Строя замки

Мэдди определённо точно не успевает. Её весь день разрывает между уборкой, стиркой, глажкой и готовкой. Маккензи пыталась помочь, но в конце концов оказалась стоящей на пути урагана нервов, в который превратилась её сестра. В ней внезапно что-то переключилось и всё: долой меланхолию, долой экзистенциальный кризис — только работа, работа и ещё раз работа. В общем, Мэдди вернулась в своё привычное состояние — только в карантинную версию. Калла наблюдала за этим зрелищем с верхушки шкафа — туда Зиглер ещё не успела добраться со своей розовой метёлкой — и думала о том, насколько же всё-таки бестолковые хозяева ей попались. — Какой охват сегодня? — спрашивает старшая где-то между помешиванием картошки и протиранием стола. Кензи сидит, развалившись на стуле с телефоном в руках. Для полноты картины ей не хватает разве что попкорна. — 1789 вовлечённых аккаунтов на последнем тик-токе. В инстаграме, по-моему, чуть меньше. — Хорошо, — одобрительно кивает Мэдди, роясь в шкафчике. — Ты ещё не всё запланированное сняла сегодня, а сидишь тут. Кензи выпускает изо рта смешок. — Неужели ты думаешь, что я пропущу такое зрелище? — Какое?! — Ваше первое свидание. Ну, его дистанционный аналог. Мэдди захлопывает шкафчик с раздражением. — Где у нас свечи? Были же тут. Младшая пожимает плечами, продолжая ухмыляться. — …и я ни за что не позволю тебе присутствовать здесь, пока мы будем ужинать. — Мне и этапа подготовки хватит, спасибо. Смотреть, как ты паникуешь, забавно. — Я не паникую! — рычит Мэдди, когда не находит свечи среди неиспользуемой посуды. — Как скажешь. А свечи у нас всегда лежали в комоде в гостиной. Старшую тянет бросить что-то вроде: «не могла ещё попозже сказать», но ей сейчас совершенно некогда. До их видеозвонка с Хлоей осталось полчаса, за которые предстояло объять необъятное: закончить с ужином, выбрать одну из поглаженных час назад вещей, сделать макияж и привести в порядок ещё не до конца высохшие волосы. — Ты не успеешь. — Успею. — Иди собирайся, я закончу с едой и поставлю свечи. — Серьёзно? — Это мой вклад в ваше счастливое будущее. У Мэдди не остаётся ни времени, ни сил спорить. Одарив сестру благодарной улыбкой, она практически летит в свою комнату. Так, может быть шанс не опоздать всё же есть. Главное, правильно воспользоваться освободившимся временем. Зиглер переводит взгляд с одной рубашки на другую. Останавливает свой выбор на тёмно-серой с открытыми плечами. Благо, колледж научил её делать макияж за десять минут в условиях непрерывного стресса. С волосами оказывается сложнее — оставлять распущенными не хотелось, но и свободных пучков ей хватало на работе. Приходится повозиться с косами. Два колоска — практически идеально ровные, заплетённые дрожащими руками — ещё одно «спасибо» студенческим годам. Когда Зиглер снова бросает взгляд на часы и видит без пяти семь, на мгновение ей становится спокойно. Успела. Маккензи успешно завершила все приготовления на кухне и откланилась, оставив сестру наедине с телефоном. Вот теперь девушке становится по-настоящему страшно. Весь день она душила панику в зародыше, чтобы та не мешала делать дела, а теперь бежать от неё уже некуда. «Может, выкинуть телефон в окно?» Мэдди начинает всерьёз обдумывать эту идею, пока не загорается экран. — Чёрт, чёрт, чёрт. Пальцы не слушаются хозяйку, судорожно нажимая все кнопки кроме правильных. — Вдох-выдох, сестра, вдох-выдох, — слышится из соседней комнаты. Старшая, наконец, нажимает на зелёный кружок и спешно садится на стул, ставя телефон на подставку напротив. Из небольшого устройства на неё смотрит Хлоя. Волосы распущены, но собраны в мальвинку и немного завиты. Глаза блестят в предвкушении. — Привет! — Приве-е-ет! Мы с тобой совпали по цветовой гамме, — смеётся блондинка, демонстрируя тёмно-серое платье с длинными прозрачными рукавами и чёрными пуговицами на груди. Мэдди подхватывает её веселье, но ловит себя на мысли о том, что не может перестать пялиться. — Выглядишь невероятно, — старшей силой приходится выталкивать из себя былую уверенность. «Соберись, ты умеешь флиртовать. У тебя огромный опыт» — Спасибо, — пиксели изображения в области щёк Хлои розовеют. — Тебе так идут косички! — Спасибо, — выходит, почему-то, полушёпотом. — Боже, ты нашла свечи! — Я… да, — неловко тянет старшая, продолжая улыбаться. — Подумала, будет нелишним. — Так точно. Когда ты придёшь ко мне, я тоже найду свои. У меня были красивые розовенькие такие… Мэдди едва ли слушает, прокручивая в голове фразу «когда ты придёшь ко мне». Значит, Хлоя настолько в них уверена? Они же даже не начали встречаться. От этой мысли становится теплее. — Звучит прекрасно. Девушки наполняют свои бокалы вином: Хлоя — белым, Мэдди — красным. — За то, чтобы эта херня поскорее закончилась и мы могли нормально встретиться, — провозглашает младшая и они чокаются, поднося бокалы к фронтальным камерам. С каждой минутой их разговора (и с каждым глотком алкоголя) Зиглер всё больше расслабляется. Неловкость, так явно проступавшая в начале, теперь сходит на нет. Они почти не говорят о работе, и это удивляет обеих. — Подожди, подожди… — Мэдди с трудом сдерживает смех. Два часа пролетели незаметно, и вот они плавно или не очень перешли на тему каминг-аута. — То есть в двенадцать лет твоя школьная подруга учила тебя целоваться на заднем сидении школьного автобуса, а ты так ничего и не поняла? — Ну… — Хлоя оборонительно скрещивает руки на груди, но дуться долго у неё не выходит. — Я тебе поражаюсь. Сама наивность, — не унимается старшая, знатно раззадорившись. — Меня хотя бы мама не заставала во время… — Туше! — сдаётся Зиглер, не желая снова вспоминать этот позор. Лицо блондинки сияет самодовольством. В дверь начинает скрестись Калла, напоминая девушкам о времени. — Ох, да, мне надо покормить её, а то разорётся. Мэдди не хочет завершать звонок. Не хочет возвращаться в унылую реальность, в которой ей теперь как никогда одиноко. — Да-да, конечно… Мне тоже нужно идти. Спасибо тебе за этот вечер. Я рада, что мы поговорили, — улыбка Хлои становится грустной, но это всё равно улыбка, потому что она смотрит — пусть и через экран — на девушку, в которую влюблена так давно и безнадёжно. — Да… Я… Я бы очень хотела быть сейчас рядом, — признаётся Зиглер. — Я бы очень хотела поцеловать тебя сейчас, — и девушка говорит искренне, собрав в кулак всю былую смелость. «А ведь когда-то я действительно хорошо флиртовала». — Я-я была бы счастлива, — тихо отвечает Хлоя, закрывая лицо ладонями после. — Этот пиздец рано или поздно закончится, — и в голосе Мэдди одна лишь надежда, потому что это единственное, что сейчас остаётся. Единственное, что помогает держаться. — Я верю в это, — соглашается младшая. — Всем сейчас так… одиноко. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Забавно жить в многоквартирном блоке с кучей соседей за стенкой, но всё равно ощущать эти невидимые границы… эти условности, нормы приличия, домыслы… Страх разобщает нас, а должен бы наоборот сплочать, и это печалит меня больше всего. — Я понимаю, — Мэдди хочет подписаться под каждым её словом. — Нам нужно созваниваться вот так почаще. Разговаривать. С тобой я не чувствую себя в одиночестве. — Да, можем сходить с ума вместе, — блондинка смеётся легко и непринуждённо, словно всё разом вернулось на круги своя. — Господи, как слащаво это прозвучало. Клянусь, у меня когда-то имелось чувство юмора получше. — Не поверишь, как часто я говорю себе то же самое. — В твоём случае это старость! — А в твоём тогда что? — Мэдди изо всех сил старается принять обиженный вид. — Моё общение с тобой. Ты заражаешь меня банальностью. — То есть, если я тебя поцелую, «заразив» тем самым ещё больше, ты начнёшь дарить мне эти отвратные шоколадные конфеты с желейной начинкой, упакованные в красную коробку в форме сердца? — старшая думает, что она, должно быть, изрядно пьяна, раз к ней вернулась какая-никакая способность к флирту. — Боюсь, чтобы узнать ответ на свой вопрос, тебе придётся это проверить на практике. — Звучит как очередной тост, — на губах Мэдди вырисовывается ухмылка. Девушки вновь притворно чокаются и делают несколько глотков, решив завершить вечер на приятной ноте. — Тогда… спишемся завтра насчёт продвижения в соц. сетях? — Да, конечно, Кензи как раз занималась созданием общего чата. Там будет удобнее общаться. — Боюсь спросить, как она его назвала? — Не знаю и не хочу знать. Спишемся. — И созвонимся. Ты права — нам это чертовски нужно. Мэдди кашляет в попытке скрыть стремительно растущую улыбку. Через минуту звонок завершается, дверь на кухню открывается и в миске Каллы, ударяясь о металлические стенки, звенит корм. На ватных ногах Зиглер плетётся в свою комнату, чтобы переодеться и заодно глотнуть тёплого весеннего воздуха из открытого окна. Её телефон, оставшийся лежать на столе, загорается новым уведомлением: Вы были приглашены в чат «Стражи Порядка Трудных Подростков».