Воронье Гнездо. Наше Счастье

      Приближается середина июля, а Лисья Башня так и не заполнилась командой. Для Петера это было… странно. Ему в целом было странно вольное поведение Лисов. Тренер Ваймак никак не регулировал сферы их жизни и Петер не то что бы не видел в этом что-то плохое. Просто ему это было ново. Петер удивлённо смотрел на пустые комнаты и блоки. Вольность вольностью, но ведь тренировки никто не отменял.       С утра, не глядя, Петер поднимаясь надел очки и откопав викодин в ящиках он запил таблетку крупным глотком воды. Вставал он уже намного свободнее, часам к шести не раньше, к тому же начал вырабатывать в себе привычку носить эти проклятые очки. Не то что бы они ему не нравились, просто в его понимании это было неудобно, но по некоторым причинам прописать линзы не представляется возможным.       Всё это, все мысли и рассуждения, снова оказывались не более чем способом отвлечься от реальности. Но в этом не было ничего плохого, потому что сегодня Петер проснулся с осознанием, что впереди непростой день.       Очередной сеанс у мисс Добсон и что пугало Петера. Он с самого начала знал о чём они сегодня будут говорить. Потому он стремился как можно скорее отвлечься от этого. Эту тему ему не нужно было лишний раз прогонять в голове, он и без того прекрасно знал и прекрасно помнил каждую деталь.       Сегодня за завтраком он спросил в чём дело и где остальная команда, всё в попытке хоть немного отвлечься. Нил разъяснил ему.       — «Проваливайте домой и хорошенько отдохните! Чтобы я не видел ваши рожи тут до августа», — Джостен доедает свой омлет и смотрит на непонимающего Ландвисона. — Ваймак сказал это старшекурсникам. И не странно. У них последний год остался, а после того что произошло в прошлом году, им действительно нужен отдых.       — А вы? — всё равно не понимает Петер, очки чуть запотели от горячего кофе, который он поднимал, чтобы запить свой завтрак в виде нескольких сэндвичей с курицей. — Вам отдых, типо, не предусмотрен?       — Мы итак отдыхаем, да и куда нам ехать? — Нил пожал плечами. — Мы здесь все вместе и с нетерпением ждём приезда ребят. Этот сезон будет просто фантастическим.       — Меня тошнит от твоего оптимизма, — ворчит Миньярд, ковыряясь в своём омлете. Он явно не выспался.       — Тебе нравится, — усмехнулся Нил и снова обратился к Петеру. — К слову говоря, Рене же должна приехать вместе с другими?       Петер хлопал глазами и чудом удержался чтобы не обернуться. В его глазах явно читался вопрос «ты у меня спрашиваешь?».       — Ты не в курсе? Она же переписывается с Жаном, может она делилась с ним своими новостями, — Нил отломил кусок омлета с овощами и отправил в рот.       — Ну это же не значит, что я буду об этом знать, — стушевался Ландвисон. Нил заметил это и прикусил язык.       — Верно, — Джостен отпил чай и снова хотел что-то сказать, но поникший вид друга его остановил, зато вот Эндрю был вполне способен на разговор. Настроение у него было средней паршивости и он явно не хотел страдать в одиночку, а может просто снова проверяет его на устойчивость.       — Удивительно, что ты не выпросил у Жана её номерок и не завалил её открытками и благодарностями.       Петер поднял на Миньярда взгляд. Не усталый и не злой. Ему абсолютно не хотелось ни с кем ругаться, с учётом того диалога что сегодня ему предстоит с психотерапевтом он совершенно точно не был настроен на ругань, как и большую часть времени пребывания с Лисами. В душе ему начало казаться, что он уже и забыл каково это ощущать кровь на руках и чувствовать как ломит кости после сильного удара, как звенит в ушах от крика и боли. Теперь при таких воспоминаниях его невольно пробирала дрожь.       Он не хотел этого вспоминать. Но Бетси говорила:       «Чем больше мы об этом думаем, тем быстрее миримся со случившимся».       Звучало жестоко, но очень правдоподобно.       — Если бы она хотела, то тогда дала бы мне и свой номер, — бросил Петер, отпив кофе.       Миньярд чуть вскинул брови. Под «тогда» Петер подразумевал момент того как он выбрался из карцера, когда Норман и Закари отдали ему записку от Рене, где числился номер тренера Ваймака.       — Какой порядочный, — с преувеличенным восхищением произнёс Эндрю и усмехнулся.       Петер молча доедает свой завтрак, а Эндрю больше ничего не говорит. То ли смирился, что вывести на конфликт он никого не сможет, то ли убедился во всём в чём хотел. Кевин до сих пор отсыпался в комнате и в его отсутствие Петер чувствовал себя намного уютнее и спокойнее. Как бы он не разбирал с Бетси закоулки своего сознания по мелким кирпичикам и сколько бы не думал о случившемся в период побега Дэя, он никак не мог смириться с тем что чувствовал по отношению к нему.       Раздражение, ненависть, презрение.       Возможно, стоило посвятить этому чуть больше внимания, но это было уже выше его сил. Он устал думать о том как он относится к окружающему миру и как мир относится к нему. Это было неважно. Петер заключил для себя, что как только решит вопрос со своим будущим вряд ли ему нужно будет лично налаживать с кем-то отношения. Для этого он написал мистеру Сойеру, старому другу семьи, работающему офтальмологом в частной клинике. Он проверял зрение Петера пока жизнь не занесла его в Гнездо. Петер попросил его разузнать о Джерри Освальде, с которым его отец дружил ещё давным-давно.       «При условии, что ты приедешь на приём — всё что угодно», — это написал ему мистер Сойер и Петер буквально ощутил на себе этот недовольный взгляд и поспешил согласиться.       Ему конец.       Когда он в последний раз толково соблюдал расписания капель для глаз? Похоже никогда. Все мысли и время были заняты викодином. Но мистеру Сойеру об этом знать не обязательно. Велика вероятность, что он даже не вспомнит о том что когда-то выписал ему подобное направление.       Перед походом на сеанс к мисс Добсон, Петер успел с десяток раз проверит мессенджер, но всё было просто пусто. Жан даже не объявился в сети, это заставляло неслабо тревожиться, потому всё же собравшись с силами, по пути на сеанс Петер набрал его номер. Трубку сняли после второго длинного гудка и от сердца сразу отлегло.       — Да, доброе утро, Петер. Ты вовремя, я только что хотел тебе написать, — весь диалог автоматически начинался на французском и услышав голос Моро, Петер готов был прямо сейчас осесть на землю. — Ало? Петер? Всё хорошо?       — Да-да, прости, — Петер еле подавил в себе очередной тяжёлый выдох, сердце неприятно сдавило, но это чувство прошло достаточно быстро. Он продолжил свой путь чуть более медленно. Солнце скрыто за тучами, так что сейчас он не ощущал никакой гонки. — Просто время почти обед, я забеспокоился. Прости.       — Всё хорошо, мне стоило написать тебе пораньше. Я решил сначала умыться и позавтракать, потом уже браться за телефон.       — Нет! Это… всё правильно, — зайдя на территорию центра где работала мисс Добсон, Петер остановился под одним из высоких цветущих деревьев. — Прости.       — Хватит извиняться, — строго, но ласково заявил Жан, но в следующих словах он услышал чересчур сильное беспокойство. — Петер, что случилось? Что-то произошло с Лисами? Или с тобой?       — Нет, — Петер качнул головой так, словно Жан мог это увидеть. Он крепче сжал свой мобильник и прикрыл глаза, чтобы прийти в себя. — Всё хорошо, правда. Я просто… беспокоюсь. Как всегда.       Жан выдохнул в трубку и тихо усмехнулся, подбадривая друга, но этот жест почему-то снова нагнал на Петера тоску.       — Всё хорошо, как и всегда, — заверил Моро.       — Какие планы на день? — Петер неловко теребит одну прядь на волосах. Отросли.       — Всё ещё занимаюсь тем, чтобы решит какие предметы взять на семестр. И работаю над тем, чтобы меня перестали держать на скамейке пока все тренируются, — Жан усмехается. — А ты?       — Я пока… не решил, — признался Петер. После сеанса мисс Добсон, у него вообще есть хоть какое-то занятие? После той темы, что они сегодня обсудят, вряд ли у него будут силы даже дойти до Башни.       — Думаю в течение дня что-нибудь придумается.       — Да, думаю ты прав, — голос Петера чуть дрогнул.       Молчание длилось ещё минуту-вторую. Петер всё хотел подобрать тему о чём бы ещё они могли поговорить, но перед глазами всё маячило знакомое здание. Подавив тяжёлый вздох, он произносит скрипя сердцем.       — Мне пора. До связи       — До связи. Пиши мне если что, — напоминает Моро.       — Обязательно. И ты тоже, — Петер сделал паузу и понял что не успел договорить, когда Жан уже нажал на завершение вызова. — …пожалуйста.       Он молчал минуту, ещё, посмотрел на часы.       Без десяти два.       Ещё есть немного времени.              

***

             Напротив него цокнула светлая чашка доверху заполненная дымящимся напитком. Петер ещё ни слова не сказал, а с начала сеанса прошло уже пять минут. Он всё смотрит перед собой и Бетси не мешает ему, тихо шурша записывает что-то в свои бумаги. Она отрывается от них, когда Ландвисон поднимается чашку своего горячего шоколада.       По его виду можно сказать, что сегодня он весь день пытается собрать себя по кирпичикам и Бетси его понимала. С каждым разом все рассказы становились всё ожесточённее и она, честно признаться, уже не знала как близко находится к пределу. Мисс Добсон крутит ручку между пальцев и дожидается, пока Петер всё же осмелится начать. Ничего если таймер показал уже десять минут из отведённого часа. Бетси, честно признаться, начинала бояться той темы, что сегодня принёс её клиент. И следующие слова её, похоже, не успокоили.       — Наши сеансы конфиденциальны же, верно? — Петер смотрел так холодно, что Бетси чудом удержалась от того, чтобы вздрогнуть.       — Верно, — она кивнула. — Ты можешь быть честен и откровенен со мной.       — Хорошо, — Петер потёр ладони друг о друга, подбирая слова. — На прошлом сеансе мы с вами говорили о том, наморднике. И я кое-что недоговорил Вам тогда.       — Я слушаю, — мисс Добсон выглядела заинтересованно и Петер успел уже почти за месяц выучить это её выражение лица. Глаза раскрыты и лицо серьёзное.       — Так вышло, что в припадке я ударил Жана, — Петер чувствовал как голос садится и сипнет. И всё равно думать об этом было невыносимо. — Я говорил, чем это кончилось.       — Полгода ты держался на расстоянии, — закончила Бетси. Она придержала чашку горячего шоколада. — Конечно, я помню. Это было тяжёлым испытанием для вас обоих.       — Это ещё не конец, — Петер не знал за что он боялся: за реакцию мисс Добсон или что в итоге сам окажется не прав. — Случилось, нечто, что заставило нас снова заговорить. Точнее некто.       Бетси не произнесла ни слова. Петер уставился на своё отражение в отполированном столе.       — Джонатан Харвис, во втором составе был такой Ворон, — Петер опирается на спинку диванчика на котором расположился. — Он был, никаким. Обычный типичный Ворон с какими-то там амбициями и мыслями. Не знаю чем, но он зацепил Рико. Он и ещё парочка подхалимов носились за ним, пока рядом не было Кевина. С Джонатаном мы познакомились ещё задолго до этого «посвящения». Он сразу мне не понравился. Ни одна наша встреча не обходилась без драки.       Петер делает паузу, отпивает шоколада и с довольством понимает что густой сладкий напиток прекрасно помогает избавиться от кома в горле.       — Он словно специально лез мне под руку, — Петер хмурится. — В итоге, влез так, что больше и не смог выбраться.       — Что с ним случилось? — уточняет Бетси пока Петер замолк на пару минут и уставился в стену, где находился рабочий стол с её бумагами. Петер перевёл на неё тяжёлый взгляд.       — Я его убил.       В кабинете поселилась звенящая тишина.       Бетси понадобилось несколько минут чтобы переварить это. Петер продолжил:       — Тетцудзи замял это. Скандалы ему были не нужны и лично Джонатан не представлял для него никакого интереса.       Петер пожал плечами. Он ждал реакции Бетси, но та всё молчала. Дже хотел заговорить снова, как она перебила его речь.       — Это было намерено или ты не понимал, что происходит?       Петер нервно усмехнулся.       — Какая разница? — он качнул головой. — Вы же сами всё говорили, сожалеть или не сожалеть. Всё одно. Мы не можем изменить прошлое.       Петер старается храбриться, сам не знает зачем. Он не может говорить об этом так же спокойно как и думает. Бетси оглядела его и уточнила.       — И ты хотел бы изменить прошлое?       Петер повёл плечом, словно его пробил лёгкий разряд тока.       — Конкретно это, нет, — Петер сглотнул и снова посмотрел на Бетси, опасаясь её реакции, но всё было хорошо. Она не показывала своего удивления или страха, она просто слушала. — Я сделал то что должен был. Никто не виноват, что Джонатан нарвался. Фактически да, я убил. Но я никогда не убивал людей. Я думаю так.       Петер смотрит прямо на Бетси и та понимающе кивает, словно перенимает его идеологию.       — Что же стало последней каплей?       — Он собирался навредить Жану, — Петер сцепил руки. — До того, он больше цеплялся ко мне, он упоминал Жана, но всё лишь для того, чтобы вывести меня. В тот раз он перестарался. И я тоже, возможно.       — Возможно? — не поняла Бетси, Петер нашёл в себе силы продолжить.       — Я просто хотел, чтобы он ближайший месяц провёл в Лазарете. Так было со всеми, но в тот раз… что-то пошло не так, — Петер сделал паузу. — Я сделал, то что полагается.       Петер сжал и разжал ладонь в кулаке вспоминая тяжесть кастета.       — Я несколько раз ударил его об стену и потом добил кастетом, — Петер уставился на свои руки, вспоминая как те запеклись багровым цветом. — В ответ на Ваш вопрос: я не думаю, что я тогда осознавал реальность в полной мере. Я хотел лишь одного…       Петер перебил Бетси раньше, чем она раскрыла рот.       — Защитить, — Петер посмотрел на психотерапевта и понял, что она вовсе и не собиралась пока ничего говорить. Прошла минута, другая и только убедившись, что её клиент ничего больше не может и не хочет сказать, она начала.       — Ситуация очень двоякая, — Бетси сцепила руки. — Я не буду никого осуждать, но и оправдывать тоже. Но если мы будем судить с позиции обычного обывателя Гнезда, думаю даже для того места это было чем-то новым.       — Да, — Петер кивнул. — Об этом много говорили и, возможно, до сих пор говорят.       — Событие очень шокирующее и травмирующее, для тебя в первую очередь.       Петер нахмурился и добавил.       — Жан, он был там в этот момент, — Петер крепче сжал пальцы. — Он привёл меня в чувства потом и смыл с меня кровь. Он был так… собран.       — Вероятно он очень испугался за тебя, — подметила Бетси и уточнила. — Об этом вы тоже не успели поговорить?       — Немного, но я всё время отмахивался от этой темы, — Петер пожал плечами. — Я не вижу смысла говорить об этом лишний раз.       — И тем не менее, прямо сейчас мы говорим об этом.       — Это прямо продолжение истории с «посвящением», — Дже нахмурился. — Не знаю почему я сейчас разворачиваю именно эту тему.       — Думаю, как не крути, но тебя это волнует, — Бетси пожала плечами. — Как не поверни, ты знал Джонатана. Часто видел его и он стал такой же частью Гнезда как и остальные и здесь, когда у тебя произошёл такой срыв, ты собственными руками вырвала кого-то с привычной картины.       Петер не знал что должен сказать, и должен ли вообще. Он предпочитал послушать что ему расскажет мисс Добсон.       — Убийство, особенно то какое ты описал — страшный поступок, но в рамках той жизни что преследовала вас это было закономерно, — Бетси подняла руку загибая пальцы. — Приложим к этому нервный срыв, бесконечный страх за безопасность Жана и в целом ту атмосферу в которой вам приходилось находиться.       Петер поморщился, фантомно ощущая кислый привкус.       — Я хочу сказать, несмотря на всё именно этот конкретный… поступок, не ставит на тебе крест как на человеке, — Бетси вздрогнула от смешка.       — Вы сказали, что не будете никого оправдывать, — Петер поднял на неё взгляд.       — Это не оправдание, — оскорблённо заметила Бетси. — Есть разница между теми кто убивает в своё удовольствие и теми, кто убивает потому что иначе не выходит. Ты после этого не хотел выйти на улицу и разорвать на части каждого встречного. Ты не ощутил этого чувства вседозволенности. В этом и заключается разница. Вынужденная мера и желание.       Бетси поставила ладони друг напротив друга в виде весов покачав ими.       — Ты же на самом деле не хотел этого. Ты не шёл с мыслью «сейчас я убью его», уверена такого не было. Ты хотел, лишь отвадить его.       — Но и узнав, что он мёртв я не испытал ничего кроме облегчения, — Петер цыкает. — Как бы то ни было…       — Он был человеком, — закончила Бетси. Она задумалась и спросила. — Но если бы ты не напал на него, как думаешь, что бы случилось?       — Он бы навредил Жану, — не задумываясь ответил Петер. — Я итак помедлил и он успел его ударить. И он мог сделать…       Петер поднял взгляд на психотерапевта и та одобрительно кивнула.       — И тогда, я ударил его сам, — продолжил Петер, словно осознавая наконец. Всё постепенно складывалось на нужные полки. — Несколько раз.       — Всё ради того, что бы он не тронул Жана в будущем, — закончила Бетси с пониманием.       — И в сути я своего добился, — ответил Петер.       — Ты всё же чувствуешь себя виноватым? — проходит минута после вопроса Бетси и в кабинете также царит молчание. — Если это так, ты помнишь что можешь быть честен со мной.       Петер опустил взгляд и пожал плечами.       — Я не знаю, — Петер выдохнул. — Джонатан был тем ещё ублюдком и это касалось не только его отношения к Жану. Тем не менее, он не был настолько мудаком как Рико или Тетцудзи. Возможно, если бы в тот день мне под руку подвернулся кто-то из них всё было иначе. Но в тот раз Джонатану не повезло. Я убил его, потому что не видел другого способа обезопасить Жана. Да я и не то что бы хотел кого-то убивать. Я просто… бил его. Кровь шла и кости трещали, а я продолжал бить, потому что боялся что он поднимается и снова… снова навредит Жану. Так было всегда.       Петер поднял взгляд на Бетси, отвёл на остывший шоколад и отпив его, снова протолкнул тугой ком.       — Добивай. Всегда добивай, — Петер отставил чашку. — Это было единственным условием безопасности. Человек ничего не сделает тебе только при условии, что он мёртв.       Бетси выдохнула.       — Это работает далеко не везде, — она отпила шоколад и договорила. — В отличии от Гнезда в мире множество граней и множество сторон с которых можно увидеть одну и ту же ситуацию.       Петер пожал плечами.       — Наверное, Вы правы.       — Я хочу сказать, что сейчас, что бы не случилось есть возможность решать вопросы намного гуманнее, — Бетси улыбнулась. — Исходя из того, что я слышу, у тебя с Лисами ещё не было никаких серьёзных конфликтов.       Петер только хотел сказать о том, что они просто умеют держать язык за зубами, но в следующую же секунду вспомнил Миньярдов. Оба были хороши в том, чтобы наговорить «эдакого», от чего кровь стынет в жилах и кулаки чешутся хорошенько приложить одного из близнецов об стену.       Под конец этого сеанса всё чаще звучала фраза:       «Вероятно, Вы правы».       И вряд ли это было от его усталости. Петер понимал, что мисс Добсон права во всём.       Между ним и настоящими убийцами есть разница.              

***

             — Тебе свет нужен ещё? — голос Аарона прогремел так неожиданно, что Ландвисон дёрнулся. Он обернулся, оглядел Аарона, что так же прямо смотрел на него, а затем перевёл взгляд на свой небольшой альбом, зацепился за испачканные в грифеле белоснежные пальцы и поджал губы.       — Ты ложишься спать? — уточняет Петер.       — Ну неплохо бы. А твой режим тебя ещё в мозг не выебал? — Миньярд опустил телефон и взглянул на соседа. Петер нахмурился.       — Сбился, — ответил он, добавив несколько линий на тенях. Аарон закатил глаза и фыркнул.       — Больше мотайся на ночные тренировки, — ворчит Миньярд и Петер снова переводит на него взгляд.       — Ты беспокоишься?       — Чего? С чего ты взял?       — Ну, ты так сказал… как будто беспокоишься.       — Не всегда то что тебе кажется — правда, — грубо осадил Аарон и вернулся к своему телефону. Петер помолчал минуту и пожал плечами.       — Прости.       — Не обязательно извиняться за каждое своё слово.       — Я был не прав, потому извинился.       — Не перед всеми нужно извиняться.       Аарон цокнул по телефону. Петер чиркнул по своему листу и для чего-то произнёс. В голове всё ещё вертелись слова Бетси о «невиновности», а параллельно и ещё кое-что.       — Ты как-то сказал, около месяца назад, — Петер усиленно сосредотачивается на рисунке. Выводя острым карандашом завитки тёмных кудрей, он продолжает. — Ты тогда сказал, что понимаешь меня.       — Я так сказал? — Аарон вскинул брови, посмотрел на потолок, вспоминая и кивнул. — А, да, сказал. Ну и что?       — Мне интересно, что ты имел в виду, — Петер стирает лишние линии и принимается обводить контур.       — То и значит, я понимаю тебя больше чем тебе кажется, — Аарон о чём-то задумался и фыркнул. — Не ты один видел некоторое дерьмо.       — И к чему это дерьмо привело? — Петер аккуратно обвёл горбинку на носу и перешёл к глазам, стараясь не перетемнить наложил ещё пару штрихов.       — К смерти, — Аарон не оглянулся на него, а Петер почему-то и не был удивлён. Он косо глянул на Аарона и заметил как тот напрягся договорив. — Человек не причинит тебе вреда, только если сдохнет.       — И кто пытался тебе навредить? Разве Эндрю не было рядом?       Аарон перевёл на него такой тяжёлый взгляд, что Петеру показалось что прямо сейчас на него свалилась наковальня. Петер даже опустил руку с карандашом, но от следующих слов чуть ли не выронил его.       — Эндрю навредили, — Аарон больше ничего не хотел говорить, а у Петера крутилась всего одна фраза. — Я убил его.       — Мне жаль, — в груди стало так пусто. Он так сильно понимал Аарона, что становилось больно. Петер до треска сжал карандаш.       — А мне нет, — отмахнулся Миньярд и уставился в телефон снова. — Тот уёбок заслужил более мучительной смерти. И не смотри на меня так. Я знаю почему тебя звали «Граф Батори», когда Джостен свалил на прошлых зимних каникулах Мэтт выжал из Дэя всё что смог.       Петер опустил взгляд на рисунок, снова. Губы. Осталось прорисовать их получше.       — Мне тоже не жаль, — заключил Петер.       Тогда он был прав.       Он не убийца. Он просто защищал того кто ему дорог.