Отверженный

Лучина в светильнике мягко потрескивала, луна разливала свои серебристые волны в прикрытые ставнями окна, когда Джон, мимоходом прислушиваясь к тому, как укладывается спать в своей комнате вернувшийся домой Артур, устроился в своем старом, но любимом кресле с книгой. Он не мог не заметить, что возвратившийся с прогулки мальчик выглядит тихим и расстроенным, но лезть в душу сыну не стал, а лишь пожелал доброй ночи. Ему самому нужно было о многом подумать… Подслеповато щурясь, Джон осторожно, почти с благоговением перелистнул страницу… Книгу, однозначно старинную, красивую, и баснословно дорогую, он заметил практически сразу, как только Артур со своим страшным пациентом покинули дом. Только взглянув на первые пару страниц, он понял — ему просто жизненно необходимо её прочесть. И вот теперь, подле чадящей лампы, едва дыша, он перелистывал первую драгоценную страницу, углубляясь в чтение. «Не следует думать, — писалось в книге, — что способность к изменению своей природы — это наказание. Нет, это Дар. И дар, который открывается лишь избранным…» Джон задумался… Даже если это дар, то очень странный, потому что одариваемому он пока приносит одни беды и разочарования, чего нельзя сказать об его пациентах. «Нашим пациентам ты, может быть, и поможешь, Артур, — подумал Джон, прежде чем снова углубиться в чтение. — Но я боюсь, как бы этот дар не сгубил тебя самого. Уж слишком подозрителен этот Шепард, так удачно оставивший в нашем доме книгу, что стоит целое состояние. Уж не ловушка ли это для юного наивного оборотня?» «Так же не следует витать в плену ловушек собственного разума, — сообщала далее книга, — полагая, что избранным может стать лишь тот, кто родился от избранного. Это правда. Но — не до конца…» Джон снова крепко задумался. Может ли лгать старинная книга? Написанная… А кем, собственно? Вот только альтернативы не было и Джон спешно вчитывался в загадочные строки… Что значит: «Кто родился от избранного?» Отец Артура действительно оборотень? Тогда тот сбивчивый рассказ несчастной Мэри, что отпечатался в памяти Джона навсегда, обретал совсем иное звучание… И это был не горячечный бред о ночи Литы, а чистейшая правда. А оборотень, если верить книге, все еще может находиться где-то поблизости… А может и навсегда покинуть эти места. "А может, и не покинул", - Джон поежился, зачем-то вдруг вспомнив давнюю исповедь служанки и чванливого милорда Лидла. И снова углубился в чтение. «Избранный способен передать свой дар физическим контактом, — писалось далее. — Но не должен увлекаться и обязан контролировать свой дар…» Джон тяжело вздохнул. Что значит: «Контролировать свой дар?» Разве обращение в оборотня способно подвергнуться контролю? Но дальше книга прямо говорила, что да. Способно. "Контролировать свой дар? Скорее уж проклятие", - подумал Джон… Уж его мальчик считал именно так… Но что именно понимал автор сего творения под контролем, следовало узнать. Ведь тогда многое станет ясным… Возможно, провидение Артура и есть следствие дара и его можно будет направить на пользу людям и не редкими случаями «волчьего зрения», а вполне конкретной помощью в определении причин болезней.

Дальше в книге было то, что Джон и сам замечал за мальчиком: избранные видят лучше человека, гораздо лучше человека чувствуют и не подвержены человеческим заболеваниям… Именно следствием дара, понял Джон, было то, что за свои восемнадцать внешне хрупкий мальчишка ни разу не заболел и был очень крепок и вынослив. «Однако, — писалось в книге, — дар, не взятый под контроль, может заставить избранного изменить свою природу неожиданно. Такое случается от сильного всплеска эмоций или от волнения…» Джон напрягся, медленно, с ужасом вдруг понимая, что именно имел в виду древний автор: Артур может перекинуться неожиданно. И это было очень, ОЧЕНЬ плохо. Надо будет обязательно предупредить мальчика о возможной опасности и отгородить его от потрясений, страхов и слишком ярких впечатлений. Но ведь это невозможно… Оградить юного человека от жизни, эмоций, чувств… За увлекательным чтением Джон не заметил, как ночь начала сдавать свои права. Время неумолимо близилось к рассвету, а ему еще предстояло скопировать самые важные мысли из старинной книги. Джон подхватил заостренное гусиное перо, достал чернила и чистый пергамент, решая переписать все, что успеет, чтобы потом, когда книга вернется к Шепарду, иметь возможность изучить свои записи более внимательно и вдумчиво. Джон потер виски, в которых от напряжения стучала кровь, и начал быстро и аккуратно копировать самые, по его мнению, важные для его Артура моменты. Он не сомневался, что завтра их опасный пациент самолично явится за книгой. А им еще предстояло понять, как именно можно взять под контроль дар-проклятие.

***

Промучившись несколько часов из-за невозможности уснуть, Роберт лишь ненадолго забылся легкой дремой, в которой стали всплывать моменты тяжелого минувшего дня. Истерзанные трупы мельника и его семьи, странная древняя книга, баранина под чесночным соусом, что подавала к ужину сама леди Нортон, внимательные яркие глаза мальчишки-лекаря, что смотрели на него с отчетливой глухой печалью, так не свойственной юным миловидным юношам и, конечно, его спутница Боль, что сейчас, благодаря снадобьям, сбежала… Но надолго ли... Было много интересного и примечательного в этой деревушке и в богатом доме Нортона. Вот хотя бы его жена… Роберт заметил, что она была очень схожа внешне с девушкой с того самого портрета, чья судьба до сих пор так волновала господина Нортона. Если бы Роберт не знал, что та Мэри умерла, то решил бы, что перед ним ее повзрослевшая копия, быть может, сестра? Леди Нортон держалась с поистине королевским спокойствием и кротостью. Она мягко и непринужденно улыбалась, но эта улыбка не касалась её выразительных глаз. И это отчего-то взволновало всегда равнодушного к дамам Роберта…

Шепард перевернулся на спину и поморщился. Во рту нещадно сушило. После щедро сдобренного специями ужина его начала мучить жажда. Очень хотелось пить, поэтому Роберт медленно сел на постели и спустил на пол ноги. — Господин? — чутко спящий у его постели Селим удивленно поднял голову. — Спи, — сказал тихо Роберт. — Я выпью эля и тоже лягу. Поеживаясь от ночной прохлады, Роберт неспешно оделся, взял в руку светильник и вышел за дверь. Неслышно ступая по старой лестнице, он спустился вниз, на кухню. Дом спал и казался сейчас и вовсе необитаемым. Кроме кухни, в которой Роберт заметил приглушенный свет. Она сидела у стола — простоволосая женщина в домашнем платье, удивительно похожая на умершую Мэри. — Миледи? — Роберт удивленно вскинул бровь, разглядывая застывшую над глиняной бутылью леди Нортон. — Что вы здесь делаете? — А вы, мой добрый мистер Шепард? — с дерзостью, совершенной не вязавшейся с ее тихим, скромным обликом и прошлым вечером, парировала женщина. — Что вы здесь делаете? Что ищите? Роберт заметил и нарочито медленную речь и грубоватые жесты миледи. Она явно была пьяна. — Ищу возможность утолить жажду. Ужин был вкусным, но слишком острым. За ужином Роберт успел заметить, что Нортон довольно заботливый муж — по крайней мере именно об этом говорили нежные пожатия рук супруги и мягкие вопросы о её здоровье. Тем более непонятным становилось её поведение. Зачем женщине ночами пить, если у неё такой заботливый и любящий муж? Загадка… Роберт присел рядом и мягко поинтересовался причиной её бессонницы.

— Меня пугает лунный свет, — привычным движением опрокидывая кружку, ответила миледи. — И зло, которое в нем притаилось. Роберту высказывание миледи показалось пьяным бредом, но он все же решил уточнить: — Какое зло может скрываться здесь, в вашем большом уютном доме? — Думаете, я пьяна, мой добрый мистер Шепард? — Она отставила бутыль и, поманив его поближе, произнесла: — То зло, которое его сгубило. Зло, родившиеся от лунного света и от женщины — от прекрасной, юной, темнокудрой женщины с блестящими глазами. Удрученно покачав головой, Роберт понял, что спорить с пьяной женщиной бесполезно, лучше будет ей подыграть, отвлечь и убедить проследовать в безопасность своих комнат. — Думаю, от прекрасных женщин не рождаются чудовища. Вы ошибаетесь, миледи.

— Рождаются. — Уверенно ответила она. — Еще как рождаются, мой добрый мистер Шепард. Потом я расскажу вам… Когда-нибудь… — Махнув рукой на показавшуюся в дверях служанку, она вдруг снова стала кроткой и покладистой — такой, какой он увидел ее в первый раз…прошедшим вечером за ужином, рядом с любящим мужем. — Вам не надо было позволять ей пить, мой господин. — Заметила подошедшая к ним служанка. — Мистер Нортон очень из-за этого расстроится. Разительная перемена в женщине при появлении служанки удивила Роберта, но сейчас он мог лишь спросить испуганную девушку: — И давно с госпожой подобное происходит? — Я не знаю, господин, я здесь новенькая. — Потупив глаза, уклончиво ответила служанка. — Спокойной ночи, мистер Шепард. - Странные вещи творятся в этой деревушке… — прошептал себе под нос озадаченный Роберт, провожая взглядом две хрупкие женские фигурки, скрывшиеся в сумраке коридора.