Ты в безопасности

Молись зиме, чтоб не вернулась

Я дал себе карт-бланш на дурость,

Дал тебе карт-бланш на слабость,

Чтобы лето не кончалось.

(ШАРЫ — ITALIA’82)

      Удивительно — прожить два десятка лет в Питере и ни разу не посетить ни одной крыши. Обычно любые туристы посвящали этому если не первый день, предпочитая отдавать его необъятному Эрмитажу или избитому, но всё такому же красивому Исаакию, то уж второй или третий точно. Фотографии красивых видов культурной столицы для соцсетей, романтичное место для первого поцелуя, вдохновение для творчества — любые цели и всего одно место.       Дима Дубин уж точно не турист. Коренной петербуржец в бог знает каком поколении, он ни разу не был на крышах Питера по стечению кучи разных обстоятельств. Маленькому Диме мама всегда говорила о том, как это опасно, и он не смел спорить. Очевидно, гиперопекающая мать с фобией высоты и покладистый от природы характер сына заставляли мальчика держаться подальше от всего, что было выше его собственного роста. В том возрасте, когда обычные дети проживают свой подростковый бунт, Дима уже тянулся к своей мечте, зарываясь в учебники с головой. Не очень гордое, но определённо заслуженное звание главного ботаника класса не напрягало парня, он уже тогда понимал, школа закончится, а жизнь останется. Единственное, на что он позволял себе отвлекаться — рисование. Видеть красоту во всём и стараться передать её собственными руками было тем, что нельзя отодвинуть на задворки и проигнорировать. Это как зрение или обоняние, дополнительный орган чувств, работающий без перебоев и требующий внимания к себе на постоянной основе. Сейчас Дима уже не помнит, какого это. Иногда ему кажется, что это ощущение вот-вот может появиться, но он никогда не успевает поймать его за хвост. Скетчбук по привычке лежит нетронутым в рюкзаке вот уже почти полтора года. Один год, пять месяцев и пятнадцать дней, если быть точным.       Дубин закончил школу с золотой медалью. Естественно. Идеально сдал экзамены, если не считать пары мелких ошибок в математических вычислениях, допущенных исключительно из-за волнения. Эти недочёты даже не смогли испортить настроение, ведь бурчание классной руководительницы о том, насколько же обидно потерять максимум баллов из-за «невнимательности» совершенно потерялось в потоке мыслей о будущем поступлении на профессию мечты. Зато с тем, чтобы как следует загадить счастливый период окончания школы, прекрасно справился организм самого парня.       К концу одиннадцатого класса желание вешать на людей ярлыки прошло, так что 11 «А» заканчивал школу довольно дружным коллективом. Дима действительно хотел провести выпускной со своими ребятами, погрустить на официальной части, повеселиться в снятом ресторанчике и, возможно, впервые напиться и создать стыдную историю, которую потом можно будет рассказать и от души посмеяться. И конечно же, пойти встречать рассвет на крышу. Но темно-синий костюм так и остался висеть в шкафу, ведь в ночь перед торжеством Дубин ехал в скорой помощи под непрекращающиеся причитания всё такой же тревожной матери. Острая боль, подозрение на аппендицит, операция. Пока его одноклассники получали аттестаты, Дима отходил от наркоза. Конечно, в день выпускного его самые близкие друзья смогли прорваться к нему в палату, уговорив сердобольную медсестру и обманув маму не без помощи его сестры Веры. Игорь и Юля практически залетели в палату прямо в своих торжественных нарядах с лентами «Выпускник». Гром пронес под пиджаком бутылку шампанского, хотя Юля не менее десяти раз напомнила ему, что пить в больнице запрещено, «уж тем более Диме после операции!..», а сама девушка притащила небольшой букет кустовых роз. Позже Дубин от скуки нарисовал больше пяти разных скетчей с этими цветами. Друзья зачем-то притащили ему такую же красно-золотую ленту и уговорили сделать несколько фотографий, присев рядом с больничной кроватью. К сожалению, времени было совсем немного и палату пришлось покинуть. И Гром забыл бутылку. Естественно. Пока одноклассники Димы пили вино и танцевали неловкие медленные танцы, он слушал мамино ворчание о том, как допустили посещение больного сразу после операции. Пока Игорь и Юля наконец поцеловались впервые на крыше с видом на Лиговский проспект, Дима наконец смог уснуть под действием обезболивающих.       Дима поступил на бюджет. Естественно. Первого сентября он гордо переступил порог СПбГУ в роли первокурсника юридического факультета, продолжая лелеять мечту помогать людям. Дубин — будущий адвокат, знающий половину программы первых двух курсов, включался активно в изучение даже непрофильных предметов. Он практически ни разу не прогулял БЖД в первом семестре. Юля поступила в тот же университет на журфак, а вот Игорь ушёл в полицейскую академию, представляя будущего себя практически супергероем, спасающим Питер от злостных нарушителей закона. Студенческая пора привнесла новые знакомства и занятия, и в целом, Дима был счастлив. Пока не случилось то, что случилось. Из жизни перспективного студента юрфака украли почти два с половиной года жизни. Два года, пять месяцев и шестнадцать дней, если оставаться точным.       И вот сейчас, закончивший уже третий курс, несмотря на всё сумевший сдать почти все экзамены автоматом, Дима Дубин идёт по центру города, пытаясь понять, как заставить себя жить дальше. Глаз цепляется за ярко-желтое объявление «Прогулка по крышам Санкт-Петербурга. Самые красивые виды города как на ладони». Не знающий, чем занять себя этим тёплым вечером, Дубин достаёт телефон и набирает незнакомый номер, нелепым шрифтом напечатанный на листовке.       Продавцы во время общения с клиентами часто говорят намного выше, чем обычно. Особенно, если от них зависит факт покупки, а уже от него — зарплата. Именно такой голос услышал Дима, набрав номер. Хотя перед этим он его дважды стирал, а после ещё дважды бросал трубку до того, как её успевали взять. И вроде нет у него напасти всех миллениалов — телефонной тревожности, но именно сегодня что-то пошло не так. Затея казалась глупой. Знакомый голос в голове напоминал, что он не должен вести себя как ребёнок. Наперекор этим словам, Дубин, почти искренне улыбаясь, все-таки обсудил с девушкой экскурсию по крышам.       Анна предложила ему перенести прогулку на вечер, чтобы встретить закат. Дима согласился. Также она предложила присоединиться им к другой небольшой группе туристов. Главная загадка — кому «им»? Не услышав ответа, девушка уточнила количество людей, и вот на этом моменте стало неловко. Почему-то обоим. От индивидуальной прогулки Дубин отказался, оправдав это для себя нежеланием тратить лишние деньги. На деле, будущий обладатель красного диплома вполне мог себе это позволить. Долгое время ему не нужно было тратить деньги, так что приличная стипендия копилась на счету. Ему было банально неловко идти куда-то вдвоём с незнакомой девушкой. А ещё Дубин очень боялся разочаровать её своим безразличием и к экскурсии, и к крышам, и к «самым красивым видам на город».       За двадцать минут до назначенного времени Дима стоял на улице Рубинштейна и высматривал в толпе предположительного экскурсовода. Почему-то Анна рисовалась в его голове невысокой, полненькой блондинкой в яркой футболке и кедах. Поблизости не было обнаружено ни одной «Анны». Улетело сообщение о том, что он ждет ее на месте.       Глаза слипались и мир немного размывался перед ними, будто снова пора менять очки из-за ещё больше упавшего зрения. Сегодня ночью Дима спал рекордные за последнюю неделю четыре с половиной часа. С перерывами на кошмары, естественно, но это все равно намного больше, чем раньше. Это давало Дубину лишний аргумент в пользу того, что ему не нужен никакой психотерапевт. Сам справится. За невеселыми и ну очень медленными рассуждениями ни о чём прошли целых тридцать минут. В полтора раза больше, чем было бы прилично. Среди негромких звуков оживленной улицы раздался приятный голос: — Кто на экскурсию по крышам на 21:30?       Приятный низкий голос. И вовсе не потому, что Анна перестала притворяться вежливой. Дима выхватил взглядом высокую фигуру… Что ж, он угадал с кедами. Человек под кодовым именем не-Анна был выше самого Дубина сантиметров на десять-пятнадцать. Обладал темными волосами, кажется, длинными, но собранными в пучок, выбритыми висками и небольшой бородой. И определённо харизмой. Колоритная картина получалась. Весь в черном, с проколотой губой, тоннелями в ушах и руками, обвитыми чёрными змеями татуировок, не-Анна оставался одновременно монохромным и самым ярким среди всего окружения.       К парню подтянулась небольшая группа людей, включающая самого Диму. Начались разборки с оплатой экскурсии, выяснением, кто и сколько внёс в качестве предоплаты и тому подобное. Экскурсовод, казалось, вообще никуда не торопился и извиняться за своё опоздание даже не планировал. — Сейчас мы с вами зайдём в парадную и поднимемся на шестой этаж. В подъезде не шуметь, дом жилой. Мы же не хотим проблем, правда? — не-Анна лукаво улыбнулся и поманил за собой рукой с замысловатыми рисунками.       Вдохновленные видами знаменитых дворов-колодцев туристы, осматривая всё вокруг, перетекли к подъезду в поисках приключений. Дима прошёл в самом конце, не отрывая взгляд от своих кроссовок. — Чуть не забыл, — экскурсовод резко обернулся у самого подъезда, — меня зовут Валентин.       «Ну, это всяко лучше, чем не-Анна» — пронеслось в голове у Димы.

***

      Подъем пешком на шестой этаж чётко дал понять, почему Валентин выглядел таким стройным и подтянутым. На свою физическую подготовку Дима не жаловался, всё-таки занятия единоборствами в детстве давали свои плоды, пусть их и пришлось забросить из-за учебной нагрузки. Зато в одном из корпусов был отличный бесплатный спортзал. Сейчас же путь наверх неплохо так его вымотал — сказывались недосып и недоедание. — Надеюсь, все добрались живыми, потому что мы только на полпути. Сейчас нам нужно дружно подняться на чердак, там три абсолютно не страшные железные лестницы. Бояться вообще нечего, но я чисто на всякий случай подстрахую вас здесь, а наверху вас встретит Анна, — весело тараторил брюнет. Даже не запыхался, сука.       Диме было не очень хорошо слышно и ещё хуже видно с середины лестницы. Люди постепенно исчезали в люке, а его все преследовали мысли о настоящей Анне. Угадал ли?       Валентин обманул, если не сказать грубее. Лестницы оказались чертовски страшными, металлическими, облезлыми и скользкими. Пришлось проявить недюжую ловкость, чтобы забраться по ним на самый верх. От этого обиднее было увидеть, обернувшись, как их экскурсовод-неформал карабкается по этим лестницам юрко и легко, как кот.       Дубину определённо не стоит покупать лотерейные билеты в ближайшее время. Анна, высокая шатенка в клетчатой рубашке, устало приветствовала людей, появляющихся из люка в тесном помещении. Удостоила небольшой улыбкой только всё такого же бодрого коллегу. — Перед вами, честное слово, самая последняя лестница. Наверху ходим только по чёрному материалу. Статистику безопасных экскурсий мне не портим, с крыши не прыгаем. Я расскажу вам немного о том, что вы увидите, а потом дам время полюбоваться и пофоткаться, — в этот раз не-Анна полез первым. Лестница была куда более безопасной, но это не мешало Диме смотреть на неё с ненавистью.       На крыше Дубин впервые подумал о том, что делать тут ему абсолютно нечего. Чисто для галочки он сделал несколько фотографий, которые после никогда больше не откроет, и отошёл за небольшую выступающую часть. Там он сел прямо на кровлю и достал скетчбук. Сложно спорить, Питер — красивый город. Вдруг что-то получится?       Скетчбук пришлось открыть прямо на середине. Обычно педантичный Дима старался заполнять страницы подряд, но сейчас слишком страшно было даже краем глаза увидеть знакомые черты, наброски которых занимали первую треть блокнота. Карандаш в дрожащей руке прочертил пару линий, а после был нещадно откинут куда-то в сторону. Это не работало. Ничего не работало. В глазах снова стало мутно — то ли бессонница, то ли слёзы наворачиваются. Дима опустил веки на пару секунд. На фоне приятный низкий голос рассказывал что-то о пяти углах…

***

— Мне, конечно, говорили, что мой голос успокаивает, но я не думал, что настолько, — насмешливый голос раздался совсем рядом. Дима вздрогнул и на автомате испуганно отполз от источника звука. В ответ на это экскурсовод, присевший на корточки, поднял раскрытые ладони. — Тише-тише, всё нормально.       Дубин растерянно огляделся. Солнце зашло, но обилие огней ночного Санкт-Петербурга не давало темноте поглотить город. Он определённо был на крыше, группы туристов не было видно, кажется, экскурсия уже закончилась. В голове медленно прогружались события вечера, а после смущение накрыло его с головой. — Валентин, простите, я… — виновато начал Дима, но был почти сразу прерван. — Фу, не называй меня так. — Но вы же сами… — Здесь Дубина тоже перебили. — Я просто пытаюсь быть серьёзным и взрослым во время работы, не обращай внимания. Калигари, — парень протянул ладонь для рукопожатия, усмехнувшись. — Дима. А почему так? — молодец, Дубин, ты не мог задать более нелепый вопрос? — Не парься, это просто прозвище. Можешь называть меня Валик, если тебе так проще.       Отчего-то стало очень спокойно. Расслаблял то ли быстрый переход собеседника на «ты», то ли лёгкий налёт самоиронии. В целом, не имеет значения. Калигари встал сам и протянул руку, чтобы помочь Диме. — Ещё раз простите. Не подумайте, что ваша экскурсия скучная или ещё что-то… Просто тяжёлый день. — Не обижайся, воробушек, но по тебе видно. Так что прекрати извиняться. И не выкай мне, пожалуйста. — Воробушек? — Дима поднял удивленный взгляд на собеседника. Возможно, слишком удивленный, раз Валентин негромко рассмеялся. — Ну, ты такой заспанный, взъерошенный, даже милый. Я не стал тебя трогать, решил сначала остальных отпустить. Ты до дома-то доберешься? — Да. Наверное…       Дубин опустил глаза вниз, прячась от испытывающего взгляда, и обнаружил лежащий на кровле скетчбук. В паре метров от него валялся и карандаш. Да, попытки вернуться к рисованию не удались, но зато он урвал у жизни хоть немного сна. Тоже неплохо. Валик проследил за его взглядом и улыбнулся. Стыдливо краснея, Дима собрал свои вещи. Звук закрывающейся молнии рюкзака прозвучал громом в неловкой тишине. — Неподалёку есть приятное заведение, там хороший кофе. Не панацея, но энергии на дорогу до дома должно хватить, — Валентин осторожно обхватил его за плечи и подвёл к краю крыши, абсолютно некультурно указывая куда-то пальцем, — Вон там. Называется «Райдо», не ошибешься. Я бы проводил, но я уже опоздал на следующую экскурсию, — Калигари посмотрел на свое запястье, на котором не было никаких часов, и притворно строго запричитал о собственной безответственности. — Спасибо, я зайду туда, — Дубин легко посмеялся, перенимая настроение собеседника. Они вместе спустились в парадную и разошлись, неловко обменявшись пожеланиями хорошего вечера.

***

      Нужная кофейня действительно оказалась совсем рядом, на углу ближайшего перекрестка. Рядом со входом был припаркован не новый, но явно любимый мотоцикл. Вывеска гласила «RАЙДО» смесью русских и английских букв. Крепление первой буквы отвалилось, оставив её висеть вверх ногами. Дима ещё никогда не чувствовал такой солидарности. Табличка «Мы всегда открыты» вместо режима работы добавляла шарма. Дубин без колебаний открыл дверь с надписью «К себе» и прошёл в светлое помещение.       Стены зала были увешаны десятками плакатов и фотографий. Дима узнал обложки альбомов The Beatles, Queen и Deep Purple, постеры к нескольким фильмам и портреты музыкантов. Напротив входа находилась барная стойка, которую протирала рыжая девушка в очках, подтанцовывая под звучащий лёгкий рок, и было даже как-то неловко прерывать её. По залу, как на крыльях, носилась яркая официантка, переходя от столика к столику. Несмотря на позднее время, в кофейне было прилично народа. Пожилой мужчина флегматично мыл полы, будто и не обращая внимание на посетителей.       Дубин всё-таки прошёл через весь зал к стойке и посмотрел на написанное мелом на большой доске меню. — Добрый вечер, — бариста обратилась к нему с улыбкой, а после быстро, но внимательно осмотрела его. Кивнув самой себе, она добавила, — Ты устал. Тебе срочно нужен мой фирменный кофе.       Не дождавшись ответа, она отвернулась готовить напиток. Вскоре кружку поставили на стойку прямо перед ним, бросив «За счёт заведения». Дима ненадолго завис, пытаясь осознать ситуацию. И понять, почему сегодня все обращаются к нему на ты. — Да садись ты уже, в ногах правды нет, — девушка протянула ему руку также, как Валентин немногим ранее. — Уля, хозяйка этого заведения. — Здравствуйте? — полувопросительно протянул Дубин. — Не нужно официоза, здесь так не принято. Так как тебя зовут? — Дима, — кажется, что у него за последние месяцы не было столько новых знакомств, сколько произошло сегодня. И столько неловких пауз. Дубин отпил кофе, пытаясь эту самую паузу заполнить. — Это восхитительно. — Я знаю, у нас по-другому не бывает. Слушай, тебе бы отдохнуть, — ещё один смущающе внимательный взгляд. — Эм… Наверное, ты права, но… — Что-то гложет тебя, знаю. Не переживай, скоро станет легче, — уверенно заявила Уля и ушла обслуживать нового посетителя. Дима почему-то поверил.       В голове было удивительно тихо, непривычно даже. Дубин впервые за долгое время расслабился — сказывалась успокаивающе теплая и светлая атмосфера заведения. Негромкие разговоры посетителей не раздражали, взгляд зацепился за мерные движения швабры уборщика, напоминающие маятник. Спокойно. Действительно вкусный кофе закончился до обидного быстро. На попытки заплатить владелица Райдо отмахнулась, не желая даже слушать неуверенные уговоры. — А, хотел сказать, что у вас буква на вывеске перевернута. — Ты думаешь, ты один такой внимательный? — Уля усмехнулась, почему-то стало неловко. Действительно, было бы странно не знать этого, буквально владея заведением, — Во-первых, не буква, а руна. Во-вторых, когда совсем отвалится, тогда и приколотим.       Что-то подсказывало Диме, что этого никогда не случится. — Пока, хорошего вечера, — неловко пробормотал Дубин, поднимаясь со стойки. — До встречи!       Уже на улице, вдохнув прохладный и не очень свежий воздух ночного Питера, Дима почувствовал, что тиски, сжимавшие его внутренности, немного разжались.