Ошейник принадлежности

      Рабочая смена прошла как обычно. Закончив все дела, Антон поехал домой. Арсений задержался на работе где-то на полчаса, из-за чего по итогу они пришли почти одновременно. Вместо ожидающей позы и покорного взгляда, Антон встретил своего папочку поцелуем в щёку и вопросом, что они будут кушать.       День был тёплым и солнечным. Арсений хотел бы пригласить его погулять на улицу, но их свидания продолжались исключительно в стенах дома. Поэтому он пошёл в ближайший ресторан и заказал им на ужин много вкусной еды, заодно и завтрак на завтрашнее утро. Антону тем временем дано было серьёзное задание выбрать в избранном отложенные для него новые шмотки. Это было своего рода извинение от папочки, которому Антон сперва не поверил.       Не поверил не только сперва, но и потом. Когда Арсений пришёл с едой и разглядывал добавленное в корзину, он едва себя сдерживал, чтобы опять не вдарить по заднице, но у нижнего там не было свободного или хотя бы относительно безопасного места для этого. А дело всё в том, что Антон скромненько добавил три не особо дорогие вещи.       — Ты думаешь у меня настолько мало денег или что я такой жлоб?       — Нет, конечно! Но мне кажется, я не заслужил столько поблажек.       — А тебе не кажется, что это мне решать, что ты заслужил, а что нет?       — Папочка просто очень добр.       — А ты просто привык к чрезмерно строгим отношениям. Знаешь… я думал, что сделаю это позже и за что-нибудь хорошее с твоей стороны или на какую-нибудь знаменательную дату, но я передумал. Куплю её сейчас.       — О чём Вы?       Арсений молча открыл сайт салона, в котором приобретал свою машину, перешёл в нужный отдел и прокатил телефон по столу.       — Выбирай.       Антон недоверчиво поднял телефон и натурально застыл, когда увидел экран. Его глаза расширились до уровня шариков, и немота сковала рот. Он подумал, что ошибся, потрясённо посмотрел ассортимент, по итогу со сложным выражением положил телефон обратно на стол телефон.       — Выбрал? — не отвлекаясь от еды, кинул Арсений.       — Вы ведь шутите? Я не смогу это принять.       — Почему?       — Потому что… потому что это большая сумма и…       — Не проблема. Я готов и хочу столько на тебя потратить. Ещё аргументы будут?       — Вы абсолютно серьёзны? Если это только из-за нашей ролевой, то Вы очень натурально входите в образ.       — А если я решил поиграть именно в такую ролевую, чтобы поухаживать за тобой и показать немного другую сторону БДСМ? Я одного не понимаю, почему мои слова теперь воспринимаются тобой как шутка, я давал повод мне не верить? Ты, правда, хочешь меня так обидеть?       — Если это правда, то у меня опять не получится сдержаться.       — Кончишь раньше времени?       — Упаду перед Вами на колени и буду миллион раз благодарить, обязательно обращаясь к Вам, как к сэру.       — Избавь меня от этого. Мне казалось, вчера ты получил достаточно наказания, чтобы больше не совершать таких ошибок.       — Даже если бы Вы избили меня всего и заперли на неделю в подвале, я бы всё равно это сделал.       — Тебя так легко купить?       — Дело не в стоимости, — упрямо не согласился Антон, мотнув головой. — Я, правда, не могу поверить, что ношу Ваш ошейник. Это уже для меня награда и достижение. Каждые наши экшены всегда были для меня великой радостью, и я не позволял себе мечтать быть Вашим постоянным, а теперь я не только ношу Ваш ошейник, но и получаю такую Вашу заботу. Мне кажется, на том корабле я скончался и теперь вижу бесконечно длинный нереально хороший сон.       — Мне кажется, ты накрутил себя, общаясь с офицерами. Ты никогда не был в нормальных кругах нашей с тобой принадлежности. На Тематических мероприятиях, среди себе подобных нижних. Вместо этого ты обособился от них, стремясь к своей цели. И я не говорю это в упрёк, ты молодец. Трудолюбием ты добился больших высот, я взял тебя к себе не потому что ты — нижний, а потому что ты толковый маг. Но нельзя настолько выбрасывать свою вторую сущность, Антош. Ты хочешь боли и унижения так же, как обычного человеческого общения и тепла. И доминант, любой, такой же человек с такими же потребностями. Возможно, ты бы встретил другого доминанта и с ним у Вас получились бы такие же отношения, когда он дарит тебе подарки и содержит. Не вижу здесь чего-то удивительного.       — Ты — обычный человек, — улыбнулся как-то странно Антон. Арсений его искренне не понял. — Знаешь, это даже звучит странно. Ты — капитан, рано получивший этот титул. Люди ставят тебя в образец правильного поведения, обычные девушки и нижние текут по тебе, многие граждане хотели бы пожать тебе руку и поблагодарить тебя, другие поговорить, стать твоим учеником или соперником. Ты — не обычный человек. Ты для всех недостижимая звезда, чья личная жизнь, несмотря на открытый статус, покрыта мраком. И я уже схожу с ума, ощущая себя частью этого мрака. Частью того, о чём многие мечтают. Да, ты прав, вероятно, я себя и свою вторую натуру сильно забил, пока старался влезть в магическое сообщество, но это не отменяет того, что именно ты по итогу стал моим верхним.       — Не нужно меня канонизировать. Я могу совершать ошибки, заводиться, быть неправым или поступать нелогично. Люди, которые хотят со мной отношений, плохо меня знают.       — Я тоже плохо тебя знаю?       — Антон, — устало выдохнул Арсений. — Ты уже в отношениях со мной. Я тебя выбрал. Я хотел отношения с тобой, и я рад, что это было взаимно. А теперь давай вернёмся к машине. Ты примешь от меня этот подарок. Если тебе так неуютно, значит это будет мой приказ, а не добровольный подарок. Я не хочу лишней нервотрёпки, и так достаточно устаю на работе, тебе ли не знать? Будь хорошим мальчиком, перестань ебать мне мозги. Ебать здесь могу только я или секс-машина.       — А если ты и секс-машина?       — Я подумаю над этим предложением. Выбирать будешь?       — Хочу чёрную.       Последующие полчаса, если не больше, он выбирал. Еда успела остыть, он её толком не ел, настолько был поглощён сравнение характеристик. Потому что машину, притом такую дорогую, он потом ещё долго не сможет поменять, и ему хотелось сразу взять самую хорошую. Арсений разбирался в тачках не так хорошо, как Серёжа, поэтому он связался с ним за уточнением нескольких деталей. У Серёжи машин было несколько, хотя Арсений искренне не понимал, захуя другу, вечно ходящему по морю, даже одна, не то что пять машин. Но ему было надо, и кому спорить с этим утверждением?       — Сергей Борисович знает, что я Ваш нижний?       — Серёжа в мою личную жизнь особо не лезет, но я не боюсь ему сказать. Он никому не проболтается, я ещё с академии полностью ему доверяю.       «Серёжа» вызвало в Антоне очередную волну недоверия. Потому что для всех остальных милый Серёжа был грозным покорителем морей и охранником берегов Сергеем Борисовичем. Арсений рассказал несколько историй из юности, как они с Серёжей попадали в дряные ситуации, как у них не получались простые заклинания и сколько раз они нарушали покой во время дежурств. У Антона глаза искрились любопытством. Ему хотелось знать больше, но Арсений всё выдавал дозированно, даже старые истории.       Они договорились, что в случае расспросов коллег, откуда деньги на новую машину, необходимо будет отвечать «семья одолжила». Антон замер и расплылся в широкой улыбке, едва им сдерживаемую, когда услышал это объяснение. И, так как он был мальчишкой, имеющим достаточную вольность, он не удержал немного саркастичного, но всё же очень искреннего и тёплого: «значит папочка считает нас семьёй».       О, да. Арсений считал. Он считал, что его нижний полностью принадлежит ему, должен ходить в одобренных вещах, находиться в одобренных им компаниях и получать наказания с удовольствием только из его рук.       После машины они выбирали одежду и украшения. Антон вновь стал капризничать, что «папочка тратит на своего мальчика незаслуженно много денег», на что Арсению опять пришлось прирыкнуть: «это я выбираю, заслуженно или нет». Такие ответы всегда осаждали, осадили и теперь.       Уже на следующий день Арсений забрал по пути домой всю купленную одежду, потом, взяв с собой Антона и магически исказив его внешность, банально спрятав ошейник иллюзорной магией, поехал в автосалон. Несмотря на то, что автомобиль был выбран заранее, они проторчали в салоне около часа, занимаясь оформлением и переводом денежных средств.       Машину им пригнали, так как Антон ещё не получил права на вождение машины такого типа, не знал всех её особенностей и потому не мог водить её по закону, а закон он, будучи законопослушным и закон охраняющим гвардейцем, нарушать ни в коем случае не должен был. Арсений весь вечер занимался его обучением, и этот вечер по итогу привёл к сексу, потому что просто обучаться Антон не мог. У него вставало на любое вкрадчивое объяснение, а когда Арсений делал жесты руками, то все проплывающие в голове фантазии отражались на лице Антона, напрочь терявшего связь с сутью сказанного.       — Я плохо объясняю.       — Папуль, просто не нужно использовать такой сексуальный голос.       — Это мой обычный голос, — возмутился Арсений. — Какой ещё «сексуальный»? Я просто разговариваю.       — А я просто раздвигаю перед тобой ноги, когда ты просто разговариваешь.       — Несносный мальчишка.       Антон хихикнул. Он уже лежал под ним обнажённый, пластилиновый и готовый принимать в себя член. На этот раз в нём было меньше скованности их положением, и он ещё ни разу не заикнулся «сэром» или «хозяином». И всё же капризы он позволял себе до определённого уровня: он мало трогал, много следил за ладонями Арсения и его взглядом, стараясь понять его желания и подстроиться под них. В нём, несмотря на отсутствие полного контроля, было одно сплошное послушание. Предыдущий урок, действительно, был усвоен — никакого стремления самостоятельно потрогать или кончить, только принимающая роль.       Арсений хотел его трахнуть. Просто взять на кровати без всяких ролевых, без истязания до экшена и контролем оргазма. Взять как-то, что ему принадлежит, но с тем выебать человека, которого, как будто бы, любит. Доминант любит немного по-другому, но его привязанность порой во много раз сильнее человеческой.       Обычный секс между ними был таким же редким событием, как Новый год или День рождения. Всё же, а воздержание заставляло больше хотеть и было для нижнего невероятной наградой, от такого способа манипуляции мало какой дом отказывался. Но сейчас Арсений нарочно давал себе волю, он подготовил почву достаточно, чтобы сейчас просто навалиться сверху, просунуть между выпоротых пару дней назад половинок член и оказаться в заглатывающей в себя бездне — в Антоне, вожделеющим его и его член так сильно, что рыдать готов был от одной мысли разрыва их связи.       Антон, кстати, понял правила и никак не обращался. Постанывал, порой вслух, отдавался и ластился, шептал «да», «ещё», «пожалуйста», «сильнее», но без всяких обращений.       — Мне так нравится в тебя вдалбливаться, я сейчас кончу. Давай со мной, — Арсений сжал крепкий, ударяющийся о живот член и провёл всего несколько раз по всей длине, прежде чем они практически одновременно кончили.       В комнате запахло семенем и по́том, духота стояла удушающая, обнажённые тела чуть блестели, заглушались последние звуки: громкое дыхание над резкими стонливыми выдохами. «Сэр», сказал Антон одними губами, раскрывая поплывшие глаза. Арсений накрыл его губы своими, полностью склонившись над ним, накрыв своим телом и своим теплом. Одну ладонь положил на щёку и бережно стал поглаживать пальцами кожу, тормоша растущие на висках и за ушами волосы.       — Завтра я буду немного поздно. Хочу, чтобы ты встретил меня нарядным.       — В новом белье на пороге, стоя на коленях?       — Ты мне раб?       — Надеялся, проканает, — шкодливо улыбнулся Антон. — Но всё же, как именно мне нужно будет встретить тебя после работы?       — Это на твоё усмотрение, главное условие я тебе уже назвал.       — Жестоко. А если папочка найдёт меня недостаточно привлекательным или мою позу недостаточно сексуальной?       — Папочка покончит с собой от горя, — театрально расстрогался Арсений, на что Антон пнул его пяткой в спину. — Что такое?       — Я же серьёзно, — протянул Антон. — Папочка лучше знает, как мне будет лучше. И ему не придётся расстраиваться, если я что-то выберу неправильно.       Арсений склонился над ним, упёршись левой рукой в кровать, и правой накрыл ему щёку. Антон вздрогнул, уставил взволнованный ожидающий взгляд.       — Хочешь сказать, ты не знаешь, как будет для тебя лучше? И не сможешь отыскать такого наряда, чтобы мне понравилось? Я думал, за столько времени вместе ты меня уже достаточно изучил. Если я не даю более чёткого приказа, значит я хочу посмотреть на твою инициативность, — он соскользнул ладонью вниз, обхватил подбородок, надавил на нижнюю губу. — Значит я хочу увидеть тебя, твой характер. Мне ведь нужно понимать, что я не перестарался, перевоспитывая тебя под себя.       — Я ведь сообщу…       — Стопперы — не считаются. Они используются в моменте, на короткой дистанции. Когда ты понимаешь, что хватит, что не хочешь и больше не сможешь. А я говорю про постепенный процесс, про то, как ты полностью изменяешься, подстраиваясь под своего господина. Меня, и к счастью, и к сожалению, слишком много в твоей жизни. Если ты потеряешь себя и своё собственное «я», я могу не заметить этого, ведь руковожу тобой постоянно, и дома, и на работе.       — Но мне этого всегда так мало, — Антон прикрыл глаза, вжавшись щекой в ладонь Арсения и накрыв её своей. Он удерживал рядом с собой. Арсений и не собирался уходить, но немного проучить — очень даже, поэтому сжал пальцы и ущипнул розовую щёчку.       — Ты ненасытный, полностью отдаёшься процессу. Когда ты уходишь в себя, ты потрясен, Антош. Но я запрещаю тебе жить экшеном двадцать четыре на семь. Я воспитываю себе раба для экшенов, а не для жизни. Мне нужны твои разговоры, твоё мнение, твоё желание и согласие.       — Но при этом ты постоянно раздвигаешь мои границы. Я с каждым днём всё меньше могу тебе сопротивляться. Я хочу тебя… Хочу раствориться в тебе, ауч, — Антон получил щелбан, стал тереть лоб, обиженно кривя рот и брови.       — И какой ты элемент таблицы Менделеева?       — Что?       — Радий? Кислород? Может быть, азот? Ты ядовитый, кстати?       — О чём ты…       — О том, что ты не химический элемент во мне растворятся, кисунь. Ты — мой. И несмотря на твою нижнюю роль, ты имеешь достаточно надо мной власти, и я тебе разрешаю порой переходить границы. Порой, да? Мы за последнее время очень много разговариваем о наших отношениях. Утомляет. Я думал, нам и так понятны наши роли и права, а оно не так, оказывается. У тебя ещё вопросы есть?       — Почему получать от сэра наказание во много раз проще, чем разговаривать с ним?       — Обратный вопрос, почему давать тебе пиздюлей проще, чем убеждать не накручивать тебя и не страдать хуйнёй, а, зайчик?       — Твой мальчик сильно вымотался за разговор, не сможет ли папочка обнять его?       — Кто тут ещё устал, — пробубнил Арсений, тем не менее подползая к Антону ближе и заключая его в объятия.              Следующий день был совершенно обычным. Арсений на работе давно уже не различал «сегодня», «вчера» и «завтра», потому что они походили друг на друга сильнее, чем близняшки. Исключения составляли только какие-нибудь громкие или опасные события, но они случались не так часто. Ещё пару раз запомнились благодаря нижнему, то на корабле, то в кабинете.       Задерживался Арсений не нарочно, у него была аудиенция с мэром, которая обязана была растянуться на лишние часы. Так и случилось. Мэр был удивительным человеком, добрым и идейным, а ещё он обожал коллекционировать марки, много общаться, пить виски и играть в гольф. Внешне он напоминал упитанного кота. Арсению всегда нравилось находиться с мэром в одной компании и быть им приглашённым, но зачастую поводы для приглашения были не особо радостными.       Вот и в этот раз мэр заговорил про расширение штата, про новое подразделение, обязательно тайное, которое на благо государства выведывало бы из окружающих нас островов полезную информацию. Очередной бзик короля. Короля часто, можно сказать, шароёбило. То он полностью пропадал в экономике, то погружался в непривычную для местных жителей религию, то начинал бояться вторжения и завоевания, то собирался устроить самый огромный в мире научный центр и ещё миллион самых разных идей. Арсений терпеливо пережидал каждые фазы, молча выполняя свою работу.       Под конец встречи официальная часть разговора закончилась. Мэр стал в очередной раз показывать свой дом и пополнение коллекции. Арсений разглядывал этот здоровенный особняк в белых тонах и с позолоченными вставками как в первый раз с восхищением и непониманием, зачем в нём столько свободного пространства. Некоторые залы были настолько большими, что в них без проблем можно было пройти верхом на лошади, в других — покататься на роликах.       И всё же это было красиво. Арсений не любил тратить деньги, поэтому завидовал несильно, прекрасно понимая, что для себя ни за что не купил бы такой дом. Между тем новые марки ему понравились. Они были из далёких стран, в которых он никогда не был. На одной изображался бурый медведь, стоящий на двух лапах, а на другом скорпион невероятной красоты.       — Хотел бы я побывать в этих местах и лично приобрести там эти марки.       — Прекрасно тебя понимаю, Арсений. Сам редко себе позволяю выбираться настолько далеко, но какое это удовольствие каждый раз, ты не представляешь! Я слышал, что в следующем году король выдал тебе почти месячный отпуск. Куда его потратишь? Не хотел бы попутешествовать? Я тебе подскажу несколько занятных мест, если хочешь.       — Я запомню твоё предложение. Но пока что не знаю. Мои планы поменялись не так давно, теперь я в отношениях и смотрю не только на свой отпускной календарь.       — Неужели? Могу тебя поздравить, получается? Расскажешь, кто захватил твоё сердце? Клянусь, ничего не скажу нашей жёлтой прессе, даже намёка не выдам!       — Прости, но нет. Ты знаешь, я не разглашаю информацию о своей личной жизни.       — Ты меня обижаешь, друг мой, но твоё право. Не буду на тебя наседать! Да и к тому же, твой партнёр, верно, нижний. В таком случае мне даже знакомиться с ним будет неловко. У вас свои отношения, ещё скажу какое слово неправильно. Не дай Царице Морской мне так облажаться, тьфу-тьфу-тьфу.       — Я уверен, с твоими манерами и подвешенным языком, ни один нижний не будет питать на тебя обиду, и я тебя прекрасно знаю, так что не буду обижаться, что бы ты не сказал. И всё же оставлю имя своего сабмиссива в секрете.       — Твоё право, друг мой. Твоё право.       С мэром закончили около семи часов вечера, добираться от него по выделенной трассе было всего минут пятнадцать, так что уже очень скоро Арсений вышел к своему подъезду. Он кивнул проходящей мимо женщине с пушистой собачкой на руках — женщине в возрасте, несколько знойной, но его уважающей и не распускающей лишних сплетен, — и прошёл в дом.       На пороге никого не было. Арсений неторопливо разделся, давая немного времени нижнему привести себя в порядок и подготовиться. В спальне он увидел Антона с аккуратно уложенными пышными волосами, в своём ошейнике, небольшой серёжке в одном ухе, чёрным браслетом на щиколотке и… в чёрной крупной сетке. Арсений помнил этот странный «наряд», больше похожий на рыбацкую сеть из болотной тины, но он и не фантазировал, что эта крупная сеточка будет так любовно покрывать всё тело, оставляя только вырезы в декольте и на ягодицах, как раз так, чтобы было удобно входить членом между скованных выше чёрными линиями половинок. И ещё спина. Когда Антон чуть повернулся в бок, Арсений заметил оголённую спину со смутными следами от прошлых ударов.       — Какая красота. Не думал, что эта дырявая тряпка так хорошо будет на тебе смотреться.       Антон с лёгкой улыбкой прогнулся в пояснице, повилял бёдрами, демонстрируя своё обнажённое тело. Большая дырочка выбивалась из общего ряда одноразмерных. Его захотелось поиметь — какое издевательство делать такой вырез! Яички и быстро встающий член Антон предусмотрительно убрал под сеточку, поэтому они аккуратно натягивали ткань и выглядели миленько. Именно миленько. Не хватало ещё атласного бантика под розовой головкой. И такого же на щиколотку с чёрным браслетом.       — Папочке нравится? — невинно уточнил Антон.       — Папочка хочет тебя выебать.       Антон довольно улыбнулся. Арсений же уже сотню развитий события представил: как он валит на кровать, как гладит и подлезает под сеточку пальцами, как легко шлёпает и входит, как бьёт деревянным паддлом или велит в таком виде ходить на четвереньках, а потом загоняет в клетку. Там как раз хорошая лежанка — светлая шерсть прекрасно гармонирует с чёрными узорами. Или, раз в этом «костюме» был такой явный большой круг, пускающий в задний проход, можно было расположить между половинок, воткнув в анус, разумеется, какой-нибудь плаг. И будет торчать кристалик или длинный пушистый хвост тёмного цвета. Такой полёт фантазий!       Этот негодник только подкидывал дровишки в огонь: он полностью лёг на поясницу (жопа у него всё ещё побаливала, поэтому он старался как можно реже давить на неё) и широко развёл бёдра, задирая ноги вверх. А у него были красивые длинные ноги, ровные, как у модели. И бёдрышки были чуть пухлее, чем икры, что придавало ему дополнительной сексуальности. Длинные ступни вытянулись, носочки потянулись вниз — бери и бей по пяточкам указкой. Мальчишка провоцировал. Арсений даже отодрать его не хотел, просто выебать и кончить внутрь. Это был бы даже не экшен.       — Папочка долго будет там стоять?       Арсений подошёл ближе — словно поддавался капризам нижнего. Подошёл и положил ладони на бёдра, провёл вверх по ногам, изящно и игриво выполняющим пируэты в воздухе.       — Ты не представляешь, как я хочу в тебя вставить, негодник.       — Значит папочке нравится, как я выгляжу.       — Нравится. Ты молодец. А теперь вставай. Я хочу ужинать.       — Это в прямом смысле или метафорой? — садясь на колени, уточнил Антон. Арсений погладил его по волосам. Нежные шелковистые волосы оплетали пальцы и очень легко их отпускали. И пахли они ещё очень приятно, цветочно-шоколадно. Мальчишка хорошо подготовился, явно извинялся за все прошлые косяки.       — В прямом.       Среди девайсов и игрушек Арсений хранил достаточно много плагов, вибраторов и дилдо, одно из которых, чёрное, на присоске, он взял с собой. Антон этого не видел, потому что ушёл накрывать на стол. Сегодня он был «хозяюшкой», которая хотела ублажить своего папика. Арсению было интересно, насколько тот активно будет ублажать себя.       Искусственный член по размеру был немного меньше настоящего, вернее, такой тоже мог встречаться у мужчин. Поэтому желательно было стеночки Антона немного растянуть, прежде чем он бы оседлал подготовленный ему стул.       Пока Антон стоял возле микроволновки, нарочно чуть прогнувшись в пояснице, Арсений подошёл к нему со спины и просунул в него небольшую силиконовую затычку, щедро смазанную лубрикантом.       Антон прогнулся сильнее, закинул голову, блаженно закрыв глаза и подставив шею. Арсений куснул мочку уха с небольшой серёжкой и подвигал плагом.       — Я знаю, что у папочки размер побольше.       — Жадное ты создание.       Арсений резко вытащил плаг и кинул его в раковину. Микроволновка как раз запищала с требованием достать из неё подогретую еду. Антон достал оба блюда и, развернувшись, застыл с удивлённо вскинутыми бровями.       — Папочка приготовил мне место? — улыбнулся Антон, наконец отмирая. Он расставил блюда, положил столовые приборы и остановился рядом со столом.       Арсений спокойно сел на свой стул, сразу же потянувшись за едой. Он был голодным. Голодным, потому что нормально не ел с завтрака, и потому что планировал потом хорошо пропотеть над одним соблазнительным мальчонкой.       — Ты чего не садишься? Болит что-то?       Антон криво улыбнулся, отрицательно помотал головой, проговорив негромко «нет, всё в порядке», и стал садиться. Сев до упора, он протяжно выдохнул и начал ёрзать.       — Еда остынет, опять греть придётся. Ешь давай.       — Да, папочка.       Антон нагнулся. Тарелка стояла на обычном месте, а вот стул был отодвинут подальше. Из-за этого ему приходилось дальше тянуться. Он чуть привстал и обхватил ладонями седалище стула, но не успел его подвинуть.       — Что ты делаешь? Стул двигать нельзя. Тарелку тоже.       — Папочка порой так господина напоминает, — огрызнулся Антон, садясь обратно.       — Не понимаю, о чём ты, хороший мой, — подмигнул Арсений. — Ты кушай. Вкусно, кстати. Это ты заказал или сам приготовил?       — Наполовину. Это полуготовая еда, я добавил немного других ингредиентов.       — Хорошо получилось. Ты у меня большая умничка.       — Ага, — безрадостно проговорил Антон, вновь наклоняясь к тарелке. Он чуть привстал, чтобы удобнее зачерпнуть макарон и понёс их ко рту.       — Если что-то упадёт, убираешь это, не вставая.       В этот момент одна макаронина свалилась с вилки, но не упала. У Антона из-за такой мелочи точно сердце остановилось. Арсений наблюдал за ним неотрывно, с аппетитом продолжая уплетать свою порцию.       — Руками помогать себе нельзя. А если что-то упадёт на ноги, сам это будешь слизывать. И только попробуй испортить «костюм».       — Сэр… — тяжело проговорил Антон.       — Где? — театрально удивился Арсений. Он огляделся и пожал плечами, никого не найдя. Антон продолжал с упрёком смотреть на него. Зрелище презабавнейшее. — Ты кушай, кисунь. Вкусно ведь.       — Угу…       Минуты через три Антон приспособился аккуратно накалывать на вилку любые ингредиенты, быстро подносить её ко рту и аккуратно погружать в рот. Сначала он старался меньше двигаться, но потом всё чаще и чаще стал выгибаться, скользить по члену и довольно жмуриться, когда получалось погладить себя изнутри по простате. Арсений устроил подбородок на ладони, с кошачьей улыбкой став наблюдать за его «незаметными» действиями.       — Нравится, да?       — Вкусно, — невинно согласился Антон.       Арсений кивнул. Так он и поверил.       — Ты так часто ёрзаешь. У тебя точно не болит попа?       — Нет, всё в порядке.       — Ммм, тогда ты, верно, хочешь, чтобы она немного пощипала, поэтому так часто елозишь, да?       Антон округлил глаза. Он сразу понял, к чему ведёт этот разговор.       — Меня просто немного отвлекает… зуд внутри…       — Мне кажется, для контраста нужен зуд снаружи, чтобы тебя так сильно не отвлекал внутренний. Что скажешь?       — Если папочка хочет, — протянул недоверчиво Антон. — Хотя у меня уже всё пылает только от мыслей, что папочка меня отшлёпает. Этого зуда недостаточно разве?       — Он у тебя в подсознании. Ты скоро забудешь о нём, когда забудешь о моих словах. А так последствия удара ещё какое-то время будут пульсировать. Классно же, не так ли? Ты не хочешь ощутить мои удары? — ненатурально ярко удивился и расстроился Арсений.       — Очень хочу.       Иначе он и не мог сказать. Арсений с чеширской улыбкой потянулся и попросил принести «какой-нибудь девайс для порки». Он давал выбор. Антон возился возле шкафа достаточно долго, точно не мог определиться, чем получить сегодняшние удары будет наименее болезненно. Арсений думал, что тот схитрит и принесёт какую-нибудь совсем лёгкую разогревающую плеть. Или вообще сложенную вместе верёвку, сделав вид, что она идеальный девайс для порки. Но он не стал так хитрить. Спустя три минуты пришёл со сплошным деревянным паддлом.       — Ммм, хороший выбор. Мне нравится. Ты меня сегодня так радуешь. Хороший мальчик. Встань перед столом. Опираться руками на него нельзя. Грудью можно. Но только осторожно. Если что-то упадёт, папочка расстроится. А ты сегодня во всём такой хороший. Давай мы сохраним этот темп, да?       Антон наклонился, лёг грудью на стол и сцепил руки за спиной. Шлёпалкой можно было бить по ягодицам и бёдрам, для всего остального этот девайс плохо подходил. Из-за наклона, половинки задницы разошлись пошире, и в свете блеснула размазанная между ними смазка. Арсений шлёпнул первый раз на пробу, несильно. И второй раз также. И третий. И четвёртый. Антон зря напрягался каждый раз, готовясь к сильному удару.       Пятый удар тоже был лёгким. Антон поёрзал, и вместе с ним чуть натянулась скатерть. Ничего не упало. Ёрзанье прекратилось — он понял, что может нечаянно сделать хуже. Следующий удар тоже был лёгким, едва ощутимым. Арсений не видел лицо, но и по затылку мог почувствовать, насколько съедал себя ожиданием Антон, насколько нервозно и утомительно ему было мучиться в ожидании нормального удара.       Но и следующий был лёгкий. Шлепок, едва задевающий оставленные ранее синяки. И следующий.       — Папочка, — не выдержал уже Антон. От этого капризного голоса Арсений едва не засмеялся.       — Что такое, мой хороший?       — У меня от мыслей зудит больше, чем от ударов.       — Я что-то делаю не так? — обескураженно воскликнул Арсений. — Как тогда надо, хороший мой? Расскажи папочке.       Антон проскулил.       — Ч-чуть сильнее, — сказал он смущённо.       — Так? — Арсений ударил «ч-чуть сильнее». На самом деле он едва ли повысил силу. Антон упёрся лбом в столешницу. Он прекрасно понимал, что если скажет «ещё сильнее», то через несколько слабых попыток получит один удар, после которого жопа будет болеть ещё сутки.       — Если так нравится папочке, значит так, — нашёлся негодник.       Арсений сильно замахнулся, это было слышно по звуку, но ударил так же мягко, как и раньше. Антон вновь зря готовился к удару. Играться с ним было крайне весело. Следующий удар был быстрым, практически без замаха, и нормальным по силе.       — Ай! — не сдержался Антон, подпрыгнул и пошатнул своими действиями стол. Ничего не упало       — Неужели было больно? Прости, пожалуйста. Я не хотел делать тебе больно, ты ведь сегодня такой хороший мальчик у меня. Давай я ударю слабее, — сказал Арсений, следом ударяя сильнее прежнего удара. — Упс, — Антон простонал, ударяясь лбом о стол. — Случайно переборщил. Твой папочка сегодня такой рассеянный. Но не волнуйся, следующий удар точно будет слабее.       Арсений замахнулся. Антон сжался, во всю готовясь к удару. Его напряжённые ягодицы и спина, крепко переплетённые вместе ладони и пальцы невероятно радовали. Паддл остановился возле самой кожи, обдав её воздухом. А потом коснулся. Легонько. Антон громко выдохнул, расслабляясь. Едва отведя паддл, Арсений быстро ударил вновь. Не больно, именно быстро — неожиданно. Антону не было прям больно, но он издал удивлённый звук и подпрыгнул, мило начав перебирать ногами.       — Помнишь, сколько вещей я тебе вчера купил?       — Пятнадцать, не включая украшения и машину.       — Пятнадцать, — кивнул Арсений. — Ладно. Значит будет пятнадцать ударов.       Хоть какое-то понимание следующих действий расслабили Антона, притом значительно. Он уже не напрягался так сильно в ожидании, стал меньше ёрзать, наоборот, чуть выпрямился, выставив задницу. Арсений шлёпнул его пятнадцать раз, как и обещал. Удары были сильнее первых, но всё равно достаточно слабые. Никаких штрафных и подводных камней. Всё же в изверга превращаться он не собирался, его мальчик и так сидеть и лежать нормально не мог из-за выпоротой не так давно задницы.       — Доедай, я пока чай попью. Тебе сделать?       — Я бы попил воды.       — Воды, так воды.       Доедал Антон ещё больше ёрзая. Он садился на член очень глубоко, блаженно прикрывая глаза, и это ощущение ему нравилось куда больше, чем вкусная еда. Арсений не комментировал, ничего не запрещал. Только наблюдал, вновь устроившись щекой на ладони.       — Я надеюсь, ты представляешь меня, иначе обижусь.       — Я могу и не представлять, если папочка наконец решит присоединиться.       — Мне нравится смотреть за тем, как ты играешься. А играться ты сегодня будешь ещё долго.       — То есть папочка не присоединится ко мне?       — Присоединится. Ты всё? Закончил ужинать или ещё чего-нибудь хочешь?       — Из еды — нет. Я хочу только папочку, но он пока что меня не хочет.       — Негодник. Вставай. Иди в спальню, но не на кровать. Вставай на пол, на четвереньки.       Сюжет был прост: секс-машина. Арсений пошёл установил нужную крупную насадку — размер кинг-сайз, больше, чем у него самого, но пока ещё не за гранью фантастики. Потом понёс машину в спальню. Весила установка отчего-то много, но особых сложностей при переносе не возникло, только провод в процессе упал на пол и ударился в стену.       Антон стоял на полу в условленной позе. Правда, выгибался он не по плану. Коварная кошечка соблазнительница, не иначе. Он чуть повилял задницей, вытянулся, игриво обернулся и свёл в щиколотках ножки. Арсению захотелось его вылизать, а он такого ещё ни разу не делал с Антоном. Пару раз он облизывал ему член, головку и яйца, бывало и такое, что он «отсасывал» ему, но анус ещё ни разу не вылизывал.       Секс-машина встала на своё место. Арсений поставил рядом смазку. За бёдра он привлёк Антона, ничего не подозревающего, ожидающего, когда к нему прикоснётся головка искусственного члена, подыграл, включая машину и проверяя, что она работает. А потом, когда схватил его за ягодицы и двинул на себя, то есть на дилдо, заменил его своей головой, своим языком.       Антон заверещал. По-другому этот звук назвать было сложно. Он дёрнулся, громко пискнул, ошарашенно обернулся и завилял задницей, стараясь уйти от касаний.       — Тебе не нравится папин язык? — прошептал носом закопавшийся между влажных ягодиц Арсений.       — Н-нравится. Просто это было неожиданно. Папочка уверен, что…       — Уверен.       — Я могу тоже…       — Нет. Ты просто стоишь и принимаешь.       Антон исполнял. Он просто стоял, порой качал бёдрами, насаживаясь и уходя, и принимал с протяжными довольными выдохами и стонами. Пальцы на бёдрах жали сильнее. Арсений закапывался то носом, то языком в сморщенную, податливо раскрывающуюся и смущённо сжимающуюся дырочку. Непослушные ноги порой мешали, лезли не то обнимать, не то упирались совсем рядом, лишая опоры самого Арсения.       Потом он закончил, отполз, поднялся, приставил к разработанному входу головку чёрного искусственного члена, щедро облив её перед этим лубрикантом, и запустил машинку. Член входил неторопливо и не до конца. Арсений поправил машину, но скорость не увеличивал. Отошёл в сторону полюбоваться. Антон картинно выгибался и насаживался на входящий в него член с таким удовольствием, точно был порнозвездой, играющей на камеру.       — А теперь ты приласкаешь папочку.       Арсений сел перед ним, предварительно сняв штаны, раздвинул ноги, опёрся в пол за спиной руками для опоры. Антон сразу понял, что необходимо делать, и заглотил член полностью. Он отдавал свои силы минету, но порой нетерпеливо насаживался на выходящий из него член, своим довольным выдохом щекоча Арсению живот.       Машинка наращивала скорость. Арсений таскал Антона за волосы, помогая сосать в нужном темпе. Этот темп отличался от темпа игрушки. Возбуждение возрастало и почти дошло до пика, но Арсений прервал Антона, не дав довести себя до оргазма. Он остановил машинку и залез под Антона, дополз ближе к машинке и притянул его бёдра к себе.       — Двойное? — прозвучало сверху шёпотом.       — Двойное. Будет очень больно — говори.       Арсений направил член в Антона, он же опустил бёдра, с удовольствием поглощая его в себя. Ногами Арсений поправил машинку, подтащил её чуть ближе и рукой, криво её изогнув, приставил чёрную головку к растянутому собственным членом входу. Включил на пульте небольшую скорость. Член задвигался, упёрся между ягодиц и скользнул по ним вверх. Ушёл, вернулся обратно, упёрся в член Арсения, проскользил выше, коснулся сфинктера, но опять прошёл вверх между ягодиц. В следующий раз Арсений подставил ладонь, чтобы чёрная головка упёрлась именно в анус и продолжила собой растягивать, чтобы она вошла и дополнила собой.       — А-а-а-а, — растягивая звуки, вскрикнул Антон.       — Очень больно?       Член не успел войти глубоко, Антон ушёл от касания, поэтому тот выпал и по обычной схеме отдалился.       — Не очень, но… это было странно.       — Потерпи немного. Если просто странно, не вижу причин так дёргаться.       — Мне кажется, что оно меня разорвёт. Мне страшно.       — Не разорвёт, Антош. Давай, расслабься, чего ты меня так сильно сжимаешь? Дай игрушке войти в тебя.       Арсений на всякий случай подлил ещё смазки, вылил щедро, так что вся задница, дилдо, и собственный пах оказались в полупрозрачной пахучей жидкости. В следующую фрикцию игрушка опять растянула анус и вошла где-то на треть. Антон вновь чуть отстранился, поэтому глубже не получилось. Потом он ещё лучше расслабился и впустил в себя чёрный член почти наполовину. Арсений не двигался в нём, ему хватало того давления, которое создавала игрушка входя в его мальчика. Внутри становилось так тесно, что даже больно. Но по итогу Антон приспособился. Расслабился, растянулся. Диолдо входило в своём темпе, Арсений постепенно начал двигаться в своём. Антон на коленях почти лежал, весь влажный от пота и трясущийся от ощущений.       Кончил он раньше, но сегодня Арсений не ставил запретов, поэтому не ругал и не планировал наказывать. Да и сам долго ждать не стал. Антон так обильно сжимался и осадочно резко насаживался, что не кончить в нём — в него — было сложно.