Lionize

Преддверие декабря. Зима — это слишком холодное и гнусное время года, когда жизнь ощущается чересчур тяжело и подавленно. Желание существовать сводится к минимуму, а сами люди походят больше на живых мертвецов. Техен вот тоже не любит зиму. Слишком много плохого происходило в этот период времени. Не было того, с кем бы можно было скрасить мёртвые дни. Тело ватное, а кончики пальцев ног чуть леденеют от холода. Техену бы надеть тёплые милые носочки с новогодним принтом, однако его голые стопы лишь нервно мельтешат в воздухе. Ладошки потеют, несмотря на сильный ветер за окном высоко расположенной квартиры. Пальцы быстро и лихорадочно теребят складки домашних штанов, а зубы в сотый раз закусывают нижнюю губу. Лёгкая испарина выступает на лбу, и в медовых глазах заметен дикий испуг, но в то же время и доля надежды на... А на что собственно? На то, что про него не забыли или на то, что его всё же выпишут из страшного места? — Тэ, успокойся, всё пройдёт хорошо, — крепкая рука нежно поглаживает напряжённое бедро парня, сидящего справа от мужчины на мягком диване гостиной. — Чонгук, почему она вспомнила обо мне? Зачем вообще решила позвонить? — голос подростка ломается, а сам он глядит на старшего, словно тот знает ответы на все вопросы. — Вы недолго поговорите и всё, ничего пугающего не произойдёт, — господин Чон видит желваки, играющие на напряжённом лице и саму сжавшуюся фигуру Техена. Мужчине неприятен тот факт, что парень настолько напрягся лишь из-за звонка мамы. Какие тогда настоящие родители Кима? Угнетающую тишину нарушает вибрация телефона господина Чона, после чего врач спокойно поднимает смартфон, до этого смиренно лежащего по левую сторону. Техен сглатывает тяжёлый комок в горле и тут же лихорадочно пытается прочитать имя звонящего. "Миссис Ким (мама Техена)" — растерянно бегающие янтарные глаза ухватились за расплывшиеся буквы, и только в этот момент парня охватил настоящий ужас. — Тэ, я с тобой, — в чужой ладони лежит телефон, который Ким медленно берёт дрожащими руками. В секунду ощущает горячие губы на своей щеке, что неслабо успокаивает. Подросток глядит в очередной раз на входящий вызов, а затем наблюдает, как господин Чон одним быстрым касанием отвечает на звонок. Парень моментально испуганно поворачивает голову, заглядывая в чёрные омуты. "Зачем? Почему?" — Чонгук читает вопросы в медовых глазах, в мыслях жалея Техена, а в реальности лишь слегка приподнимает уголки губ в ободряющей улыбке. — Техен? — раздаётся слишком знакомый голос из динамика дорогого телефона, из-за чего парень закусывает дрожащую губу. Крепкая ладонь господина Чона успокаивающе поглаживает, в то время, как по ту сторону продолжают спрашивать на громкой связи: — Меня слышно? — Мам?.. — совсем тихо и надломлено. Мужчина замечает собравшиеся хрупкие крупинки слёз в уголках янтарных глаз и поджатые стопы голых ног, которые больше не мельтешат в воздухе. — Тэхи... — родное и ласковое обращение матери заставляет первую слезинку скатиться, а сердце предательски сжаться. Больно. Короткая пауза, за время которой парень успевает сделать пару глухих всхлипов, неслышных для Миссис Ким, повисает всего на минуты две, и уже после мать Техена продолжает надломленным голосом: — Как ты, сынок? — в её тоне заметно искреннее сочувствие, а сама фраза выходит слишком тихой и нежной. — Всё в порядке, — даёт односложный ответ подросток, смотря в этот момент на господина Чона. С ним Техен точно в безопасности. — Это хорошо, Тэ, — её голос также вздрагивает, после чего до слуха Кима доносится глухой всхлип матери. Им обоим чрезмерно больно и одиноко. — Тебе уже лучше? К тебе хорошо относятся? Ты познакомился с кем-нибудь? — множество вопросов наваливаются мгновенно на парня, вырывая судорожный вздох. — Мам, — звучит довольно холодно, но в то же время и мягко, — со мной всё нормально, меня никто не обижает, — врёт, однако расстраивать женщину не желает. Чонгук сочувственно смотрит, но перечить не решает, ведь Техен сам понимает, как лучше отвечать матери. — Это замечательно, Тэхи, замечательно, — вновь успокаивает сама себя, срываясь на тихий плач. Техен кладёт телефон на колени, поворачивая голову влево. Ищет в чёрной бездне поддержку и получает её. Господин Чон сразу припадает к дрожащим губам, забирая всю боль и волнение себе. Не даст по красивому лицу ещё раз скатиться хоть одной слезинке. — Люблю тебя, мой герой, — шепчет горячим шёпотом на ухо Техена, чтобы никто другой не услышал. Это только их признание. — Прости меня за то, что плачу, Тэхи, — подросток слышит мягкий женский голос из динамика смартфона, когда вновь берёт его в руки. — Ничего страшного, мам, — Ким желал произнести эти слова ласково и с любовью, однако та прежняя боль предательства, что хранилась в глубине души уже около двух недель, не смогла до сих пор покинуть его детское сердце. — А где отец? — непринуждённо интересуется, хотя на самом деле весь сжимается, боясь услышать строгий мужской голос, вселяющий страх с раннего детства. — Он... — молодая женщина пытается подобрать слова, но Техен и без этого её прекрасно понимает: — Он не захотел разговаривать с непутёвым сыном, я не удивлён, — Ким изрекает слова слишком безэмоционально и холодно, словно надевая на себя маску безразличия, присущую ему уже как несколько лет по отношению к отцу. — Тэ, это не так. — Мам, — резко останавливает её дальнейшую тираду о том, как же искренне отец беспокоится о сыне и по-настоящему любит его. Слышали, проходили. — Давай не будем сейчас об этом. — Ты прав, — женщина обречённо выдыхает, мысленно набираясь сил. Ей искренне жаль сына и она всем сердцем переживает за него, вот только слышать в ответ холод всегда слишком больно и горько. Господин Чон внимательно слушает их разговор, мысленно анализируя его и делая собственные выводы, как психолог. В его голове выстраиваются цепочки, почему Техен поначалу был слишком груб и холоден по отношению ко всем, а также ранимым и хрупким, когда он раскрывался перед людьми. Дерзость и напускное равнодушие были лишь маской, которая имеется у многих подростков его возраста. Однако Чонгук не видел в этом ничего плохого, лишь способ защиты от жестокого мира. Мужчине по-прежнему было жаль Техена, а желание оберегать и заботиться росло с каждой секундой. — Сынок, ты хорошо кушаешь? — некорректный вопрос, доносящийся по ту сторону, разбивает вмиг образовавшуюся тишину. — Я... — Техен теряется, не находя что ответить. Чонгук также мгновенно напрягается, ведь отчётливо помнил, как перед этим звонком просил Миссис Ким не задавать подобные вопросы. — Не расстраивай нас с папой, пожалуйста. — Да, мам, я хорошо ем, — выполняет чужую просьбу, опуская взгляд в пол. — Я рада, Тэхи. Наша идея была хорошей, а ты противился, — голос женщины мягкий, однако Техена тошнит от каждой фразы. Миссис Ким даже не догадывается, насколько портит наконец спокойное состояние сына своими словами. Парень неожиданно вздрагивает, когда больше не ощущает увесистого гаджета в ладони. Он растерянно глядит на мужчину, который подносит смартфон к правому уху. — Здравствуйте ещё раз, Миссис Ким, — лицо господина Чона хмурое и серьёзное. Техен невольно напрягается, а думка тяжёлых мыслей потихоньку пропадает. — А, здравствуйте, — спохватывается женщина, шмыгая носом. Она не ожидала резко услышать другой баритон. — Прошу меня простить, но, к сожалению, время разговора подошло к концу, мы не можем давать пациентам разговаривать по телефону слишком долго, — молвит заученную фразу, не глядя на парня. — Да-да, конечно, — голос женщины звучит более звонко, чем пару минутами ранее. — Берегите моего сына, — просит на прощание. — Обязательно, — искренне обещает Чонгук, уже смотря в медовые очи и сбрасывая звонок. Кончик носа парня мило покраснел от прежних слёз, а потому не поцеловать его было невозможно. — Зачем? — сконфуженно шепчет Техен, после того как тёплые губы прикоснулись к кончику носа. — Что зачем? — по-доброму переспрашивает мужчина, заглядывая прямо в янтарные глазки, смотрящие в его чёрные в ответ. — Сбросил. — Потому что время закончилось. — Непринуждённый лепет. — Не ври, — глаза в глаза. — Ради твоего состояния. — Как ты... — не заканчивает свою фразу Техен, самостоятельно додумываясь до ответа. Чонгук читает его, как открытую книгу в силу своей профессии, к этому нужно привыкнуть. — Спасибо, — парень утыкается лбом в крепкую грудь, тихо нашёптывая благодарности. — Вы можете разговаривать когда угодно, только попроси, — господин Чон с нежным трепетом целует в макушку, притягивая парня ближе к себе. Техен податливо обнимает в ответ, утопая в родной ласке, а мысленно находясь в доме, где прожил семнадцать лет. Ким любил родителей всем сердцем, но мужские объятия сейчас казались роднее. Ему было даже страшно представить то, какая будет реакция у отца, если Техен однажды представит Чонгука, как своего парня. Тогда папа точно откажется от сына. — Что будет дальше, Чонгук? — тихий шёпот куда-то в грудную клетку заставил старшего тяжело выдохнуть. — Я не хочу гадать насчет будущего, Тэ. Лучше всегда жить настоящим и не задумываться над тем, что будет потом. Какое ли бы оно ни было, будущее всё равно будет. Я хочу лишь любить тебя сейчас и всегда, что бы не произошло, — губы касаются родных, не задерживаясь больше, чем на пару секунд. — Ты всегда говоришь так красиво, — медовые глаза влюблённым взглядом не отрываются от таких знакомых, пропадая в них полностью. Лишь бы не разбиться об дно бездны. — Красивые слова для красивого человека, — Чонгук мягко улыбается, а после практически бесшумно посмеивается сам себе. Техен заражается игривым настроением мужчины, растягивая уголки губ. Теперь тяжёлый телефонный разговор больше не приносит дискомфорт, ведь парня вновь спасают. Не дают почувствовать и долю плохого, когда есть прекрасное. — Я люблю тебя, — опережает Чонгука Техен. Он тоже желает признаваться из раза в раз, делясь своей любовью. — Спасибо за то, что появился в моей жизни и спас, — расстояние между губами сокращается до жалких миллиметров. — Не благодари меня за это, мой герой, — заглядывает в медовые глаза, а воздух в эту секунду становится жарче и удушающе. Мимолётная пауза проскальзывает перед тем, как Техен медленно закроет чуть подрагивающие веки, ожидая мягкого касания к своим губам. Чонгук разглядывает такое сладкое лицо с красивыми чертами всего две секунды, любуясь, чтобы сразу после этого примкнуть к податливым губам своими, также прикрыв веки. Поцелуев в жизни парня стало чересчур много в одночасье, однако он соврёт, если скажет, что ему это не нравится. Нравится. Ещё как. Страшно от того, что тянет на большее, ведь с каждым разом одних поцелуев стало не хватать, насколько бы горячими они не были. Только Техен в этом не признается ни за что. Ему бы в себе для начала разобраться, чтобы заходить дальше. И для первого у него есть Чонгук, готовый каждый раз выслушать и помочь. И для второго тоже Чонгук, а потому не страшно. У Техена есть Чонгук.

*Шесть часов назад*

Белый "Mercedes" припарковывается на заезженной парковке с громким скрипом шин. На стоянке довольно-таки много машин, что ни капли не удивляет. Раннее утро встречает работников больницы холодным ветром, а замершие уши могут лишь пожаловаться на отсутствие тёплой шапки. Однако, несмотря на прекрасное знание работников больницы о том, что ходить без шапки плохо и опасно для организма, всё же в своём почтенном возрасте для них это дело становится стыдным и ненужным, а ведь очень зря. Как говорится, зимой нет моды, а потому Техен, сонно выходящий из припаркованного автомобиля, лишь больше закутывается в тёплый шарф, надетый на него до этого Чонгуком, кто одновременно и являлся его хозяином. Терпкий и приятный мужской запах одурманивает собой парня, который упорно делал вид, что не пытается вдохнуть поглубже мужской парфюм. Техен желает обрызгать этой туалетной водой всю кровать в новой комнате, чтобы спалось лучше. А может он когда-нибудь совершит задуманное. Однако сейчас парень лишь может мечтать о том, как согреется в крепких объятиях практически незнакомого человека, а потому он стоит на холодной улице территории Сеульской Государственной Психологической Больницы, где он числится вот уже пару недель. Воздух здесь совсем другой, не тот, что в центре города. Он угнетающий, удушающий и заставляет сжаться всем телом. Техен не понимает, как можно работать при таких условиях на добровольной основе. Пусть ежемесячная зарплата будет составлять хоть миллионы вон — Ким всё равно в жизни не устроился бы в лечебницу. Ему хватило одного взгляда на пациентов, которых он встретил в первый же день в столовой, чтобы испытать отвращение. Хотя помимо несоображающих детей и подростков, в этом месте были и те, кто не заслуживал здесь находиться по мнению Техена. Например, Чимин и Хосок, которых бы парень хотел назвать друзьями, однако не был уверен, что они считали бы Кима своим другом. С Техеном очень тяжело. Не один человек за семнадцать лет говорил, какой у него сложный характер, и что с ним Ким никогда не заведёт друзей. Возможно, всё так и есть, однако менять свой характер, чтобы угодить тем, от кого Техену противно, он не станет. Чересчур большое неуважение к самому себе даже для парня. Но может всё не так плохо? Если господин Чон искренне полюбил подростка такого, какой он есть, то значит он противен не всем. Тогда почему люди говорили те ранящие слова? Возможно, фразы о том, каким бы идеальным ты не был, то всё равно найдётся тот, кто начнёт доказывать обратное — являются правдой? Всё слишком трудно и слишком тяжело. — Тэ, — нежный голос со спины заставляет неожиданно вздрогнуть. — А? — парень резко оборачивается назад, из-за чего в глазах ненароком темнеет. Ким покачивается в бок, что тут же замечает мужчина позади. Крепкие руки надёжно удерживают, не давая упасть. Никогда не позволят упасть. — Всё хорошо? — звучит по-настоящему обеспокоенно. — Да, господин Чон... — Техен прикладывает руку ко лбу, прикрывая глаза от внезапной боли в голове. — Всё точно не хорошо, раз ты теперь снова "господин Чон", — слышится насмешливое рядом, из-за чего Чонгук недовольно глядит на друга. — Юн, — злобно бурчит на Мина, который откровенно подшучивает. — Всё в порядке, честно, — подросток стремительным движением отодвигается от врача, пытаясь идти самостоятельно ко входу здания. Ноги ощущаются ватными, что вновь не остаётся без чужого внимания. — Чонгук, назначь ему какой-нибудь витаминно-минеральный комплекс для укрепления организма, — обращается старший к другу, на что тот лишь больше хмурит лицо, наблюдая за впереди идущим Техеном. — Посмотри на него, он скоро в обморок свалится, — выдавливает Мин так, словно в этом виноват сам Гук. — Я вижу, Юн, — бросает быстрое господин Чон. — Блядь, — громко вырывается запрещённое, когда подросток чересчур сильно покачивается, словно действительно падая на пол. Мужчина за секунду оказывается рядом, удерживая хрупкое тело на ногах. Юнги также быстро подходит, но уже в меньшей силе беспокоясь за Техена. — Тэ, скажи что-нибудь, — судорожно просит Чонгук, прислоняя подростка спиной к своей груди. — Погляди на него, он весь бледный, – Мин подходит ближе, касаясь детского лица ладонью. — Со мной всё нормально... — еле шевелит языком Ким с закрытыми глазами. Сил держать их открытыми почти нет, он не понимает, что происходит. В миг здание больницы начало расплываться перед глазами, а тело подкашиваться. — Чёрт, — тихо выругивается Чонгук, когда тело подростка совсем слабеет, а потому не остаётся ничего больше, как подхватить почти бессознательного парня на руки. — Я... — Техен не успевает закончить фразу, окончательно теряя сознание. Его организм совсем потерял силы от вечного голода, а, наконец получив долгожданную пищу, просто не сумел нормально переварить её. — Пацану повезло, что он потерял сознание в паре шагах от больницы, — Юнги невольно играет бровями, но друг не обращает на это внимания. — Нужно отнести его в свободную палату и поставить капельницу, — Чонгук ускоряет шаг, желая быстрее помочь Тэ. — Помедленнее, Гук, куда ты спешишь, — старший практически срывается на бег, стараясь догнать младшего. Чонгук ничего не отвечает, поднимаясь по низким ступенькам и оказываясь напротив больших стеклянных дверей лечебницы. Автоматический датчик срабатывает, и те услужливо раздвигаются в стороны, пропуская сразу троих посетителей. Охранник, до этого спокойно сидящий на рабочем месте, теперь удивлённо приподнимает брови, когда замечает на руках знакомого врача бессознательного подростка. Парочка проходящих мимо санитаров также оглядывается на них, распознавая во взрослых посетителей господина Чона и Мина. — Мистер Ли, есть какие-нибудь свободные палаты? — спрашивает у пожилого охранника Юнги, пока друг ничего не соображает. — А, да-да, сейчас, — тот торопливо начинается искать что-то в своём компьютере, в то время, как господин Чон разглядывает бессознательное лицо любимого пациента. Внутри всё сжимается, ведь Техену так плохо, а Чонгук не может помочь. — Палата восемнадцать свободна, — сконфуженно озвучивает пожилой охранник, наблюдая, как господин Чон срывается с места. — Что происходит, доктор Мин? — задаёт достаточно подходящий вопрос, интересующий сейчас не только его, но и десяток человек в округе. — Мы обязательно потом объяснимся, спасибо большое, — Юнги быстро кланяется и в очередной раз спешит за другом. Его взгляд проскальзывает по удивлённым санитаркам, цепляясь за одну хорошо знакомую. — Хван Санна́, — мужчина притормаживает возле девушки, загнанно обращаясь. — Да, господин Мин? — звучит слегка ошеломлённо и смущённо. — Принесите в палату восемнадцать капельницу с адреналином одного десятого процента, примерно половину миллилитра, разведенного в пяти миллилитрах физиологического раствора, — Юнги быстро тараторит, а Санна лишь положительно успевает кивать. — Сейчас всё будет, — девушка срывается в противоположном направлении, дабы выполнить просьбу старшего врача. Мин добежал до нужной палаты на первом этаже довольно медленно, ведь ничего не изменится, окажись он раньше в палате. — Гук, сейчас всё принесут, — усталым голосом выдавил старший, держась за дверной косяк комнаты. — Спасибо, Юн, — господин Чон аккуратно опустил хрупкое тело Техена на больничную кровать со множеством кнопочек. Длинные пальцы тут же убрали пряди блондинистых волос, упавших на умиротворённое личико. Доктор Мин медленными шагами подходит к Чонгуку, наблюдая за тем, как Чон опустошённо падает на край кровати, прикрывая уставшие глаза. — Он всего-лишь упал в обморок, не переживай, — пытается успокоить Гука, однако сам понимает, насколько бредово звучат его слова в сложившейся ситуации. — Я скоро сам с ног свалюсь, Юнги, — господин Чон судорожно вдыхает свежий воздух. — Я не знаю, когда в последний раз в принципе спал, не то чтобы человеческую норму. Я беспокоюсь за него каждую секунду, опасаясь подобных случаев. Страшно отпускать от себя даже на маленький шаг, — Мин понимает, что друг не жалуется, а лишь делится переживаниями. — Я желаю ему помочь и вылечить, но это так трудно. Ты сам знаешь, что такие расстройства вселяются в самую глубину головного мозга и могут не покидать его даже до конца жизни, — мужчина обречённо стонет, прикрывая глаза рукой. — Если ты не поверишь в него, то у него ничего не получится, — Юнги хлопает друга по спине, становясь рядом. — У каждого "я это не переживу" есть год спустя. — Я понимаю, Мин, но как мне донести это до Тэ? — весь многолетний опыт работы с тяжелобольными пациентами в одночасье улетучивается, ведь к главному пациенту нужен самый сложных подход. — Просто будь рядом, и я уверен, что тогда у вас всё получится. — Обязательно, — Чонгук выдавливает улыбку, поднимая голову и заглядывая в кошачьи глаза. — Вот капельница, — запыхавшаяся санитарка забегает в палату, держа в руке высокое металлическое крепление, на конце которого висит прозрачный пакетик с такой же жидкостью. — Спасибо, Хван Санна, — доктор Мин подходит ближе, забирая нужную вещь, и благодарно кланяется. — Спасибо Вам большое, — господин Чон также встаёт с койки, опуская голову в лёгком поклоне. — Не стоит благодарить, — женщина мельтешит в воздухе руками, смущаясь такому вниманию двух мужчин к своей персоне. — Я пойду, если моя помощь больше не нужна. — Конечно, спасибо ещё раз, — господин Чон мягко улыбается, провожая Санну, стеснительно выходящую из палаты. Однако вежливая улыбка сразу спадает с губ, стоит Чонгуку развернуться. Он быстрыми шагами оказывается у больничной кровати, на которой покоится бессознательное тело любимого человека. — Я всё сделаю, отдохни, — Мин натягивает тёмно-синие медицинские перчатки, что всегда лежат в каждой палате. — Юн! – пытается вклиниться младший, но его сразу нагло перебивают. — Не хватало ещё, чтобы ты своими дрожащими от нервов руками что-то сделал не так, — перечит мужчина, беря конец иголки в руки. Господин Чон лишь закусывает нижнюю губу, понимая, что друг прав. Чёрные омуты наблюдают за тем, как белая ватка, смоченная в дезинфектанте на основе спирта, аккуратно проходится по сгибу локтя, куда всего через несколько секунд воткнётся острая игла. Чонгук невольно съёживается, когда это происходит. Перед его глазами второй раз предстаёт картина лежащего Техена с капельницей в руке, только на этот раз не в его квартире, а вновь в больнице. Однако господин Чон даже рад тому, что сейчас они находятся не в его квартире, а в больнице, где Киму могут предоставить хорошее лечение. — Спасибо, Юн, — Чонгук наблюдает за тем, как синие перчатки летят в урну, стоящую рядом с кроватью. — Не стоит меня благодарить, — невзначай пожимает плечами. — Ты сказал точь-в-точь, как та санитарка, — господин Чон повторяет привычный лисий прищур Мина, глядя другу в глаза. — Я уже не понимаю, с кем ты встречаешься, — Чонгук расслабленно смеётся на закатанные глаза друга. — Блядь, Чимин! — Юнги мысленно ударяет себя по голове, вспоминая о виновнике торжества. — Мы же ради него сюда приехали, — доктор Мин разворачивается на пятках. — Давай, Юн, я в тебя верю, — Чонгук играет пальчиками в воздухе, прощаясь с другом. — Ты не пойдёшь со мной? — мужчина останавливается на полушаге. — Мне кажется, что ты и без меня справишься, — бросает двусмысленное в ответ господин Чон. — Блядь, Гук, пошёл ты, — Мин громко цокает, выходя из палаты не попрощавшись. — На чей? — кричит ему в спину младший. — Сам знаешь, — также громко бросает Юнги, идя по белому коридору больницы. Чонгук лишь тихо смеётся, переводя взгляд на мирно посапывавшего парня. Рука поневоле проскальзывает по мягкой щеке, а сам Чонгук откровенно залипает на красивом спящем лице. Такое родное и такое любимое, что аж больно. Желание прикасаться к нему губами каждый раз становится невозможным, а потому губы врача в сотый раз припадают к идеально вылепленным скульптором, чертам лица, который создал божественную красоту. Больно от того, что ангел не замечает своего превосходства, но его хранитель будет пытаться каждый раз показать ангельскую красоту, сколько бы времени на это не потребовалось. Потому что любит. Потому что всем сердцем.