Christmas

Свет настольной лампы приглушён, лишь слегка освещает пространство небольшой комнаты. Музыка ласкает слух, заполняя по самые края уставшей души, как бальзам на кровоточащие раны. Заинтересованный и слегка взволнованный взор синей бездны глаз впивается в лицо напротив, ища там подтверждение, что она не оступится. Губы поджаты, оставив от себя лишь точную полоску, характерную для бушующего в душе волнения. Парень заводит руку за спину, слегка кланяясь, а на его лице — добродушная улыбка. Он выставляет руку вперёд, и ожидает, когда Кека, поклонившись вслед за ним, скромно протянет длань,укутанную в белые митенки. Ацуши едва ли сжимает её, переплетая их пальцы между собой. Из под приподнятых в улыбке уголков губ виднеются белоснежные клыки, не присущей людям остроты. Эта черта бросалась в глаза, приковывая к себе людское внимание. Они ступают навстречу друг другу, оказываясь совсем близко, а секунду спустя вновь делают шаг назад, продолжая держаться за руки. Ещё пара мгновений — шаг к друг другу, отдаляются, и приблизившись меняются местами, плавно передвигаясь по полу, словно летая. Ацуши приподнимает их руки, позволяя Кеке сделать оборот, и вернуться в то же положение. Кружась в танце, девочка привстала на носочки, что бы быть чуть выше, чем есть на самом деле. Звонко ударившая последняя нота означала конец песне, а танец — завершённым. Первым отпускает чужую ладонь Ацуши, подняв руку, и потрепав девушку по волосам. Немо — взглядом — спрашивает ,может ли идти. Девочка лёгким движением откинула волосы назад, и кивнула. Кека взбирается на кровать, подбирая ноги, и спокойно улыбается. В комнате раздаётся хлопок закрывшейся двери, от чего Изуми заметно вздрогнула. На тумбочку ловко взбирается трёхцветная кошка, сонно потягивается и трётся макушкой о подставленную руку. Слышно, как она урчит, довольно прикрывая глаза. От приятной усталости клонит в сон. — Ммм? — вопросительно промычала девочка, смотря на кошку, пока та медленно перебирается на колени хозяйки. Слышно, как щёлкнул включённый чайник, а Ацуши роется в ящиках, пытаясь найти завалявшийся чайный пакетик. В душе теплится надежда, что он там действительно есть, но память подсказывает, что последнюю штуку он выпил часами ранее, отказавшись идти в магазин за новым по причине поселившейся в сердце лени. Холод проходится по спине, заставляя поморщится от неприятных ощущений,и аккуратно снять со штанины животное, зацепившееся когтями, что бы можно было укутаться в тёплое одеяло, медленно засыпая. В голове мечутся несвязанные между собой мысли, тревожащие расслабленное сознание, и не дающие погрузиться в сон. Если взглянуть в окно можно понять, что время едва перевалило за четыре часа вечера, но неимоверно хотелось прилечь. Чистое небо с красивым закатом, умеренное дыхание, стук часов на стене, отмеряющих секунду за секундой. Окончательная потеря смысла идей в голове, и ощущение нахождения где-то между реальностью и долгожданным сном. Громкий хлопок входной двери. Кека подскакивает на месте, рвано вдыхая, и оглядывается по сторонам, не понимая, от куда такой громкий звук. Медленно поднимается на ноги, и выходит в коридор. Она три раза тихо ударяет в дверь кабинета,находящегося совсем не далеко от её комнаты. Видя, что никого нет, девочка разворачивается, аккуратно закрывая дверь обратно, и идёт до кухни, проходя через прихожую. На кухонном столе лежит маленькая записка,в очередной раз гласящая знакомым почерком : «Ушёл по делам,сегодня не вернусь! Не скучай :)» Что юноша подразумевает под делами ей никогда не говорили, хотя Накаджима уходил так многие вечера, оставляя от себя лишь помятый клочок бумаги с предупреждением. Останется лишь огорчённо выдохнуть, и, успокоившись, вернуться в свою комнату. За окном уже давно стемнело, и уличные фонари стали единственным, что освещает людям дороги и улицы. Множество звёзд разбросаны на бесконечном небесном покрове. * * * Девушка закусывала губу, нервно теребя лямку своего платья. Единственная не сломанная лампа быстро мигала, порой на долю секунды погасала, но вновь вспыхивала. Холодный воздух вынуждал как посетителей, так и персонал иметь под рукой кружку горячего кофе, что являлся более частым напитком, или чай, обжигающий своим паром руки, когда среди вечного холода это кажется манной небесной. Тело покрывается мурашками. Дверь отворилась с протяжным скрипом, а в помещении послышались тяжёлые шаги. Девушка повернулась в сторону входа, смотря, кого в столь позднее время жизнь привела именно в это чахлое место. Группа парней подошла ближе, остановившись. Среди них была всего одна молодая девушка : кудрявые волосы разметались по плечам, выбравшись из когда-то тугого хвоста ; по щекам текли слезы, а попытки закричать в надежде, что её спасут, предотвращала ткать, плотно прилегающая к рту ; одежда местами порвана,слишком лёгкая для суровых морозных дней ; В груди Ацуко от представшей её глазам картины защемило сердце. Незнакомка пыталась вырваться, будучи бессильной против мужчин, что сильней её. Она впилась голубыми глазами, наполненными ужасом, в лицо Ацуко, но та лишь виновато опустила взгляд. — Здравствуйте. — Поздоровался один из пришедших. Его голос неприятно резанул по слуху : скрипучий, как старый пол в Богом забытом доме, стоящем в далёкой деревушке. Хотелось скривиться в приступе отвращения,но Ацуко приходится лишь нервно улыбаться, приветствуя лёгким взмахом руки. — Есть свободный номер? — Да. Номер тридцать шесть на третьем этаже. — предварительно заглянув в сегодняшний список посетителей, ответила она. На её стол молча положили пять купюр ценой в пять тысяч йен, и, взяв ключ от нужного номера , направились туда. Заложницу сдерживали ещё с большим усилием, стоило ей только понять, что это — конечный пункт её жизненного пути. Ацуко протяжно выдохнула, взяла в руки ручку, и отметила , что тридцать шестой номер заняли. Коридор вновь опустел, оставив лишь одну живую душу. Когда по помещению прошёлся протяжный душераздирающий крик , девушка вздрогнула, слегка подпрыгнув на месте, но быстро успокоилась. Часы мерно считали каждую прошедшую секунду, тихо тикая, и словно капая на нервы, заставляя раздражаться. Уши режет вновь раздавшийся крик, после которого всё неожиданно стихло, словно это — последний вздох перед смертью. Хочется уйти из этого места, оставив его позади. Оставив всё позади. Дверь служебного помещения раскрывается, а в коридор вбегает другая девочка : стук её каблуков был привычно активен, как и сама их обладательница, быстро приближающаяся на ресепшен. Подойдя, она навалилась на стойку, заглядывая в листающую ленту соцсетей Ацуко. — Ну что, подруга? — привычно наматывая на палец локон волос проговорила девушка, улыбнувшись так лучезарно, как, казалось, не умеет даже она. — Как жизнь? Вновь умираешь на смене? — Ага... — устала произнесла Ацуко, тяжело выдохнув, и подняла голову выше, глядя прямо в глаза подруге. — А что в таком прекрасном расположении духа, Хигучи? Директор в номере повесился? — Ах, если бы... — казалось, Хигучи только об этом и мечтала, а после такого предположения хихикнула, прикрыв рот рукой. — Хотя, было бы не плохо... Но, вообще то, я к тебе по делу. — улыбка на лице померкла, и девушка вновь стала серьёзной, словно задумалась о чём-то, что возвращало в реальность из приятных фантазий, где есть только она, и спокойная жизнь, без вечных погонь, драк, и рук по локоть в крови. Её бегающий взгляд зацепился за что-то, остановившись. — Ой, а что это у тебя? — Хигучи наклонилась ещё ближе, взяв подругу за ухо, и взглянула на невиданные ранее серьги. — Красота какая! Сама купила? Или кто подарил? — улыбка заново засияла, а глаза заблестели как прежде. — Не говори глупостей... Было бы, кому дарить мне это — сказала бы давно. — Эх, жалко-жалко... Кстати! Я... — на языке вертелись множества вариантов следующих слов, но всё словно не то, что стоит говорить в этот момент. Сердце в груди бешено заколотилось, а дыхание участилось,сбившись. Страх сковывал, не давая произнести ни слова больше : а что будет с Ацуко, если она произнесёт это? Примет ли? Но времени на раздумья не было, и, набрав воздух в лёгкие, девушка быстро произнесла — Я скоро увольняюсь! Кацу сделал мне предложение вчера вечером... Пойми, это мой шанс найти своё место в нормальном мире! Жить, в конце концов...Я... Я не могу упустить такой шанс, просто не разорвав те кандалы, что сдерживали меня здесь. — Ясно. — холодно отозвалась собеседница, но после расплылась в улыбке, поднимаясь с места. Подошла ближе, обхватывая девушку, и заключая в объятия. Зависть ударила в голову, но радость за подругу была сильнее. Она будет счастлива, это и в правду её последний шанс, отречься от которого Ацуко не позволила бы. — Ацуко, я ухожу от сюда, но это не значит, что ухожу от тебя. Придёт время, и ты тоже выберешься из этой дыры! Я буду тебе помогать, как смогу. — её обняли крепче, но после девушки отпустили друг друга. — Может... Ты тоже уйдёшь? — в голосе слышалась надежда, но она погибла ещё до того, как смогла разгореться. Ацуко рыкнула на этот вопрос, закатывая глаза. Ответ был не нужен : всё было ясно по потухшим девичьим глазам. В воздухе повисло напряжение, а нужда в переводе темы была равна нужде в свежем воздухе. Она опиралась одной рукой о стол, и приподнялась на носочки, смотря, есть ли в пачке ещё сигареты. Хотелось подцепить, взять, но пришлось одернуть себя, покачав головой. Хигучи, как и подруга, почувствовала дискомфорт, решила опустить прошлый разговор, начиная совершенно далёкую от прошлой тему. — У меня есть к тебе просьба! — Девушка вновь заулыбалась, садясь на ресепшен, наплевав на запрет о таком. Болтает ногами, стуча массивными сапогами о поверхность. — Не проси у меня ничего, если кофе не купила, ведь, боюсь, в таком случае я буду не в настроении выполнять твои прихоти. — Услышав ответ, Хигучи закатила глаза, но улыбка всё же оставалась на её лице. Она открыла рот, что бы что-то ответить, но их разговор неожиданно прервали. — Здравствуйте, девушки. — парень слегка поклонился, запустив руки в перчатках в карманы брюк. — Ключ от двадцать восьмого номера. — юноша передал его в руки Ацуко. Его огненные волосы спускались по плечам, в самом верху забранные в лёгкий хвост, который, казалось, совсем скоро развалится. Шляпа на его голове подкосилась, и пришлось аккуратно поправить. — Завтра сюда придёт мой коллега, мог бы я забронировать номер? — Да, конечно! — вопрос был задан в лицо Ацуко, но ответ дала Хигучи. Соскакивает , переставая сидеть на ресепшене, и подходит ближе. — Какой номер? — Седьмой, пожалуйста. Благодарю. — юноша вновь поклонился, хоть это не было обязательно. — Мой коллега представится одним из исполнителей портовой мафии. И попрошу провести уборку в двадцать восьмом номере. До свидания. — развернувшись, он направился на выход, пока обе девушки смотрели ему в след. — Ну, Чуя-сан как всегда! Такой джентльмен. — мечтательно вздохнула Хигучи, после бросив взгляд на подругу, надеясь увидеть хоть малую реакцию на гостя, но в её глазах осталась вся та же пустота, и безграничный холод. — Ой, да ну тебя. — Пойдём лучше номер проверим, хватит бездельем заниматься. — уже начав идти прокомментировала свои действия Ацуко, а Хигучи, на секунду сложив руки на груди, и безмолвно передразнивая девушку, вздохнула, направившись в ту же сторону. — И вот тебе не скучно столько времени быть одной? — всё так же трепала языком Хигучи, уже нагнав Ацуко. Ей никогда не была близка чужая любовь к одиночеству, вызывала лишь страх и лёгкое отвращение, что скапливалось на кончике языка, и заставляло морщиться. — Вот кто тебе стакан воды в старости принесёт? — как бы игриво, пародируя старшее поколение, подметила она. — А ты меня прям к инвалидам приписываешь? — так же игриво произнесла Ацуко, но из её уст это всё так же слышалось колкостью, направленной как попытка утихомирить чужое любопытство, и намекнуть на излишний интерес. Половицы под ногами неприятно скрежетали, режа слух. Номер нужной двери промелькнул на периферии зрения , и девушки вернулись назад. Ацуко аккуратно вставила ключ в замочную скважину, проворачивая до щелчка,и отворяя. Свет озарил помещение, позволяя вглядеться в окружение. Чуя-сан всегда был бережен, не оставляя после себя ужасно поломанных вещей, и кровавых обоев вместе с изодранным ковром от жертвы,что пыталась сбежать. В глаза не бросается ни одна деталь, что могла бы выдать чужое присутствие. Даже бездыханное человеческое тело, встретить которое на уборке после посетителя — повседневное дело, было убрано с глаз девушек, за что оставалось лишь мысленно благодарить, дивясь существованию такого исполнителя портовой мафии. Пройдясь мельком по ванной комнате, отметив всю ту же чистоту, обе подруги немо отметили про себя, что номер готов к сдаче, и покинули помещение, вновь заперев на ключ, возвращаясь ближе ко входу, на ресепшен. Коридор был пуст, всё та же тишина царила вокруг, обволакивая. Детский смех раздался столь неожиданно, и не сразу глаза зацепились за маленькую девочку за спиной Хигучи, улыбка которой светила лучше любого летнего солнца. — Мияко, не пугай! — воскликнула Ацуко, сдвигая брови к переносице, и вставая с места. Мияко тихо ойкнула, убрав все намёки на недавнее веселье с личика. — Ацуко, ну не ори ты на ребёнка. — перебила Хигучи ,приседая на корточки, дабы быть на одной высоте с ребёнком, стоило открыть рот, что бы продолжить, попросив соблюдение тишины. — Милая, приветик! Что-то хотела? — Да! — Мияко отвела взгляд, пряча руки за спину, словно чего-то стеснялась. — Совсем скоро Рождество! Вы рады? Вы можете со мной погулять? — жалобно просила девочка, а после, опомнившись, тихо добавила. — Пожалуйста. Ацуко хотела было утихомирить еë, сказав, что времени на игры во время работы нет, и не должно быть, но за спиной вновь раздался звук раскрывающейся двери, а в помещение пробрался уличный холод. Хигучи обернулась через плечо, но быстро расслабилась, видя знакомое всему персоналу лицо. — Привет! — поприветствовал парень, сильнее сжимая тощее запястье в своей хватке, сдерживая. Юноша за его спиной отчаянно извивался, не прекращая попыток вырваться из цепких рук. Щеки блестели от не высохших дорожек недавних слез. — Свободный номерок есть? Давай. — Опять... — даже как-то расстроенно процедила сквозь зубы Ацуко, давая первый попавшийся ключ, и выхватывая протягиваемые купюры. В голове пронеслась жалость к бедному похищенному, и она отразилась в прищуре глаз. — Вы хоть потише будьте. * * * Ацуши захлопывает дверь, пытаясь тихо прошагать в коридор, догадавшись по тишине квартиры, что вторая хозяйка давно окунулась в сон. Ставит пакеты на тумбу, оглядываясь вокруг. Каблук стучит по полу, и попытки пройти в обуви дальше могли окончится пробуждением девушки, так что парень быстро стянул ботинки, и только тогда прошагал в сторону кухни, что была единственной комнатой с включённым светом. На пол пути опомнился, возвращаясь, и повесил на крючок куртку. Пройдя оглядел помещение, отмечая про себя привычный порядок, где все вещи оказываются лишь на своих местах, никогда не меняясь местами. Телефон в кармане завибрировал, но сейчас это — последнее, что могло волновать Ацуши. Лёгким взмахом руки он включил чайник. Часы показывали уже три часа ночи, но глаза не слипались не смотря на отсутствие сна последние сутки. Горло саднило от желания выпить очередную кружку кофе. Стоило только сесть за стол, подперев подбородок рукой, позади послышался кашель. Не громкий, скорее, просто для привлечения чужого внимания. Чувствует, как на него смотрят из прохода между кухней и прихожей. Чужие глаза цепляются за его затылок, словно пытаясь прожечь в нём дыру. Кека подходит ближе и заглядывает в лицо Ацуши. — Тебя не было дома два дня. Почему не отвечал на звонки? — с первого взгляда кажется, что это сказано с безразличием, но капля обиды просачивается в последнее предложение, выдавая затаившуюся злость. Девочка стояла перед ним в его же растянутой футболке ,сонно потирая глаза. Шагает к столу, пододвигая один из стульев ближе к юноше, и плюхается на него. Прислоняет голову, скривившись от яркого света люстры. — Кека, ты же знаешь, я работаю. — эти слова были словно нож, прошедший прямо по сердцу, и на первый взгляд ранивший не глубоко, но вызвавший муки. В них читалось «Кека, ты же знаешь, это не твоё дело» . Увидев, как погрустнели её глаза, Ацуши что-то промычал , и продолжил — Хорошо, в следующий раз я возьму трубку. Прости. — сил верить в это уже не было, ведь оба знали, что никакого следующего раза не будет, и всё повторится десятки раз, или сотни. — Прощаю... — это было сказано едва ли шёпотом, без надобности, что бы собеседник расслышал ответ, но Ацуши улыбнулся, целуя воспитанницу в лоб, и обнимает одной рукой. Тянется к вскипевшему чайнику, и пытается найти глазами свободную кружку под кофе. — Я с тобой тут посижу... — Кошмары? — обречённо произнёс на выходе Ацуши, заливая найденную кружку кипятком. Перемешивает чайной ложкой, и медленно поднимается с места, подходя к холодильнику, что бы взять коробку молока. — Ага... — Кека смотрела за всеми действиями парня, а после зевнула. — Сходи в мой кабинет. Там в шкафу... — так же зевнув, Ацуши ненадолго прервался. — пакет... Красный. Неси, будем ёлку наряжать.