Ты в безопасности

Угомониться бы в твоих безмятежных руках

Но я пахну как страх, как сбежать впопыхах

Как среди ночи будить, в слезах поговорить

Как ногти грызть или губы кусать до крови

(Монеточка - Селфхарм)

      — Не задавай вопросов, просто поверни со мной.       Калигари вопросов не задавал. Более того, он даже не прекратил рассказывать историю о несовершеннолетней девочке, которая воровала у родителей деньги, чтобы ходить к нему на экскурсии каждый день и приносить записки с признаниями в любви. Только громкость его голоса медленно и незаметно снижалась по мере приближения к подъезду. Валя оставался расслабленным, свободно жестикулировал и в сторону машины посмотрел всего дважды — на автомате после слов Дубина и перед поворотом — проверить, идут ли за ними.       Дима был напряжен буквально целиком. Конечности задеревенели, он чувствовал себя старой куклой, у которой заржавели шарниры. Каждый шаг давался с трудом, практически наяву слышался скрип суставов. Воздух в лёгкие приходилось проталкивать насильно, по коже медленно ползли паучьи лапки приближающейся панической атаки. Оторвать взгляд от машины не получалось, будто если он моргнет или отвернется, дверь откроется и выйдет тот, кого бы очень не хотелось видеть сейчас.       Всё такой же невозмутимый Калигари первый зашёл в арку дома и сделал несколько спокойных шагов. А потом он схватил Диму за руку и уверенно куда-то побежал. Пока растерянный Дубин пытался понять, что происходит, они успели несколько раз куда-то завернуть. Стоило открыть рот, чтобы спросить, Валик вернул:       — Не задавай вопросов. Просто беги.       Бежали недолго. Попетляли по окрестным дворам, далеко от дома не отошли даже, и подошли к какой-то парадной. Валя как фокусник достал откуда-то связку разных ключей. После придирчивого осмотра был выбран один домофонный, который открыл перед ними тяжёлую металлическую дверь. Только когда она захлопнулась, брюнет выдохнул и оперся на стену. Всю дорогу он был напряжённой пантерой, выискивающей укрытие, а как только оказался внутри снова стал ленивым грациозным чёрным котом.       — Жизнь подарила тебе бесценный второй шанс, ты можешь ещё раз послушать мою экскурсию, но теперь индивидуально. И, что самое главное, бесплатно. Пользуйся, — Калигари расслабленно подмигнул и поманил за собой вверх.       Дима хоть и запыхался, но чувствовал себя так легко, весело и свободно, будто подросток, убегающий с уроков в кино. Хотя откуда ему знать, каково это? Когда его просто взяли за руку и повели за собой, он смог расслабиться и отпустить своё бесконечное напряжение. Пока они бежали, ему не нужно было бояться. Пока они бежали, ему не казалось, что за ним гонятся.       — Очень благодарен своей судьбе и с удовольствием воспользуюсь возможностью, — задыхаясь выдавил Дубин, — но сначала дай мне в себя прийти.       Валик усмехнулся, но понимающие кивнул. Даже достал из рюкзака абсолютно нелепую кислотно-розовую бутылку для воды с несколькими нарисованными пони и невозмутимо протянул этот кусочек концентрированной стереотипно-девчачьей эстетики, так неподходящий его монохромному образу. Дима только благодарно кивнул и сделал несколько жадных глотков. Несколько минут в тишине и они взяли себя в руки, чтобы подняться на шестой этаж. И пришли к не менее страшным металлическим лестницам. Видимо, все чердаки таких домов просто устроены одинаково. В этот раз Калигари полез первым, чтобы уже сверху подать руку и помочь подняться. В комнате очень похожей на ту, в которой их встречала Анна, он долго рыскал в шкафу и с победной улыбкой вытащил голубой плед. Уже на крыше он расстелил его рядом с выступом, приглашающе махнув рукой.       — Не хочу показаться параноиком, но лучше сесть за небольшим укрытием, чем стоять, — объяснил Валя и сразу же беспечно добавил: — Хотя вид так портится, конечно, экскурсия будет чуть хуже, чем безупречная.       — Ты мне правда собираешься про храмы, высотки и пять углов рассказывать? Серьёзно? — Дубин решил, что спорить не стоит, так что устроился на жёсткой черепице, спасибо хоть плед есть.       — А почему нет? Боишься опять уснуть? Так ты не переживай, у нас там ещё пара пледов есть, я укрою тебя, чтобы не замёрз.       — Не будешь ничего спрашивать даже?       — Честно? Мне пиздец интересно, во что ты вляпался. Но сейчас тебе кажется, что я причастен к ситуации, а значит должен что-то узнать. Своеобразная благодарность, — Валя сидел рядом, но недостаточно близко, будто соблюдая дистанцию, и говорил непривычно серьёзно, — Я так не хочу. И ты тоже не хочешь. Я выслушаю, когда и если ты сам будешь готов рассказать.       — Спасибо, Валь, — Дима помолчал, прикрыв глаза, — Тогда мне тоже не спрашивать про то, почему ты так легко сориентировался?       — О, напомни мне однажды познакомить тебя с Вадимом. С таким лучшим другом и не такому научишься. Короче, разные штуки были в прошлом, пришлось подстраиваться, учиться, привыкать. Ты хоть и коренной петербуржец, а город этот я знаю лучше. Скажем так, в разных его проявлениях.       — Звучит дерьмово. — Да не, весело было. Не жалею ни о чём, — Валя выдержал паузу. — Один вопрос к тебе, но отвечать необязательно. Твоя потеря веры в мир и справедливость связана как-то с тем внедорожником?       — Да. Но знаешь, мне кажется я храбрюсь просто, когда говорю, что больше не верю ни во что. Просто где-то внутри какая-то обида на весь мир. Детская даже. Как там говорят, внутренний ребенок? Но если этот ребёнок может обижаться, значит он жив, правда? — Дима повернул голову и наткнулся на внимательный мягкий взгляд серых глаз. Калигари просто кивнул в ответ и монолог продолжился. — Я же всегда хотел помогать тем, кому это очень нужно. Сейчас у меня есть всё такая же наивная и идеалистическая мечта — я хочу работать в кризисном центре. Если точнее, то с жертвами домашнего насилия. Я понимаю, что подавляющее большинство пострадавших это женщины, а я парень, и вряд ли меня захотят взять. Но в качестве юриста… Можно попробовать. Ещё я хотел бы… А, впрочем, это не имеет значения.       — Всё то, что ты говоришь, имеет значение — Калигари слушал Дубина с каким-то тихим восхищением, — Но если не хочешь, я не давлю.       — Ну, я ещё думал о том, что было бы круто пойти в какую-нибудь правозащитную организацию для ЛГБТК+, — мягкое и ненавязчивое внимание собеседника, аура безусловного принятия и немного свободы заставили Диму заговорить. Но он мгновенно пришёл в привычное состояние вины и ненависти к себе и начал оправдываться. — Не, ты только не думай, что я такой, просто им тоже мало кто хочет помогать, вот я и…       — Воробушек, прекрати оправдываться. Я похож на человека, который накинется с кулаками на двух парней, идущих за руки? Хотя если один из них — это мой парень… Не, с кулаками все равно не полезу, детский сад, — Калигари посмеялся, ожидая того же от Дубина, но тот оставался таким же серьёзным и напуганным. — Бля, Дим, ты серьезно?       — Ну а что? Это всё-таки неправильно и не приветствуется у нормальных людей. Не все хотят общаться с такими.       — С какими, Дим? Послушай меня, пожалуйста. Нет ничего плохого в том, что ты любишь кого-то, — в пылу своей вдохновленной речи Валя положил руку на плечо Дубина. — Любить свой пол — это не выбор. Ненавидеть тех, кто не вписывается в твою жалкую картину мира — это выбор. И я не хочу уважать, понимать и не обижаться на тех, кто этот выбор сделал.       — Так ты?..       — Я бисексуал и очень доволен этим фактом. Так что прекращай балаган и решай, когда мы с тобой идём на свидание.       — На свидание? — предложение заставило вскочить с пледа и сделать несколько шагов назад.       В глазах потемнело, руки онемели так, будто их перетянули жгутом и забыли его снять. Пришлось зажмуриться так сильно, чтобы пятна перед глазами хоть немного скрыли знакомые черты лица. Он дышал загнанно, но по привычке очень тихо. Ловушка захлопнулась звуком электронного замка и эхом удаляющихся тяжёлых шагов.       И Дима побежал. Он попытался максимально быстро спуститься с чердака, и в итоге упал с последней лестницы и сильно ушиб половину тела, но не остановился. Вылетел из подъезда и понял, что не знает, куда дальше, но всё равно продолжил побег по дворам. В эту минуту ему казалось, что за ним гонятся, хотя это было не так — Калигари даже с крыши за ним не спустился. А Дима бежал. От Вали, от прошлого, от своего страха, от себя самого.       Бежал, не имея конечной точки и не считая улицы, повороты, дома. Сквозь слезы он внезапно увидел тёплый свет знакомых окон — «Райдо» оказалось открыто, хотя была уже глубокая ночь. Совпадение?       Дубин стоял недалеко от двери, не решаясь зайти, в течение нескольких минут. Пытался хотя бы прекратить плакать. А потом дверь открыл Карл Иванович, бросил: «Да заходи уже, чего мнешься» и посмотрел так строго, будто что-то знает. Выбора не осталось, пришлось пройти к стойке и хмуро поздороваться с владелицей.       — Уль, ты вообще спишь когда-нибудь? — он устало опустился на стул и сразу уронил голову на сложенные руки.       — А как тут спать, когда вы без меня не справляетесь? Рассказывай давай, что натворить успел.       — Ничего я не успел. Просто ушёл не очень красиво, надо извиниться.       — И по этому поводу пришёл ко мне запыхавшийся и в слезах? — девушка посмотрела на Дубина как на идиота, а потом её голос внезапно стал мягким, будто она ребёнку сказку про принцесс рассказывает. — Дим, немудрено бояться воды, когда чуть не утонул. Но тебя никто и не просит в омут с головой бросаться. А вода бывает теплая, и волны ласковые.       — А если я не хочу купаться? Мне и на суше хорошо.       — А тебе хорошо? Нет, если тебе комфортно сидеть на берегу под палящим солнцем, то никто тебя насильно в воду не тащит, — тон Ули также быстро сменился на резкий и тяжёлый, — Только тогда извиняться не лезь и глаза не мозоль. Сам в море не хочешь, тогда другим не мешай.       — Может ты лучше мне свой кофе фирменный сделаешь? — Дубин жалко улыбнулся, уйти от разговора показалось самым безопасным вариантом.       — Пулевые ранения не лечат пластырем. Я знаю, что тебе было очень больно, Дим. Но утро сменяет ночь. Главное — не закрывать наглухо шторы, а то пропустишь рассвет.       Дима понимал, что девушка права. И это бесило. А ещё бесила её проницательность. Но больше всего раздражала собственная слабость и уязвимость. Разговаривать не хотелось, спать тоже, идти домой было страшно. Уля с тяжёлым вздохом всё-таки поставила на стойку чашку кофе и кинула то ли грустный, то ли осуждающий взгляд.       — Допивай и иди домой. Нормально всё будет. Тебе поспать нужно.       В целом, так и получилось. Допив кофе и расплатившись, Дубин вышел на улицу встречать злополучный рассвет по дороге домой. У парадной никого не было, о произошедшем напоминал огромный букет кроваво-красных роз у двери. Шикарный подарок остался валяться в подъезде брошенным породистым котом, который расцарапал хозяевам руки. Цветы ни в чем не виноваты, конечно, но Дима не хотел к ним даже прикасаться. Просто пнул их ногой от двери, стараясь даже не смотреть. Казалось, что стоит дотронуться, и руки испачкаются в крови, как раньше при прикосновении к разбитому лицу. От воспоминаний передернуло, и Дима поспешил захлопнуть за собой дверь.       Кошмары не дали ему поспать больше четырёх часов, и те скорее вымотали, чем помогли хоть немного отдохнуть. Оставшееся до вечера время ушло на раздумья, а после на попытки решиться исполнить внезапный план. И вот Дубин набирает знакомый номер и снова рассказывает Анне, что хочет попасть на экскурсию, желательно, на закате. Сборы занимают больше времени, чем было бы привычно, потому что он старается привести себя в подобие порядка, какими бы бесполезными не казались эти попытки. Всю дорогу Дима репетирует в голове извинения, пытаясь не быть нелепым и придумать такое объяснение, которое звучало бы правдоподобно, но не заставляло его чувствовать себя абсолютно голым и беззащитным перед Валей.       На Рубинштейна снова собралась приличная толпа людей, настойчиво пытающаяся заглушить страхи своим мерным гулом. Они недооценивают, насколько Дубин травмирован. Считая, что не стоит ожидать Калигари вовремя, он стоял и читал какую-то статью про судебные реформы в разных странах, поэтому раздавшийся голос застал его врасплох. Вместо ожидаемых тёмных волос и изящных чёрных змей татуировок перед глазами неожиданно оказался блондин в ярко-красной майке, отлично демонстрирующей такие же яркие языки чернил на шее.       Дима настолько растерялся, что даже не успел драматично разочарованно уйти, когда к нему подошёл экскурсовод. Жаль, что не тот, которого он ожидал. Пришлось как-то путанно пытаться объяснить, что он на крышу в итоге не пойдёт и это всё ошибка, но яркая энергия подошедшего парня задавила эти жалкие попытки. И вот перевод с оставшейся после предоплаты суммой был отправлен на всё тот же знакомый номер.       — Меня зовут Вадим. Пока мы не поднялись на крышу, хотел спросить, были ли вы когда-то на подобной экскурсии? — блондин как-то уж очень настойчиво смотрел на Диму, задавая этот вопрос, так что тот кивнул. — Отлично, тогда для остальных расскажу…       Дубин не слушал, что там было дальше. Не смотрел по сторонам, поднимался наверх на автомате и как-то даже привычно и быстро забрался по лестницам, которые не казались уже такими страшными. Наверху, к его удивлению, Анны не было. Это заставило выдохнуть с облегчением — было бы неловко. Калигари тоже не было, наивно было надеяться. Зато на небольшом диване в углу сидел по-турецки какой-то длинноволосый парень. Он держал на коленях ноутбук, хмуро смотрел на экран и поднял взгляд только на Вадима, еле заметно ему улыбнувшись.       — Не шумите на обратном пути, у меня сейчас занятие начнётся, — то ли попросил, то ли приказал азиат и снова уткнулся в экран.       На крыше Дима экскурсию снова не слушал, погруженный в свои мысли. Бездарно потраченные деньги, если задуматься. Он сидел и смотрел вникуда, пока рядом с ним удивительно громко не пристроился экскурсовод.       — Слушай, мне кажется, мы где-то виделись, — весело начал он, — не помнишь случайно?       Дубин подумал, что абсолютно точно запомнил бы это яркое недоразумение, если бы повстречал хоть однажды, поэтому просто покачал головой.       — Может в универе? Ты где учишься? Не в СПбГУ случайно?       — Да, там. Дима, — в этот раз инициативу при знакомстве он перехватил, первым протянув руку. Видимо, познакомиться с лучшим другом Калигари ему пришлось бы в любом случае, так что неважно, раньше или позже.       — Очень приятно, Дима. Ты не на юриспруденции случайно?       — Да, третий курс. Ты тоже? Неожиданно.       — Нет, я на педагогическом учился. В любом случае, я уже закончил.       — Ты учитель?       — Технически нет. Но я веду экскурсии и подрабатываю репетитором иногда, так что знания пригодились в любом случае. Экскурсия закончилась, кстати, так что вставай.       Вадим в своей расслабленной весёлой манере собрал вдохновленных видами туристов, но у двери неожиданно серьёзно напомнил, что не стоит шуметь на чердаке. Парень с длинными волосами сидел на все том же диване, но уже в наушниках. Видимо, вёл занятие по биологии, судя по обрывкам фраз. И хотя на группу он кинул всё такой же недовольный взгляд, с ученицей общался удивительно мягко и улыбался ей очень тепло.       Вся дорога до дома прошла в разочаровании и одновременно болезненном облегчении — серьезный разговор отложился сам собой. Но что делать дальше — абсолютно непонятно. Ни номера, ни адреса, ни соцсетей. Абсолютно ничего. А желание извиниться и поговорить все также чешется и зудит где-то под ребрами.       Дима вернулся в квартиру, вымотанный прошедшим днем, будто не просто на экскурсию сходил, а сдал пару сложных экзаменов и разгрузил между ними четыре вагона. Думать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Он разогрел себе купленный в ближайшем супермаркете плов, но так и не смог съесть больше трех ложек. Сделал зелёный чай с мелиссой и забылся тревожным сном под работающую на фоне комедию про работников какой-то радиостанции.

***

      Вадим сел рядом с Алтаном так, чтобы не попадать в кадр, и осторожно взял его за руку. Парень даже не посмотрел в его сторону, но пальцы переплел и чуть сжал ладонь, не прекращая объяснять различия в стадиях митоза и мейоза. Как только занятие наконец закончилось и ноутбук был отодвинут, Дракон пристроил голову на колени Дагбаева и прикрыл глаза, когда почувствовал нежные прикосновения к волосам. Алтан молчал и просто улыбался, перебирая светлые пряди.       — О, у меня, кстати, интересная сплетня. Не против, если я Калигари наберу?       Дагбаев бросил внимательный взгляд и кивнул. Вадим достал телефон и позвонил, не вставая с чужих колен.       — Привет, Валь. Пляши, Ромео недоделанный, парень твой приходил сегодня.       — Так, насколько всё плохо? — голос на том конце прозвучал нервно, даже испуганно. — Насколько бывший? Володя? Женя?       — Фу, нет, сплюнь. Они сошлись, кстати, ты не знал?       — Слава богу, туда им и дорога. Счастья-здоровья, дом полная чаша. А, и детишек побольше, чтобы Жене было кому стихи свои мрачные читать и психику травмировать, — Калигари вздохнул с облегчением.       Нет, он правда был рад за обоих. Они хорошие люди, просто Вале было тяжело с ними. Кризалис был депрессивным, но это никак не мешало бы чувствовать себя с ним комфортно, если бы не периодические вспышки агрессии. До физического насилия почти никогда не доходило, но пару раз они все же сцепились, Валя так не хотел. С Поэтом было… ещё тяжелее. Стоило подумать об этом еще в момент, когда Уля не захотела готовить для него кофе. Женя пил, устраивал истерики и был невероятно закликлен только на двух вещах: литературе и самом себе. Он практически не показывал своих чувств и холодно реагировал, когда их проявляют к нему. Валя так не хотел.       Сейчас он счастлив услышать, что эти двое нашли друг друга. Калигари знал, что Володя умеет любить и быть преданным. И кому-то и кем-то. Наверное, Вали просто было недостаточно. А может, он был недостаточно сумасшедшим и слишком комфортным. И, конечно, мечтающим его спасти. Кризалису было нужно другое, и неудивительно, что Поэт смог дать ему это: эмоциональные вспышки, равнодушие и тайное желание быть спасенным. Жене было нужно больше внимания, хотя Калигари давал этого сполна, но это не подходило. Нужно было восхищаться, а не любить. Валя так не хотел. И он обещал себе, что больше не будет вступать в отношения с травмированными людьми. Но они нашли друг друга и это замечательно, если они счастливы.       — Вад, так ты мне скажешь, кто из моих приходил?       — А я не говорил, что бывший, дурачок. Будущий, — Дракон послушал немного молчание в трубке, а потом решил все-таки объяснить. — Дима твой приходил. Явно к тебе, но я утащил его на крышу, чтобы убедиться.       — Оу, странно. Он так быстро сбежал вчера, я подумал, что он не заинтересован во мне. Да и вообще, я уже почти забыл, кто это, — тон Калигари был настолько бодрым и весёлым, что сразу выдавал его с потрохами.       — Кого ты пытаешься наебать, Валь? Меня или себя? — очевидно риторический вопрос, но Вадим сделал небольшую паузу «на подумать». — Короче, вам надо поговорить. Но я не уверен, что он вернётся на экскурсию ещё раз. Где его можно найти?       — Технически, я могу подождать у его парадной, но боюсь спугнуть, — Калигари понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять. — В «Райдо». Мы обязательно встретимся в «Райдо».       — Ладно, член тебе в руки, крест туда же. Мне нужно идти, — и просто бросил трубку.       Вадим поднял взгляд на Алтана, а тот только усмехнулся, как усмехался весь разговор, а в конце резюмировал: «Действительно интересная сплетня». Дракон поднялся, чтобы сесть и повернуть Дагбаева к себе спиной, чтобы была опора. Знает, что спина устаёт от долгого неудобного положения на дурацком диване. Обнимает осторожно за плечи и не может сдержать гордой улыбки, когда чувствует, что мышцы под его руками расслабляются.       — Давай ставки делать, сойдутся или нет?       — Вадь, — укоризненно начал Алтан, но в итоге, естественно, купился на очарование любимого, — Думаю, что нет. Этот Дима явно боится.       — Золотко, кто бы говорил. Я уверен, что сойдутся. Чуйка подсказывает.       — Калигари же вроде клялся больше не спасать никаких травмированных мальчиков? — равнодушный тон явно скрывал неожиданное волнение за Валю. Хотя изначально Дагбаев реагировал на него агрессивно, но сейчас будто даже сроднился. И явно переживал. Готов был собственноручно придушить этого блондина, если он сделает больно… другу?       — Ой, а то он раньше не обещал этого. Не думай, его это не остановит, — Вадик подарил Алтану несколько невероятно наполненных нежностью поцелуев в висок. Спросил мягко, — Устал, золотой? Поехали домой?       Дагбаев только кивнул в ответ. А на «Я тебя люблю» очень серьёзно ответил «Тоже».