Ошейник принадлежности

      — Папуль, а можно сдохнуть?       Арсений прикрыл входную дверь и со смешком посмотрел на раздевающегося Антона через зеркало в прихожей. Своих комментариев он не дал, поэтому Антон продолжил возмущаться тем же, чем начал ещё возле подъезда.       — Я отвык от такого количества тренировок. Нас в гвардейке гоняли куда строже, а здесь уже как-то на расслабоне всё. Я теряю форму.       — Так это отлично, приведёшь себя в порядок.       — Нет ну серьёзно, зачем ты меня на это записал? Выпендриваться и делать перед королём какие-то фокусы. Он же реально это за фокусы примет!       — Антош, мальчик мой…       — Арс! — возмущённый Антон сложил на груди руки, одним лишь недовольным взглядом требуя объяснений.       Арсений дошёл до дивана в общей комнате и устало опустился на него, похлопал себя по ляжке. Антон демонстративно отвернул голову.       — Антош, иди сюда.       — Арс, объясни мне сначала…       — Сюда. Мне сколько раз повторять?       Громко недовольно выдохнув, Антон всё же прошёл в комнату и упал к нему на колени. Раньше бы сел на свои рядом с ним на полу, но за время их ролевой уже отучился от этого, да и она ещё не закончилась. Арсений заключил за его поясницей руки в замок и только после этого заговорил.       — Давай не забывать одно важное правило любых DS-отношений. Ты забыл, но не переживай, я тебе напомню — доверие. Скажи мне, солнце, когда я надел на тебя ошейник, что мы с тобой в тот момент заключили? Даже не на словах, но мне казалось, что это очевидно. Для тебя, как понимаю, нет, но мне интересно твоё мнение.       — Вы обязались заботиться обо мне, а я служить Вам, — поникше ответил Антон. — Я доверяю Вам…       — Тчш, — Арсений покачал головой. — Без оправданий. Я не просил их, если ты забыл. Так вот, я забочусь о тебе, контролирую твои действия и забочусь о твоей безопасности. На экшенах и в обычной жизни. А ты принимаешь мои контроль и заботу, не спрашивая и не думая о том, что это может быть тебе во вред, ведь ты — доверяешь мне. По-хорошему.       — Я доверяю Вам, сэр…       — Тчш, — рыкнул Арсений. — Я разрешал говорить?       — Нет, сэр.       — Значит слушаешь молча. Раз ты так негодуешь моим решением и требуешь от меня объяснений, значит тебе кажется, что я сделал что-то неверно, во вред тебе. Оскорбительно, не находишь? Ну ладно об этом, здесь есть и другая проблема. Ты — мой нижний, и я могу влиять на твои решения и действия, в том числе касаемо работы. Но как капитан я не обязан перед тобой отчитываться. Не мешай наши рабочие взаимоотношения и личные. Надеюсь, это понятно.       — Да, сэр.       — Хорошо. И пусть меня расстраивает твоё недоверие, я объясню: основной причиной выбрать именно тебя на эту роль является моё желание как капитана и как твоего доминанта поднять твой авторитет в глазах людей. В глазах граждан, королевской семьи, коллег. Ты покажешь зрелищные и сложные, очень сложные вещи, чтобы они смогли оценить тебя по достоинству. И сделаешь это хорошо. Ты можешь, я это знаю и верю в тебя, а большего, кроме веры своего доминанта, тебе не нужно. Хотя тренировки никто не отменял. Сейчас ты, наверное, спросишь, а зачем мне повышать твой авторитет, и так ведь хорошо. А я отвечу: далеко не все граждане сейчас тебе доверяют, меня тоже угнетают слухи, которые о тебе ходят и мне не нравится реакция многих гвардейцев на тебя. В том числе, если или даже когда наши отношения будут известны узкому кругу лиц или всей общественности, мне нужна гарантия, что тебя не будут считать принятым по блату. Это портит уже не только твой авторитет и твою репутацию, но и мои, а я очень этого не хочу. Среди всех, тебе одному нужнее всего добиться славы и уважения, добиться признания. Как доминанта мне льстит, что со мной ты мог забыть о своих первоначальных стремлениях быть выдающимся гвардейцем, но как капитана и как твоего парня, — Арсений приподнял его подбородок тыльной стороной фаланг двух пальцев, — меня это расстраивает. Получается, меня много что расстраивает в этой ситуации. Зачем ты так со мной?       — Простите, сэр.       — Прощаю, и?       — Накажите меня?       — Во-первых, что за вопросительная интонация, если просишь наказание, то проси нормально. Во-вторых, я давал тебе шанс оправдаться. Ты ведь хочешь мне что-то сказать. Или только шаблонное «простите»?       — Нет, сэр! Я… Я не не доверяю Вам, честно! И не забыл… Я… Просто в тот момент мне показалось, что Вы назначили первого человека, который Вам пришёл в голову, а мне не очень бы хотелось выступать перед другими людьми. Я хотел признания, Вы правы, но никогда не хотел быть настолько известным, особенно после того, как люди узнали, что я нижний.       — Мне снять ошейник?       — Нет, сэр! — порывисто выкрикнул Антон, крепко сжав на плечах пальцы. — Прошу, не угрожайте мне этим, мне так же это больно, как Вам моё недоверие. Простите, пожалуйста. Я полностью принимаю и уважаю Ваши решения. Благодарю, что ответили мне, а теперь накажите меня, сэр, умоляю.       — Легче получить наказание, чем чувствовать себя виноватым, не так ли? Наказание — не путь к искуплению. Наказание — метод воспитания и досуг. Мне хотелось сейчас отправить тебя практиковать заклинания, но если я не накажу тебя, то ты будешь продолжать чувствовать себя виноватым и плохо будешь справляться с тренировкой. И зачем ты меня загоняешь в эту ловушку, где наказание неизбежно иначе ты будешь не в ресурсе?       — Простите, сэр.       — Мне это слово уже несколько остоебенило, если честно. Да, кстати, считаю самое время закончить нашу ролевую. Мне понравилось, мы к этой игре ещё вернёмся. Сейчас веди себя как обычно. Принеси мне плеть, какую считаешь нужным для своего наказания.       Арсений вальяжно устроился на диване.       Хитрить с наказанием Антон не стал, принёс достаточно серьёзный девайс — кнут. Небольшой и не самый болезненный, но тем не менее инструмент этот был не для лёгкой порки. Преподнёс он его как трофей, сел перед диваном на колени, опустил голову и протянул сложенные вместе руки с замотанным на них кнутом. Арсений взял девайс, размотал и сделал тестовый взмах. С громким щелчком перемотанная кожа отскочила от пола в сторону. Антон вздрогнул.       — Я думал, ты дашь себя хорошо отшлёпать, а не избить, но раз настаиваешь. Видимо, совсем соскучился по тяжёлым ударам за время нашей игры. Вставай. От меня метра на два, лицом к стене. Руки в стороны, ноги на ширине плеч.       Взмахи были ленивы, но от каждого Антон мычал, сдерживая вскрик боли. Большая часть ударов приходилась на спину, второй по величине шли ноги и задница, на руки практически ничего не прилетало, но когда прицельный удар всё-таки кусал в ладонь или плечо, Антон едва удерживал себя в заданной позе. Он знал, что если двинется, то получит ещё больше ударов. В этом плане он был уже давно воспитан.       — Развернись на сто восемьдесят.       — Да, сэр.       На грудь он принял ещё ударов семь. Один попал в пах, притом так точечно-случайно в очень неприятное место, что Антон не сдержался и согнулся, сведя ноги, но быстро заставил себя вернуть прежнее положение.       Минут через десять всё его тело покрывали красные полосы. Кнут жалил, а не бил. Некоторые говорили, что его удары сравнимы с укусом осы или электрическим током, но по мнению Арсения, они были менее точные, поэтому более болезненные. Адски жгло место удара ещё несколько минут, тогда как после тока кожа достаточно быстро приходила в порядок.       — Отнеси на место и принеси какую-нибудь шлёпалку, — Арсений выставил вперёд руку с плетью. Антон с опущенной головой осторожно забрал её и понёс в открытый шкафчик к другим девайсам. Шлёпалок у них было много разных, и по форме, и по материалу. Антон выбрал кожаную с железными заклёпками. Одну из своих любимых. Презентовал таким же образом — протянул вверх, сев рядом на колени и покорно опустив голову. — Ложись. Двигаться и издавать звуки нельзя.       Использовал паддл Арсений скорее для закрепления эффекта и успокоения. Была такая особенность у многих нижних — если у них не горела жопа, то наказание прошло мимо. Не раз замечал подобное в своей практике, и в Антоне в том числе. Он очень любил, когда трогали и били его задницу, поэтому столь скудное внимание к ней стало бы для него очередным огорчением. Арсений не собирался давать ему плавать в облаках и самобичевании вместо подготовки к зрелищному выступлению.       Румяные, с белыми кружочками от заклёпок, ягодицы радовали глаз. Антон лежал по истине не шевелясь и как будто бы даже не дыша. Когда он такой доступный и обнажённый лежал на коленях, желание помучить его подольше появлялось само по себе. И вот в мыслях он уже использовал плаг и кляп. А потом, возможно, подвесил бы. Но это совсем не входило в сегодняшние планы. Арсений с разочарованием закончил порку. Шлёпалку откинул на диван, а Антона подгоняюще шлёпнул ладонью по заднице.       — Иди заниматься, наказание закончено. Молодец.       — Спасибо, сэр.       Спешно поднявшись, Антон было хотел забрать паддл, но тут же получил по рукам и с опущенной головой скорее удалился. Пошёл одеваться и заниматься. Арсений ещё повалялся на диване, потом поднялся и бережно вернул шлёпалку на место. Вся стена шкафа была увешана разными приспособлениями для порки. Здесь было то, что заставляло ягодицы медленно печь, или кожу испытывать нестерпимый зуд от тонких режущих ударов. Плети были стольких видов, что сам Арсений не помнил их названий, покупал те, что приглянулись глазу. Некоторые использовал всего пару раз, другие прошли уже сотни экшенов со своей покупки.       Не ностальгия, но желание окунуться в свою жизнь доминанта, провести ревизию и оценку собственной удовлетворённости. Арсений чувствовал летающую по комнате магию и слышал обрывки заклинающих слов. Он не контролировал, не вмешивался. Свою часть обучения он предоставил ранее, дисциплиной тоже закончил заниматься, дальше уже сам Антон должен был стараться. Для себя и для господина.       Весь следующий вечер Антон тоже тренировался, едва не забыв поесть. За столом он сидел спокойно, даже не морщился, но выглядел собранным, а не погрязшим в собственные мысли, да и тренировкам, как будто, отдавался искренне. Арсений посмотрел на пару заклинаний, похвалил за качество исполнения, но поругал за артистизм. До выступления перед королём и гражданами на концерте оставалось всего ничего.       Вечером последнего дня Антон был нервным. Он занимался до самой ночи. Арсению пришлось забирать его спать, но вместо сна негодник валялся в собственных мыслях. Старался не шевелиться, чтобы не спалить себя, но накалившаяся магическая аура и неуспокоившееся дыхание витали по комнате слишком отчётливо для того, кто лежал в полуметре с выкрученными работой на максимум навыками обнаружения.       — Почему не спишь?       — Не могу заснуть. А Вы, сэр?       — Не могу заснуть, — чванливо спародировал Арсений. — Это что ещё за отговорка? Зачем ты волнуешься перед завтрашним днём?       — Я никогда не выступал перед таким количеством людей. Там даже король будет. Если я облажаюсь… я подставлю и Вас, сэр.       Шла полночь. Арсений с тоской взглянул на часы и поднялся.       — Вставай.       Антон не испугался, почти не изменился в лице, хотя в темноте этого совсем не было заметно. Арсений не стал включать свет, он приказал следовать за собой и пошёл в общую комнату к подвесам. Включил тусклое белое освещение в одной из лампочек и стал перевязывать Антону ноги и живот. В процессе положил его грудью на пол, плечи с ногами чуть поднял, сведя назад. Ещё одну верёвку вплёл в волосы, благо те отросли достаточно, чтобы позволить такой манёвр, и связал её с общей конструкцией подвеса.       — У нас с тобой, к моему несчастью, не было ни одного публичного экшена. Ты даже в Тематические места со мной не ходил, — Арсений медленно стал поднимать его в воздух. Нижний изогнулся лодочкой, сразу же доверившись верёвкам. Несмотря на лёгкую жгучую боль, они держали знакомо крепко, расслабляюще. — А мне бы хотелось пару раз выпороть или связать тебя публично. Тем более подвесить среди ценителей. Глаза закрой и напряги слух. Открывать нельзя — ударю. Помнишь недавний кнут? Он до тебя отлично достаёт, но не ручаюсь, что после этого ты не станешь качаться, как детские качельки.       Радио, телефон и телевизор — Арсений включил всё сразу. Радио вещало о скором матче. Телефон говорил голосами выступающих на сцене людей, а телевизор транслировал разномастный гул голосов — в какой-то передаче приглашённые гости не могли сойтись во мнении.       — Ты в толпе людей, — сказал Арсений голосом, едва выделяющимся среди остального хора. Но Антон в тот же момент прислушался. Он не мог пропустить речь своего доминанта, слишком триггерным сигналом был его голос. — Кого-то ты знаешь, но большинство — нет. Они смотрят на тебя. Говорят о чём-то. Кто-то о тебе. Большинство — нет. Им плевать, они заняты своими разговорами. Но на тебя поглядывают. На тебя смотрят все и я в том числе. Даже король смотрит на тебя. Скажи, чей взгляд для тебя важнее?       — Ваш, сэр.       — Кого ты боишься больше всего разочаровать?       — Вас, сэр.       — Кто из них точно на твоей стороне и поддержит тебя даже в случае неудачи?       — Вы, сэр, — голос дрожит. Антон всхлипнул.       — Я, — согласился тягуче Арсений. — Я хочу посмотреть на тебя. На то, в чём ты силён. Успокойся, я сказал что-то плохое, обидел тебя или оскорбил?       — Нет, сэр.       — И почему ты тогда плачешь?       — Не знаю, сэр.       — Ты не знаешь. А я скажу. Ты волнуешься. Из-за того, что делал уже много раз. И зачем? Тебе приятно находиться в таком состоянии? Не думаю. А если бы ты не накручивал себя почём зря, уже давно ловил бы спейс. Или я плохо связал тебя?       — Нет, сэр. Мне нравится Ваша обвязка.       — Тогда насладись ей нормально, чтобы я увидел, что она тебе нравится. Пока что я вижу обратное. Заставь меня гордиться своей работой. Отдыхай.       Арсений упал на диван. Он хотел спать, день итак был изматывающим, так ещё волнующийся нижний и поздний экшен, а подниматься завтра было рано. Голоса вокруг раздражали, но он не выключал ни один из них. Заснуть он себе позволить в любом случае не мог — оставлять так нижнего попросту небезопасно, — но и сил ни на что не было. Так что он просто расслабленно лежал на спинке дивана, лениво наблюдая за тем, как постепенно успокаивался и оседал в верёвках комок нервов. Как с лица Антона сходила краснота и высыхали слёзы. Как дыхание замедлялось. Как он сначала немного двигался и постепенно этих движений становилось всё меньше и меньше, пока они совсем не прекратились.       В темноте от тусклого свечения телевизора и лампы за цветом конечностей сложно было следить, но Арсений отслеживал время по опыту. Он уже делал пару раз эту позу, в том числе Антону, поэтому понимал приблизительный предел и время, когда лучше спускать на пол. Где-то полчаса прошли в тишине — техника шумела настолько фоново, что даже Арсений привык к шуму. Он поднялся, размялся и остановился перед подвесом. Антон летал выше, почти под самым потолком. Рукой достать возможно, погладить по груди, животу, бёдрам. Но Арсений не трогал, позволяя живой лодочке дальше плыть по воздушному морю.       — Тебе нравится?       В ответ — молчание. Арсений легонько коснулся голого живота пальцами.       — Тебе нравится?       Живот втянулся и вернулся обратно в руку. Антон заморгал, открыл глаза, но в ту же секунду закрыл их.       — Да, сэр, — ответил он глубоким тихим голосом.       — Хорошо. Это хорошо. Я сейчас тебя опущу и мы пойдём спать.       Антон ничего не ответил. Он уже находился в состоянии аморфного существа, готового на любые перемещения. В постели он не устраивался, не накрывался одеялом, а только лёг и уже, казалось, забылся во сне. Арсений на всякий случай помял находившиеся под верёвками мышцы и накрыл его.       Утром нижний проснулся в хорошем настроении, был спокоен и невероятно ласкуч. Недурная награда за поздний сон, поэтому сонный Арсений не жаловался. Во время завтрака Антон сел перед ним на колени и положил свою голову ему на бёдра.       — Благодарю за вчерашний вечер. Ты не выспался из-за меня?       — Кофе исправит ситуацию. Рад, что теперь опять можешь садиться передо мной на колени в любой подходящей и нет ситуации?       — Если честно, очень, — шкодливо ответил Антон, не спеша подниматься и нарочно подставляя голову под ладонь. — Этого не хватало больше всего. Может, в следующий раз папочка допустит возможность так его приветствовать?       — Нет, не допустит. Без лишений неинтересно. Ты успел соскучиться по этой возможности, и теперь она приносит тебе куда больше удовольствия.       — Сэр, как всегда, прав. Вам сколько ложек сахара, сэр?       — И по обращениям соскучился.       Антон улыбнулся, поднимаясь. Наконец он был собой, светился, довольствовался своей любимой ролью и верил в себя. Расслабление после верёвок у него проявлялось особенно хорошо. После порки он становился тихим и разнеженным, а вот после верёвок практически летал с постоянным счастливым выражением на лице. Арсений наблюдал за ним, как кот за привычно плавающими рыбками в аквариуме. Для удобства прилёг подбородком на правую ладонь. Идти на работу не хотелось. Даже кофе не особо исправило ситуацию.       Когда с посудой было покончено, они оделись в рабочие мантии, но возле порога Антон вновь сел на колени.       — Ты успел где-то накосячить? — с сомнением уточнил Арсений, уже почти открывший, но вновь захлопнувший дверь.       — Нет, сэр. Я хотел сказать, что сегодня сделаю всё так, как Вы меня учили. Я надеюсь, Вам понравится, и капитан будет мною доволен.       Склонив голову, Антон поднялся и лучезарно улыбнулся, как будто ничего не было.       — Я же говорю, в любой подходящей и нет ситуации. Иди уже. Ещё бы я был тобой недоволен, негодник.       Он и не был. Концерт состоялся в полдень. Ярко светило солнце, туч практически не было. Стадион был открытым, поэтому небо отлично проглядывалось со сцены. Арсений привычно проговорил приветственную речь и удалился в тень, а из тени поднялся к королю и занял недалеко от него своё место. Как капитану ему требовалось быть у всех на виду, общаться с королевской свитой и держать спину прямо, а лицо в вежливой улыбке.       Королевой была пышная (не пышнее супруга), но очаровательная женщина в роскошной одежде. Платье её едва умещалось в подготовленный трон. Она часто дёргала мужа за руку и показывала на сцену или о чём-то шептала ему на ухо. Арсений не вникал и не вмешивался, но король то и дело поглядывал на него с явным намерением завести разговор.       Когда вступительные песни и танцы завершились, на сцену вышел Антон со своим отрепетированным до идеального исполнения номером. Он коротко поклонился королю в знак уважения, скользнул глазами по Арсению, обвёл всю публику скользким взглядом и приступил к первому заклинанию.       Главное — эффектность. Арсений ещё при назначении Антона на роль выступающего обозначил ему возможные заклинания. Непонимающих людей можно было впечатлить только эффектными приёмами, но и совсем до трюков лучше было не опускаться, так как среди зрителей присутствовали знающие персоны, которые разнесли бы дурное мнение повсюду, в том числе донесли бы его и до короля.       Но что король, человек крайне впечатлительный и мало о чём осведомлённый.       — А что это за чёрная полоска у него на шее? — перебросившись через подлокотник трона спросил король.       Арсений едва повернул на него голову. Ему не хотелось пропускать выступление Антона. Он должен был понимать его слабые стороны и похвалить, если всё пройдёт безупречно.       — Ошейник принадлежности.       — Ошейник? — удивился король. — У нас нововведения в форму или он, того, сабмиссив?       — Нижний.       — Ого! — изумилась королева. — Это что-то новенькое. А он неплохо делает эти фокусы. Милый, а у нас всегда были сабмиссивы в гвардии? Я бы хотела себе парочку таких в охрану.       — Дорогая, не думаю, что они хороши в защите. Это же сабмиссив. И верны они только своим хозяевам-доминантам, но никак не короне. Арсений, не думал, что у Вас в строю есть такие кадры.       — Мне не важен тип и пол человека, если он хорошо выполняет свою работу. Антон в своём выпуске был лучшим и хорошо показал себя на практике. Заклинания, которые он сейчас демонстрирует, относятся к сложно-воспроизводимым, особенно радует чёткость исполнения. Учитывая его возраст, это выдающийся результат, так что не вижу смысла обращать внимание на его предпочтения в постели.       — Если Вы так говорите, возможно, так оно и есть.       Арсений не позволил себе лишних звуков и действий перед королём, но в душе обозвал его матерным словом. Под конец, когда закончилась самая захватывающая и выматывающая часть выступления, король стал более милостивым и вместе с супругой всё-таки похвалил выступающего добрым словом.       — А много у нас таких?       — Нижних? — уточнил Арсений, повернув к королю голову. — У нас ведь нет запрета на перемещение и…       — Не в королевстве, а в гвардии. Им точно можно доверять? Я слышал, что для них служение господину имеет большее значение, чем служение королю.       И это было правдой. Арсений помолчал, прикидывая, как лучше ответить на столь деликатный вопрос.       — Постоянному доминанту, — сказал он по итогу. — Служение постоянному доминанту имеет для них больший вес, Вы правы. Это почти как с женщиной, которая перенимает волю своего мужа. Нижний перенимает волю своего верхнего. Если верхний чтит короля, то и нижний будет.       — Но у них-то мнение спросить нельзя. А как узнать, что его доминант поддерживает короля?       — Не так много у нас тех, кто короля не поддерживает. Нижних в гвардии не так много, но не думаю, что они отличаются чем-то от обычных крыс. Кроме того, с ними легче работать. У нижнего с ошейником всегда есть авторитет, у которого можно спросить политические взгляды. А у нижних без ошейника обычно и мнения на этот счёт нет, а если оно есть, то неярко выраженное. Желание найти постоянного для них в любом случае приоритетнее.       Не для всех, но будучи человеком, запертым в изоляции среди слуг и знатных особ, король не так много знал о настоящем положении дел среди граждан. И рассказывали ему зачастую то, что король хотел слышать или то, что могло бы защитить близких. Арсений нарочно искажал информацию о нижних, чтобы уберечь Антона от королевского любопытства. Другие делали так же в своих сферах, на том и держалось общество.       — А постоянного этого нижнего Вы опрашивали?       — Разумеется, — уверил короля Арсений. — Законопослушный гражданин.       — Ну и слава Морской Королеве.       Арсений думал ровно так же, потому что король от него наконец отстал. Молчание длилось минут тридцать. Потом разговор продолжился, только был уже о другом. И эта новая тема сильно удивила Арсения.       — Я подумывал перенести столицу сюда. Чудесный город, и дорогой моей королеве здесь нравится больше. У нас сын подрастает, ему такой морской климат лучше будет. К тому же здесь ведь центр всех торговых отношений, и Вы — хороший капитан, Арсений. Знаете, своему главному капитану я уже не особо доверяю, он давно уже служит королевству, и я чувствую в нём ветхость. Не то, чтобы он стал слабым или заимел проблемы с рассудком, что Вы, нет, но он погряз в старине и алчности. Недавно вот…       Арсению не нравилось, куда двигался разговор. Ладно изменение столицы — пережить можно. Главное, убедиться в том, что старый мэр останется на своём месте — неплохой мужик, с ним легко и приятно работать, — и не будет других перестановок. Например, его собственной и Серёжиной. Но чем больше король говорил, тем больше у Арсения неприятно сковывало сердце. Намёк на становление главным капитаном королевства, а не города, так и сквозил во всех словах короля. Арсению такой чести даром не надо было, он и в своих обязанностях неплохо устроился, больших проблем и взаимоотношений с королём ему не хотелось.       Король у них такой презабавный был уже третий в роде. Его отец, например, упразднил многие воинские названия, так как ему не хотелось их все запоминать. По новому приказу объяснялось, что теперь наивысшей должностью был капитан. В городах, которые не имели морского берега, был один капитан, а там, где море омывало берега — два: морской и сухопутный. И над ними над всеми был ещё один главный королевский капитан, правящий и сушей, и морем.       Дедушка нынешнего короля пытался ввести на официальный уровень религию, а легенду про синего дракона, питомца Морской Царицы, сделать национальной идеей. И, честно говоря, дедуля искренне верил в ту небылицу.       История гласила, что изначально королевство было частью другого и располагалось на одном большом материке, но дочь главного властителя всех огромных земель полюбила вместо предложенных ей знатных юношей морскую тварь — дракона. По разным версиям, дракон был и мужчиной, и женщиной, и даже сабмиссивом, и кем только ни был, но самая распространённая — он был обычным существом с интеллектом чуть похуже человеческого, но преданным, как пёс. Властитель земель разгневался, что дочь его не слушалась и его компании предпочитала глупую зверушку, поэтому заточил её в западной башне, а дракона приказал убить. Морская Царица в тот момент и получила своё прозвище, когда по её приказу дракон обернулся вокруг земель, сломил их твердь и залил водой, отдав всего себя последней просьбе. Дракон умер, остров отделился от общего материка, забрав с собой и принцессу. От тоски по любимому питомцу Царица новых земель утопилась, полностью оправдав своё новое имя.       К истории у Арсения и многих историков была куча вопросов, на которые никто ответить был не в силах, но это не помешало дедушке нынешнего короля трижды вводить и выводить религию, основанную на это истории, на государственный уровень. Перед смертью он молился Морской Царице и велел в четвёртый раз утвердить приказ о религии, построить новый храм ей и синему дракону, но не успел поставить подпись. Рука ослабла, перо выпало из рук, а новому королю религия была не столь интересна, он принялся за реформаторство.       Нынешний же король не мог определиться (на счастье граждан) со своими увлечениями.       — Думаю, он совсем уже тронулся умом на этой почве. А Вы — человек молодой. Насколько я слышал, один из самых молодых капитанов! Я помню Ваше назначение на должность! Как скрипели зубы у этих стариков, кхе-хе!       — Мой король, позвольте узнать — Вы рассматриваете меня на должность королевского капитана?       — Верно мыслите, — с удовольствием ответил король.       — Сухопутных сил?       — Да всего, чего уж там, — махнул рукой король.       «Час от часу не легче», в расстройстве подумал Арсений.       — Позвольте узнать, а есть ли другие претенденты на эту роль?       — Да вот, не нравятся они мне все. Но Вы же согласны! Это прекрасная возможность показать свою силу!       — Ваше величество, сила — не главное. Она должна идти в паре с острым умом. А верных людей лучше не заманивать словами, связанными с финансами или другим благополучием. Такие люди предают первыми.       — Что Вы говорите?! Но какие слова мудрые! Давайте сделаю Вас своим советником!       «Отрубите мне язык», подумал Арсений, мысленно падая с пропасти от безысходности. Не обижать же короля, в самом деле.       — А подскажите, что Вы планируете делать с местным правительством? Оно остаётся тем же самым или Вы хотите со сменой столицы провести смену кадров?       — Да вот подумывал некоторых заменить. А думаете, не стоит?       — Думаю, мой король, что прежде чем кого-то менять, нужно с ними получше пообщаться. Мне очень симпатизируют наш мэр и капитан морских войск, он мой друг ещё по академии, и уверяю Вас, служит короне преданно. Человек неподкупный.       — Славное качество!       — Отнюдь, он крайне ленив и ему приятно не менять своё положение. А такие люди самые верные, потому что им не нужно других уловок, главное, чтобы всё оставалось на прежних местах. Мэр несколько другого склада ума, но тоже человек понимающий, подстраивающийся и преданный короне. По другим должностям многого сказать не могу, занят обычно своими делами. У нас постоянные сложности с монстрами в лесах и морях, а учитывая специфику нашего государства, торговые пути необходимо оберегать в первую очередь. В общем, место здесь хорошее, но работы много и если хотите переносить сюда столицу, делайте это не спеша, чтобы не нарушить уже слаженный механизм.       — Это Вы правильно говорите, а как думаете по поводу наших соседей с острова…       — Дорогой! Давай послушаем концерт! Ты посмотри, как прекрасно танцуют! А какие платья! Прекрасные платья!       — Чудесные, дорогая! — воскликнул король и подмигнул Арсению, точно сказал какую-то общую между ними шутку.       Разговор длился довольно долго, почти столько же, сколько полная аудиенция. В итоге не выдержала королева, и от её возмущений король не смог оправиться, попросил перенести незакрытые вопросы на скорую встречу. Арсений выдохнул почти облегчённо, и всё же намерения короля ему не нравились. Эти ненужные перемены никому были не нужны, но при намёке (а он пробовал намекать) ничего не менять, король начинал защищаться и гневно вспоминать действующего капитана королевства, так что приходилось мягко сдавать назад.       После концерта у Арсения была встреча с правительством, дальше он провожал короля, а потом навещал мэра. Во время встречи он рассказал старому говоруну о намерениях короля, чем вызвал у того испуганный вид старого человека.       — Благодарю, что осведомил. Предупреждён — значит вооружён. Об этом нужно хорошенько подумать. Планируешь принять предложение короля?       — По возможности я хотел бы отказаться, но сейчас король с подозрением относится ко всем, кто не согласен с его намерениями, а я не хочу привлекать лишнее внимание Его Величества. К тому же, если он заменит нашего старого орла, которому кроме денег и молоденьких баб нет ни до чего дела, то мне страшно представить, что начнётся. Молодые подстегнут короля на войну, а старые начнут воровать ещё наглее и противнее. Мне не нравится никакой из этих исходов.       — Неужели ты не видишь ни одного достойного кандидата?       — Решительно нет. Но я и не со всеми знаком. Возможно, в отдалённых городах нашего чудесного королевства и найдутся хорошие претенденты, но из имеющих и мне знакомых, я бы выбирать не решился. Гиблое дело. Либо ничего не изменится, либо станет хуже.       — Ты такой оптимист!       — Приходится, — скудно улыбнулся Арсений.       В офисе он оказался вечером, сразу спрятался в своём кабинете. Он не хотел задерживаться, но за день накопилось несколько стопок бумаг, которые лучше было разобрать до завтра. Рабочая смена закончилась почти час назад. Арсений не торопился, пусть и хотел оказаться дома. Он вытянул под стол ноги и расслабленно осел на стуле, постаравшись лишить своё тело любого напряжения. Ноги легонько гудели после насыщенных прогулок, а в голове шумело море от переживаний и умственной усталости. Большую часть дня после разговора с королём, Арсений думал о будущем. Эти мысли очень тяжко воспринимались организмом.       В дверь тихонько постучали и, не дождавшись ответа, вошли.       — Антош? Ты почему ещё не дома?       — Мы задержались в городе. Ко мне много человек, обычных граждан, подходило поздороваться и спросить о разном.       — О твоём верхнем?       — В том числе, — вздохнул Антон и, подойдя, сел перед Арсением на колени. — Вы устали, сэр?       — Не представляешь как. Я хотел тебя похвалить, но у меня был настолько плотный график, что я не смог тебя увидеть. Решил оставить до дома.       — Вам понравилось моё выступление?       — Оно было хорошее и я не заметил грубых ошибок. Мелких тоже, так что ты молодец, — Арсений погладил подставленную голову. — Иди домой, мне нужно разобраться здесь с бумагами. Успеешь отдохнуть и раздобыть нам ужин.       — Могу Вам быть полезен здесь, сэр? — Антон протянул ладонь к господскому сапогу. Намёк простой и понятный. Арсений вытянул ноги, молча позволив себя раздеть. Стало немного легче. — Принести Вам лёгкий перекус, бутерброд, сладкое, кофе?       — Есть не хочу, но от кофе не откажусь.       Кофе оказалось на столе через три минуты. Идеальная пропорция сахара и кофейных зёрен. Антон научился готовить прелестный кофе, несмотря на то, что сам не любит и никогда не пьёт этот напиток. После он устроился в ногах. Ничего не делал и не говорил. У Арсения не было ни сил, ни желания на разговоры. Он подождал, когда кофе немного остынет, подул на него и следующие минуты неторопливо пил, ничем более не занимаясь.       Приступил к бумагам. Антон продолжал сидеть в ногах, сложив на коленях руки. Взгляд у него был спокойный, не ожидающий, но готовый на любые приказы. Арсений в процессе перебирания бумаг отпускал ладонь в волосы и легонько поглаживал кожу головы. Странным образом это действовало умиротворяюще. Секса не хотелось, да и экшена тоже.       — Королю и королеве понравилось твоё выступление, — сказал в конце работы Арсений, уже обувшись и поднявшись со стула. — Они были удивлены твоим ошейником. Твой статус нижнего имеет бо́льшее значение в глазах окружающих, чем я думал. Придётся больше заниматься подобной деятельностью, чтобы к тебе привыкли. Ты не слишком возражаешь? Сегодня было много бестактных людей?       — Попадались. Но рядом со мной были Дима и Миша, они таких быстро прогоняли. Я только сегодня понял, насколько тяжело ходить без доминанта рядом, когда на тебе есть ошейник.       Арсений не дошёл до двери. Нахмурившись, посмотрел на вставшего следом Антона.       — Я не имею в виду, что становлюсь без Вас бесхребетным, сэр, — поспешил тот оправдаться. — Некоторые люди хотели потрогать ошейник. Я вместо того, чтобы злиться на них, пугался, и в такие моменты думал о Вас вместо того, чтобы что-то делать. Я постараюсь исправиться.       Арсений продолжил движение, закрыл кабинет и пошёл в машину, но на лице его лежала всё такая же хмурая тень от неприятных мыслей. Если он станет приближённым короля, то видеться они будут реже, и скрывать их отношения будет сложнее. Журналисты оккупируют дом нового королевского капитана, и будет странно, что Антон выходит из того же самого подъезда по утрам. Наталкивает на определённые выводы. Скрыть такое не выйдет.       Совсем скоро про их отношения узнают. Главное успеть хорошо подготовить почву к тому моменту, чтобы не переживать о пустяках. Арсений по дороге домой думал о нескольких громких заданиях, которые можно ему поручить.       В конце концов их раскроют и больше не будет ограничений на совместное времяпровождение. Арсений собирался поводить Антона по Тематическим местам и выставить на шибари-выставке. Да и банально погулять с ним на улице тоже будет возможно. Осталось только дожить до этого времени.       — Я общался с королём сегодня, — сказал Арсений уже дома, пока Антон накрывал на стол. — Он желает сделать из нашего города столицу.       — Столицу?! Но столица не менялась уже пятьсот лет, зачем её переносить?       — Королю у нас понравилось. Слово короля, как ты знаешь, закон. Многие придворные против этой идеи. Меня она тоже не радует. У нас второй по величине город в королевстве, но самый главный в качестве торговых путей. И для короля это главный аргумент. Возможно, столицу на самом деле перенесут сюда. Тогда же помимо реконструкции зданий под короля, могут произойти другие изменения. Надеюсь, глобальных реформ не будет, но на новом месте король захочет утвердить своих людей.       — Тебя могу сместить? — испугался Антон. Он настолько растерялся, что подошёл ближе и сел перед ним на колени. Ему так было легче. В том числе из-за роста, он был выше, но ему не нравилось смотреть сверху-вниз на своего господина. Арсений успокаивающе погладил его по волосам.       — Маловероятно. Нет подходящих людей. Но меня могут, так сказать, повысить. Король обмолвился, что хотел бы убрать действующего королевского капитана и поставить нового. Если это произойдёт, на первое время я выпаду из ресурса, так что не смогу уделять тебе достаточно внимания. А потом у нас могут быть проблемы с прессой. К тому времени общественность уже должна знать, кто мой нижний. Сам понимаешь, гражданам всегда нужно знать, с кем ебётся их власть. От этого никуда не убежать, они должны увидеть тебя хотя бы раз.       — Сэр, если хотите, я покину свою должность. Я не хочу приносить Вам проблемы и желаю всегда быть с Вами рядом и поддерживать в необходимые минуты.       — Я знаю, Антош. Я знаю, но мне такой вариант не подходит. У тебя слишком хорошие знания и навыки, чтобы закрывать тебя дома. К тому же не ты ли хотел доказать другим, что нижний тоже может быть гвардейцем. Выходит, не получится доказать.       — Пусть не получится, зато точно не будет проблем с тем, что я работаю на Вас.       — Проблем и не будет, не переживай так сильно. Я хочу, чтобы ты продолжал совершенствоваться. Это моё желание. Будешь послушным нижним, исполнишь его? — Арсений поднял за подбородок взгляд Антона на себя.       — Да, сэр. Всё, что прикажете. Что тогда? Мы всё ещё не говорим о наших отношениях? Я готов рассказать в любой момент, когда скажете. Мне больше не страшно мнение окружающих. И не было с тех пор, как Вы наградили меня ошейником.       — Поднимись, мой хороший. Давай ужинать. Я тебе верю, но пока не стоит об этом рассказывать. Я сообщу, когда моё мнение поменяется.