Джейн... Дуглас?

      Чимин не приходит. Ни вечером, ни ночью, ни даже утром. Чонгук принимает его выбор. Он молча встает в привычный час, принимает душ и отправляется на тренировку, выпив двойную дозу блокаторов для подавления омежьего запаха. Он уверен, что кто-то да мог их услышать, но все же надеется, что до первого этажа крики не донеслись, а все его альфы находятся в другом крыле. Главное, чтобы никто не делал обход в это время.       Быстро спускаясь на улицу, он не встречает ни одного любопытного взгляда, благодаря чему настроение ползет вверх. Что ж, Чимин может выкобениваться сколько угодно, у него нет на это времени. После тренировки его ждет завтрак, а после приедут электрики. Чонгук будет занят весь день, и надеется лишь на то, что наглый омега не будет путаться под ногами.       В итоге, Чимина он не видит весь день. Не знает, покидал ли омега комнату, или сидит и мотает сопли на кулак. Чонгуку правда интересно, и, возможно, даже немного тревожно, но он держится. Когда выдается свободная минутка, оформляет корзину на маркетплейсе, не забыв закинуть туда несколько игрушек. Почему-то чуйка подсказывает, что Чимин еще вернется и снова окажется на его члене.       Тогда Чонгук с ним и поиграет.

***

      Утро встречает Чимина полуденным солнцем. Омега находит себя разбитым и раненым — сиськи искусаны, писька натерта докрасна, а попка болит от непривычного растяжения. Чимин принимает ванну и мажется заживляющими кремами, чтобы сменить высохшую постель и лечь в нее. Окна открыты с самого утра, в комнате больше не пахнет сексом. Чимин заранее попшикал в воздух блокатором, потому что догадывался, что не сможет ходить этим днем. Джин приходит после обеда, чтобы справиться о состоянии омеги, который не явился на завтрак. Чимин притворяется больным, и это работает — Тэхен и носа не сует к «простуженной» омеге, а Джин подсовывает еду в приоткрытую дверь. Чимину и лучше же. Он устраивается в кровати с ноутбуком, чтобы поработать, избегая мыслей о Чонгуке.       То, какое он удовольствие с ним получает, бесспорно класс, но к чему это приведет в дальнейшем? Чимин не знает, поэтому два дня лежит в постели. Его попка заживает стабильно — он мажет ее кремами, специальными маслами, не делает лишних движений, чтобы скорее зажило. Когда он может встать с кровати, в попочке чувствуется фантомное присутствие члена. Чимин терпит это, работает над романом, редактируя то, что написал под влиянием гормонов. А потом продолжает. И не важно, что сюжет очень похож на их отношения с Чонгуком. Персонажи ведь другие.       Работа над романом активно кипит. Чимин, сдвинувшись с мертвой точки, наконец-то находит тот самый путь, который поможет свести главных героев к одной цели. Любви.       Он пишет, прикусив губку, смазывает свои гениталии несколько раз в день, и на третий он совершенно не чувствует дискомфорта, потому как маленькая старательная писечка приходит в норму. Однако яркие засосы и отметки все еще украшают открытые участки тела, а потому Чимин надевает теплое платье с горловиной и спускается вниз на ужин после плодотворной работы.       Он садится к Тэхену. Не потому, что собирается показательно игнорировать Чонгука, а потому что в эту ночь хочет заняться кое-чем действительно интересным. Изучением фамильного замка.

***

      Два дня все идет по плану. Проводку успешно меняют, а с Чимином он так и не видится. Краем уха слышит, что тот якобы заболел, но лишь больше убеждается в своей мысли, что маленькая капризная принцесса просто манипулирует. Ждет, что Чонгук приползет на коленях вымаливать прощение? Очень зря. В такие игры он наигрался еще в старшей школе и на первых курсах академии, и сейчас, будучи тридцатичетырехлетним альфой, Чонгук не позволяет ебать себе мозги. Точно не тому, чье присутствие вынужден терпеть из-за контракта.       Он ждет окончания ремонтных работ, но на третьи сутки все притормаживается. Осень вступает в свои законные права, и ясная погода резко сменяется проливным дождем. Работа замораживается, а сам Чонгук с наслаждением устраивает парням тренировку прямо под ливнем. Тяжелые берцы месят грязь, пока он подгоняет их бежать быстрее, чувствуя себя в родной стихии. То, что надо для забывших о сложных тренировках бойцов.       После, конечно, приходится выслушивать недовольные визги Тэхена, заставляющего их разуваться прямо на пороге, но Чонгук лишь счастливо улыбается. Вымотанный и уставший, он довольно приступает к ужину, все так же при свечах, пока за окном бушует гроза, а в высоком арочном проеме впервые за три дня появляется миниатюрная фигурка.       Кусок застревает у Чонгука в горле, стоит увидеть, в чем Чимин явился на этот раз. Господи, дай ему сил выдержать очередной пикантный наряд. Закрытый, да. Плотный, да. Но даже так видно, что омега без белья. Соски топорщат рифленую ткань, пока она мягко обволакивает бедра. Бедра, целиком покрытые его следами.       Чонгук ждет, что омега сядет рядом, но тот демонстративно занимает место поодаль. Надувшаяся сучка, обиженная и обозленная без члена. Чонгук все еще не собирается ни за что извиняться. Уж точно ни за то, что он уберег чужую задницу от разрыва и не стал врать в лицо о чувствах, которых нет. Он проявил к омеге заботу и уважение, но в ответ получил только обиду и игнорирование.       Поэтому он и не вступает в отношения. Чонгук ненавидит потребительское отношение к себе.       Пока Чонгук стискивает челюсть, Чимин с аппетитом накладывает себе в тарелку побольше. И мясо, и овощи, и свежий испеченный Джином хлеб. Он ест много, добавляя чуть-чуть десерта и мороженого. Его не отпускает щекотливое чувство внутри живота, когда он склоняется к Тэхену:       — Хочешь сделать обход по особняку? — шепчет тихо омега, чтобы никто не услышал его затеи.       Тэхен мгновение обдумывает идею, а затем расплывается в довольной шкодливой улыбке, будто ему снова пятнадцать.       — Спрашиваешь еще!       — Тетушка Пак много рассказывала мне о замке. Мы можем забраться в шкафы и найти их одежду и украшения… Она говорила, тут полно всего осталось от родственников!       — Выдвигаемся сразу после ужина. Джин… Не сможет пойти. У него сегодня свидание.       Чимин вопросительно выгибает брови, но Тэхен отмахивается, мол, потом. Остаток ужина они едят тихо, выжидая окончания трапезы.

***

      — Богом, — Чонгук рявкает, когда вместо поста обнаруживает подчиненного в спальне. Ради этого ему пришлось сделать большой крюк через мониторную. — Ты какого хрена не на дежурстве?       — Майор Чон! — альфа подпрыгивает на месте, по привычке обращаясь к нему по старинке. — Я подменился. Вместо меня должен заступить капитан Чон.       — Что-то никакого капитана Чона я на месте не обнаружил, — Чонгук хмурится, недовольный нарушением четковыверенного графика. За каждым охранником закреплен свой сектор и свое время. Так какого хуя они меняются дежурствами за его спиной? — Марш на пост. С Хосоком я сам поговорю.       — Майор… — феромон Богома начинает горчить, выдавая недовольство приказом. — Могу ли я поменяться с кем-то еще?..       — Ты заболел? — Чонгук спрашивает прямо, принюхиваясь к воздуху вокруг альфы, но примеси воспаления не чувствует. Лишь чистейший еловый феромон, приправленный горчащим раздражением. — Или у тебя есть более важные дела, чем выполнение своих прямых обязанностей, м?       — Никак нет, майор, — Богом тут же выпрямляется. — Простите, майор, я просто…       — Просто?       — Нет, все хорошо, — альфа вымученно улыбается, явно мечтая поскорее вытолкнуть его наружу. — Разрешите вернуться на пост?       — Ты уже должен быть там, — хмыкая, Чонгук покидает подчиненного, довольно топая в сторону спальни. Все остальные на постах, везде спокойно. Поднимаясь на этаж он недовольно смотрит в полумрак чужой груди, тут же вспоминая, как похабно Чимин выглядел на ужине и, решив, что потрахаться не такая уж и плохая идея, решительно стучит в дверь.       Ему никто не открывает. Чонгук хмурится и стучит еще раз.       Ничего.       Закатив глаза, он толкает ручку вперед и удивленно выгибает бровь, когда понимает, что открыто. Но внутри его встречает лишь темнота и остаточный запах слабого феромона. Чимина тут явно нет.       Грязно выругавшись, он летит в мониторную, чтобы быстро отыскать свою временную госпожу на третьем этаже. Тот вместе со своим дружком шастает по длинному коридору, останавливаясь у каждой двери.       Чонгук не показывает заинтересованности, но просит Минхо принести ему чашечку кофе, пока сам услужливо предлагает последить за мониторами. Альфа сбегает быстрее, чем Чонгук плюхается в широкое кресло, и, уставившись глазами в две стройные фигурки, продолжает наблюдать за омегами с еще большим комфортом.       Никуда Чимин от него не денется.

***

      После ужина Чимин дожидается, пока Тэхен наведет в столовой порядок, чтобы отправиться за приключениями. Он берет с собой пару канделябров, на всякий случай небольшую сумочку, где есть запасной фонарик, ножницы, невидимки и огромную связку ключей от всех дверей в этом замке, которую ему отдал дедушка еще в городе. Чимин осторожно спускается за другом, и они, поднявшись на третий этаж, гасят свечи на канделябрах, оставив их на одном из столиков в длинном коридоре. Дальше их путь будет сопровождаться фонариками, которых и Тэхен взял несколько.       — Страшно? — хихикает Ким, крадясь за правым плечом Чимина. — Что, если мы найдем чью-то мумию? Какого-нибудь лорда Пак, который раньше убивал садовников и ел их пальцы на завтрак…       — С ума сошел? Нет тут никого!       Чимин бредет в поиске господских спален. Он и догадываться не может о том, что Чонгук станет искать его этой ночью. Ведь до этого не приходил.       Омеги проверяют комнаты по очереди на обеих сторонах коридора. Когда Чимин наконец-то обнаруживает главную комнату, он подзывает тихонько Тэхена, чтобы они могли войти внутрь. Порывшись в сумке, Чимин достает зажигалку и поджигает свечи в настенных канделябрах, чтобы в следующий миг задохнуться от красоты. Чимин вертит головой вокруг, не понимая, как эти богатства еще не растащили грабители. Огромная люстра с кучей самоцветов украшает резной потолок, а в центре основной стены с драпированным декором стоит гигантских размеров кровать, убранная дорогими тканями. Чимин сглатывает, глядя на нее.       Каково это — быть трахнутым на этой кровати?       — Ну нихуя ж себе, — Тэхен присвистывает, с восторгом оглядывая помещение. Несмотря на то, что он жил с семьей Пак все детство, забрав должность по наследству, порой их мир до сих пор его удивляет. — Блять, как на ней, наверное, охуенно трахаться!       Чимин тут же краснеет, но этого, конечно, в полумраке свечей не видно. Он долго смотрит на кровать, представляя всякое. И эти мысли, точно ползучие змеи, опутывают его сознание, манят подумать о грехе, сорвать запретный плод с яблони.       Чимин чувствует, как его киска начинает увлажняться, а запах усиливаться. Он чертыхается и старается отвлечься, отходя к окнам. Отсюда открывается вид на главный сад, в котором раньше росло множество цветов.       Чимин бы хотел увидеть его в первозданном виде.       — Здесь… Красиво.       Тэхен с интересом смотрит на спину Чимина, чутко улавливая колышущийся феромон. Он отлично знает, как пахнет его младшая хозяйка, когда возбуждена. Все же именно он втайне таскал ему вещи своего парня, когда у Чимина была первая течка.       — Малыш… — он плавно подходит сзади, принюхиваясь. — Почему ты течешь?       Тэхен вспоминает все странности в поведении Чимина и все, что они обсуждали с Джином. Не сложно было заметить, что вокруг него и их главного охранника летают искры. Но Чонгука тут нет, и, кажется, они с Чимином сегодня вообще не виделись.       Чимин поджимает губы и пытается успокоиться. Выбросить из головы ненужные мысли и абстрагироваться, но в итоге только больше думает о Чонгуке, его руках и члене. Члене, который славно трахнул его в прошлый раз.       — Это из-за… — Чимин тяжело вздыхает, вспоминая, на какой ноте они расстались, — из-за мистера Чона… Вы были правы с самого начала. Я что-то чувствую к нему.       — Сложно не заметить, — улыбаясь собственным мыслям, Тэхен обнимает Чимина сзади так, как делал много раз прежде, оплетая мягкую талию руками и мечтая поднять их выше. Время от времени они с Джином играются с прелестями друг друга, как и многие из прислуги, и не раз мечтали потискать свою скромную Госпожу, но Чимин всегда был… слишком зажатым. Тэхену было бы интересно увидеть его в момент крайнего возбуждения, ведь даже в течку Чимин запутывается в простыни и не дает не то что помочь себе, но даже посмотреть. Мысль о том, что Чимина наконец распечатали, вызывает трепет в душе, но и долю ревности тоже. — Он тебя уже трахнул?       — Тэхен! — Чимин вспыхивает, тяжело дыша. Ритм ускоряется, а сердце гулко колотится внутри. Он начинает течь еще сильнее, потому что да, его трахали. Конечно, не в киску, но и ее можно считать, потому что пальцы мистера Чона все еще будто ощущаются внутри.       Омега прикрывает глаза, а пухлые губки ловят прохладный воздух, который начинает нагреваться внутри из-за двух омег.       — Не совсем… Но да, он… Он прикасался ко мне… — Чимин вспоминает, как это было, и табун мурашек бежит по коже, оседая у клитора жгучим возбуждением.       — Как прикасался? — Тэхен притирается вплотную, вынюхивая за ушком чужой феромон, но все чисто. Поэтому Чимин так долго торчал в комнате? Избавлялся от запаха? Ему нравится, как пахнет возбужденный Чимин. — Он трогал тебя пальцами, м? — руки сами начинают наглаживать животик, пощипывая нежную кожу сквозь плотную ткань платья. — Или он ласкал тебя языком? — Тэхен выпускает собственный, ведя дорожку по чужой алеющей мочке. — А может, брал членом? — он толкается тазом вперед, прямо в пухленькую попку так, будто у него есть член. — Расскажи, что он делал, Чимин… — Тэхен утопает в сладости чужого феромона, чувствуя, как к нему начинает примешиваться его собственный. Сам того не замечая, он начал течь так же, как Чимин.       Чимин дышит загнанно спертым воздухом. Перемешанные феромоны течных омег кружат голову сильнее, чем любой коктейль.       Чуть раздвинув ноги, Чимин пытается сохранить самообладание, но не может. Потому что в голове жаркие воспоминания о Чонгуке. О ночах, которые они проводили вместе тайком от остальных, о его губах, руках и члене, которые делали ему невероятно хорошо.       — Он… Он трогал мою киску. Пальцами, — Чимин чувствует, как из пизды вытекает горячая смазка. — Внутри и снаружи… Я не должен об этом говорить…       Он пытается сопротивляться похоти, которая толкает его распаляться все дальше и дальше, но запущенный процесс не остановить. Руки и язык Тэхена ничем не помогают. Чимин воображает, что это альфа его трогает.       — Как именно трогал? — возбуждение стягивает низ живота тугим узлом, когда Тэхен понимает, что Чимин не просто его не останавливает, хотя точно чувствует соседний феромон, но и начинает течь сильнее. Руки сами загребают ткань, собирая ее в складки, пока он пахом толкает Чимина к подоконнику. Он дотягивает подол до верхней части бедер, образовав одну большую складку на талии. — Тер твои губки? Или щипал клитор? Он трахал тебя прямо в дырочку, да? — шепча все это, Тэхен не перестает ласкать ушко языком, то и дело толкаясь самым кончиком внутрь.       — Тэ… — Чимин тихо выдыхает, когда ему приходится упереться руками в подоконник. Он разлепляет глаза и видит вдали свет от фонарика одного из дежурящих альф, надеясь, что это будет Чонгук. Может быть, он заметил бы его в слабо подсвеченном окошке на третьем этаже…       — Он лизал мою киску… Трахал ее языком и пальцами… Он мял мои складочки и тер их до красноты, чтобы я кончил… Ему нравилось тереться о нее своим… Пенисом… Я хотел бы, чтобы он вставил его внутрь, как пальцы или язык… Он не берет меня…       Омежка жалобно всхлипывает, когда чувствует облегчение из-за того, что Тэхен медленно, осторожно стягивает с него тонкие трусики и оставляет их упасть по ногам на пол, чтобы мокрая киска наконец-то почувствовала свободу. Чимин поджимается, вновь чувствуя поток липкой смазки наружу.       — Какой глупый альфа, — Тэхен тяжело сглатывает, расставляя бедра еще шире. С него, как и с Чимина, уже капает, и ему безумно хочется сначала познакомиться с хозяйской киской самостоятельно, а затем и своей собственной. — Разве можно не брать такую сладкую девочку, м? — он совершенно беспардонно скользит пальцами под подол, впервые в жизни касаясь промежности Чимина. — Блять, — Тэхен восторженно стонет только от того, какая она горячая и мокрая, вся склизкая. — Какая у тебя прелестная киска, Чимини, хочешь, я о ней позабочусь, раз этого не смог сделать глупый альфа?       Чимин вздрагивает и стонет громче, плотно сжав ляжки. Он зажимает руку Тэхена внутри, прямо своей жадной писечкой, и понимает, что ему… Не противно. Ему нравится, как длинные музыкальные пальцы трогают его пухлые губки, как скользят по ним и чавкают смазкой. Нравится, как сладко пахнет Тэхен, и как жмется к нему. Нравится, как тот заставляет его думать о сексе еще больше, что полностью отключает Чимина от внешнего мира. Он чуть прогибается вперед, прижавшись сиськами к стеклу, чтобы оттопырить попку и поставить ее для омеги удобнее, расставив ножки на ширине плеч.       — Милашка, — Тэхен мягко массирует пальцами его киску, второй рукой полностью задирая платье до талии. Теперь он видит и пышную попку и, если наклонится, сможет полюбоваться и киской.       Он не просто полюбуется.       — Ты такой сладкий, Чимини, такой нежный… — он мягко разворачивает омегу к себе лицом, гладя его щечку и опускаясь пальчиками на губу. — Я так давно мечтал тебя коснуться…       Тело Чимина пышет жаром, пылает и источает так много смазки и феромонов, прямо как для альфы. Его щеки ярко-красного цвета, как и оставшиеся от Чонгука метки по всему телу. На животе, сиськах, шее, ляжках и ягодицах… Везде следы от засосов, укусов, пальцев… Чимин помечен везде, и он тихо хнычет, когда поворачивается лицом к Тэхену. Может ли он позволять ему трогать себя? Может ли он делать это, когда совсем недавно трахался в попку с Чонгуком? Может ли его похотливая девочка так страдать на пальцах другой омеги?       — Но… Почему… — не понимает Чимин, но все еще не отталкивает. Позволяет держать себя рядом, касаться писечки, подрагивающих сисечек, личика…       — Потому что никто не понимает омегу так, как другая омега, — Тэхен очерчивает пухлые губки пальчиками, открывая их, мягко толкаясь подушечками внутрь. — Никто не сможет так же хорошо ублажить… — он ласково трет чужую писечку, не отрывая глаз от красивого лица. — Услужить…. — Тэхен подходит ближе, целуя нежную щеку рядом с собственными пальцами. — Хочешь поиграть, маленькая госпожа?       Чимин сглатывает, пока в глазах разгорается ответный огонь желания. Он обхватывает длинные пальцы Тэхена губами увереннее, засасывая внутрь горячего ротика, а сам, краснея кипяточными щеками, смотрит на Тэхена совершенно бесстыдно, потому что тело просит. Жаждет и молит.       Он думает о том, какая он шлюшка. Что бы о нем сказал Чонгук? Назвал маленькой грязной давалкой? Омега хмурится и подается вперед на Тэхена, отталкиваясь от подоконника. Он берется за его талию и ведет спиной вперед, к кровати, молчаливо давая свой ответ.       Плевать, кем назовет его Чонгук, пока омеге хорошо и приятно. Он не лег больше ни с кем. Ни один альфа из взвода Чонгука, но Тэхен… Все рядом с ним ощущается по-другому. Мягко, плавно, тягуче… Так, как не было с Чонгуком.       Тэхен сжимает киску, когда его пальцы бесстыдно засасывает, и теряет голову, когда видит взгляд Чимина. Поплывший, но такой шлюший, что внутри все поджимается и он понимает, что вот оно. Кажется, они с Джином-таки нашли третью подружку.       Мягкие пальчики ложатся на его талию, толкая к кровати, и Тэхен понимает все без слов. Он позволяет Чимину довести себя до края, но после останавливает их обоих, меняя местами и толкая вторую омегу сесть на край.       — Снимай платьице, госпожа, и раздвигай свои хорошенькие ножки. Служанка будет тебя ублажать.       Говоря такие привычные ему бесстыдные слова, Тэхен и сам раздевается, быстро стягивая с себя легкую блузочку, а следом и юбочку. Как и Чимин, он без белья, но омеге пока рано знать, что Тэхен всегда ходит без него, чтобы Джину было удобнее добираться до его дырочек в закромах господских домов. А теперь еще и Богому.       Ах, Тэхен такая испорченная служаночка.       Чимин падает на свою толстенькую попку и ерзает, подтягивая платье наверх. Он остается абсолютно голым, за исключением небольших туфелек, которые он снимает и оставляет на полу. Все его тело покрыто метками. Чимин смотрит на Тэхена снизу вверх, наблюдая за тем, как тяжелые сиськи выпрыгивают из его кофточки. Он кладет свои маленькие ладошки на бедра омеги и ведет ими вверх, по талии и бокам, большими пальцами поглаживая сиси. Чимину нравится тело омеги. Нравится, как его темные волосы красиво ложатся на плечи волнами, как блики от свеч играют на медовой коже причудливыми тенями. Рот Чимина наполняется слюной, и он двигается поближе к краю, чтобы понюхать бархатную кожу подтянутого живота и провести носиком выше, к сиськам, причмокнув в жажде. Он смотрит омеге в лицо и мягко целует титечку, придерживая рукой, целует вторую, пробуя наощупь свои ощущения.       Ему нравится. Нравится Тэхен и его сисечки, его сладкий аромат смазки и секса, его длинные пальцы, которые, Чимин уверен, будут ощущаться внутри так хорошо…       — Детка… — Чимин использует словечко из чужого арсенала, и оно ему нравится. Тэхен его детка. Мягкий, нежный, Чимин весь тянется ближе, захватывая острый сосок в ротик. Он начинает обильно сосать, второй ладошкой разминая сиську и щелкая по соску.       — Блять, — Тэхен неверяще смотрит, как Чимин самостоятельно пристраивается к его сиськам, и блаженно закатывает глаза. Он запускает пальцы в блондинистые волосы, наслаждаясь их шелковистостью, и не может сдержать громкого сладострастного стона. Деткой его называют только альфы или Джин, и это слово совсем не похоже на лексикон маленькой госпожи, который он знает очень хорошо. — Какой у тебя сладкий ротик… — Тэхен прогибается в пояснице, сильнее втираясь сиськами в красивое лицо, и опускается пальцами ниже, почесывая Чимина по загривку.       Он хорошо знает все чувствительные местечки омег, о которых многие альфы даже не догадываются, поэтому нежно скребет ноготками по нижней линии роста волос, получая в ответ не только усиливающуюся сладость в феромоне, но и чужой удивленный взгляд.       — Нравится, да? — Тэхен сладко улыбается, отрывая Чимина от своих титек, и опускается на колени, подтягивая омегу ближе и впиваясь уже в его сочные дойки.       Они почти такие же огромные, как и у Джина, и Тэхен с наслаждением смачивает их слюной, обсасывая крупные соски. Он давит на чужую поясницу, чтобы Чимин прогнулся и врезался киской прямо в его висящие груди, а затем сжимает их руками, вдавливая в чужую промежность и потираясь сосочками о мокрые складочки.       Тэхен жаждет Чимина развратить так же, как когда-то это сделал с ним Джин. Превратить его в такую же грязную похотливую шлюшку и трахаться всякий раз, когда альфы лажают или заняты.       А Тэхен, как известно, очень целеустремленный.       Первые тихие стоны слетают с губ, когда смазка с пизды пачкает грудь омеги. Чимин потирается о сиськи с удовольствием, выгибается в спине и порыкивает гортанно, когда зубки касаются нежных сосков.       — Ты умеешь целоваться? — спрашивает шепотом Чимин, будто за ними подглядывают. Он подтягивает омегу ближе и падает спиной на кровать, мягко поглаживая служанку по круглым бедрам. Он сжимает пальчики и изучает чужое тело, все больше и больше убеждаясь, что ему нравится.       — А ты сомневаешься? — Тэхен хихикает, с удовольствием устраиваясь над Чимином. — Неужели альфа до сих пор не потрахал этот сладкий ротик своим грязным язычком? — Тэхен опускается ниже, давя бедром на чужую киску, пока устраивает собственную на пышной ляжке. Он вдавливается сиськами в Чиминовы, нависая над его губками, и на пробу проводит по ним кончиком языка, мыча от чужой плюшевости. Иногда он пробовал всякие косметические штучки госпожи, на которые у него нет денег, и хорошо знаком с персиковым бальзамом на мягких губках. — Хочешь поцеловаться, малыш?       — Я не… Да, но я не умею, — вздыхает Чимин, придерживая Тэхена сбоку за щечку. Он заправляет его волосы за ушко, переходит лаской на шею, а следом — на грудь. Ему нравится трогать мягкость. Нравится, какой Тэхен нежный. Чимин тянется навстречу и мажет губками по чужим, но лишь на пробу, не настаивая и не задерживаясь. Лижет кончиком язычка и дразнит, чтобы Тэхен поцеловал его по-настоящему.       — Сейчас научим, — Тэхен позволяет Чимину немного потыкаться в свой ротик, пока сам плавно проезжается по чужому бедру. Ему нравится, как киска раскрывается на чужом мягком жире, как он пачкает Чимина, покрывая его своими соками. Как два сладких запаха смешиваются между собой, пока комната наполняется тяжелым дыханием. — Ах, сладкий, — выстанывая господское имя, Тэхен юрко водит язычком по его губкам, сначала оттягивая нижнюю зубками, и только потом целуя его по-настоящему, сразу же запихивая язык глубже и начиная исследовать мягкий ротик изнутри.       Чимин мычит, чувствуя мягкость, и сначала прислушивается к ощущениям, запоминает прикосновения зубов, губ и языка, чтобы попробовать сделать то же самое с Тэхеном. Тихие чмоки и звуки поцелуя возбуждают омегу сильнее. Он подхватывает Тэхена под бедра, чтобы подсадить повыше. Их сиськи трутся друг о друга, пока они самозабвенно целуются, и Чимин понимает, что поцелуи — одна из любимых составляющих в сексе.       — Так вкусно… — шепчет между поцелуями Чимин, на пробу толкаясь язычком в чужой ротик. Он быстро учится, проходясь по ряду зубов и засасывая внутрь нижнюю пухлую губку. Пока ему преподают урок, Чимин трогает Тэхена за сисечки, мнет их, а потом ползет ниже, чтобы впервые потрогать чужую киску.       Нежную, гладенькую, скользкую. Чимин проводит по опухшим от возбуждения губкам и протяжно стонет, когда пальчики проваливаются в щелку и проходятся по клитору и пульсирующей дырочке.       — Ах, — Тэхен стонет в глубину чужого рта, когда чувствует первое прикосновение к своей киске. Оно не грубое, как бывает с альфами, не уверенное, как у Джина. Нет. Чимин трогает так же, как целует. Нежно и невероятно сладко.       Он трет его киску своими пухлыми пальчиками, пока Тэхен вылизывает стеночки его рта. Он опирается на одну руку, чтобы другой так же нырнуть в сладкую писечку его госпожи.       — Какая славная девочка, ах, — Тэхен погружает пальцы в горячую влагу, мягко потирая клитор и водя подушечками вокруг сокращающейся дырочки. — Сладкая милая писечка, которая заслужила самого лучшего ухода, Чимини. Маленькая, она так хорошо ощущается под пальцами, малыш, что же будет, когда я тебе полижу? — Тэхен шепчет, как в бреду, отпуская весь контроль восвояси. Обычно за ним следил Джин и он привык расслабляться в сексе. — Ты такая ласковая, такая милая госпожа, Чимини. Хочу тебя полизать, хочу, чтобы ты потанцевал на моем лице и чтобы наши девочки поцеловались друг с другом. Хочу, Чимин, хочу… — он погружает палец в сладкую дырочку, громко хныкая, когда пухленький пальчик делает точно так же. — Ах, да, малыш, да! Сделай мне хорошо! Позаботься о своей служаночке, госпожа, позаботься!       Пальчики омежки трахают Тэхена сначала медленно, нерасторопно, но по мере того, как ускоряются движения в его мокрой письке, он ускоряется тоже. Стонет, хнычет в ротик Тэхена и ерзает, изнемогая от желания. Вторая рука ползает по спине служанки, мнет его попку, трогает звездочку ануса, жмякает сисечку, зарывается в волосы на затылке, чтобы помассировать голову.       Чимин хнычет и переворачивает их наоборот, оказываясь сверху. На них совершенно нет одежды, голые омежки катаются по кровати и трахают друг друга так отчаянно, что смазка все течет и течет наружу. Чимин теряет разум, растворяясь в этом нежном похотливом разврате. Он и подумать не мог, что всего лишь омега, у которого даже нет члена, сможет принести ему столько удовольствия.       Чимин не прекращает целовать Тэхена в рот, пока он пристраивает свою писечку сверху Тэхена, чтобы две плачущие девочки прижались друг к другу.       — Да, малыш, да, вот так! — Тэхен хватается за чужой зад, закидывая ножки на покатые плечики, и максимально вжимает киску Чимина в свою. Он тянется ручками вниз, чтобы раскрыть губки и прижать их друг к другу самыми чувствительными местечками. — Ах, Чимини, ах! — Тэхен кричит, неистово притираясь писькой к чужому клитору, и трется, как в последний раз. — Ах, трахай, Чимини, трахай!       Пока Чимин катается по его пизде и так же громко стонет, Тэхен поднимает его сиськи к своему рту и жадно втягивает сразу оба соска в глубину рта. Их тела так идеально сочетаются, ебя друг друга и наполняя комнату громкими мокрыми звуками.       Чавканье заполняет всю комнату, кровать скрипит от того, как быстро они двигаются, хватаясь друг за друга.       Чимин понимает, что долго не продержится — все, что происходит, сводит его с ума, поэтому он, пока еще есть немного времени, отлепляется от омеги и спускается вниз между ног, чтобы попробовать ротиком пизденку Тэхена. Он дует на красные вспухшие складочки, а затем лижет губки и щель, пробуя на вкус их перемешанную друг с другом смазку.       — Блять-блять! — Тэхен воет, когда Чимин опускается ниже и целуется с его киской ротиком. — Она же вся в тебе, Чимини! Слижи! Слижи все! Слижи-слижи-слижи! — он хватается за шелковистые волосы, впечатывая нежное личико в киску, и громко стонет, подмахивая тазом, пока его сиськи громко шлепаются то о его подбородок, то о животик, доводя его до греха. Тэхен хватает собственную дойку, дотягиваясь до соска, и начинает сосать его, как последняя шлюшка леденец, пока Чимин лижет его пизду.       Омега входит во вкус, когда видит реакцию Тэхена на свои действия. Смелеет и держится за бедра омеги, лакая его смазку с пизды. Та горячая, вкусная, нежная — Чимин трахает ее язычком, сосет опухший клитор и помогает себе пальчиками, трахая ими внутри киски. Чимин слышит, что стоны омеги становятся все громче, и он только ускоряется, чтобы его сладкая служаночка обкончалась в экстазе.       Тэхену хочется кончить. Нет. Ему нужно кончить. Очень нужно. Но все же… мысль о том, что удовольствие получает только он, не может радовать. Так могут поступать только альфы, хорошие омеги должны заботиться друг о друге.       Так его учил Джин.       Поэтому он отцепляет Чимина от своей киски, тянет его наверх и целует сочные мокрые губки жадно и сладко, чтобы мягко поменять их местами и оказаться сверху.       Тэхен разворачивается, скатываясь по сочному разомлевшему тельцу, и впивается в сладенькую киску жадным поцелуем, наконец пробуя ее на вкус.       Внизу Чимин такой же сладкий, как наверху.       Он умывается его смазкой, потираясь лицом о складочки, и сладко лакает киску язычком, пальцами ощупывая уже хорошо растянутую дырочку. И как только глупый альфа может его не брать?       Тэхен дует на мокренькую киску, чтобы прогнать по ней табун мурашек, и оставляет череду жадных поцелуев, втягивая в ротик и посасывая все, до чего может дотянуться, пока его сиськи трутся о мягкий животик, а Чимин точно так же облизывает его собственную писечку.       Так выглядит омежий рай.       Омега всасывается в клитор и ласкает его язычком быстро-быстро, подгоняя омегу к оргазму. Он видит, что Тэхену осталось недолго, поэтому подключает свои маленькие пухленькие пальчики, чтобы немножко потрахать ими омежку. Смазка течет и брызжет ему в рот, и Чимин все жадно слизывает, лаская писечку так хорошо, как она этого заслуживает. Чимин сосет сгиб бедра, внутреннюю сторону ляжечки, прикусывает жирные губки и сосет-сосет-сосет, натирая осторожно чувствительный клитор, чувствуя, как Тэхен стал сокращаться на пальцах активнее.       — Боже-боже, — Тэхен в полном беспамятстве разговаривает с киской Чимина, оставляя на ней размашистые мазки языком и сладко надрачивая мокрую дырку. Он стонет в нее, пускает слюну и много-много целует, стараясь сделать все, чтобы Чимин его догнал. — Вместе, Чимини, давай вместе! — Тэхен чуть не катается на чужом лице, пока сам ныряет в сладкую пизденку. Он разбито хнычет и дергается в мощном оргазме, заливая Чимина кончой и не понимая, смогли ли они дойти до финала вместе.       Чимин кончает в тот же момент, когда чувствует сокращение мышц и то, как ноги Тэхена начинают трястись. Омеги кончают вместе, и он продолжает лизать старательную киску, сжимая хорошенькую задницу в руках.       Собственная пизденка сжимается так же отчаянно вокруг пустоты, выталкивая жирную смазку наружу.       — Детка, детка, я все, — Чимин целует Тэхена в ягодицу, прежде чем выбраться из-под него, чтобы слепо потянуться за поцелуем.       — Ох, малыш, — Тэхен переворачивается на спину, затягивая Чимина на себя и сладко чмокая в губки. Они ласкаются ротиками, облизывая язычки друг друга, и трутся сисечками с тихими удовлетворенными хныканьями. — Тебе понравилось? Хочешь еще?       — Да, — на все разом отвечает Чимин, не прекращая целовать Тэхена в губы. Он возбуждается снова, в теле пробегают микро-импульсы жажды, и киска снова течет, но раздается звонок телефона омеги, что заставляет их отвлечься от тел друг друга.       — Блять, — Тэхен разбито стонет, грустно перекладывая Чимина на кровать, и сползает с постели, чтобы в ворохе одежды найти телефон. Джин. Кто бы сомневался. Тот всегда чувствует, когда Тэхен сладко кончает с кем-то другим. — Мне нужно идти, — он разочарованно смотрит на Чимина, но все же дает себе еще немного времени, в пару прыжков возвращаясь на кровать и вновь сплетаясь с сочным телом в совсем не дружеских объятиях.       — Тогда я останусь здесь… Просто залезу под одеяло и буду спать… — омега обнимает Тэхена и снова целует в губы. Ему понравилось целоваться. И трогать Тэхена. Сосать его сисечки и трахать его, лизать киску.       Сегодня они явно вышли на новый уровень отношений. Чимин с легкой грустью смотрит на то, как Тэхен спешно одевается и, попрощавшись, выбегает из комнаты.

***

      Чонгук шокировано смотрит на монитор, рукой сжимая давно вставший ствол. Он не позволил дрочить себе в мониторной, но ему и не нужно было. Хуй и без лишних манипуляций налился так сильно, что готов вот-вот взорваться от боли. Хорошо, что он выпроводил ничего не подозревающего Минхо наружу. Такое представление тот бы точно не пропустил. Глупые омеги, неужели не понимают, что в нежилых комнатах есть камеры?       Чонгук устало прикрывает глаза, понимая, что не сможет оставить все как есть и спустить на тормозах. Он видит, как Тэхен покидает комнату, и как вдоволь обласканный Чимин зарывается в гору подушек. Чонгук не может почувствовать, но отлично представляет, как должно быть там удушающе пахнет двумя омегами. Какая мокрая от их смазок постель. И какой Чимин чувствительный после всего, что случилось.       Такого он не видел даже в порно.       Может ли Чонгук позволить добру пропасть? Хорошо обласканный разнеженный омега явно нуждается в том, чтобы его трахнули по-настоящему. И Чонгук не может не удовлетворить эту маленькую потребность. Он быстро скидывает запись их секса себе на рабочую почту и стирает все с памяти, зацикливая камеру в одном положении.       Не стоит заставлять омегу ждать.