When I Fade, Keep Me in Your Memory

Нил не знал, сколько времени прошло, прежде чем он снова пришел в себя. В голове у него стучало, резко и ровно, и он поднес руку к виску, как будто это могло хоть как-то помочь. Затем он открыл глаза и увидел, что Эндрю нет. Он на мгновение задумался, не приснился ли ему их разговор. Затем он отбросил это и попытался подтянуться, но почти мгновенно почувствовал головокружение и снова упал. Он заморгал, глядя в потолок, пытаясь проглотить подступившую тошноту. Чувак, он чувствовал себя чертовски ужасно. Он закрыл глаза и заставил себя сесть, проглатывая армию неприятных ощущений, которые накатывали на него при этом движении. Он не хотел, чтобы его вырвало. Он даже не думал, что его может чем-то стошнить. Его локоть наткнулся на что-то, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть бутылку с водой. Его первым побуждением было отмахнуться от нее, но потом он увидел, что она полна. И не его. — О, сладкий ублюдок, — выдохнул он, хватая бутылку. — О, слава Богу. Он откупорил бутылку и выпил половину, чувствуя, как с каждой каплей в его вены возвращается надежда. Он не был мертв, он не был мертв, с ним все будет в порядке. Он снова появился. Он был— Он был безумно голоден. Нил допил остатки из бутылки и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он потянулся, чтобы ухватиться за прилавок, пытаясь сохранить равновесие; и тут его взгляд упал на спину Ники, который был занят чем-то у одной из высоких цветочных полок. Он пнул сумку под прилавок и попытался выпрямиться, чтобы не выглядеть так, будто он только что восстал из мертвых. — Ники, послушай… Ники вскрикнул и сильно дернулся, уронив цветочный горшок, который держал в руках. Он разбился о землю с громким треском, за которым последовал Ники, резко обернувшийся и обвиняюще уставившийся на Нила. — Откуда, черт возьми, ты вынырнул?! Говори что-нибудь, когда входишь, черт возьми! — Извини, — запоздало сказал Нил. Он дал Ники несколько секунд, чтобы прийти в себя, прежде чем продолжить. — Я действительно голоден. Ники посмотрел на него с диким недоверием. — Из-за этого ты довел меня до сердечного приступа, Нил? — он издал еще один напряженный вздох, бросив взгляд, полный безмерного горя, на разбитый цветочный горшок, — и мои любимые цветы тоже. Нил проследил за взглядом Ники и увидел месиво из грязи и голубых ирисов, разбросанных по земле. — Прости. — Ты сказал, ты голоден? — сказал Ники, возвращая свое внимание к Нилу, который изо всех сил старался сделать вид, что не собирается падать без поддержки стойки. — Знаешь что, за это ты пойдешь на сегодняшнюю кофейную пробежку. Принеси мне, пожалуйста, рогаликов. Нил моргнул, глядя на него. — Где я, по-твоему, должен взять рогалики? — Верно, — сказал Ники. — Забыл, что ты здесь новенький. Прямо за кварталом есть пекарня "Лисья Нора", когда-нибудь слышали о ней? Нил покачал головой. Ники нетерпеливо вздохнул и подошел к нему, отыскивая листок бумаги, на котором можно было нацарапать адрес. — Рогалики. — Может, мне принести что-нибудь и для Эндрю? Ники поколебался, затем кивнул. — Спроси у ребят, которые там работают, что обычно он заказывает. Это чудовищно – я имею в виду, я люблю сладости и даже не могу смотреть на это. Нил едва заметно кивнул, складывая листок и засовывая его в карман. Он надеялся, что это было не слишком далеко, потому что на самом деле не был уверен, как далеко он сможет зайти, не съев сначала чего-нибудь. — И, Ники… — Ники вопросительно обернулся. — Где находятся бутылки с водой? Ники указал на соседнюю комнату и сказал: — Мини-холодильник, крайний справа. Нил снова кивнул, поднял свою спортивную сумку и перекинул ее через плечо, прежде чем направиться к мини-холодильнику. Он взял три полулитровые бутылки с водой и положил их в сумку; затем, поразмыслив, схватил четвертую. Он выпил ее на полпути к пекарне, по пути выбросив пустую бутылку в ближайшую мусорную корзину. Головная боль начинала усиливаться вместе с головокружением. Он был уверен, что как только он что-нибудь съест, то почувствует себя намного лучше. Колокольчик над дверью пекарни зазвенел, когда он открыл ее, и, войдя, он обнаружил относительно пустую, относительно небольшую пекарню. У входа стояли три круглых белых пластиковых стола, но главная часть заведения находилась прямо перед ним: длинная витрина, протянувшаяся почти от одного конца помещения до другого, с узким проходом рядом с ней и дверью на кухню за ней. За витриной стояла высокая светловолосая девушка, которая лучезарно улыбнулась при его появлении. — Добро пожаловать в пекарню "Лисья Нора"! — Добрый день, — сказал Нил, подходя к витрине. Он наклонил голову, указывая на стойку с рогаликами. — Я возьму несколько штук. И, э-э… — он сделал паузу. — Еще кое-что для кого-то, кого я знаю. Я думаю, он часто сюда приходит. — Как его зовут? — спросила девушка, вытаскивая металлическими щипцами три рогалика. — Трех будет достаточно? — Да, — сказал Нил, и она развернулась и с привычной легкостью поставила их в духовку, встроенную в стену позади нее, прежде чем снова повернуться к нему. — Его зовут Эндрю. — Вам следовало бы быть более конкретным, — сказала она. — У нас довольно много постоянных клиентов, которых зовут Эндрю. — Эндрю… — Нил ломал голову в поисках фамилии, прежде чем понял, что он ее не знает. — Знаете, невысокий блондин, — он вспомнил о бутылке с водой, которую Эндрю принес ему тем утром, — довольно милый. Девушка, стоявшая перед ним, чуть не поперхнулась. — Эндрю? Эндрю Миньярд? Милый? — Э-э, — сказал Нил. — Мне сказали, что его обычное блюдо действительно сладкое. — Да, это, должно быть, он, — сказала она, фыркнув, что показалось Нилу недоверчивым. — Однако никогда в своей жизни я не слышала, чтобы кто-то называл этого монстра милым. Наверное, все бывает в первый раз. — Он не монстр, — запротестовал Нил. — Почему ты говоришь, что он монстр? — Вы с ним встречались? — Пару раз, да, — сказал Нил, чувствуя себя странно защищающим. Это было странное чувство, если признаться, но Эндрю был единственным… Нет, у него не было достаточно энергии, чтобы делать это прямо сейчас. Например, он изучал витрину в поисках чего-нибудь, что ему захотелось бы съесть. На маленькой, приподнятой, украшенной тарелке лежала стопка маффинов, и Нила потянуло к ним. — С чем это они? — Черника, — сказала она. — Это одно из фирменных блюд Дэн. Нил поднял на нее любопытные глаза, и блондинка указала в сторону кухни, словно ожидая, что Нил увидит вышеупомянутую Дэн сквозь стены. — На самом деле она замечательный пекарь. Ты никогда не ел ничего вкуснее, я тебе это обещаю. — Тогда я возьму один, — сказал Нил. В животе у него тихо заурчало. — Нет, вообще-то, я возьму два, — в-третьих, он не ел почти три дня, так что, действительно ли двух маффинов будет достаточно? — Три. Девушка бросила на него удивленный взгляд, подождала мгновение, чтобы убедиться, что он принял решение, а затем убрала три маффина разогреваться. Она вытащила рогалики и прокричала название заказа – как обычно делали для Эндрю, предположил Нил – на кухню. Раздался слабый ответный вопль, смысл которого Нил не расслышал. Он мало что понимал в выпечке. — Итак, откуда вы знаете Эндрю?— спросила девушка, пока разогревалась выпечка, прислонившись от скуки к верхней части витрины. С тех пор, как он зашел, ни один клиент не заходил. — Я работаю в его цветочном магазине, — сказал Нил. Глаза девушки загорелись интересом. — Ты имеешь в виду цветочный магазин Ники. Он кивнул. Духовка позади них зазвенела, и девушка повернулась, достала из нее маффины и начала укладывать их в пластиковый контейнер. — Что-то я тебя здесь не видела. — Я, э-э, это что-то новенькое, — сказал Нил. — Это временно. — Что привело тебя сюда? Нил неловко потер затылок. — Это просто как бы само собой произошло. Девушка кивнула, как будто знала, о чем он говорит. Она запечатала контейнер, положила его поверх контейнера с рогаликами и аккуратно засунула их оба в бумажный пакет с оранжевым логотипом пекарни "Лисья Нора". — С вас двадцать баксов. — Вместе с блюдом Эндрю? — спросил Нил, доставая свой бумажник. — Да, оно должно быть тут через секунду, — сказала она. Именно в этот момент из кухни начали доноситься крики. Нил и девушка оба повернулись, чтобы направить в сторону криков смущенные, обеспокоенные взгляды. — О нет, только не снова! — завопил кто-то, кто не был тем, кто кричал раньше. — Дэн, где огнетушитель? — Вот, он… о, блять! — Что происходит?! — завопила блондинка, получив в ответ какофонию невнятных воплей. Девушка оставила выпечку Нила на витрине и поспешила на кухню. Нил с любопытством наклонился вбок, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел большие языки пламени, поднимающиеся над плитой за открытой дверцей. Он испуганно моргнул, когда раздался всплеск воды, шипение, и пламя стало еще больше. — Зачем тебе обливать его водой, все знают, что ты не должен этого делать! — воскликнула блондинка, скрываясь из поля зрения Нила. — Почему ты не пользуешься огнетушителем?! — Там пусто! — ответила другая девушка – Дэн – с таким же неистовым возмущением. — Элисон, принеси мне полотенце! — Оно в огне! — Что? Положи его в раковину! Послышался звук открывающегося крана, за которым последовала череда неистовых воплей. — Выключи кран! От этого становится только хуже! Нил двинулся с места прежде, чем успел подумать об этом, вытаскивая из своей спортивной сумки слишком большую, рваную толстовку, пересекая территорию для персонала и направляясь на кухню. — Используйте это. Трое работников пекарни были заняты криками и паникой вокруг горящего полотенца в горящей раковине, поэтому Нил повернулся к горящей плите. Он посмотрел бушующему огню в глаза и быстро придвинулся, чтобы задушить его своей толстовкой. На несколько мгновений Нилу показалось, что огонь вот-вот прогрызет толстовку насквозь и что они все обречены, но затем пламя отступило, жалобно заскулило и с шипением вырвалось из-под ткани. Нил оставил там толстовку, чтобы потушить огонь до конца, вытащил рубашку из своей спортивной сумки и повернулся к горящему полотенцу, чтобы обнаружить, что оно действительно все еще горит – и что всеобщая паника усиливается, вместо того чтобы отступать. — Перестань лить на это воду, от этого становится только хуже. — Все становится только хуже! — завопил темнокожий парень, у которого были опалены шипы в волосах. — Пекарня закрывается! — Он не погаснет, если ты продолжишь подкармливать его, — сказал Нил, направляясь к яростно горящей раковине. При ближайшем рассмотрении оказалось, что горело всего лишь полотенце; прозрачный металлический материал раковины заставлял его отражаться в четыре-пять раз сильнее, отчего все выглядело намного хуже, чем было на самом деле. Нил наклонился над раковиной, накинув рубашку поверх полотенца, и проигнорировал возмущенные вопли, которые раздались из-за его действий. Пламя на полотенце само по себе жалобно взвизгнуло, а затем огонь погас. Нил выпрямился и вытер руки о штаны, кивнув сам себе. — Это все? Трое работников пекарни ошеломленно уставились на него. Нил внезапно почувствовал себя намного менее уверенным. — Э-э, извините за вторжение. — Ты шутишь? — воскликнул парень с подпаленными шипами, и на его лице расплылась широкая улыбка. — Я мог бы поцеловать тебя прямо сейчас! Ты спас нас! — Я бросил рубашку в огонь, — неловко сказал Нил. — Это не такое уж большое дело. — Ты спас нашу пекарню, — сказала темнокожая девушка со стрижкой пикси – Дэн. — Я не знаю, как тебя отблагодарить. — Все в порядке, правда, — сказал Нил, отходя от раковины. Он порылся в карманах, нашел бумажник и вытащил двадцатидолларовую купюру. — Я просто возьму еду и уйду. Ему пришло в голову, что он забыл заказать кофе, но он не хотел задерживаться дольше, чем уже. — Нет, нет, это за наш счет, — сказала Элисон. — Мне жаль, что так вышло с твоей одеждой. — Порядок, — сказала Дэн, глядя на плиту. Взгляд Нила скользнул по испорченной толстовке, лежащей кучей на нем, затем к опаленной рубашке в раковине. Они были старыми, потрепанными и уже практически разваливались на части. — Все в порядке, — повторил Нил, пятясь к кухонной двери. — Только не пытайтесь заливать огонь водой, если это когда-нибудь повторится. Дэн и Элисон обе устремили обвиняющие взгляды на парня с подпаленными шипами, который, защищаясь, пожал плечами. — Я запаниковал. — Ты можешь заходить в любое время, — сказала Дэн, поворачиваясь обратно к Нилу. — Выпечка за наш счет. Ты действительно спас нас… — она сделала паузу, в ее глазах появился мягкий, вопрошающий взгляд. — Как тебя зовут? — Нил, — сказал он. Затем он слабо улыбнулся. — Я ценю это. Бесплатная еда всегда была плюсом. — Заходи почаще, — крикнула Элисон ему вслед. Он положил деньги обратно в бумажник, а бумажник – в карман, прежде чем взять бумажный пакет и порыться в нем. Он достал маффин и уже наполовину съел его к тому времени, когда вышел за входную дверь, голод и усталость снова навалились на него. Он доел первый маффин и начал есть второй, когда заметил знакомую фигуру дальше по улице, идущую прямо к нему. Нил бы поприветствовал его, но что-то в поведении Эндрю насторожило Нила. Он быстро доел свой маффин и повернулся, чтобы перейти на более узкую соседнюю улицу, намереваясь, казалось бы, непреднамеренно исчезнуть, не столкнувшись на самом деле с Эндрю. Он по привычке оглянулся и обнаружил, что Эндрю действительно последовал за ним в переулок. Миллиарды сценариев пронеслись у него в голове – половина из которых состояла из того, что он каким-то образом обманул себя, создав ложное чувство безопасности, позволил кому-то из наемных работников своего отца повлиять на себя, и теперь он должен был умереть в грязном переулке – и он ускорил шаг. Он был на грани бегства, когда чья-то рука схватила его за плечо, развернула и толкнула к ближайшей кирпичной стене. Бумажный пакет из пекарни "Лисья Нора" выпал у него из рук, его содержимое – рогалики и последний маффин – рассыпалось по земле. Нил замахнулся, чтобы ударить Эндрю в лицо, но тот поймал его руку. Секундой позже к его шее был приставлен нож. У Нила перехватило дыхание, и он полностью застыл. — Ты боишься, Нил? — спросил Эндрю совершенно бесстрастным тоном. Лезвие задело кожу Нила, и Нил с шипением сглотнул, подавляя дрожь, которая хотела последовать за ощущением крови, стекающей по его горлу. — Что ты можешь истекать кровью. Нил сделал двойной дубль. Когда он заговорил, голос его был тих, и он не осмеливался сделать резкого движения, чтобы лезвие глубже не вонзилось ему в шею. — Что? Эндрю поймал его взгляд, яростно что-то ища. Что-то, что-то… что-то вроде чего? Честно говоря, Нил начинал паниковать, но ему приходилось держать это в секрете. Паника на потом. Когда Эндрю не держал его жизнь на кончике клинка. — Эндрю, отпусти меня. — Кто ты такой? — спросил Эндрю, игнорируя просьбу Нила. — Откуда ты взялся? — Я уже говорил тебе обе эти вещи, — сказал Нил, в голосе которого слышалась тревога. — Отпусти меня. Эндрю крепче сжал запястье Нила, и у Нила невольно перехватило дыхание. Глаза Эндрю метнулись к нему с любопытством, прежде чем снова встретиться взглядом с Нилом. — Тебе больно, Нил? — Да, и именно поэтому я хочу, чтобы ты отпустил меня, — прошипел Нил. Лезвие переместилось к его шее, и он снова застыл, устремив взгляд вдаль. Из всех способов, которыми, как он думал, он умрет, этот не был одним из них. Ему следовало исчезнуть, пока у него был шанс. Теперь, когда нож был прижат к его коже, ему бы это не помогло. Исчезновение высвободило бы его запястье, но это ему тоже не помогло бы, не так ли? Это только раскрыло бы его тайну, и у него все равно не было бы больше шансов сбежать. Сначала он должен был найти способ, чтобы нож перестал соприкасаться с ним. Тогда он мог бы выскочить и убежать. Он знал, что не должен был задерживаться, не должен был раскрывать себя другому человеку – он знал, что нечто подобное произойдет, и он… он бы… в надежде, что что-то изменится, в надежде, что он сможет узнать что-то о своих собственных способностях – что-то, что даже не имело значения – он бы позволил этому случиться. К черту все это. Ему просто нужно было мгновение, доли секунды было бы достаточно; поэтому он схватил нож свободной рукой, оттолкнув его от себя, и исчез в тот момент, когда отпустил его. Рука Эндрю ни на чем не сомкнулась, хотя они оба могли видеть, что рука Нила все еще там. Затем Эндрю повернулся и вонзил нож в то место, где должна была находиться грудь Нила – и Нил, несмотря на то, что его не ударили ножом, несмотря на то, что он ничего не чувствовал, несмотря на то, что был в порядке, – он, черт возьми, не мог дышать. Нож вонзился в стену, и Эндрю уставился на Нила. — Ты ненастоящий. Нил уставился на него в ответ, широко раскрыв глаза, и почувствовал, как у него подкашиваются колени. Он сполз по стене, прижимая кровоточащую руку к не кровоточащей груди, и хватал ртом воздух, которого не было. Это было неправильно, все это было просто неправильно. Это было неестественно, это было не… это было не… это— Пальцы Нила сомкнулись на его рубашке, на сердце, на его бешено бьющемся сердце, когда он хрипел и пытался заставить себя просто дышать, но не мог. Все мелькало вокруг него, то приближаясь, то выходя из фокуса – он не мог ухватиться ни за что реальное, ничего, кроме всепоглощающей паники и мысли, которая убедила его, что все это неправильно. Ты ненастоящий. — Перестань… на меня смотреть, — прохрипел Нил, вцепившись в собственную рубашку. — Отвали… от меня. Он начинал чувствовать слабость, перед глазами все плыло черным по краям. А Эндрю просто стоял там, глядя на него сверху вниз, как будто у него было… что бы это ни было – свое собственное. Но тут Эндрю пошевелился, присев перед ним на корточки. — Кто ты такой? Какое-то болезненное проявление моей психики? Нил издал хриплый смешок, несмотря ни на что. Это немного прочистило ему дыхательные пути. — Я не… галлюцинация. — Но тебя здесь нет. — Да, — сказал Нил. Нет, подождите, это прозвучало как-то неправильно. Но он был слишком погружен в собственную панику, чтобы разобраться в том, что он думал, что он имел в виду, что он говорил. — Я не галлюцинация. Эндрю протянул руку, чтобы дотронуться до лица Нила, но его пальцы прошли прямо сквозь щеку. — Нет? Нилу каким-то образом удалось нормально вздохнуть. — Это сложно. — Как так? — спросил Эндрю. — Я не могу прикоснуться к тебе. Нил встретился с ним взглядом, и Эндрю замер. — Но ты можешь видеть меня. — Следовательно, — сказал Эндрю, — галлюцинация. Я схожу с ума. Нил подумал, что, возможно, это он сходит с ума. Это было все – он не мог отделаться от мысли, что все перевернуто с ног на голову. — Ты не имеешь к этому никакого отношения. — Тогда почему ты солгал мне? — спросил Эндрю. Когда Нил нахмурил брови, он добавил, — когда ты впервые пришел в мой магазин. И во второй раз. Тебе не нужны были эти цветы. Зачем ты их купил? — Я… — Нил остановился, осознание поразило его. Цветы. — Разве они не являются достаточным доказательством? — он спросил. — Ты продал их мне. Держал их, обрезал – черт возьми, ты даже взял мои деньги. Ты не можешь просто захотеть, чтобы все это появилось на свет. — Покажи их мне. — Маргаритки? Эндрю едва заметно кивнул. Взгляд Нила задержался на нем на несколько долгих мгновений, прежде чем он пошевелился и открыл спортивную сумку. Он чувствовал на себе взгляд Эндрю, пока перебирал его содержимое, доставая увядшие маргаритки. Нил держал между ними небольшую охапку увядших цветов, и Эндрю протянул руку, чтобы взять их. Но он не мог. Потому что, как и Нила, их больше не было на самом деле. Эндрю встретился взглядом с Нилом, и в них было что-то вроде упрека, как будто он привлекал Нила к ответственности. Может, так оно и было. Он открыл рот, чтобы что-то сказать Нилу, но потом, похоже, передумал, потому что покачал головой и отстранился. Нил положил маргаритки на землю. Он не знал почему, но то, что Эндрю не поверил ему, было похоже на булавочные уколы в его сердце. Как будто забивают гвоздь. Если единственный человек, который мог его видеть, не думал, что он там на самом деле, тогда, возможно, не имело значения, что он так думал. Может быть, он был не более чем плодом чьего-то воображения. Все, что могло бы подсказать ему, что он был там, исчезло вместе с ним. И что же осталось? Что осталось после него? — Я, должно быть, провел так полжизни, — сказал Нил, нарушая молчание. — Пытаюсь защитить себя. Это работает, знаешь? — он встретился взглядом с Эндрю, в его собственных глазах промелькнул намек на веселье, прежде чем его поглотила усталость. — Иногда я желаю, чтобы мне никогда не нужно было возвращаться. Я думаю, только тогда я смог бы перестать оглядываться через плечо. — От кого ты бежишь? — спросил Эндрю. Нил замер. Подумал; отклонил. — Это не имеет значения. — Что-то не похоже на это. Брови Нила поползли вверх. — Тогда на что это похоже? — Как будто ты бежишь от чего-то, чего не можешь избежать, — сказал Эндрю. — Но ты не можешь бегать вечно. Так что ты выжидаешь своего часа. Между ними повисло короткое напряженное молчание. Затем Нил издал ни к чему не обязывающий звук, опустив глаза. — Ты веришь мне, когда я говорю, что я настоящий? — Я не знаю, — сказал Эндрю. — Ты веришь в это? — На самом деле, зависит от дня. — Тогда как, по-твоему, я должен поступить? — спросил Эндрю скорее с любопытством, чем с обвинением. Нил пожал плечами. Он снова пошевелился, обхватив колени руками, и положил на них подбородок, глядя на Эндрю перед собой. — Наверное, я просто надеялся. — Знаешь, я тебе не ответ, — сказал Эндрю. — Даже если бы я тебе поверил, это не придало бы тебе смысла. — Это было бы доказательством. — Это ничего бы не изменило. — Изменило, — настаивал Нил, — для меня. Ты единственный, кто когда-либо видел меня, когда я исчезал. Последовала долгая пауза, прежде чем Эндрю заговорил снова. — Исчезал? — Вот как я это называю, — сказал Нил. — Когда я исчезаю. Так я сделал, когда ты держал меня за запястье. Я знаю, ты мне не веришь, — перебил он прежде, чем Эндрю успел ответить, — но я говорю тебе правду. Клянусь, это так. — Ты говоришь мне, что можешь случайным образом исчезнуть из существования, — сказал Эндрю. Честно говоря, Нил не мог винить его за скептицизм. — Да, именно так, — сказал Нил. — И пока я не пришел в тот день в ваш магазин, я думал, что никто никогда не увидит меня, когда я это сделаю. Но ты… ты можешь видеть меня, ты можешь говорить со мной, — он сделал паузу, в его голосе появилось удивление. — Ты просто не можешь прикоснуться ко мне. — Откуда мне знать, что ты мне не лжешь? Нил наклонил голову, ухмыляясь. — Ты сказал это, когда мы встретились. Что тебе сейчас подсказывает твоя интуиция? — Что ты ничто, — сказал Эндрю. — Что ты не имеешь значения. — Но? Эндрю прищурил глаза. Нил выдержал его взгляд, кровь застучала у него в висках. Несмотря на то, что он был неуверен, и даже несмотря на то, что в груди у него было тесно и тяжело, у него было это чувство, это чувство, это чувство, которое было ужасно похоже на надежду. — Можно мне прикоснуться к тебе? — наконец спросил Эндрю, и Нил, несмотря ни на что, не смог удержаться и нахмурился. — Ты ничего не почувствуешь, — сказал он. Затем его бровь приподнялась, и он добавил, — но ты можешь попробовать. Эндрю наклонился вперед. Нил напрягся, совсем чуть-чуть, когда Эндрю положил руку на то место, где шея Нила соприкасалась с линией его челюсти; Нил слегка вздрогнул, но не отстранился. Прикосновение оказалось теплее, чем он ожидал. Эндрю встретился взглядом с Нилом. — Что случилось? — Я вернулся, — ответил Нил. — Я не могу это контролировать. Эндрю провел большим пальцем по неглубокому порезу на коже Нила, наклонив голову и прищурив глаза, словно в поисках смысла. Но там ничего такого не было. — Ты не лжешь. — Нет, — согласился Нил. — Как это возможно? — Я не знаю, — сказал он. — Как ты мог меня увидеть? Эндрю наклонился ближе, и Нил инстинктивно схватил Эндрю за рукав, не прерывая зрительного контакта с ним. Его сердце все еще бешено колотилось, но почему-то он не думал, что это было по той же причине, что и раньше. По крайней мере, не полностью. Он задержал взгляд на глазах Эндрю, думая, что, возможно, причина, по которой они показались ему знакомыми, заключалась в том, что так оно и было. Или, может быть, он так думал только потому, что так долго никому не смотрел в глаза – без страха, без того, чтобы его инстинкты не призывали его исчезнуть. На самом деле он не мог вспомнить, когда делал это в последний раз. Затем Эндрю отстранился, позволив контакту ослабнуть, и поднялся на ноги. — Я куплю тебе новый маффин. Нил моргнул, глядя на то место, где секунду назад был Эндрю, на мгновение ошеломленный, прежде чем осознал, что сказал Эндрю, и нахмурился. — Маффин? Эндрю указал на упавшие маффин и рогалики, и Нил внезапно вспомнил об их существовании. — Из-за тебя я уронил свой маффин, — обвиняюще сказал он. На его лице появилось по-детски хмурое выражение. — К тому же это был хороший маффин. — Мы уже прошли этот этап, — сказал Эндрю. — Ники поспорил с тобой, заставив купить ему рогалики, не так ли? — На самом деле, он этого не делал, — сказал Нил, опираясь рукой о стену для поддержки и поднимаясь на ноги. Его плечо наткнулось на рукоять ножа, все еще воткнутого в кирпичи. Нил остановился, оглянулся на него и почувствовал, как по спине пробежала легкая дрожь. — Знаешь, я был бы признателен, если бы ты больше не пытался ударить меня ножом, — сказал он, снова поворачиваясь к Эндрю. — Даже если ты думаешь, что меня там нет. Глаза Эндрю на мгновение расширились. — Ты почувствовал это? Нил покачал головой, прикусив внутреннюю сторону щеки. — Нет. Но мне не нравится – "шанс, благоприятная возможность, то, что могло бы быть, могло бы быть, должно было быть" – то, что я при этом чувствую. Эндрю подошел к нему, вытаскивая нож из стены. Он вложил его в свою нарукавную повязку и кивнул Нилу, затем развернулся и зашагал прочь. Нил, все еще в некотором тумане, последовал за ним.