Давай улыбаться вместе

ты говоришь мне: не плачь, милая, будет со временем все хорошо. твой купидон не стрелял мимо — он бросил свой лук и ушел.

♫ Немного Нервно — Любить мудаков

            «Хватит раскисать», — решила Сакура. В ее теле все еще разливалось тепло от недавно пережитого оргазма, она чувствовала слабость от горячей воды… Встала, придерживаясь рукой за стену. Скользкая плитка угрожала ей падением, но, как только Сакура сунула ноги в сухие тапочки в виде крольчат, она вновь обрела равновесие и отправилась на кухню, чтобы сварить кофе — теперь уже себе. Подумав, Сакура подлила в свой кофе немного коньяка. Закурила прямо в помещении, хотя обычно старалась делать это на балконе, чтобы не коптить дымом и так требующие ремонта стены и потолок. Никотин приятно впитывался в легкие, кофе горчил на языке — Харуно стало легче. Возможно, она сможет с этим жить. Ино сейчас гораздо хуже — напомнила себе Сакура. Ино потеряла любимого человека и ребенка. Она, Сакура, не имеет права жаловаться, она должна поддерживать Ино, и не только потому, что она ее любит. Они же подруги с детского сада. Они должны помогать друг другу. Ино бы сделала то же самое, даже если притворяется холодной и стервозной. Ино — очень добрый человек, сколько бы она ни пыталась утверждать обратное. Сакура наслаждалась одиночеством. Настенные часы — самые обычные, классические — мерно тикали над ее головой. Вечер плавно перетекал в ночь, и пора было спать, но Сакура, как всегда, мучилась бессонницей. Допив кофе, Харуно заглянула в спальню, где на кровати, свернувшись клубочком, спиной к ней лежала Ино. Сакура прислушалась, но вместо сонного дыхания услышала тихий всхлип. Яманака снова плакала — плакала, пока Сакура мастурбировала в душе и пила этот самый дурацкий на свете кофе. Как она вообще могла оставить Ино одну? Сакура подошла, встала на колени и обняла подругу со спины. Ино задрожала и сжалась еще сильнее, будто пыталась защититься. — Свинка, — тихо позвала ее Сакура. Она могла многое сказать Ино. К примеру, что это — ее осознанное решение. Или, что она достаточно взрослая, чтобы решать свои проблемы сама. Или, что у нее еще будут дети, и не от придурка Сая, а от настоящего мужчины. Или — самое избитое, то, что никогда не помогает — что она сильная и все преодолеет. И так понятно, что сильная. Яманака всегда была сильной. Сильнее Сакуры, умнее, амбициознее. У нее были самые лучшие оценки в университете, и все же она отказалась от предложенного поста хирурга, выбрав более спокойную, но такую же ответственную работу рентгенолога. Иногда Сакуре казалось, что Ино может делать рентген одними глазами. Проницательная, уверенная, красивая… Если бы Сакура не была влюблена в Ино, она бы ей завидовала. Но Яманака нереально было завидовать — ею можно было только восхищаться. У нее не было соперниц. Любой парень, которого она хотела, в конце концов падал к ее ногам. А теперь — неужели она сломалась? — Сакура, — прошептала Ино. Повернулась к ней лицом, потянулась к губам. И Харуно ответила на поцелуй, сначала — осторожно, потом — все более уверенно, напористо. По-настоящему. Ино взяла лицо Сакуры в ладони и нежно погладила ее щеки. Она нуждалась в ней. Она нуждалась в любви, которую могла дать ей Харуно. Сакура дотронулась до груди Ино, через одежду сжала ее сосок, начиная его ласкать. Яманака тихо застонала, и это безумно завело Сакуру. Она была одета только в халат, который тут же упал к ногам девушки, и Харуно поспешила избавить Ино от изящного топика. Припала губами к ее груди — Яманака не надела лифчик, и это тоже безумно заводило. Ино снова застонала; Сакура провела языком вокруг ее соска, нежно прихватывая его губами, другой сосок она ласкала ладонью, сжимая пальцами. Харуно была уже снова мокрая, она снова завелась, но, когда она оторвалась от груди Ино и опустилась ниже, то поняла, что подруга почти не возбуждена. Ее тело словно осталось равнодушным на ласки Сакуры — и в том не было ничьей вины. Ино была… нормальной. Сакура — не такой, как все. Хуже. Сакура считала себя испорченной с той самой минуты, как от нее отказались родители, узнав о ее ориентации. Сколько бы представители ЛГБТ-общества ни боролись за свои права, Харуно не считала себя нормальным человеком. Она была отвергнутой обществом. Она была грязной. Она была лесбиянкой. И она посмела осквернить собой чистое тело Ино, которая только недавно носила в себе доказательство своей женственности и принадлежности к небожителям. Сакура отстранилась от Ино, опустилась на пол и снова подтянула колени к груди, обнимая их. Такая жалкая… голая и отвергнутая. Яманака длинно и красиво выругалась, понимая, какую боль невольно причинила подруге. Она села рядом с Сакурой, не спеша надевать топ. Достала из прикроватной тумбочки сигареты и зажигалку, взяла себе одну и протянула пачку Харуно. Сакура благодарно взяла сигарету, подожгла и судорожно затянулась. Ино выпустила дым в потолок, вытянула ноги и откинулась спиной на кровать. — Хреново, — констатировала Яманака. Сакура промолчала. Что тут сказать — и правда хреново. Если не хуже. Она не могла отделаться от чувства вины за себя — такую, какая она есть. Она всю жизнь пыталась измениться. Пыталась встречаться с Наруто, пыталась цеплять случайных мужчин в ночном клубе, но все кончалось одинаково: ей становилось плохо от одного прикосновения человека противоположного пола. Даже кожа реагировала на это, как на аллерген. — Прости, — наконец сказала Сакура. Возможно, Ино будет лучше, если она поживет у своего отца. Возможно, там ей станет легче. Возможно, от отцовской заботы ее шрамы заживут… но если Харуно скажет ей это сейчас, то ее слова прозвучат как «не спишь со мной — выметайся». Ино села на колени перед Сакурой. Ее длинные волосы лежали на полу. Ино снова тронула лицо подруги, но на этот раз не в сексуальном жесте, а в утешающем. Она, потеряв того, кого любила и кого могла полюбить, утешала Харуно, чьи страдания ограничивались только неудовлетворенностью! Сакуре снова стало стыдно. — Сакура, — говорила Яманака, — Сакура, тут нет твоей вины… Сакура хрипло рассмеялась. — Свинка, когда ты успела вживить рентген-аппарат в свой мозг? Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли. — А они написаны на твоем толстом лбу, — парировала Ино. Сакура улыбнулась: — Я не хотела тебя заставлять… — Я сама хотела, — решительно возразила Яманака, — Проблема не в том, что ты девушка. Просто я все еще влюблена в Сая. Я вспомнила его, и… в общем, возбуждение исчезло. Я сотни раз представляла себе, как он ласкает других женщин… и… дай мне время, Сакура. Мне нужно излечиться. Она набросила одеяло на обнаженное тело Харуно, встала с пола и ушла. Вскоре Сакура услышала, как Ино возится на кухне. Это было так уютно и по-домашнему, словно они всю жизнь жили вместе… Сакура поднялась, надела халат и пошла на кухню следом за Яманака. Взяла предложенную ей чашку кофе, отпила глоток, успокоилась. Звонок мобильного разорвал тишину. На экране высветилось имя Саске. Сакура ответила, и тут же ей пришлось оторвать телефон от уха, чтобы не оглохнуть. — Харуно, мать твою, где тебя носит?! — орал Учиха, — Тут авария! Широкомасштабная! У нас дохера раненых! Мигом езжай сюда! Немедленно! — Еду, — ответила побледневшая Сакура. Всегда спокойный и флегматичный Саске так срывался только в действительно опасных случаях. Сбросив вызов, она побежала одеваться.