When I Fade, Keep Me in Your Memory

Когда Нил проснулся, было тихо, и во рту у него был привкус пепла. Был такой долгий момент, когда он не понимал, где находится. Ему было удобно, но он устал; увидел черные пятна и копоть, окруженные досками и испорченной плиткой пола. Он долго рассматривал плитки, прежде чем все внезапно вернулось на круги своя. — Эндрю… Он попытался подняться, но тут чья-то рука легла ему на грудь, мягко толкая его обратно вниз. — Все в порядке. Нил был почти ошеломлен волной облегчения, которая нахлынула на него при звуке голоса Эндрю. Он взглянул на него, осознав, что с тех пор, как он потерял сознание – как бы давно это ни было – Эндрю не пошевелился. Нил лежал рядом с ним, почти так, как если бы они лежали в обнимку на удобном диване. Но это был не диван. Ящики за спиной Эндрю сами по себе были едва ли не скелетами, тот, к которому прислонился Эндрю, был единственным, оставшимся целым. И Эндрю, и ящик все еще были залиты бензином; теперь его вонь стала слабее, смешиваясь с остатками сажи и пепла. — Ты в порядке, — тихо сказал Нил, его голос был немного хриплым. Он сказал себе, что это из-за дыма. — Ты не… — Нет, — согласился Эндрю. — Что бы ты ни сделал, это сработало. — Если бы я был на секунду медленнее… — Ты не был. Нил прижался к нему, вытягивая шею, чтобы встретиться взглядом с Эндрю. — Я разрушил твой магазин. — Это была не твоя вина, — сказал Эндрю. — И в любом случае это не важно. — Что значит "это не важно"? Это… — Нил, — сказал Эндрю, его голос внезапно стал резче. Нил вопросительно посмотрел на него, и Эндрю коротко вздохнул. — Ты в порядке, я в порядке, и это все, что имеет значение. — Но… — Мы ничего не можем поделать с магазином, — сказал Эндрю. — В любом случае, мы с Ники можем открыть новый. Или, может быть, мы откроем парикмахерскую. Или автомойку. Это не имеет значения, Нил. Нил обмяк рядом с ним, опустив голову и уставившись в пол перед собой. Эндрю снял веревку со своих ног, и теперь одна его нога была согнута в коленях у Нила, а другая вытянута перед ним. — Мы все еще не вернулись? — Это ты мне скажи, — сказал Эндрю, — ты же эксперт. — Ты не подумал проверить? — Зачем? Нил моргнул, глядя на него. — Чтобы узнать, реален ты или нет. — Я полагаю, выбраться отсюда было бы сложнее, если бы нам пришлось иметь дело с этим, — он указал на груду обгоревших досок, которые, возможно, когда-то были частью потолка и которые блокировали вход. — Кроме того, тебя не было. — Ну, теперь я вернулся. — Я заметил. — Так мы выбираемся отсюда? — спросил Нил. — Ники, должно быть, сходит с ума. Эндрю рассеянно промычал что-то себе под нос, но не сделал ни малейшего движения, чтобы встать. Честно говоря, Нил тоже не слишком стремился переезжать. Вокруг них все было в беспорядке, но он устал, и ему было комфортно, и он не потерял всего, что у него было. Перспектива этого еще больше измотала его. Его сердце упало в груди, так тяжело, так неподъемно, когда он подумал о том, как все могло бы сложиться. Если бы он был помедленнее. Если бы он потерпел неудачу. Нил крепко зажмурился и прижался щекой к груди Эндрю, едва уловимый запах одеколона Эндрю донесся до него сквозь вонь всего, что их окружало. Он чувствовал, как бьется сердце Эндрю, слышал ритм его дыхания. Это было спокойно и умиротворяюще. Возможно, он снова на мгновение заснул, но когда он открыл глаза, все было в точности так, как было раньше – так что, возможно, ему это померещилось. — Знаешь, если ты исчез вместе со мной, я, возможно, не смогу вернуть нас обратно. Эндрю что-то промычал. — Мы могли бы так умереть, — тихо добавил Нил. — Это могло быть и напрасно. Эндрю снова замычал. — Тебе все равно, — Эндрю слабо покачал головой. — Как так вышло? — Ничего не могу с этим поделать, — сказал Эндрю. — С таким же успехом можно принять это. Мы могли бы жить, мы могли бы умереть. В конце концов, мы все равно умрем. — Это жизнерадостно. Эндрю посмотрел на него сверху вниз. — Рад быть полезным. Нил уткнулся лицом в грудь Эндрю, слишком уставший, чтобы поднять руку и в шутку ударить его. Дыхание Эндрю все еще было прерывистым, едва заметным, и Нил подавил улыбку. — Нам нужно убираться отсюда. — Как только ты будешь готов. Нил бы встал, если бы хотел этого. — Может быть, через пять минут. Эндрю не ответил. Вместо того чтобы подыскивать слова, Нил снова закрыл глаза, сосредоточившись на дыхании Эндрю. Его собственное дыхание. Биение их сердец. Биение и биение, несмотря на то, что их обоих больше не существует. Эндрю начал, казалось бы, подсознательно запускать пальцы в волосы Нила, движения были успокаивающе ритмичными. Нил впитывал этот ритм, держался за него, погружался в него. Это было мило. И когда прошло пять минут, ни один из них не пошевелился, чтобы встать. В какой-то момент Эндрю заговорил. — Почему ты это так сильно ненавидишь? — Ненавижу что? — спросил Нил, не открывая глаз. — Исчезновение, — сказал Эндрю. Нил на мгновение задумался. — Становится одиноко. — А если бы ты был не один? — Что, прямо сейчас? — спросил Нил, открывая глаза. Он встретился глазами с Эндрю. — Все не так плохо. — Но ты все равно хочешь вернуться. — Ну, — начал Нил, затем замолчал. Эндрю был прав. Несмотря на комфорт и спокойствие, уверенность в том, что даже если он действительно умрет, то не будет одинок – какой бы мрачной ни была эта мысль, – он все равно не хотел оставаться в таком состоянии, — я не знаю. Может быть, я просто слишком долго был один. Я имею в виду, моя мать была со мной, и… — он слегка вздохнул, — мой отец, иногда его коллеги. Но я никогда по-настоящему не был тем человеком, который дружил бы с кем-то. — Для этого у тебя слишком много секретов. — Да, — сказал Нил. — И нет. Эндрю немного пошевелился. — У меня нет друзей, и я в порядке. — Да, но у тебя есть семья, — сказал Нил. — Я имею в виду, Ники хорошо к тебе относится, не так ли? И у тебя есть этот твой брат. — Они на самом деле не… — Эндрю снова пошевелился. — Это сложно. — Но они тебя любят? При этих словах пальцы Эндрю замерли в волосах Нила. — Я думаю. — Тогда тебе повезло. Эндрю долгое время молчал. Затем он снова запустил пальцы в волосы Нила, и Нил снова закрыл глаза. — У меня никогда по-настоящему никого не было, — тихо сказал он. — Думаю, мама любила меня. Но я нравился ей больше, когда меня не было. — Тогда она не стоила того, чтобы быть с тобой, — сказал ему Эндрю. Нил нахмурил брови, но затем Эндрю провел большим пальцем по его волосам, и напряжение спало. — Ты больше не одинок. — Я хочу остаться, — сказал Нил. — Но я боюсь. Боюсь, что Лола снова вернется. — Эй, — сказал Эндрю. Нил встретился с ним взглядом. — Давай побеспокоимся об этом, когда снова станем настоящими. Нил выдавил из себя легкую улыбку, прижимаясь к нему. Рука Эндрю упала, и Нил на мгновение оплакал потерю тепла. Но все было в порядке, потому что это не исчезло полностью. Он пошевелился еще немного, прежде чем собрался с духом, чтобы встать. Но прежде чем он это сделал, Эндрю схватил его за запястье. Нил повернулся к нему с вопросом в глазах. — Это зависит от прикосновения, не так ли? — сказал Эндрю. — Я, возможно, вернусь, если ты сейчас встанешь. Нил нахмурился. Неужели это так? Он не был уверен, как это работает с живыми существами; единственные вещи, которые когда-либо вспыхивали у него раньше, были неодушевленными, и они не требовали постоянного контакта после этого первоначального момента исчезновения. Но, возможно, у Эндрю все было по-другому. Может быть, если бы они потеряли контакт, Эндрю действительно застрял бы здесь. Нил вывернул свою руку так, чтобы держать руку Эндрю, и, вставая, потянул Эндрю за собой. Эндрю легко повторил это движение, вытягивая при этом шею. — И вообще, как долго мы здесь пробыли? — спросил Нил. — Некоторое время. Нил пропустил вопрос мимо ушей, потянув Эндрю за собой, когда тот направился к выходу. Он почувствовал, как Эндрю напрягся, совсем чуть-чуть, когда они пробирались через завалы; а когда они снова оказались на открытом месте, за пределами магазина, он услышал, как у Эндрю перехватило дыхание. Он повернулся, чтобы одарить его ослепительной в лунном свете улыбкой. — Это захватывающе, не так ли? — Нет, — сказал Эндрю, отводя взгляд. — Просто необычно. Они стояли там, в центре пустой дороги, а вокруг них завывал ветер. — Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас, — сказал Нил. — Ты мог бы. — Ты можешь вернуться, — добавил Нил. — И тогда ты мог бы помочь мне вернуться. — Ага. Они долго смотрели друг на друга. — Или я мог бы продолжать держать тебя за руку, — сказал Нил через некоторое время. — И покажу тебе, каково это – быть мной. — Самовлюбленный. — Я не говорю, что это хорошо. Бровь Эндрю изогнулась, совсем чуть-чуть. — Конечно. Покажи мне свой уголок мира. — Мне больше нравится думать об этом как о слое. Эндрю потянул его руку к себе, но вместо того, чтобы разжать их ладони, Нил повторил движение – пока не оказался на волосок от Эндрю, глядя ему прямо в глаза. Сильные, устойчивые и темные. — Да или нет? — Хороший вопрос, — сказал Эндрю. — Ты собираешься исчезнуть, если поцелуешь меня? — Обычно это работает наоборот. — Но не в этот раз. — Кто знает? — сказал Нил легким голосом. — Может быть, нас ждет чудо. — Не делай ставку на чудеса. — Я и не планировал этого делать, — ответил Нил. — Так да или нет? — Да, — сказал Эндрю. Нил еще мгновение пристально смотрел ему в глаза, а затем, улыбнувшись, поцеловал его. Шум дождя ударил им в уши, и Нил на мгновение оторвался, чтобы увидеть, как темнеет на улице. Эндрю поднял голову к небу, явно непривычный к проливному дождю – он то и дело моргал от дождевых капель, которые так и не попали ему на лицо. — Ты всегда так себя чувствуешь? — Ага. Эндрю снова пристально посмотрел на него. — Это странно. — Это так, — согласился Нил. — Можно я поцелую тебя еще раз? — Ты действительно вляпался в это клише, не так ли? — Что я могу сказать, — сказал Нил, пожимая одним плечом. Когда он говорил, с его губ не сходила кривая усмешка. — Эстетика без того, чтобы заболеть и промокнуть. Беспроигрышный вариант, по-моему. Над их головами прогремел гром, и дождь вокруг них усилился. Нил склонил голову набок, ожидая. Эндрю слегка кивнул, наклоняясь вперед. — Ты неоригинален. — И тебе это нравится, — сказал Нил, поднося палец к его губам. — Да или нет? — Да, — с этими словами Эндрю поцеловал его. Над головой прогремел еще один раскат грома, и их уши наполнились звуками дождя; но они оставались сухими и оставались рядом, сохраняя свое тепло. Они целовались до тех пор, пока ни один из них больше не мог дышать, и, честно говоря, Нил хотел бы, чтобы ему никогда не приходилось останавливаться. Почему он просто не мог остаться здесь навсегда, подальше от пятен реальности? Стоять под дождем, но быть в тепле, целовать Эндрю так, словно завтрашнего дня не было? Но он знал, что это не навсегда; ничто не вечно. И неважно, сколько раз он пытался убедить себя, что все в порядке, он ничего не мог поделать с этой ямой в своем сердце. Он отстранился и прижался лбом к лбу Эндрю. — Как ты это делаешь? — Делаю что? — Оставаться все время настоящим. — Как тебе удается все время уходить? Нил неуверенно промычал. — Ты бы хотел, чтобы это продолжалось вечно? — Я ничего не хочу, — сказал Эндрю. — Но ты бы этого не сделал. — Я бы так и сделал. Между ними повисло долгое молчание. И тогда Эндрю сказал: — В твоих словах нет никакого смысла. — Что ты имеешь в виду? — Ты хочешь вернуться, и ты боишься остаться один. Но в то же время ты хочешь оставаться таким. Вдали от всего и ото всех. — Может быть, мне нравится быть противоречивым, — пробормотал Нил. — Или, может быть, — предположил Эндрю, — ты даже не знаешь, чего хочешь. — Я думал, это не имеет значения. — Для меня – нет, — сказал Эндрю. — Для тебя, кто знает? В твоих словах и так нет никакого смысла. Что еще за бессмыслица в этой смеси? Нил бросил на него сухой взгляд. — Большое спасибо. — Тебе нужно понять, где ты находишься, Нил, — сказал Эндрю, — и куда ты направляешься. Потому что до тех пор, пока ты продолжаешь пытаться держаться подальше, ты не сможешь перестать убегать. — Я не хочу уходить. — В этом-то и вся проблема, — сказал Эндрю. — Разве не так? Нил случайно отпустил его руку, и на долю секунды они потеряли контакт. Нил хотел взять Эндрю за руку – но тогда он не смог. Нил закрыл глаза и отвернулся. — Теперь ты вернулся. — А ты нет. Нил прикусил внутреннюю сторону щеки, достаточно сильно, чтобы порвать кожу. Несколько мгновений между ними тянулось долгое, напряженное молчание. — Ты должен пойти и сказать Ники, что с тобой все в порядке. — А как насчет тебя? Нил открыл глаза, но не посмотрел на Эндрю. — Я собираюсь прогуляться. Мне нужно проветрить голову. — Не убегай, — сказал Эндрю. — Не уходи, ничего не сказав. Я вообще не собираюсь уходить, хотелось сказать Нилу. Но слова… они не приходили. — Держись подальше от главных дорог. Иди прямо к Ники. — Нил. — Она, вероятно, думает, что ты уже мертв, но просто на всякий случай, — продолжил Нил, полностью отворачиваясь. — Я сожалею о вашем магазине. — Не стоит. Нил остановился, слегка покачав головой. Он посмотрел вверх, на дождь, струящийся сквозь него. Эндрю, вероятно, уже был насквозь мокрым. Ничего не сказав, он опустил взгляд и пошел прочь. Может быть, это помогло бы отвлечься. Или, может быть, ничего не поможет. К этому моменту Нила уже тошнило от всего этого. Стоило ли оно того вообще? Он никогда раньше не беспокоился о том, что возвратиться – не так сильно, как после встречи с Эндрю. Это никогда не имело значения. Это никогда не стоило такой борьбы. И в последнее время это кажется все более и более бессмысленным. Может быть, он просто был так устроен, чтобы держаться подальше от реальности. Может быть, он никогда на самом деле не смог бы это контролировать. — К черту все это, — пробормотал он себе под нос. Ему это надоело; хоть убейте, он просто не мог заставить себя все бросить. Как он мог? За ним охотились. Он никогда не сможет получить то, чего по-настоящему хочет, по крайней мере, надолго. У него никогда не было никакого будущего, о котором можно было бы думать. У него никогда не было ничего, кроме таймера на каждый день – если не вчера, то завтра. Он не был похож на Эндрю. Он не был свободен. Он никогда им не будет, по крайней мере, на самом деле. Нил с удивлением осознал, что его лицо мокрое. Он автоматически протянул руку, чтобы дотронуться до ближайшего фонарного столба, но она прошла сквозь него; сбитый с толку, он остановился и приложил ту же руку к щеке. Он несколько раз моргнул, его зрение затуманилось. Он вытер слезы, но они продолжали литься. Почему он плакал? — Прекрати это, — прошептал он. Но вместо того, чтобы остановиться, стало только хуже; боль подступила к груди, и внезапно он снова стал маленьким ребенком, все его тело сотрясалось от рыданий, которые он пытался подавить, зажав рот рукой, чтобы не издать ни звука. Он пошатнулся, но остался стоять, опустив голову; все его лицо было мокрым от слез, глаза болели, как будто он долго смотрел на солнце. Он испустил прерывистый вздох и проглотил рыдания, сотрясавшие его тело. Они исчезали, приводя к неудовлетворительному концу, и оставались похороненными глубоко внутри. Он вытер слезы с лица рукавом, движение было достаточно резким, чтобы потереть кожу. Затем, сделав еще один долгий, сосредоточенный вдох, он выпрямился и снова зашагал. Все, что ему было нужно, – это несколько минут, чтобы прочистить мозги. А потом… потом… Нил покачал головой. Он разберется с этим позже, когда оно наступит.