Восьмой этаж

      Действуя как какой-то робот, Арсений дотаскивает хромающего Антона до приемного отделения больницы, перед этим попросив таксиста подождать его несколько минут. Когда он уходит, Шастун смотрит на него как-то обреченно. Арс этому не удивляется, потому что представляет, как выглядит сейчас со стороны. Если бы в этом приемном отделении дежурил психиатр, он бы вряд ли отпустил такого пациента.       Следующим пунктом в плане, созревшем в голове Попова, является машина, оставленная во дворе дома Антона. Несмотря на то, что Арсений отлично понимает, что ему нельзя садиться за руль в своем текущем состоянии, он хочет просто сесть в знакомый до мельчайшей детали салон и почувствовать себя на своем месте. Притвориться, что ничего не было, хотя бы ненадолго.       Пересев из такси в свою машину и закрыв двери, Арсений какое-то время сидит по струнке, смотря перед собой и пытаясь переварить увиденное. Когда он все-таки расслабляется и откидывается на спинку сиденья, на него огромной волной накатывает весь тот страх, которому он не позволял завладеть собой в том лабиринте. Руки, из которых словно забрали все силы, начинают неконтролируемо трястись. Сердце колотится, будто он только что пробежал целый марафон, а в горле появляется удушающий ком.       Он издает едва слышный хриплый вздох и утыкается лбом в руль в попытке свернуться в комок и таким образом переждать нахлынувшие на него эмоции. В этом положении он находится недолго, потому что желание посмотреть на улицу и еще раз убедиться, что он выбрался, перевешивает.       Мимо него то и дело снуют по своим делам прохожие, которые наверняка даже не подозревают, какой ужас творится в недостроенном здании больницы буквально через дорогу. А у самого Арсения перед глазами застыло иссохшее лицо, отдаленно напоминающее лицо Саши. Опознать его удалось только по одежде: если бы не она, Попов даже не подумал бы, что это его некогда лучший друг, которого так и не нашли толпы спасателей и волонтеров. А сейчас про него забыли все — даже его собственные родители, которые спустя год выбрали жить дальше. Все, кроме самого Арса, который сейчас сомневается в реальности увиденного.       Он до сих пор не понимает, каким образом им с Антоном удалось потерять тот лаз, через который они попали в эти тоннели. Да и слова самого Антона о том, что существо, поселившееся в больнице, играется разумом людей, не лезут из головы. Сейчас Арсений точно может сказать только одно: Шастун — не сумасшедший, а существо вполне себе реально.       И Саша точно мертв.       Теперь Попов точно в это верит. Осознание приходит к нему довольно внезапно, действуя как ведро ледяной воды, вылитое на голову. От этого не становится легче, как он ошибочно полагал раньше. Напротив, страх перед неизведанным сменяется злостью на собственное бессилие перед какой-то сверхъестественной тварью, забравшей уже кучу жизней и так и не понесшей за это наказания.       Эти эмоции словно отрезвляют и зажигают что-то давно потухшее внутри. Скрипя зубами, Арсений трогается с места, намереваясь вернуться домой и привести себя в порядок. А одежду, которая сейчас на нем, ему почему-то хочется сжечь.

***

      Звонок Антона застает Арсения, отмокающего под горячим душем, врасплох. Привычка брать телефон с собой везде в ожидании звонков по работе появилась у него относительно недавно, но уже порядком поднадоела. Выключив воду, с горем пополам дотянувшись до полотенца и вытерев руку, Арсений принимает вызов и сразу включает громкую связь.       — Слушай, — без лишних предисловий начинает Шастун. — Мне пиздец как неловко тебя об этом просить, но ты можешь меня забрать из больницы? А то у меня даже денег на такси с собой нет.       — Не вопрос, — сразу соглашается Арс, вылезая из душа. — Что с ногой?       — Растяжение, — мрачно отзывается Антон, будучи явно не в восторге от своего диагноза.       — Главное, что не перелом, — Арсений пытается его хоть как-то подбодрить, выходя из ванной и ежась от холода.       Оказываясь в своей спальне, он нечитаемым взглядом смотрит на развороченную постель и тут же отворачивается в сторону открытого шкафа, из которого утром впопыхах доставал одежду. У Арса появляется ощущение, что его не было здесь как минимум пару месяцев, хотя с момента того ужасного кошмара, заставившего его написать Антону в шесть утра, прошло всего несколько часов.       — Начнем с того, что я мог бы и не падать, — бурчит себе под нос Шастун. — Ты бы знал, каким дебилом я себя сейчас чувствую.       — Перестань, — отвечает Арсений, окончательно уничтожая какое-то подобие порядка на полках с одеждой. — Нам повезло, что мы вообще оттуда выбрались.       — Угу, — едва разборчиво отзываются на том конце. Спустя несколько секунд тишины Антон все-таки спрашивает: — А ты как?       — Нормально, — Арс врет, не задумываясь ни на секунду.       Даже если Антон и понимает, что это не так, он никак это не показывает, и их разговор превращается в обсуждение организационных вопросов, пока Арсений влезает в свои любимые узкие джинсы, прыгая на месте.

***

      Купив по пути пару костылей, потому что гипс на ногу все же пришлось наложить, Арсений вдруг вспоминает, что пообещал Антону ужин, поэтому ненадолго впадает в ступор. Обещание нарушать не хочется, как и тащить Шастуна в кафешку или стоять у плиты на чужой кухне.       Положение спасает решение заказать пиццу и несколько бутылок пива, купленных в магазинчике рядом с аптекой. К машине Попов возвращается, держа в одной руке костыли, а в другой недвусмысленно гремящий пакет. При этом ему почему-то кажется, что он доволен немного больше, чем следует человеку, оказавшемуся в его ситуации.       Арсению не составляет большого труда признать, что ему просто очень хочется порадовать Антона, который так самоотверженно ему сегодня помог.       Отыскать своего двухметрового товарища с загипсованной ногой, сидящего на одном из жутко неудобных железных стульев травмпункта, не составляет никакого труда. Антон выглядит крайне уставшим и понурым, рассматривая плитку на полу и изредка провожая взглядом других пациентов, проходящих мимо.       — Нихуя себе, — подает голос он, едва завидев Арсения. — А ты предусмотрительный. Я про костыли даже не подумал.       — Тебе разве про них не говорил врач? — удивляется Попов.       — Не знаю, — Антон кое-как опирается на костыли и морщится, с трудом вставая со стула. — Я и про гипс прослушал. Понятия не имею, когда мне надо будет его снимать.       — Значит, привезу тебя сюда через неделю, — пожимает плечами Попов.       Он внимательно следит за равновесием Антона, готовый в любой момент подхватить, но вместе с этим не мешая ему передвигаться самостоятельно.       — Спасибо, — вновь заговаривает Шастун, когда они покидают травмпункт и выходят на улицу. — За все. Если бы не ты, я бы так и остался в тех тоннелях. Наверное, ты заметил, что в какой-то момент я сдался.       — Заметил, — хмыкает Арсений, вспоминая, как его разозлило поведение Антона. Правда, он быстро остыл, напомнив себе, что не хочет, чтобы в тех лабиринтах по его вине появился еще один труп. — Но по-другому я поступить не мог. Да и ты, наверное, тоже.       Антон молча кивает и отводит взгляд в сторону. Арсений тоже осматривает улицу и впервые за сегодняшний день задумывается, что весна медленно, но верно вступает в свои права. Грязный снег, сваленный в кучи у дорог, постепенно начинает таять, а в воздухе появляется ощутимая влажность, которую приносят резкие порывы ветра. Хочется даже расстегнуть теплую куртку.       Это слегка поднимает настроение, но еще одна вещь до сих пор не дает Арсению покоя. Периодически он посматривает на Антона в надежде разглядеть в нем что-то, что ответит на его вопрос.       Усадив его в машину и разместив там же костыли, Арсений садится за руль и выезжает с парковки. Почувствовав, что они отрезаны от внешнего мира автоматическим щелчком дверных замков, Попов спрашивает:       — Как ты понял, что нам надо бежать? Ты утащил меня из коридора, где мы нашли… тело, за несколько секунд до того, как начались все эти стремные звуки.       Несмотря на то, что все это время Арс следит за дорогой, боковым зрением он все же замечает, как Шастун вжимается в сиденье. Подумав какое-то время над своим ответом, он произносит:       — Я его увидел. Оно стояло дальше по коридору слева от тебя. Такое… белое. С длинными конечностями.       — Ты серьезно? — Арсений искренне удивляется, потому что уверен, что точно бы заметил такое, даже если все его внимание было приковано к трупу.       — Да, — отрешенно отзывается Антон. — Не веришь?       — Верю.       Шастун даже приподнимается, чтобы огромными глазами посмотреть на Арсения, невозмутимо ведущего машину. К сожалению, после случившегося пару часов назад у него нет других вариантов. Остается только смириться, чтобы не свести себя с ума бесконечными попытками найти какое-то логическое объяснение.       — Но я ничего не видел, — все же добавляет Попов. — Получается, ты реально экстрасенс?       На это Антон пренебрежительно фыркает, видимо, тоже сразу проводя ассоциацию с нелепым шоу по ТНТ. Однако этот его настрой быстро улетучивается, что отражается на голосе:       — Наверное, я… действительно вижу чуть больше, — звучит это так, будто Шастун оглашает собственный смертный приговор.       — Ну, это ведь… хорошо? — Арсений неуверенно пытается его подбодрить. — Ты увидел эту тварь, и поэтому нам удалось сбежать.       Мельком взглянув на своего пассажира, он понимает, что для Антона это вообще не аргумент. В полной мере поставить себя на его место Арс не в состоянии по понятным причинам, поэтому может только догадываться, насколько это тяжело — видеть то, что не видят другие люди. Наверняка у Антона могут возникать подозрения насчет собственной адекватности, да и в моменте, заметив, что на тебя из-за угла смотрит что-то потустороннее, можно банально схлопотать инфаркт.       Останавливаясь у нужного подъезда, Арсений вспоминает про пакет с пивом на заднем сиденье, и только сейчас задумывается о том, насколько этот обещанный ужин уместен.       — Зайдешь? — интересуется Шастун, пытаясь достать костыли и устроить их так, чтобы опереться на них, выходя из машины.       Арс коротко кивает и выходит из машины, быстро обходя ее спереди, чтобы открыть пассажирскую дверь и, перегнувшись через удивленного Антона, достать костыли и помочь ему выбраться на улицу.       — Спасибо, — растерянно благодарит его тот.       Кажется, он еще не понял, как реагировать на эту внезапную и довольно настойчивую помощь: начать возмущаться или просто ее принять. Арс едва заметно улыбается, почему-то радуясь, что ему удалось вызвать у Антона смущение. Решив его добить, он открывает заднюю дверь и достает многозначительно гремящий пакет, при этом вопросительно смотря на Шастуна.       — Это мне? — с надеждой уточняет он. Арс кивает, замечая промелькнувшую в его глазах искру. — Подожди, а ты?       — Обойдусь, — отвечает Попов, натянуто улыбаясь и всеми силами скрывая досаду в голосе.       Антон расстроенно вздыхает, но все-таки выглядит уже лучше, чем пару минут назад.       Подняться на третий этаж оказывается намного сложнее, чем они оба себе представляли. Шастун, не привыкший к своему новому способу передвижения, то и дело путается в костылях и постоянно норовит споткнуться и упасть. К счастью, они каждый раз успевают вовремя среагировать и предотвратить возможные неприятности. Правда, Арсений начинает всерьез переживать, думая о том, как Антон будет подниматься и спускаться без его помощи. Благо, к последнему лестничному пролету тот уже идет с большей уверенностью, поэтому причин для беспокойства почти не остается.       Арс пока не понимает, нравится ли ему тот факт, что последние полчаса они оба старательно игнорируют произошедшее с ними сегодня. С одной стороны, безумно хочется выплеснуть накопившиеся за это время мысли, а с другой — просто забыть, что они столкнулись с настоящим подтверждением существования чего-то потустороннего, и жить как прежде.       Оказавшись в своей квартире, Антон сразу изъявляет желание каким-то образом помыться и удаляется в ванную. Перед этим он энергично кивает на предложение заказать пиццу, поэтому Арсений, оставшись наедине с кучей проводов и компьютерных комплектующих, набирает давно записанный номер местной пиццерии.       Закончив надиктовывать оператору довольно объемный заказ и повесив трубку, он садится на кресло у компьютерного стола и пару раз на нем прокручивается, осматривая комнату и прислушиваясь к отдаленному шуму воды. Он обращает внимание на кучу плакатов на стене, которые не заметил утром. Помимо музыкальных групп, в числе которых находится все та же The Prodigy, Арсений видит и совсем старые, с изображениями разных супергероев из комиксов.       Между изголовьем кровати и окном — все же ночью Шастун предпочитает смотреть на стену, а не на больницу — стоит шкаф с застекленными створками, за которыми виднеются разномастные книги и целая куча дисков с пиратскими фильмами, что весьма заинтересовывает Арсения. Он подходит к шкафу и начинает вглядываться в его содержимое через стекло, не чувствуя в себе достаточной уверенности, чтобы его открыть.       В основном он видит боевики, снятые в девяностых, и несколько комедий, среди которых встречаются и относительно новые. Сейчас он бы не отказался от просмотра одной из них, чтобы хотя бы немного поднять себе настроение.       Арсений возвращается на кресло и все-таки берет со стола первую попавшуюся книгу, чтобы убить время в ожидании Антона или пиццы. Вряд ли ему удастся что-то понять в вузовском курсе теоретической механики, но сейчас Попову даже это кажется лучшим вариантом на фоне погружения в собственные мысли.       Однако буквы перед его глазами сразу же начинают плыть, и Арс не может понять даже того, что написано в предисловии. Вопреки своему желанию он поднимает взгляд на окно и долго смотрит на больницу, раз за разом во всех деталях вспоминая то, что они увидели сегодня в подвале. Он пытается выкинуть из головы ужасные образы, забыть навсегда, но отвлечься сейчас не помогает ничего.       Выполнение каких-то действий вроде поездки на машине или заказа пиццы кое-как держало его в равновесии, давая возможность не погружаться в себя и как-то существовать в этой реальности. В реальности, где его лучшего друга действительно больше нет, и у Арсения нет никакого выбора, кроме как смириться.       Чувство вины начинает пожирать с новой силой, поскольку теперь у него есть все основания. В своем самобичевании он даже умудряется назвать себя убийцей, чей послужной список сегодня чуть не пополнился на одного человека.       Ведь и Антон оказался в подземном лабиринте именно потому, что его туда затащил Арсений. И он не мучился бы сейчас с выполнением повседневных задач из-за загипсованной ноги, если бы они развернулись и ушли из больницы.       Такое количество негативных эмоций становится невыносимым, и Попов отпускает себя, потому что у него уже нет сил держаться. Тело бьет крупная дрожь, от которой сбивается дыхание, а вся кровь вдруг словно куда-то пропадает, оставляя после себя лишь ощущение пустоты и холода, который разливается где-то внутри.       Арсению хочется как-то выпустить все эти переживания, которые уже почти буквально встают поперек горла, но из сухих глаз не текут слезы, а кричать и ломать вещи в чужой квартире было бы неправильно.       Рука, осторожно ложащаяся на плечо, заставляет Арса подскочить на месте, словно он только что об нее обжегся. Уже стоя на ногах, он разворачивается и сталкивается взглядом с обеспокоенным Антоном, вернувшимся из душа. Увидев такую реакцию Попова на свои действия, тот тоже отшатывается, так и держа руку перед собой.       — Прости, — Арсений заговаривает первым, замечая тень испуга на лице Шастуна. — Просто это… было неожиданно.       Антон молчит в течение нескольких секунд, внимательно рассматривая своего гостя, стоящего спиной к окну. Этого времени Арсу хватает с лихвой, чтобы почувствовать себя некомфортно, поэтому он как-то автоматически складывает руки на груди и опускает голову, пытаясь сфокусировать почему-то помутневший взгляд на темно-зеленой книге на столе, которую он только что пытался читать.       Боковым зрением он замечает, как Антон делает шаг в его сторону, опираясь на один костыль — второй он благополучно оставил в коридоре.       — Понятия не имею, насколько тебе сейчас тяжело, но… я рядом, если тебе это как-то поможет, — вполголоса произносит Антон.       Арсений слышит эти слова словно из-под толщи воды. А когда его предплечья касаются вновь, он выныривает на поверхность и только сейчас понимает, что по щекам одна за другой катятся слезы. Он обращает внимание на ладонь Антона на собственной руке и глубоко вдыхает, словно готовясь вновь прыгнуть в воду, но вместо этого цепляется за чужие плечи, собрав последние силы. Уткнувшись лицом куда-то в острую ключицу чуть не потерявшего равновесие Шастуна, он шумно выдыхает и зажмуривается.       Почувствовав на лопатках руку Антона, легонько прижимающую ближе, он позволяет себе то же самое и крепче обнимает чужое разгоряченное после душа тело. Арсений все же поднимает голову и устраивает подбородок на плече Шастуна, избегая смотреть ему в глаза. Он запоздало понимает, что сейчас самым наглым образом греет свои ледяные руки о спину Антона, защищенную только тонкой тканью футболки, да и вообще осознание всей ситуации приходит к нему только сейчас.       То, что Антон его не оттолкнул, кажется странным даже несмотря на его слова. При этом Арсений не чувствует, что тот сейчас держится через силу. Кажется, он искренне хочет помочь Попову справиться с его текущим состоянием.       Либо от этих мыслей, либо от самого Антона, в данный момент представляющего из себя большую грелку, Арсу становится теплее, и вместе с этим теплом постепенно начинает отступать и тревога, а слез становится все меньше.       Спустя какое-то время Шастун пару раз поглаживает его по спине в успокаивающем жесте, вызывая толпу мурашек по коже. От этого хочется вцепиться в него еще крепче и простоять так до приезда курьера, но Арсений все-таки берет себя в руки и аккуратно отстраняется, перед этим заглядывая в глаза Антона, которые от яркого света из окна сейчас предстают во всей своей красе. Подумав об этом, Попов чувствует себя еще более неловко и делает полшага назад.       — Спасибо, — тихо произносит он, прочистив горло.       — Обращайся, — Антон слегка улыбается и неловко усаживается на кресло, явно устав долго стоять, упираясь подмышкой в неудобный костыль.       Арсений тоже занимает свое место на краешке кровати, где он сидел утром. Снова посмотрев на Антона, зачесывающего мокрые волосы назад, он вдруг ловит себя на мысли, что зрительный контакт теперь дается намного проще.       Несмотря на это ему хочется сделать вид, что слабости, которую он проявил перед малознакомым человеком, не было. Правда, и малознакомым Шастуна уже назвать сложно: они меньше, чем за неделю знакомства узнали друг о друге так много, что сейчас кажется, что они общаются уже как минимум полгода. Немного подумав об этом, Арсений понимает, что каждый раз, когда они с Антоном видятся, между ними становится на одну страшную тайну больше.       — На кого ты учишься, кстати? — звук собственного голоса звучит прежде, чем Попов успевает подумать. Кажется, он еще никогда не переводил тему настолько в лоб.       — На программиста, — отзывается Шастун. — Последний курс.       — Тяжело? — интересуется Арс, вспоминая громоздкие формулы, состоящие из непонятных символов, которые он мельком заметил, листая учебник.       — Да не особо, — Антон пожимает плечами. — Главный плюс в том, что после пар я еду домой, а не в общагу. Мне кажется, я бы там не выжил.       По поводу живучести Шастуна Арсений бы с удовольствием поспорил, но в ответ многозначительно хмыкает, прекрасно его понимая.       — Я как раз в общаге жил, когда в Москве учился, — говорит он. — Весело, конечно, было, но на учебу повлияло сильно.       — Почему вернулся? — с явным удивлением в голосе спрашивает Шастун, немного наклоняясь вперед.       — Ну… много причин было. У меня тут все: друзья, родственники… и отец на работу взял, как обещал, — сейчас эти слова звучат как оправдание вопреки желанию Арса просто обосновать свой поступок.       Какое-то время Антон молчит, чем вызывает у Попова стойкое ощущение того, что он сказал что-то не то. И когда Арсений уже собирается вновь заговорить, чтобы опять оправдаться, Шастун подает голос:       — До сих пор там работаешь?       — Да. У отца строительная фирма, а я там кто-то вроде начальника отдела продаж, — рассказывает Арс, сразу чувствуя, как его настроение портится еще сильнее при упоминании работы. — Он и друга моего туда же устроил, так что мне хотя бы есть, с кем поговорить.       За время небольшой паузы, образовавшейся в разговоре, Арсений как-то автоматически смотрит в сторону окна и быстро возвращает взгляд на Антона, который встает со стула, подхватывая костыль, и задергивает плотную занавеску. Комната на несколько секунд погружается во мрак, пока ее хозяин не включает тусклую настольную лампу.       День действительно пролетел как-то быстро. Сейчас обстановка в комнате напоминает утреннюю, когда Арсений точно так же сидел на этом месте и рассказывал Антону про свои сны. Как будто они не ходили в больницу и как будто не видели ничего ужасного. Иначе как объяснить, что оба сейчас ведут совершенно обычную беседу двух людей, которые хотят познакомиться друг с другом поближе?       — Та девушка, которую мы на днях там нашли… Я с ней особо не общался, а вот Сережа — друг, с которым я работаю — был с ней очень близок. По нему ее смерть очень сильно ударила. Он ко мне заходил вчера после похорон. Сказал, что теперь меня понимает… А я ему какой-то хуйни наговорил. Спросил, верит ли он в потустороннее, — вспоминая вчерашний вечер, у Арсения складывается впечатление, что он был пьян. — А вдруг он тоже захочет в больницу пойти?       — Возможно, — прямо отвечает Шастун. — Может, позвонишь ему? Спроси, как у него дела.       В этот момент Арсу хочется как можно больнее ударить себя по лбу. Как он мог забыть позвонить Сереже? Без лишних слов он достает телефон и находит номер Матвиенко, собираясь нажать на кнопку вызова, но в последний момент останавливается.       — Может, рассказать ему? — неуверенно произносит Попов.       — Не лучшая идея. Особенно сейчас, когда он еще может быть на эмоциях.       Арсений кивает, посчитав эти аргументы вполне убедительными, и наконец звонит Сереже. Антон при этом снова встает и вежливо выходит из собственной комнаты на кухню, давая Попову возможность поговорить с другом без лишних ушей.       Матвиенко берет трубку почти сразу, чему Арс несказанно рад, потому что в его понимании это автоматически значит, что с Сережей все в порядке.       — Привет, — заговаривает Арсений. — Ты как?       На том конце слышится тихий вздох, а затем сонный голос:       — Хуй знает, — честно признается Сережа. — Проспал полдня, теперь всю ночь телик смотреть придется. Вроде, лучше, чем вчера, но все равно как-то… странно, что ли.       — В каком смысле? — уточняет Попов, когда спустя несколько секунд понимает, что Матвиенко не собирается продолжать мысль.       — Сначала Санек, теперь Юля… Пиздец какой-то. Не должно так быть.       Упоминание Саши режет словно нож, из-за чего Арсений забывает все слова. Они молчат почти минуту, при этом Попов даже не собирается проверить, не прервалась ли связь.       — А ты-то сам как? — прерывает тишину Сережа. — Судя по голосу, ты как будто весь день вагоны с углем разгружал.       — Я… потом расскажу, — только и может выдавить Арс, не желая больше врать Матвиенко. Хотя он сомневается, что честен с ним прямо сейчас.       — Просто скажи, не ввязался ли ты в какую-то муть, — просит Сережа, на что Арс в шоке округляет глаза.       — Потом расскажу, — тупо повторяет он, уже собираясь скомканно и неловко попрощаться.       — Погоди, мне Егор звонит, — к счастью, Сережа избавляет его от этого позора. — Я тебе еще наберу потом.       Арсений успевает только быстро сказать «ладно» подрагивающим голосом до того, как слышит из телефона короткие гудки. Неизвестно, сколько он еще сидит на месте без движения, прокручивая в голове слова Сережи о том, что так не должно быть, и что теперь другу точно придется рассказать хоть что-то.       — Арсений! — слышится с кухни голос Антона, который все это время там чем-то гремел — кажется, мыл посуду, оставленную в раковине утром.       Едва услышав, что его зовут, Попов резко встает с кровати и быстрым шагом добирается до кухни, где его поджидает Антон, сидящий на табуретке, подмяв под себя здоровую ногу. На столе одиноко стоят две бутылки пива, причем открыта только одна из них.       Заметив на себе чужой заинтересованный взгляд, Арсений вздыхает, решая послать наконец все к черту. В конце концов, домой можно вернуться на такси, а машину забрать завтра. И чужим гостеприимством злоупотреблять, конечно, не стоит, но сейчас ему кажется, что чем меньше времени он проведет в своей квартире, тем будет лучше.       Арсений садится за стол и открывает вторую бутылку, сразу делая пару глотков.       — Меня друзья в основном Арсом зовут, — говорит он, бросая быстрый взгляд в сторону Антона.       — Буду знать, — тот так широко и заразительно улыбается, что Арсений не может не улыбнуться в ответ, хоть и получается у него так себе. — Как там Сережа?       — Ну, хорошая новость в том, что ходить в эту обитель зла он вроде не собирается, — отвечает Попов. — А плохая — что мне все же надо будет с ним об этом поговорить.       Антон поджимает губы, о чем-то размышляя. Когда Арсений делает еще один глоток из своей бутылки, он осторожно спрашивает:       — И какой, по твоему, у этого разговора может быть худший исход? Боишься, что сочтет тебя сумасшедшим?       — Наоборот, — задумчиво тянет Арс. — Боюсь, что с того момента нас станет трое. А я больше не хочу никого подвергать опасности.       Неожиданно для себя Арсений пускается в подробный рассказ о том, как прошел их визит в заброшенную больницу год назад, с которого и начался весь этот кошмар в его жизни. Он не упускает ни единой детали и вспоминает даже про свой шарф, который они тогда постелили на бетонную плиту, и который Арсений потом запихнул на самое дно своего шкафа. Он рассказывает и про главную мотивацию Саши, который захотел спасти Попова от праведного гнева его отца, за что поплатился жизнью.       Эту историю он рассказывал уже не один раз — отцу, милиции и родителям Саши — но тогда говорить было тяжело, история получалась скомканная и довольно странная в целом, поэтому не все ему верили. Сейчас Арсений говорит словно по выученному сценарию, уже почти не испытывая эмоций. Возможно, это связано с тем, что после событий сегодняшнего дня он слишком опустошен, но это все равно приятнее, чем проживать ту ночь во всех красках снова и снова.       Как раз под конец рассказа раздается звонок домофона, и Арсений быстро смывается в коридор открывать дверь курьеру, прерывая свою речь на полуслове. Вернувшись на кухню с заветными коробками, он вдруг понимает, насколько голоден, и желание продолжать свое повествование, остановившееся на моменте очередного допроса в милиции, быстро пропадает.       Антон, естественно, не заставляет его выкладывать все до конца, и охотно соглашается на предложение посмотреть фильм. Выбор падает на «Евротур», который оба уже смотрели, но сейчас эта легкая и наивная комедия кажется идеальной жвачкой для мозгов.       Прикончив пиццу и выпив все пиво на пару с Шастуном, Арсений все-таки обращает внимание на фильм и понимает, что прошло каких-то сорок минут от начала. Антон, до этого любезно вручивший своему дорогому гостю домашние штаны, подтягивает с края дивана плед и накрывает их обоих, потому что в квартире становится довольно прохладно.       Несмотря на то, что они сейчас находятся в непосредственной близости к заброшенной больнице, Арсений начинает чувствовать себя здесь более чем комфортно. А когда заканчивается фильм, они еще долго разговаривают обо всем, что взбредет в голову. Так, например, уже потихоньку проваливающийся в сон Антон рассказывает, что несколько друзей, которые у него остались с самого детства, зовут его Шаст и считают его очень странным, что у него аллергия на рис, и что по окончании института он мечтает работать по специальности в Москве или Питере.       Арсений искренне старается его слушать и даже периодически говорит сам, но катастрофически небольшое количество сна все же берет над ним верх, и в один момент он просто закрывает глаза, забыв обо всем.       И о том, что Сережа ему так и не перезвонил.