый рой мурашек, необъяснимые чувства заполонили ее разум. Роуз, не дождавшись ответа подруги, встала над ней. Схватив ее за бока, Ойле без труда смогла поднять маленькую реплику, тут же приведя её в чувство.       - Что ты делаешь? Кира стала болтать ногами, пытаясь почувствовать твердую поверхность, пока через несколько секунд Роуз не поставила реплику наземь, погладив при этом по белоснежным волосам.       - Ставлю тебя на ноги. - Мягко ответила Ойле, по-кошачьи улыбнувшись в темноте. Кира поймала себя на мысли, что до сих пор не понимает, как им это удаётся? Улыбаться даже в таких ситуациях? Роуз поправила волосы Пингви, чтобы они были такими же ровными и аккуратными, как и до этого, но та посчитала, что Ойле делает это специально, что бы беловолосая реплика нервничала.       - Прекрати! Я тебе не игрушка какая-то! В темноте послышался милый смешок. Роуз снова погладила Киру, чтобы та злилась сильнее. Не это ли гештальты называют дружбой?

***

      В помещении слышались хлопки ладоней - все гештальты хлопали в ритм, наблюдая как танцует Хина, выписывая движения, похожие на балетные па. Этот танец был единственным развлечением и отрадой в этом ужасном месте. Пристально наблюдая за танцем, хлопала и Юно, поддерживая компанию своих гештальт-товарищей. Но за танцем наблюдали не только они, но и огромные, на первый взгляд пугающие, реплики модели MNHR. Они точно так же хлопали в ритм, а от их мощных ладоней поднимался мощный поток воздуха. Впервые за столько времени им разрешили сделать перерыв, и чтобы никто не унывал, Хина начала танцевать. Поначалу никто не понимал, зачем тратить и так угасающие силы на этот танец? Юно была одной из первых, кто начал ритмично хлопать в ладоши, пока остальные не подхватили её неловкую песнь. Хина в танце подобралась ближе к Юно, и неожиданно взяв её за руки потянула за собой в танец. Несмотря на то, что Юно никогда не умела танцевать, да и просто не знала как, их танец не был похож на что-то смешное или неумелое. Под веселые хлопки окружающих Юно и Хина кружились в красивом танце, отражаясь в бликах матированных поверхностей "Серпински". На мгновение Юно забыла, что находилась в персональном аду. Ей казалось, что они были на балу, и на них надеты не рабочие робы, а извивающиеся бархатные платья. Ритмичные хлопки стали для нее музыкой, металлические напольные панели - дубовым паркетом, а потолочные светильники - яркой люстрой. После всего пережитого эти мгновения показались ей раем. Раем, о котором она не могла мечтать.       

Интересно, попадет ли она в рай после смерти?