Mayobarbara

            Утро следующего дня началось не с кофе, хотя Рэн и не увлекалась им вовсе, предпочитая тому зелёный или травяной чай, а отозвалось неприятной головной болью и лёгкой тошнотой. «Дааа, давненько я так не напивалась», — щурясь от яркого света, пробивающегося сквозь неплотно задёрнутые шторы, попыталась встать с постели. Попытка оказалась не очень удачной: едва встав на ноги, зеленоглазая резко пошатнулась и упала на четвереньки.                    — Чёрт! К ёкаям коварное саке… с меня хватит… теперь только чай, — голова не только болела, но и сильно кружилась, в чём девушка ещё раз убедилась, плюхнувшись обратно на футон.                    — Надо будет заварить какие-нибудь травки от похмелья, — лежа лицом в подушку, тихо пробурчала девушка. — Чёртова Шимура, всё из-за тебя… знаю, тебе сейчас ещё хуже, чем мне… — слабая ухмылка появилась на её лице, сменяя болезненную нахмуренность.                    На самом же деле цветочница прекрасно понимала, что сестра Шинпачи была вовсе не при чём, она стала лишь средством выплеснуть накопившееся за последнее время напряжение. Столько потрясений за одну неделю кого угодно доведут до точки невозврата, вынуждая избрать самый простой способ совладания со стрессом. Да, это был всем знакомый алкоголь. Крепкий алкоголь. Много крепкого алкоголя. Ещё и на спор.                    «Не вовремя прошлое настигло меня. Ой, как не вовремя. Сначала психованная Аои с Шинсенгуми на хвосте, а следом наглый китаец, не знающий слов лицензии слово «страх» и вцепившийся в неё, как клещ. Бесят!», — активно шевелила извилинами, разгоняя туман в голове и последующие непотребные мысли с участием рыжеволосого идиота.                    — Эх… предрассветная лилия не обманула в то роковое утро. Чует моё сердце: это ещё не всё… — медленно перевернувшись, с сокрушённым видом рассматривала едва заметные трещинки на деревянном потолке.                    Размышления размышлениями, но нужно было вставать: рабочий день никто не отменял. Однако Огату радовал тот факт, что в воскресенье они с Хедоро-саном работали по сокращённому расписанию. «Отлично! Стоит только продержаться до обеда, а потом можно расслабиться. Ведь в понедельник выходной!», — занималась самомотивированием златовласая. Что принесло свои плоды. Рэн аккуратно встала и, не делая резких движений, поплелась в сторону ванной, чтобы привести себя в порядок. Остальное потом.                                                                                                     ***                    Попивая специальный травяной сбор по одному старинному рецепту родом из алкогольной планеты Ры*алия, зеленоглазая цветочница наблюдала, как Хедоро любезно готовил незатейливый завтрак и рассказывал ей забавную историю из своей жизни. Аманто ни словом не упрекнул и даже не заикнулся о вчерашнем любовании сакурой, превратившейся в обычную отвратительную пьянку. Это дорогого стоило. Огата была благодарна начальнику за понимание.                    Да, удачное сочетание инопланетных травок творили чудеса. Не прошло и пятнадцати минут, как на лице молодой флористки появился заметный румянец, скрывая бледность и нездоровый вид. Глаза вновь налились яркой зеленью. Спустя ещё пять минут мученица ожила и, полностью сбросив с себя оковы похмелья, приступила к завтраку. Смачно уплетая ароматный тамагояки, Рэн радовалась тому, что этот омлет был творением рук зеленокожего дакини, а не тем «тамагояки», который на пикник притащила Тае.                    Подчинённая хотела делом искупить свою вину перед дакини, поэтому бодро вскочила на ноги и стала мыть посуду:                    — Благодарю за завтрак, Хедоро-сан! Это было бесподобно! — вытерла руки о кухонное полотенце, — я, пожалуй, сама сегодня открою магазин и начну выносить товар на улицу, а вы можете спокойно повозиться с нашими новыми саженцами.                    — О, благодарю, Рэн-сан. Мне очень уж не терпится поухаживать за свежезавезённым сортом ландыша, у нас ещё таких не было. Эти малыши практически не выносят прямого солнечного света, — радостный хозяин цветочной лавки с легкой грустью улыбнулся на последней фразе, скрываясь в глубине дома-дерева.                    Довольная собой Огата в припрыжку направилась к выходу.                                                                                                     ***                    Рабочий день в «Лесу Хедоро» официально начался. Молодая цветочница уже успела выставить некоторый товар на уличный прилавок и сейчас занималась его поливкой и рыхлением почвы в горшках. Несмотря на раннее утро, мимо изредка проходили люди. Одни приветливо улыбались ей, а некоторые даже здоровались с золотоволосой продавщицей цветов.                    После вчерашнего примитивного снятия напряжения ей стало немного легче на душе. Не сильно помогло, конечно, но Рэн уже хотя бы могла вспоминать синюю и рыжую шевелюры без всяких психов в своей голове. Небесное светило начинало пригревать макушку, поигрывая бликами на золотистых волосах. Ей было так хорошо в это прекрасное солнечное утро: тепло, пахнет цветущей сакурой, любимая работа и целый выходной день впереди. Что могло быть лучше?                    Чаяния на спокойный денёк не оправдались. Вместо покупателей в цветочную лавку заявилась небольшая компания Шинсенгуми. Внезапная тень нависла над сидевшей на корточках цветочницей — девушка испытала сильнейшее дежавю. «Ну конечно. Не могло же всё так просто снова стать нормально. У меня такое чувство, будто меня прокляли», — мрачно подняла взгляд на нарушителя спокойствия.                    Тёмные ботинки, иссиня-черная форма, катана на поясе, сигарета в зубах и хмурое выражение лица. Хиджиката Тоширо, заместитель командующего Шинсенгуми.                    — Йо. Специальная военная полиция Шинсенгуми. У нас ордер на обыск вашего магазина, — пафосно заявил брюнет.                    Равнодушно глянув на брюнета и совершенно игнорируя внезапно всплывшие вчерашние воспоминания об уроках рисования с Окитой, Рэн строгим тоном бросила:                    — Здесь запрещено курить. Потушите сигарету. Дым вреден для растений в нашем магазине, — вышло громче, чем обычно… вероятно намерено.                    Замком заметно поморщился, но потушил сигарету о рядом стоящую урну. По кривляньям и заторможенным движениям мужчины было заметно, что тому явно не хорошо: бледноватая кожа, синие круги под глазами, небольшие капельки пота на лбу и висках. Похмелье, *ули. «Цветёт и пахнет сучка! И вовсе не скажешь, что она вчера перепила гориллоподобную Шимуру и меня самого… даже перегара не чувствуется от неё… ведьма», — несмотря на своё состояние, так же быстро, как и всегда, проанализировал самурай.                    Меж тем Огата с такой же проницательностью рассматривала своего оппонента, не замечая закипающей злости в его глазах. «А кто-то совсем не умеет пить… Неудачник, зовущий себя супер-копом», — промелькнуло в мыслях удовлетворённой своей маленькой пакостью светловолосой цветочницы.                    — Где хозяин лавки?                    Обычная, отрывисто произнесённая брюнетом фраза прозвучала будто приказ, заставив флористку ощутить себя как на допросе. Рэн не оценила подобный тон. «Как посмел… ублюдок никотиновый», — в мыслях одна за другой рождались идеи о том, как в ближайшем будущем насолить грубому замкому.                    — Хедоро-сан в данный момент очень занят, не советую его беспокоить сейчас. — Законники, видевшие прежде данного аманто, вздрогнули. — Можете начинать свой переполох без него. Но осматривать помещения с растениями будете только в моём присутствии: я не хочу, чтобы вы что-нибудь испортили там! У нас много редких и дорогих цветов! Я и близко не подпущу к ним таких ничего не смыслящих во флоре варваров, как вы! — под конец тирады тон золотоволосой девушки так и искрился надменностью, прямым текстом говоря законникам, какое они необразованное быдло.                    «Как же не вовремя. Черти правительственные! Надо бы как-то объяснить этот балаган Хедоро», — напряжённо размышляла девушка.                    Мужчины не оценили подобный тон подозреваемой. В строю полицейских прошёлся возмущённый ропот, лишь Сого равнодушно пропустил мимо ушей претензии флористки и приветственно подмигнул ей. Тоширо одним движением руки прервал нарастающий бунт в рядах своих подчинённых, приказав тем разделиться на группы.                    — Пройдёмте внутрь, господа полицейские. Только ради всего святого, не сломайте там ничего! Хедоро-сану это очень-очень не понравится… — опасно сверкнув глазами, девушка первой зашла в «Лес Хедоро».                    Большая часть рядовых, злобно оскалившись, последовала за дерзкой работницей цветочного магазина. Одна группа осталась снаружи, рассредоточившись по периметру объекта.                                                                                                     ***                    Внутри лавки царило небывалое оживление. Не считая визита Йородзуи, в доме ещё никогда не было столько народу одновременно. Хозяин магазинчика ещё не догадывался о происходящем в его владениях, мирно возясь с космическими ландышами где-то в самых затемнённых глубинах дома. Что было на руку его подчинённой, желающей как можно быстрее и тише разгрести последствия помощи своей синеволосой подружке.                    — Хиджиката-сан, вы можете со своими подчинёнными осмотреть нежилые помещения и склад, пока я провожу Окиту-куна к теплицам, жилым комнатам и другим специальным помещениям. Только руками ничего не трогайте там! — не дожидаясь ответа замкома, утянула за собой капитана первого отряда.                    Тоширо злило то, как с ним ведёт себя и разговаривает при его подчинённых эта наглая девка. Но, с другой стороны, он мог ненадолго избавиться от её общества, ведь голова ужасно раскалывалась, а шумная садистка нарочно издевалась, видя его страдания. «Бесит!».                    Проводя экскурсию по очередной из теплиц, златовласка искренне поинтересовалась у своего нового знакомого:                    — А чего вы пришли таким скромным количеством? Почему не всей толпой? Кстати, где ваш шпион на побегушках?                    — А, Ямазаки. Он немного рехнулся, поэтому его отправили в отпуск восстанавливать психическое здоровье, — монотонно произнёс Окита. — Кстати, не знаешь, почему он поехал крышей? — с ухмылкой спросил у единомышленницы.                    — Сама не в курсах, он на пикнике уже ё*ну*ый был, — невинно пропела Рэн, при этом не скрываемые ноты садизма во взгляде выдавали её истинное отношение к произошедшему накануне.                    Двое садистов понимающе переглянулись. Затем златовласая сменила тон на искренний, нежно посмотрев на собеседника:                    — Пошли, я угощу тебя волшебным чаем. Можешь не притворяться: я вижу, что тебе тоже нехорошо, — ободряюще похлопала Окиту по плечу.                    Парень благодарно кивнул и молча последовал за новой подругой в сторону кухни, удивившись такой непривычной в его сторону женской заботе. Словно бы сестра хлопотала о нерадивом братце, забывающим вовремя поесть и скрывающим полученные в уличной драке ушибы и раны.                    После короткого чаепития двое светловолосых отправились на поиски единственного в этом доме страдающего похмельем Хиджикаты. Искомый объект нашёлся у входа на склад. Опираясь о косяк двери, полицейский молча наблюдал за работой своих подчинённых и морщился, когда те издавали громкие звуки, но никак больше не реагировал на это. Резко остановившись на повороте, Сого дёрнул за рукав Огату:                    — Пока не забыл. У меня кое-что есть для тебя, Рэн-чан, — достал мобильный из кармана форменного кителя.                    Девушка остановилась и заинтересованно посмотрела в сторону молодого полицейского. С экрана протянутой ей раскладушки на зеленоглазую смотрело спящее лицо дьявольского замкомандующего. Нарисованные её помадой, закрученные на концах усы, неестественные яркие кругляши румянца, монокль на правом глазу и, как завершающий щипок струны сямисэна, красовавшаяся посредине лба надпись: «Сдохни». Последний штрих был нанесён рукой паренька-полицейского.                    — Какая милая заставка для экрана, Сого-кун, — растянула губы в широкой улыбке Огата и скосила взгляд в сторону заметившего их Тоширо.                    Обсуждаемая персона с видимым раздражением взирала на мило шушукающуюся и гаденько ухмыляющуюся в отдалении парочку. Те были словно непослушные двойняшки, замышляющие очередную пакость против глупых взрослых. В данный момент несчастный брюнет ощущал себя на месте тех самых глупых взрослых.                     «Чёртовы садисты! Ты только погляди, как спелись!», — молча скрипел зубами синеглазый коп. Вот свой раскладной телефон достала из скрытого кармана и сама бесящая флористка, которой мелкий сопляк, очевидно, что-то сейчас перекидывал со своего мобильного. В этом можно было убедиться на сто процентов, только прислушавшись к их перешёптыванию с периодичным проскакиванием мерзкого хихиканья. Глаз Хиджикаты начал нервно подёргиваться: полицейский догадался, какие фотографии сейчас перекочевали в телефон златовласки. От молодого мужчины стали исходить гневные волны, даже садистский дуэт ощутил эту подавляющую волю энергию. К сожалению, она на них нисколечко не подействовала, а даже наоборот побудила к дальнейшим издевательствам над психикой замкома. Переглядывания и странный блеск в глазах были тому доказательством.                    — Сого! Какого хрена ты тут бездельничаешь и любезничаешь с нашей подозреваемой?! — брюнет пошёл в наступление, медленно приближаясь к светловолосому дуэту.                    — В отличие от вас, Хиджиката-сан, я только что осмотрел комнаты, теплицы и специальные помещения, в то время как вы подпираете стены и мучаетесь от последствий своих необдуманных поступков, — громко, но монотонно проронил подчинённый, апатично взирая на пышущего яростью начальника.                    Едва сдерживая своё сильное негодование, сквозь зубы задал вопрос старший по званию:                      — И как успехи? Нашёл что-нибудь интересное в комнатах и специальных помещениях? — мужчина не хотел и дальше давать этому малолетнему извергу и его новоприобретённой подружке повода для издевательств в свою сторону.                    Однако очередная попытка не увенчалась успехом. Окита как будто только этого и ждал, а Рэн замерла в предвкушении с самой приторной улыбочкой на лице.                    — Хиджиката-сан, если вы сами хотели покопаться в женском белье, то могли бы просто попросить, — отстранённо ответил вопрошаемый.                    «Вот же ублюдок!», — прорычал окончательно взбешённый замком, несмотря на головную боль и остальной дискомфорт в теле, бросился на перешедшего черту капитана первого отряда.                    Парочка садистов не сдвинулась с места ни на дюйм, игнорируя неприкрытую угрозу. Стоило разъярённому законнику приблизиться к повороту, где стояли нарушители спокойствия, принц садистов, так же безразлично взирая на черноволосого самурая, с наигранной обеспокоенностью нудно выдал:                    — Ои, осторожнее, Хиджиката-сан, здесь акрорготус.                    Взбудораженный никотиновый наркоман машинально дёрнулся, как от удара плетью, отскакивая в бок и испуганно осматриваясь по сторонам. Не обнаружив нигде цветочное исчадие ада, он вслух рявкнул:                    — Ах ты, маленький урод! — выровнял дыхание, пытаясь не упасть в их глазах ещё ниже.                    Невинным вопросом подлила масла в огонь доселе хранившая молчание золотоволосая девушка:                    — Как ваша рука, Хиджиката-сан? — взирала на него своей нереальной зеленью глаз.                    Словно невинный ангел спустился с небес. Один в один. «Вот стерва!», — мысленно процедил задолбавшийся брюнет, решивший для своего же блага проигнорировать вопрос. Как ни странно, на помощь несчастному копу пришло зеленокожее и рогатое орудие убийства.                    — Рэн-сан, я услышал какой-то непонятный шум. Что здесь происходит?                    Огата чуть не дёрнулась от внезапного появления своего начальника: «Чёрт! Совсем заигралась и забыла про Хедоро». А полностью взявший себя, наконец, в руки Хиджиката вздрогнул от зловещего вида дакини: «Твою мать! Совершенно забыл про него!», — в мыслях сорвавшись на крик. Вышедшие со склада на ругань рядовые застыли, парализованные от ужаса. Один лишь Окита остался как внешне, так и внутренне спокойным, безучастно взирая на аманто.                    — Аа, это. Понимаете, Хедоро-сан, тут господа полицейские играли в прятки со своей подружкой, а теперь битый час не могут её найти. Они решили, что она спряталась у нас в магазине. Но её здесь нет, поэтому уважаемые представители закона уже уходят. Всё так, уважаемый заместитель командующего Шинсенгуми?                    — Да, мы уже уходим, — отдал приказ Тоширо, напоследок гневно сверкнув глазами в сторону невысокой цветочницы.                    Отмершие полицейские едва ли не бегом покинули сие проклятое здание, зарекаясь когда-либо ещё возвращаться в это место, опасаясь остаться в нём на веки вечные.                    Замыкающий стадо законников светловолосый садист напоследок изрёк:                    — Бывай, Рэн-чан, — махнул рукой в прощальном жесте.                    — Ещё увидимся, Сого-кун, — улыбнулась Огата.                    Озадаченность на лице хозяина цветочной лавки сменилась на удивление:                    — Какие необычные игры у землян, — невинно взметнувшиеся вверх брови забавно смотрелись на лице опасного аманто.                    Подчинённая лишь неопределённо пожала плечами. Хедоро решил не допытываться дальше и направился обратно в своё тёмное и мрачное логово затемнённое помещение с инопланетными ландышами, которые захватывали его разум сильнее, чем какие-то странные заморочки местных. Девушка же, осмотрев склад на наличие бардака и убедившись в его отсутствии, вернулась на улицу.                                                                                                     ***                    Полдень. До долгожданного окончания рабочего дня оставался один единственный час. Всего каких-то жалких шестьдесят минут и желанная свобода. Переполох, устроенный сегодня Шинсенгуми, немного утомил Огату, хотя, с другой стороны, они с Окитой-куном недурно оторвались на психованном брюнете. «Забавный этот парнишка Сого. Кажется, мы с ним славно поладили. Неплохо было бы заиметь друзей в полиции, специальной в особенности. Такие связи в Эдо мне не помешают».                    По неотвратимому стечению обстоятельств приятные грёзы о видневшихся на горизонте полутора суток спокойных выходных не оправдались. Внутреннее чутьё Рэн уловило в воздухе скрытую угрозу. Подняв голову, увидела, как к цветочному магазинчику целенаправленно направлялась троица неприятной наружности. «Какого ёкая сюда припёрлись эти якудза?! Чёртов китаец накаркал!», — прошипела молодая девушка, разглядывая виднеющиеся на их лицах и теле шрамы, а также выглядывающие из-под одежды татуировки.                    Без лишних предисловий подошедшие адепты местной мафии стали пристально рассматривать её невысокую фигуру, будто всё ещё сомневаясь в соответствии образа стоящей с лейкой в руке флористки описанию бывшей наёмницы. Снова остановив своё взор на золотистых волосах и ярких зелёных глазах, окончательно убедились в том, что нужный человек стоит перед ними. Самый крупный из них сделал шаг вперёд и самодовольно, но не громко произнёс:                    — Мы знаем, кто ты такая… Ротасу, — мерзко ухмыльнулся, наслаждаясь переменами в выражении лица Огаты.                    Резко побледневшая после упоминания уже немного позабытого прозвища, цветочница всё же взяла себя в руки, а затем, заметив вышитый на их одежде символ, дерзко усмехнулась.                    — Странно. Что-то не припомню, чтобы якшалась с подобной швалью, откуда-то подслушавшей мой псевдоним… И вообще, цветок умэ? Серьёзно? — холод и надменность вспыхнули в зелёных глазах.             Двое низших по рангу бандитов, стоящие позади крупного, заметно напряглись. На их лицах читалось плохо скрываемая злость и желание порезать золотоволосую на мелкие кусочки. Очевидно, что им было не выгодно ссориться с ней сейчас. Их цель была иная: любыми уговорами склонить ту к добровольному сотрудничеству.                     — Нас предупреждали, что ты та ещё наглая стерва. Не стану ходить вокруг да около: клан «Рейдазу» нуждается в услугах птицы твоего полёта. Босс прекрасно осведомлён о твоих способностях, поэтому у него есть разговор к тебе, — хмыкнул старший якудза, излагая цель их визита.                    — Не заинтересована, — равнодушно произнесла Огата, в упор глядя на нежеланных гостей.                    Припевалы паскудно осклабились, уставившись на пышные формы золотоволосой флористки. Самый наглый из них вякнул:                    — Чикуля, давай с нами!                    — Ты не понимаешь, от чего отказываешься, малышка, — сальные взгляды мелких сошек всё так же скользили по привлекательной фигурке бывшей наёмницы.                    — Если это всё, прошу покинуть территорию магазина, — арктический холод волнами плескался в зелёных глазах, а из рукава юкаты, прямиком в гибкие пальцы был готов выскользнуть метательный нож.                    Всё тело цветочницы было натянуто как струна. Девушка в любую секунду готова была выхватить припрятанные ножи и перерезать глотки этим грязным ублюдкам, посмевшим заявиться в «Лес Хедоро» и разговаривать с ней в подобном тоне. В данный момент светловолосая жалела лишь о том, что при ней не было её верных парных пистолетов. Без них она сейчас чувствовала себя практически голой. Она, конечно, и без огнестрельного оружия могла с помощью своих ножей и кулаков нехило их потрепать, те не представляли из себя каких-то опасных единиц. Огата была тренирована.                     Однако окончательно разрушать образ мирной флористки и дальше подставляться она не собиралась: не для того девушка моталась в космосе десять лет, чтобы в один миг взять и всё испортить, убив этих ушлёпков. В тюрьму не хотелось, как и ввязываться в бандитские разборки также не было ни малейшего желания.                    — Ты думаешь, что сможешь и дальше спокойно работать здесь? И никто не тронет эту жалкую цветочную лавку, которой заправляет аманто. Ты сейчас серьё…                    Не дав главному в троице договорить до конца очередную несильно завуалированную угрозу, уже совершенно бесстрастно перебила:                    — Жизнь — тяжёлая штука. Не всё в жизни случается так, как мы этого хотим. Придётся вашему боссу смириться и принять свою судьбу. Так же, как и всем остальным смертным в этой вселенной.                    Бандиты ошарашенно замерли, не ожидая подобного безразличия и философских мыслей из уст их цели. Они-то ожидали, что слегка надавят на неё, а та испугается за магазинчик и поддастся на их уговоры.                    — Босс не примет отказа…                    — Ну, пусть поплачет там, в своём личном эмо-углу своей уродливой норы. Говорят, помогает, — с садистским удовольствием припечатала Рэн, чьи зелёные глаза опасно сверкнули, затем широко улыбнулась.                    Улыбка девицы походила на звериный оскал, а исходящая от неё аура в мгновение ока заполнила окружающее пространство. Глядя в яркую зелень нечеловеческих глаз, у членов семьи «Рейдазу» перехватило дыхание, их тела перестали реагировать на команды мозга, а сознание затопил неконтролируемый ужас и мысли о неминуемом конце их существования. Казалось, прошла уже целая вечность, однако в реальности прошло лишь несколько секунд. Привычные звуки вновь заполнили пространство вокруг, возвращая из гендзюцу гипноза троицу нарушителей в реальную действительность. По их телам градом катился пот, а глаза горели лихорадочным блеском. Весь их вид кричал о том, что они уже забыли, ради чего явились к цветочному магазину. В голове у бандитов крутилась лишь одна мысль: «Опасность! Бежать!». Что, в общем-то, они и сделали. Шестёрки первыми бросились прочь от цветочного магазина, в страхе всхлипывая, как дети малые. Старший в троице ещё пытался сопротивляться всепоглощающим ощущениям… буквально несколько секунд…. Затем, подняв столб пыли, кинулся следом за своими деморализованными дружками, оказавшимися на деле не такими крутыми, как они думали.                     «Ого, целых три секунды продержался… жалкий слабак», — зло усмехнулась златовласка, наблюдая за спотыкающимися и толкающими друг друга якудза.                    До конца рабочего дня оставалось всего пол часа, но вновь взбудораженная внезапными «чудесными» событиями, Огата без раздумий начала заносить выставленный товар обратно в теплицы и другие специальные помещения. Ей было глубоко безразлично, если кто-то в эти последние минуты заявится в магазин, дабы купить розочки для своей очередной пассии. «Плевать. Магазин закрыт. Никого нет дома, ублюдки!».                    Напоследок, тщательно оглядев обстановку вокруг, закрыла двери изнутри, оставив красоваться на них табличку. На той крупным шрифтом красовалась фраза «ЗАКРЫТО!», чьи чернила подозрительно походили на засохшую кровь….                    — У меня такое чувство, что мои проблемы только начинаются… — на выдохе прошептала цветочница, устало опираясь спиной о дощатую поверхность двери.                                                                                                     ***                    Сменив короткую юкату на широкие капри и свободный топ с воротником и длинными рукавами, поверх которого было надето хаори, Рэн направлялась в центр района Кабуки. Пояс и правое бедро тяжелили два пистолета, кобуру которых с обеих сторон удачно скрывали полы хаори тёмно-сливового цвета. Полчаса назад эти же пистолеты были изъяты златовласой из собственного тайника в её комнате. Для неё Эдо снова перестал быть безопасным. Она не была столь наивна, дабы рассчитывать на то, что каким-то немыслимым образом раскрывшие её прошлую деятельность якудза оставят в покое милую цветочницу по имени Огата Рэн. Ага, как бы не так. «Я успела уже отвыкнуть от этого чувства… совсем расслабилась на Земле. С тех пор дома вовсе не стало безопаснее… какая досада», — сокрушалась девушка, незаметно опустив пальцы на кобуру на бедре, слегка сжала её.                    Рой тревожных мыслей в голове у зеленоглазой быстро выстраивался в чёткий план действий. Ей кровь из носу нужно было найти Миядзаки, уж она точно была в курсе, что нынче происходит в криминальной части Эдо. Огата не знала, где искать синеволосую подругу, однако был человек, знающий ответ на этот вопрос. Зура. Девушке просто нужно найти этого террориста на просторах города, всего-то… плёвое дело.             «Зная особенности поведения этого патлатого чудака, могу предположить, что он крутится где-то в пределах квартала Кабуки… на виду у всех…», — хладнокровно рассуждала златовласая.                    Проходя очередную улицу, на которой по-прежнему не обнаружилось следов Кацуры, девушка острым взором всматривалась в лица прохожих. От самого «Леса Хедоро» её не покидало ощущение сверлящего спину тяжёлого взгляда. Цветочница точно знала, что это не шпион Шинсенгуми: тот был в больнице отпуске, да и стиль слежки был явно не тот. Как бы Огата не пыталась невзначай спровоцировать преследователя на ошибку — всё было тщетно. Личность или личности никак себя не выдавали, всё также оставаясь неизвестными ей людьми. Светловолосую начинала злить данная ситуация, в особенности своё бессилие в ней. Это мог оказаться кто угодно, любой в этой толпе, где разношёрстные пришельцы ничем не отличались от жителей Эдо и чувствовали себя как дома.             «Кто эти ниндзя доморощенные? Может быть, это та сладкая парочка-аманто, стоящая у ятáя с данго? Или, быть может, вон та добродушная старушка со своим маленьким внучком, рассматривающая витрину магазина игрушек?! До обеда обычная старушка, а после него — закоренелая сталкерша и ассасинка. Хотя нееет, это определённо тот бездомный в солнцезащитных очках! Да! Он часто попадался мне на глаза в парке и около супермаркетов! Сто процентов!», — нервно задёргался глаз и задрожали уголки губ.                    Оторвавшись от размышлений по поводу двойной жизни местных старушек и бомжей, Рэн заинтересованно последовала на звук сямисэна и недовольные выкрики. «Очень подозрительно…. Возможно Зура, по коням», — свернула на соседнюю улицу.                    У здания мужского кабаре-клуба стояла небольшая группа подвыпивших мужчин, возмущённо выкрикивающих ругательства в сторону двух высоких девушек с красивыми веерами, исполняющих элементы традиционного танца из направления «Маи». Казалось бы, нет причин для подобного поведения со стороны невзрачных пьяньчужек, почему-то называющих прекрасных танцующих дев последними нецензурными словами. Стандартная реклама любого заведения подобного типа. На взгляд златовласой, одна из танцовщиц была особенно грациозна и привлекательна. Вторая же имела довольно странную причёску и так же странно дёргано двигалась, попутно что-то громко шипя на свою партнёршу. До ушей флористки долетел лишь обрывок фразы:                    — ….убью тебя…придурок…                    По мере приближения к бару Огате становились ясны мотивы недовольных зрелищем прохожих. Дёрганая танцовщица на деле оказалась мускулистым молодым мужчиной, переодетым в девушку. «Знакомая шевелюра…», — взгляд зеленоглазой зацепился за кучерявые серебристые волосы, собранные в два хвостика по бокам. «Вот ты и раскрыл себя, извращенец… ха, а ему идёт макияж», — злорадство так и сочилось в словах флористки, а мысли полностью заполнили различные идейки садистской направленности. Но затем она, внимательно всмотревшись в черты лица элегантной длинноволосой брюнетки, узнала эти каре-зелёные глаза с придурью. Девушка выпала в осадок: «Кацура… ты… чёрт… я же не знала…».                    Тем не менее Огата нашла, кого искала. И даже больше. Искомый объект найден, вдобавок появился отличный шанс поизмываться над своим кучерявым должником. Настроение молодой девушки стремительно взлетело к отметке «великолепно», разжигая в её глазах игривые искорки.                    — Эй, уважаемые! Прекратите оскорблять их! — окинула пьяниц предупреждающим взглядом, те озадаченно обернулись на звук женского голоса.                     Два танцора заметили золотоволосую девицу, стоящую за спинами особенно яростных блюстителей нравственности. Взгляд Гинтоки заметался из стороны в сторону, а руки ещё хаотичнее замахали веерами. «Дело дрянь! Только не эта стерва! Это последний человек, который должен был застать меня за подобным занятием!», — паника затопила разум кучерявого самурая.                    — Как бы вам не хотелось, но эти цыпочки мои… — широкая ухмылка растеклась по лицу Рэн, заставив крикунов нервно дёрнуться и освободить пространство около всё также танцующих новообращённых трансвеститов.                    После сказанного знакомой невысокой цветочницей, желваки на лице Сакаты заходили ходуном. Однако танцевать он, как и Зура, не прекратил: молодой мужчина хорошо помнил, с какой силой кулак Сайго-сана впечатался в его голову. Котаро никак не отреагировал на изменившиеся обстоятельства вокруг себя. Благородный самурай проявил одно из самых лучших качеств воина — выдержку. От начала танца и до вмешательства зеленоглазой девчонки Кацура не изменился в лице и, игнорируя выходки пьяного быдла, продолжал грациозно двигаться, плавно вращая веерами. Длинноволосый, не прекращая, держал в мыслях яркий образ Токумори в гневе. Отличная мотивация, если жить хочешь.                    Возмутители общественного порядка начали недоумённо переглядываться между собой и хотели было наехать на хрупкую невысокую девушку, как она тут же лаконично их прервала:                    — Скройтесь, — от одного слова завеяло диким холодом, и у незадачливых мужичков слегка задрожали коленки.                    Те незамедлительно рассыпались в разные стороны, не желая связываться с пугающей девкой.                    Рекламный танец подходил к логическому завершению. Последний взмах цветастых вееров… и ладошки Огаты крепко сжимают ткань кимоно на плечах обоих переодетых самураев. Мужчины попытались вырваться из обманчиво нежной хватки своей старой знакомой, но та, как тягач, потащила их ко входу рекламируемого ими кабаре-бара.                    — Но, Момо-са… ой, Рэн-сан, подожди! Нам нужно продолжать свою работу здесь, иначе… — пытался вразумить светловолосую садистку Котаро.                    — Да-да, нам нельзя до вечера возвращаться в… — скороговоркой поддакнул серебряноволосый.                    Не обращая внимания на трепыхания мужчин, Рэн ногой сдвинула входные сёдзи:                    — Никаких отговорок, красотки, — втянула их внутрь бара.                    Стало совсем тихо: музыканты перестали играть музыку, танцовщицы-трансвеститы замерли, прекратились пьяные разговоры за столиками. Всё внимание было обращено на троицу нарушителей, в особенности на саму девицу, посмевшую вторгнуться на территорию мужчин. Да, весь бар кишел трансвеститами и посетителями-извращенцами.                     Брюнет предпринял последнюю неудачную попытку возразить пленительнице:                    — Но мадемуазель Сайго не…                    Продолжая игнорировать нервную болтовню товарища и немую сцену, Огата без труда нашла взглядом хозяина кабаре и на середине фразы прервала никак не затыкающегося Кацуру. Нацепив на лицо медовую улыбку, направила горящий взгляд в сторону хозяина сего развлекательного заведения:                    — Простите, Мадемуазель Сайго, я недавно в Эдо и ещё не в курсе местных правил. Но слышала, что каждому стоит обязательно посетить ваш кабаре-бар в Кабуки-чо, — изображала невинного ангела. — И вот я здесь. Бар действительно такой прелестный, как его мне и описывали! Меня зовут Огата Рэн. Прошу, позаботьтесь обо мне, — продолжала строить восторженную милашку.                    Хмурость Сайго-сана сменилась на благодушие, морщинки на лбу разгладились.                    — Добро пожаловать в нашу обитель, юная леди.                    Затем он кинул недовольный взгляд на притихших в ужасе временных подчинённых. Предвосхищая последующую тираду мадемуазель Сайго, Рэн слегка разжала ладони на плечах мужчин и восхищённо промурлыкала:                    — Сайго-сан, эти крошки так изысканно танцевали у входа, что мне хотелось бы провести пару часиков в их прекрасной компании, — погладила обоих пленников по щеке, следом добавив: — плачу по двойному тарифу за каждую.                     — Мажорка… — удивлённо и завистливо прозвучало со стороны неизвестных завсегдатаев. Эти извращенцы прекрасно знали расценки бара, поэтому их реакция была вполне ожидаемой.                    Щедрое предложение внезапной вторженки явно пришлось по вкусу хозяину заведения, а иначе как объяснить широченную ухмылку на его лице и последующий приказ:                    — Паако, Зурако, вы скрасите времяпровождение нашей дорогой гостьи, — а затем вновь обратился к златовласке: — прошу, наслаждайтесь нашей атмосферой, Огата-сан.                    В ту же секунду помещение наполнилось звуками, всё вернулось на круги своя. Ещё недавно замершие, как статуи, самураи выдохнули и, коверкая голоса на женский манер, под локотки повели обнаглевшую цветочницу к неприметному закутку заведения. Огата не стала противиться и, подыгрывая переодетым мужчинам, позволила утянуть себя подальше от любопытных глаз:                    — И почему всё это время молчали? В таком чудесном месте ведь работаете.                    Перед довольной девушкой предстала стандартная отгороженная и богато обставленная кабинка, вмещающая в себя не слишком высокий столик и кожаные диванчики по бокам. Присев на центральный диванчик, зеленоглазая с видом королевы положения пролистывала меню заведения, озвучивая понравившиеся закуски и дорогие напитки. Такояки, окономияки, тонкацу, суши, роллы, якитори, онигири с тунцом, данго. При виде многочисленных блюд, принесённых услужливым трансом-официантом, у Сакаты рот наполнился слюной, грозясь затопить ими весь стол. Но девица никак не желала останавливаться, продолжая свой бесконечно длинный заказ. В глазах шокированного самурая отразился мысленный калькулятор, подсчитывающий итоговую сумму в чеке. «И всё это… не считая двойного тарифа за съём меня и Зуры… Ксо, как же ужасно это прозвучало. Она Сёгуна, что ли, грабанула?! Откуда только у такой соплячки столько бабла?! Почему у неё, а не у меня?!», — мысленно орал Гинтоки, уже забывший о своём внешнем виде и полностью поглощённый алчностью вкупе с завистью.                    — Ох, весьма щедрое угощение, Мом… Рэн-сан, — вежливо прокомментировал Кацура, ни сколько не смутившись своей оговорки и игнорируя молчаливые кривляния своего друга по несчастью. Продолжая играть роль хостес-трансвестита, принялся разливать сливовое вино по рюмочкам, попутно кидая стандартные фразы про прекрасную погоду и цветущую сакуру.                    Такие бесполезные растраты стоили того, чтобы узреть и как следует насладиться зрелищем внутренней борьбы порочной душонки кучерявого вора-извращенца. Садистская часть Огаты Рэн просто билась в экстазе. Девушка чувствовала себя практически отомщённой за тот самый случай из прошлого. «Теперь твоя очередь, дружочек. Уже чувствуешь себя жалким нищебродом, Гинтоки-кун?», — в зелёных глазах цветочницы плясали искорки, словно у заправского изувера.                    Ярко накрашенные губы серебряноволосого некрасиво скривились и заметно дрожали, словно пытаясь сдержать его негодование. Напрасно.                    — Ои, Рэн-чан, когда это ты успела стать настолько платёжеспособной? А, точно. Я знаю, ты наверняка за деньги встречаешься с богатенькими стариками, любящих молоденьких девчонок, — наконец высказался босс Йородзуи… правда, почти шёпотом, опасаясь, что его речи услышит их временный работодатель.                    Золотоволосая снисходительно хмыкнула, пригубив ароматный напиток:             — Поменьше яда, Паако. Продолжая работу здесь, ты не станешь такой же состоятельной, как я и мои ухажёры, а твои извраты-поклонники не женятся на тебе. Ну, а следом ты сам и не заметишь, как твоя тёмная извращённая сторона заменит твою основную личность, обрекая на вечную службу Сайго-сану.                    Со стороны кучерявого хостес-самурая раздался скрежет зубов, а следом едва слышный яростный шёпот:                    — Вот дрянь… — а затем, растягивая гласные, медленно процедил, — … мерзкий цыплёнок.                    — Ты что-то сказал, Гинтоки-кун? — бамбуковые палочки зеленоглазой флористки замерли над блюдом с нигири. — Или мне послышалось? — приподняла одну бровь.                    Учтивый Котаро встрепенулся, отвлекаясь от поглощения тонкацу, и с осуждением посмотрел на своего наглого товарища.                    — Гинтоки! Ты ведёшь себя недостойно! — с набитым ртом произнёс длинноволосый самурай.                    Однако ни летящие крошки изо рта и его нахмуренные брови ничуть не испортили образ прекрасной Зурако.                    — А ты вообще заткнись, Зура! Это из-за тебя мы здесь торчим! — прошипел Саката.                    — Не Зура, а Кацура!                    Раздался негромкий мелодичный смех. Глядя на перепалку старых товарищей, Огата вспомнила весёлые моменты из тяжёлого прошлого. Ей было приятно знать, что оба самурая вполне себе живы и способны дурачиться, как прежде. Не всем участникам тех событий так же повезло. В мыслях Рэн предстал образ синеволосой подруги: пустой взгляд, пробирающий до мурашек, и практический безжизненный голос. «Мда. Вот уж кому точно не мешало бы пройти курс антидепрессантов и психотерапии», — с грустью подумала златовласая флористка.                    — Наверняка это весьма забавная история, но…                    Однако прожевавший наконец брюнет перебил гостью:                    — Всё так, Рэн-сан. Это случилось во времена…                    — Да заткнись ты уже, Зура! — зарычала Паако.                    — Не Зура, а…                    Саката не выдержал очередную вспышку хронического идиотизма своего товарища и схватил того за длинную шевелюру, готовясь приложить его несколько раз головой о край стола, но на пол пути его прервала от чего-то резко ставшая серьёзной Огата.                    — Успокойся, Саката, — благодушная улыбка стёрлась с её лица, в глазах больше не плясали искорки веселья, — лучше поешь.                    Гинтоки, заметив смену настроения, отпустил верещавшего женским голосом Кацуру. А затем, как оголодавший лев, набросился на бесплатные угощения. Мужчина никогда не отказывался от халявы. Повстанец также вновь вернул себе адекватный вид и по второму кругу разлил сливовое вино.                    — Я искала тебя, Кацура, — ответила цветочница на серьёзный взгляд каре-зелёных глаз.                    — Чувствую себя как в дешёвой мыльной драме, — вякнул перманентный самурай, без остановки поглощая всё, что попадалось ему под руки.                    «Ты и есть дешёвка, Саката. Продался за еду и бухло», — равнодушно констатировала флористка.                    Да, он давненько так вкусно не трапезничал. «Вот это я понимаю. Нормальная еда. А то меня заколебало уже постоянно есть один пустой рис с яйцом», — мысленно глава Йородзуи, конечно, был благодарен золотоволосой сучке за шикарный обед, но он не смог удержаться от дежурной подколки:                    — Решила бросить роль содержанки и вступить в Джои?                    Девушка не стала отвечать колкостью на колкость, осталась невозмутимой и спокойно произнесла:                    — Не совсем так, Гинтоки-кун. Мне нужно узнать, где находится сейчас один человек, а Кацура располагает нужной мне информацией.                    — Ха, так всё-таки ты решила заделаться террористкой, Рэн! Иначе бы не искала какую-то сомнительную личность, о местонахождении которой знает только Зура.                    — О, ещё какую сомнительную, — ухмылка тронула пухлые губы, затем, выдержав небольшую паузу, выдала: — мне срочно нужно встретиться с нашей общей знакомой фурией.                    Саката чуть не поперхнулся и даже отложил шампуры с якитори. Медленно и основательно пережёвывая, вперил не верящий взгляд на подозрительно ликующую Огату.                    — Да-да, Гинтоки-кун, она самая, — у серебряноволосого в мыслях молнией мелькнул один единственный возможный вариант из всех, кто это мог быть.                    — Зачем тебе Миядзаки?                    — Ха! Так и знала, что эта синеволосая дура была тогда у тебя!                    Кучерявый нервно дёрнул головой в непонятном жесте, но тут же вернул себе самообладание.                    — О чём ты, Цыпа? Я понятия не имею, где сейчас ошивается эта крашеная сучка после разлада с Такасуги, — весь его вид выражал полное равнодушие, а коронный взгляд дохлой селёдки окончательно убеждал в том, что мужчина ничего не знает пытается скрыть правду.                    Впрочем, Рэн уже окончательно убедилась в том, что эта сахарная парочка с полудохлым взглядом на двоих виделась не задолго до того, как на след Миядзаки вышли Шинсенгуми. «Однозначно. Между ними по-прежнему что-то происходит. Ладно, пока оставлю это, нет времени на троллинг над этим озабоченным. Но за Цыпу ты ответишь, кретин кучерявоголовый».                    — Как скажешь, Кинтоки. — А затем, не обращая на скрип зубов светловолосого, обратилась к доселе молчавшему Котаро: — Аои говорила, что отправится к тебе и осядет в твоей банде.                    — Не банде, а Джои.                    — Я так и сказала. Так и где мне её найти?                    Накрашенные яркими тенями глаза Сакаты расслабленно двигались из стороны в сторону, взирая на необычно серьёзных товарищей. Довольно редкая картина. Мужчине было непривычно наблюдать, как с этих двоих слетают их привычные маски, обнажая истинную натуру без всякой придури.                    — Какое дело у тебя к Аои-доно? — брюнет скрестил руки на груди, с важным видом уставившись на зеленоглазую.                    «Да, зачем тебе Миядзаки?», — мысленно поддакнул перманентный самурай, продолжая молча следить за их разговором. Ему уже и самому стало интересно, зачем этой мелкой садистке понадобилась синеволосая язва.                    Рэн понимала, что лучше сразу сказать ему правду. Затягивать было бессмысленно, ибо Кацура мог быть упёртым похлеще барана. Время было не на её стороне. Поэтому она без лишних предисловий вывалила всю правду:                    — Информация. Тот, у кого я бы могла спросить, сейчас отбыл с планеты. Единственный человек в Эдо — это Аои. Больше у меня таких знакомых в городе нет. Она, как никто другой осведомлена о нынешней обстановке в мафиозных кругах Эдо. Это срочно.                    Гинтоки удивлённо приподнял брови, размышляя над тем, во что успела вляпаться цветочница, не прожив и месяца на Земле.                    Беспокойство за младшего боевого товарища отразилось и в глазах брюнета:                    — У тебя какие-то проблемы, Рэн?                    — Пока нет, но скоро будут. Хочу подготовиться к грядущему, так сказать.                    Оба мужчины синхронно хмыкнули, ещё внимательнее всматриваясь в лицо Огаты.                    — Уверена? Обычно после таких самоуверенных заявлений всё начинает идти не по плану и катится в бездну, — нарушил молчание Саката, поигрывая палочками для еды.                    Благородный самурай чинно кивнул, соглашаясь с репликой друга, на что златовласка закатила глаза. Да, они были совершенно правы, и девушка прекрасно осознавала сей факт. Но подобная солидарность бывшего и нынешнего патриотов Джои навевала воспоминания десятилетней давности, когда оба самурая, командуя их немногочисленным повстанческим войском, действовали настолько слаженно, что оставалось только диву даваться, как эти олухи вообще смогли договориться. А Рэн очень уж не любила вспоминать те времена, по возможности стараясь не возвращаться мыслями к картинам ужасных кровопролитных сражений. Прогнав обратно в бессознательное образы горящей земли и павших товарищей, молодая флористка ответила:                    — Не могу не согласиться с тобой, Гинтоки, ведь жизнь настолько непредсказуемая вещь, никогда не знаешь, что ждёт тебя завтра… — в кабинке повисла глубокомысленная пауза, каждый витал в своих мыслях.                    Первой нарушила тишину гостья экстравагантного заведения:                    — Так ты скажешь, где мне искать Миядзаки? — устало вздохнула и потянулась к шпажке с данго.                    — Точно! Она же сейчас вместе с Элизабет на нашей новой базе ждёт, пока я вернусь с важной встречи! А я тут уже полдня прохлаждаюсь! — на брюнета снизошло озарение, он совершенно случайно вспомнил о действительно важных для себя делах.                    Одновременно прозвучали вопросы.                    — Элизабет? У тебя наконец появилась девушка?                    — На новой базе? Опять?                    На главу Джои было жалко смотреть: взгляд молодого мужчины в панике метался из стороны в сторону, а его пальцы цеплялись за длинные волосы, грозясь растрепать идеальную укладку.                    На первый вопрос коротко ответил серебряноволосый мужчина:                    — Нет, не девушка… ой, тебе лучше не знать этого, Цыпа, если хочешь спать крепко и без кошмаров.                    На последний вопрос отреагировал сам Кацура.                    — Да, новая! Между прочим, из-за тебя, Гинтоки, Шинсенгуми раскрыли наше старое убежище! Уже забыл?! — понизив громкость почти до шёпота, возмущался патриот Джои.                     Саката стал задумчиво ковыряться в носу, что-то смутно там припоминая и совершенно не обращая внимания на мечущий упрёком взгляд боевого товарища.                    — Я скажу тебе, Рэн, где сейчас находится наша база. Но только на ухо, чтобы Гинтоки не слышал, — зеленоглазая молчаливым жестом выразила согласие.                    «Больно надо», — закатил глаза оскорблённый в самых лучших чувствах виновник переезда на новое место шайки террористов, вновь вернувшись в мыслях к образу синеволосой фурии.                    Придвинувшись ближе к молодой девушке, Зура зашептал в самое ухо данные маршрута к месту дислокации его убежища.             — Всё поняла? Пароль запомнила? — Огата кивнула. — Тогда заодно отнеси это письмо и передай Аои или Элизабет, что со мной всё в порядке и я вернусь к утру, — протянул конверт вставшей подруге. — И, Рэн, если всё же тебе понадобится какая-нибудь помощь, обращайся.             — Спасибо, буду иметь в виду, — спрятала бумажное послание в скрытый карман, а затем уже громче добавила: — Ну, я пошла. Не скучайте тут, красотки, — выпорхнула из кабинки, за спиной оставляя товарищей на растерзание реальных трансвеститов.                                                                                                     ***                    Бар Сайго-сана остался позади. Рэн почувствовала разливающееся тепло в области груди, девушку грела мысль, что, несмотря на их странные взаимоотношения, старым товарищам было не всё равно на неё. А вот ощущение затылком колючего взгляда вновь вернулось. На улице стало ещё больше людей, было бесполезно искать в этой толпе неизвестного сталкера.                    Прокручивая в голове информацию от Кацуры, Рэн мысленно выстраивала новый маршрут с учётом обходных улочек, дабы попытаться сбросить невидимый хвост. Никак не выдавая того факта, что заметила слежку, Огата направилась к небольшому кафе, где работала одна из её постоянных покупательниц. Её целью был чёрный ход заведения, через который златовласая планировала незаметно перейти на параллельную улицу и попытаться скрыться… или, по крайней мере, выиграть небольшую фору, чтобы было больше шансов оторваться от преследователей. Таков был расчёт.                    Небольшая ложь про назойливого поклонника, приправленная щепоткой правды, и вуаля: без дальнейших расспросов Танака-сан любезно проводила её к служебному выходу, напоследок пообещав в ближайшее время заглянуть в «Лес Хедоро» за покупками.                    Рэн безликой тенью скользила вдоль стен, петляя по улочкам квартала. Ей предстояло покинуть его пределы. Ведь, по словам Зуры, его база располагалась в соседнем районе Эдо. Недолго размышляя, зеленоглазая непринуждённо слилась с толпой косплееров, направляющихся к выходу из Кабуки-чо. Взяв под руку парнишку, косплеющего Куросаки Ичиго, Огата тесно прижалась к рыжеволосому и мило защебетала на ухо какие-то подростковые глупости. Стремительно краснеющее лицо шокированного юноши, от смущения не способного вымолвить хоть слово в ответ, слегка позабавило златовласку. Затем, как ни в чём не бывало, девица отцепилась от локотка своего временного спутника, стоило группке разодетых малолеток покинуть пределы квартала. Пока всё шло по плану.                    Не было больше сверлящего ощущения в затылке, что немного успокоило цветочницу. Однако та даже и не думала расслабляться, она же не зелёная дурочка, чтобы так просто поверить в сказку о прекратившейся слежке. В сравнении с кварталом Кабуки концентрация людей на улице значительно уменьшилась, так просто в толпе не затеряться. Покидая очередной переулок, Рэн увидела поворачивающих из-за угла лапшичной подозрительных мужчин, чем-то необъяснимо смахивающих на её сегодняшних визитёров. Вероятно, виной этому чувству были одинаковые вышитые на их одеждах узоры в виде цветка сливы. «Как пафосно для каких-то отбросов», — сморщила нос любительница флоры.                    Не теряя ни секунды, золотоволосая свернула в ближайший закоулок, на деле оказавшимся совершенно безлюдным переулком. «Как странно», — подумала беглянка. Ступая шаг за шагом по направлению к выходу из подозрительного места, девушку не покидали мысли о какой-то неправильности происходящего. Она была единственной находящейся здесь живой душой, но почему-то отсутствие каких-либо звуков начинало давить на неё похлеще пресса. Будто затишье перед бурей. «Не нравится мне это всё. Ой, как не нравится», — слегка сжала кобуру на бедре.                    В подтверждение её мыслей тишину нарушили нарочито шаркающие шаги. Из тени одной из лестниц вышли двое: один тощий и лохматый, а другой хорошо сбитый и чуть повыше самой флористки. На их груди красовался вышитый цветок умэ. «Какого…», — золотистые брови сдвинулись к переносице, а пальцы левой руки нащупали лезвие метательного ножа, как по маслу выскользнувшего в ладонь из крепления на предплечье.                    — Куда-то спешишь, Ротасу? — мерзко осклабился один из бандитов, поглаживая рукоять вакидзаси.                    «Хм, всего двое, есть шанс просто проскочить мимо ни…», — мысль Огаты прервалась в тот самый момент, как она, ощутив внезапное движение позади себя, благодаря отточенным рефлексам отскочила в сторону.                          — Тебе придётся пойти с нами, хочешь ты того или нет.                    Трое агрессивно настроенных мужчин против её одной. «Прогнать их, как предыдущую шайку уже не выйдет. Эти выглядят покрепче и повнушительнее. Придётся драться. Чёрт, как же мне не хочется этого делать!», — надежда на мирное урегулирование ситуации умирала последней.                    Меж тем, не дожидаясь ответа бывшей наёмницы, якудза наступали. Время на размышление закончилось. Легко отразив первый выпад не вооружённого оппонента, Рэн умилилась его самоуверенности. Лысый громила, как и другие самонадеянные идиоты, недооценил степень её угрозы, посчитав невысокую девчонку лёгкой добычей. Карма тут же нашла своего злодея: внезапная для него контратака со стороны Ротасу оставила на руке лиходея глубокую резаную рану, а сам он, не ожидая последующего сильного удара в голову, отлетел немного в сторону.                    — Ах, ты дрянь! — со злобой выкрикнул лохматый якудза.                    Да, однозначно. Тренировки с Джинхэем не прошли даром: благодаря постоянным спаррингам с китайцем, теперь флористка могла похвастаться довольно мощным для её комплекции ударом ног.                    «Первый дезориентирован. Осталось двое». Оставшаяся двоица не стала повторять ошибок товарища по убеждениям и мигом обнажила свои короткие клинки. Тот, что повыше, замахнувшись коротким мечом, кинулся на златовласку, целясь той в шею, однако в последний момент изменяя направление клинка в сторону её корпуса. Считанные мгновения. Не будь их, Рэн бы сейчас валялась с зияющей раной в груди, истекая кровью и смотря пустым взглядом в ясное небо. Благо, она успела распознать обманный манёвр и встречным ударом ножа заблокировала лезвие вакидзаси. Раздался скрежет от столкновения металла о металл. Счёт шёл на секунды, ведь нападающий был явно сильнее, поэтому Огата стремительным прямым ударом ноги в пах слегка оттолкнула от себя лохматого оппонента. Затем свободной рукой перехватив запястье противника, нанесла низкий дугообразный удар в колено, после чего моментально той же ногой выполнила боковой удар в колено другой ноги тощего мафиози.                    «Второй выбыл. Остался только этот крепыш с паскудным взглядом. Чувствую, будет самым проблемным», — Рэн двинулась в сторону последнего из нападавших, решив любой ценой прорваться к выходу из треклятого переулка, пока остальные якудза выведены из строя.                    Едва отразив удар противника, она поняла, что тот владел коротким клинком куда лучше своих коллег. Девушка решила схитрить и, замахнувшись ножом сильнее, чем нужно для удара, специально промахнулась и по инерции сделала кувырок за спину темноволосого. Отработанным движением, резво вскочив на ноги, нанесла ему резкий удар по голени, сбив того с ног. Мужчина упал на плечо, однако почти сразу вернулся в строй. Выставив лезвие клинка перед собой, начал угрожающе наступать на золотоволосую, тесня ту к металлической лестнице какого-то складского помещения, что находилось по правую сторону улочки. Рэн быстрым шагом попятилась назад и упёрлась спиной в прутья лестницы. Наблюдая кривую ухмылку на лице черноволосого крепыша, Огата выжидала, пока тот приблизится на расстояние вытянутой руки. Момент икс настал, и девушка, схватившись руками за перекладину над своей головой, со всей силы ударила якудза ногами в солнечное сплетение. Тот, пролетев два метра, упал на спину.                    Воспользовавшись моментом, Рэн решила побыстрее закончить схватку и, выхватив пистолет из кобуры на правом бедре, выстрелила противнику в голень. Мужчина, застонав от внезапной боли, схватился за раненую ногу. Первая двоица уже начала приходить в себя и подниматься на ноги, но, увидев направленный на них пистолет, замерли в своих позах. Их ярость была осязаема.             — Ах, ты тварь! Мы хотели по-хорошему решить этот вопрос. Но теперь тебе не жить, Ротасу! Клан «Рейдазу» придёт за тобой! Слышишь, цветочная дрянь?!                    «Рейдазу… аж целый клан во врагах. Просто чудесно. Просто замечательно», — Огата с неприкрытым презрением последний раз осмотрела поверженную троицу, чтобы как следует запомнить их внешность.                    — Передай своему боссу, чтобы катился в ад вместе со своим кланом, — и бросилась прочь из переулка, оставляя за спиной потрёпанных членов семьи Рейдазу.                    «Всё ЖЕСТЬ как пошло не по плану! Чёртов Эдо и его хреновы якудза! Чтобы вас всех толпа О́ни отымела!», — матерясь на чём свет стоит, Рэн со всех ног бежала прочь с так называемого места преступления. Сейчас по скорости она могла соревноваться с самим сбегающим Котаро. Ей хотелось орать во весь голос, но важнее сейчас было поскорее добраться в логово Кацуры и вытрясти ответы из Аои.                                                                                                     ***                    Перед взором Рэн предстало выкрашенное в яркие цвета двухэтажное здание, чья мигающая неоновая вывеска гласила: «Танцующая аристократка». Извивающаяся на шесте явно не аристократка призывно смотрела с вывески, не оставляя никакой иной мысли о подлинной сути заведения. Вне всяких сомнений. Златовласка стояла у входа в женский стриптиз-клуб. «Даа… теперь понимаю истинную причину твоей скрытности, Зура. Да тебя бы Гинтоки с потрохами сожрал, узнай, где располагается твоё новое убежище, даже косточек бы не оставил», — усмехнулась своим мыслям Огата, решительно заходя внутрь местной обители разврата.                    Изнутри помещение оказалось таким же: тут и там пестрили огоньки разноцветных лампочек, но пока здесь было светло и пусто. До открытия ещё было несколько часов, что не могло не радовать уже уставшую за день цветочницу. Не хватало только того, чтобы её спалили в этом месте и, что ещё хуже, кто-нибудь из шестёрок Рейдазу, отлынивающих от работы. Девушка кинула взор в сторону стоявших у барной стойки двух мужчин: бармен, протирающий стаканы для виски, и его начальник. Оба обернулись на звук шагов, в недоумении глядя на внезапную посетительницу. Менеджер подошёл поближе к незнакомке и весьма вежливо произнёс:                    — Извините, мисс, но мы сейчас закрыты.                    — О, нет, вы не так меня поняли, господин… — выдержала небольшую паузу, дабы тот представился: — Кимура.                    Огата продолжила:                    — Я пришла по другому вопросу, Кимура-сан, — выразительно посмотрев управляющему в глаза, полушёпотом добавила, казалось бы, несуразную фразу: — Путь самурая обретается в смерти.                    Однако менеджер нисколечко не смутился спонтанности гостьи и заговорщически прошептал в ответ:                    — Я вас провожу, госпожа. Пройдёмте за мной.                    Процессия двинулась прочь из зоны для посетителей в административную часть заведения, оставляя позади себя бармена, который как ни в чём не бывало продолжил готовиться к предстоящей смене. В полумраке, проходя мимо разных помещений для персонала, острый слух Рэн улавливал игривый женский смех и весёлые разговоры из гримёрок, заставляя зеленоглазую поморщиться от нахлынувшего отвращения. Пройдя через незаметную дверь, они очутились в совершенно иной части здания, очевидно, официально не относящейся к самому клубу. Здесь, в коридоре, было гораздо светлее, и стены не были увешаны вульгарными плакатами и прочей атрибутикой стриптиз-клуба.                    — Подождите, я предупрежу о вашем визите, — мужчина потянулся к сёдзи.                    Но завершить начатое ему не удалось: двери распахнулись сами, а из покоев с выкриком вылетела синеволосая фурия, едва не сбив с ног менеджера заведения.                    — Где тебя носило, Зур… — но завидев знакомое личико, обрамлённое золотистыми волосами, без слов втянула Огату внутрь, напоследок кинув ошарашенному работнику:                    — Всё в порядке, Кимура, дальше я сама разберусь, — захлопнула сёдзи.                    Флористку встретило светлое и просторное, традиционно обставленное помещение. «Как раз в духе Кацуры. Хотя довольно непривычно лицезреть среди всего этого эталона порядка элемент хаоса в виде Миядзаки».                    — Ксо. Я думала, что патлатый остолоп, наконец, вернулся. Но это ты, Рэн. Какими судьбами? — разочарованно выдохнула Аои, очень пристально разглядывая новый образ светловолосой, особое внимание уделяя местам, где подруга обычно прятала оружие.                    — Я тоже рада тебя видеть, Аои, — криво улыбнулась цветочница и хотела уже начать долгожданную беседу, но её перебили.                    — Подожди-ка, раз ты нашла меня, значит, ты видела Кацуру! Где этот придурок?                    — Ага. Вот, просил передать, — Рэн протянула синеволосой запечатанный конверт, — сказал, что он в порядке и к утру вернётся.                    Миядзаки вопросительно приподняла бровь, намекая на более подробные объяснения.                    — Да так, возникли некоторые сложности. Забей.                    — Мы с Элизабет его уже целый день ждём!                    Открылись смежные двери, и в комнату вошло нечто инопланетное, держащее в своей лапке табличку с надписью: «Добро пожаловать, Рэн-сан!». Цветочница сразу вспомнила слова Сакаты — здесь трудно было истолковать их иначе. Впрочем, Огата не долго удивлялась и приветственно поклонилась. Бороздя космос с Сакамото она и не такое видела. Подумаешь, обычный гибрид утки и пингвина. Для неё сейчас куда важнее было выведать у сероглазой патриотки нужные ей сведения.                    Миядзаки на ходу распечатала конверт и стала вчитываться в содержимое письма, недовольно хмуря брови. Огата же уселась за котацу рядом с безмолвной правой рукой Кацуры, попивая предложенный ей чай.                    — Дело дрянь. Придётся повозиться дольше, чем мы предполагали, — синеволосая, оторвавшись от послания, обратилась к Элизабет, протягивая той бумагу.                    Бегло пробежавшись огромными глазами по строчкам, аманто начал быстро писать ответ на своей табличке:                    — Мы справимся, им кранты! Только сперва дождёмся Кацуру-сана. Пойду и отправлю несколько шпионов туда, — на прощание помахав, покинул помещение, оставляя двух подруг наедине.             Смотря в яркие зелёные глаза Огаты, Аои прищурилась, внезапно подумав: «Хмм.… Не припомню, чтобы они были такими неестественно насыщенными, а взгляд таким затягивающим десять лет назад».             — Что привело тебя в логово Джои? Во что-то вляпалась, мелкая?             Девушка проигнорировала своё старое прозвище и вперилась немигающим взглядом в серые глаза напротив, словно гипнотизируя собеседницу.                    — Рейдазу, — сквозь зубы коротко бросила в ответ.                    — Якудза? Серьёзно? Мы виделись совсем недавно с тобой, когда это ты успела перейти дорогу Асано Ёсуке? — длинноволосая повстанка была сильно удивлена заявлением подруги.                    Кислое выражение лица резко контрастировало с холодным взором цветочницы. Зрелище было не для слабонервных.                    — Сегодня на меня вышли его шестёрки: припёрлись в обед ко мне в магазинчик, потом следили за мной, а на пути из Кабуки вообще напали. Откуда-то этот чёрт узнал про Ротасу.                    — Ротасу? Та самая Ротасу: участница инцидента пятилетней давности на Ригоне? Это была ты? Какого хрена, Рэн?                    Златовласая закатила глаза, снова сделав глоток ароматного жасминового чая.                    — Не понимаю, к чему такое удивление. Странно слышать это от самой Аоони, — зеленоглазая вела себя непринуждённо, будто только что они не раскрыли кровавое прошлое друг дружки.                    — К чёрту всё. Что ты от меня хочешь, мелкая? — раздражённо выдохнула синеволосая повстанка.                    Огата хищно улыбнулась, будто пиранья, завидевшая беззащитную жертву. Её собеседница сердито дёрнула уголком губ, она знала, что означал этот оскал.                    — Моё чутьё не подвело меня: ты действительно в курсе о происходящем в кругах якудза. Я хочу знать, что вообще происходит у этих ублюдков. И вообще, при чём тут я.                    Миядзаки разлила по чашкам свежую порцию чая, затем, сделав пару глотков, начала делиться долгожданной информацией.                    — На данный момент происходит столкновение двух кланов: уже знакомые тебе Рейдазу во главе с Асано Ёсуке и клан Харуно во главе с Харуно Секкеном. Стандартная делёжка территории. Хотя как-то подозрительно всё это получается: Рейдазу никогда особо не выделялись, тихо-мирно занимаясь семейным бизнесом. А тут внезапно развели бурную деятельность и полезли на территорию Харуно, — Аои прервалась на очередной глоток чая.                    Пользуясь небольшой паузой, Огата спросила:                    — А что за бизнес у них?                    — Ёсуке держит небольшую сеть суши-баров в соседнем квартале.                    Цветочница кивнула своим мыслям, ещё раз убедившись, что за ней сегодня следили прихвостни Рейдазу, а не кто-то другой.                    — А что Харуно?                    — О, тебе понравится, Рэн… — предвкушающее выражение застыло на лице рассказчицы, — довольно богатые ребятки, занимаются мыловарением, у них обширный ассортимент различных видов цветочного мыла. Оно буквально делается из всевозможных цветов, очень популярно мыло с цветами сакуры.                    Губы златовласки сложились буквой «О», выдавая её искреннее удивление, прорвавшееся сквозь привычную маску притворства. «Ну прям цветочные якудза», — внезапное открытие заметно повеселило её.                    — Занятно. Откуда только такие амбиции.… А что по численности у Рейдазу? Клан небольшой, так?                    — Верно. Их намного меньше, чем людей Харуно. Теперь понимаешь, почему они так отчаянно пытаются завлечь тебя на свою сторону? И всё же открытым остаётся вопрос о том, как они прознали про тебя и о твоём возвращении на Землю, — окатила Огату прищуренным взглядом, мысленно пытаясь отыскать единственный верный вариант. — Ты же не афишировала свой уход?                    Зеленоглазая отрицательно покачала головой, а затем, вспомнив нечто, нахмурилась.                    — Знают только Сакамото и его лейтенант. Если подумать, то с этого громогласного идиота станется ляпнуть про это, где не нужно, — девушка недовольно цокнула.                    — Даа… Тацума может быть ещё тем идиотом, — согласно закивала Миядзаки, невольно вспомнив его дурацкое поведение во времена Джои.                    Подруги замолкли, каждая погружаясь в свои собственные тягостные мысли. Было очевидно, что стычки между двумя семьями якудза не были обычным разделом территории, за ним скрывалось нечто более значимое. В Эдо явно намечалось что-то глобальное.                    Придя к каким-то своим выводам, тишину нарушила бывшая компаньонка Такасуги:                    — Как ты уже, наверное, догадалась: мы с Кацурой в курсе неясных волнений среди якудза. Они стали привлекать слишком много внимания властей. А последние их стычки были подстроены таким образом, будто эти разгромы устроили Джои во главе с Зурой. Для Котаро это теперь дело чести, хах. Поэтому сегодня у него была назначена важная встреча с информатором. Элизабет направила к Рейдазу несколько шпионов, нам нужно больше данных. Дело реально мутное. Чувствуется, что есть ещё и третья сторона в этой истории. Как появятся новые данные, я свяжусь с тобой. Записывай мой номер.                    Огата, печатая на телефоне диктуемые ей цифры, тяжело вздохнула. Перспективы вырисовывались совсем не радужные. Миядзаки с сочувствием взирала на хмурую подругу, от весёлости которой не осталось и следа. Перед собой она наблюдала необычайно собранную и серьёзную, как никогда, наёмницу. Записав в память телефона контакт Аои, та решительно встала на ноги. Взметнувшиеся полы хаори приоткрыли вид на обе кобуры с любимыми пистолетами златовласки, притягивая к себе удовлетворённый увиденным взгляд тёмно-серых глаз.                    — Поосторожней там, Рэн. Я не думаю, что они так просто от тебя отстанут, — поднялась следом, — пойдём, я проведу тебя к чёрному выходу.                    Махнув головой, Огата пошла следом за старой подругой. Искомая дверь нашлась в соседнем, ещё незнакомом ей коридоре.                    — Удачи, мелкая. Не помри там, пока мы тут узнаём нужную информацию, — ухмыльнувшись, синеволосая закрыла за цветочницей дверь, напоследок взмахнув своим длинным хвостом.                    Относительно безопасное место осталось позади. Девушка вновь находилась среди потенциальных шпионов, вымогателей и убийц. За важными обсуждениями флористка не заметила, как быстро пролетело время. На улице смеркалось, повсюду зажигались фонари и разноцветные вывески заведений. Да и народу заметно прибавилось. Снова можно было затеряться в толпе.                    «Мдаа… недолго длилась мирная жизнь», — с кислым выражением лица зеленоглазая цветочница направилась обратно в Кабуки-чо, на всякий пожарный, петляя по незнакомым улицам. Ей стоило ещё многое обдумать и решить, что предпринять в сложившейся ситуации.