When I Fade, Keep Me in Your Memory

Нил проснулся с цветами в глазах. Нет, серьезно, ему в глаз попал лепесток розы. — Что за… — О, хорошо, ты проснулся, — произнес незнакомый голос. — Встань с дивана, он мне нужен. Нил убрал розу со своего лица и потер глаза, ерзая по дивану без малейшего намерения вставать. Вместо этого он обыскал гостиную Эндрю и обнаружил, что она буквально забита горшками с цветами. — Что за чертовщина? — Случайный парень, отойди, — снова произнес незнакомый голос. Нил посмотрел на источник голоса и увидел высокого, озлобленного парня с темными волосами и зелеными глазами, который держал в руках цветочный горшок с наперстянкой и укоризненно поднимал брови, глядя на него. — Ты случайный парень, ты и двигайся, — сказал Нил, не находя другого ответа. Что… кто… почему в квартире Эндрю было полно цветов? Он думал, что они все сгорели дотла, какого черта… Именно в этот момент Эндрю вошел в гостиную из прихожей, одетый только в боксеры и зевающий, как кот. Затем он наткнулся прямо на массивный цветочный горшок, стоявший перед ним, и тут же остановился. — Что это за хрень такая. — Отлично, ты проснулся, — сказал случайный парень. — Скажи этому парню, чтобы он подвинулся, мне нужно положить это на диван. Эндрю медленно поднял на него взгляд, прежде чем его взгляд переместился на Нила. Нил, чье лицо было ярко-красным, потому что Эндрю буквально стоял там в одних боксерах и… Ход мыслей Нила был прерван тем, что парень внезапно вскрикнул, как маленькая девочка, и уронил цветочный горшок, который разбился при ударе. — Куда, черт возьми, он… — Мой гребаный ковер, — сказал Эндрю, устремив на парня убийственный взгляд. — Клянусь Богом, Дэй, если ты испортил мой гребаный ковер… Этот парень – Дэй? Какое, блядь, странное имя, подумал Нил, – проигнорировал Эндрю в пользу того, чтобы дико жестикулировать в сторону Нила. Или, ну… там, где только что был Нил. — Ты это видел? Какого черта, какого черта, этот случайный чувак просто исчез, какого черта… Глаза Нила встретились с глазами Эндрю – и он увидел тот самый момент, когда в них промелькнуло что-то озорное. Затем, совершенно спокойно, Эндрю спросил: — Какой чувак? Дэй снова дико указала на диван. — Чувак, который буквально только что был здесь! На твоем диване! Спал! Эндрю прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. — Кевин, я живу один. — Котята не согласились бы с этим, — сказал Нил. Взгляд Эндрю на мгновение метнулся к нему, прежде чем снова упасть на Кевина, который смотрел между диваном и Эндрю и совершенно обезумел. — Он буквально просто исчез у меня на глазах, Эндрю, как, черт возьми, ты не заметил этого… — И они говорят, что я сумасшедший, — пренебрежительно сказал Эндрю, отрываясь от стены и возвращаясь в свою спальню. Вскоре он появился снова, полностью одетый, с причесанными волосами, и направился на кухню, обходя все цветочные горшки. — Объясни мне еще раз, как, черт возьми, и какого хрена ты забрался в мою квартиру в шесть утра? — Я слышал о том, что произошло, — сказал Кевин, следуя за Эндрю. Развеселившийся Нил встал с дивана, чтобы следить за разговором, доносившимся из кухни. — Я помогаю тебе снова открыть магазин. Эндрю снова зевнул и потянулся через голову, чтобы открыть шкаф. Он уже собирался встать на цыпочки, чтобы взять единственную чистую кружку, которая была вне пределов его досягаемости, когда Нил прошел мимо Кевина и подошел к Эндрю. На ухо Эндрю он сказал: — Хочешь посмотреть новый трюк, которому я научился? Нил увидел, как волосы встали дыбом на затылке Эндрю, когда тот взглянул на него, прежде чем едва заметно кивнуть. Нил ухмыльнулся и сам встал на цыпочки, чтобы дотянуться до кружки, к которой так стремился Эндрю. Он схватил ее и опустил ровно настолько, чтобы Эндрю мог дотянуться, и Эндрю немедленно взял ее. Позади них Кевин издал звук, очень похожий на визг. — Эта кружка просто так упала тебе в руку… Эндрю взглянул на Нила, и улыбка Нила стала шире. — Изящно, не правда ли? В глазах Эндрю снова промелькнул озорной огонек, и он небрежно занялся приготовлением себе кофе. — Может быть, тебе нужно пойти провериться, Дэй. — Я этого себе не представляю, — категорически заявил Кевин. — Ты слишком мал ростом, чтобы дотянуться до этой полки. Эндрю свирепо посмотрел на него, поднимая кружку в знак того, что «вот она». — Тогда как ты это объяснишь? — Так странно, — согласился Нил. — Я не… я ни хрена не знаю, я просто знаю, что видел, как она упала… могу я добавить, своими собственными глазами! — воскликнул Кевин. — Как же ты этого не заметил! Это упало прямо тебе в руку, как какой-нибудь… — затем он замолчал, побледнев, когда какое-то осознание отразилось на его лице. — Тебя преследуют призраки. Эндрю что-то напевал себе под нос, запивая это кофе. — Конечно, Кевин. А еще Санта приносит мне уголь каждое Рождество. — Это единственное объяснение, — сказал Кевин. Он вышел из кухни, по-видимому, чтобы еще раз проверить гостиную, потому что следующее, что он крикнул, приглушенное расстоянием, было: — На диване все еще есть простыни, и подушка, и гребаное одеяло… Эндрю и Нил оба отмахнулись от Кевина, когда тот начал разглагольствовать. — Значит, теперь ты можешь это контролировать, — сказал Эндрю, отхлебывая кофе. Нил лучезарно улыбнулся и развел руками, как бы указывая на себя, когда вернулся обратно. Но прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, Кевин прошествовал обратно на кухню. — … я знаю одного экзорциста, который живет в центре, он мог бы сделать тебе скидку. Кевин тут же остановился и заткнулся, уставившись на Нила, который теперь стоял посреди кухни на всеобщее обозрение. — Эндрю, твой призрак… скажи мне, что ты его видишь. — Я не его, — сказал Нил. Он налил себе немного кофе, прежде чем сесть и приготовить себе тарелку хлопьев. Он взял коробку и перевернул ее, чтобы прочитать, что в ней было, и обнаружил, что в основном это был сахар на девяносто процентов. Он сморщил нос, подняв глаза на Эндрю. — Как ты вообще это ешь? — С радостью, — ровным голосом ответил Эндрю, отправляя в рот полную ложку. — Как и тебе следовало бы. — Забудь на секунду о гребаных хлопьях, — прервал его Кевин. — Почему никто, кроме меня, не видит, что происходит? — Ты имеешь в виду это? — сказал Нил, исчезая. Кевин вскрикнул и отшатнулся назад, словно его ударили кнутом. Затем Нил вернулся, ухмыляясь ему. — Это просто мой праздничный трюк. — Праздничный трюк? Ты буквально исчез! — Ага, — сказал Нил, ковыряясь в своих хлопьях. — Значит, ты собираешься помочь Эндрю перестроить его магазин? — Да, ты, случайный долбаный парень-призрак, — проворчал Кевин. — Что, черт возьми, вообще происходит прямо сейчас. — Но я не просил тебя о помощи, — сказал тогда Эндрю. — И я не планировал перестраивать магазин. — Что ты имеешь в виду, говоря, что не планировал его перестраивать? — возмущенно спросил Кевин, на мгновение забыв обо всем фиаско с призраком. — Конечно, ты собираешься его перестроить. Это твое средство к существованию и свет твоей жизни. Нил чуть не подавился хлопьями от смеха, как раз в тот момент, когда выражение лица Эндрю смягчилось. — Говори за себя, ты, помешанный на цветах. Остальные из нас здесь в здравом уме. — Спорно, — сказал Нил. — И кто ты вообще такой? — спросил Кевин, внезапно снова вспомнив о том, что он только что видел. Он ткнул Нила в руку, словно проверяя, твердый он или нет, и Нил стряхнул его. — Я друг Эндрю, — заявил Нил. Эндрю смерил его сухим взглядом, и Нил нахально улыбнулся. — И его новый сосед. Его коты усыновили меня. — Он работает в цветочном магазине, — пренебрежительно добавил Эндрю, доедая остатки хлопьев. — К сожалению, котята привязались к нему, но сейчас с этим ничего нельзя поделать. — Ты серьезно позволяешь какому-то случайному парню переехать к тебе только потому, что он нравится твоим котам? — сомнением спросил Кевин. — Ага, — одновременно ответили Эндрю и Нил. Скептицизм Кевина усилился, но он отбросил его в пользу набега на холодильник. — Я собираюсь за продуктами, — объявил он затем, закрывая холодильник, ничего не вынимая. — Тебе нужна хорошая диета. Здесь нет ничего съедобного. — Нет, — сказал Эндрю. — В последний раз, когда ты покупал продукты, мне пришлось все выбросить. Кевин вызывающе уставился на него. — Ты все это выбросил? Это обошлось мне примерно в двести баксов! — Не суй свой нос в мой рацион, Дэй, — сказал Эндрю, обвиняюще указывая на него ложкой. — Это не твое дело. — Тем не менее, он прав, — сказал Нил. — В твоем доме нет ничего съедобного. — Ты что, сейчас заключаешь пакт? — сказал Эндрю. — Это мой дом, мой холодильник. Если тебе это не нравится, иди и найди кого-нибудь другого, кто позаботится об этом. — Но если я собираюсь остаться здесь навсегда, я не могу есть это весь день, — сказал Нил, указывая на свою миску с хлопьями. По его мнению, это было слишком сладко. — Тебе нужно немного настоящей еды. — За которой я собираюсь пойти, — объявил Кевин. — Случайный парень-призрак… — Нил. — Ты проследи, чтобы он это не выбросил. Опять. И с этими словами Кевин ушел. Нил оглянулся на Эндрю с легкой счастливой улыбкой на лице. — Почему ты так на меня смотришь? — спросил Эндрю, вставая, чтобы поставить миску в раковину. — Мы живем вместе, — ответил Нил. — Мне нравится сама идея этого. — Во всем виноваты коты. — Да, — сказал Нил, все еще счастливый. — Что мы будем делать со всеми этими цветами? Эндрю оглядел пол, уставленный цветочными горшками, затем пожал плечами. — Я не думаю, что Ники стал бы возражать против восстановления магазина. Так просто будет легче начать все сначала. — Но разве мы не должны сначала позаботиться о повреждениях от пожара? — спросил Нил, наморщив лоб. — К тому времени, когда о магазине позаботятся, все это погибнет. Это было бы досадно, подумал он. Чтобы все эти цветы завяли ни за что. Эндрю рассеянно замычал, его глаза сузились, когда он подумал об этом. — Возможно, у меня есть идея. — Да? Что? Вместо ответа Эндрю направился к двери. — Давай, мы уходим. Нил оставил свою проклятую миску с сахарными хлопьями наполовину полной и встал, выходя за дверь вслед за Эндрю.

***

Они прибыли в пекарню примерно за полчаса до официального открытия. Снаружи утро было туманным и промозглым – и хотя он не думал, что начнется дождь, Нил дрожал в своей толстовке. — Черт, как холодно, — пробормотал он, его дыхание образовывало в воздухе маленькие белые облачка. Эндрю, на котором не было пальто – оно было испорчено бензином, – просто взглянул на него. — Да или нет? — Я не думаю, что поцелуй мне поможет, — поддразнивающе сказал Нил, заглядывая внутрь, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. Похоже, так оно и было, поскольку некоторые стулья были опущены, а свет включен, но в главной комнате никого не было. Вероятно, на кухне. — На то, чтобы обхватить тебя руками, — пояснил Эндрю. Нил посмотрел на него, слегка улыбнувшись. — Ты имеешь в виду, обнять. — Обхватить тебя руками. — У тебя аллергия на слово "обнимать"? — Я не собираюсь обнимать тебя посреди улицы, — сказал Эндрю. — Но я готов обхватить тебя руками, чтобы согреть, учитывая, что у меня нет куртки, которую я мог бы тебе дать. — Они, вероятно, задержатся всего на секунду. Эндрю вздохнул, а Нил улыбнулся еще шире. — Я даю тебе разрешение обнять меня, — сказал он. Эндрю, вместо того чтобы обнять его, обнял одной рукой за плечи и притянул к себе. Нил пошевелился, чувствуя, что Эндрю тоже слегка дрожит. — Почему тебе тоже холодно? — Я не застрахован от непогоды, — сказал Эндрю. Нил раздраженно рассмеялся, как раз в тот момент, когда дверь перед ними щелкнула и открылась. Там стояла Рене со слегка удивленным выражением на лице. — Что вы двое здесь делаете в такую рань? — Нужна услуга, — сказал ей Эндрю. Они с Нилом зашаркали внутрь, где было намного теплее, а свет мягко бил в глаза. Нил сел за один из пластиковых столиков, тихонько вздохнув. Если быть честным, ему начинало по-настоящему нравиться это место. Здесь было так уютно. — Какого рода одолжение? — спросила Рене. — Дэн работает над выпечкой, так что у нас пока ничего этого нет, но если кто-нибудь из вас хочет выпить чего-нибудь теплого, я могу вам что-нибудь приготовить. — Да, да, — сказал Нил, все еще чувствуя холодок в костях. — Горячий шоколад или что-нибудь еще было бы идеально. — Сделай два, — сказал Эндрю, занимая свободное место за столом, за которым сидел Нил. — С этими маленькими зефирными штучками. — Сейчас сделаю, — улыбнулась Рене. — И тогда ты сможешь рассказать мне о той услуге, в которой ты нуждаешься. Она ушла, чтобы приготовить им горячий шоколад, и взгляд Нила рассеянно скользнул по телевизору, прикрепленному к стене перед ними. При виде заголовка он побледнел. — Сделай погромче, — сказал он, оглядываясь по сторонам. Затем он встал и крикнул на кухню: — Включите телевизор погромче! — Что не так? — спросил Эндрю, когда Нил снова повернулся к экрану, наблюдая за происходящим широко раскрытыми глазами. Он чувствовал, как его сердцебиение учащается с каждой секундой, ударяя в виски подобно молотку. — …по прозвищу Мясник из Балтимора, был арестован прошлой ночью по обвинению в убийстве своей жены Мэри Веснински годом ранее… — Нил, — говорил Эндрю. — По имеющимся сведениям, их сын Натаниэль все еще числится пропавшим без вести, — сказал репортер, когда на экране появилось изображение одиннадцатилетнего Нила. — Хотя в свете недавнего обнаружения останков жены Веснински полиция принимает во внимание возможность того, что Натаниэль тоже мог быть мертв. Прищурившись, Эндрю перевел взгляд с телевизора на Нила. — Нил… — Многие из соратников Веснински также были арестованы по различным обвинениям, — продолжил репортер, когда на экране появилось несколько изображений, в том числе Лолы, прежде чем вернуться к лицу репортера. — Включая, но не ограничиваясь этим, похищение, нападение и непредумышленное убийство. Сообщается, что многие из них, как ожидается, проведут остаток своей жизни в тюрьме… Нил отступил назад, даже не заметив, как пролетел насквозь через свой стул. Он не мог оторвать глаз от экрана, от заголовка о его отце и матери, о нем самом. — Нил, — рявкнул Эндрю, и глаза Нила метнулись к нему, широко раскрытые и полные паники. — Это те люди, от которых ты убегаешь? Нет, этого не может быть, подумал он. Это не могло произойти просто так. — Нил, — снова позвал Эндрю. — Ты можешь сказать мне, так ли это. В этот момент из кухни пекарни вышла Рене, неся им горячий шоколад. Затем она остановилась, оглядываясь по сторонам. — Куда делся Нил? Эндрю взглянул на Нила, и Нил долго смотрел на Эндрю в ответ. Затем он повернулся к Рене. Он не собирался убегать отсюда. И, честно говоря, у него не хватило ума начать притворяться. Поэтому он слабо кивнул, словно для того, чтобы подбодрить себя, и вернулся. Рене взвизгнула и отскочила назад, чуть не расплескав их горячий шоколад, но ей удалось сохранить его нетронутым, даже когда она в полном недоумении уставилась на Нила. — Как ты… — Это долгая история, которую я не хочу рассказывать прямо сейчас, — сказал ей Нил. — Я был бы признателен, если бы ты не спрашивала. Рене кивнула, все еще немного бледная, и поставила две кружки на пластиковый столик. Нил снова сел, все еще не отрывая взгляда от экрана. — Кто-то, кого ты знаешь? — спросила его Рене, и ее голос звучал ласково. Нил едва заметно кивнул, встретившись взглядом с Эндрю. — Можно и так сказать. Выражение лица Эндрю изменилось. У Нила было такое чувство, что они определенно собираются поговорить об этом позже. Однако сейчас он сделал глоток горячего шоколада. — Не могла бы ты переключить канал? — О, конечно, — сказала Рене. Она ушла, переключила канал, а потом вернулась. — Ты что-то говорил об одолжении, Эндрю? — Да, — сказал Эндрю, облокачиваясь на стол. — Нам нужно место, где можно было бы продавать цветы в течение нескольких дней, и я подумал, не могли бы мы воспользоваться вторым подсобным помещением здесь. — В этом заведении есть вторая подсобка? — спросил Нил, оглядываясь по сторонам. Где это было? — За кухней, — сообщил ему Эндрю. Затем он снова посмотрел на Рене, которая на мгновение задумалась. — Нам придется кое-что передвинуть, — сказала она. — Но я думаю, мы могли бы это устроить, если все остальные не против. Я сожалею о том, что случилось с вашим магазином, — выражение ее лица стало сочувственным. — Все в порядке, никаких потерь не было, — сказал Эндрю. — За исключением цветов, — тихо сказал Нил. — Теперь они все мертвы. Рене одарила его грустной, понимающей улыбкой. — Это так грустно. Они были такими изысканными, Эндрю, — сказала она, переходя к этому. — Но важно то, что никто не пострадал. Если вам понадобится еще какая-нибудь помощь, чтобы открыть его снова, скажите мне. Любой здесь, в пекарне, был бы рад помочь. — Наличие места, где можно продавать цветы, – это, вероятно, все, что нам нужно на данный момент, — сказал ей Эндрю. — Я поговорю с Ники о восстановлении магазина или, может быть, найду что-нибудь еще. Я пока не знаю. Нил размеренно потягивал горячий шоколад, позволяя теплу проходить сквозь него и напряжению уходить из мышц. Он отодвинул разговор Эндрю и Рене на задний план своего сознания и вместо этого сосредоточился на этом чувстве, которое начало расцветать глубоко внутри него. Чувство, с которым он уже не был так незнаком. Он понял, что действительно может остановиться. Он мог перестать убегать, бояться и мечтать о чем-то, что могло бы удержать его – потому что, может быть, теперь он мог поверить, что не потеряет все это. Может быть, теперь он наконец сможет начать продержаться тут. — Да или нет? — тихо спросил Эндрю. Нил моргнул, возвращаясь к своему окружению, и обнаружил, что Рене куда-то ушла, а Эндрю теперь сидел прямо рядом с ним. — На то, чтобы обхватить тебя руками. — Но мне больше не холодно, — ответил Нил тем же спокойным тоном. — И все же. Да или нет? Нил улыбнулся, потягивая горячий шоколад, чтобы скрыть это. Затем он кивнул. — Да, мне бы этого хотелось. Эндрю обнял его одной рукой и прижал к себе, и Нил позволил себе расслабиться, прижавшись к нему. Вдохнул чистый одеколон Эндрю, наслаждался его теплом. Его фамильярность, его дом. — Да или нет? — спросил он, встретившись взглядом с Эндрю. — Я хочу поцеловать тебя. — Да, — сказал ему Эндрю. Поэтому Нил немного подвинулся, чтобы все еще уместиться в его объятиях, и немного приподнялся, чтобы поцеловать Эндрю. Наконец-то я могу отдохнуть, подумал он. Наконец-то я могу остановиться. Поэтому он перестал думать, перестал желать и поцеловал Эндрю не так, как будто завтрашнего дня не было, а так, как будто завтра, и послезавтра, и послепослезавтра он все еще мог вернуться и спросить. И какая замечательная перспектива это была.