Mayobarbara

            Типичное утро в цветочной лавке начиналось для Рэн с раннего подъёма. Жестокая участь, скажите вы. Однако девушка-цветочница с вами категорически не согласится.             Подобные меры были весьма обоснованы, да и что скрывать, не слишком-то и ужасны. Только такой же, повёрнутый на земной и инопланетной флоре, мог понять Огату. Привезённые с соседней планеты саженцы предрассветной лилии однозначно стоили того. Этот диковинный цветок являл свету свои прекрасные бутоны с невероятным, ни на что не похожим ароматом лишь при последних мгновениях уходящей ночи.… Да и поливать-то их стоило как раз на рассвете…             Вот и сегодня Рэн встала на порядок раньше, чтобы полить полюбоваться на изысканные бутоны и заодно почувствовать аромат нового дня. Помимо времени раскрытия бутонов и поливки, ещё одной особенностью инопланетной лилии было отсутствие единого аромата, за что её также прозвали «тысяча ароматов». Сплошная лотерея: всякий новый день цветок источал новый запах, а что самое удивительное, каждый человек улавливал что-то своё.             Девушке было интересно, ароматом чего ознаменуется новый день. Своего рода предсказание на день грядущий стало маленькой традицией для золотоволосой. Сейчас Огата успела к самому началу: бутоны только-только начали раскрываться. Заядлая цветочница замерла в предвкушении, ожидая чего-то прекрасного, что послужило бы положительным знаком от богов, а не как в прошлый раз.             К примеру, позавчера её нос забило аллергенной пыльцой инопланетного дерева чем-то горько-сладким и настолько приторным, что она ещё полдня не могла избавиться от этого ужасного запаха у себя в голове. Казалось, он преследовал её всюду, где бы она не была. Рэн сразу поняла: хорошего не жди. Молодая девушка действительно оказалась права, потому что в тот в её жизнь ворвалось прошлое… такое кучерявое и ленивое прошлое. Однако горькие нотки предрекли и что-то хорошее, ведь старый должник сам приплыл в её мстительные руки.             Работница «Леса Хедоро» не сразу поняла, как её обонятельных рецепторов коснулся смутно знакомый аромат. Казалось, она попросту в мыслях предалась воспоминаниям десятилетней давности. Во времена окончания бурь и начала неизвестности. Проще говоря, она окунулась в запах перемен, причём весьма явный. Цветочницу слегка затрясло от реальности ощущений, но она быстро пришла в себя, стоило её ноздрям уловить затесавшиеся дополнительный лёгкий букет из запаха гари, горького миндаля и калёного железа. Странное сочетание ударило по сознанию не хуже, чем чудесный запах цветка «Раффлезия Арнольда».             — Просто изумительно, — с некоторым волнением в голосе прошептала девушка.             Она всё ещё была под впечатлением от резкой смены декораций. Словно наяву не просто пронеслась по временам наивного и не очень отрочества, а каждой клеточкой тела прочувствовала все те переживания, терзавшие юный разум. Ощутив осевшее на языке послевкусие из отчаяния, непоколебимости и ярости, с упоением прошептала: «Предрассветная лилия….».             Забрезжил рассвет. Первые лучи проникли в окна оранжереи, осветив не только сами цветы, но и безумие, застывшее на лице фанатки флоры. Аккуратно перелив немного отстоявшейся воды в лейку, Рэн, наконец, оросила землю в горшках с внеземными прорицателями и во всеуслышание заявила:              —…бесподобный цветок…. — маниакальный блеск очей и довольный вид девицы видело лишь отражение в окне теплицы.                                                                                                     ***                    Как обычно, вынося оставшиеся горшки с «живым» товаром на улицу, Огата мурлыкала под нос жизнерадостный мотивчик. Настроение у продавщицы цветов было просто прекраснейшее — она то и дело кидала милые, искрящиеся, как солнце, улыбки в сторону проходящих мимо прохожих, заставляя тех улыбнуться в ответ посылая им заряд позитивной энергии. Казалось бы, поток людей никогда не закончится, и золотоволосой девушке придётся делиться хорошим настроением со всем кварталом, в котором жила. Да улица взяла и опустела. Видимо, все уже добрались на свои работы или куда там они шли вообще.             На улицу обрушилась тишина. Не успев толком привыкнуть к отсутствию посторонних звуков, Рэн услышала приближающийся шум: кто-то быстро бежал. «Очередной неудачник, вставший после десятого по счёту звонка будильника, — подумалось ей. Однако, довольная утренним предсказанием, она решила насильно навязать поделиться своим позитивом и с опаздывающим лузером, кем бы он ни был.             Бежавший был уже совсем близко, поэтому золотоволосая оторвалась от рыхления земли в горшке с декоративным лимонным деревом и с готовностью сомкнула губы в свою самую приветливую улыбку, на которую была способна. Финальная атака, так сказать. Полностью повернулась в сторону улицы и поражённо замерла.             Нет. Поразилась она, конечно же, мысленно, вы не подумайте. На лице по-прежнему маской застыла самая приторная улыбочка на свете, а вот во взгляде больше не было тех озорных искорок: в глазах леденела сталь. Было ощущение, что время замедлило свой неумолимый ход — всё вокруг замерло, смолкли звуки птичьих трелей, не ощущалось кожей даже дуновения по-утреннему прохладного ветерка.             Бежавший «неудачник» на самом деле оказался бежавшей и, судя по всему, тоже «неудачницей». Её трудно было не узнать: длинные синие волосы, собранные в высокий хвост, тёмно-серые глаза, ожесточённое выражение лица….катана, болтавщаяся в ножнах на поясе. Миядзаки Аои, хорошая и немножко кровожадная приятельница времён войны Джой.             «Ну, надо же, до сих пор жива! Наверняка убегает от законников. Не-у-да-чни-ца», — подумала Огата, усмехаясь над провалом чокнутой подружки.             Бегущая встретилась взглядом с застывшей на месте цветочницей, во взгляде читалась смесь потрясения и недоумения. В мыслях шокированной синеволосой пронеслись примерно те же фразы, что и у давно забытой ею соплячки с золотистыми волосами, за исключением грубого восклицания Аои: «Я думала, ты сдохла!», тоже мысленного, разумеется.             Немая сцена продлилась каких-то несколько жалких мгновений, прежде чем Миядзаки, не останавливаясь, пробежала вперёд, свернув затем за цветочным магазином. Только пятки сверкали.             Долгим взором проводила спину удаляющейся Аои:             — «Что дальше? Может, скоро здесь пробежит её свихнувшийся одноглазый дружок Такасуги, а затем и весь Кихейтай?!».             Помощница Хедоро уже не знала, чего ожидать, хотя после сеанса утренних предсказаний она была готова встретить новый день со всеми его глобальными переменами, чего бы ей это не стоило. По этой причине она решила не грузиться и плыть по течению, вернувшись к своему первоначальному занятию.             Через восемь секунд примерно с соседней улицы послышался топот и крики, а следом сказанные кем-то монотонные приказы остановиться.             «Я оказалась права. Веселье только начинается!», — просияла улыбкой девушка.                                                                                                         ***                    Увлечённо, но в то же время очень осторожно протирая листы «Акрорготуса»: своеобразного гибрида земной монстеры и плотоядного цепкоцвета с планеты Зегрилия, Рэн искоса поглядывала на бегущих в её сторону полицейских. «Шинсенгуми. Ну конечно. Кто же ещё мог гнаться за террористкой».             Законников было всего двое. Весьма странно. Для облавы на обычных контрабандистов или якудза и то больше людей снаряжают. «Пфф. Сдулась демоница: всего лишь двое из Шинсенгуми. Удручающее зрелище. Теряешь хватку, Миядзаки», — равнодушно проносилось в голове у бывшей наёмницы.             Чем быстрее приближались полицейские, тем яснее становилось для Рэн то, как же она заблуждалась на этот счёт. Оба мужчины не выглядели обычными рядовыми, судя по их форме, а также они не вызывали впечатления неспособных придурков, использующих катану только для запугивания местных бомжей.             Первым к магазинчику приблизился слегка запыхавшийся синеглазый брюнет и без всяких предисловий словесно накинулся на продавщицу цветов:             — Эй, гражданская! Здесь не пробегала агрессивная девка, вооружённая катаной?!             Огата никак не отреагировала на грубое восклицание полицейского и, как ни в чём не бывало, продолжила стирать пыль с немного нервного акрорготуса, листы которого странно подрагивали и без помощи ветра. Наверняка голодного.             Молодой мужчина сначала опешил от подобной реакции на него: представителя закона, но потом, вернув самообладание, раздражённо рыкнул:             — Я не понял. Это что, препятствие правосудию?             Слегка сведённые к переносице золотистые брови и игнор. Снова.             — Ты охренела?! — зарычал брюнет, готовый накинуться на наглую девку.             Праведному гневу не дано было выплеснуться на виновницу, так как к цветочному магазинчику, наконец, подошёл второй полицейский. Он был пониже ростом и явно моложе…и явно наглее. Наглость объяснялась тем, что в то время, как старший по званию опрашивал возможного свидетеля, тот вразвалочку, совсем не торопясь, будто и не преследовал чуть ранее опасную террористку, подошёл к магазину.             — Хиджиката-сан, вы не умеете общаться с женщинами. Они не понимают собачьего языка, — монотонно произнёс милый паренёк-полицейский, но, встретившись взглядом с цветочницей, стал с интересом рассматривать саму девушку, а в особенности то, что она делала.             Дрожащий зубастый цветок так и норовил цапнуть за руку свою надзирательницу, однако та ловко вращала запястьем, не давая тому полакомиться тёплой человеческой плотью.             Странный блеск появился во взгляде младшего полицейского.             — Окита Сого, капитан первого отряда Шинсенгуми, — протянул руку золотоволосой, также игнорируя своего начальника.             Работница магазина, наконец, оторвалась от странного цветка. Не сводя взгляда со светловолосого, она протянула руку, отвечая на рукопожатие:             — Рэн. Огата Рэн.             Всё ещё раздражённый Хиджиката-сан лицезрел весьма странную картину: эти двое продолжали жать друг дружке руку, совсем не мигая и продолжая смотреть в глаза один одному. Ну, точно узнали в своём собеседнике родственную душу или потерянного близнеца, с которым их в раннем детстве разлучили вероломные интриганы.             «Чёртов Сого!», — мысленно рыкнул брюнет, подходя ближе к обнаглевшей парочке, тем самым прервав их не озвученный диалог.             — Ои, Сого! Какого хрена ты делаешь во время преследования террористки?             Девушка в испуге прикрыла ладошкой свободной руки нижнюю часть лица:             — Какой ужас! Окита-сан, неужели это правда, что прямо среди бела дня на глазах у честных людей по улицам разгуливает опасный преступник?             Рэн даже не глянула в сторону высокого полицейского, мечущего гневные искры. Будто бы и не он вовсе сказал это, будто и не было его здесь никогда.             Светловолосый в успокоительном жесте поглаживал руку цветочницы:             — Вам не о чём беспокоиться, Огата-сан, вы в полной безопасности. Шинсенгуми со всем разберётся.             Ласковый тон милого полицейского был насквозь пропитан фальшью, в прочем, как и сам наигранный страх девушки.             Брюнет понимал: эти двое на ходу затеяли некую одним им известную игру и со вкусом её смакуют. Но также Хиджиката начал понимать, что игра была против него самого, что не могло ещё больше не бесить полицейского. Он не хотел участвовать в этой извращённой игре. «Миядзаки была у нас прямо перед носом! Какого чёрта, Сого?!», — разозленный полицейский решительно двинулся прямо на двух заигравшихся идиотов. В голове Хиджикаты мелькали яркие и кровавые картинки: он с катаной, Окита делает сэппуку, по-настоящему испуганная златовласая девка за решёткой камеры…             Однако желанные образы никак не совпадали с реальностью. Благородной мести не суждено было исполниться. Ослеплённый яростью самурай не заметил предательской подножки в исполнении своего садиста-подчинённого.             — Твою ж мать! — не удержав равновесие, брюнет упал. — Я убью тебя, Сого! — попытался подняться, схватившись одной рукой за прилавок.             На лицах стоящих застыло хищное выражение. Это был ещё явно не конец представления.… На злосчастном прилавке стоял горшок с тем самым нервным инопланетным цветком. Правда, теперь его листья не просто беспокойно подрагивали, а резко раскрылись, явив свету свой зубастый цветок.             Поднявшись на ноги, разъярённый полицейский хотел вновь накинуться на мелкого садистского ублюдка, но цветок с острыми, как бритва зубами уже с предвкушением тянулся к заветной тёплой плоти.             Светловолосый дуэт, не мигая, следил за завершающейся частью спонтанного представления. Всего один миг…всего одна секунда, и мужская рука на прилавке, желавшая достать катану из ножен, попала в плен челюсти хищного цветка.             Раздавшиеся следом многочисленные ругательства, затрагивающие всё инопланетное, стали усладой для ушей капитана первого отряда Шинсенгуми. Парень упивался страданиями своего ненавистного начальника, что Рэн даже жалко стало пострадавшего самурая. Цветочница бросилась на помощь брюнету, чьё запястье стало завтраком для агрессивной инопланетной флоры. Огата, как никто другой, знала, насколько крепкой может быть хватка у акрорготуса: однажды ей довелось вызволять из зубастого плена конечность одного рыжеволосого идиота, решившего снова повыпендриваться перед ней своей силой, находясь при этом около зарослей инопланетной пакости. Да, полнейший идиот. Лишь зная его секрет, можно было без серьёзных проблем вырваться из смертоносной хватки. Девушка, не делая резких движений, осторожно погладила пальцем у основания чашелистиков цветка.             Хиджиката, молча снося боль, завороженно следил за действиями золотоволосой цветочницы: несколько мягких поглаживаний, и острые челюсти разомкнулись, нехотя выпуская свою добычу. Мужчина отдёрнул руку, с отвращением поглядывая на всё ещё голодный гибрид, который спустя несколько мгновений девушка накормила припасённой мёртвой мышью.             Широкая улыбка садиста никак не хотела исчезать с лица Окиты, но всё же исчезла, вернув тому бесстрастное выражение лица, стоило только брюнету повернуться в его сторону.             — Сого, я убью тебя, — глухо прорычал синеглазый полицейский, не видя, как за его спиной побледнела Огата, заметившая сочащуюся кровь из раны законника.             Окита невинно поднял бровь, с непониманием глядя на своего начальника:             — Хиджиката-сан, не стоит винить других в своей неуклюжести при виде красивых девушек.             Послышался скрип зубов.             — Убью…             Светловолосый продолжал изображать ангела, а цветочница без звука убежала внутрь магазина.             — Клянусь, когда мы вернёмся на базу, я заставлю тебя совершить сеппуку!             Желание растерзать несносного садиста приглушилось, стоило брюнету ощутить лёгкое прикосновение к своей раненной руке. Огата незаметно вернулась из недр цветочной лавки, принеся с собой аптечку.             — Рану нужно обработать, пока яд акрорготуса не проник в кровь, — Рэн, удерживая одной рукой запястье мужчины, второй обрабатывала ранки специальным раствором.             — А что будет, если яд попадёт в кровь? — с надеждой в голосе спросил капитан Окита.             Не отрывая взгляда от раны, цветочница коротко удовлетворила интерес молодого полицейского:             — Это всего лишь гибрид плотоядного цепкоцвета. Не смертельно, но будет очень больно.             Окита не стал дальше издеваться по этому поводу и просто беззвучно наблюдал, как цветочница наносит какую-то зеленоватую мазь на раны замкома, слушая её небольшую лекцию.             Хиджиката вышел из транса лишь после того, как Рэн, завязав кончики бинта в бантик, закончила бинтовать его запястье и протянула тому небольшую баночку с той же зелёной мазью, пахнущей какими-то травами.             — Возьмите, Хиджиката-сан. Прикладывайте эту мазь с повязкой ещё несколько дней, пока не затянутся ранки, иначе будет долго заживать, — пристально глядя в глаза синеглазому.             Полицейский что-то невнятно пробурчал. Однако светловолосой девушке удалось вычленить из этого нечленораздельного мычания слово «спасибо». Явно смутившийся самурай, положив баночку в карман, быстро сменил тему:             — Хиджиката Тоширо, заместитель командующего Шинсенгуми. Вы хозяйка цветочной лавки? — вернулась твёрдость в голос.             — Нет, я здесь работаю. Хозяин лавки Хедоро-сан. Его сегодня не будет на месте, я за него, — Огата пожала протянутую руку замкома.             Брюнет кивнул, приняв к сведению информацию о свидетеле.             — Мы преследуем опасную террористку, её синие волосы являются отличительной чертой. Вы бы её ни с кем не перепутали. И она точно пробегала здесь.             — Какая жалость, Хиджиката-сан! Она и правда пробегала здесь совсем недавно. Эта сумасшедшая террористка едва не накинулась на меня, когда поняла, что я заметила её, — едва не всхлипнула золотоволосая свидетельница, обняв себя за плечи.             Милый мальчик-полицейский не спешил вмешиваться в разговор старшего по званию и цветочницы, у которой вот-вот начнётся истерика, вынуждая того самого разгребать эту ситуацию.             Тоширо тяжело вздохнул и насколько это возможно, мягко спросил:             — Огата-сан, вам больше никто не навредит. Просто скажите, в какую сторону убежала синеволосая.             Рэн, смахивая воображаемую слезинку, молча махнула рукой далеко в конец улицы.             — Благодарим за содействие.             Окита на прощание подмигнул светловолосой девушке, и оба полицейских скрылись в указанном направлении. Оно было неверным, но законники ещё не знали об этом.             Работница цветочного магазина перестала строить из себя кисейную барышню и с ухмылкой на лице вернулась к своей работе. Ей ещё нужно было успокоить агрессивный акрорготус, который так бесцеремонно спровоцировал этот черноволосый полицейский. «Бака! Кто же так агрессивно дёргается возле плотоядного растения! Хотя он довольно симпатичный, но всё равно дурак!», — одна за другой проносились мысли в голове Рэн.             Террористы террористами, а работу никто не отменял. До обеда ещё было очень далеко. Вон на горизонте уже маячили будущие покупатели. А они обязательно купят Предрассветную лилию, Огата может быть весьма убедительной. Хватит с неё инопланетных предсказаний.                                                                                                               ***                    Время после полудня. Яркое солнце уже высоко над горизонтом. Крайне довольная собой цветочница жизнерадостно заносила горшки с товаром обратно внутрь магазина. Ещё бы ей не быть довольной: удалось продать саженцы уже в печёнках сидящей предрассветной лилии. К тому же близился обеденный перерыв, и девушку на кухне ждала аппетитная китайская жареная лапша, от предвкушения у неё едва не текли слюнки. Повесив на входную дверь декоративную табличку с надписью «Обед», Рэн закрыла изнутри дверь и вприпрыжку побежала в сторону кухни. Первым делом была еда, а потом уже можно было и наведаться на склад цветочной лавки, в сторону которого утром свернула синеволосая. Сто процентов, что она решила спрятаться от копов засела там в ожидании ответов на свои многочисленные вопросы.             «Чокнутая Миядзаки со своей болтовнёй подождёт! Я ЗВЕРСКИ ХОЧУ ЕСТЬ!», — мысленно послав к ёкаям синеволосую, накинулась на пищу богов. Агрессивно уплетая жареную лапшу и запивая зелёным чаем, Огата лихорадочно соображала об ответах на возможные вопросы старой знакомой. Она вовсе не собиралась честно делиться обстоятельствами своей жизни за последние десять лет. Ни к чему этой агрессивной сучке знать о прошлой работе теперь уже мирной цветочницы, не хватало ещё, чтобы её снова втянули в какие-нибудь разборки. А с агрессивной синеволосой сучки станется. «Как обычно, на ходу сымпровизирую», — беря в руки ещё одну порцию лапши и чашку чая, направилась в злополучный склад, где уже который час от голода изнывала беглая террористка.             Складское помещение встретило девушку лёгкой прохладой. Оно и понятно: для хранения удобрений и прочего полезного для растений необходимости в пекле вовсе не было. «Наверняка замерзла уже», — садистски ухмыльнулась, глядя на съёжившийся силуэт в углу возле ящика с грунтом для растений.             — Йо, Миядзаки. Какими судьбами в нашем скромном и мирном цветочном магазине? — нажала локтем на выключатель.             Холодное освещение озарило незваную гостью. Та и правда выглядела довольно продрогшей. Щурясь от внезапного света, слегка помятая синеволосая девушка скривилась от вида злорадной ухмылки старой подруги. Даже спустя десять лет Аои всё ещё бесила коронная ухмылка этой мелкой садистки. Она выглядела настолько омерзительной и одним своим видом гипнотизировала, заставляя других людей вытворять необъяснимые вещи. Глядя на неё, сразу хотелось провести ритуал омовения для глаз, а следом прирезать соплячку, а потом снова ритуал омовения. В прочем, не одну Миядзаки постигла участь лицезреть данную способность явно не из мира людей: частенько доставалось придурку Гинтоки, который имел неосторожность кинуть в сторону златовласки очередную пошлую шуточку, вечно ржущему по поводу и без Сакамото или слишком правильному Кацуре. Если же Гинтоки и подобные ему извращенцы с дрожью в голосе убегали в сторону туалета или любого куста, то Тацума начинал творить всякий треш, продолжая при этом задорно смеяться, как в последний раз. Везло лишь Котаро. Он же просто, непроходимый идиот как обычно, благодаря своему личному театру фантазий не поддавался на ментальные атаки извне ничего не понимал. Зура есть Зура, этого было никак не изменить.             «Всё такая же мерзкая…хотя нет, теперь она стала ещё более паскудной», — мысленно содрогнулась синеволосая террористка, отстраняясь от деревянного ящика, направилась в сторону вошедшей.             — Скромном-мирном? Не смеши, Огата. Твой начальник как минимум опровергает данное утверждение: я наслышана о репутации его расы. Ну просто зеленокожие душечки, — хмыкнула, забирая из рук цветочницы долгожданную пищу.             Аои, поставив чашку с чаем на ящик, накинулась на разогретую лапшу. Было не до расшаркиваний со старой подружкой, всё-таки голод давал о себе знать. Быстро пережёвывая жирную лапшу, с набитым ртом поинтересовалась:             — Ои, Рэн, с каких пофф ты ффанатка китайфской куффни? —потянулась за ароматным чаем, искоса поглядывая на золотоволосую.             Цветочница не оставила и шанса на то, чтобы та отследила её реакцию на обычный вопрос. На такой вполне себе невинный вопрос. Так могло бы показаться непосвящённому взору. Однако всё было далеко не так. Девушке очень хорошо была знакома эта непринуждённость подруги, за которой частенько скрывались куда более ужасные вещи. Поэтому небрежно отмахнулась от вопроса, лишь коротко бросив:             — Да так… Однажды на одной богом забытой планете меня укусил рыжий китайский клещ.             Миядзаки вопросительно приподняла левую бровь.             — Это весьма редкий вид. Не думаю, что ты когда-либо встречала их.             Сероглазая девушка нахмурилась, видимо, пытаясь понять, не лжёт ли ей златовласка. Но та ловко сменила тему.              — А ты всё так же верна старым привычкам, Аои. По-прежнему воюешь с правительством, а затем бегаешь и скрываешься от законников? А где, кстати, Такасуги? Больше не тусишь с ним и его дружками? — продолжала засыпать вопросами синеволосую мечницу, не давая той и слова вставить. Чтобы уж точно не появился соблазн и дальше развивать тему национальной кухни и её предпочтений.             До этого расслабленно попивающая чай Миядзаки резко поперхнулась после вопроса про Шинске. Закашлявшись, она поставила посуду на ящик.             — Да пошёл к Икути этот Аманодзяку! Чёртов мелкий одноглазый о́ни связался с Харусаме! С аманто, Рэн, АМАНТО! — взвилась недовольная террористка, гневно сжимая кулаки. — Короче, я больше не с Кихейтаем, — уже спокойно продолжила сероглазая.             — Да ты что! Вот это поворот… — удивлённо воскликнула Огата. — Всегда было ощущение, что этот коротышка с гнильцой…             Кривая ухмылка застыла на лице бывшей наёмницы, утягивая ту в совместные воспоминания десятилетней давности.                    Правый глаз Аои нервно задёргался.             — Серьёзно, Огата? Он, бля, выше тебя! — посмотрела на светловолосую, как на дуру, затем, спустя несколько секунд, хитренько пропела: — Ммм. Так тебе нравятся мальчики повыше хе-хе…             Цветочница подошла ближе к подруге и, растягивая гласные, с ленцой в голосе ответила:             — Оии, заткнись, Аоо-бааака. Ии вообщее почемуу от тебяя так пааахнет слааадостями? — принюхалась к одежде уже бывшей подружки Такасуги.             Вышло настолько правдоподобно, что бывшую террористку аж передёрнуло от нереальной схожести с их одним общим знакомым ленивым самураем.             — Ты на что-то намекаешь, Обака-сан? — рыкнула та, при этом покраснев после слов зеленоглазой садистки.             Всё больше убеждаясь в своих догадках, улыбка Рэн растянулась чуть ли не до ушей. Миядзаки пыталась выглядеть спокойно и непринуждённо, но прозорливую девушку было не сбить со взятого следа, что, как ищейка, уже бросилась на загнанную в угол дичь.             — Как дела у Гин-чана? — злорадный огонёк блеснул в глазах скрытой садистки.             — Откуда мне знать, как дела у этого безработного кучерявоголового придурка?! — тщетно пыталась скрыть своё волнение, с головой выдавая себя перед мелкой язвой. — Всё, отстань, соплячка!             — Ну-ну.             Беглянка допила, наконец, всё ещё тёплый чай, почувствовав, как по телу разливается долгожданное тепло, и отставила посуду в сторону. Размяв конечности, уже спокойным взглядом вновь посмотрела в сторону собеседницы.             — Ты же понимаешь, что тебе нельзя больше здесь задерживаться? Я уже автоматически под подозрением, стоит им понять, что я дала им ложное направление. По моим подсчётам, спустя стольких тщетных часов поиска, тот брюнетик уже по-любому обо всём догадался. И только вопрос времени, когда Шинсенгуми начнут слежку за магазинчиком или придут с обыском. Мне бы очень не хотелось впутывать в эти разборки Хедоро-сана, — уже без шуток сказала работница цветочного магазина.             — Разумеется, я это понимаю. Не дура, — таким же серьёзным тоном ответила Миядзаки.             — Что дальше планируешь делать? Ты не сможешь так просто начать жить мирную жизнь: Шинсенгуми тебя в покое не оставят, а Кихейтай попытается устранить. Прятаться у Сакаты тоже не вариант: ты только подставишь Гинтоки и его детишек-подчинённых.             Аои молча смотрела на подругу, будто раздумывая, стоит ли делиться своими планами на будущее. Спустя несколько долгих мгновений ответила:             — Навещу Зуру и его бесполезную шайку. Думаю, он будет рад что я одумалась встрече…и наверняка захочет, чтобы я осталась с ними.             Светловолосая кивнула. Забрав пустую посуду, двинулась к выходу со склада.             — Подожди пару минут, я сейчас вернусь, — бросила через плечо, оставив сероглазую наедине со своими мыслями.             Спустя несколько минут девушка вернулась на склад с небольшим тканевым мешком в руках.             — Вот, возьми. Тут кое-какая провизия и немного денег на первое время. — протянула мешок синеволосой. — Ты только не подумай, что я скучала по тебе и всё такое.             «Вот сучка», — мысленно процедила Миядзаки, складывая провизию в свой небольшой рюкзачок — Спасибо. Если что, ты знаешь, где меня искать, — бодро направилась к чёрному выходу.             Закрывая за собой дверь, Аои напоследок весело добавила:             — Передавай привет брюнетику! — захлопнула дверь.             В помещении послышался скрип зубов.                                                                                                                    ***                    Солнце в небе всё ещё ярко светит. Обеденный перерыв уже давно закончился, поэтому зеленоглазую цветочницу вновь можно было лицезреть снаружи цветочной лавки. Что и делал неизвестный наблюдатель, сокрытый тенями соседнего здания.              Девушка увлечённо рассказывала пожилой женщине об особенностях ухода за только что купленной ею узамбарской фиалкой. Милая улыбка не сходила с лица Огаты, пока восторженная покупательница внимательно слушала цветочницу. Попутно упаковывая в пакет горшок с цветками, светловолосая продолжала что-то любезно щебетать клиентке, а та радостно вторила ей вежливой улыбкой. Наконец, рассчитавшись за товар, довольная своей покупкой пожилая женщина покинула цветочный магазин.             «Как интересно…», — на грани слышимости прошептал заинтригованный происходящим высокий незнакомец. Очень высокий незнакомец, который всё же решил выйти из тени, направившись в сторону магазинчика.             Склонившись над небольшой стойкой, Огата возилась с кассовой документацией, наверняка помечая в журнале информацию о проданном товаре. Цветочница стояла спиной к улице, вовсе не замечая стремительно приближавшегося в её сторону мужчины. Девушка настолько увлеклась работой и вернулась в реальность лишь после того, как услышала шаги прямо за своей спиной и увидела нависшую над ней тень. Далее всё произошло мгновенно: она успела лишь выпрямиться, как послышался шорох дорожного плаща, и тут же сильные мужские руки прижали её спиной к груди вторженца в личное пространство. Всего пара необычайно сильных рук, перемотанных бинтами, и знакомый древесный аромат. Огата замерла, не желая верить своим ощущениям: «Нет-нет-нет, только не он…».             Меж тем довольный собой молодой мужчина склонил голову к уху оторопевшей златовласки:             — Ну, здравствуй, цветочек…далеко же ты забралась, — раздался бархатный баритон.             «Неееет.…О, Ками-сама, ну почему именно он…», — подтвердившаяся догадка полностью добила деморализованную Огату. Она пыталась вымолвить хоть что-то адекватное в ответ, но из её лёгких вырвался лишь рваный выдох или вдох, девушка и сама уже не понимала…впрочем, её это совершенно не волновало в данный момент.             — Я скучал по тебе, мой маленький лотос, — прижал её ещё сильнее, вдыхая аромат сакуры, которым так пахли её волосы.             — Джиин-хээй…— на этот раз уже рвано выдохнула Рэн, цепляясь пальцами за его предплечья, — Отпусти меня сейчас же, — адекватная речь полностью вернулась к ней.             Крепкая хватка ослабла, и светловолосая смогла, наконец, развернуться лицом к незваному гостю, хорошенько рассмотреть того, кого уже не видела около года. Как обычно, пришлось задрать голову вверх, чтобы снова увидеть слишком бледную кожу, загадочный блеск зелёных глаз и рыжие волосы, торчащие из-под глубокого капюшона, ну и, конечно же, торчащую из-за спины рукоять неизменного зонта, с которым никогда не расстаётся ни один уважающий себя член клана Ято. Да, её бывший являлся ято.             Рыжеволосый мужчина так же с интересом разглядывал невысокую девушку: «Хм, постриглась. Каре, серьёзно? Зря. Длинные волосы ей шли больше». Не пропуская ни одной детали, осмотрел девушку с головы до ног, уделив особое внимание заметным выпуклостям чуть повыше её талии. Но, словив напряжённый и немного злой взгляд светловолосой зазнобы, невольно начал блуждать взглядом по предметам вокруг цветочницы, отмечая для себя необычность некоторых растений. Некоторые растения казались ему смутно знакомыми. Как вдруг его взгляд упал на одиноко стоящий горшок с акрорготусом. Мужчина непроизвольно вздрогнул, на автомате коснувшись своего предплечья, где под слоем одежды скрывались заметные шрамы от цепкой хватки чудовищного цветка. Да, ято прекрасно помнил остроту зубов психованного гибрида, будто это было совсем недавно. Тогда он случайно спровоцировал того своими агрессивными действиями задел рукой эти заросли, показывая своему маленькому лотосу новый боевой приёмчик.             — Эй, Рэн, зачем этот монстр здесь? Ты его ещё и втюхать кому-то пытаешься? Давай я лучше обезглавлю это отвратительное чудовище, — предложил серьёзным, но очень спокойным голосом, с отвращением смотря на слегка подрагивающие листья инопланетного гибрида.             — Не смей. Ты сомневаешься в моих способностях? Да я уже к вечеру продам его, ха! — с негодованием в голосе отказала цветочница.             — Ловлю на слове, куколка. Если мне сообщат, что завтра утром на прилавке вновь появится этот зубастик, то с тебя, моя дорогая, очередное желание, — на что та самая куколка скривилась.             Гримаса отвращения на лице рыжеволосого сменилась на хитренькую ухмылочку: парень был немного азартным…совсем немного, уж очень он любил подначивать свою девушку на споры, в которых она частенько проигрывала из-за своих неосторожных слов. Славное было время.             Затем молодой мужчина наигранно передёрнул плечами, показывая, насколько глубоко в сердце его ранили слова златовласки.             — Что за холод я слышу с твоей стороны? Ты разве совсем по мне не скучала, Рэн? — наблюдая раздражённое выражение лица девушки, спросил Джинхэй. Но не получив ответной реакции, продолжил: — Нам ведь было так хорошо вместе. А как мы веселились, убивая на скорость всех этих кретинов, что возомнили себя космическими королями контрабанды и работорговли.             Огата всполошилась.             — Придурок! Ты ещё громче поори об этом на всю улицу! Бакаяро! — зашикала на мужчину зеленоглазая цветочница, хватая того за руку и утягивая внутрь магазина.             Двери «Леса Хедоро» с громким стуком захлопнулись.                                                                                                              ***                    Тем временем за углом здания через дорогу.             Оттуда выглядывала черноволосая голова заместителя командующего Шинсенгуми, решившего вернуться к цветочной лавке и проследить за обманувшей их стервой-цветочницей. Открывшаяся взору картина поразила своим видом внимательного замкома, вовсе не ожидавшего напороться на неожиданные подробности жизни этой зеленоглазой сообщницы Миядзаки.             — Охренеть…вот это поворот…— только и смог вымолвить ошарашенный Хиджиката.                                                                                                              ***                    Ято скинул капюшон с головы и взъерошил короткие рыжие пряди, вновь упавшие тому на лицо, радуясь отсутствию в помещении прямых лучей солнечного света. Осмотрелся внимательно, подмечая детали интерьера. Окружающая обстановка навевала воспоминания о событиях прошлых лет, напомнив ему об одном из старых контрактов на устранение противоборствующего заказчику клана. Его наниматели тогда устроили с ним встречу в подобном мрачном месте, замаскированном под какую-то забегаловку. Не обнаружив никакой потенциальной опасности, парень развернулся с небольшой ухмылкой на лице:             — Милый интерьерчик. Сразу чувствуется рука лиходея, залёгшего на дно. Как раз в твоём вкусе, цветочек.             Желваки на лице работницы цветочной лавки заходили ходуном.             — Какого хрена ты здесь забыл, Джинхэй?! Я, кажется, в прошлый раз ясно дала понять, что нам больше не по пути, и ты с этим согласился! Но каким-то чудесным образом ты всё же отыскал меня на просторах этой бесконечной вселенной! Кстати, не поделишься, каким?! И теперь треплешься на улице о наших грязных делишках! — зло сверкая глазами, прошипела Огата.             Чем сильнее распалялась светловолосая и чем чаще от ярости вздымалась её пышная грудь, тем шире становилась довольная ухмылка на губах ято.             — Ты так похожа на ято, когда вот так свирепеешь…мне это всегда нравилось в тебе, — как будто цунами наступал на златовласую, заставляя ту пятиться спиной в сторону стены, — кстати, здесь пахнет жареной лапшой, что ли?             Глаза девушки налились кровью. Казалось, последняя дурацкая фраза стала последней каплей для бывшей наёмницы, и она уже была готова окончательно взорваться и с упоением срезать рыжий скальп метательным ножом, что крепился в ножнах на одном из её предплечий. Но Рэн не успела ни выхватить нож, ни как следует разразиться финальной гневной тирадой, как мужчина уже приблизился к ней вплотную. Она оказалась в ловушке: в спину упирается прохладная стена, а спереди один нахальный и, считай, бессмертный ято.             — Что ты дела…— не успела закончить фразу, как её тут же заткнули грубым и вполне ожидаемым поцелуем, крепко стискивая в нечеловечески сильных объятиях.             Первые пару секунд она ещё думала и даже пыталась сопротивляться, но быстро вспомнила, что это просто-напросто бесполезно. Молодой ято любил выводить её из себя подобным образом, тем самым осуществляя свой коварный план под названием «Как вывести на кипящую страсть мелкую садистку». Девушка лениво ответила на поцелуй, обнимая Джинхэя за шею, тем самым позволяя тому ещё ближе прижать её к его накачанному торсу. В нос снова ударил привычный древесный аромат. «Ммм, он до сих пор пользуется этим одеколоном». Приятные ощущения немного усыпили бдительность цветочницы. И как результат, незаметно для неё мужские ладони начали уже вовсю скользить по телу светловолосой, заставляя её недовольно прикусить губу рыжеволосого наглеца, посмевшего распускать руки. Зеленоглазый, нехотя оторвался от мягких губ девушки, и вновь спросил:        — По-прежнему не рада меня видеть, Рэн? — слизывая проступившую на своей губе капельку крови, но не убрал руки с талии девушки.             Пронзительный мужской взгляд прожигал. Создавалось впечатление, будто он пытался разглядеть её потаённые мысли, что хаотично роились в черепной коробке сомневающейся в своих ощущениях Огаты. Цветочница была в замешательстве. Она не хотела признаваться самой себе в том, что всё ещё испытывает некоторые чувства к рыжеволосому, но так же не могла отрицать своё нежелание возвращаться в подобные отношения и образ жизни, не отличающиеся мирным и спокойным существованием. Ей нравилась её новая жизнь на Земле. Она невероятно устала от бесконечной сумятицы и не собиралась размениваться на меньшее. Даже несмотря на прибыльность бывшей работы. К тому же у златовласой уже было достаточно накоплений, чтобы не беспокоиться о том, что будет с ней спустя пять лет.             — Я в смятении, Джинхэй. Меня выводит из себя то, что ты непредсказуемым ураганом ворвался в моё безмятежное существование, когда я только начала жить с чистого листа. Но в то же время, глядя на тебя, мне вновь хочется обнять и поцеловать тебя, как прежде, словно бы всё снова стало как раньше, — нервно покусывая губы, вглядываясь в такую же яркую зелень глаз напротив.             Молодой ято хмыкнул, став немного серьёзнее.             — Так сделай это, тогда и определишься, — улыбнувшись одним уголком губ, провёл большим пальцем по её скуле, покрывшейся румянцем.             Последовав совету, Рэн приподнялась на носочках и обхватила ладонями гладко выбритое бледное лицо мужчины. — Так и сделаю, — потянула того на себя, накрывая его губы нежным поцелуем.             Рыжеволосому пришлось приподнять на руках светловолосую, ибо, невзирая на обувь с небольшим каблучком на её ногах, Джинхэю пришлось бы стоять, согнувшись в три погибели. Углубляя поцелуй, они чувствовали, как спустя долгую разлуку, по их телам разливалось небывалое душевное тепло. И вот женская ручка уже перебирала короткие волосы на затылке зеленоглазого, вынуждая того едва ли не мурчать от удовольствия. Минута, две, три так и не дали цветочнице ответа. Плавно оторвавшись от манящих губ парня, Огата откинула голову назад, касаясь стены.             — Сложно…— сделала глубокий вдох и выдох, восстанавливая сбившееся дыхание, устремила свой затуманенный взор поверх головы партнёра.             Джинхэй с гулким выдохом упёрся лбом в сгиб чувствительной шеи златовласой, опаляя её горячим дыханием. По телу зеленоглазой пробежал табун мурашек или даже два.             — И всё же ты скучала по мне, моя прелесть, — прошептал довольный ято, едва касаясь губами её кожи, затем, отклонившись, продолжил, — я дам тебе время поразмыслить над этим. Сейчас у меня имеются важные неотложные дела а на их месте могла быть ты на одной из соседних планет. Так что думаю заглянуть на Землю где-то через месяц. Рассчитываю на то, что к тому времени ты сильнее соскучишься по мне, — освободив Рэн от своей цепкой хватки, поставил на пол и отстранился.             Та лишь кивнула, всё ещё пытаясь отойти от недавней «мини-проверки», но направилась следом к выходу из магазина.             Выйдя наружу, рыжеволосый ято на ходу накинул капюшон, а затем резко развернулся, из-за чего следующая по пятам Огата врезалась ему в грудь.             — Рад был повидаться с тобой, но дела не ждут. Поаккуратнее здесь, в Эдо, если не хочешь влипнуть в клановые разборки якудза и остальной швали, их тут навалом. Надеюсь, в следующий раз здесь не будет этого инопланетного гибридного пугала, иначе, клянусь, я избавлюсь от него. И ещё кое-что…узнаю, что кто-нибудь клеился к тебе — он не жилец, понятненько? — с неприкрытой угрозой в голосе предупредил владелец немаленького зонта за спиной, недвусмысленным взглядом смотря в яркие глаза подруги.             Пришедшая в себя девушка устало закатила глаза:             — Вали уже, китаец.             Быстро чмокнув в золотистую макушку цветочницу, мужчина умчался прочь, оставив за собой шлейф древесного аромата. Молодая девушка замерла, завороженно смотря вслед рыжеволосому идиоту, посмевшему вновь заявить на неё свои права. Пробегая мимо временного убежища замкома, всё ещё следящего за цветочным магазином, Джинхэй громко хмыкнул. Хиджиката едва не выронил фотокамеру, что держал в руках. «Твою ж мать! Чуть не спалился…или всё-таки спалился…», — наконец выдохнул синеглазый полицейский. Вновь повернулся в сторону «Леса Хедоро», наблюдая, как немного растрёпанная Огата с томной улыбкой на лице прижимала ладошку к припухшим губам.             — Какого хрена здесь только что произошло? — непонимающе нахмурился брюнет, свернул на соседнюю улицу, закуривая желанную сигарету. После всего увиденного закурить хотелось ещё сильнее.                                                                                                              ***                    Близился вечер. Солнце над Эдо постепенно стремилось к горизонту, унося за собой надежду на то, что цветочнице удастся продать злосчастный акрорготус. Девушка начинала внутренне закипать. Ей ой как не хотелось нарушать своё обещание и проигрывать спор этому китайскому пожирателю лапши. С него станется припомнить светловолосой её весьма неосмотрительные слова и придумать какое-нибудь идиотское желание. Один косплей Люси Хартфилии из Хвоста Феи в её исполнении чего стоил. Джинхэй тогда заставил златовласую целый день ходить по Кайентаю в её образе. А Огата не любила это аниме, в особенности эту героиню: она очень бесила ту. Тогда Рэн хотелось пристрелить этого придурка…раз десять. От всё более нарастающих отрицательных эмоций работнице лавки становилось просто невыносимо: она не могла позволить внезапным обстоятельствам разрушить её только недавно наладившуюся жизнь. «Проклятый гибрид! Чёртова рыжеволосая горилла!», — мысленные ругательства никак не отражались на лице Огаты, лишь тяжёлый взгляд в сторону акрорготуса и нервно подрагивающая нижняя губа могли выдать её крайнюю степень раздражения. Рабочий день подходил к логическому завершению.             Однако высшие силы смилостивились над уже потерявшей всякую надежду цветочницей. По улице, подозрительно оглядываясь, шли два мужчины среднего возраста в неприметной, но качественной одежде, похожей на одежду слуг каких-нибудь богатеев. Рэн даже не пришлось осуществлять коварный план, чтобы заманить их в «Лес Хедоро» и внушить им желание купить именно горшок с акрорготусом: странные личности сами направлялись в сторону цветочного магазина. Огата хищно оскалилась, но быстро сменила оскал на приветливую улыбку:             — Добро пожаловать в «Лес Хедоро»!             — Добрый вечер, госпожа! Нам очень нужна ваша помощь. Слышали, вы специалист высочайшего уровня, поэтому вам не составит труда разрешить нашу весьма деликатную проблему, — немного сбивчиво произнёс один из них.             — Разумеется. Чем я могу помочь?             — Понимаете, госпожа, наш хозяин поручил купить подарок для своей жены, а она большая любительница экзотических растений… — внезапно замялся тот.             На помощь нерешительному мужчине пришёл второй слуга:             — Видите ли, наша хозяйка — большая ценительница не просто экзотических, а ещё и очень опасных для жизни цветов…ну плотоядных разных, жизни без них не видит… Бывает, совсем с ума сходит и срывается на слугах, — откровенно прошептал он, от волнения заламывая пальцы, будто боялся, что хозяйка услышит их.             «Извращенка», — мысленно скривились все трое. Подчинённая Хедоро-сана не верила своим ушам, всё само складывалось как нельзя лучше.             — О, у меня как раз есть товар, подходящий под ваше описание! — подошла к стойке со стоящим на ней гибридным цветком, — Это акрорготус — гибрид монстеры и плотоядного цепкоцвета. Думаю, вашей госпоже он придётся по вкусу.             Огата взмахнула кистью в воздухе рядом с растением, и листья тут же раскрылись, обнажив хищный цветок в центре. Светловолосая бросила в пасть мутанта очередную за день мышь — зубастое чудовище удовлетворённо зачавкало. Слуг немного передёрнуло.             — Идеально…мы берём его, — один из слуг достал свёрток с деньгами.             Пакуя растение в специальный контейнер, цветочница попутно объясняла клиентам важные особенности ухода за растением. Мужчины молча кивали, переглядываясь между собой.             Вежливо улыбаясь, девушка протянула успешно сбагренное чудовище товар:             — Благодарим за покупку! Приходите ещё!             — Низкий поклон вам, госпожа! — оба поклонились, осторожно принимая желанную покупку.             Подозрительно довольные покупатели поспешили дальше по улице, оставляя позади жуткий магазин и его работницу, у которой ещё никогда так не сводило мышцы на лице от фальшивой улыбки.             «Прощай, акрорготус. Ты сослужил мне хорошую службу», — облегчённо выдохнула Рэн. Теперь она могла расслабиться и подвести итоги этого наполненного эмоциональными качелями дня. Занося горшки с товаром обратно внутрь магазина, зеленоглазая пришла к выводу о том, что предсказание предрассветной лилии полностью сбылось. Она теперь понимала: почему ей почудилось целых три аромата и с кем они ассоциировались в её голове.             Первым был запах гари — это была Миядзаки, от которой она частенько ощущала волны отчаяния, скрытые за маской грубости и насилия. Вторым был аромат горького миндаля — так пах терновник, с которым ей сразу захотелось сравнить Хиджикату Тоширо, тот ей показался таким же колючим и непоколебимым. Ну и третьим — запахом калёного железа, на её взгляд, пропахла сама душа Джинхэя, его бушующая в крови ярость, что разливалась по венам ято во время каждой битвы.             Светловолосой девушке больше не хотелось никаких предсказаний: она зареклась впредь увлекаться ими. Будь что будет, и пусть весь мир в бездну канет, но больше никакой предрассветной лилии. «Хватит».             Этот день был очень долгим для Огаты Рэн. Какое счастье, что он уже подошёл к концу, оставив в прошлом сумбур этого необычайно теплого весеннего дня.             На входной двери висела табличка «Закрыто».