Молодые супруги

      Дверь за Тигнари закрылась. Коллеи, ещë немного посмотрев на неë, юркнула в комнату, садясь на против телевизора в обнимку с Куйлейн-Анбаром. Кавех остался в коридоре. Он не хотел нервировать девочку своим присутствием, но в тоже время не мог оставить еë совершенно одну.       Кавех на собственной шкуре ощутил всë то, что переживает Коллеи сейчас. Она очень сообразительная, наверняка уже догадалась, что произошло между еë родителями. Страшное слово на букву «р», которого каждый ребëнок боялся где-то глубоко в душе.       Кавех знал. Он сам словно вновь оказался в том дне, когда узнал о разводе родителей. Мама вернулась домой раньше обычного, пришла с коробкой тортика и предложила заварить еë любимый чай с цветами. Внешне она ни чем не отличалась от себя в любой другой день, но так казалось лишь на первый взгляд. Красивое платье, джинсовая куртка, вьющиеся светлые волосы, уложенные в простую причëску — Кавех помнил это также хорошо, как и еë пустые глаза. В них не было той улыбки, которой он видел изо дня в день. И это поразило его до глубины души.       Больше всего на свете Кавех не хотел, чтобы Коллеи пережила нечто подобное. Потерять свет в глазах того, кто является твоим фонариком, по-настоящему страшно.       Мужчина кивнул сам себе и зашëл в комнату с лëгким стуком. Коллеи уже полностью погрузилось в сюжете какого-то нового сериала, что заставило Кавеха почувствовать себя более расслабленным. По крайней мере, она уже не так стесняется по сравнению со вчерашним днëм.       — Чем хочешь заняться? — он неловко улыбнулся, впервые не зная с чего начать разговор.       — М... — протянула девочка, — Я могу посмотреть телевизор. Если мешает, я сделаю потише. Не отвлекайтесь от работы из-за меня.       Мужчина удивился:       — Коллеи, какая работа? Сегодня я твоя личная няня, — он весело подмигнул, радуясь тому, что может разрядить обстановку своими шутками, — Так что будем делать? Книги? Рисование? О, может, настольные игры?       После этих слов в сиреневых глазах промелькнул огонëк, который распалил Кавеха ещë больше, и он уже был готов бежать за любой игрой, в какую Коллеи только захочет сыграть. Должно быть, ей такое было действительно по душе. Зная её родителей, вещи на подобие «Священного призыва семерых» — игры, которую горячо любит Сайно — не редко появлялись скучными вечерами в их доме.       — А карты есть? — неуверенно спросила Коллеи.       — Конечно. На что играть будем?       — На конфеты?       — Годится.       Кавех улыбнулся, видя такую же улыбку своей подопечной, и убежал искать карты, радуясь крошечной победе. Ему удалось вытащить Коллеи из скорлупы, пусть даже совсем немного и ненадолго. Это был лишь маленький шаг, который должен стать первым заложенным кирпичиком для того, чтобы проложить прочную и ровную дорогу.       «Никто не хочет, чтобы Тигнари разводился с Сайно, — думал Кавех, — Кроме самих Тигнари и Сайно. И, к сожалению, решать это именно им... Бедняжка Коллеи»       Перерыв всë в доме, Кавех всë же отыскал карты, привезëнные из какого-то отпуска. Вместо привычных изображений мастей по центру здесь были картинки самых живописных мест того курорта, где они с Хайтамом отдыхали. Простой сувенир, который ни раз скрашивал посиделки с друзьями.       Кроме «сундучка» Коллеи ничего не знала, поэтому Кавеху ничего не оставалось кроме как принять эту игру и начать раздавать карты. Ставка была невысока, так что проиграть он не боялся — три засахаренных фрукта с его стороны и крохотных мятный леденец от его соперницы.       — У тебя есть тузы? — спросила девочка и их взгляды встретились. Нечто похожее на азарт то ли отразилось в еë глазах от глаз Кавеха, то ли было в них изначально на пару с предвкушением.       — Ах ты, сразу в точку! — наигранно обиженно проговорил он, отдавая пикового и бубнового туза, — У тебя есть шестëрки?       — Неа. Девятки?       — И снова ты угадала! У вас это семейное? Что Сайно ас в карточных играх, что ты. Держи, — Кавех отдал ей одну из карт.       После его слов, которые были скорее комплиментом, Коллеи стала выглядеть более грустной, чем была до этого. Она уставилась на свои карты, смотря на них уже не таким ярким взглядом. Он казался скорее равнодушным, будто игра в миг утратила всякий интерес.       «Дурак, дурак! — проклинал себя Кавех, желая пару раз ударить рукой по лбу, — Зачем напомнил, а?! Ну кто тебя за язык тянул!»       — Коллеи, прости, я тебя расстроил...       — Нет, я в порядке. Не беспокойтесь.       — Я буду беспокоиться, — настаивал мужчина, — Ты не чужой мне человек, в самом деле. Тем более сегодня я несу за тебя полную ответственность.       Коллеи прикусила губу и отложила карты в сторону рубашкой вверх. Другая еë ладонь непроизвольно начала теребить длинный рукав пижамы.       — Дядя Кавех, мои родители никогда больше не будут вместе? Я слышала вчера... Я проснулась ночью и... совершенно случайно, честно! — она пыталась себя оправдать, будучи уверенной в том, что сделала что-то ужасное, даже непростительное.       Кавех вздохнул, собираясь с мыслями. Он не мог не поругаться на Тигнари, который уехал на работу, оставив его разбираться с детскими чувствами. Сердце само себе хрупкое, а у ребëнка, напуганного и потерянного, оно ни чем не лучше хрустального бокала. По мнению Кавеха, он не был тем человеком, который смог бы успокоить настолько сильную и разрушительную бурю. Но ему стоило попытаться.              — Я не могу сказать тебе этого, Коллеи, — ответил он, — Есть валет? — девочка потянулась к своей колоде и стала вытягивать нужные ему карты, — То, что будет у твоих родителей, пока неизвестно даже им. Но я уверен, что они будут любить и заботиться о тебе, даже если... им нужно расстаться.       Кавех ничего ей не обещал. Не мог. Он не стал говорить и о том, что всë будет хорошо. Ненавидел врать детям и не собирался делать этого сейчас. Жизнь Коллеи уже меняется, но принесут ли эти перемены нечто светлое или же нет целиком зависит от других людей. Не от него.       Они сыграли ещë несколько партий. Запасы Кавеха заметно истощались, а его соперница с довольным видом рассматривала свой выигрыш: две плитки шоколада, засахаренные фрукты, четыре леденца, один ванильный бисквит и упаковку с маффином. Она подумала о том, что отец наверняка будет не слишком доволен тем, как много сладкого она получила, но радость от победы была слаще любого угощения. Коллеи просто не хотела останавливаться.       — Нари, твоя дочь меня терроризирует! — ругался Кавех, звоня Тигнари, когда его вновь обыграли.       — Кавех? Что случилось?       — Она просит у меня шоколад, но ты ведь запретил давать ей сладкое.       — Дядя Кавех, это был секрет! — возмутилась Коллеи, с опаской пододвигая конфеты ближе к себе.       «Будь у нас подпольное казино, дядя Кавех бы давно всех сдал», — негодовала девочка в душе, но могла лишь держать свой выигрыш ближе к себе, боясь его лишиться.       — Надо же, ты начал меня слушать, — голос Тигнари прозвучал несколько самодовольно, — Или дело в том, что у тебя просто нет шоколада?       — Надо же, ты правда гений! Купи после работы. Хайтам будет ворчать, если я попрошу его сходить в магазин. Или снова съест всë сам!       — Но я ведь запретил кормить еë сладким.       — Кто сказал, что это для неë? В общем, купи шоколад, — по крайней мере, Кавех не собирался проигрывать в этот раз, — О, ещë у нас закончилось молоко. И мука, я же утром последнюю потратил.       — Отправь мне список, я куплю.       Кавех несколько раз поблагодарил Тигнари за его доброту и перемешал карты. Начался очередной раунд. Пришлось поставить целую банку какао, не имея больше ничего другого в своëм распоряжении.       «В сумке Хайтама лежала коробочка с конфетками, — вспомнил он с досадой, — Пожалуйста, пусть его рабочий день скорее закончится и у меня снова будет что поставить!»       — Дядя, вы же не сильно расстроились? — спросила Коллеи, — Я могу поделиться.       — Это твой честный выигрыш, так что пусть, — отказался Кавех, — К тому же, когда ещë твой папа позволит тебе получить столько сладкого? Это же вредно, — он повторил произнëс фразу точно также, как это делал Тигнари.       — А вот папа Сайно бы разрешил, — за ещë три раунда, по итогам которых ей всë же пришлось расстаться с частью леденцов и шоколадок, Коллеи начала говорить о своих родителях чаще. И намного спокойнее, чем раньше. Она то и дело вспоминала какие-то моменты из прошлого, но больше не пыталась от них спрятаться. Они с Кавехом просто говорили, что оказалось удивительно эффективно, — Это был бы наш секрет.       Примерно в это же время на телефон Кавеха пришло сообщение от Сайно. Об этом он, пожалуй, не станет рассказывать ни Коллеи, ни Тигнари. Каким бы взбалмошным и импульсивным он не казался, всë же понимание ситуации в его голове было. Ему не хотелось лезть в чужие отношения, но ответить на сообщения Сайно и унять его волнение не было тем, что относилось к вмешательству в чью-то личную жизнь.       «Они у вас?»       «Всë в порядке?»       Если бы Тигнари знал о беспокойстве своего мужа, то наверняка бы это заставило его отбросить своë напускное спокойствие. Сайно его любит, и все это знают. Лишь тот, на кого эта любовь была направлена, усомнился в ней. Как оценщик драгоценностей с подозрением глядит на принесëнный ему алмаз, так и Тигнари подставил под сомнения те чувства, которые долгие годы дарили ему... столько всего. Всë.

***

      Кавех сидел на кровати и размазывал крем с ароматом розы по своим рукам. Один из тапочков то и дело наровил соскользнуть с его ноги, держась лишь за кончики пальцев. Рядом с ним — уже в постели — лежал Хайтам, бесшумно читающий книгу, которую получил на днях в подарок от своего знакомого судьи. Что-то на французском. Кавех не разбирался, но был убеждëн, что кроме сложной и филосовский литературы Хайтам ничего читать не мог. От того книги его в глазах архитектора становились ещë скучнее.       Перед глазами всë ещë стоял образ Коллеи, тоскующей по дому. Она была в их квартире чуть больше суток, но уже хотела уйти, вернуться туда, где чувствовала себя лучше всего. Но Кавех не мог сделать для неë ничего. Он, как получалось, развлекал еë весь день, и это даже помогло, но надолго ли? Сердце ныло от осознания собственной бесполезности.       Желая не думать о плохом перед сном, Кавех удобно устроился на кровати и натянул одеяло повыше. Хайтам отложил книгу и выключил светильник на прикроватной тумбочке, погружая комнату в полумрак. Темноту разрезал лишь свет от фонарей и луны за окном.       — О чëм ты думал весь вечер? — поинтересовался он, и в голосе его не было привычной насмешки.       — О Коллеи, жалко мне, что так всë получается, — Кавех резко повернулся на бок, от чего кончик его носа почти дотронулся до чужой щеки, — Если у нас будут дети, то мы с тобой не должны так ругаться!       Хайтам повернулся к нему:       — Так?       — Если тебя что-то бесит, говори прямо! Не хочу потом прятаться у Фарузан с нашим карапузом.       — Я всегда говорю прямо, — напоминает Хайтам и нисколько не лукавит. Несмотря на свой сложный характер и нелюдимость, он простой человек. Без лишних раздумий скажет то, что его не устраивает: чересчур большой объëм работы, пересоленный суп, неинтересный сериал.       — Пусть меня это и бесит, — признаëтся Кавех и улыбается, — в этом всë же есть свои плюсы. Спокойной ночи.       Не успел Хайтам ему ответить, как дверь резко распахнулась. На пороге показался довольный Тигнари. Если бы у него был хвост, то он наверняка вилял бы им из стороны в сторону от радости.       — Коллеи приняли в школу!       Кавех тут же подскочил на кровати.       — А я говорил!       Хайтам, услышав его слова, только закатил глаза.