Я буду следовать за тобой до конца

Идти на смерть Морен никогда не собиралась. Разведка для нее всегда была табу, она никогда не смела даже думать об этом — очевидно, здесь ее семья, всегда негативно отзывавшаяся о разведотряде, постаралась. Жизнь во внутренних стенах давала чувство защищенности, и из-за этого, и из-за слов родителей и других родственников, она не понимала зачем разведка это вообще делала. В Стенах человечество в безопасности, тогда зачем было по своему желанию выходить за них на верную смерть? Пробитие Стены Мария немного прояснило намерения разведки, но все еще вступление туда казалось диковинкой. Слушать увлекательные рассказы Эрена, как он собирается вступить в ряды разведки было интересно, но и тогда девушка просто закатывала глаза в моменты, когда тот не видел и молча размышляла на какой черт он вообще туда лез. У него были все шансы попасть в десятку — настолько он хорошо занимался, но Йегер почему-то вцепился именно в разведку. Однако, если мотивы Эрена она хоть чуть-чуть могла понять, покрутив и рассмотрев со всех углов его ситуацию и травмирующие события в Шиганшине, то других вообще было невозможно понять. Мол, выйти за Стены, чтобы увидеть внешний мир? Только ради этого? Фигня какая, думала Абелия и снова закатывала глаза. План ее жизни был очень прост: окончить училище одной из лучших, вернуться в Шину, окончить школу уже там и пойти в ряды полиции. Казалось бы, ничего сложного, что может пойти не так? Узнать, что все трехлетние усилия были псу под хвост было неприятно. Слово «неприятно» Абелия использовала бесконечное количество раз перед братом, приехавшим забрать основные вещи перед ее отъездом домой, чтобы избегать такого словосочетания, как «тотальный пиздец». Для шестнадцатилетней Абелии это было более чем неприятно. Три года ее жизни были потрачены даром, и из-за них Марку пришлось успокаивать Абелию минут пятнадцать, пока она плакала у него на плече. — Не трагедия, милая, — вытирая слезы с ее щек, говорил он. — Ты сейчас можешь вернуться в школу, а потом пройти еще один год обучения здесь. Конечно, брат был прав — Абелия всегда могла остаться еще на один год или вернуться через некоторое время. Однако это не отменяло факта, что три года ее жизни были просранены. Марк уехал домой через час, когда Абелия более-менее успокоилась, пообещав забрать ее домой через три дня. Весь день она просидела в комнате за книгой. На просьбы Саши выйти с ней погулять, потому что «такая хорошая погода, а ты в комнате сидишь!» Морен говорила, что чувствует себя не хорошо, а та, добрая душа, спрашивала, не принести ли ей чего-нибудь поесть, ведь «еда — лучшее лекарство!». В конце концов, Абелия поддалась на уговоры подруги пойти на празднование выпуска. Настроение, не без помощи Браус, к тому времени уже было улучшено, и проблема уже не казалась такой ужасной. И опять же, не без помощи Браус. — Зато ты многому научилась! — вдохновенно говорила Саша, когда Абелия рассказала причину ее настроения. — Тебе будет легче в следующем году попасть в десятку! Шагами меряя казарму, Саша своим звонким голосом перечисляла плюсы того, что у Абелии будет еще один год, чтобы прокачать свои возможности; что с навыками, которые у нее сейчас, она с легкостью обгонит других кадетов и даже сможет оказаться на первых местах. Морен слушала и все больше улыбалась, отпуская ситуацию. Возможно, действительно не стоило так беспокоиться, думалось ей, навыков у нее больше стало, они не помешают так еще и новые появятся. По мнению Абелии Саша самая милая девочка, которую она когда-нибудь встречала. Дружить с ней было самое удовольствие, жизнерадостная Абелия невероятно ценила дружбу с таким же человеком. Браус спокойно можно было сжимать в объятиях – и она ответила; когда Морен норовила взять ее за руку, она не отдергивала ее, а отвечала и тянула куда-то. Для тактильной Абелии это был реальный рай дружбы. Вот и тогда, взявшись за руки, Саша потащила ее в столовую, где уже бывшие кадеты праздновали выпуск выпивкой. Вино было вкусным, и через три стакана Морен уже почти не чувствовала грусти. Проводила время с Сашей и Конни, смеялась и поздравляла их; иногда бросая взгляды в сторону счастливого Эрена. Сердце при его виде сжимало и возвращалась печаль. Он долго не проживет, и дураку было понятно, как и его друзьям. Хотя относительно Микасы она сомневалась. Эта женщина, казалось Абелии, и отпор даст, кому захочет, и из пасти титана выберется живой. — И почему я хуже Эрена?! Черт! С Жаном же отношения на момент их обучения были... Странными. То, что ей не очень будут рады в училище, понятно было сразу — ее готовили к этому родители и брат, которые также приходили через это. Однако таких открытых нападок в ее сторону Абелия точно не ожидала. Кирштайн ужасно бесил своим тыканьем в богатство ее семьи, постоянные слова о подкупе училища и то, что ей ничего даже делать не надо для попадания в десятку лучших. Когда Кирштайн впервые к ней привязался, Абелия сразу поняла, что дружбы у них не получится. Дружить с таким придурком она точно не собиралась, но и точить ножи войны не то чтобы и хотелось. Абелия пыталась разговаривать с ним нормально, заводила иногда разговоры, которые снова приводили к плеску из его глупого рта в ее сторону ядом. Нормальное общение с ним — вот какова была ее цель. Без дружбы, может быть, даже взаимное игнорирование друг друга тоже ее устраивало. Но юноша никак не желал идти на обычный контакт. Ее выдержки хватило на три дня. На утро четвертого дня, когда юноша снова как-то задел Абелию — она не удержалась и накричала на него. В столовой тогда находились только они оба. И пока они ждали других Абелия, больно схватив его за плечо, прошипела, что либо он отстанет от нее, либо она его ударит и силы не пожалеет. Она пыталась установить с ним хоть какой-то контакт, но он не шел ей на встречу и, похоже, не собирался, так что это единственное, что ей оставалось. Оставив шокированного парня одного за столом, она пересела за другой, за которым сидел Эрен с его друзьями. Больше Кирштайн ее не трогал, даже как-то пытался извиниться. Абелия тогда только кивнула, безразлично бросила в него «хорошо, забыли» и пошла на тренировку. Абелия действительно забыла и перестала об этом задумываться — тогда она больше сдружилась с Сашей Браус, а из-за нее и с Конни Спрингером. Стала больше общаться с Марком Боттом, наконец не слушая постоянные обвинения в сторону ее семьи от Кирштайна. Она прекрасно знала, что ее родители не святы, но терпеть такое отношение к ним не собиралась и выдохнула с облегчением после первой недели тишины. Она действительно забыла, однако не без удовольствия то и дело наблюдала за спорами Эрена с Кирштайном, и, не будет лгать, получала наслаждение при победе первого будь то словесный поединок или бой на кулаках. Не лезла в них, никогда никого не сдавала Шадису, а просто наблюдала. Ну, возможно, еще немного была зла на него, но больше этого не выказывала. Она так и не вернулась за стол, где всегда сидел Жан. Могла лишь до подачи еды поговорить с Марком, при этом игнорируя рядом сидящего парня. Простыми словами — идиллия, которая всех устраивала. Слова Кирштайна она услышала случайно: пошла за еще одной порцией вина, и прошла мимо него на обратном пути к друзьям. И почему-то пропитанный к тому моменту мозг алкоголем решил, что подойти к Жану — это прекрасная идея. Поэтому, сев справа от него, Морен с обманчивой улыбкой сказала: — Да ладно тебе, шестое место — это же очень круто! Улыбаться при его присутствии было странно и не очень хотелось, но опять-таки алкоголь в ее крови подталкивал ее к странным действиям. Они почти не общались после того, как Абелия накричала на парня, только на общих задачах и тренировках, отношения натянуты, но всяко лучше постоянных ссор. Во время разговора, который неожиданно продолжился, и вырвалось ее первое «мужчина» в его адрес. Как-то неожиданно и чертовски ему подходяще. Ее бабушка по линии папы иногда так обращалась к дедушке — ее мужу. Фразы по типу «мужчина, подвинься, иначе своими руками спихну», «мужчина, отойди, иначе в лужу толкну» Абелия слышала с детства и всегда смеялась над этим, особенно после слов дедушки "конечно, любимая". Возможно, это отложилось в ее голове и специально ждало Кирштайна. Черт его знает. Но когда Жан обратился к ней как «женщина», это действительно было странным. К такому она, можно сказать, готова не была, потому что никогда не слышала, чтобы дедушка так обращался к жене. Это ей понравилось. «Такие себе у тебя шутки, женщина» — вот что он сказал на ее флирт. А Абелия тогда поняла, что ей нельзя пить. Она очень странные вещи вытворяла на пьяную голову. Очень странные. Флирт получился как-то сам по себе, в один момент в ее мозгу всплыла мысль, что это будет прекрасной местью за его отношение к ней. — Тебе нельзя пить, — Саша, которая пошла к казармам раньше подруги и видела все в окно, подтвердила ее мысли, и едва сдерживала смех при виде обескураженной Морен своими же действиями.

***

Нападение на Трост многое изменило в ее жизни. Смерть Эрена, загадочный титан, которым он же оказался и смерть Марко. Переклинило Абелию тогда сильно. Жан в тот момент был единственным возле нее кого она знала. Он помог ей сделать спасительный глоток воздуха, когда потащил подальше от ужаса, что произошло с Марко. В тот момент Жан ей казался самым безопасным человеком во всем мире, от которого она не на миг не хотела отходить. Марко дружил и с ней и с Жаном, переходя от одного к другому. Никто не возражал и не перетаскивал Ботта на свою сторону; вежливо молчали в сторону друг друга, оказываясь около Марко в одном месте вместе, давали говорить парню друг с другом и могли даже перекинуться несколькими словами — на этом их дружба в трех, разделенная на два угла, и заканчивалась. Чувствовала Морен безопасность со стороны Жана как раз из-за их совместной связи с одним и тем же человеком. Она понимала его состояние, и ей хотелось с кем-то разделить горе утраты. И Жан разделял. Понимал и даже как-то молча пытался поддерживать — легким хлопаньем по плечу или мимолетным касанием по ладони, — Абелия так же молча поддерживала его. Плыли в этой лодке боли и скорби они оба, и на какие-то давние обиды уже давно было все равно. Идти на смерть Морен никогда не собиралась. Но в момент заявления Жана, что он уйдет в разведку, ее снова переклинило. Она не могла с чистой совестью отпустить Жана, после того, что они видели вместе. Абелию просто бы загрызла совесть от того, что парень ушел на верную смерть, а она вернулась во внутренние Стены — туда, куда стремился попасть Жан. Мысль, что в то время как она спокойно живет в безопасности, парень рискует своей жизнью, не дала бы ей спать. После заявления, что Жан пойдет в разведку, а Абелия за ним, та извинилась за то, что накричала на него когда-то, Жан — за то, что доставал. На том и сошлись. На этом их дружба и начала набирать обороты. Первое время дружба была странной, непонятной, она только рождалась и оба искали подход друг к другу. Крыша, выход на которую юноша когда-то нашел, стал толчком для нового этапа их отношений — невероятной тактильности Абелии. Первый ее шаг к созданию физического контакта Жан не мешал. Положив голову на его плечо у нее были некоторые страхи, что парню такое не по душе и ее оттолкнут. Не оттолкнули, но и не ответили. И поразило больше не это. Флирт, который состоялся только один раз со стороны Морен, повторился снова, уже по инициативе Жана. Его слова тогда были сказаны в шутку, но Абелии понравилось. Дружба продолжилась формироваться и отношения становились все более доверчивыми, а шутливый флирт стал частью их общения.

***

Эрен остался жив до самого конца их приключений. Его похищали, пытались скормить, отправляли в нокаут, и каждый раз тот каким-то удивительным образом благодаря Леви, если говорить откровенно, выходил живым и здоровым. Абелия даже завидовала его исцеляющей титанической силе. Все так же оставался непоколебимым и шел к своей цели. Но его взросление было странным. Почти через год в день их награждения за очищение территории Марии Эрен внезапно стал более спокойным, уравновешенным, безжизненным. Мятежность как-то постепенно исчезала, вылезала редко, невольно и сразу пряталась назад. Споров с Жаном, за которыми Абелия продолжала наблюдать с удовольствием, также стало меньше; этому удивлялся даже сам Жан. Где-то внутри накапливалась тревога, что что-то не так, но Абелия отмахивалась. Бой в Шиганшине всех их изменил, у кого-то это было больше заметно, кого-то меньше. Да и сама Морен иногда бывала не в настроении из-за новой должности, и в какие-то дни просто молчала, чтобы кому-то не нагрубить. А через некоторое время и Жану что-то в голову ударило. Он стал более тихим и задумчивым, но казалось только в ее, Абелиной, присутствии. Продолжалось это не долго (приблизительно месяц), но сильно испугало девушку. Чтобы Жан перестал ее подкалывать должно было призойти чудо. Так и оказалось, чудо произошло, и узнала Морен об этом довольно неожиданно. Больше кричать на Жана Морен себе не позволяла — та и не было за что; какие-то недоразумения они решали словами и быстро забывали о причинах спор. Но и ее терпение не железно. В день, когда Абелия была завалена мукулатурой и невероятно уставшей после четырех часов за бумагами, которые Ханджи приказала тщательно проверить, Жан устроил спор с Эреном. Он был словесный, но громкой, такой, что их крики с заднего двора Абелия слышала ее сквозь открытое на проветривание окно. На самом деле даже не удивительно, что это произошло — Жан провоцировал Эрена долгое время, как только заметил в нем изменения, и выдержка Йегера наконец-то исчерпала себя. Как и выдержка Абелии; ей впервые захотелось кого-нибудь из них убить. Эрен за ухо отправился в комнату, с приказом не высовываться и не показываться ей на глаза, пока она не разрешит, а Кирштайн пошел вместе с ней в ее кабинет. Тоже за ухо. — Мне, бляха, плевать что у тебя там: говяный день или гормоны хуярят через пубертат; Йегер посмотрел на тебя как-то не так, приревновал ли ты Микасу к нему. У меня есть сейчас гораздо более важные проблемы, чем разбираться с вами. Но, еще раз ты, Жан, устроишь подобную сцену или затеешь драку с ним — закрою в карцере на неделю! Жан сидел на кресле, сложа руки на груди и отведя самодовольный взгляд в сторону, молча выслушивая все ее угрозы. Она ходила по комнате, жестикулируя и не могла остановить слова, которые с молниеносной скоростью вырывались из ее губ и жестко врезались в Жана, как крюки устройств маневрирования в дерево. — Чтобы такого больше не повторялось, — закончив воспитательные работы, Абелия наклонилась к Жану, опершись двумя руками на подлокотники кресла, — иначе, клянусь Святыми Стенами, тебе придется бежать из штаба и искать новое место жительства там, где я тебя не найду. Жан сразу изменился, его самодовольство, вызванное тем, что Эрен не выдержал, сменилось растерянностью. Его глаза, напоминавшие Абелии коньяк, красиво сверкавший в снифтере на солнце, забегали по ее лицу. — А... А что будет, если найдешь?... — хрипло спросил он. Абелия и не заметила, как приблизилась к парню почти вплотную, и его слова теплым дыханием оказались на ее губах. — Я разорву твое красивое личико. — она на секунду задумалась. — Хотя такую ​​красоту и портить жалко. — Так не порть. Ты же можешь найти и гораздо лучший для моего лица вариант... — Да? И какой же? — интонация голоса ее быстро изменилась, с угрожающего на флиртующий. Она даже сама иногда удивлялась, как у нее это получалось. — Абелия... — шанс на ответ Жану не дала вошедшаяла в кабинет Микаса. — Я не вовремя? — Аккерман пыталась сохранять спокойное выражение, но ее выдавал легкий румянец, заливший скулы. И Абелия поняла, что дистанция между ними была действительно очень коротка по теплому дыханию Жана, которое теперь облизывало ее щеку. — Нет. — Морен быстро отшатнулась от парня и, выпрямившись, поинтересовалась причиной визита девушки. Поинтересовалась так официально, что сбила с толку всех присутствующих и себя в том же числе. Микаса пришла за документами, которые Абелия передала ей и отправила к Ханджи. — А теперь серьезно, Жан, — сразу после закрытия двери с той стороны, начала Морен, — чтобы больше такого не было, потому что я тебя действительно в карцере закрою. Понял? Жан, до того молча сидевший на кресле, неуверенно перевел взгляд на нее. Как и у Аккерман, лицо парня налилось кровью. Абелии тогда подумалось, что это от неудобного визита Микасы. — Обещаю, Абелия, такого больше не будет, — и схватил ее за руку, извиняясь и подкрепив этим свое обещание. И Абелия поверила. И Жан исполнил. Провоцировать Эрена он прекратил, впрочем это все равно от дальнейших их споров не уберегло — у Эрена окончательно спустился крюк терпения. В это время Абелия и узнала, что симпатия Жана к Микасе исчезла. На следующий день после ссоры с Эреном Жан как-то внезапно сообщил ей: — Я больше ничего не чувствую к Микасе. Они находились на улице, и Абелия, кормившая свою кобылу, резко повернула голову в его сторону. — Это как так произошло?... — с удивлением спросила девушка. Жан, проводя чистку шерсти своей лошади, нахмурил брови и смотрел только перед собой. — Ну, знаешь, что-то типа детской влюбленности, которая долго не продолжалась бы, — он попытался вдавить из себя улыбку, но получилось не очень. — Четыре года — это не долго? — Три, — исправил Жан. — Я... Просто понял, что мне ничего не светит, так что... — голос его был скорее задумчивым, чем расстроенным. Абелия, досыпав корм в кормушку Адель, подошла к Жану, осторожно положив ладонь ему на плечо. — Все хорошо? — она наклонила голову в сторону, чтобы посмотреть ему в глаза. — В смысле... Именно поэтому ты такой странный последний месяц? Когда они встретились взглядами Абелия заметила в его глазах что-то странное, что-то, что не замечала там никогда. Распознать, что именно это было ей тогда не удалось. — И поэтому тоже, — через несколько секунд ответил он и отвел взгляд. — И, да, все хорошо. Думаю, это даже к лучшему. Абелия очень надеялась, что так и есть.

***

— Нет, черт возьми! Вы совсем с ума сошли?! — шипение, больше походившее на шипение кошки, разносилось по холму. - Бухать на третории врага? Эрен, тебе мозг отшибло? — Абелия, они не выглядят враждебно, — мялся парень возле Морен. — Райнер... — девушка на секунду прекратила говорить, подошла к нему поближе и продолжила: — Райнер вообще под одной крышей вместе с нами жил, не выражая своей враждебности. Помнишь, что тогда случилось? Даже не надейтесь, — уже громче продолжила Абелия, — я этого не позволю. Не имею права. Я вообще, как майор, должна тебя назад потащить. Все время, пока Эрен пытался уговорить ее пойти к палатке какого-то человека, который их пригласил, Саша, Жан и Конни стояли позади нее, и Абелия, сквозь негодования бегства Йегера, не заметила, как первые двое оказались по бокам от нее. — Майор, можно вас на минутку? — Жан, повторяя действия Саши, схватил ее за правую руку, тогда как девушка — за левую, и они вместе потащили ее подальше от Эрена. — Абелия, ну давай немного посидим? — умоляя попросила Саша, тряся манжет ее пиджака, как только они останавливались. На это Морен тяжело вздохнула, покачав головой. Страшно было даже от однй мысли оказаться так близко к кому-нибудь из Марли, пить их алкоголь и есть их пищу. Тем более в таком месте. Черт знает, что эти люди могут им налить и выдать это за обычное спиртное. Щенячьи глаза девушки Абелия попыталась проигнорировать и не поддаваться на эту удачно получившуюся манипуляцию. Но последующие действия так же легко проигнорировать она не смогла. — Женщина, — начал Жан, — у нас есть прекрасный испытуемый по имени Эрен, которому такая фигня, как отравление не угрожает... Дальше Абелия не слышала. Друзья все еще держали ее за предплечье, однако если Браус держала ладони четко на ее локте, то Кирштайн левой рукой так же держался за предплечье, а правая осторожно опустилась на ее ладонь и не сильно сжала. Внезапное тепло, которое излучала его кожа, заставило Абелию задержать дыхание. Все ее внимание было сконцентрировано на его коньячных глазах. Из-за полумрака его зрачки расширились и это очаровывало еще больше. Сердце залилось в наслаждении, когда Жан сжал ее ладонь еще сильнее. Какого... — …всего час и мы пойдем, — закончил он. — Да! Час и все! — еще раз дурнув манжет Морен, поддержала его Саша. Морен быстро заморгала. — А-а-а… — единственное, что она смогла из себя выдавить. Оторвать взгляд от Жановых глаз было сложно; Абелия посмотрела в сторону Эрена, который уже готов был идти в логово врага. Придурок. — Н-ну если только час... — заикаясь, девушка вернула взгляд на Кирштайна и, похоже, он заметил ее состояние. Саша радостно вскрикнула «ура!» ей на ухо и побежала к Йегеру, который улыбаясь поблагодарил ее, Абелию. Конни последовал за ним, а Абелия с Жаном остались на месте. Абелия, потому что все не могла понять, что с ней только что случилось; Жан, потому что, очевидно, заметил ее состояние. — Абелия, ты чего? — Жан, встав напротив девушки, взял ее вторую ладонь в свою руку — она подавилась воздухом. Девушка и сама не знала. Это было настолько странно — вот так залипнуть на кого-то, что невозможно было до конца уложить в голове. Сигнальная ракета черным цветом вспыхнула на горизонте — происходил какой-то... Что-то странное. Быть честной, Абелия заметила что-то странное в своем поведение еще в начале осени, такое странное, что до сих пор не могла объяснить что именно. Вроде бы все было как обычно: она спокойно занималась своими делами, что включало в себя посиделки в ее кабинете вместе с Жаном, война с Сашей за пирог с грушей и бессонницу; тренировалась, заполняла какие-то важные бумаги для отбытия в Марли, грызлась с Леви. Все как обычно, однако что-то так и не давало покоя. — Да, я просто... — Абелия прочистила горло, заметив, насколько голос был хриплым и низким, — просто придумываю пути отступления в случае чего. Хотя, — найдя внезапную спасительную соломинку, она продолжила немного увереннее: — строить стратегии — это по твоей части, так что давай, будет чем занять голову сегодня, вместо пойла. С невероятным нежеланием, Морен осторожно вытащила руки из ладоней Жана и принялась подталкивать его в сторону палатки. Вероятнее всего, парень ей не поверил, но, спасибо Стенам, позволил Абелии изменить тему и даже посмеялся над ее словами. С большим недоверием и настороженностью девушка следила за Йегером, делавшим глотки спиртного, который дал ему человек, пригласивший их. Сама же она также решила первой его отведать на всякий случай, чтобы, в случае чего, замертво свалилась только она, а не все вместе. Оттягивала этот момент, правда, но все же решилась сделать три робких глотка. Жжение сразу ударило по языку, из-за чего Абелия сразу скривилась, но стоило проглотить спиртное — жжение приятно начало согревать стенки горла, оставляя на рецепторах мягкое послевкусие зерна. Однако она все равно не удержалась от того, чтобы уткнуться носом в плечо сидевшего рядом с ней Жана и вдохнуть приятный запах корицы. Палатка заполнилась смехом всех присутствующих, но выделила Абелия только один — хриплый смех Кирштайна над своим ухом. Гораздо мягче, чем послевкусие водки, и вызвал он гораздо больше теплых ощущений, чем спиртное, разливавшееся по ее телу. В дальнейшем, как Морен с Эреном попробовали алкоголь и девушка не упала холодным трупом от отравления, а тело Йегера никаких изменений не обнаружило, их компания начала залпом глушить водку. Абелия внимательно наблюдала, чтобы в их стаканах не оказалось ничего лишнего, маленькими глотками пила свою еще первую порцию, постепенно чувствовала, как опьянение ласковыми импульсами окутывало ее тело. Заметив это, от второй порции она отказалась, намереваясь остаться с более трезвым мозгом и следить за другими. Паранойя ее разыгралась настолько сильно, что когда к ним начали присоединяться другие люди, страх кого-то из их группы потерять из виду и обнаружить исчезновение, заставил, за выходившими на некоторое время во двор друзьями, ходить за ними. Пока другие были вместе в палатке постоять за себя могли, а на открытой местности оставаться одним она никому не позволяла. Жан заметил это сразу, ведь именно он чаще всех выходил на улицу. На ее страхи, он покачал головой и с насмешливой улыбкой, на которую Абелия немного залипла — какого черта вообще? — пошутил: — Хорошо, что о продаже органов еще не додумала. Абелия тогда хлопнула его по плечу. — Теперь думаю, падла! Жан разразился громким смехом. Что делать с полумертвыми телами друзей — спасибо Стенам не в прямом смысле этого слова — Абелия понятия не имела. Случилось все как-то постепенно: сначала Армин отрубился, за ним Конни и Эрен. Микаса с Жаном продержались немного дольше, но тоже упали на пол и пускали на нее слюну. Лишь Браус была в сознании, однако ей больше всех не повезло - бедняжка опустошала свой желудок, и никак не могла остановиться. К тому моменту из крови Морен алкоголь уже выветрился, но мыслить это не помогало. Надо было забирать тела с этого скверного холма, а как именно идей не было. Оставлять их все еще было страшно, пусть другие люди тоже спали. Вместе с этим Абелия думала как бы отмазать товарищей перед Ханджи. Сколько раз Абелия тогда поблагодарила Святые Стены она точно не знает, но число стало гораздо больше, когда мимо палаток проходил Оньянкопон. Мужчина позвал Леви с командующей, и первый сразу же напал на Морен: — Какого вы здесь забыли? — Ливай поднес к лицу Морен лампу. — У тебя была задача найти Эрена, а не спаивать их. — Давай не сейчас, и так прекрасно знаю, что облажалась, — недовольно ответила она, отталкивая лампу от своего лица. — Нам сейчас с телами нужно разобраться. Отойдя от крайне недовольного Леви, Абелия села напротив Жана, спихивая с его шеи ногу Йегера. Облегченный вздох слетел с уст друга и он, повернувшись к сидящей возле него Абелии, обнял ее за талию. Что-то бормотал в ее плечо, когда та пыталась его поднять. Со всей каши непонятных слов девушка разобрала только тихое "...такая красивая", оно теплым дыханием осталось на ее ухе. Абелия только хмыкнула. То ли Микасу вдруг вспомнил, то ли просто был пьяный бред. Вынести девяностокилограммового Жана на улицу удалось с трудом, дальше Морен просто посадила его на землю, чтобы он немного проветрился. Пять минут, пока Леви с Хаджи вытаскивали других из палатки, Кирштайну хватило, чтобы ум немного прояснился и даже для того, что стоят на ногах, все еще неуверенно, цепляясь за Морен, но у него получалось – до особняка он дошел почти самостоятельно. Уложить парня в тот вечер было невероятно сложно — он хватался за штаны ее костюма, за руки и просил остаться. — Ну на чуть-чуть! — не унимался Жан на еще одну попытку Абелии отойти от его кровати. Абелия, была уже не в состоянии больше сдерживаться и громко замеялась. Жан напоминал маленького ребенка, который не хотел ее отпускать, прося посидеть с ним еще минут десять. Но она все же сдалась. Села на край его кровати, тем самым согласившись немного посидеть. Укрывшись с головой одеялом Жан не сводил с нее глаз. Слова о том, что ему так же нельзя пить, он проигнорировал. Несколько минут они смотрели друг на друга, и в какой-то момент Абелия снова почувствовала теплую долонь на своей руке. Девушка осторожно положила поверх его долоны свою вторую руку. И после этого Жан медленно закрыл глаза на слова, что ему пора ложиться. Больше не просил остаться. Говоря прямо, по крайней мере, потому что его рука — и была тихая просьба остаться рядом, и Морен ее выполнила. Почему это сделала — так и не поняла, даже не пыталась. Было лень думать хоть о чем-нибудь. Абелия просидела минуты три — столько понадобилось Жану, чтобы крепко уснуть. Выпутала свои руки из его хватки и тихо зазрыла за собой дверь. А потом Эрен пропал. Эрен, черт его побери, Йегер пропал. Наверное, Абелия чувствовала злость, когда Микаса вывела их на улицу и сообщила, что не может найти его. Но сейчас, сидя на скамейке перед танцующими людьми, Морен чувствовала только усталость. Просто наблюдала за марлийцами, весело танцующими под музыку; они громко смеялись, иногда пытались затянуть в танец Абелию, но она измученно улыбалась и, извиняясь, отказывалась. За ее спиной было море, запах которого перебивал приближающийся запах дождя. Четыре часа поисков Эрена забрало много сил, Абелия бегала по улицам почти без перерывов, выпрашивая прохожих, не видели ли они парня с зелеными глазами, брюнета, в костюме и шляпе. И только одна пара, беременная женщина и ее муж, сказали, что видели его невольно, и рассказали, куда тот пошел. И снова — это ничего не дало. Никакого намека на присутствие Эрена и что он там проходил. Никакого. Чертово. Намека. От удручающих раздумий ее отвлек знакомый голос: — Абелия! Какое облегчение ее накрыло при появлении Жана. Сидеть одной перед толпой веселых людей заставляло Абелию чувствовать себя слишком некомфортно. Это чувствовалось так, будто она своим печальным лицом портила всю атмосферу. Сидя рядом с Жаном удавалось лучше забить по мнению окружающих. Обнимая тёплую руку Кирштайна, всякое желание возвращать к особняку госпожи Адзумабито отпадало окончательно. Как майор, разумеется, она должна была это сделать, но как Абелия Морен, с присущей наглостью в ее крови она выбирала посидеть в относительном покое, пока не пришлось разгребать то, что подготовил им Эрен. — И кстати, ты вчера все равно согласилась напиться с нами. Не так и сильно ты, женщина, свои обязанности выполняла. Внезапное напоминание ее странного поведения заставило Абелию резко отшатнуться. — Я... М-м-м, повелась на ваши сладострастные слова. — Даже не соврала. Только не договорила, что именно на слова Жана повелась, которые она, вообще-то, и не слышала. Абелия бы, наверное, и придала значение ее странному поведению, если бы не была настолько уставшей и, откровенно, если бы ей хотелось в этом разбираться. Она сбросила ее заторможенность на холме на страх оказаться так близко к врагу в его логове, и ничто не могло ее убедить, что эти люди не их враги; лучше всегда быть на страже, чем на время ослабить хватку и история с Райнером повторилась. А спокойствие в его присутствии с легкостью было опрокинуто на дружеские чувства, многие годы их знакомства легко могли привязать ее настолько сильно к нему. И ко всем остальным, конечно. Иначе прошлой ночью она бы не нависала над ними, как коршун, оберегая от придуманных ее мозгом (не без помощи Жана!) охотников за их органами. Абелия на самом деле тогда даже не пыталась лучше покопаться в чувствах — не видела смысла. Все вышеперечисленные аргументы ее устраивали и казались вполне логичными. Сопротивляться потянувшему танцевать ее Жану она вообще не собиралась. Даже приятно было, что он запомнил когда-то давно сказанные ею слова. А особенно приятно стало от его фразы, что в случае чего он её защитит. К марлийцам она все еще относилась настороженно, было ощущение, будто все знают кто они и откуда, поэтому нормально расслабиться в таком их большом скоплении было невероятно сложно. И, хоть она в этом не нуждалась — Морен прекрасно могла постоять за себя физически и сама — ощущение защищённости отдавало уют, ведь такую острую защищённость она чувствовала только вместе с семьёй. Защита Кирштайна ощущалась по-другому, но от этого не менее успокаивающе. Смех сопровождал их все время от танцев на площади до самого моря и до сих пор не утихал. Отвлечься удалось настолько, что о возвращении назад, в особняк Киёми Абелия вспомнила только сидя с парнем на песке. Однако озвращаться она все еще не хотела. Постепенно Морен чувствовала, как её тело всё сильнее обнимал холодный ветер, но не спешила говорить об этом Кирштайну — ей нравилась атмосфера, царившая вокруг них. И в ней Абелии было плевать на холод, ведь тепло внутри хорошо компенсировало холод снаружи. Наверное, даже скорее всего, Жан разозлится, когда узнает — а Абелия была уверена, что узнает, — но это будет потом. А пока девушка с наслаждением пытается растянуть момент. На собственном островке защищенности.