Джейн... Дуглас?

Чимин ожидаемо не появляется на ужине. А на следующий день его нет и на завтраке. Чонгук не удивляется, лишь чувствует легкое раздражение, которое быстро смывается налетом работы. Сегодня проводку окончательно доделают и одной проблемой будет меньше, а там… Может и с другими вопросами все наладится. Чонгук полон жизни и довольства. Электричество восстановлено, Чимин не мозолит глаза, никто не ебет мозги, а команда работает без осечек. Все ровно так, как Чонгук и любит. Конечно, привыкший справлять нужду с податливым молодым омегой, он порой мучается по ночам от непонятного недовольства, рукой шарясь по пустой половине постели, но быстро себя успокаивает, напоминая, что это его обычная, привычная жизнь. Так было всегда. И так будет и впредь. Ему не нужен Чимин, если тот так и планирует устраивать истерики на пустом месте. А что касается секса… У него все еще две руки и обе они отлично справляются с альфьими потребностями.

***

Чимин занимается работой. Потихоньку редактирует написанный текст, по чуть-чуть добавляет нового, а когда наконец-то возвращают электричество, перебрасывает на свой ноутбук написанные материалы и передает Чонгуку его армейский через кого-то из альф. Кажется, его зовут Богом. Чимин хандрит и не высовывается из комнаты лишний раз. У него нет настроения, он грустит, и вовсе не потому, что пальцы Чонгука больше не окажутся у него между ног. Но объяснить тянущее чувство тоски в груди он тоже не может. Разочарование, перемешанное с грустью, превращает омегу в зачахший цветок. Он выходит из комнаты спустя неделю. Его тормошит Тэхен, постоянно подкармливает Джин, и Чимину приходится рассказать друзьям о причинах своего странного поведения. Он признается, наконец, в том, что Чонгук ему нравится, но Тэхен уверяет, что такой альфа Чимину не нужен. То ли дело Богом, носящий Тэхена на руках. Чимин думает обо всем этом и понимает, что даже если бы он и захотел сделать Чонгука своим, у него все равно ничего бы не вышло. Чонгук все еще думает о контракте, и он четко дал ему понять, что их связывает не больше, чем секс. Чимин принимает решение скорее закончить с книгой, чтобы вернуться домой и забыть обо всем этом, как о страшном сне.

***

— Эй, Гук, — Хосок окликает его за завтраком. Первым за неделю, на который Чимин соизволил явиться. — Что? — Чонгук на него даже не смотрит, сосредоточенно пережевывая тост. — Как насчет ярмарки? — Ярмарки? — Чонгук удивленно выгибает бровь, но головы так и не поднимает. Не хватало еще лишний раз столкнуться с причиной его начавшего развиваться спермотоксикоза. Оказывается, рук ему все-таки катастрофически не хватает. — Сегодня вечером начинается в деревне. На все выходные. Сгоняем? Пока альфы переговариваются, Чимин не вникает в разговоры вокруг себя, концентрируя внимание на том, чтобы затолкать в себя еду. У него абсолютно нет аппетита, особенно тогда, когда с ним за одним столом сидит причина его плохого самочувствия. Однако омега это никак не показывает: ни запахом, ни лицом, ни голосом. Он притворяется, будто все хорошо, чтобы не тешить самодовольство альфы. Усевшиеся рядом Джин и Тэхен внезапно начинают галдеть, из-за чего Чимин морщится. Какого черта? — Мы тоже хотим! Чонгук недовольно кривит губы, слыша высокий голос Джина. Подняв на него взгляд он тут же вспоминает, что о них с Тэхеном говорил Чимин и из-за этого злится еще больше. Небось ебутся все втроем, пока он вынужден страдать и натирать мозоли. — Погнали, — Хоби кладет ему руку на плечо, чуть сжимая. — Нам всем нужно развеяться, и легче всего это сделать в толпе народа. Представь… — он чуть понижает голос, хотя за столом все прекрасно всё слышат. -… сколько там будет хорошеньких омег, м? Тебе давно пора спустить пар, а то засиделся тут. Замирая от слов друга, Чонгук быстро мечет взгляд в сторону напрягшегося Чимина, от которого явно чужое предложение не ускользнуло и внезапно чувствует душевный подъем. — А знаешь… — он смеется, отправляя в рот последний кусок мяса и переходя к овощам. — Звучит как отличный план. Можем сгонять. Чимин величайшим усилием воли давит в себе яростное желание встать, швырнуть в рожу Чонгука тарелку с едой и перевернуть этот гребаный стол вверх ногами. Вместо этого он плотнее сжимает губы, пока Тэхен гладит его по бедру. Он знает, что происходит между ним и Чонгуком. Конечно, он понимает, как слова альфы отразятся на омеге. Чимин уговаривает себя, что Чонгук может делать все, что угодно. Они не в отношениях, он его не любит. Но надежда, все еще тлеющая в душе почти угасшими угольками, не дает ему принять такой исход. Если Чонгук найдет себе нового омегу, а Чимин даже не сомневается, что у него это получится, он соберет вещи и уедет из этого поместья, и никогда сюда больше не вернется. С этой установкой, дав себе мысленно обещание, омега доедает насилу ужин, относя тарелки на кухню. Там его, конечно, тормозит Тэхен. — Дайте нам полчаса, — последнее, что кидает Тэхен, прежде чем улететь следом за явно злым Чимином. А после срывается и Джин. Чонгук лишь со смешком смотрит в удаляющиеся спины, отлично понимая, что не понравилось маленькому хозяину. — Омеги, — Хоби понимающе пожимает плечами и они оба возвращаются к тарелкам, чтобы спустя полчаса чистыми и сытыми встретиться у внедорожников.

***

— Ни на какую ярмарку я не поеду! Я не собираюсь пялиться на то, как он клеит омег для развлечений! Чимин точно раскаленное жерло вулкана — вот-вот разойдется кипящей магмой, уничтожив все вокруг. Тэхен суетится рядом, приобняв друга за плечи. — Детка, да забей ты на него! Ты даже не увидишь его, там столько народа будет! Купим платья, подарков, украшений! Столько всего интересного будет! И танцы! Найдем тебе красивого альфу на вечер, чтобы у Чонгука яйца от ревности воспламенились! — С чего бы ему меня ревновать? — хмыкает Чимин, — найдет себе юбку покороче и думать про меня забудет. — Чимин, ерунды не неси. Все альфы одинаковые — только чужак позарится на его косточку с мясом, глотку отгрызет! Чимина это сравнение не впечатляет. Он закатывает глаза и тяжело вздыхает. Ему прекрасно известно, что его никто не может заставить поехать, а значит кому-то из охраны придется остаться его караулить. Чимина не прельщает идея остаться в гордом одиночестве, но он мог бы лечь спать пораньше. Однако и быть в неведении тоже не может: с ума сойдет, если будет думать о том, как Чонгук трахает другого омегу. Лучше он собственными глазами это увидит и поймет, что альфа и волоса его не стоит. — Ладно, я поеду. Тэхен тут же набрасывается на него с поцелуями, и Чимин мягко улыбается, приобняв омегу за талию. Если что, у него всегда есть Тэхен. Он одним не останется. Омеги поднимаются наверх, чтобы прихорошиться. Тэхен ищет самое красивое платье из всех, чтобы «все альфы полегли у твоих ног»! Чимин не возникает и надевает то, что ему суют в руки. О, Чонгуку бы не понравилось это платье, надень он его раньше их ссоры. Но теперь Чонгук не имеет никаких прав ему что-то говорить. Пусть зовет как угодно, если у него язык повернется.

***

Если бы они были героями книги, у Чонгука бы из ушей повалил пар, а так он лишь зло напрягает челюсть, наблюдая как Чимин приближается к ним в очередном шедевральном наряде. Сиськи чуть не вываливаются наружу, пока персиковая цветастая юбка кружит вокруг ножек, подгоняемая вечерним ветерком. Из-за того, что Чимин появляется последним и топает явно назло ему крайне медленно, две другие машины оказываются забиты и уезжают раньше, чем омега наконец-то доходит до него. Они остаются вдвоем во всем дворе, и, видимо, ехать тоже будут вдвоем. Прекрасно. Замечательно. Восхитительно. Чонгук так сильно обожает эту жизнь, кто бы знал! — Садись, — буркает он, распахивая пассажирскую дверь и злостно смотря на выпирающие из-под лифа сиськи, которые уже снятся ему по ночам. Черт, как много Чонгук бы отдал за то, чтобы присосаться к ним и провести так пару часов. Мечта, которой таким темпом сбыться удастся не скоро. Ну ничего. Сегодня он найдет себе дойки получше. Чимин забирается внутрь салона и садится к окошку, планируя провести эту дорогу без приключений. Зеркало заднего вида чуть опущено, из-за чего захватывает нижнюю часть лица омеги и его грудь. Неровность загородной дороги вынуждает сиськи трястись и подпрыгивать, из-за чего Чимин придерживает их руками. Он ничего не говорит, и хоть дорога выходит напряженной, он рад, что они с Чонгуком не сцепились в очередной раз. Чимин вспоминает о том, как они ездили в эту деревню вдвоем просто развеяться. Ему жаль, что сегодняшний вечер пройдет не так же, но он не собирается ходить за альфой хвостом. Возьмет Тэхена под руку и умчится скорее в пляс. Возможно, он напьется вина, чтобы не думать о Чонгуке и его омегах. Когда они приезжают, празднество уже бушует на маленьких улочках. Тут и там куча народа, и Чимин теряется, оглядываясь в поисках своих друзей. Ему приходится держаться альфы, чтобы не потеряться по пути к Тэхену и Джину. Чонгук не знает, где остальные и с досадой обнаруживает, что второпях оставил телефон в машине. — Черт, — бурчит он себе под нос, медленно пробираясь по переполненным улочкам и то и дело проверяя, что Чимин никуда не делся. Однако омега, сначала плетущийся позади, спустя всего несколько минут вырывается вперед и, явно воодушевившись, начинает вертеть головой по сторонам. Чонгук уже сомневается, что они ищут остальных. Чимину явно не до этого. Несмотря на толпу, на улице довольно приятно. Свежий воздух и аромат свежей выпечки наполняют легкие, а громкий смех, переговоры и веселая музыка выбиваются из общей картины деревенской идиллии. Ярмарка уже вовсю стартовала — палатки аккуратно выстроены вдоль главной улицы, а люди радостно разгуливают, обмениваясь впечатлениями. Чонгук, как и Чимин, окунается в атмосферу праздника. Он замечает, как рядом на площадке местные дети весело играют, катаясь на мини-лендерах. Он слышит смех Чимина и от этого невольно улыбается сам. Омега останавливается у палатки с фруктами, вступая в разговор с пожилым бетой, который продает свежие овощи и фрукты. — Будьте добры, апельсины, — улыбнувшись, заказывает Чимин. Не проходит и минуты, как Чимин вновь радостно несется вперед, пока Чонгук тащит в руках старомодную сеточку, полную фруктов, не отрывая взгляда от омеги. Как под гипнозом Чимин носится от палатки к палатке, рассматривая угощения: сладкие булочки и домашние пироги, жареная картошка с ароматными приправами и, конечно же, местные дары природы — мед и варенья. Чимин выглядит так, будто может остаться здесь навсегда, только бы успеть попробовать все, что предлагается. Солнечный вечер щедро осыпает деревню теплом, а в воздухе пахнет свежеиспеченным хлебом и сосновыми шишками. Где-то мясом и рыбой, где-то сыром или цветами. Чимин с нежным румянцем на щеках вдыхает аромат праздника, который витает над деревенской ярмаркой. Их путь пролегает по всей ярмарке, от стенда с медовыми пряниками, где Чимин с восторгом выбрал себе самый красивый, до лотка с ручными работами, где он с интересом разглядывал глиняные кувшины и резные деревянные фигурки. Чимин делает пометку в голове вернуться сюда, чтобы получше рассмотреть украшения из камней и минералов. Это он сделает с Тэхеном и Джином. Чонгук лишь добродушно посмеивается над живостью молодого омеги. — Эй, парень! — со спины раздается настойчивый голос. — Иди сюда, у меня лучшее молоко! Чонгук, улыбнувшись, оборачивается. За ним стоит взрослая омега, возможно, всего на пару лет младше него. В ее палатке полно баночек с молоком и другой молочной продукцией, так несвойственной их стране. Но Чонгука привлекает не это, а заинтересованный взгляд на красивом лице и ладная фигурка, совсем не скрываемая легким летним сарафанчиком. Может, это именно то, что ему нужно? Настроение, загубленное в особняке, только-только начало расправлять крылья, точно бабочка, как по ней проезжает бетономешалка. Чимин замечает отсутствие Чонгука, когда оборачивается посмотреть, куда улетучился его аромат. Черт его дери, ну конечно! Он, прищурившись, не отходит от мастера рукоделий, наблюдая за живописной картиной возле молочной шлюшки. Омега, будь она неладна, выставляет перед Чонгуком свежайшие бидоны с молоком. Но не лучше, чем у него самого, в этом Чимин не сомневается. Он не торопится вмешиваться, наблюдая за тем, как поведет себя альфа. Купится ли на столь явное приглашение отведать молока не из запотевших банок, а прямо из ее шлюшьих сисек. — Прямо таки лучшее? — Чонгук спрашивает с интересом, но смотрит далеко не на баночки. Он придирчиво изучает красующуюся фигурку, ныряя взглядом в глубокое декольте. Зрелая, явно опытная омега выглядит ухоженной и явно следит за собой. Такие Чонгуку нравятся. — Оно просто восхитительное! — стоит омеге увидеть ответный интерес, и голос резко падает, становится более томным и соблазнительным, а пухлые губки растягиваются в миловидную улыбку. Чонгук был бы совсем не против увидеть их вокруг своего члена. — Молоко? — переспрашивает он, приподняв бровь. — Чем же оно так особенное? — Это молоко будто из сказки! — весело отвечает омега. — Оно свежее, сладкое и пахнет летними травами. Кроме того, оно наполнено солнечной энергией и подходит для приготовления самых различных блюд. Попробуй, и ты увидишь! — омега быстро откупоривает одну из бутылок, щедро плеская в деревянную чашку. Протягивая ее Чонгуку, она наклоняется достаточно низко, чтобы он смог оценить не только размер и форму, но и полное отсутствие белья. — А если захотите, в него можно добавить даже волшебный ингредиент, ну знаете… — омега шепчет, невесомо проводя ладонью по собственной груди. — Тот, что бывает только у мамочек. — А ты мамочка? — Чонгук принимает кружку, не отрывая взгляда от крупных сисек. Они и правда молочные? — А ты сомневаешься, — омега с любопытством смотрит, как он делает первый глоток, с довольной ухмылкой выпуская в воздух немного феромона. Чонгука тут же топит молочный аромат и, он уверен, всех окружающих альф, тут же развернувших к ним головы, тоже. Запах кормящей мамочки ни с чем не спутать. — В самом деле, — шепчет он, слизывая легкую пенку с губ. — Это невероятно! — Если тебе интересно, я могу показать, как его делают, — забирая кружку, омега будто невзначай оглаживает его предплечье. — Для особенных клиентов моя лавка всегда с радостью проведет экскурсию. — Даже так? — Чонгук улыбается, отлично понимая, какую экскурсию ему предлагают. Он косит глаза в сторону, чтобы убедиться, что Чимин все еще здесь и, не долго думая, соглашается, ставя на то, что если он не трахнет молочницу, то после такого обязательно поимеет свою маленькую капризную хозяйку. — Да, это хорошая идея. Мне очень интересно посмотреть на то… он вновь опускает взгляд на сиськи, довольно облизываясь. — Как делают домашнее молочко. Чимина хватает ровно на пять минут этой тупой бесполезной болтовни. Он не слышит, о чем парочка щебечет, и слава Богу, иначе он размозжил бы тупую головку этой дуры прямо о ее кучу фляг и банок с молоком. Вихрь злости, бушующий в груди омеги, толкает его на нехорошие вещи, но руки вдруг кто-то внезапно касается. — Детка, стой, — шепчет на ушко Тэхен, появившийся из ниоткуда с кучей пакетиков и сумочек с покупками. Он прекрасно осознает ситуацию сразу, когда чувствует горечь аромата Чимина, и окутавшую его темную ауру. Убийственная. На такую способна крепко ревнующая омега, готовая уничтожать под своими каблуками империи. — Выдохни, мой хороший, — Тэхен выпускает как можно больше успокаивающих феромонов, чтобы его подружка пришла в себя. Поглаживает ее по талии и ласкает дыханием кожу ушка и шеи, точно змей искуситель, диктующий свои правила. — Не показывай им, как тебя это задевает, детка. Иди туда и покажи этой сучке, кому Чонгук принадлежит, — Тэхен стоит за плечом омеги, а потому вешает на локоть все пакетики, чтобы обеими руками обнять омегу сзади и приспустить с аппетитных сисечек платье пониже. — Иди туда и забери его, как забрал бы мужа, который застрял в гараже. Ну же! - Тэхен чуть толкает прислушавшегося Чимина вперед. — Скажи, как сильно соскучился и обыскался любимого. Возьми за руку и поцелуй в шею, прямо в железу, детка. Твой запах останется на альфе, если эта девица не пропащая шлюха, она тут же отстанет от него. Иди. И не смей выпускать феромоны. Чимин, точно загипнотизированный, несмело делает первые шаги. Смотрит на шлюховатую девицу, которая пытается пристроиться на член Чонгука, и едва не рычит от бешенства, которое теперь заперто глубоко внутри него. Чимин улыбается. Дружелюбно и так мило, как он умеет лучше всего. Состроить из себя глупую овечку не стоит никакого труда — это умение вшито в ген каждой омеги, несмотря на уровень ее айкью. — Ах, вот ты где! — рукоплещет Чимин, намеренно повысив голос. Он подходит к парочке и тут же берет Чонгука под локоть, прижавшись всем телом к боку альфы. — А я обыскался тебя! Не поверишь, так увлекся, что не заметил, как ты исчез! А что ты тут смотришь? — голос Чимина игрив и весел, точно журчащий ручеек. Он всматривается в разных размеров баночки. — Хочешь выбрать молочко нашему малышу? Детка, не стоит беспокоиться, я сам со всем разберусь, — Чимин поглаживает альфу по руке, отвернувшись от девицы. Он не смотрит на нее — она не стоит и капли внимания. Вместо этого омега оглаживает плечи альфы, будто стряхивая пылинки, и, привстав на носочки, крепко целует альфу в железу. — Ну что, пойдем к остальным? Джин сказал, тебя все обыскались! И тянет альфу в сторону Джина и Тэхена, которые знают, где остановились остальные альфы из подчиненных Чонгука. — Ч-что ты делаешь, — Чонгук, хоть и доволен представлением, но так просто отказываться от легкого секса с молочной мамочкой не желает. — Какой я тебе блять, дорогой, — он видит, как молочница тут же тухнет и теряет интерес, разворачиваясь к следующему покупателю. Вот же шлюшка. Пока Чимин тащит его к двум лыбящимся омегам, Чонгук гневно пыхтит, вырывая руку и хватая его за плечи, резко разворачивая к себе лицом. Фантомный поцелуй все еще ощущается на шее, железа горит, а член, почувствовавший знакомый феромон, предвкушающе дергается в штанах. — Совсем охуел? — Чонгук зло встряхивает Чимина за плечи, гневно смотря в такие же злые глаза напротив. — Кто просил тебя вмешиваться? — Твоя работа, — стальным тоном отвечает омега, тут же растеряв весь добродушный настрой. — Я остался один в толпе незнакомых людей, и исчезни ты с этой шлюхой… Трахаться… А со мной бы что-то случилось, это узнал бы мой отец. Потому что ты все еще работаешь на него. Так будь добр, выполняй свою работу качественно, а не пуская слюни на первую же попавшуюся шлюху с молочным выменем. — Что, завидуешь? — Чонгук шипит зло, но достаточно тихо, чтобы никто их не услышал. — Не смог допустить, чтобы мой член натянул сочную молочную мамочку, омега? Видел, какие у нее сиськи? В них молоко, Чимин. Какой стервой нужно быть, чтобы лишить зрелого альфу такого удовольствия? Ревнивый эгоист. Сам не ебешь и другим не даешь. — Перебьешься. Ты ни заслужил и капли от этого молока, — омега фыркает и, взметнув волосы, возвращается к Тэхену и Джину, чтобы сопроводить Чонгука к альфам и, наконец-то, пойти развлекаться. Джин и Тэхен без устали щебечут и рассказывают о том, что успели увидеть, а Чимин то и дело оборачивается назад, чтобы убедиться, что Чонгук никуда не слинял. Когда они, наконец-то, приходят к ребятам из службы безопасности, они сгружают им все свои покупки и бегут на площадь, откуда слышно живую музыку. Чимин несется самым первым, пригубив у какого-то старичка бокал вина. Тэхена тут же уводят в танец. Парня почти не видно, но Чимин знает, что это был Богом. Парочка растворяется среди людей, пока он в одиночестве отплясывает под музыку, внезапно в кого-то врезавшись. Светловолосый молодой мужчина рассыпается в извинениях, и Чимин зеркалит его поведение, после чего получает галантное приглашение на танец. Кто Чимин такой, чтобы ему отказать? Вежливый, учтивый, внимательный… Полная противоположность Чонгука! Чонгук зло перекидывается с парнями, грузящими пакеты, а когда оборачивается, Чимина и след простыл. Ревнивая сука сначала лишила его секса под предлогом охраны, а потом сама же и сбежала. Ну нет. Нет. Чонгук не позволит. Парни тут же ориентируют его по местоположению омеги и, заверив их, что он лично найдет и отвезет Чимина домой, Чонгук несется в сторону главной площади. Бегая глазами по толпе, он выискивает свою сучку, а когда находит, чуть не уничтожает взглядом на месте. Впрочем… Чимин его и не замечает. Смущенно хихикая, тот какого-то хуя кружит с блондинистым гопником, и даже с такого расстояния Чонгуку отлично видно, куда устремлен взгляд мужика. На его, блять, сиськи. Только Чонгук может так жадно разглядывать их. Да какого вообще хуя? Он делает шаг в их сторону ровно в момент, как хлипкая ладонь начинает ползти с талии ниже, а омежьи щечки заливаются румянцем. Не в его, блять, смену! — Я не помешал?! Омега вздрагивает от голоса альфы. Недовольство, овладевшее Чонгуком, отзывается и в теле омеги. Мурашки бегут по коже от грозного голоса, а горячий импульс отдает в киску. Он поджимает свою девочку, чтобы не смела сдавать его, не спеша отходить от мужчины. Музыка еще не закончилась. — Помешал. Подожди меня вместе с остальными, — отмахивается омега даже не глядя на альфу. — Дорогой, — Чонгук решает использовать против Чимина его же метод, — ты не забыл, что нас дома малыш заждался, м? — он делает шаг вперед, практически вырывая омегу из рук левого альфы, и, начав давить на того феромоном дожидается, чтобы мужик сделал пару шагов назад. Только после этого Чонгука обхватывает Чимина за талию и оставляет нежный поцелуй прямо на железе, сполна возвращая должок. — А нам еще молочко выбирать, м? — когда он отстраняется, альфы уже и след простыл. Губы сами собой растягиваются в довольную ухмылку, и он победоносно смотрит на Чимина. Омега точно разозлился бы, но он ничего не может поделать с тем, как его омега и тело реагируют на близость с Чонгуком. Глаза застилает пелена, когда губы альфы касаются его железы. Феромоны вспыхивают огнем, и омега совсем не может их сдерживать. Однако не спешит так быстро сдаваться. Одного поцелуя в шею все еще недостаточно. — А что, завидуешь, что такой галантный мужчина мог сделать мне приятно, да? Уверен, он бы и слова мне не сказал, если бы я кончил на него, — Чимин дергается, чтобы отойти от альфы на несколько шагов. Он злобно щурит глаза и поджимает губы, потирая шею в том месте, где поцелуй горит огнем. — Боюсь, если мы сегодня и кончим, то только друг с другом, — Чонгук выпаливает слова быстрее, чем понимает, что они звучат больше как предложение, чем ебаная издевка, и тут же спешит исправиться. — Хотя молочная мамочка, я уверен, все еще не прочь поскакать на мне своей славной рожавшей киской, а вот твой гопник уже вряд ли к тебе приблизится. — Ноги не будет этой шалавы в моем доме, — рычит омега враждебно, — и ты никуда не пойдешь. Ты должен работать. Чимин недовольно поджимает губы, вспоминая шлюховатую доярку. — Что-то я не заметил, чтобы ты во мне так уж и нуждался, — Чонгук ухмыляется, окидывая взглядом танцпол, с которого их постепенно вытесняют в сторону дальних переулков. — Слинял только так. Что, так сильно хотел пристроиться на первый попавшийся член, что даже о собственной безопасности позабыл? — с каждым словом собственная злость набирает обороты, как и проснувшийся в штанах член. Чонгук напирает на Чимина, помогая толпе еще сильнее оттеснять их к безлюдным переулочкам. — Все лучше, чем на твой. А то, глядишь, снова испачкаю, и ты на дерьмо изойдешься, лишь бы меня в чем-то обвинить. Может, мне действительно стоит вернуть тебя той шлюшке? Она обоссала бы тебя с ног до головы, ведь ее муж наверняка понятия не имеет, что такое — удовлетворить омегу, раз она кидается на первого встречного. Или у нее вообще нет мужа, потому что она дешевая давалка и нагуляла ребенка от одного из таких проходимцев, как ты. Иди, заработай от нее болезнь! Не мудрено, что тебе светит как минимум молочница по всему члену. — Знаешь, а это отличная идея, — Чонгук расплывается в довольной улыбке, видя, как его слова действуют на Чимина и даже отсюда чувствуя запах чужой потекшей киски. — Только отвезу тебя домой сначала, все-таки таким маленьким омежкам давно пора баиньки, а затем вернусь к зрелой омеге, которая точно знает, как нужно вести себя с альфами. Блять, представляю, как хороша ее киска. А ее сиськи? Чимин, ты видел их? Такие бидончики грех не подоить, — Чонгук все сильнее возбуждается от собственных же слов, толкая Чимина в ближайший переулок. Омега стреляет убийственным взглядом в альфу, испепеляет его, прошивает насквозь злостью. Он не замечает, как пятится, отходя подальше от альфы, который продолжает на него наступать. — Вали! Тебя никто не держит! — взмахивает руками омега, — Иди трахай эту шлюху! Но потом даже не вздумай о том, что я когда-то в жизни дам тебе хотя бы прикоснуться к себе! Иди и высоси все ее молоко, если это уже не делает другой альфа, засадив ей по самые яйца! Иди и оставь меня в покое, я найду того, кто позаботится обо мне. Кто трахнет меня как настоящий мужчина, даст узел. Растянет мою киску вокруг своего члена. О, это будет так хорошо… — О, это вряд ли, — Чонгук зло смеется, хватая Чимина за руку и тащит в переулок, вертя головой по сторонам и пытаясь вспомнить, где он бросил машину. — Сначала я отвезу тебя домой, уложу баиньки, а потом вернусь к мамочке и подою ее как следует. И сиськи, и киску, блять, как же я соскучился по зрелым омегам. Ты не помнишь, где мы тачку оставили? — Пошел ты! — омега со всей силы дергает рукой, ударяет ее о близлежащую стену, шипит и бежит обратно на площадь. Там он вливается в поток куда-то идущих людей, а затем туда, где они с Тэхеном и Джином изначально покидали альф. Может быть, там кто-то задержался или вернулся? Может быть, они помогут ему, потому что в чужом присутствии Чонгук ему ничего не сделает? Чимин смеется, пока бежит. Ему нравится эта игра. И Чонгуку она нравится не меньше.