Воронье Гнездо. Наше Счастье

      Очередной долгожданный сеанс наступил к концу недели. Пятница.       В этот день Петер спал ужасно. В голове крутился вопрос, о чем им стоит поговорить. С одной стороны они исчерпали все темы, но с другой всё равно оставалось что-то, с чем они не успели разобраться.       Пока он размышлял, успел встать, разобрался с завтраком и принял викодин, параллельно с тем проверяя мессенджер. В диалоге так же маячила надпись «спокойной ночи, Петер».       Петер потыкал пальцем в корпус, в неуверенности. Никак не мог решиться написать ли сейчас. Часы показывали без десяти семь. Но в Калифорнии середина ночи. Жан точно ещё спит. Петер опустил телефон и двинулся в комнату. Забрал вещи и переодевшись направился к выходу из башни, оттуда на парковку.       Возле чёрной «Мазерати» бодрый и как всегда собранный стоял Дэй. Джостена с Миньярдом нигде не было.       — Они придут через десять минут, — предупредил Кевин. Петер оперся спиной на дверцу авто и уставился перед собой. — Как твои сеансы?       Петер оглянулся на Кевина, но тот точно так же смотрел перед собой. Кажется сейчас несмотря на внешнее спокойствие его мысли этим спокойствием не отличались.       — Один будет сегодня, — поделился Дже, даже сам не понял почему. — И я, никак не могу понять о чём ещё я могу рассказать.       Дэй перевел на него взгляд, похоже удивленный такой откровенностью.       — Думаю, тема сама придёт, — успокоил тот. Его дружелюбие до сих пор было Петеру не привычно. Пускай и по его собственной вине, но они настолько редко общались что уже и забывали голоса друг друга. Да и общением это можно назвать с натяжкой. Последний раз они «общались» на небольшой вечеринке устроенной Монстрами прямо в комнате.              — Когда ты уехал, — пару недель назад после очередных поседелок сказал ему Кевин, крутя в руках бутылку с крепким напитком, — я правда боялся.       — А ты чего боялся? — взболтнув кофе жестоко бросил Петер.       — Ты поверишь если скажу? — уточнил тот. — Я на миг представил что будет если ты уедешь.       Он смотрел прямо на альбиноса. Наставив палец на него он продолжил.       — Можешь представить, что будет, если оставить ребенка наедине с беззащитным котёнком. Он свернёт ему шею.       — Ты боялся что станешь этим котёнком? — уточнил Дже.       В этом была логика. Пока Петер был в Гнезде, сам того не замечая Морияма спускал все моральные силы на него. Пока Петер был в Гнезде, пока он стоял напротив Рико тыкая его носом во всё дерьмо что он вытворял, Рико был слишком занят тем, чтобы в ответ ткнуть Петера сильнее. Пока его не останавливал Артура тому не было дела до Кевина.       Кевин названый брат Рико, что до дрожи боялся и любил его. Рико же любил только жестокость. Рико признавал только страх и ненависть. И Гнездо отдавало ему эту.       — Переживать за себя нормально, — спорит Кевин, сделав большой глоток.       — Возможно, но не тогда, когда ты видишь как какой-то мудак издевается над твоим другом.       — Рико был не просто «каким-то мудаком», — Кевин замолчал на минуту и перейдя на французский напомнил. — Одного «какого-то мудака», ты смог убить.       Петер не понял почему не подорвался с места и почему не ударил Дэя. Моральный сил не было ни капли. А он продолжил:       — Хочешь верь или нет, но я боялся что Жан станет эти же котёнком, — он болтнул изрядно опустевшую бутылку. — Но за себя я боялся больше.              Петер не знал как должен реагировать на эти откровения. Но и сейчас времени проверить это не было. В кармане завибрировал телефон. Дже подскочил, вытянув телефон, но в уведомлении высветилось «мистер Сойер».       «Вот он. Джерри Освальд. Это его действующий номер. Учти, он занят в последнее время, так что звони ему почаще. Всего хорошего, Петер. Жду завтра на осмотр».       В ответ простое «спасибо» и «да, я буду».       Петер оглядел номер, записал в контакты, но звонить не стал. В их сторону направлялась парочка опоздавших. Часы показывали пятнадцать минут восьмого.       Петер отошёл от авто и все расселись по местам.       — Пятница, — начал Нил уже которую неделю. — Поедешь с нами в Колумбию?       — Да, — ответил Петер к всеобщему удивлению. — Зайду в кафе и поеду в отель. В клуб не пойду.       Он смотрел прямо перед собой скрестив руки.       — Злопамятность в твоём характере, а? — подтрунил Миньярд, на удивление бодро и вывернул руль.       — У меня сеанс у врача, — пояснил Петер. — Не хочу опаздывать.       Машина погрузилась в молчание. Эндрю метнул взгляд в сторону Нила и сказал.       — Джостен отвезёт тебя в тот дом. Переночуешь там.       Петер не стал спорить. Сразу по нескольким причинам. Такая снисходительность Эндрю сбила его с толку. К тому же, в целом это была хорошая идея. И ко всему прочему в два часа у него сеанс, а они выпивали буквально все моральные резервы.       Эти встречи были просто неподражаемыми. Они дарили долгожданное блаженное спокойствие, но в тоже время просто уничтожали его изнутри. Пообщавшись с Бетси, раскорчевав все старые раны, моральная истекая вымышленной кровью он понимал что оно того стоило. Она не просто раздирала раны. Она очищала их, промывала, вытаскивала грязь, стекло и опарышей, затем дезинфицировала и помогала перетянуть каждую область.       Было больно, невыносимо, отвратительно. Но то насколько легко он ощущал себя на следующий день, просто неописуемо.       Сегодняшний день не был исключением.       На пути к ней, Петер успел пара раз на набрать номер мистера Освальда, но тот ни разу не ответил. Но Петера это не так уж волновало. Время ещё было. Больше нет волновало то, что Жан за всё утро не написал ему. Может занят с командой?       Оказавшись перед дверью психотерапевта Дже отключил телефон и постучал.       Методики мисс Добсон были достаточно лояльны. Она мягко управляла диалогом, при том позволяя Петеру самому задавать его основное направление. Здесь проблема решилась, как и предсказал Дэй. Тема пришла сама собой. Бетси спросила его о том как прошло утро, Петер рассказал что наконец нашел номер того человека, которого искал и Бетси вывела их тему на обширную сцену, Петер поддержал.       Это было то, что он искал. Тот самый не отвеченный вопрос.       — Твой отец, судя по всему, был очень интересным человеком, — предполагает мисс Добсон, по традиции предлагая пациенту вместо таблеток сладкое овсяное печенье и мягкие домашние вафли, вместе с горячим шоколадом, что ударял в нос приятным запахом лесного ореха.       — Не то чтобы, — признался Ландвисон, чувствуя как сердце неприятно быстро колотится. Он сам начал эту тему. Бетси же была рада выслушать его. — Он, наверное, просто был. Был обычным человеком и отцом. Точнее я так думал. Я просто привык, что он всегда был рядом со мной. А когда он оставил меня, наверное, я даже не поверил этому. Похоже на навязчивый кошмар.       — Только теряя, мы вспоминаем как ценили. Ну или как-то так, — поведя губами и качнув головой предположила психотерапевт. Бетси размешивает густоватый напиток.       — Я, не думаю, всё же что я что-то потерял, — робко заметил Петер. — Поймите меня верно. Я просто физически не смог бы страдать по тому кто оставил меня одного. У меня не было на это времени.       — То что ты приспособился к другой жизни не плохо, — заметила Бетси, придерживая чашку двумя руками. — Как бы то ни было, ты нашел себе другую, более четкую цель. В этом нет ничьей вины, но определённо есть твоя заслуга.       — Не то что бы я сделал это специально, — Петер нервно барабаня по чашке. — Оно, само случилось. Я просто, забыл о нём. С самого первого дня, на протяжении многих месяцев я проверял телефон, надеясь увидеть хоть какую-то весточку, но потом…       Петер крепко сжал чашку, так, что ногти скрипнули по белой посуде.       — А потом перестал. Забыл.       Он сделал щедрый глоток шоколада, позволяя мисс Добсон осознать сказанное.       — Петер, позволь мне задать один вопрос, — пораскинув головой начала Бетси. — Я спрошу, потому что не хочу додумывать сама, но если ты не готов дать ответ, то не говори.       Петер поднял на неё внимательный взгляд.       — Ты зол на своего отца?       Молчание.       Минуту-другую. Петер смотрит на неё, опускает взгляд, подбирает слова и наконец говорит:       — Он был хорошим отцом, — он выдержал паузу. — Понимающим и добрым. А ещё заботливым. Он очень заботился обо мне и всё что произошло…       Петер качнул головой.       — Я знаю, что оставить меня в том месте для него было так же тяжело. Я хочу сказать, возможно, другой человек нашёл бы другой выход. Но он не смог. Мой отец действовал так, чтобы действительно обезопасить меня. Он не знал на что идёт сам. Я признателен ему за всё что он дал мне. И за то что он навсегда ушёл из моей жизни тоже.       — Ты обижен на него? — уточняет мисс Добсон.       — Возможно в какой-то мере, я просто думаю что он мог найти способ и получше, но с другой стороны, я благодарен, что он не нашел этого способа, — Петер перебирает пальцы и снова избегать смотреть на лицо Бетси и её отражение в глянцевом столе. — Благодаря ему, я встретил Жана.       — Ты бы хотел, чтобы твой отец был рядом, если бы вы с Жаном, теоретически были вместе как пара? — Бетси интересуется мягко, но Петер всё равно ощутил как по телу пробежал холодок. Крепкий импульс врезался в голову. Они с Жаном…       — Не уверен, что он бы вообще заговорил со мной, — уклончиво ответил Ландвисон, но через минуту решил пояснить. — Он бы, может и хотел, но…       Петер сглотнул и прикрыв глаза произнёс, негромко:       — «У меня давно появился новый смысл жизни, пап. И тебе в нём нет места».       Комната погрузилась в натужное молчание. Было слышно как тикают настенные часы.       — Он больше никогда не появится в моей жизни и это только моя вина.       — Я уверена, что твой отец всё понимал. Думаю, ваша последняя встреча была лишь поводом снова увидеть тебя и не более, — мисс Добсон склоняется вперёд и касается руки Петера, проведя по ней в успокаивающему жесте. — Он бы никогда не стал винить тебя за твой выбор.       Петер оглядывает уверенное лицо психотерапевта и чувствует как из головы улетучиваются все сомнения. Вытекают как гнилая застоявшаяся кровь. Петер кивает и отодвигается. Бетси возвращается на своё место и оглядывается на часы, пока её пациент задумчиво разглядывает своё отражение в кружке.       — И всё же, я чувствую себя виноватым, — Петер поднял взгляд на Бетси и добавил. — Из-за моего отказа, Морияма убили его. Тот договор, что он заключил с ними, был невыполним и всё чтобы защитить меня. Я чувствую себя не совсем правильно, иногда. Но ведь, прошло шесть лет. Шесть… я был один и, я изменился. И всё равно, это тяжело осознать. Да и…       — Что? — под паузу сориентировалась она.       — Но головой я понимаю, что прав. Но с другой стороны, я чувствую что мог сказать что-то другое или сделать. Безумно грызущее чувство.       Бетси промолчала, размышляя где-то с минуту и Петер уже смирился с тем, что она не найдет ответа. Как тут мисс Добсон начала.       — Об этом можно размышлять бесконечно. Но знаешь, Петер, если бы ты и сказал отцу стоит иное, сейчас бы ты вероятно жалел о том что сказал именно так, — она сцепила руки в замок. — Тут не важно, что именно ты сказал. Ты сказал что действительно думаешь и что же, разве это плохо?       Петер заметил её выжидающий взгляд и качнул головой.       — Не думаю.       — Именно. Как бы прискорбно это от было, но ты ничего уже не изменишь и нам остаётся только смириться, довольствуясь воспоминаниями. Твой отец точно хочет что бы ты помнил только хорошее о нём, — Бетси улыбается и поправляет очки. — Ты так тепло отзываешься о нём.       — Я помню много хорошего. Он обожал праздновать Рождество. Зимой у него всегда был эмоциональный подъем. Он много писал… он часто писал портреты мамы и, он был таким вдохновлён, — Петер не заметил как придался воспоминаниям. — Я боялся что забуду это время. В том месте, не было даже времени вспомнить об этом. Но, мне оно было не нужно.       — А сейчас нужно? — Бетси что-то записала.       — Наверное, — Петер пожал плечами. — Это единственное что у меня осталось.       — А как же Жан?       Петер машинально поднял руку, пройдясь пальцами по левой скуле, обрисовав тонкую шестёрку.       — Я считаю ты поступаешь неправильно списывая его с счетов, — замечает Бетси.       — Списываю? — не понял Петер. — Я просто, думаю он достоин… большего.       Бетси оглянулась на время.       — Думаю это тема для отдельного разговора как-нибудь в следующий раз, — Бетси откладывает планшет с заметками. — Как ты себя чувствуешь? Будешь допивать шоколад?       — Со мной всё хорошо, — он посмотрел на время.       Без десяти четыре.       Конец сеанса.       — Спасибо большое, — Петер понимал что его колотит лёгкая неосознанная дрожь. Руки трясутся и теле непроизвольно дёргается. Он отставляет чашку и поднимается с места. Мисс Добсон следом. — Думаю я ближайшее время я переварю всё.       — Прекрасно. Главное помни, Петер, мы не властны над прошлым и винить прошлого себя просто бессмысленно. Пожалей себя.       — Да, я вас понял, — Петер находится уже в дверях. — Всё так же во вторник.       — Да, во вторник без десяти три, — Бетси по обыкновению протянула Петеру руку и тот уважительно принял рукопожатие. — Держи меня в курсе. Сообщениями или звонками если тебе понадобится помощь. Или обратись к тренеру или кому-то из команды.       — Да. До свидания, — Петер выходит из кабинета и как только дверь закрылась он ощутил странное желание прямо сейчас облегчённо выдохнуть.       Его всего разрывали на части противоречивые мысли. Раньше он мог их игнорировать, но сейчас он все вылезли наружу.       Виноват или не виноват, вот в чём вопрос.       Он понимал что прямо сейчас снова нырять в эти мысли плохая идея. Пройдясь по коридору он добрался до кулера и набрав воды, трясущимися руками отправил в рот таблетку викодина и запил её.       Когда препарат подействовал и он перестал ощущать уколы и пульсации в хаотичных местах, то смог наконец успокоиться. Свалившись на скамейку, он достал телефон и включил его. Особо уведомлений не прибавилось. Но среди них было сообщение от Жана. Всего пара штук.       «Доброе утро. Сегодня как-то поздно встал. Надеюсь, ты не переживал. Джереми и девушки предложили сегодня погулять по городу. Мы выходим через пару часов. Не теряй меня. Я отпишусь тебе вечером. Пиши и звони мне если что. Хорошего дня!»       Сердце болезненно защемило. На протяжении всего этого сообщения Петер ощущал острое желание отгрызть себе что-нибудь, настолько невыносимо больно скручивало всё внутри. Но в то же время он был так рад, что Жан пишет ему, даже такие предупреждения. Они были почти как кислород. Так же важны и так же жизненно необходимы.       Петер напечатал в ответ «хорошо» и добрые пожелания и только хотел выключить телефон и залипнуть в потолок как дисплей поменялся.       Серый экран с надписью «мистер Освальд». Петер почти подскочил. Взяв трубку, не приложил телефон к уху.       — Да-да, — весело начал он. — С кем имею честь?       — Мистер Освальд. Это, Петер. Вы помните меня? Сын Дэсмонда.       Трубка погрузилась в молчание.       — Петер? — голос отдался скепсисом. — Грегор, конечно, говорил что меня ждёт сюрприз, но не думал что такой. Вот этой звонок. Сколько лет ничего не слышал ни о тебе, ни об отце. Последний раз слышал, что он…       Тишина. Мистер Освальд прокашлялся.       — Мне жаль, Петер. Но я очень рад, наконец, услышать тебя. Сколько лет прошло. Сколько тебе было когда мы виделись в последний раз? Двенадцать?       — Не помню, — честно признался Дже. — Мистер Освальд, я хотел бы узнать. Вы сможете мне помочь?       — В чём? У тебя какие-то проблемы? — заволновался тот.       — Нет. У меня всё хорошо, я просто подумал, что Вы долгое время помогали моему отцу я работе и… может, вы могли бы помочь мне?       — Ты хочешь пойти по стопам отца? — удивился и уточнил Джерри. Он издал хриплый смешок, зашелестев бумагами. — Он был бы рад услышать такое. Я как-то говорил ему о том, что ты мог бы начать продвигаться на большую сцену, но он заявил что ещё рано. Что ж, может он был и прав.       Он долго шуршал бумагами, обращался к кому-то мимо трубки и что-то записывал.       — Ты готов заняться прямо сейчас или всё же тебе нужно время? — уточняет Джерри. Звук стал чуть хуже, вероятно тот держал телефон плечом.       — Я, пока что учусь в университете в Южной Каролине. Но со следующего лета абсолютно… свободен, — Петер неловко запнулся. Словно сам себе не поверил.       — Я тебя понял. Я ближайшее время по работе в Колорадо. Но к концу весны рассчитываю вернуться в Коннектикут. Думаю в начале июне мы с тобой сможем встретиться и обсудить всё.       — То есть, вы поможете? — Петер посчитал нужным уточнить.       — Конечно! Ну что за вопросы? — Джерри рассмеялся. — Ты мне, почти как родной Петер. Я обожал тебя и твоего отца и твою маму. Царство им небесное. Ваша семья успела настрадаться. Я уже смирился, что ни с кем из вас не встречусь. Ты мне как кислород спустился.       — Вы преувеличиваете, — Петер почувствовал неловкость, рассчитывал что мистер Освальд рассмеётся, но тот лишь тяжело выдохнул.       — Послушай, Петер. Твой отец долгое время был мои единственным другом, он значит для меня невероятно много. Когда я увидел тебя, я почувствовал почти тоже самое. Ваша семья словно часть меня. Я жалею что никак не мог помочь вам. Жалею что сам не поддержал связь. Но я просто не мог и сожаления сейчас ничего не изменят, — Джерри выдохнул и переложил телефон. — Я сделаю всё возможно, чтобы помочь тебе. Скажи мне как надумаешь ехать, мы с тобой синхронизируем действия.       — Я… благодарен, — Петер действительно растерялся и выпалил. — И, думаю, отец тоже считал вас частью семьи.       — Спасибо, Петер. До связи.       Короткие гудки.       Петер опускает телефон и чувствует умиротворение.       — Сожаления ничего не изменят, — повторил он и оглянулся на полупустой коридор. Абсолютное спокойствие и тишина, светлые стены, несколько растений и тиканье часов. С каждым тиком Петер осознавал словно на него нисходит озарение.       Он уже ничего не может изменить. Но он может сделать нечто сейчас. Нечто, что поможет ему.       Виноват или не виноват. Да какая к чёрту разница.       Он контрольный раз проверил мессенджер. Его сообщение так и осталось непрочитанной тучей. Смутное беспокойство не покидало его мыслей, но здравая часть сознания громко напоминала, что Жан в полной безопасности и веселится со своей командой. В какой-то мере он был рад тому, что Жан не прочёл его сообщения. Почему-то был уверен, что они бы не настроили его на веселье.       Дже удалил их, написав новое.       «Повесились от души. Думаю экскурсия лишней не будет. Троянцы точно знают все классные места наизусть»       Да, такой формат ему явно понравился намного больше.              

***

             Напротив «Райских сумерек» предстала такая картина. Из машины вылезли все кроме Нила и Петера. Ники что не затыкался всю дорогу мгновение притих и оглянулся.       — Чего? А Петер не с нами?       — Полчаса, — бросил Эндрю и двинулся в клуб. Кевин сразу пошёл за ним, а Ники ещё минуту стоял, оглядываясь. Кевину всё же пришлось его затаскивать. Тот неистово возмущался, но Дэй мило заткнуть его. Вероятно пообещал всё объяснить.       Нил завел машину и оглянулся на друга, кивнув на соседнее сиденье. Петер пересел вперёд и они тронулись.       — Кевин говорил что ты сегодня был у Би. Как оно? — начал Джостен, как бы непринужденно. Петер пожал плечами и растрепал волосы.       — Я поражаюсь ей, — признался Петер. — Думаю, мне намного лучше.       Нил улыбается и кивает.       — Чудно.       И тишина. Петер включило радио, чтобы заглушить неловкую тишину. Дорога казалась невероятно долгой в таком сопровождении. Раньше он никогда не задумывался о том сколько же времени прошло. Оно летела так незаметно и быстро.       Петер понимал почему. Он постоянно что-то делал. Тренировки. Игры. Постоянное напряжение. Ему некогда было следить за временем. Сейчас же он ловит себя на том, что постоянно проверяет время и дату. В половину двенадцатого они уже были возле дома.       Нил вылез из машины и открыл дверь дома своим ключом.       — Во сколько у тебя прием?       — В десять, — Петер включил свет и разулся. Прошел по прихожей. — Спасибо.       — Всегда пожалуйста, — Нил махнул рукой. — Ложись в какую-нибудь дальнюю комнату, чтобы не подорваться когда мы вернёмся.       — Да. До встречи.       Нил закрыл дверь. Петер слабо услышал как завёлся мотор и как Джостен укатил в сторону клуба.       Дже не стал долго слоняться. Нашел указанную комнату. Выключил свет разделся и завалился на кровать. Сегодняшний день показался ему ужасно медленным и изматывающим, но вот сон никак не хотел идти.       — Нет смысла сожалеть, — сам для себя повторил он.       Так глупо. Этот ответ был так близко. Он так часто слышал его и словно только сейчас его озарило. Петер не понимал что с ним происходит. Ему одновременно хотелось биться головой и в то же время плакать. Безысходность сводила его с ума.       В голове было абсолютно пусто. Одна лишь мысль.       «Это всё неважно».       Звучало как «мысль сердца». Он так и не определил почему так решил. Просто уснул, впервые за долгое время увидев простой светлый сон.              — Пап! Посмотри! — маленький мальчик перемазанный красками и карандашами гордо показывал отцу лист бумаги с изображением прекрасной женщины, что тепло улыбалась. Мужчина оглядел работу сына и его самого. Ворча что-то с улыбкой на губах, он подозвал сына и достав салфетки, принялся оттирать его белоснежную кожу.       — Очень хорошая работа, — ответил он и причесал пальцами снежные волосы сына. — Ты так хорошо её запомнил.       — Ты всегда её рисуешь, — Петер забрался на колени к отцу и пододвинул к себе рисунок, обводя пальцем контур.       — Я рисую, чтобы не забыть.       Мужчина поцеловал сына в макушку и потрепал волосы, усадив того на другой стул, он встал с места подошёл к холодильнику.       — Мне кажется самое время для ужина.