Тату на твоём теле

Цзяоцю тяжело вздыхает, облокачивается на стойку и жмурит глаза. Ему легко находиться в изобилии ароматов, всё-таки его главная стихия — кухня, где очень часто всë пахнет по-разному, что-то вкусно и сладковато, а что-то горько и кисло, но ведь в этом весь свой шарм. Хочется смешать несмешиваемое, получить что-то такое, от чего скулы сведет и захочется ещё. Желудок призывно урчит, и он смотрит на настенные часы. До конца обеденного перерыва ещё пятнадцать минут, но он уже успел съесть несколько сладких булочек и шлифануть это всё сверху горячим чаем, который только и нужно пить в такую жару. Хорошо повезло, что в магазинчике даже холодно и можно не переживать за перегрев. На втором этаже кто-то гремит, и, возможно, это опять Фэйсяо ищет свои денежные запасы. А может и не денежные, кто знает эту занозу в заднице? — Хватит греметь, всех клиентов распугаешь, — не выдерживает Цзяоцю и подходит к лестнице, которая ведёт в подсобное помещение. Да, места для магазина мало, но ей удаётся удержать этот бизнес на плаву, обитая сразу на двух этажах. Очередную коробку ставят на пол. — Мог бы и помочь, я тебе за что плачу? — Фэйсяо стучит по лестнице, кряхтит и, кажется, начинает двигать целого слона, потому что Цзяоцю не может больше дать объяснений такому погрому, который она устраивает над его головой. — Я слежу за деньгами в кассе. — Они никуда не сбегут. — Откуда ты знаешь? Я помогу им, — он шумно смеётся и пугается, когда по лестнице раздаётся быстрый топот и высокая Фэйсяо остаётся на ступеньках, чтобы явно смотреть на него с презрением. Конечно же, наигранным. — Спиздишь деньги, и я сломаю тебе ноги, чтобы ты не убежал. — Кто тогда будет тебе собирать букеты, пока ты там гремишь своими заначками? — Он облокачивается плечом о стену, пока она задирает руки вверх, чтобы собрать волосы в лохматый пучок, поправляет задравшийся топ и хлопает его по плечу. — В следующий раз вместо зарплаты дам тебе пучок кинзы. Ее кристально голубые глаза скользят по лицу Цзяоцю, он вздрагивает и кривится, когда она упоминает это произведение сатаны, не иначе, и отходит в сторону, чтобы дать ей пройти. — Ты жестока. — Ну, а как ты хотел. Она пожимает плечами, обходит неожиданного клиента, который, кажется, успел зайти, когда они разговаривали, и даже не услышали звон колокольчика. Цзяоцю выходит следом в свет и замирает на месте, когда перед ним появляется мужчина. Он ниже его ростом, снимает с головы капюшон и нервно обводит взглядом помещение. Яркие фиолетовые глаза гипнотизируют и притягивают, до этого ему никогда не встречались такие люди. Волосы тоже светлые-светлые. Правда, непонятно какой длины. Либо они могут быть собраны в хвост, который просто не видно с такого ракурса, либо просто немного неряшливо пострижены. Цзяоцю прокашливается и встаёт неподалёку от собранных заранее букетов. — Здравствуйте, приносим свои извинения, хотели что-то приобрести? Незнакомец кивает, заводит руку за шею и неосознанно сжимает. Цзяоцю залипает на обширное количество татуировок на руках, которые то ли смешиваются в единую композицию, то ли имеют каждая свой смысл, но отчего-то вдруг хочется узнать о них побольше, пока клиент тупо пялится в стену, словно пришёл сюда постоять в холодке. Фэйсяо вновь ставит какую-то коробку на пол, и, кажется, где-то сыпется побелка. Цзяоцю улыбается клиенту, жмурит глаза, а в голове уже готов придушить эту взбалмошную женщину, которой палец в рот не клади, она его откусит. — Здравствуйте, можно вот этот букет? — Он указывает на обычный букет с герберами, который Цзяоцю как раз собрал ещё утром. Не зря ведь уговорил Фэйсяо заказать немного этих прекрасных цветов. — Да, конечно. Он вытаскивает букет из вазы, проходит к кассе и вводит сумму, пододвигая вместе с этим терминал. Взгляд скользит по кистям, где вены оплетают друг друга и выпирают, чуть выше виднеются несколько шрамов, скрытых под изображением различных животных, в особенности змеи, что душит ворона. Миленько. Цзяоцю хмыкает и выстукивает пальцами незамысловатую мелодию. Незнакомец принимает букет из его рук и вдруг неожиданно протягивает обратно. — Это вам. Хотел познакомиться с вами. — Что? — С губ срывается прерывистый выдох, Цзяоцю в панике оглядывает клиента и поправляет сползающую на бок расстёгнутую нараспашку рубашку. — Я Моцзэ, работаю в тату-студии напротив. У вас красивые глаза, этот букет очень сочетается с ними. — Моцзэ отводит взгляд в сторону и продолжает стоять с этим гребаным букетом, с которого стекает по стеблям вода. Цзяоцю дёргает уголком губ и ощущает, как щеки начинают пылать. Нет, он никогда не был обделён вниманием, как от девушек, так и от парней, просто с ним последние несколько лет мало кто знакомился, можно считать, что вообще никто. У него не сложный характер, скорее он просто не любитель конфликтов, имеет своё мнение, от которого не откажется ни при каких обстоятельствах, даже под дулом пистолета, да и удобным для партнёра никогда не будет. Только если по-настоящему влюблён, то там уже можно поговорить о смене приоритетов. — Цзяоцю, — он протягивает ладонь, и Моцзэ счастливо обхватывает её свободной рукой, сжимая тонкие пальцы. Руки у обоих горячие, словно они не в прохладном помещении стоят, а находятся в эпицентре катастрофы. — Недавно здесь начал работать? Цзяоцю облокачивается о стойку, подпирает кулаком подбородок и, кажется, видит в глазах напротив, как там взрываются вселенные. Моцзэ прерывисто дышит, а по нему ведь и не скажешь, что такого здоровяка можно смутить. У него на одной руке татуировка змеи обрамляет рельефные мышцы до самой ключицы, грудь широкая, и футболка натягивается, когда он выпрямляет ненадолго осанку, отчего Цзяоцю сводит колени вместе, что это вообще за звенящая пошлость? Вторую руку с таким же забитым рукавом разглядеть не удаётся. — Помогаю подруге, летняя подработка. Я повар. Моцзэ удивлённо вскидывает брови, и в воздухе будто начинает витать легкий запах свежей выпечки. Взгляд падает за Цзяоцю, и он видит пакет из соседнего кафе, в которое он тоже часто бегает за чем-то кисленьким. — Ты будто бы больше создан для этого места, — тихо бубнит Моцзэ и скользит по зелени позади, разноцветные бутоны кружат и превращаются в витиеватые узоры, будто бы обрамляют Цзяоцю и ярко выделяют его на этом фоне. С его нежно-розовыми волосами, которые всë-таки собраны в пучок и закреплены китайскими палочками. Моцзэ не ошибся. Он мельком осматривает интерьер: речной камень и деревянные детали создают уютную атмосферу. Здесь тихо, запах цветов наполняет пространство яркими ароматами, которые оседают в лёгких тяжёлыми клубами. — А ты романтик. Цзяоцю хитро улыбается и отходит в сторону, чтобы поставить букет в отдельную вазу. Всё-таки не хочется, чтобы тот потерял свой красивый вид. — Стараюсь, — лёгкая улыбка заставляет внутри Цзяоцю что-то лопнуть. Тело натягивается струной, Моцзэ сам улыбается искренне, подперев голову рукой, как это делал Цзяоцю несколько минут назад. — И сколько тебе? Выглядишь довольно молодо. Моцзэ с интересом приподнимает бровь и вспоминает слова Рацио о том, что в их возрасте знакомство проходит легче. Ты не хочешь тысячу раз думать о том, получишь отказ или нет, подошёл, познакомился, уверенно взял за руку и потащил в светлое будущее. Не уверен в своих действиях? Тогда не еби лучше лишний раз мозг кому-то. Он тихо хмыкает и ведёт плечом в сторону. — Двадцать пять. — На секунду брови Цзяоцю дергаются вверх, он быстро обрабатывает информацию и поворачивается в сторону, где лежит недоеденный кекс. Что-то голод сегодня с ним слишком безжалостен. — Интересно. Мне двадцать три. Моцзэ кивает ему и успевает проследить, куда именно направляется взгляд Цзяоцю. Логотип той самой кофейни поблизости красуется на бумажном пакете. — Часто в это кафе ходишь? — Он кивает в сторону пакета, когда Цзяоцю на секунду теряется и непонимающе оглядывается. Вроде они находятся в цветочном магазине, а спрашивают про кофейни. Он оборачивается за спину и выдыхает тихое «а». — На самом деле, да. Там достаточно вкусно готовят, я в выпечке и сладостях не привередлив, — отвечает он, сопроводив слова улыбкой. Моцзэ улыбается ему в ответ и жмурится, когда игривое солнце закрадывается в окна и опускается ему на лицо. Стрелка часов монотонно тикает, между ними повисает молчание, которое и прерывать не хочется, а с другой стороны, ещё мало друг о друге узнали. Цзяоцю заглядывается на бледные пряди, что опускаются на худые щеки, на морщинки, собирающиеся вокруг глаз, и на интересные татуировки на шее, где, кажется, виднеются цепи. — Давно за мной следишь? — Хитрая лисья улыбка заставляет Моцзэ замереть на месте, словно беззащитное животное перед хищником. Янтарный прищур обращён на него, по коже бегут мурашки, и он ощущает себя шестнадцатилетним девственником, который случайно увидел женскую грудь. — Не так давно, — врёт. Он с первого взгляда зацепился за этот профиль, широкие плечи и бёдра, длинные руки, за всего сразу. Ноги подкашиваются, и Моцзэ поудобнее облокачивается на твёрдую поверхность. — Если хочешь, то после рабочей смены сходим куда-нибудь. Вот мой номер, — Цзяоцю достаёт визитку, где написан совершенно не его номер, а Фэйсяо, но он быстро находит ручку и исправляет. Не будет он тут её пиарить среди мужчин, ему бы своё счастье найти. Моцзэ запоздало кивает и улыбается. Действительно, обед скоро закончится, а впереди ещё минимум два клиента. — Раз ты не сильно привередлив в сладком, то держи, — он наклоняется чуть ниже и двигает ближе к Цзяоцю шоколадку. — Ещё один подарок. — Ты меня балуешь. Цзяоцю смеется, чувствуя, как этот разговор становится лёгким и непринуждённым. Да ещё и с таким красавчиком. — Привыкай, — выдыхает Моцзэ и делает несколько шагов назад, салютуя ему ладонью на прощанье. Цзяоцю не успевает что-то ответить, как Моцзэ заваливается вбок при открывании двери и буквально выпадает на улицу. Сердце на секунду останавливается, он думает подбежать и помочь, но его новый знакомый вскакивает, смущённо улыбается и показывает класс в стекла. — Клиентов моих вербуешь? — Фэйсяо появляется из-за спины, хватает своими длинными ногтями за плечо, и Цзяоцю тихо шипит, выворачиваясь из её хватки. — Всего лишь одного прибрал к себе, — он показывает язык и успевает первым схватить шоколадку под причитания своего временного работодателя о том, что все вы мужики одинаковые. Действительно. — И как? Понравился? — Неплохо сложен, вон там работает, — он указывает пальцем на тату-салон, где Моцзэ уже разговаривает с каким-то высоким мужчиной и, судя по его смущенному лицу, болтают они об их знакомстве. Либо в жизни Моцзэ произошло за последнюю минуту, пока он переходил дорогу, что-то более интересное. — А тебе только на мышцы попялиться бы, — Фэйсяо выхватывает кусочек шоколадки и пожимает плечами под его неуверенный возглас. Нет желания даже всерьёз с ней ссориться, не первый год ведь знает эту секс-бомбу. — Ну, как один из факторов, ты же вон тоже накачалась. Фэйсяо горделиво вскидывает подбородок и сжимает руку в локте. Покатые рельефные мышцы тут же напрягаются, и она действительно может с кем-нибудь побороться за равноправие, лишь бы не с Цзяоцю, потому что он совершенно не любитель драк. Всё, на что он способен, это швырнуть в кого-нибудь сковородку с испорченной паэльей. Испортить такое священное и его любимое блюдо — это себя не уважать. — Как зовут? — Моцзэ. Татухи у него бомба. От неё слышен слишком громкий хмык, и Цзяоцю нервно дёргает плечом, потому что татуировки — реальная его слабость. Совсем немного звенящей пошлости в этом человеке присутствует.