Ошейник принадлежности

      Спустя год Арсений, как и обещал, закончил своё наставничество. Антон продержался достойно, хорошо развил себя и окреп. Теперь он точно не был зелёным безмозглым юношей. В послужном списке у него было много успешных заданий, в том числе и обычных «разговорных». Как-никак, гвардейцы подобно полицейским сохраняли мир в городе, и в этом смысле Антон успел отличиться, выполняя несколько мелких поручений на подобие «найдите мою кошечку, она так, должно быть, перепугана». На официальных парадах он гордо носил своё голубое одеяние, вровень стоя с остальными членами его личной группы. Главной гвардейской стражи всего города и одной из лучших всего королевства.       Больше всего в Антоне Арсений оценил способность противостоять приказам остальным, в частности доминантов. Показательным был даже тот старый случай во время нападения ос, когда, не послушавшись приказа молча стоять, держась за раненый бок, он призвал заклинание, уничтожающее жука. За это своеволие Арсений его не отругал, но и не похвалил. Просто оставил засечку в памяти: парень мог противостоять влиянию доминанта.       Это было хорошо. Изначально Арсений переживал, как нижний будет противостоять своей природе и насколько комфортно ему будет работать с доминантами в паре или под их начальством, но частая практика показала отличные результаты: Антон мог не послушаться, начать спорить или спокойно подчинялся, как и остальные коллеги, когда не имел со своей стороны разумных претензий. Сабмиссивные черты вылезали только в сущих, скорее бытовых мелочах: опустить голову ниже обычного, рефлекторно убирая руки либо вдоль тела, либо за спину, обратиться «сэр» вместо «капитан», с интересом подслушивать редкие разговоры верхних и т.п.       Отпустив окрепшего птена в свободный полёт, Арсений призадумался по поводу их договорённости не вступать в совместный экшен во время наставничества. Теперь он мог за ним поухаживать, пофлиртовать и попробовать затянуть в кандалы или верёвки, но всерьёз об этом не задумывался. Всё же, а последний раз закончился словом-стоппером. Они не сходились кинками, нечего было и пытаться.       И всё же Арсений не был слепым, и ему определённо не казалось, что недавний ученик после тренировок или заданий искал какой-нибудь повод задержаться и остаться наедине.       Повод выдался почти что через месяц. Арсений отпустил уставших после очередной охраны города во время праздника подчинённых по домам, попросив Антона доделать один из потерявшихся по пути отчётов.       — Вы планируете отдохнуть после сегодняшнего дня? — спросил негромко Антон, кладя на стол заполненный рапорт.       Собственные бумаги после вопроса оказались не столь интересны. Арсений сканирующе оглядел подчинённого. Из-за резкой боли в глазах он прервался, поморщился, снял очки для чтения, помассировал веки и продолжил с ещё большим любопытством разглядывать очевидно нетерпеливо ожидающего ответа парня.       — День был тяжёлым, — согласился он. — Тебе тоже следовало бы хорошенько отдохнуть.       — Да… Нам следовало бы отдохнуть… А…       На попытки нижнего поднять нужную тему у Арсения, точно заразой перекинувшись, появилась неловкость. Он почесал затылок и перебил, к всеобщему облегчению, остальной поток невнятной речи.       — У тебя есть какие-то планы? Я обычно не отдыхаю с подчинёнными, но в зависимости от предложенного могу и согласиться.       Антон почувствовал себя несколько свободнее, у него даже плечи расправились и в глазах появилось больше привычной уверенности. Он подошёл поближе, обогнул стол и опустился перед ним на колени, сначала склонив, потом чуть приподняв в вопросе голову.       — Я бы хотел предложить Вам себя, сэр. Надеюсь, это сможет скрасить Ваш вечер.       — Сможет, если ты хорошо всё обдумал, — Арсений положил на подставленную макушку ладонь. Достаточно приятные на ощупь волосы, а под ними куча нервов и желания.       — Да, сэр. Пользуйтесь моим телом так, как посчитаете нужным. «Синий дракон» — по-прежнему мои стопперы. Если что-то пойдёт не так, я Вам обязательно сообщу, сэр.       Арсений кивнул.       — Хорошо, но не на работе. Не то, чтобы я как-то по-особенному почитал это место, но оно ничем не оборудовано и здесь всегда кто-то шныряет. Не против, если мы переместимся ко мне домой? Только перед этим переоденемся в гражданское.       — Мне импонирует эта идея, сэр.       Раньше гвардейцы катались на крепких лошадях, теперь же транспорт стал более современным — небольшие, перемещающиеся по специальным дорожкам машины. Стоил такой транспорт достаточно дорого, легче было купить круглогодичный проездной на трамвай, чем оплатить обслуживание собственной машины. Для среднестатистического человека, а не капитана сухопутной гвардии, разумеется.       Антон в машину садиться не торопился, весь обомлев от увиденной красоты. Арсений не хотел колдовать на участке: ему разрешалось применять магию где и когда угодно, но в гвардейском корпусе она вся фиксировалась, даже магия капитана. Поэтому он просто поскорее затащил подчинённого внутрь и быстро захлопнул за ним дверь.       — Никогда не катался на такой?       — В такси однажды, — поражённо оглядываясь на тёмный стильный салон, ответил Антон. — Но оно было… похуже. Намного хуже. Такие машины, правда, перемещаются с одного конца города на другой всего за несколько минут?       — У них свои полосы. Обычные машины габаритны и в разы медленнее, чем поезд. Поэтому в гвардии мы перемещаемся на поездах в далёкие места. Если там проложен путь. Такие скоростные машины, как моя, используют отличную от обычной машинной и поездной полосу, и по другой она не поедет. В этом её основной минус. Мы не везде можем проложить специальную дорогу, легче оседлать лошадей или залезть в немагические машины.       — Я видел, что у половины ребят тоже есть такие. Немного по-другому выглядят, не так шикарно, как Ваша, но есть.       — Есть, — кивнул Арсений. — За пять лет накопишь на такую, как у меня. А если получишь несколько премий, то намного раньше будет. Многие катаются на трамвае и особо не жалуются.       — Мне нравятся трамваи, но… машины круче.       Через пять минут, когда Арсений припарковался рядом с домом, Антон повторно сказал, что машины круче. По одному лишь лихорадочному взгляду легко считывалось, каким желанием загорелся подчинённый. Из машины он выходить не хотел. Сначала засмотрелся ухоженным двориком, затем замешкался, вспомнив про конспирацию. Арсений одним движением ладони наложил иллюзорный барьер — дома можно. Говорить что-либо вслух не требовалось, Антон в тот же момент спокойно вышел и пошёл следом к подъезду.       Дом был невысоким, всего в пять этажей. Арсений жил на четвёртом. Занимал весь этаж. Половина шла на личные нужды и досуг, одну часть занимал внушительный кабинет для чтения и удалённой работы, а другую, более обширную — залы для экшена. Потолки более двух метров, простой ремонт с предпочтением в белом цвете, куча свободного места между аккуратно расставленной качественной мебели окружало и бросалось в глаза любому гостю.       — Чтоб мне так жить, — пробормотал Антон, не успев сойти с порога.       Арсений усмехнулся.       — Будешь, — заверил он его. — Не сразу. Через несколько лет. Я тоже далеко не сразу купил эту квартиру. Хотя…       — Что «хотя»? — озадаченно нахмурился Антон, перестав стягивать с себя обувь.       — Хотя не факт, что тебе придётся столько ждать. Вокруг много доминантов, на работе в том числе. Вдвоём легче накопить или переедешь на уже готовое.       — Я, конечно, нижний, но не содержанка.       — Я, конечно, доминант, но не транжира. И всё же, на нижнего готов тратить любые суммы. Купить его и привязать к себе с головы до пят.       — Капитан, Вы — доминант с головы до пят, — покачал головой Антон. — Далеко не каждый нижний готов так предаваться сессиям и экшенам в постоянном режиме.       — Не каждый, конечно, но некоторым в быту такое нравится, а другим я не надеваю ошейник. Хочешь сначала перекусить или сразу перейдём к сладкому?       Антон огляделся, переминулся с ноги на ногу и подошёл вплотную. Разница в росте была немного меньше десяти сантиметров. Возвышался недолго, почти сразу он медленно опустился на колени, сложил на бёдра ладони и поднял вверх лицо, готовое отдать весь контроль на ближайшие часы.       — На этот раз мы никуда не торопимся. Завтра выходной. Я хочу помучить тебя немного дольше, заодно полюбоваться твоим телом и, — Арсений нагнулся и грубо взял его за подбородок, резко подняв на себя взгляд, — твоими эмоциями. Кляп использовать не буду, я всё ещё не уверен в твоём согласии на всё, чем я хочу тебя сегодня развлечь. Не терпи слишком много, я не хочу заканчивать день дропом. А теперь начнём.       Арсений не торопился. Ближайшие полчаса он спокойно накладывал чёрные верёвки прямо поверх повседневной толстовки Антона и его обычных джинс. Обвязку он делал долго и аккуратно, выстраивая определённую позу. Верхнюю верёвку привязал к свисающему с потолка деревянному кольцу. Оно в диаметре было около двадцати или чуть больше сантиметров, и отлично принимало любые верёвки.       Уже в процессе Антон с перевязанной согнутой ногой полулетал, держась на полу буквально одним носочком, самыми кончиками пальцев, как занимающаяся балерина. Руки у него тоже шли не совсем удобно, причудливым жестом, так чтобы показать корпус и добавить эстетики. Одну верёвку Арсений лениво перекинул через шею, совсем не став её связывать с другими и сдавливать ею горло. Она была для красоты — показать контраст шеи.       — Насколько тебе нужна эта одежда?       — Если сэр будет щедрым и поделится после своей, не имею ничего против избавиться от неё таким способом, каким Вы пожелаете.       Арсений кивнул. Он взял крупные железные ножницы и сделал две дырки, почти идеально с первого раза отыскав спрятанные розово-песочные соски. К ним он сразу прицепил по прищепке. Прищепки были связаны между собой тяжёлой цепью. Обычно стальная цепь своим холодом вызывала дополнительную дрожь, но сейчас из-за толстовки она не касалась кожи напрямую, убирая этот чудесный эффект.       Предпоследним штрихом стали разрезанные на заднице джинсы. Трусы Арсений не трогал, просто спустил, насколько смог, ниже. Кривые квадратики бледной кожи его более, чем устраивали. Между половинок он протолкнул маленькую анальную пробку с чёрным алмазом. Алмаз за оставшейся полоской джинсов едва торчал своими гранями, но Арсению этого более, чем хватало.       Последним шагом он поднял Антона выше, так чтобы он даже кончиком пальца не смог коснуться пола. Большая часть натяжения сдавливала плечи и грудную клетку, ничего сверхсложного. Антон опустил голову и прикрыл глаза, почти сразу как будто выпадая из реальности.       — Так тебе нравятся подвесы, — протянул с заинтригованной улыбкой Арсений. — Здесь есть, с чем играться.       Он шлёпнул ладонью по голому куску кожи на ягодице, от чего Антон вздрогнул и даже чуть взвизгнул, но это было скорее от неожиданности, чем от боли. От следующих ударов он только извивался в путах, стараясь всё же держать равновесие и не слишком сильно крутиться вокруг своей оси.       В арсенале Арсения была целая куча девайсов для порки. Он раскрыл шкафчик, в котором аккуратно развесил каждый, провёл пальцами по кожаным лентам, преимущественно чёрного или дубового цвета, и взял одну из плетей: ненамного меньше стандартной с завязанными на концах узелками. Правда, передумав, он взял обычную чёрную шлёпалку с железными заклёпками, и по итогу не определившись, порадовал себя обеими.       Сначала несколько раз ударил плетью. Попробовал удар по заднице, остальные пошли по телу: спине, бёдрам, груди. Из-за слоя одежды жалила плеть совсем щадяще. Арсений временно воткнул её себе за пояс и всерьёз взялся за шлёпалку.       — Аух! — не сдержался Антон от первого же удара.       Арсений погладил обожжённую ударом кожу и шлёпнул ещё раз. Шлепок делался с размаху, был прицельным и резким, ударил как раз в прошлый наливающийся красным след. Отчего-то эти не особо сильные удары до предела волновали Антона, он вновь издал громковатый для такого обычного удара стон, задёргался в путах, как будто сжавшись в бёдрах.       Следующий удар шёл по паху. Антон вскрикнул, резко дёрнувшись и начав раскачиваться из стороны в сторону, как будто был сносим жестоким ветром. Арсений придержал его за одну из верёвок и оценивающе оглядел топорщащиеся в месте лобка штаны.       — Кстати, сегодня ты кончишь. Много раз. Так много, что будешь просить прекратить трогать твой член. Но я надеюсь, что прямого воздействия тебе не потребуется. Кстати, любишь сухой оргазм? А впрочем, — Арсений резко ударил, не дав возможности ответить, — мне это неинтересно. Ты у меня его в любом случае освоишь.       В комнате постепенно начинало пахнуть сексом. У Арсения немного напряглось в штанах от приятных действий, но большая часть запаха была связана с текущим членом Антона. Тяжёлой головкой он лип к коже и пачкал её, бельё, джинсы, постепенно откровенно мокнущие.       Шлёпалкой Арсений орудовал долго. Довёл ягодицы до насыщенного румяного. Можно было увидеть отпечатки стальных кнопок. Несколько ударов он метил в торчащий алмаз пробки. За двадцатыми ударами пошли сороковые. Антон извивался в путах, крутясь, постанывая, по-прежнему держа глаза закрытыми. Порой он запрокидывал голову, и тогда верёвка на шее чуть натягивалась.       Порка Антону нравилась, это было видно и с этим было интересно работать. Доводить до предела, издеваясь, Арсений обожал. Он с трудом остановил себя от дальнейших шлепков: вернулся к плети. Плетью орудовал столь же долго, но менее возбуждённо. Он хотел покрыть всё тело красным. Удары на соски, затянутые в прищепки, делал нарочно почаще. И в пах ударял раз семь минимум.       — Нет, мне всё же нравится твоя задница, — сказал Арсений и пропихнул ему в рот рукоять плети. — Держи. И только посмей уронить, а то порка закончится твоей синей жопой.       Зубы крепко вонзились в бурую кожу. Концы плети мило свисали вниз, путаясь в верёвке. Такую красивую картину стоило запечатлеть на камеру. Арсений довольно вздохнул, содрал прищепки и, пока Антон выгибался в громком стоне, выделывая кривые круги в воздухе, вернулся к нему за спину с шлёпалкой. Остановил в нужном для себя месте за верёвку и только замахнулся, как уже увидел настороженно сжатые мышцы. Даже чёрный алмаз утонул среди двух этих крепко напряжённых булок. Арсений облизнулся, провёл по ним пальцами, сжал всей пятернёй и резко ударил. После себя удар оставил белый отпечаток, очень скоро сливающийся цветом с остальной кожей. Антон взвыл, опять начав раскачиваться. Арсений придержал верёвку левой рукой, ненадолго убрал за пояс шлёпалку и стал обрабатывать ягодицы руками. То мял их, то сжимал, то шлёпал, то просто проводил пальцами.       Отпустив верёвку, Арсений отошёл в бок и оценивающе грубо сжал стоящий член Антона через джинсы. Всё такое же сильное возбуждение, всё такая же яркая болезненная реакция. Антон был крайне чуток ко всему, что касалось половых органов. На его напряжённом лице застыл неровный румянец, челюсть крепко держала плеть, а глаза были плотно сомкнуты.       Арсений бы всего его, такого хорошего, замучил.       Впрочем, этим он и занимался. После ещё одного сжимания яиц с членом, он вернулся за спину, левой рукой взял верёвку, а правой шлёпалку, и три минуты подряд наносил методичные быстрые удары, иногда останавливаясь, чтобы чёрной кожей со стальными кнопками немного приласкать горящие алым половинки. По крайней мере в торчащих квадратиках цвет уже был до того насыщенный, что ещё немного, и он перешёл бы в другой тон.       Наконец он решил оставить задницу. Ненадолго. Отошёл за ножницами. Поддел оставшуюся ткань и разрезал ровно по центру, где её натягивал чёрный алмаз. А потом полез ножницами ниже, по шву, напрямую к мошонке. Холодный метал ножниц и их острый конец заставлял Антона рефлекторно сжиматься. Звук при разрезании они издавали громкий, характерный. Арсений чувствовал, как упирался в свисающие яйца, нарочно надавил на них верхним ребром, после чего лез резать дальше.       Стоящий член он доставал через низ, сильно сгибая руку. Нет, он, конечно, мог разрезать ткань джинсов дальше, но какой в этом был профит? А так головка упиралась в грубую ткань, пачкая и без того мокрые от предсеменной жидкости штаны ещё больше.       Времени в верёвках прошло достаточно много, поэтому Арсений рубанул толстовку в нескольких местах, чтобы проверить цвет кожи. Немного посиневший, но не более того. Всё в рамках допустимого, можно было спокойно играться дальше.       — Тебе сейчас будет достаточно больно.       Арсений отошёл к шкафу с девайсами, повесил обратно шлёпалку и взял эрекционное кольцо с достаточно мягкими — для начала — шипами. Вернувшись к Антону, он осторожно нацепил его, моментально слыша громкий болезненный стон. Антон даже глаза распахнул и задышал чаще.       — Но я собирался доводить тебя до оргазма несколько раз. Ладно. Для начала — кончи сейчас.       Сухая ладонь по влажному от выделений члену скользила достаточно свободно. Ствол стоял так крепко, что им можно было попробовать что-нибудь ударить и вышло бы достаточно сильно, как сжатый кулак. Арсению хватило всего раз семь, чтобы подтолкнуть его к оргазму и ещё пять он водил осадочно, выдавливая лишнюю сперму на пол.       — Потом ты в ней ещё поваляешься, — предупредил Арсений. Будь она свежей, он бы заставил её слизывать с пола, но к тому времени, как они закончат с подвесом, она высохнет, так что нормально получится его только приложить к ней щекой.       Не успел член толком опасть, как Арсений заключил его в стальное кольцо, не забыв убрать в его ответвление ещё и мошонку. Антон протяжно застонал, затрепыхавшись в верёвках, и широко распахнул глаза. Это было близко к синему. Арсений забрал у него плеть изо рта, подождал буквально секунд десять, прежде чем, заведя в сторону плеть, ударить по груди.       Плеть концами путалась в верёвках, если удар приходился совсем с ними рядом, из-за чего Антона крутило из стороны в сторону. Над его телом Арсений издевался ещё минут пятнадцать, после которых сам Антон висел толком без сил, точно был насильно распятым. Он вновь опустил голову и закрыл глаза. Значит, привык к шипам на члене. Можно было играться дальше, синий был пройден. Арсений надавил на головку. Само давление, пусть и было сильным, не было таким болезненным, но Антон всё равно взвыл, задёргался, отлетая на верёвках назад. Потому что давление на головку заставляло реагировать весь член, и он в полной мере ощущал на нём шипы.       — С-с-сэр, — прошептал одними губами Антон.       Арсений крутанул его, резко остановил, бегло проверив цвет кожи в перетянутых верёвках местах. Посинела достаточно явно. Пора было закругляться.       Механизм подъёма был до одури прост: пара верёвок цеплялась за вделанные в пол выступы, в зависимости от того, насколько был затянут конец, как в обычной сумке, высоко или низко летал нижний. Арсений отвязал обе верёвки и резко их отпустил, всё же придержав у себя в ладонях. Антон со стоном резко перевесился в одну из сторон. Теперь он был склонён над полом градусов на шестьдесят. Ещё раз резко отпустив верёвку, Арсений нарочно уронил Антона на пол, а потом, подойдя, переместил его ногой поближе к засохшей сперме.       Развязывал Арсений последовательно и неторопливо. Антон покойно лежал под ним, не дёргаясь, не издавая звуков, просто тихо лежал и дышал. Глаза у него были закрыты, и создание располагалось, как будто, не в этом мире. Впрочем, это вполне походило на спейс. Когда сознание обособлялось от реальности, унося хозяина в смиренную агонию, такую мягкую и воздушную, какую никакими психотропами не достичь.       Сразу убрав верёвку на место, Арсений вернулся к Антону с ножницами и срезал с него всю лишнюю одежду. Пробку вытащил, она была слишком незначительной теперь. Вместо неё он принёс аппарат побольше — искусственный чёрный член.       — Вставай на четвереньки, — скомандовал, толкнув его в бедро. Задница была достаточно равномерно раскрасневшейся, хотя контуры вырезанных квадратиков можно было с удовольствием разглядеть. Ранее Арсений делал красивые фотографии необычных следов на голой коже. Сеточка, кружева, шлёпалка, ремень и так далее помогали ему достигать нужного эффекта. Столько причудливых узоров на непродолжительное время можно нанести на кожу человека — стоит только захотеть, найти доступную модель и достойный инструмент.       — С-сэр…       Антон был слабым, едва двигался, не готовый подчиняться дальше. Слишком его раскумарило в верёвках. Арсений покачал головой и разок звонко шлёпнул по заднице. Взвизгнув, Антон едва ли сдвинулся с места.       — Какое своеволие, — фыркнул Арсений, поднимаясь. — Ладно, значит, играем по-плохому.       Он взял из любимого шкафчика набор, состоящий из свечей и спичек. Зажигалкой или магией огонь призывать куда быстрее, но сам звук и запах чиркающей по деревянной коробке спички о многом успевал предупредить, а главное, призывал в голову нужные образы.       Арсений поджёг красную свечу и вернулся к Антону. Воск стекал неторопливо. Водить им нужно было совсем рядом с кожей, так как в полёте он значительно остывал. Первые капли вызывали протяжный стон. Правда, когда раскалённый воск упал на избитую попу, Антон зашипел, найдя в себе силы выгнуться. Шли минуты, а количество воска только увеличивалось. Медленно, но верно, плечи, спина и бёдра покрывались коркой красных пятен. Антон плавился так же, как и свеча в руках Арсения.       — Сэр…       — На четвереньки. Третий раз повторять не буду.       Встав на четвереньки, Антон постарался изогнуться, чтобы под огненные пятна попадала менее чувствительная или уже покрывшаяся защитной коркой кожа. Арсений нарочно подводил огонёк поближе, почти опаляя им. Одно неверное движение — и будет ожог. А пока что вся спина распластанного перед ним нижнего горела алым и отдавала теплом. Даже жаром.       В диаметре свеча была сантиметров семь. Арсений обещал по-плохому, поэтому, развинув половинки, пропустил в анальное отверстие не подготовленный им ранее член, а другой конец свечи. Воск медленно стал стекать по красному, входящему всё глубже и глубже в анус стержню вниз.       — Блять, нет, — прошептал Антон, уперев лоб в сведённые вместе руки.       Какая дерзость! Арсений крепко ударил его по заднице, от чего огонёк свечи забегал, а стекающий воск на мгновение остановился и вдруг ускорился. Силясь вытолкнуть из себя свечу, Антон стал напрягаться, но Арсений вовремя перехватил её за стержень и ввёл почти наполовину внутрь.       — Сэр…       — Сначала игнорируешь приказы, потом ещё материшься. Ты, правда, думаешь, что я просто так это оставлю?       — Нет, сэр, — сжался, потом поморщился и в себя проскулил — воск стёк ему на половинки ягодиц и постепенно стал стекать дальше — к мошонке. Сами яйца были надёжно заключены в железное кольцо, но вот голая тропинка кожи до них была совершенно свободна, и очень скоро покрылась красным. — Умоляю, простите меня.       — Великодушно прощаю, — усмехнулся Арсений, шлёпнув его разок. Антон взвизгнул, воск со свечи резко потёк вниз и обжёг чувствительную кожу. — Теперь пусть поработает машинка.       Тяжёлую секс-машину он притащил на собственных руках в качестве разминки. Ему нравилось ощущать всё своими руками, а не через магию. Голый механизм пока ещё не заимел на себе дилдо, но оно стояло рядом вместе с баночкой смазки, готовое приступить к погружению в самое, что ни на есть, ближайшее время.       Чёрный фалос гордо принял горизонтальное положение на весу. Арсений за бёдра подтащил Антона ближе и приставил его проход к искусственной головке. Лишний присохший воск со свечкой он убрал и щедро полил получившуюся картину смазкой, как будто был украшающим торт кондитером, доделывающим последний изысканный акцент.       — Подползи ближе. Как я говорил ранее, сегодня я собираюсь с тобой долго играться. Уже прошло сколько? Часа два? Впереди ещё столько же. А пока что наслаждайся отдыхом.       Машина загудела, механизм начал прокручиваться, заставляя насаженный чёрный член поршнем проталкиваться глубже. Головка вошла наполную, за ней и ствол полностью пропал между аккуратных румяных половинок. Антон сжался в плечах, закопав между ними голову. Арсений оставил его ненадолго. Он искал в ящичках ножик. Маленький миленький лилово-чёрный ножик. Им он собирался соскабливать с кожи присохший к ней воск. Член тем временем уже какой раз выходил и по новой погружался почти до самого конца в Антона.       — Дай угадаю, — сказал Арсений, появляясь рядом с ножиком. Присев на одно колено и уже поднеся остриё к коже, он договорил: — хочешь опору, чтобы расслабиться и получать удовольствие. Секс-машина будет трахать тебя минут пятнадцать. Думаю, за это время твоё очко станет мягким, как пластилин, и в него спокойно можно будет засунуть даже кулак. Или игрушку размерчиком побольше. А пока что принимай в себе это, — он шкрябал ножиком, и воск стружкой улетал на пол. Антон тем временем молча слушал, иногда вздрагивая всем телом или интуитивно насаживаясь на выходящий из него член, чтобы при следующей итерации он вошёл глубже прежнего. — Потом я увеличу скорость.       Потом он, и правда, собирался её увеличить, но сейчас он уменьшил скорость до смехотворного движения. Ни один человек в здравом рассудке не двигался бы так медленно — это была минимальная скорость на машине. Арсений был уверен, что даже ленивцы трахались быстрее. Ему этот медленный дразнящий темп и был нужен. Вскоре Антон сам стал ускоряться, стараясь хоть так удовлетворить себя. Он заводился, но не мог позволить себе делать лишних движений — член от этого подёргивался, и стальное кольцо с шипами на внутренней стороне сдавливало его в такие моменты в два раза жёстче.       Следующие полчаса Арсений медленно, но верно, постоянно наращивая скорость, доводил Антона до оргазима. Он расстегнул кольцо только для того, чтобы член наконец излился семенем. Да и нельзя было так надолго его оставлять: ствол успел изменить цвет на насыщенный фиолетовый, с таким пережимом уже нужно было быть осторожным.       После секс-машины Арсений просто избивал Антона до потери связи с реальностью. Удары не были особо жестокими или болезненными, просто на вымотанное тело они оказывали яркое впечатление. Конечно, ещё была объявленная ранее угроза о множественных оргазмах, так что помимо флагелляции Арсений дополнительно игрался с членом, водя по нему: рукой в кожаной чёрной перчаткой — первый оргазм, — вибратором, облегающим мошонку и постоянно сильно воздействующим на сам ствол — второй оргазм, — и надев на него помпу — третий оргазм.       После такого каждое касание к члену заставляло Антона сворачиваться клубком и тянуть свои лапы, стараясь прикрыть пах. Всё тело у него к тому времени покрылось выразительными красными отметинами, где-то просто подрумянилось, в паре мест, особенно в заднице, дошло до фиолетового.       — Прошу, сэр, хватит, — стонал Антон, когда Арсений всего лишь пальцем трогал гипер чувствительную головку.       — Поднимись на колени.       Вымотанный, Антон едва ли на них ровно стоял. Арсений за волосы поднял его на две ноги и глубоко поцеловал. После чего также за волосы отшвырнул от себя. Не удержав равновесия, Антон сразу же упал на пол. Пытаться подняться было выше его сил.       Арсений поднял его за волосы второй раз.       — Сэр, — лицо, поднявшееся на него, имело вид измотанный и молящий о спокойствии.       — Думаю, можно закругляться.       Обрадованный этой новостью, Антон просто мешком рухнул к нему в ноги, устроился щекой и рукой на ступнях, как домашний пёс, и закрыл глаза, чуть ли не сразу отправляясь в мир сновидений. Арсений присел на корточки, погладил по волосам и избитым плечам.       — Ты доволен? — спросил он негромко, ласково перебирая легонько вьющиеся пряди.       — Да, сэр. Надеюсь, Вы мной тоже довольны.       — Доволен. Давай теперь смою с тебя всё лишнее и отведу в постель. Мне не нравится, что ты не поел, но вряд ли ты захочешь сейчас чего-нибудь, кроме сна.       — Вы правы. Только лежать в Ваших ногах и спать.       — Твоё желание валяться в ногах доминанта очень милое. Но сейчас я бы переместил тебя на кровать. Если между нами ещё будут экшены, уверен, ты вдоволь належишься везде, где только захочешь, а пока что будет по-моему.       — У Вас всегда по-Вашему, капитан, — устало усмехнулся Антон. Он позволил себя поднять на слабые ноги, но шёл почти полностью благодаря опоре в лице Арсения.       — Поверь мне, я не такой тиран. Просто начинаю резко. Давно не имел хорошенького нижнего, вот и разгулялся немного. Пошли.