Odi et amo

Электронные часы над выходом из ординаторской отсчитывали последние минуты перед началом дневной смены, беззвучно выгоняя врачей и ассистентов из их убежища в не терпящие ошибок кабинеты. Расмус не изменял своим правилам и хлопнул дверью служебного входа, когда все коллеги уже разошлись. По дороге в госпиталь он не без удовольствия подумал, как будет забавно теперь работать с Каем, зная его маленький секрет. Видеть его уставшее лицо и понимать, почему омега не высыпается. Хотелось подловить ассистента на лжи, намекнуть, что его раскрыли. Расмус ничего не мог поделать со своей натурой - ему нравилось мучить людей и особенно тех, от запаха которых с ним происходит что-то не совсем нормальное. Но Кай так и не появился. В расписании напротив его фамилии на сегодня стоял прочерк. “Обстоятельства личного характера”. Альфа хмыкнул себе под нос и спрятал телефон обратно в карман, приступая к осмотру очередного пациента. Без омеги день пролетал незаметно - никакого отвлечения, раздражения и злости, только рациональность и рутина. За последнюю пару месяцев Расмус уже отвык от этого ощущения покоя. В конце дня он снова проверил график, не до конца осознавая, чего хочет больше - увидеть имя омеги в составе следующей смены или его отсутствие. Когда в ходу ещё были физические деньги, на такой случай использовали психологическую уловку - подбрасывали монетку, и, как правило, истинное желание становилось очевидным ещё до того, как она приземлялась на ладонь. За долю секунды, пока список коллег загружался у него на экране, альфа прочувствовал схожие с этим эмоции, но признаться в их исходе готов не был. К его удивлению, фамилия Эрнмана вообще исчезла из графика. Он уволился ещё до завершения испытательного срока? Но если так, разве не должен был Эрикссон его предупредить? Всё-таки хирург оставался его ментором, странно не посвящать его в такие изменения. Альфа решил, что это достаточно веский повод поругаться с главврачом, и полный праведного гнева поднялся на второй этаж, где как всегда без стука распахнул дверь в его кабинет. Реймонда там не оказалось, видимо, ещё не вернулся с последней консультации. Найти его было просто - приёмная располагалась по соседству. Расмус и здесь не стал себя утруждать соблюдением субординации и удостоверившись, что клиентов поблизости уже нет, повторил полный раздражения жест с дверью. Омега устало поднял на посетителя глаза, заранее зная, кем он является - за годы работы он научился различать своих подчинённых не только по стуку в дверь или его отсутствию, но даже по приближающимся к ней шагам. В клетке перед онкологом лежала маленькая собачка, в вену которой впадала трубочка капельницы с ядовито-красным раствором химиотерапии. — Чем обязан, доктор Рен? — Куда делся Эрнман? — А, это, — омега дождался, когда вся доза препарата скрылась в кровотоке пациента, извлёк катетер и перебинтовал лапу. — Он попросил о небольшом отпуске. Говорит, из-за работы не получается готовиться к сессии, а с его количеством пропусков он рискует вовсе её не сдать. — Ясно. Впредь о таких изменениях я хотел бы узнавать заранее, а не приходить к вам с вопросом, как будто меня вовсе необязательно ставить в известность. Доктор Эрикссон скептически поднял бровь и с удивлением покосился на Расмуса. — Хотелось бы отметить, что приказной тон слабо вяжется с вашей должностью, — захлопывая клетку и вызывая ассистента, чтобы отнести пациента в стационар. — Но с сутью претензии спорить не стану, действительно стоило вас предупредить. — Когда он снова объявится, я об этом сразу узнаю, верно? — Конечно. Расмус кивнул, оставляя последнюю реплику при себе, и вернулся в ординаторскую, чтобы переодеться и наконец закрыть смену. Не хотелось признавать, но Реймонд тоже был прав - с дерзостью альфа в этот раз переборщил и даже не успел себя одёрнуть. Новость о том, что Кай какое-то время вовсе не будет появляться в стенах госпиталя, его… разозлила? Всю дорогу до дома Расмус крутил в голове вопросы, так или иначе касающиеся ассистента, и не смог отвлечься на что-то другое даже добравшись до квартиры и сразу же отключив фильтр. Как он собирается закрывать испытательный срок? Как вообще в таких случаях он считается - с той же даты, когда берёшь отпуск, или заново? Что будет, если Кай завалит сессию, примет ли его Реймонд обратно? Какие вообще дисциплины сдаются в зимний семестр последнего курса? “Какая тебе разница?..” Никакой, абсолютно никакой! Насыщенный запах кедра окутал его плотной дымкой. Расмус тряхнул головой и на плечи с влажных после душа прядей сорвалась пара капель, противно холодя кожу. Он почти силой заставил себя сосредоточиться на бытовых задачах, которые стоило сделать до отхода ко сну, и мысленно щипал себя каждый раз, когда поток сознания снова выносил его в Каю. В конце концов оказавшись в кровати, альфа несколько раз медленно вдохнул собственный феромон и закрыл глаза. “Интересно, какой эффект на него он бы произвел?” “Да ты что ли в конец ебанулся?..” Расмус усмехнулся собственному критическому голосу и повернулся на бок.

***

Заканчивалась вторая неделя отпуска Кая, а госпиталь как будто и вовсе забыл, что он когда-либо здесь работал. В этом слаженном механизме, где каждый врач, ассистент, лаборант, уборщик, администратор наизусть знает свою зону ответственности, не находится места для воспоминаний о таком мимолётном событии, как появление нового лица всего на пару месяцев. Было и было, нечего тут размусоливать. Расмус и сам забывался в особенно загруженные дни, но в отличие от коллег, быстро обнаруживал себя в размышлениях о нём, стоило сдать смену и дойти до машины на парковке. Это становилось навязчивым ритуалом. Писк сигнализации, мягкий щелчок ручки водительской двери, хлопок, ровный гул электродвигателя - эта цепочка запускала вереницу одних и тех же кадров, на каждом из которых присутствовала рыжая бритая голова. Спустя первую неделю альфа перестал из-за этого злиться, а спустя вторую даже не сопротивлялся, послушно наблюдая слайд-шоу, которое ему как по расписанию крутил зациклившийся разум. Сегодня ехать домой особенно не хотелось. Поздний вечер был необычайно холоден даже для второй половины декабря, а полярная ночь только-только начинала отступать, позволяя солнцу побыть на небе на каких-нибудь полчаса подольше. Без мелатонина и антидепрессантов переживали зиму либо самые стойкие, либо наглухо отмороженные, но даже с таблетками оставаться в здравом уме в этот сезон было настоящим испытанием. Расмус чувствовал, что и сам не был образцом рассудительности, особенно сдав за время отсутствия Кая, хотя казалось бы, все должно было быть ровно наоборот. Брюнет включил режим автопилота и задал маршрут по одной из кольцевых дорог. Машина почти плыла по расчищенному асфальту, с каждой секундой увозя Расмуса всё дальше в противоположную от дома сторону. В приоткрытое окно затягивало редкие снежинки, которые тут же таяли, успевая лишь на мгновение коснуться его шеи. Меланхоличное инди новой немецкой волны перемежалось бессловесным альтроком, превращая салон Теслы в идеальную капсулу для самоубийства, настолько мрачную атмосферу создавала погода снаружи и мелодии внутри. “Любопытно, как он там.” “С чего бы вдруг?” “Ты буквально врёшь сам себе. Признай - тебе не всё равно, бросил ли он работу в клубе. И есть только один способ это узнать.” “Это безумие.” “Что ты теряешь, в самом деле?” “Самоуважение? Ты предлагаешь мне бегать за зарвавшимся омегой?!” “Мускус и мёд, старина. Они тебе не просто нравятся.” Расмус нервно рассмеялся. “Господи, да иди ты нахер! Это ещё откуда взялось?” “Ты отрицаешь очевидное - истинность работает. И особенно ярко ты это чувствуешь сейчас, когда её объект резко исчез. Что там говорил доктор Линд? Организм подстроился под него, а теперь его нет. Слегка ломает, не правда ли?” От одной мысли о том, чтобы снова почувствовать феромон омеги с той самой ноткой, неприятно рухнуло сердце. Ему это действительно было нужно. На борьбу со своей гордостью ушла пара минут, гораздо меньше, чем Расмус привык о себе думать, и вот он уже ищет адрес “Фрейи”, чтобы вбить его в навигатор и перестроить маршрут. На экране высветилось время в пути - пятнадцать минут. Достаточно, чтобы либо передумать (ну да, конечно), либо разучить легенду, с чего вдруг врач, да ещё и наставник Кая оказался в таком интересном месте. Карту случайности разыгрывать было глупо, но и правду сказать невозможно. Придумает что-нибудь, в конце концов, его опыту лжи и притворства позавидовал бы любой двойной агент. Последний шанс отказаться от безрассудного решения был упущен, как только мужчина захлопнул за собой дверь автомобиля и в несколько быстрых шагов преодолел расстояние от парковки до дверей клуба. Внутри тепло, громко, ярко. Время подходило к полуночи и по ощущениям гостей было даже больше, чем в первый его визит сюда - сказывались приближающиеся праздники. Расмус старался не искать Кая в толпе, пока протискивался к бару, не оглядываться, пока ему готовили белого русского, не разворачиваться слишком быстро, как только расплатился с барменом и забрал холодный рокс со стойки. Альфа разыгрывал спектакль равнодушия перед самим собой и, сказать честно, Станиславский не раздумывая вышвырнул бы его со сцены. Кай заметил его раньше. Расмус в очередной раз проходил по залу напряжённым взглядом, когда он встретился с полными ужаса голубыми глазами в паре десятков метров от него. Молниеносная радость от того, что время оказалось потрачено не напрасно, сменилась раздражением. “То есть он всё-таки продолжает работать в этом блядушнике, но отказывается от своей профессиональной области? Сразу видно, приоритеты расставлял омега.” На плечо Кая легла ладонь длинноволосого блондина – того самого, что тёрся рядом в их первый визит с Мартином, и именно его один из посетителей тогда увёл в приватный лаундж. Идея, призванная поддержать общий градус безумия, до которого альфа уже и так довёл сегодняшний вечер, щёлкнула в мозгу. Не разрывая зрительный контакт, Расмус кивнул Каю в сторону выхода к закрытым комнатам и дождавшись от омеги робкого кивка, двинулся в обозначенном направлении.

***

Ограниченное пространство заполнилось мускусом в первые же минуты после того, как за ними закрылась раздвижная дверь привата, отрезая пару от оглушающего танцпола. Помещение было оформлено куда более сдержанно, чем весь остальной клуб, хоть и было выдержано в той же кричащей цветовой гамме. Неоновые ленты очерчивали переход от стен к потолку. За диваном с большими мягкими подлокотниками располагалось огромное зеркало, визуально увеличивающее пространство, а перед ним - низкая круглая сцена, так же обозначенная подсветкой, с возвышающейся ступенькой, выполняющей роль столика. Происходящее по ту сторону двери угадывалось лишь по слабой вибрации, пробивающейся сквозь звукоизоляцию. Кай шагнул на сцену и молча указал альфе на дальний край дивана. Расмус хмыкнул и опустился на обозначенное место, не выпуская стакан из пальцев, и в привычном свободном жесте опёрся на подлокотник выжидая. — В лаунджах установлены камеры, но звук они не пишут. С такого угла невозможно будет прочитать по губам, о чем мы говорим, — тихо объяснил Кай. Он достал пульт из скрытой ниши в сцене и передал Расмусу. — Можете выбрать музыку. Альфа сделал глоток, стараясь спрятать в нём смех от абсурдности ситуации. — Значит, вот какого ты обо мне мнения? — Я просто не хочу вызывать подозрения у тех, кто сейчас следит за нами, а без музыки танцевать сложновато. Голос Кая звучал удивительно уверенно, как будто ему не впервой проворачивать такое представление, и врачу не оставалось ничего другого, как найти в библиотеке знакомый альбом и включить случайное воспроизведение. Первые движение омега сделал на пробу, ловя ритм композиции, а затем начал импровизировать всё смелее. — Рассказывай, — Расмус обвёл лаундж металлической рукой. — Что вы хотите услышать? — Во-первых, что с сессией? Я знаю, что ты бросил работу из-за проблем с учёбой. Другой вопрос, почему ты решил пожертвовать именно профильным занятием, но продолжаешь заниматься этим. — Я ушёл из госпиталя, потому что мне нужно было освободить дневные часы, а этим, — Кай сделал упор на последнее слово. — Я могу всё ещё зарабатывать в свободное от учёбы время. Что до сессии, то два зачёта уже смог получить, осталось ещё два. И три экзамена. — Как планируешь возвращаться к работе, когда всё сдашь? И хочешь ли вообще? Кажется, в клубе тебе гораздо уютнее, чем в операционной. Расмус не пытался скрыть раздражение, а плавность движений Кая как будто только подтверждала его слова. — Да, я планирую вернуться, доктор Эрикссон придержит для меня место. Он кстати вошёл в положение, в отличие от вас. “Как мило.” Феромон, распространяющийся от омеги при каждом взмахе рукой и покачивании бёдрами, волнами накрывал Расмуса. Хотелось вдыхать чаще, глубже, почуять каждый его оттенок. — Думаешь, если бы я рассказал Реймонду о том, чем ты занимаешься, он бы принял тебя с распростёртыми объятиями обратно? — страх промелькнул на лице Кая и Расмус удовлетворённо оскалился. — Вот и я не думаю. Но я этого не сделаю. Так что не тебе упрекать меня в недостатке понимания. Кай резко остановился и осел на сцену, по-турецки подогнув ноги и с вызовом глядя на Расмуса. — Почему вы так прицепились к моей второй работе? Какая вам разница? — Решительно никакой, — “Тебе надо сократить дистанцию.” — И перестань звать меня на “вы”, ты сейчас даже не ассистент и мы не в клинике. — Хорошо, — Кай замешкался, но всё же заставил себя сменить обращение. — Ты хочешь знать, зачем. Наверное, по мне не скажешь, но я занимался танцами всю свою жизнь, — “Что ты, по твоей пластике это видно очень хорошо.” — И даже если одними ими прокормиться я не смогу, то пусть хоть какую-то пользу они приносят. Тем более, мне нравится то, что я делаю. — Ладно, допустим, — альфа убрал волосы с лица, рассыпавшиеся от его кивка. — Тебе нравятся танцы. Почему тогда ты не пошёл учиться на профессию, с ними связанную? Преподавателя, балетмейстера, я не знаю, в конце концов, танцора театра. Зачем тебе ветеринария, если ты даже в шаге от отчисления не бросаешь это дело? Лицо омеги тронула еле уловимая тоска, он поджал губы и поморщился. Ответ прозвучал тихо, как будто Кай говорил сквозь стеклянную перегородку. — Мне нужно было выбрать направление - я выбрал. Хотел помогать, быть полезным. — Под эти критерии подходят сотни профессий. Расмус наклонился вперёд, не сводя с Кая испытующего взгляда, и сделал глоток из запотевшего рокса. Расстояние между ними сократилось настолько, что не слышная до этого медовая нотка пробилась через мускус и обволокла слизистую на очередном вдохе, мешаясь со сливочным коктейлем. — Я люблю животных. — А это даже минус для ветеринарного врача - не даёт принимать решения холодной головой. Расмус почувствовал, как сам лишается этого свойства прямо сейчас впервые со дня злосчастной операции и разговора в морге . Нет, рано! Ему пришлось чуть отстраниться, чтобы не перегрузить фильтр. Медленно выдохнув, он продолжил: — Я не верю ни единому твоему слову. Кай фыркнул и вдруг посмотрел на врача сверху вниз, горделиво задрав подбородок. — С чего бы я стал распахивать душу перед человеком, который сам откровенностью не платит? — Что ты хочешь знать? Почему я выбрал ветеринарию? — Это для начала. Наглость Расмуса оказалась заразительной и вот уже в Кае не осталось ни тени неуверенности, завладевшей им пару минут назад - он полулёг на глянцевый пол сцены, вытянув ноги и подперев голову ладонью так, что глубокий вырез чёрной безрукавки съехал и почти оголил плечо. “Пусть омега, но ты не можешь не признать, что он хорош собой.” “Заткнись.” — Никакой тайны в этом нет - мои предки врачи и мечтали затащить меня в медицину, но я не хотел быть их тенью, поэтому выучился на ветеринара, чтобы заниматься тем, что меня привлекает и одновременно отобрать у них возможность влиять на мои карьерные решения. — С родителями отношения так себе? — Кто бы мог подумать, что в тебе скрыта такая проницательность. Кай хмыкнул и отвернулся, раздумывая над следующим вопросом. Альфа лизнул взглядом слегка округлый подбородок, угол челюсти и аккуратную скулу, очерченную неоновой тенью. Бритая голова создавала контраст со сценическим костюмом, лишь подчёркивая необычную для омеги мужественность. В клинике у Расмуса не было ни сил, ни желания подолгу рассматривать коллег и тем более новых ассистентов - все они были лишь функциями и не вызывали у него интереса в роли живых людей. Но сейчас, находясь в совершенно других условиях с Каем один-на-один, альфа под действием окружения ли, феромона или по собственному желанию проникся к нему искренним любопытством. Как давно он не испытывал такой простой эмоции и кто её в нём вызвал? Омега, чёртов омега! — Что ты хочешь им доказать? — Кай спросил, не глядя на Расмуса. — Уже ничего. Я занимаюсь делом, в котором хорош и о котором мечтал с детства. Мне не нужно никому ничего доказывать. У тебя не так? Парень нахмурился и мотнул головой. — Мои родители достаточно состоятельные люди, и как и твои, они заранее заготовили для меня путь. Но в их случае они видели меня на сцене. “Ты не должен работать, ты должен творить, а о деньгах не беспокойся” - так они всегда говорили, — Кай сел, оперевшись сзади на ладони и запрокинув голову. — Но это же не жизнь! Золотая клетка, да и только. Даже если я люблю танцы, это не значит, что я готов быть на содержании. Ты спросил, почему ветеринария. Мне просто была нужна стабильная понятная профессия, которая сможет меня кормить и сделать независимым от денег родителей. Расмус, всё это время крутивший в кибернетических пальцах стакан, служивший ему подобием барьера от омеги, с усмешкой посмотрел на него. — Кажется, думал ты не слишком долго, прежде чем выбрать ветеринарию. Понятная и стабильная, серьёзно? — Да, не думал, и что теперь? — Кай вспыхнул. — Моей целью было съехать из дома сразу после школы, нужно было найти вуз с общежитием, подработку, чтобы не просить денег. Я всё это сделал. Может, я не прирождённый врач, как некоторые, но это не значит, что я не справляюсь! — С чего ты взял, что я прирождённый врач? Я десять лет положил на то, чтобы оказаться в этой точке, а старт у меня был не то что бы радужный, — блестящая кисть отразила свет от сцены, когда Расмус поставил на неё опустевший рокс. — Как ты.., — омега осёкся. — Прости, я не должен спрашивать. — Детская остеосаркома. Парень кивнул и снова сник. Волнообразная смена настроения Кая совпадала с выбросами его феромона почти посекундно и Расмус уже заранее знал, когда стоит начать дышать чуть реже и спокойнее, чтобы не получить перегрузку. Его и так начинало потрясывать от напряжения, но упрямство альфы позволяло успешно игнорировать этот симптом. — Я понимаю твою мотивацию, — Расмус поймал настороженный взгляд Кая. — Это похвально, что ты хочешь быть самостоятельным. — Не все с тобой согласятся, - тихо улыбнувшись. — В мою систему ценностей такой взгляд не встраивается, так что мне всё равно, — скрещивая руки на груди. — Но если ты действительно хочешь стать врачом и тем более хирургом, в твоём подходе нужно что-то менять. Для начала - сдать сессию и не завалить выпускные экзамены. — Я пытаюсь. — Ты же понимаешь, что тебе рано или поздно придётся сделать выбор? Ты не можешь работать и тут, и в госпитале, развиваясь одинаково успешно в обеих сферах? Альфа мог поклясться, что его слова вызвали в Кае почти физическую боль, которую Расмус без промедления втянул себе в лёгкие приторным мёдом. — Не тебе решать, что я могу, а что - нет, — глубокая складка залегла между рыжими бровями. “Огрызается, как зверёныш, попавший в капкан.” “Жаль его.” “И снова - заткнись.” — Как скажешь. Расмус поднялся со своего места и двинулся в сторону выхода. Голова тут же закружилась, стоило принять полностью вертикальное положение, а каждый шаг давался тяжелее предыдущего. — Что ты вообще тут делал? — вопрос камешком ударился в его спину. — Пару недель назад приходил с приятелем, тогда и увидел тебя за работой. Расмус обернулся, но смущение, которое он ожидал увидеть, ничуть не завладело Каем. Омега продолжал хмуриться и сверлить врача раздражённым взглядом. — И решил теперь меня проучить? — Решил, что тебе не хватает совета ментора и небольшой сверки с реальностью, — альфа приоткрыл дверь, ненадолго впуская в лаундж шум танцпола и делая первый глоток свежего воздуха. — Жду тебя в клинике сразу после сессии. Если конечно, ты её сдашь. Некоторые вещи должны оставаться неизменными - Расмус снова приберёг последнее слово для себя. Кай продолжил сидеть на сцене в той же позе, в которой тот его оставил, и тупо уставился на оставленный хирургом стакан. Дно закрывал тонкий слой недопитого коктейля, смешавшийся с растаившим льдом. Повинуясь сиюминутному импульсу, омега наклонился и взял рокс, обхватив его обеими ладонями, как древний кубок. Он поднёс его к губам и зачем-то принюхавшись, одним глотком допил разбавленный напиток. Визит Рена и особенно разговор с ним оставляли после себя схожее послевкусие. Слишком коротко, слишком много воды, что-то важное безнадёжно ускользало от Кая и это злило даже больше, чем раскрытие Расмусом его второго занятия. Омега мог сколько угодно повторять, что ему всё равно, что врач о нём подумает, но на самом деле с первого дня боялся не оправдать ожиданий и его разоблачение как нельзя лучше встраивалось в этот страх. Тяжело вздохнув, Кай всё же поднял себя на ноги - до конца ночи оставалась пара часов, а его вклад в общую копилку сегодня и так был до неприличия крошечный. Не успел омега сдвинуть за собой двери, как на него налетел Лейф. — Ну и кто мне рассказывал, что в приваты ни ногой? — он восторженно похлопал Кая по плечам. — Как прошло? — Нормально. — Что значит “нормально”? Я хочу подробностей! — блондин чуть ли не впечатал Кая в стену. — Тебя не было почти час, я уже подумал, что из тебя там всю душу вытрахали. Про себя Кай заметил, что в каком-то смысле так и было, но решил лишний раз не интриговать друга своими замечаниями. — Ничего не было, просто танцы и милые разговоры. — Так и знай - я разочарован в тебе до глубины души, — Лейф наконец выпустил парня из захвата и манерно вздохнул. — Раз в столетие согласился пойти в приват и то не воспользовался шансом. Ну конечно, зачем тебе деньги от клиента, когда твои родители могут купить всю “Фрейю” на сдачу с завтрака! Кай закатил глаза и махнул на омегу рукой. Пререкаться с ним себе дороже. Оставшиеся часы он отработал в обычной для себя вежливой, но отстранённой манере, всё же закрыв свой минимум по чаевым. Уже в конце смены, когда становился понятным финальный итог за вечер, Кай заметил странную сумму в списке транзакций. По времени она совпадала с уходом Расмуса и догадка застала омегу врасплох. Врач знал местные порядки и таким образом оплатил его время? А с учётом деловых отношений между ними, это практически компенсация за доставленные неудобства. Задумчивое слегка насмешливое лицо снова встало у парня перед глазами. Чем больше Кай узнавал Рена, тем более странным он ему казался, но вот что удивительно - сегодняшняя его странность не отзывалась в омеге привычной злостью. Робкая улыбка тронула его губы, когда он погасил экран и убрал телефон в карман куртки. “Не думал, что скажу это, но спасибо за понимание, Расмус.”