Лучик света во тьме — том 1

Имя этой девочке — Аврора Бёрджесс, и да, вы верно подумали, она — дочь Алекса Бёрджесса. Одинокий отец, ставший таким по воле судьбы, когда в один дождливый день открыл дверь на звонок неизвестного. К его удивлению, вместо почтальона или блуждающего по достопримечательностям туриста он увидел лишь небольшую плетёную корзинку, в которой, завёрнутый в белый кусок ткани, лежал младенец. Этим ребёнком и оказалась Аврора. Чуть позже новоиспечённым отцом было обнаружено, что на белоснежном куске ткани золотистыми нитками был вышит лавровый венок. Помимо этого в корзинке не было совершенно ничего. С появлением девочки некогда пустынный и тёмный дом словно наполнился светом и счастьем. Её имя значило «рассвет», ведь малышка, совсем как утренняя заря, прогоняла все страхи и монстров обратно в тени. И пускай Алекса до сих пор беспокоил и пугал вынужденный житель их подвала, теперь его походы вниз заметно участились, а мольбы к существу стали яростнее, вот только это ровным счётом ни на что не повлияло. Морфей оставался также холоден и непреклонен, а между тем Авроре исполнилось восемь лет. Именно тогда она и пробралась в подвал в самый первый раз.

***

Полная энтузиазма и энергии, несмотря на поздний вечер, девочка направилась в свою комнату, желая осуществить свой план по увеселению Молчуна. Такова уж была её натура. Аврора наивно хотела, чтобы все вокруг неё улыбались, хотела делать их счастливыми и считала, что у неё это, в целом, хорошо получалось. Во всяком случае так было с отцом и немногочисленной прислугой особняка Бёрджессов, однако что-то подсказывало ей: в этот раз всё будет далеко не так просто. И всё же нечто, скрытое в тех гипнотических глазах, хранивших в себе целые вселенные, вдохновляло её на то, чтобы хотя бы попытаться. Вприпрыжку взбежав по старинной деревянной лестнице, чудом избегая скрипевших мест, девочка скрылась за дверью в свою комнату. Это место было для неё целым миром. Древние стены особняка, пускай выкрашенные в розовый и украшенные множеством плакатов, наверняка хранили в себе множество историй и Аврора не стеснялась представлять, какими они были. Возможно, когда-то здесь жили знатные люди, принцессы, рыцари или маги и все эти легенды отображались на листах бумаги в виде рисунков, что с каждым годом становились всё детальнее и проработаннее. Будущее Авроры казалось до безумия прозрачным, предсказуемым, но было ли это так на самом деле? Что же, об этом может знать только сама Судьба. Плотно задёрнутые, тяжёлые и старые портьеры надёжно перекрывали лившийся с улицы свет фонарей, но в детской не было темно. Стоявший на тумбе рядом с кроватью ночник то и дело проигрывал причудливые картинки, словно танцевавшие по стенам комнаты. Алекс Бёрджесс не знал нужды в деньгах благодаря своему отцу, а потому вознамерился дать своей, пускай и приёмной, дочери самое лучшее, что ему, несомненно, удалось, ведь комната маленькой Авроры и правда напоминала опочивальню самой настоящей принцессы. Схватив с тумбочки свой любимый ночник, девочка затащила его под одеяло — благо, провод позволял, — туда же вскоре оказались перетащены цветные мелки, карандаши, книга и бумага. Накрывшись покрывалом полностью, закинув его на тяжёлое деревянное изголовье, малышка будто создала свой собственный маленький замок, внутри величавого интерьера спальни, и пускай выглядел он до безумия просто, в этом и была сокрыта его прелесть. Расположившись поудобнее, Аврора начала… творить! Иначе это просто не назвать. Размещённый на книге лист бумаги вскоре начал оживать, а из в начале казавшихся кривыми линий и завитков постепенно появлялась картинка, вот только она довольно сильно отличалась от того, что рисовала девочка раньше, как минимум, тем, что здесь было безумно много чёрного цвета, словно сама тьма приняла решение помочь и переместилась на рисунок. В самый разгар процесса старая деревянная дверь издала тихий скрип. С головой увлечённая Аврора не услышала вкрадчивых шагов и замерла лишь тогда, когда пристально ощутила чьё-то присутствие. Не подмятый внутрь край одеяла начал медленно приподниматься, и сердце девочки уже успело пропустить удар, пока не показалось лицо… — Папочка! — счастливый громкий возглас окончательно прогнал остатки теней из комнаты, а лицо малышки осветилось улыбкой. — Рори, — именно так сокращённо называл её отец, — ты почему ещё не спишь? Уже довольно поздно, помнишь что мы говорили с тобой про режим? — пускай мужчина и не ведал прелестей полной семьи, он старался подарить девочке то, чего был лишён сам, а именно — отцовскую любовь. — Помню, но… Папочка, я завела нового друга! Его зовут Молчун. Почему ты раньше нечего о нём не рассказывал? — лишь сейчас взгляд Алекса переместился со светящегося личика дочки на лежащий рядом с ней лист бумаги, что практически полностью был закрашен чёрным. В черноте измазались и простынь, а также руки девочки. И пускай в начале Бёрджесс с уверенностью мог сказать, что это был просто чёрный прямоугольник без каких-либо намёков на нечто другое, спустя пару секунд перед ним начала выстраиваться картинка, от которой по спине невольно скатилась капля холодного пота… Выхватив лист и поднявшись на ноги, мужчина без промедлений включил свет, начав пуще прежнего всматриваться в знакомые тёмные очертания, и вот уж, что точно ни с чем не спутаешь, так это его глаза. — Папочка, ты пугаешь меня! — также выбравшаяся из-под одеяла Аврора с заметным беспокойством наблюдала за действиями отца, что сейчас как никогда раньше напоминал загнанного зверя, обезумевшего от собственной беспомощности. Обычно опрятно уложенные волосы растрепались, а глаза будто были готовы вылезти из орбит, от чего мурашки пошли уже по позвоночнику малышки. — Ты спускалась в подвал? — голос дрожал, готовый в любой момент сорваться на крик. Никогда раньше не видевшая его таким, девочка испуганно сжалась, отвела взгляд, что и послужило ответом, ведь лгать она не умела и предпочитала просто отворачиваться, если не знала, что ответить вместо правды. Послышался грохот, некогда лежащие на тумбе вещи были без зазрений совести сброшены на пол. Всё же, если не учитывать множество хороших качеств, Алекс получил в наследство и парочку плохих, в числе которых были множественные психологические травмы и проблемы с гневом. Однако именно это действие и стало отправной точкой в начале передачи этих травм «по наследству». — Он ведь там совсем один! Тебе его не жалко, папочка? — в попытках хоть немного объясниться произнесла Аврора сквозь всхлипы, более не смотря на отца. — Один? Жалко?! — рывком подойдя к кровати, на которой сидела девочка, Алекс схватил её за плечи, судорожно затряс, заставляя посмотреть себе в глаза. — Ты просто не можешь представить, на что Он способен! Не можешь представить, что Он такое! Также резко отстранившись, Бёрджесс приложил руки к вискам, массирующими движениями помогая себе хоть немного успокоиться. — Ты наказана, неделя домашнего ареста, — уже более спокойным голосом произнёс мужчина, тут же покинув комнату.

***

       Время шло, жизнь шла своим чередом. Наказание прошло, оставив после себя лишь неприятный осадок и семена ненависти, что с каждым годом закреплялись всё сильнее, пускали корни в некогда невинную и добрую душу. Вскоре незнакомец в подвале начал напоминать простую игру детского воображения. Стёрлись воспоминания, оставив после себя лишь обиду на отца и страх перед ним. Перед тем, каким он был тогда. «Молчун», подобно любому другому выдуманному другу детства, остался лишь на рисунках. Многочисленных изображениях и записках, спрятанных в коробке под кроватью, подальше от отцовских глаз. Аврора росла, менялось её сознание, росло тело. Милая девочка выросла, достигнув возраста, когда принцессы в замках и храбрые рыцари на белых конях остались позади, однако и взрослая жизнь не была так близко, чтобы можно было до неё дотянуться… Это время, когда собственное тело кажется чужим, а мысли о свободе не дают размышлять ни о чём ином. Свобода… Сказка, у которой, увы, не будет счастливого конца. Домашнее обучение и отсутствие сверстников в округе сделали из девочки самую настоящую затворницу, проводящую всё своё время среди книг, в довольно большой фамильной библиотеке. Здесь можно было отыскать всё что угодно: древние мифы, книги на непонятных языках и словари. Всё, кроме детских книг и фантастики. Собственный дом всё больше и больше напоминал клетку с позолоченными прутьями, однако когда золотистое напыление сползало, можно было увидеть под ним ржавчину, начавшую разрушать металл, но это не значило что свобода близка. Ничто не вечно, и вскоре книги наскучили, ознаменовав новую эру, попытки узнать больше о доме и его обитателях, часы разглядывания старых гобеленов и артефактов в стеклянных клетках, так похожих на её собственную… И больше всего юную леди, конечно же, привлекала вечно закрытая дверь в подвал, из которой время от времени выходили люли, одетые в форму охранников. Но что они стерегли? А самое главное… Был ли тот человек в подвале сном? Меж тем Аврора всё больше отдалялась от отца. Его наставления, советы, просьбы, перерастающие в мольбы… Пустые звуки, как те, что издаёт шлёпающая губами рыба в аквариуме. Из страшного места, таящего в себе опасности, подвал превратился в любопытную загадку, головоломку, которую юная особа рода Бёрджесс планировала разгадать. Однако на деле загадка оказалась куда проще, чем выглядела изначально. Охранники, пускай и не задавали вопросов, со временем стали относиться к этой странной работе куда проще, чем раньше. Загадочный человек в стеклянной сфере практически не двигался, ему не нужна была еда или вода, он не пытался сбежать, потому временами сторожи позволяли себе отлучаться. Покурить или просто подышать воздухом… Не так важно, главное — они уходили и возвращались практически всегда в одно и то же время. Найти этот промежуток было ещё проще, и вот, когда охранники вновь поднялись на первый этаж и направились к выходу из дома, Аврора улучила момент и тихонько прошмыгнула в темноту подвала. Чем ниже она спускалась, чем больше ступенек оставалось позади, тем отчётливее становилось чувство странной ностальгии, тепла. Наконец, ступив на каменный пол, подросток осмотрелась. Пошарпанные деревянные столы, два стула, вероятно, принадлежавшие тем самым охранникам и… загадочная сфера. В начале она показалась Авроре пустой, но чем ближе девочка подходила к ней, тем чётче видела, вспоминала… Глаза, таящие в себе сами вселенные… — Молчун? — с заметным удивлением и взволнованностью спросила юная леди, пускай и понимала, помнила что ей не ответят.

***

Время текло не только для Авроры, и, пускай Бесконечный оставался неизменен внешне, постоянная пустота, бессмысленные разговоры надзирателей его прозрачной тюрьмы будто сводили с ума. С той загадочной встречи прошло около пяти лет, хотя цифра наверняка не сказала бы Морфею ровным счётом ни о чём. И пускай Он понимал: людским обещаниям нет веры, — в глубине души бог желал увидеть малышку снова, хоть на секунду оказаться в центре её внимания, почувствовать, что Он всё ещё существует… И вот, спустя целую вечность, Его солнечный лучик вновь стоит перед ним, вновь опасается, вероятно забыв, что когда-то она называла Его своим «другом». Исчезла детская невинность, оставив после себя лишь то, что навязал ей мир вокруг. Начала пропадать детская припухлость, теперь перед ним стояла не маленькая девочка, но и девушкой она не была, хотя с твёрдой уверенностью можно было сказать, что минёт ещё каких-то шесть-семь лет — и её красота будет ставить на колени всех мужчин без исключения.

***

Он молчал, а тьма вокруг, несмотря на слабый свет, исходивший от фонарей, словно разрасталась, медленно поглощая всё вокруг. Набравшись смелости, Аврора всё же подошла к сфере ближе, замерев всего в шаге от защитного круга, нарисованного на полу, вновь породив в сердце властителя сновидений, пускай и ненадолго, надежду на освобождение. — А ты… Совсем не изменился. Это даже странно, столько лет прошло. Став взрослее, Аврора начала мыслить рациональнее, задаваться вопросами, о которых точно не подумает верящий в сказку ребёнок. Сложив руки за спиной и невзирая на страх, что медленно подбирался всё ближе, так и норовя цапнуть своими ледяными когтями, разорвав плоть, Бёрджесс начала обходить сферу, рассматривая её. Никаких отверстий для подачи еды или воды, для справления нужды или воздуха. Она была запаяна и представляла из себя самый настоящий шар, что оплетали металлические «нити», словно сжимая его. В моменте, взгляд серо-голубых глаз упал на оголённую спину мужчины, прошёлся чуть ниже, изучая не столько клетку, сколько худое подтянутое тело пленника. Мысли цеплялись одна за другую и через секунду на щеках девицы появился румянец, а сама она отвернулась, решив отвлечь и себя, и его вопросом: — И как ты сидел здесь всё это время? Ты не человек? Хотя, это звучит бредово… — вернувшись на прежнее место, Аврора приложила пальцы к переносице, лишь тогда её взгляд упал на выцветшую, но до сих пор золотистую краску, коей на полу были начерчены странного вида руны, похожие на те, что встречались ей в книгах. Сев на колени рядом с ними, она занесла руку, уже готовая коснуться их, стереть… В этот момент время будто замерло. Это был момент надежды, до безумия близкой и в то же время такой далёкой. Замерев, Морфей прикоснулся ладонью к стеклу, гадая, что же уготовила ему судьба, как она посмеётся над ним в этот раз? Что же, ответ стал известен в следующую секунду. Дверь в подвал с грохотом открылась, и внутрь вбежал Алекс. Его глаза, полные ужаса и ненависти, застрявший в горле крик, вскоре вырвавшийся наружу и заставивший занесённую руку застыть буквально в сантиметре от заветных иероглифов. — Аврора, стой! — полная форма имени, знакомая дрожь в голосе. Её ждали неприятности? Определённо. Тонкое запястье обожгла боль от того, с какой силой его сжал отец, насильно оттаскивая от сферы, словно провинившегося котёнка. Последним, что смогла увидеть, ощутить девочка, было глубокое разочарование в глазах друга из детских воспоминаний и её рука, всё же попытавшаяся напоследок хоть слегка задеть символы, но, к великому сожалению для обоих, промахнувшаяся…

***

Лишь оказавшись на первом этаже, Алекс отпустил её руку. Оба раскрасневшиеся и трясущиеся от гнева, пускай и по разным причинам, первые несколько минут они просто смотрели друг на друга. Первым голос подал отец: — Я надеялся, что это произойдёт не так скоро, но пойми, я обязан защитить тебя… — протяжно выдохнув, Бёрджесс заметно поник, оглашая своё решение, ставшее переломным для обоих. — Завтра ты уедешь. Я нашёл для тебя прекрасный интернат, там ты сможешь вырасти вдали от этого… От этого монстра! Там ты будешь в безопасности… — Почему?! — громкий крик заставил Алекса замолкнуть, в шоке посмотрев на свою дочь. Некогда тихая, примерная и послушная Аврора попросту пропала, исчезла, а на её месте теперь была практически взрослая девушка, в глазах которой были не столько вопросы, сколько ненависть, и обращена она была на того, кто долгие годы был ей отцом. Особенно сейчас можно было увидеть насколько она изменилась, насколько отличалась от испуганного Алекса, чей авторитет давно погиб в том самом подвале, но, в отличие от вынужденного пленника, оставшегося неизменным долгие года, начал гнить, знатно так подванивая. — Почему ты думаешь, что защищаешь меня?! И кто, чёрт побери, этот мужчина?! Я, конечно, знала что мой отец трус, но и подумать не могла, что настолько… Интернат… Он правда отправит её туда? Правда считает, что тем самым защитит? Что же, если так, пусть тешит себя надеждами о счастливой неполной семье, но точно без неё. Спорить Аврора больше не хотела, внезапно вспыхнувший гнев также быстро погас, оставив после себя лишь тлеющие угли разочарования. — Аврора-Родерика Бёрджесс, не смей поворачиваться ко мне спиной! — и снова крик, от которого по спине пошли мурашки. Второе имя, употреблявшееся при ней лишь единожды за всю жизнь, было подобно удару хлыста, сдирающему плоть с костей. Кажется, отцу оно доставило не меньше неприязни, и всё же это заставило уже направившуюся к лестнице девочку застыть, а затем медленно обернуться, готовясь столкнуться с отцовским взором, однако этого так и не произошло. Алекс смотрел в пол, не в силах поднять на неё взгляд. Как всегда боялся… — Мне… Жаль, что это происходит так, но ты должна знать. Мне так и не удалось узнать ничего о твоих настоящих родителях, но… С тех самых пор как ты оказалась на пороге этого дома, я дал себе слово защитить тебя, вырастить как родную… И, поверь, это… существо в подвале… Оно хочет отомстить мне, если я выпущу его, я не смогу быть уверен, что оно не тронет и тебя… Аврора, прошу… — однако продолжение речи так и осталось недосказанным. Бешено стучавшее в горле сердце отбивало пульс в виски, а глаза то и дело щипало от начавших прибывать слёз горечи и обиды…