Не пейте отравленное вино!

      Ричард Окделл предал его. Рокэ знал, что так будет. Так всегда было. Так всегда будет. Стоило понять это ещё тогда, на Винной улице, когда он чудом избежал смерти. Но сейчас сам Рокэ надеялся, что мальчишку обойдёт эта участь стороной. Что может быть именно в этот раз повезёт. Надеялся, что для юноши он тоже стал близким человеком, как и Ричард для него. И Ричард не погибнет и не станет предавать. Но…       Мальчишка всё же решился его отравить. Рокэ знал, что так будет. Знал, но… надеялся? Надеялся, что совесть этого глупого юноши победит его идиотскую Честь. Ждал этого, когда пил вино. Ждал, что Окделл признается, остановит. Но этот юноша превзошёл все его ожидания! Совесть у мальчишки была. Но долг перед привитыми Идеалами Чести оказался сильнее. И Ричард, прямо, как писал его любимый Дидерих, решил умереть вместе с отравленным им же монсеньором!       Допустить смерть этого малолетнего предателя Рокэ не мог. Но видеть его он тоже не хотел. Мальчишку нужно оставить в живых, а потом выслать из Талига. Отправить к Роберу. Чтобы посмотрел на своего Альдо Ракана и понял, какими глупыми идеями он одержим. Посмотрит, что этот агариский та-Ракан только и может, что сладко говорить, а сам, как и другие Ызарги Чести, и палец о палец не ударит, чтобы получить такой желанный трон.       Но стоило Рокэ вырвать бокал из рук Ричарда, как яд начал действовать. Чем угостило его этот паршивец?!       Яркий свет ударил по глазам. Откуда поздно вечером такое яркое солнце?! Рокэ проморгался и уткнулся взглядом в пол. Полы в Олларии были другими, а эти точно находились в семейном замке герцогов Алва. Так вот как выглядит посмертие! Рокэ хотел рассмеяться. Смешно. Малолетний идиот с идеалами Чести все же смог отправить его прямиком в Закат. Вот и Леворукий ему что-то говорит. Жалко, что слов не разобрать! — Где мой сын, я вас спрашиваю?! — С каких пор у Леворукого голос отца?!       Чьи-то руки резко подняли Рокэ на ноги. Видимо, даже в Закате он был не самым желанным гостем. И откуда у Леворукого может быть сын? Но ничего сейчас Рокэ всё пойдёт.       Однако, к встрече с растерянными, злыми и даже испуганными чёрными глазами отца Рокэ точно был не готов. Странный какой-то Закат получается? — Отец? — удивился Рокэ. О каком сыне он спрашивает? — Думаете я в это поверю, сударь? — грозно спросил соберано Алваро. — Будьте добры объяснить, куда делся мой сын? — Отец, о чём ты говоришь? Я конечно понимаю, что в смерти нет ничего хорошего… — С чего вы взяли, что вы мертвы? — Меня оруженосец отравил? — И как с этим связан Рокэ Алва? Повторяю ещё раз: куда делся маркиз Алвасете и как вы сюда попали? — Ну во-первых: Рокэ Алва — это я, — отец закатил глаза. Да что тут происходит? — Меня отравил мой оруженосец и, видимо, насмерть! Потом я оказался здесь. — То есть я должен поверить, что мой шестнадцатилетний сын на моих глазах превратился во взрослого себя, потому что в будущем его отравил собственный оруженосец? — Других вариантов у меня нет.       Отец серьёзно и недоверчиво посмотрел на Рокэ. Будто решал стоил ли ему верить. Хотя, учитывая абсурдность всего происходящего, что соберано Алваро оставалось делать? — Допустим, я вам поверил, — всё же сказал он. — Только… Как так получилось, что вас отравил собственный оруженосец? — Поверил старому больному кансилльеру, — с досадой сказал Рокэ. Надо было давно отправить эту крысу в Закат. — А почему не вам?       И правда, почему? Может потому, что для юноши возрождение Великой Талигойи и месть за отца были важнее собственного монсеньора?! — Он Окделл, — холодно кинул Рокэ. — И что с того? Я с Эдвардом довольно хорошо в Лаик общался, — было бы всё так просто! — Мне Эгмонт тоже казался нормальным человеком, а потом поднял восстание с целью вернуть «принцу Альдо» трон, — скривился Рокэ. — Что ещё ждать от его сына? — А вы пробовали сами ожидать чего-то другого?       Слова прозвучали, как пощёчина. Рокэ хотел думать, что Ричард окажется умнее. Поймёт, что его идеи о величии Раканов были полной глупостью. Но этот Окделл слушал то королеву, то доброго эра Августа. А те только и делали, что вкладывали в голову эти идеи. А мальчишка слушал и верил. Слушал их и верил тоже им. А не своему моесеньору, в котором видел только угрозу для возвращения Раканов. — Пробовал. Да только не меня о слушал. — А почему? — продолжал давить отец. — Может быть его монсеньор уделял ему слишком мало внимания, вот он и пошел к другим, которые были только рады дать мальчишке недостающие внимание.       Да ничего подобного! Не вина Рокэ в том, что юноше было проще поверить «другу семьи», а не Врагу всея Надора. Вот и пусть теперь едет в Агарис к таким же глупцам! — Вы с ним говорить хотя бы пробовали? — размышлял соберано Алваро. — Много ли пользы от разговоров, — Рокэ начинал злиться. — Если бы ему доставало мозгов, то он бы сам понял, что к чему! — Себя вспомни в семнадцать лет или сколько там Окделлу? , — в укор ему сказал Алваро. — Много ли ты сам понимал? — Куда больше этого юноши, — Конечно больше! Именно поэтому в двадцать шесть заработал шрамы на спине! Сам ведь думал, что знает всё лучше всех! Так чего же он хотел от юноши восемнадцати лет?! — Понятно всё с вами, — Молодец, Алва! Теперь ещё и отец в тебе разочаровался. — Значит, мне придётся навёрстывать все упущения в вашем воспитании.