Nezhna

      Несколько часов спустя Гермиона вылетела из Выручай-комнаты, стараясь как можно быстрее добраться до спальни и лечь спать. Ей ничего уже не хотелось — да, она была рада тому, что Малфой проявил инициативу и сам назначил встречу, но что-то в нём ее начинало настораживать. Она всё время ждала подвоха. Чувствовала, что не может у них быть всё хорошо, по-настоящему… В глубине души, Гермиона прекрасно понимала что, скорее всего, чистокровному принцу она была совсем не нужна. Но зачем тогда Драко “развлекался” с ней, а не с девушками, которых считал себе равными? Глупо.       А верить в слепую любовь она не собиралась и не хотела. Как-то подумала что, возможно, к Малфою она чувствует не только симпатию, но после первой же мысли об этом запаниковала, стремясь выкинуть такую чушь из головы. Впрочем, к этой чуши Гермиона так и не вернулась.       Гриффиндорка старалась как можно тише и быстрее идти по старинным коридорам Хогвартса, боясь наткнуться на кого-то. Была уже глубокая ночь, задолго после отбоя, и ей правда не хотелось неприятностей ни себе, ни своему факультету. Потеря очков по её вине была попросту немыслима и недопустима! Невольно Гермиона представила реакции двух профессоров на такое происшествие: разочарованную и расстроенную Макгонагалл с одной стороны, и ликующего Снейпа с другой. Ну уж нет, она не порадует его возможностью отнятия очков. Ни за что!       Подходя к портрету Полной Дамы, Грейнджер подумала что было бы неплохо в следующий раз одолжить у Гарри мантию-невидимку… Да, так ей точно было бы намного спокойнее возвращаться ночью.       К слову, о Гарри. Как только девушка зашла в гостиную Гриффиндора, она увидела друга на диване перед камином. Он был в пижаме, подаренной когда-то миссис Уизли. Волосы взъерошены, а зеленые глаза бездумно блуждали по комнате. Услышав отодвинувшийся портрет, парень сразу же подскочил, направляясь к проходу.       — Слава Мерлину, ты вернулась, — облегченно произнёс Поттер. — Джинни чуть не подняла весь Хогвартс на ноги, когда зашла в твою спальню после отбоя и не нашла тебя там.       — О, Гарри! А ты чего не спишь то? — растерянно сказала Гермиона, судорожно пытаясь придумать оправдание своему позднему приходу. Она остановилась, удивлённо глядя на друга, когда осознала что он, на самом то деле, даже не спрашивал ничего.       Гарри отошёл обратно к дивану, не сводя глаз с подруги.       — Так Джинни меня и разбудила. Еле отправил её спать часа два назад, — устало вздохнул гриффиндорец. — Но боюсь что тебе придётся завтра с ней объясниться, она так просто не отстанет, ты же знаешь её. Герми, с тобой всё хорошо? Ты побледнела. — взволнованно сказал он, поднимаясь и снова подходя с девушке.       — Я… Да, я в порядке, Гарри… — ответила ему Гермиона, чувствуя подступающие к глазам слёзы.       Она целый год скрывала ото всех свои отношения с Драко. Даже от Гарри, который был ей самым близким человеком. Да, она безмерно ему доверяла, знала, что он правда попытается её понять, в отличие от Рона, непременно начавшему бы истерить. Но она боялась даже на секунду столкнуться с осуждением в зелёных глазах. Конечно, он бы спрятал это осуждение сразу же, но она слишком хорошо его знала, чтобы не заметить его. А еще Гермиона знала его отношение к Малфою, всегда из первых рядов наблюдала проявления их вражды. И сама не понимала, как докатилась до такого… До отношений, пусть и тайных, с человеком, которого её друзья считают врагом. Совесть не давала ей покоя, девушка много раз хотела попытаться открыть друзьям правду, но так и не смогла. Она чувствовала огромную вину перед Гарри за этот секрет, ведь несмотря на то, что они являлись, на самом деле, Золотым Трио, только одному из мальчишек она по-настоящему доверяла. Только один из них был самым близким ей человеком. И этим человеком явно был не Уизли.       — Хочешь поговорить? — слегка улыбнувшись сказал Гарри. Он мог поклясться что слышит насколько быстро сменяют друг друга мысли в кудрявой голове напротив. Привычка Гермионы слишком много думать умиляла её друга с самого начала.       Девушка обречённо плюхнулась на диван, начиная рассказ. Она поведала Гарри обо всем — первой встрече с Малфоем, разговорах, моментах в Выручай-комнате, упуская лишь некоторые детали. Ну не стала бы она описывать Поттеру поцелуи с Драко!       Через некоторое время, Гермиона замолчала, всё еще смотря в пол, а Гарри откинулся на спинку дивана, усмехаясь. Он не прервал её ни разу, но с каждым её словом ему хотелось улыбаться, глядя на виновато склоненную голову. Она правда считала его таким невнимательным? Думала, что он не заметит с каким воодушевлением она начала в прошлом году просыпаться о утрам, как оживлялась, стоило всем разойтись по спальням? Да, деталей он не знал, но однозначно замечал её взгляды, обращенные на стол Слизерина во время завтрака, прекрасно видел и понимал, кого она искала глазами каждый день. Да, осознание повергло его в шок. Добрая, умная Гермиона и этот заносчивый змей? Но всё-таки подруге он доверял, так что сразу же подумал, что раз она выбрала Малфоя, значит в этом что-то есть. Он уважал её выбор, каким бы он не был.       Гарри не смог сдержать смешок, а когда Гермиона недоуменно глянула на него, вовсе расхохотался.       — У тебя истерика, Гарри? — сказала девушка. Её комментарий еще больше рассмешил парня, — Ради Мерлина, Поттер, ты сейчас весь Хогвартс разбудишь!       — Извини, — сквозь хохот ответил он, пытаясь успокоиться, — У тебя просто такое выражение лица, будто ты готовилась к тому, что я кину в тебя Непростительным, честное слово! Ты что, думала, что я не знаю о тебе и Малфое?       — Да какой реакции можно было ожидать?! — уж было начала Гермиона, — Стоп. Ты знал?! Он тебе сказал?       — Да, конечно, я же ночами зову Малфоя на чаепития в Выручай-комнате. — беззлобно усмехнулся Гарри, — Просто заметил. И отвечая на твой следующий вопрос, да, давно, с самого начала, судя по твоему рассказу. Но давить не хотел, ждал момента, когда ты сама об этом скажешь. — Гермиона открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но Поттер снова её опередил, — И нет, больше никто не знает, я над этим постарался, уж поверь. Скольких первокурсников отгонял от поворотов, за которыми вы “болтали”. — поиграл бровями парень.       — Прости, я должна была рассказать… — поникла Грейнджер.       Заметив смену ее настроения и заблестевшие от слез глаза, парень нежно улыбнулся, раскинув руки в стороны, чтобы обнять сжавшуюся подругу.       — Герми, ну чего ты, в самом деле! Я прекрасно все понял сразу, и вовсе не виню тебя, всё хорошо, правда! Ну не плачь, пожалуйста! Ты это из-за того, что я посмеялся? Прости, я идиот, надо было нормально отреагировать, как адекватный человек, — затараторил Гарри, паникующий при виде женских слез.       — Дело вовсе не в этом, Гарри, ты отреагировал как по-настоящему хороший друг, — прошептала девушка, пытаясь унять всхлипы, — Я просто уже совсем запуталась… И устала. Очень устала. Я не знаю, что между нами происходит, он стал гораздо иначе относиться ко мне. Он был таким нежным, чутким и заботливым в прошлом году, а сейчас… Мне становится холодно с ним, Гарри. И я не знаю, стоит ли запастись теплой одеждой или просто отказаться от ледяной скалы… — буркнула девушка.       — Ты любишь его? — спокойно спросил друг.       — Я не знаю… Не думала об этом в таком ключе. Да, он мне нравится, это точно, но чтобы любить… Я не уверена, что понимаю, каково это… — грустно ответила Гермиона, — А ты что думаешь?       — Наверное, если бы это была любовь, ты бы почувствовала. Поняла бы. Хотя…Откуда мне знать? — сказал Гарри.       — Вот Чжоу, ты любишь её?       — Не знаю, Герми, — пожал он плечами, задумываясь. — Ну… Я начинаю очень волноваться, когда вижу её, стараюсь показать себя как можно лучше, да какой в этом толк? Она якобы встречается с Диггори, слышала? Тем парнем, с которым мы делили портал на Чемпионате по квиддичу. — Гермиона кивнула, вспоминая впечатляющий матч и абсолютно безумный финт Вронского в исполнении Виктора Крама. Стоп. Почему это она о нем вспомнила? — Но нет, не думаю, что люблю её. Она мне нравится, но не более.       Друзья просидели в гостиной Гриффиндора ещё около десяти минут, пока не начали зевать. Тогда они разошлись по комнатам, пожелав друг другу спокойной оставшейся ночи.       Гермиона переоделась и села на край кровати, задёргивая балдахин, а потом уткнулась лицом в подушку и попыталась переварить все события прошедшего дня. Уроки, встреча с Драко, разговор с Гарри… Она искренне не понимала, чем заслужила такого прекрасного друга. Давно бы взорвалась, если бы не он. Да, ей очень повезло с лучшим другом.       Рассказав все Гарри, она и вправду успокоилась, облегчила душу и избавилась от чувства вины. Вот только теперь она и ситуацию видела яснее прежнего — друг сказал ей, что она не заслуживает такого отношения к себе, что она достойна самого лучшего. Давно забытая девичья гордость резко поднялась в груди, соглашаясь с Гарри, но Гермиона решила заткнуть её. Временно. Если Драко не изменится, она обязательно откажется от всего. От него… Да, обязательно откажется. Обязательно.       Девушка повторяла себе это до тех пор, пока не уснула.

***

      Октябрь пролетел незаметно в ожидании прибытия делегаций из Шармбатона и Дурмстранга. И в конце месяца этот день настал. Ученики Хогвартса выстроились перед замком, озираясь по сторонам чтобы заметить приближение гостей. Один лишь Дамблдор глядел в небо, и Гермиона вспомнила всё, что узнала о предстоящем Турнире Трёх Волшебников из его же речи в начале года.       Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнанно, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей. И так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Возобновив состязание в этом году, пришлось ввести новое правило — участниками Турнира могли быть лишь волшебники, достигшие семнадцатилетия.       Главы Шармбатона и Дурмстранга, вместе со своими претендентами, были уже в пути, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов.       Гриффиндорка очень долго искала информацию об этом беспристрастном судье, но, почему-то, ни одна книга не знала ответ на этот вопрос, и это сбивало с толку.       Находясь глубоко в своих мыслях, Гермиона пропустила момент, когда все вокруг начали возбуждённо что-то обсуждать смотря вверх, но последовала их примеру и вгляделась в небо.       Что-то очень больших размеров, куда больше метлы, даже целой сотни метел, летело по темно-синему небу, стремительно увеличиваясь в размерах.       — Это дракон! — закричал один из первокурсников, совсем обезумевший от волнения.       — Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно возразил крошка Дэннис Криви. Его догадка, на самом деле, оказалась намного ближе к истине.              Огромный темный объект почти касался верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся невиданное чудо — гигантскую карету голубого цвета, размером с большой дом. Ее тянули по воздуху двенадцать крылатых золотых коней с белыми гривами. Каждый из этих коней своими размерами походил на слона, не меньше.       Первые три ряда учеников подались назад, ближе к лестнице. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью и наконец, с оглушительным громом, копыта золотых коней, размером с приличное блюдо, коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась сама карета и покатила, подпрыгивая, на гигантских колесах; кони кивали головами, выпучив огромные огненно-красные глаза.       Открылась большая дверца, украшенная гербом Шармбатона, который Гермиона узнала сразу же: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды. С облучка прыгнул кучер в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля, едва ли уступающая лыжам в длине, и сразу же за ней изумленным ученикам Хогвартса явилась ее обладательница. Таких великанш Гермиона никогда в жизни не видела.       — По-настоящему Великая женщина. Вот почему карета такая большая, туфли не помещаются — сказал ей на ухо Гарри, заставив девушку прыснуть и тут же наткнуться на укоризненный взгляд профессора Макгонагалл.       Великая женщина ступила в полосу света, падающего из вестибюля замка, и обнаружилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, темные глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы, собранные в пучок на затылке. Дама была с головы до ног укутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные украшения. Дамблдор зааплодировал, и ученики тут же повторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. Лицо ее расплылось в улыбке, она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.       — Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!       — Дамбледорр, — произнесла мадам грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром здгавии?       — Спасибо. Я в превосходной форме.       — Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей. Гермиона, чье внимание было приковано к мадам Максим, только теперь заметила вышедших из кареты девушек лет семнадцати-восемнадцати. Их было около дюжины, и все они дрожали от холода в тонких шелковых мантиях.       Мадам Максим предпочла, вместе со своими стремительно замерзающими ученицами, подождать прибытия дурмстрангцев в замке, указывая на то, что её слоны, — то есть кони, — пьют только ячменный виски и являются очень крепкими. Что ж, с сомнением верится что кто-то бы осмелился поспорить со вторым.       Холод уже начал пробирать до костей когда откуда-то из темноты донесся странный звук — громыхание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем.       — Озеро! — крикнул кто-то. — Гляньте на озеро!       Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную поверхность воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка: из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест.       — Это мачта! — восхищенно воскликнул Гарри, обращаясь к Рону и Гермионе. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был необычный,скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец вынырнул целиком и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного якоря, и на берег спустили трап. С борта начали спускаться пассажиры, и все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом. Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Гермиона увидела, что не такие уж они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые.       — Ну, их директор явно уступает габаритами мадам Максим, — снова прокомментировал Гарри, глядя на Гермиону, и той снова захотелось засмеяться.       — Старый добрый Хогвартс, — смотрел вышедший директор Дурмстранга, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…       Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови… Рон дернул Гарри за локоть, что-то зашептал на ухо. Гарри, в свою очередь, повернулся к Гермионе, но та уже и сама узнала появившегося юношу.       Это был Виктор Крам.