Джейн... Дуглас?

      Изнутри дом выглядит еще более… величественно. И определенно пугающе. Тусклые стены и полы покрыты толстым слоем явно многолетней пыли, а вся мебель накрыта белыми простынями. Такое Чонгук тоже видел только в дорамах. Но никогда не ожидал попасть в одну из них. Хотя, казалось бы, мир, полный роскоши, тоже был далек от него. Пока собственное агентство не заручилось поддержкой министерства обороны. Тогда уж пришлось познакомиться не только с миром больших денег, но и кисками их обладательниц.       Клиенты бывают такие капризные. Чонгук лишь надеется, что этот будет другим.       Старая лестница скрипит под тяжелой подошвой, и он делает пометку в голове пригласить еще и команду строителей. Пусть проверят дом на аварийность и исправят все, что может нести угрозу команде и заказу. Не хватало еще, чтобы молоденький чеболь свернул шею из-за прогнившей доски.       Путь наверх занимает дольше времени, чем он рассчитывает. План дома он не получил до сих пор, а планировка кажется достаточно путанной. Особенно для того, кто в подобных местах не бывал. Предыдущие заказы предпочитали либо стандартные пентхаусы, либо вполне современные коттеджи. И что молодая омега забыла в такой глуши?       Ему везет и уже с лестничного пролета удается определить дальнейшее направление, когда из правого коридора слышится скрип. Чонгук мягко ступает по толстому ковру и заходит в арочный проем ровно в момент, когда одна из дверей со скрипом распахивается, а из нее вылетает…

***

      Ночь была наполнена кучей разнообразных сновидений. Чимину снился отрывок романа, и утром, когда его будит шум с улицы, воспоминания магическим образом рассеиваются. А все потому, что внизу слышится мягкий рокот грузных автомобилей по мелкой гравийке.       Чимин хмурится, трет сонно глаза и запахивает на груди вязаный кардиган, чтобы выяснить, что происходит. Когда наружу показываются бойцы в черной одежде, омега едва не скрипит зубами.       — Какого черта? — шипит он под нос, судорожно доставая мобильник из скомканной постели. Сейчас раннее утро, но Чимина ничто не останавливает от того, чтобы позвонить отцу.       — Кто эти люди? — вместо пожеланий доброго утра, Чимин рычит грозно в трубку, как только слышится голос альфы. — Я приехал сюда, чтобы побыть в ОДИНОЧЕСТВЕ! Какой теперь в этом смысл, если по дому будут шататься твои охранники? Мне не пять лет, отец, что здесь со мной может случиться? Я должен работать! — Чимин наскоро заправляет кровать, излишне нервно дергая покрывало. Ситуация неприятная, но еще большую злость вызывает то, что он абсолютно бессилен перед отцовским желанием и деньгами. Странно, что его не выкрали ночью и не увезли обратно в Сеул. — Я не хочу жить с ними. Отец, ты не понимаешь! Мне нужна тишина! Тишина и уединение! Ты видел вообще этих головорезов? — Чимин распахивает дверь своей спальни, чтобы спуститься вниз, но мобильник выпадает из его рук, когда омега буквально носом впечатывается в чью-то твердую грудь.       Теперь они будут сторожить его комнату. Отлично.       Он поднимает телефон и сбрасывает вызов. На лице ни грамма радушия и гостеприимства.       — Доброе утро, — сквозь зубы давит Чимин, совершенно не беспокоясь о том, что на нем лишь тонкая сорочка чуть ниже колена, и вязаный кардиган, на плечах которого лежат спутанные после сна белокурые волосы.       Он поднимает глаза на высокого альфу и недовольно поджимает губы.       Грубый тон совсем не вяжется с внешностью омеги, впечатавшейся в его грудь. Белокурое заспанное создание совсем не похоже на капризных клиентов, с которыми Чонгук работал раньше. От тех за версту несло тяжелыми пряными ароматами и большими кровавыми деньгами отцов. Чимин же…       Чонгук глубже втягивает воздух, удивляясь достаточно редкому природному аромату омеги. Запах старых книг, которым разит от Чимина, больше похож на чарующую мелодию, которая мгновенно переносит его в другую эпоху, наполняя пространство духом и мудростью прошлого. Вдыхая, он чувствует нотки древности, как будто вокруг летают страницы старых книг, пронизанные временем и хранящие в себе множество историй и тайн.       Чимин глубоко дышит и смотрит на него своими недовольными глазами, но Чонгук не обращает внимания на явное нежелание его видеть, утопая в сочетании нежного запаха пыльцы, древесного мела и легкого сырого дерева, создающих умиротворенное ощущение домашнего уюта. Омега идеально подходит этому месту.       — Доброе, — он невольно улыбается, и пока в легких оседает запах страничной пыли, глаза внимательно изучают молодого омегу. Чимин и правда красив. Впрочем, другого Чонгук и не ожидал. Вот только красота его не броская и вызывающая. На омеге вполне приличная ночнушка, верхняя часть которой прикрыта плотным кардиганом. Вместо укладки расстрепанные белокурые пряди, вместо тонны макияжа — чистое, чуть опухшее от явно хорошего сна, лицо. И хоть пухлые губы недовольно поджаты, а красивые глаза сощурены, он совсем не похож на привычного чеболя. Скорее, на воспитанника пансионата благородных омег. Такие еще существуют? Если нет, он бы с радостью создал один и запрятал прекрасную омегу в его стенах. Он слишком хорош, чтобы прогнивший мир мог его видеть.       Жаль, что Чонгук прогнил не меньше.       Чимин, намеренный ранее устроить скандал, в мгновение теряется, когда смотрит на внушительного мужчину перед собой. Первое, что заставляет его проглотить ругательства — аромат.       Он не проявляет интереса, но все равно делает следующий вдох глубже, чтобы лучше прочувствовать запах детства. Так пахло перед тем, как они с папой жарили зефир на шпажках. Так пахло, когда они грелись у огня после долгого купания в озере, так пахло, когда далекое детство циркулировало в крови.       Пока Чимин соображает, как исправить свое наихудшее положение дел, глаза не скучают: внимательно осматривают мужчину, словно сканер, приводя омегу к одному единственному выводу — этот альфа точно сошел со страниц одного из романов, до дыр зачитанных в подростковом периоде.       Высокий, его крепкие плечи и грудь монолитом скрываются под темной одеждой и специальным обмундированием, что добавляет внешнему виду внушительности. Чонгук выглядит огромным. Чимин не сомневается, что тот мог бы переломить его шею одной рукой, если захотел бы.       Мощная шея скалистым пъедесталом удерживает наполненное решимостью и проницательностью лицо. В отражении темных глаз Чимин видит себя, но, задержав взгляд чуть подольше, рассматривает вкрапления холодной расчетливости и дисциплины.       Перед ним обученный для непредвиденных ситуаций человек. И кобура на его поясе абсолютно не делает легче.       На омегу внезапно сваливается осознание — он совершенно один вдали от города, в полной глуши, в наполненном альфами доме, которые не выглядят как люди, с которыми можно водить дружбу.       Чимин опасливо сглатывает и отходит на несколько шагов назад, пока не касается плечом дверного проема. Это вселяет мнимую надежду на спасение — забежит в комнату и выиграет несколько ценных минут.       Его отец действительно сошел с ума.       — Извините за то, что оторвали от ваших дел, но… — Чимин набирает в легкие побольше воздуха, чтобы начать говорить. — Понимаете… Вышла небольшая ошибка. Вас нанял мой отец, верно? Пак Сувон?       — Верно, — Чонгук все же берет себя в руки, возвращая рабочий настрой. — С этой минуты я — начальник Вашей службы безопасности. Чон Чонгук, охранное агентство «Пелагея». Нанят Вашим отцом в качестве личной охраны. Теперь особняк и вся придомовая территория будет находиться под полным контролем моей команды, — отрапортовав привычное приветствие, он смотрит прямо в глубокие глаза напротив, не позволяя себе опуститься ими ниже.       Так хочется снова изучить омежье тело взглядом, обласкать мягкие изгибы и нежную на вид кожу. Чимин настолько притягателен, что он жалеет, что отказался от встречи с Феликсом. Его бывший клиент — настоящая капризная штучка, один из эталонных представителей лощеного высшего общества. Чонгуку нравилось его трахать, пока он не узнал, что омега снова собирается замуж. Кажется, в четвертый раз? Чонгук не вдавался в подробности, но кувыркаться в постели отказался. Не в его правилах касаться занятых омег. Потом проблем не оберешься с их альфами.       Интересно, у Чимина есть альфа? Чонгук снова глубоко втягивает воздух, но посторонних запахов не чувствует. Напротив, омежий аромат, несмотря на всю его глубину, кажется чистым. Так пахнут пусть и старые, но десятилетиями не тронутые никем книги. Вряд ли Чимина не касались, уж слишком он притягательный, но Чонгуку нравится думать, что если что-то и было, то давно. А сейчас у омеги никого нет. Он не спит с родственниками заказчиков, только непосредственно с клиентами, но даже найми Чимин его лично, блять, он выглядит слишком молодо. Кажется, что между ними разница не просто в пару лет, а все десять. Чонгук из принципа не трахает молодых, презирая стариков, которые ебут годящихся им в детей, а то и во внуков омег. Но Чимина… Черт, стоило запросить портфолио объекта, прежде чем соглашаться на заказ.       Потому что Чимина хочется выебать прямо сейчас. Прижать к старому скрипучему косяку, задрать эту сраную скромную сорочку, о длине которой он жалеет, и ворваться в явно узкую киску. Так, чтобы из пухлых губ раздавались не жесткие слова, а мелодичные стоны. Чтобы красивые глаза не недовольно щурились, а закатывались от глубины его толчков. Чтобы короткие пальчики мяли его форму, а сочные бедра терлись о торс.       Чонгуку даже жаль, что он никогда не изменяет собственным принципам.       Чимин обреченно вздыхает.       Происходящее кажется сюрреализмом. Он прислушивается к голосам охранников с улицы, и это пускает по коже мелкую сыпь острых мурашек. Чимин кутается глубже в кардиган, чтобы спрятаться от этого прямого пристального взгляда. Ему неуютно. Он не хочет жить в одном доме с кучей альф.       — Понимаете, мистер… Чон, — омега насилу смотрит альфе прямо в глаза, пытаясь выглядеть смелым, — Я не нуждаюсь в Вашей службе безопасности… Я… Я просто писатель, — бессилие в голосе удручает с каждой секундой. Он ненавидит отцовские деньги. — Я позвоню отцу, если это потребуется, но… Вышло недоразумение. Извините.       — Никакого недоразумения! — Чонгук широко улыбается, хотя должен бы сурово нахмуриться и тут же разобраться с возможной ошибкой. Вот только он в курсе, что никакой ошибки нет. Пак Сувон предупредил, что сын будет ерепениться и пытаться его спровадить, вот только… Не он платит, не ему и решать. — Ваш отец дал четкие указания, заключил договор с моим агентством и внес весомую предоплату. Боюсь, Вам придется смириться, господин Пак.       Пока он четко рапортует, чуткие ноздри улавливают клубящийся вокруг феромон. Чимину явно неуютно, возможно, даже страшно. И он определенно сильно взволнован. Это из-за него? Или омега имеет травматичный опыт с альфами? Но тогда одного бы его сюда точно не отпустили. В любом случае, все это неважно. Заказ есть заказ, и условия контракта, в спешке заключенного вчерашним вечером — единственное, что по-настоящему его волнует.       Даже если Чимин не хочет… Ему придется смириться.       Выдержки едва ли хватает, чтобы проглотить свое поражение. Чимин прекрасно знает своего помешанного отца. На что он надеялся, когда сообщал о своих намерениях провести эту осень в тишине и спокойствии?       В роду Пак никто не знает этих понятий. Шумные, они постоянно собираются семьями, дети невозможно галдят до победного, пока их не срубит от усталости, старшие распивают вино, и без устали болтают обо всем на свете, пока во всей этой вакханалии Чимин пытается выжить и слепить из себя кого-то, кого не будет определять состояние банковского счета его семьи.       Чимин мгновенно сдувается. По растянутой улыбке Чонгука видно, что сумма немалая, если он так настаивает на том, что ему не отвертеться. Чимин еще долго будет припоминать это отцу.       — Раз так… — расстроенно начинает Чимин, — могу ли я попросить Вас разместить своих сотрудников… Подальше от моей комнаты? И… Быть менее шумными? Я приехал сюда для того, чтобы закончить работу с романом. Для этого нужна… Тишина.       Роман, значит. Писатель. Чонгук катает слово на языке, понимая, что Чимину подходит. Не блогер. Не айдол. Не представитель любой другой современной профессии. Писатель. Род деятельности, так идеально подходящий его аромату. Что ж, он не ошибся. Чимин и правда не похож на других. Даже забавно, что он встретил его в таком антураже. Чонгук не любит дорамы, ненавидит романтиков, представляющих себя героями вымышленных историй, но все происходящее кажется настолько несуразно сказочным, что хочется лишь громко рассмеяться. И все же, Чимина ему расстраивать не хочется тоже.       — Боюсь, я не могу гарантировать Вам полное уединение. Дом нуждается в ремонте, тут все еще нет коммуникаций, нам нужно устанавливать систему безопасности, — предупреждая вопрос наперед, он сразу поясняет все детали. — Это займет несколько дней. Более того, я — Ваш личный телохранитель, и должен находится в непосредственной близости, так что займу ближайшую спальню. Парней, раз Вам так комфортнее, размещу в другом крыле. Прошу прощения за доставленные неудобства, — несмотря на то, что Чимин сильно моложе, Чонгук делает глубокий поклон, а когда выпрямляется, краем уха слышит скрип чугунных ворот и шуршащие по гравию колеса. Кто-то приехал. — Прошу меня извинить, продолжим разговор позже, — не дожидаясь ответа, он резко разворачивается и спешит обратно, чтобы лично убедиться, что все в порядке. Пока все системы не будут настроены должным образом, Чонгук будет бегать туда-сюда, проверяя и перепроверяя все по множеству раз.       Армейская привычка, не единожды спасавшая его жизнь и идеально вписывающаяся в новый уклад жизни, как нельзя лучше подходит и текущей ситуации. Работа хоть и легкая, но требующая много внимания и неустанного контроля. А контролировать Чонгук умеет хорошо. Иногда даже слишком.       Чимин не успевает опомниться, как аромат, напомнивший ему о детстве, испаряется вместе с источником. Он возвращается в комнату и медлит, пока голова активно соображает и обрабатывает информацию.       Он уже сегодня должен был сесть за работу, но какое тут писательство, если в доме будет куча народа?       Чимин рычит и пинает свой расстегнутый чемодан, из которого вываливается ноутбук.       Судьба явно издевается над ним.       Он переодевается в более подходящую одежду для того, чтобы спуститься к остальным. Заметив в окно грузовую машину электриков, Чимин немного успокаивается. Госслужащие явно не допустят того, чтобы с ним что-то случилось. Теперь, когда в его доме полно перекачанных альф, будто он в сраном боевике.       Приведя себя в подобающий вид, омега старается не думать о том, в каком виде его застал Чонгук. В конце концов, было раннее утро.       Чимин, прежде чем спуститься, пишет гневное сообщение отцу, на что получает красноречивый ответ «Это для твоего же блага». Он находит в багаже прозрачный зонт и топчется на крыльце, когда два рослых мужчины в форме несут в дом чемоданы с инструментами. Один из них тормозит возле хозяина и пихает в руки документы, которые нужно подписать для оказания услуг. Сосредоточиться не получается. Чимин даже не читает то, что подписывает, желая, чтобы все скорее убрались из дома. Жаль, что всех выгнать не получится.       Чимин чувствует себя преданным. Как бы ни хотелось оправдать семью беспокойством, у него не получается. О чем те вообще думали, когда наняли этих головорезов?       О, Чимин даже знает, чем могла надавить тетушка Пак.       «Он заходился в девках. У его брата и племянника давным давно женихи есть, а этот? Сувон, я всегда тебе говорила, что ты с ним слишком мягок! Сколько тебе лет?! Разве ты не хочешь понянчить внучат?»       Тетушка Пак не может вынести мысли о том, что Чимин все еще не расплодился. Кажется, в роду это семейное: чем больше генеалогическое древо, тем больше денег и состояния получает подрастающее поколение.       Чимин не ханжа. По крайней мере, ему так кажется.       Он знает, что его старший брат любит менять альф, как перчатки. Тетушка говорит, что обязательно попадется тот самый. И про племянника тоже все знает. Готовится выскочить замуж по залету. Благо, что жених достойный.       Но Чимин никогда не видел целью жизни построить семью. Да, он вырос на любовных романах, но все, что ему нужно — это стать успешным писателем. Чтобы люди, видя его фамилию, говорили о его трудах и историях, а не о том, какое влияние имеет его семья.       Чимин правда любит своих родных. Но он устал жить так, как ему пытаются вдолбить в голову тетушка Пак и ей подобные.       Альфы… Не выбирают таких, как он. Про него говорят «сам себе на уме». Дурачок. Разве нормальной омеге не захочется бездумно тратить деньги на шмотки и прихорашиваться для альф?       Чимин вязнет в своих мыслях и возвращается в дом. За всей этой суматохой он даже не заметил, как проголодался. Пышная грудь тяжело опускается от тяжкого вздоха.       У Чимина нет еды. И он совсем не подумал о том, чтобы как-то организовать этот вопрос.

***

             Когда Чонгук покидает дом, у небольшого синего фургончика с эмблемой известной электроэнергетической компании уже крутится Хосок, разводящий руками и быстро переговаривающийся с рабочими. Отлично. Эту часть Чонгук не прочь делегировать, не желая разбираться с бытовыми мелочами. Гораздо больше его интересует система безопасности.       Кивнув обернувшемуся на его появление другу и совладельцу их небольшого агентства, он бодрым шагом движется дальше, хлопая по плечам парней и проверяя, что они уже успели сделать. Ребята не подкачали. Повсюду выгружены ящики с оборудованием, благо, дождь уже закончился, а утренняя влага начала неспешно испаряться, пропитывая воздух привычной лесу духотой. Он бы предпочел чувствовать бумагу и пыль, но быстро отгоняет внезапно промелькнувшее в голове желание. Не сейчас.       Никогда.       — Ну как тут? — дойдя до высоких кованных ворот, он оглядывает их внимательным взглядом, прикидывая, стоит ли поставить будку прямо тут. Несомненно, стоит электричеству заискриться в не первой свежести проводке, и здесь появится минимум несколько камер, но все же… Крепкий альфа с кобурой на поясе лишним не будет. Объект слишком ценный, а места здесь глуховатые. Лучше перестраховаться.       — Мы бы заменили все к чертям собачьим, но вряд ли хозяевам это понравится, — Богом пожимает плечами, опираясь на один из столбов. — Как только разберутся с проводкой, установим камеры по обеим сторонам и на деревьях.       — Отлично, — Чонгук доволен прозорливостью подчиненного. — Соорудите сторожку.       — Так точно, шеф, — Богом шутливо салютует, пока Чонгук внимательно вглядывается вдаль. Ему кажется, или?.. Интересно, это водоканал или газовики?       Ни те, ни другие, как он быстро понимает по виду машины. Слишком… представительская. Неужели хозяева примчались все проконтролировать? Одна эта мысль вызывает в животе неприятный спазм. Чонгук ненавидит отсутствие доверия со стороны заказчиков, но, к счастью, это не они. Пока Богом проверяет водителя, он заглядывает на заднее сиденье, тут же морщась от приторности омежьих феромонов. Две зрелые омеги хихикают, завидев его, и в унисон выпрямляют спины. Показушницы.       — Удостоверения и цель визита? — он не ведется на кокетливо надутые губки и трепетно хлопающие реснички.       — Ким Тэхен, — ближайший к нему пассажир первым тянет карточку. — Горничный семьи Пак. Прибыл для обслуживания усадьбы.       — А Вы?.. — быстро просматривая карточку, Чонгук кидает многозначительный взгляд Богому и тянется за вторым айди.       — Ким Сокджин, повар семьи Пак, — второй омега точно так же пытается красоваться, но Чонгук его игнорирует. Быстро проглядев его документ, он отходит от машины, чтобы позвонить Сувону для подтверждения. И когда получает удовлетворительный ответ, дает разрешение ехать дальше, незаметно стирая с виска испарину. Черт возьми, не нравятся ему эти омеги. Слишком… отвлекающий фактор.       Тяжело вздохнув, он несколько раз сжимает и разжимает кулаки, и только затем следует обратно во двор. Сдается ему, Чимин новому персоналу рад не будет.

***

      Омега, скитавшийся по дому без дела, возвращается туда, откуда ушел. Там его перехватывает один из рабочих, чтобы попросить подать инструмент. Чимин, далекий от электрики и всего, что с ней связано, понятия не имеет, что от него хотят. По облизывающему взгляду ясно только одно — его тело без одежды.       Чимин почти пищит от облегчения, когда слышит оклик. Но когда оборачивается, его глаза с великим усилием не закатываются наверх.       На пороге дома стоят Сокджин и Тэхен. Люди, которые могут обойти в шумности всю его странную семейку.       Чимин готов упасть на пол и разрыдаться.       — Что же ты, детонька, сбежал от нас? — приговаривает Джин, старший омега, когда идет по-матерински обнять Чимина и осмотреть, как будто за несколько дней разлуки с ним могло что-то случиться. Чимин морщится от крепких объятий и еле выпутывается, тут же уткнутый носом Тэхену в шею. От него пахнет смесью сливок и пряного перца. Чимин никогда не понимал, зачем он старается перебить свой природный аромат дерзостью.       — Вы же знаете, что мне нужно работать, — капризно, словно ребенок, тянет Чимин. Он их почти обвиняет, хотя знает, что наверняка отец настоял на их приезде.       — Какая ж тут работа, когда в животе ни крошки, ну? Чем ты тут питаться собрался, пылью?       — Сто лет здесь не был. Вообще ничего не изменилось, — Джин осматривает помещение, — Только альф красивых прибавилось!       Они с Тэхеном громко смеются, а Чимин ищет пути бегства. Еще секунда, и он сойдет с ума в этом хаосе.

***

      Первое, что видит Чонгук, когда возвращается к главному входу — обреченный взгляд Чимина. Омега выглядит поистине несчастным, пока вокруг него щебечут два только что прибывших омеги. Становится понятно, что гости ему не в радость. Как и то, что они, кажется, хорошо знакомы.       Бросив быстрый взгляд на снующих туда сюда альф, он отмечает несколько заинтересованных взглядов в сторону троицы. Плохо. Очень-очень плохо.       Изголодавшиеся альфы, несущие службу вдали от цивилизации, и парочка явно доступных омег. Он очень хорошо знает, чем это обычно кончается. Поэтому быстро подзывает Хосока, давая четкий приказ омег не трогать. По крайней мере, пока он не разберется, что здесь к чему. А дальше спешит на выручку Чимину. Конечно же, не потому, что хочет сам, просто так будет правильно. Все же он личный охранник, и должен охранять в том числе и покой.       — Какие-то проблемы? — не обращая внимания на вздрогнувшего Чимина, он пристально смотрит на омег. — Повар и горничная, верно? — дождавшись двух смазанных кивков и искристых взглядов, он делает тон максимально строгим. — Что ж, никто из нас еще не завтракал, а время как раз подходит. Полагаю, один из вас должен быть на кухне, — довольно наблюдая, как более взрослый омега тут же поникает, он переводит глаза на второго. — Дом весь в пыли, нужно почистить для начала места общего пользования, а затем жилые комнаты. Спать оба будете в крыле господина Пака, — он видит, как резко помрачневший Чимин пытается открыть рот, но не дает ему этой возможности. — Стоит держаться подальше от моей команды, они должны быть всегда собраны и внимательны к деталям, поэтому без лишней необходимости в контакт не вступать. Ваша задача — поддерживать комфорт господина Пака и дом в надлежащем виде, остальным занимаемся мы, все понятно?       — Да, — два поникших голоса раздаются в унисон, а следом их обладатели резко разворачиваются и исчезают в глубине дома. Чонгук доволен собой, но старается этого не показывать, особенно, когда под боком пыхтит его непосредственное миниатюрное начальство, заполняя воздух вокруг спертой пылью. Кажется, второй их разговор будет еще менее приятным, чем первый. Кажется, ему это даже нравится.       Чимин на секунду вздыхает полной грудью. На плечи чуть меньше давит монолит испортившейся поездки, однако все равно давит. Он благодарен мужчине за то, что прогнал этих двух шумных омег, потому что еще секунда без еды — и он упадет в обморок. Чимин открывает дверь на улицу, чтобы впустить больше свежего воздуха после дождя.       — Благодарю вас, мистер Чон, — сдержанно обращается омега, но на альфу не смотрит. Он расстроен и хочет грустить.       Первичные яркие эмоции покинули тело, и теперь осталось лишь оплакивать все свои несбыточные планы. Окутавший со всех сторон аромат костра дарит ощущение тепла.       Чимин пальцем рисует на пыльной поверхности комода, дуя пухлые губы.       — Это нечестно, — начинает он, — будь я альфой, даже самым щуплым и неказистым, отец не мог бы мне указывать, что делать. Я просто хочу закончить свою книгу. Почему они всегда делают все для того, чтобы испортить мне жизнь?       — Потому что это Ваш долг, — просто отвечает Чонгук, разворачиваясь и покидая насупившегося омегу. Конечно, Чимин очевидно расстроен, но он молод, а эмоции в эти годы бушуют как никогда ярко. И все же он охранник, а не служанка или подружка, так что и нытье вкупе с размышлениями о несчастной доли бедного мажорчика слушать не собирается. И хоть в чужом феромоне скользит искренность, можно сказать, что она же его и отталкивает. Чонгук ненавидит нытье тех, кто родился с золотой ложкой во рту. Чимин не знает жизни и имея все, в том числе и заботливых родителей, позволяет себе объективно бессмысленную грусть.       Одним словом — омега. К тому же, молодая и богатая. И, на его вкус, красивее, чем хотелось бы. Он слишком умен, чтобы оставаться для чужих душеизливаний, поэтому вновь выходя на улицу, чтобы наконец вытащить из внедорожника личные вещи и выбрать спальню, без сожалений плотно закрывает дверь за собой, оставляя омегу за массивным деревом в пыли собственного феромона.       Это, как ни странно, работает. Действует на омегу отрезвляющей точностью лучше, чем если бы его просто погладили по голове. Он, нахмурившись, скрещивает руки под грудью и гаркает на одного из приставучих рабочих, потому что снова зол и недоволен.       — Я понятия не имею, что такое стриппер, занимайтесь своей работой, пожалуйста.       И, поднявшись на второй этаж, омега идет за ноутбуком. В его планах на текущий день — спрятаться в этом огромном особняке от людей, чтобы создать хотя бы видимую картину того, что он сможет написать хоть предложение.       Дом антуражен. В той его части, где голоса сотрудников снизу слышны наименьше, а затем и вовсе исчезают, Чимин весь обращается в интерес. Одной рукой он придерживает ноутбук, а второй трогает все поверхности в зоне доступа. Он заглядывает в пыльные комнаты и думает о том, как здесь раньше было много народу.       Оно и неудивительно. Паки всегда жили огромным семейством. Чимин представляет, как здесь рождалась любовь, и улыбается своим мыслям, возвращаясь к роману. Он находит уединенное место и устраивается поудобнее, чтобы провести несколько часов за писательством. У него ограниченный запас аккумулятора, но это не расстраивает его — пока есть возможность спрятаться, он с радостью ей воспользуется.

***

      Чонгук доволен. Кипящая вокруг работа радует глаз и наполняет голову тем самым комфортным списком задач, из которого он то и дело вычеркивает потерявшие актуальность пункты, но с радостью добавляет новые. Им удалось разобраться с электричеством, хотя проводку было бы не плохо заменить полностью. Он сделал пометку обговорить это с хозяином дома при следующем разговоре. Заодно уточнит, не стоит ли им ждать новых гостей. По его мнению, даже эти омеги — перебор, но он отлично понимает, что если бы с готовкой парни еще могли справиться, то мыть полы вряд ли кто-то захочет. Это не ведро грязной воды со старой рубахой на всю казарму, тут явно все сильно сложнее. Так что придется смириться.       К его удивлению, при возвращении в дом он обнаруживает троих солдат, пыхтящих на кухне и то и дело получающих белым полотенцем по задницам.       — Тоньше режьте! Чимин не любит лук!       — Тогда зачем его вообще добавлять? — Минхо вытирает слезящиеся глаза бицепсом и жалобно смотрит на вошедшего в кухню Чонгука. — Шеф…       — Что тут вообще происходит? — он точно помнит, что отдавал четкий приказ держаться от омег подальше. И то же самое говорил непосредственно самим омегам. Тогда какого черта?..       — Готовим! — Джин смеряет его очередным искрящимся взглядом и нагло выпаливает: — Хотите присоединиться?       — Я? — от такой дерзости Чонгук опешивает, но быстро берет себя в руки. Этот омега, кажется, плюс-минус его ровесник, и все же… Все же он должен знать свое место.       — Встали, — короткий приказ действует мгновенно. Три табуретки резко отодвигаются, и под расширившиеся в удивлении карамельные глаза омеги, альфы выпрямляются по стойке смирно. — Я думал, мы охранное агентство, а не кейтеринговое.       — Шеф, мы… — начинает было Минхо, но осекается под его взглядом.       — Сто кругов вокруг усадьбы.       — Шеф…       — Двести.       — Так точно, шеф! — три метнувшиеся вверх ладони и тяжелая поступь берцев быстро удаляется от кухни.       — Через сколько будет готов завтрак? — Чонгук переводит взгляд на омегу и чует пышущий гневом феромон. Роза, кстати, такая банальность... Альфа тут же выпускает свой. Совсем немного, но достаточно, чтобы подавить надувшегося Сокджина, кажется?       — Я не могу один приготовить на стольких человек, — омежьему возмущению нет предела, но на феромонном уровне он хотя бы больше не рыпается.       — Какая жалость, не забудьте вычесть из зарплаты за каждого оставленного голодным сотрудника, — резко разворачиваясь, Чонгук покидает кухню, предпочтя не слушать возмущенное кудахтанье. Нашелся, блять, готовить он не сможет. Они в одного на целую казарму готовили, и ничего. А их здесь всего десяток. У богатеев что, прислуга такая же нежная, как хозяева? Ну ничего, Чонгук тут всех перевоспитает. По струнке будут ходить и начинать день с дежурных приветствий.       От фантазии, как бы его мог приветствовать по утрам сам Чимин, он старательно отмахивается.

***

      Чимин, как ни странно, под наплывом самых разнообразных эмоций ловит то самое вдохновение и запал, которые могли бы свидетельствовать о плодотворной работе. Он пишет вдумчиво: перебирает слова, пробует звучание на вкус и все время перечитывает написанное. Ему нравится.       Ровно до того момента, когда за окном снова не слышится гогот и чьи-то голоса. И тут достали.       Чимин хмурится и осторожно слезает с массивного пыльного кресла, чтобы выглянуть в окно. Внизу он видит троих подчиненных Чонгука, имена которых он не знает, но возмущает его не это.       Мужчины, растеряв всякий стыд, бегут по заросшей тропинке топлес. Их мышцы похожи на сверкающие под солнцем стальные блоки. Перекатываются под кожей из-за движений и создают на омежьем лице густой румянец.       Чимин нервно задергивает шторку и поворачивается к окну спиной. Их что, не учили манерам? Почему они все бегают раздетыми?       Сердце, участившее свой ритм, успокаивается, когда Чимин гонит из головы порочные мысли. Даже думать о раздетом альфе для Чимина слишком.       Он толком-то и не видел близко раздетых мужчин. У него в жизни был всего один альфа, да и тот не был секс-гигантом. Пару раз запустил руку Чимину в трусики и забыл его имя.       С альфами у Чимина не клеится.       Компенсируя этот недостаток личной жизни, Чимин придумывает миры и вселенные, где любовь существует. Не напыщенные сексом рассказы, где главная цель — уложить главных героев в кровать, а та, где их души сливаются воедино.       Чимин думает о том, что эти альфы из службы безопасности идеально подходят для Тэхена и Джина. Он почти уверен в том, что вскоре они начнут за кем-то ухлестывать.       Их право. Чимин должен работать.       А потому вдумчиво описывает образ мужчины, основанный на том, что он увидел рано утром.       Уверенный пронизывающий взгляд, строгий голос и выверенный контроль Чон Чонгука вкупе с его неповторимым ароматом. Чимин не хочет думать о том, почему именно Чонгук становится прототипом для формирования главного героя своего романа.

***

      Как Чонгук и думал, Джин больше не возникает, а спустя пару часов Хосок с довольным видом зовет его за большой стол. К слову, уже очищенный, как и стулья вокруг, и даже мебель. Белые простыни сняты, все сияет лоском и пахнет чистящими средствами. Каким бы бесполезным Тэхен не казался на вид, свое дело он знает явно хорошо. Чонгук лишь надеется, что Сокджин предупредит его о важности соблюдения границ и отсутствии выебонов. Чимин так и не появляется, но краем глаза он замечает повара, поднимающегося с большим подносом наверх. Как и то, что блюда, стоящие на нем, отличаются от тех, что едят его парни. Да и пофиг, главное, что все сытное и вкусное.       После обеда они встречают команду газовиков, которые под довольное рокотание омег включают котлы, а вода, как оказалось, даже не была отключена. К вечеру огромный особняк пышет жизнью, парни возятся с оборудованием для охранной системы, развешивают камеры, оборудуют комнату под мониторы. Часть уехала за необходимыми покупками, он же обошел весь дом, выделив всем комнаты и заняв собственную прямо напротив омеги, которого он, к слову, так и не видел. Чонгуку в целом все равно, гораздо больше его волнует неубранность комнаты.       Он не брезгливый, поэтому молча берет все необходимое и самолично приводит комнату в божий вид, сдирая пыльные шторы, освобождая и протирая мебель. Выносит ковер, чтобы завтра хорошенько его вымыть и просушить, пока на улице достаточно жарко, моет пол. Меняет постельное и только затем, снова сделав обход, оставив дежурных и приняв душ, наконец проваливается в на удивление крепкий сон.

***

      Остаток дня для Чимина проходит относительно спокойно. Он работает, ест, спускается тихонько на кухню, чтобы взять немного ягод для перекуса, и прячется от людей, которых вообще здесь быть не должно.       К вечеру Тэхен зовет его принять ванну. Он моет Чимину волосы, прямо как в детстве, и много говорит о том, как соскучился. Чимин ведет себя сдержанно — он понимает их с Джином, но было бы славно, если бы они тоже пытались его понять. В конце концов, причина, по которой Чимин искал уединение, заключается не в конкретных людях, а его романе.       Который, наконец-то, двинулся с мертвой точки. Засыпает Чимин с приподнятым настроением.