Ошейник принадлежности

      Дома пахло запечённым мясом. Арсений недавно проверял духовку, но их ужин ещё не был до конца готов. Антон сидел на кухне уплетая сладкое и жаловался на прошедшую смену. На брови часто падала отросшая чёлка, от которой он резко отмахивался, ни на секунду не прекращая рассказывать о прошедшем дне. Порой он отвлекался, чтобы сёрпнуть горячим чаем и довольно вонзить ложку в щедро положенный ему на тарелку кусок торта.       — Они реально достали, — пропыхтел он, подперев свободной рукой щёку. — Я понимаю, что сначала они не поверили, типа, аксессуар какой подумали, но по итогу приняли. И с тех пор столько вопросов полилось, у меня башка разболелась. Я всего-то именной нижний, что в этом такого?       — То, что в нашем деле нижних в принципе не водится.       — Это-то да, — почесал нос, — но всё равно не понимаю, что в целом удивительного в нижнем с ошейником. Ты его к тому же не оформил как-то открыто, можно подумать, что это обычный чокер. Он, конечно, немного больше обычного чокера, но всё же!       — Тебе в нём комфортно? Не слишком тяжёлый?       — Да нет, люблю тяжесть на шее. Просто всё ещё непривычно, а так мне он нравится. И зимой тепло будет без всяких шарфиков.       — Рад, что тебе нравится. Ещё минут пять-десять осталось. Или ты уже наелся сладким?       — Нет! Но… — Антон отложил ложку на край тарелки и медленно облизал губы. — Если сэр не против, я могу за это время отсосать Вам.       — Ты так прямолинеен. Тебе не терпится начать экшен или просто нравится стоять на коленях?       Антон поднялся, подошёл ближе и очень важно опустился на колени. В жестах и выражении лица у него можно было отметить важность, свойственную королевским особам, никакого сомнения, никаких раздумий перед исполнением задуманного. Арсений не вмешивался, только журчащими от удовольствия глазами оглядел его всего сверху-вниз и откинулся назад.       — Мне нравится стоять перед Вами на коленях, сэр, Вы правы. И член Ваш ощущать в себе тоже очень нравится. Позволите сделать приятно Вам и мне?       Несмотря на некоторую вольность Антон не разрешал себе совсем уж забирать инициативу. Он был послушным нижним, пусть временами, когда забывался, и капризным. Но забывался не так часто, пока ещё не научился обыденности, когда быт несколько сглаживает эффект экшена и постоянных отношений. Конечно, некоторые DS-персоны предпочитали строгие экшеновские отношения, но Арсений был куда вольнее в этом отношении: если его слушались и сильно не противоречили его мнению, а также статусу, он позволял отношениям быть менее формальными и более «человеческими».       — Ты получишь больше удовольствия, чем я, — вздохнул Арсений нарочито трагично, качнул театрально головой, пальцами провёл по русым пушистым волосам и зачесал их назад, чуть оттягивая всю голову целиком наверх. — Но я ведь добрый верхний? Придётся разрешить.       — Постараюсь, чтобы Вам понравилось, сэр.       — Постарайся, — хмыкнул Арсений и расслабился, прикрыв глаза. Руками опёрся о тумбочку позади себя, голову запрокинул к потолку.       Смотреть за стараниями нижнего ему не хотелось. Сейчас он не руководил и не унижал, а просто получал. Нижний должен был его обслужить, как и обещал.       Ощущения губ, скользящих по члену, и горячей влажной глотки были как всегда приятны. Антон старался успеть в поставленное время, поэтому двигался быстрее и дёрганнее обычного, точно на самом деле планировал за несколько минут довести до оргазма. Впрочем, Арсений кончал достаточно быстро, он не умел и не желал себя сдерживать, но обычный минет не то, что возбуждало его плотски. Он наслаждался скорее духовно, если к такой грязи применимо столь возвышенное выражение. Ему нравилось само происходящее: желающий отличиться нижний, самозабвенно, по собственным желаниям, получая от этого собственное удовольствие, отдавал себя полностью в обслуживание, толком не получая ничего взамен (по крайней мере на данный момент), и то, с какой порывистостью и каким искренним стремлением он старался ублажить. Мёд для сердца, не иначе.       А как приятно потом смотреть на расстроенное от облома лицо нижнего!       Прошло семь минут, ароматный запах начал медленно приобретать подгорелые нотки, поэтому Арсений подвинулся, чтобы проверить готовность мяса. Антон сложил руки на колени, оставшись сидеть в ожидании. Губы у него были красные, мокрые и пухлые, а глаза покрыты туманной плёнкой желания. Нижние всегда полностью погружались даже в самую незначительную игру, а Антон так и вовсе обожал их экшеновую часть, точно до сих пор находился в ломке и вожделел любые крупицы оказанного ему доминантом влияния.       Арсений выдал громкую пощёчину.       — Тебе еду в миску насыпать или сделаем перерыв?       Расфокусировано медленно приходящий в норму взгляд стал до одури красноречивым в одно мгновение, зелёные глаза на секунду расширились, а во вторую уже утонули в покорности. Даже ответа не требовалось слышать, чтобы понять выбор, поэтому Арсений потянулся к шкафчику с посудой, чтобы выискать там либо лохань для живности, либо миску для салатов. Он не помнил, брал ли собачьи миски, хоть одну, а если брал, то куда положил, но на его счастье в конце шкафчика нашлась одна: большая и стальная, явно для собак крупных пород. Антону подойдёт.       — Вы теперь будете моим хозяином, сэр?       — Можно и хозяином, — согласился Арсений. — Последний раз давно был, месяца два назад, да? Давно ты не был моим пёсиком. Несправедливо, — поставил быстро промытую проточной водой миску на пол. — Ты ведь такой послушный пёсик, идеальная для тебя роль.       — Ваши слова — самая приятная награда, — ответил Антон, заканчивая на этом играть человеческую роль. Дальше, подобно собаке, он ластился к ногам и поскуливал, требуя к себе внимания, рук хозяина на своём теле, еды в миске и, вероятно, спермы в животе — или это уже Арсений переборщил с фантазиями.       В любом случае, миску своему питомцу он насыпал от души и приказал есть. Изначально начинать экшен сразу после еды в его планы не входило, но раз нижний так настырно напросился, нужно было подстраиваться. Арсений умел подстраиваться, поэтому порой был достаточно пластичным в лапах своего партнёра, но после практически никогда не чувствовал сожаления на этот счёт. Будучи немного энергетическим вампиром, ему крайне нравилось, когда нравилось и его паре, да и просто когда люди вокруг делились яркой, положительной энергией, улыбались и расслаблялись. А уж когда нижний растекался перед ним лужицей, здесь сердце журчало непомерным удовольствием, и близко не сравнимым с обычным оргазмом.       Где-то на половине миски Антон сел ровно на колени и стал облизываться, как будто был котом, а не собакой. Потом потянулся и лёг пластом у ног Арсения, всё ещё неторопливо ужинающего за столом.       — На полу холодно. Иди на кровать, там твоё место. И только попробуй что-нибудь натворить, отругаю мало не покажется.       Нарочная фраза, призывающая озорничать. Антон не спешил убегать, продолжил ласкаться щеками о колени своего хозяина, как будто не услышал приказ.       — Место.       После строгого голоса он натурально по-собачьи опустил голову, коротко проскулив, и засеменил на четвереньках в спальню. Доедал Арсений медленно: маринуя, подготавливая почву. Пару минут или пять любой нижний перенесёт спокойно, но спустя пятнадцать, двадцать, тридцать или больше — они все становились менее послушными. Вероятно, злились и маялись от скуки, но на то и был расчёт, чтобы после их легко можно было отругать.       Именно поэтому посуду Арсений мыл тщательно, руками, а не магией, а ещё почистил зубы и выпил с наслаждением возле окошка стакан воды.       Когда он пришёл в спальню, Антон лежал укутавшись в фиолетовую мантию своего хозяина на разворошённой кровати — одеяло наполовину свисало на пол, одна подушка и вовсе упала, вторая была на грани, так ещё откуда-то на самом видном месте взялся чёрный непонятно чей носок. Арсений поднял его двумя пальцами, выразительно-вопросительно поглядев на Антона, отвернувшего в сторону голову.       — И что мой пёсик делал здесь, пока хозяин кушал?       Собаки любили ласковые интонации и не всегда правильно понимали, когда голос был ироничным, а если понимали, то их действия не слишком отличались — с виляющими хвостами и лукавыми глазами они подходили ближе, начиная «подмазываться» к своему хозяину. Антон сделал то же самое. Подполз на край кровати и стал пытаться потереться башкой о бёдра, живот или грудь Арсения. Из-за расстояния ему это было делать не совсем комфортно, он заваливался, но упорно продолжал делать вид, что «хороший мальчик», который «ничего не делал».       — Я тебя спрашиваю, что здесь произошло? — с нажимом повторил Арсений.       В голове мелькнула мысль разложить и выебать Антона прямо сейчас, настолько у того затопило глаза удовольствием. Кинк на подчинение и лёгкую ругань был у него ярко выражен. Антону нравилось, когда хозяин его ругал и воспитывал, когда доминант направлял его, полностью забирая инициативу. Возможно, ему просто хватало инициативности на работе, а в личной жизни он стремился себя полностью отпустить. Арсений не мог заглянуть в душу и мысли другого человека, но прекрасно мог читать желание по глазам и делать приятно. Он подцепил указательным пальцем карабин ошейника, резко дёрнув Антона на себя, и прорычал ему в лицо:       — Что ты строишь такую невинную морду? Хочешь сказать, не ты сделал?       Антон проскулил, издав заодно короткий фырчащий звук, от которого сразу же сжался, как будто бы он вышел из него совершенно случайно. Впрочем, такое вполне возможно — просто для ролевых игр в «хозяин/питомец» нужно иметь хорошую фантазию и с некоторым юмором относиться к тому, что делаешь.       — Я не слышу ответа. Голос.       Покраснев в щеках, Антон тявкнул. Подавать голос он смущался. Ходить на коленях и стелиться перед верхним — нет, а просто сказать «гав/тяв/увув» — да. Арсений резко дёрнул ошейник на себя.       — Громче, я не слышу.       Сделав дёрганный жест головой, Антон издал голос, похожий на тягучий лай хаски.       Хвалить пока было не за что. Арсению захотелось продолжить ублажение своего тела, поэтому он стал расстёгивать ремень. Член стоял несильно, но после нескольких поглаживаний и движений ладонью по всему стволу, окреп достаточно, чтобы удобно входить в глотку.       — Будь хорошим пёсиком и вылижи своего хозяина, — схватив за волосы, Арсений вжал Антона лицом к себе в пах, протащив по мошонке, члену и оголившемуся участку живота.       Горячий влажный язык сразу же начал вылизывать. Вылизывать старательно, с самоотдачей. Макушка двигалась под ладонью, яйца становились мокрыми от постоянного вылизывания, красно-лиловая головка сверкала оставшейся на ней слюной. Язык проходил по всем венкам на члене, а потом прерывистым дыханием из носа слюнявая кожа охлаждалась и опять покрывалась горячим языком. Арсений толкнулся членом между губ и вошёл сразу до конца. Антон расслабил рот, запрокинул голову, прикрыл глаза, полностью готовый стать бездушной секс-игрушкой, в которую нужно пихать член, чтобы кончить.       Арсений к этому моменту уже хотел кончить, но ему было мало. Мало подчинения и унижения нижнего. Он снял с себя ремень, сложил его вдвое и ударил по торчащему куску бедра. Антон простонал от неожиданности и распахнул самозабвенно ушедшие в себя глаза.       — Плохого пёсика нужно наказать. Продолжай лизать. Если сделаешь мне больно, всыплю по полной.       Опять же, порка Антону нравилась, поэтому Арсений не исключал того, что этот сорванец нарочно проведёт зубами по нежной плоти, как бы случайно на одном из следующих ударов.       Но, к его счастью, Антон по-прежнему обращался с хуем хозяина крайне бережно, незначительно останавливаясь в ожидании нового удара, чтобы зубы точно не поцарапали кожу.       Арсений наконец кончил. Кончил ему в рот, заставил слизывать оставшуюся сперму и, не давая много времени прийти в себя, сел на кровать, а его положил животом к себе на колени и стал шлёпать, перемешивая шлепки с ударами ремня. Антон хватило на пять минут, после которых он полностью расслабился и подёргивался на свежие удары чисто рефлекторно. Он очень легко впадал в спейсы, даже от такой малости. У Арсения руки тряслись от желания сделать с ним что-нибудь ещё и ещё и ещё, потому что это был абсолютно пластилиновый, послушный ему мальчик, и играть с ним было одно удовольствие. Он успел полюбить его вытянутое под два метра тело, гибко сгибающееся по необходимости и переносящее любые удары: а как на нём очаровательно появлялась краснота, особенно на мягких ягодицах! А ещё его преданный послушный характер, жадный до экшенов и внимания. К этому всему плюсом шёл хороший подчинённый на работе.       Бинго, такого нижнего не каждый день найдёшь. Редкая вещица, которую терять, банально отпускать от себя было нельзя. Арсений схватил и не собирался позволять уходить. Как-никак, парниша принял именной ошейник и пока что транслировал по этому поводу только щенячью радость — и дело было не в роли сегодняшнего экшена.       Минут десять на отдых, и можно приступать к следующим играм…